"Дети Великой Реки" - читать интересную книгу автора (Киз Грегори)

XII БЛАГОСЛОВЕННЫЕ

Тронный зал был средоточием других четырех больших залов. Подземный Дворец планировался как огромные четырехугольные пространства, заключенные одно в другом. Тронный зал являлся главным. Залы эти оставались неповрежденными и не залитыми водой. Но они находились за огромными железными воротами. Тронное возвышение было выстроено в углу, так строили при Первой Династии. Угол считался наиболее заметной частью в прямоугольнике. Все залы были окружены длинными стенами. Чтобы попасть туда, ей пришлось бы плыть; плавать Хизи не очень-то любила. Но, наверное, коридоры можно пройти вброд — если там, по счастью, не слишком глубоко. Ворота находились справа за тронным возвышением, и до них добраться было бы нетрудно. У стены высилась груда обломков, и Хизи решила перелезть через нее. Она могла бы пуститься вплавь вдоль стены, но сомневалась, что сумеет в таком положении не гасить светильник.

Карабкаясь через обломки, Хизи поскользнулась на алебастровых ступеньках и отчаянно замахала свободной рукой, чтобы не упасть и не выронить лампу. Одной ногой она ступила в воду, подступавшую к трону. Боль обожгла ее, будто пламя, пробежав по ноге к животу и ударив в голову. Вскрикнув, Хизи вытащила ног, из воды. В глазах у девочки помутилось, и она присела на ступеньку в страхе, что вот-вот лишится сознания. Она нагнулась, чтобы погладить ногу, но жжение внезапно прошло. Она помнила это ощущение: так покалывала кожу вода, когда жрецы поливали ее, подвергая ритуальному испытанию.

— Река, — пробормотала Хизи. Вода в зал попала не из разрушенных водостоков. Это была сама Река, притаившаяся под Дворцом. Весь нижний Дворец целиком погрузился туда. Отсюда брали Священную Воду.

На ступне ее совсем не осталось влаги. Зал был наполнен необыкновенной водой — это Шенэд, Дымящаяся Вода — кровь Духа Воды. Как призраки являлись душами людей, так Шенэд была душой воды и оставалась, когда вода уходила.

Жжение прошло, но легкая дрожь пронизывала Хизи насквозь, и нечто в ней — то, что хотели рассмотреть жрецы, — шевельнулось. Это она почувствовала безошибочно. Потрясенная, Хизи сидела на ступеньках и плакала.

Услышав чей-то тихий шепот, Хизи перестала плакать. По крайней мере ей показалось, что кто-то шепчет; до нее только доносились неразборчивые приглушенные звуки, как будто кто-то шептался в отдалении.

Что-то нужно предпринять, подумала Хизи. Я должна найти Дьена.

Хизи пришла сюда, руководствуясь картой, но как вести поиски дальше, она не знала. Лестница Тьмы ведет в Старый Дворец — это Хизи знала, но на карте не было точки, обозначенной «Дьен».

Но теперь это не имело никакого значения. Хизи была уверена, что не найдет Дьена. Тело растворилось, погруженное в Дымящуюся Воду, и дух исторгся из него. Так вот откуда приходят призраки. Все те Духи, вызванные ее отцом — рыба и прочие диковинные твари, — все они умерли в Реке. Наверное, когда умирают лица Королевской Крови — точнее, когда их убивают, — это делают при помощи Реки. Дух Воды вправе затребовать их сущности, которые являются его частицей. Так вот что она чувствует внутри себя, догадалась Хизи. В ней живет Река. Внезапно она вспомнила свой разговор с Тзэмом, случившийся три года тому назад. Хизи сказала тогда, что в ней говорит Королевская Кровь, а Тзэм — угрюмый, испуганный — попросил никогда больше не упоминать об этом. Это все, что он мог сказать о Запретном. Предупредить ее о Крови.

Да, это была она, Королевская Кровь! Хизи чувствовала ее все яснее и яснее. И если она действовала подобающим образом, тогда ребенок вырастал, подобным отцу и матери. Могущественным Властелином, способным волшебными чарами подчинять себе обитателей Реки, взывая к частицам Реки, обитающим в них. Но если она проявляет себя как-нибудь не так… Хизи трудно было вообразить, как именно это происходит. Однако определенно она проявляла себя как-то неправильно, и тогда Благословенных приводили сюда и казнили, возвращая Реке. Здесь, во тьме, где никто из подданных Нола не мог увидеть, как умирают знатные.

Хизи подумала о том, что многие — как, например, Вез — имеют благородную кровь, но без дремлющего в ней могущества, обрекающему править — или умирать. Девочке было ясно, что она не принадлежит к большинству.

Шепот не умолкал. Хизи встала и осторожно вскарабкалась на камень. Ее удивило, что он не рассыпался под ногами, так как выглядел очень древним, пришедшим из глубины веков. Двигаясь как можно осторожнее, Хизи пробиралась к воротам.

Она довольно быстро добралась к ним и заглянула сквозь железную перегородку. Хизи увидела огромный зал, дальний конец которого был сокрыт мраком. Коридор показался ей довольно странным, неясно почему. И вдруг Хизи поняла. Вода шевелилась — не текла, а именно шевелилась, как если бы в ней что-то плыло. Шепот доносился снизу, из зала, он звучал гораздо явственнее, и Хизи могла даже различать отдельные слова.

Встав на глыбу, Хизи опустилась на колени, поставила рядом с собой маленький светильник и, защитив глаза ладонью, вгляделась во мрак — свет пламени ослеплял ее. Покачнувшись, Хизи оперлась о глыбу рукой, чтобы не упасть. И тут она поняла, что под ней не камень и не песок. Хизи озадаченно смотрела вниз. Поначалу ей казалось, что это валун, покрытый мхом и лишайниками. Но она явно ошиблась. Поверхность была гладкой, но не скользкой, а чуть шероховатой. Как кожа ручной ящерицы, принадлежавшей ее матери.

Только она так подумала, как увидела приоткрывшийся глаз, так близко, что до него можно было достать рукой. Он вовсе не мерещился Хизи, этот совершенно человеческий глаз, внимательно глядящий на нее. Тварь, на которой она стояла, шевельнулась — и поползла вперед.

Хизи не сумела подавить крик ужаса — он вырвался из горла, будто диковинная птица, и наполнил всплесками все пространство, и наконец стих во мраке. Хизи скорчилась, не зная, что делать. Глаз некоторое время смотрел на нее — и потом медленно закрылся.

Дрожа, Хизи внимательно оглядела — в длину и ширину — ту тварь, которая была под ней. Она сидела на спине у какого-то существа. Возможно, существо это было вроде той рыбы, которую при помощи чар вызвал отец Хизи. Или вроде страшного чудовища, которое преследовало ее. Нет, все же существо это не было призраком, так как состояло из плоти; ведь призраки не имеют плоти, во всяком случае, именно так было написано в книгах. А тварь это была настоящей, живой, и сейчас она спала — несмотря на то, что Хизи сидела у нее на спине.

Хизи заметила и других тварей — теперь она могла быть более внимательной. Наблюдая, она избавилась от страха, от мысли, что сидит на спине у какого-то чужеродного существа. Короткий отросток на «перегородке» был чем-то вроде плавника. Или щупальца. А эта выпуклость… Хизи содрогнулась и закрыла глаза, не желая смотреть… Всей душой ей хотелось быть сейчас подальше отсюда — одной или с Квэй, только бы не видеть того, что она увидела сейчас. Потому что эта выпуклость была не чем иным, как бледной, рыхлой, как гриб, человеческой рукой.

Я должна открыть глаза, с отчаянием подумала Хизи. Если я сейчас не открою глаза, то никогда не выберусь отсюда. Но как ни хотелось ей теперь убраться отсюда подальше, мысль о том, что она увидит, наполняла ее неодолимым ужасом. Теперь она опасалась даже шевелиться. А вдруг она разбудит это чудище?

— Как ты попала сюда?

Сердце у Хизи замерло на миг — и заколотилось бешено. Она заставила себя открыть глаза. Голос был странный, водянистый, тягучий. Он доносился из-за ворот.

— Кто?.. — заговорила Хизи, но осеклась, боясь разбудить дремавшую под ней тварь. Она слышала плеск воды.

— Кто бы ты ни была, ты попала в дурное место, — вновь послышался голос. Тень проскользнула в черном пятне, едва освещенном ее светильником.

— Где ты взяла этот светильник? — прорычал некто. — Убери его. Тут он тебе не понадобится.

— Кто ты? — спросила Хизи, приподнимая светильник и пытаясь увидеть незримого собеседника.

— Погаси свет, тогда скажу.

Хизи поставила лампу, но не погасила ее. И все же неизвестная тварь подплыла поближе. Хизи различила, как блестит чешуя, панцирь на груди и шевелится множество отростков, отчасти напоминающих лапы.

— Кто ты? — пронзительным от ужаса голосом вскрикнула девочка.

— Не понимаю, как ты пробралась по Лестнице Тьмы вниз, не замеченная мною, — пожаловалась тварь. — Но если ты ускользнула от меня, предупреждаю тебя о тетушке Ну. Стоит ей проснуться — она тебя мигом проглотит.

— Я не спускалась по Лестнице Тьмы, — как можно спокойнее проговорила Хизи. — Я попала сюда через водостоки.

— Водостоки? Водостоки? — Неприятная тварь крутилась в воде. — Так тебя, значит, не привели сюда?

— Позволь мне взглянуть на тебя, — попросила Хизи. — Кто ты?

Существо внезапно подплыло поближе. Это был человек, несомненно, хотя жабры, как птичьи перья, топорщились, выходя из его горла. Волос на голове у него не было. Сзади голова сразу же переходила в шершавую, чешуйчатую длинную спину, которая не переставала извиваться.

— Кто я? — переспросил урод. — Ты не узнаешь во мне принца, дорогая?

— Принца? Принца?

— Принц Лэкэз Йид Шадун, к вашим услугам.

— Невероятно, — только и сумела прошептать Хизи, хотя уже не сомневалась. — Кто был твоим отцом?

— Великий правитель Йуцната, разумеется.

— О… О… — Хизи, не в силах спокойно дышать, глотала ртом воздух. — Значит, ты брат моего отца, — еле слышно прошептала Хизи.

Тварь некоторое время молчала.

— Да, — наконец послышался ответ. — Что ж, у меня, значит, есть племянница. Добро пожаловать, племянница, во Дворец Благословенных. Теперь ты можешь доверять своему дядюшке и слушаться его. Слезай с Ну и плыви сквозь ворота. Я защищу тебя.

— Я не хочу входить в воду, — простонала Хизи.

— У тебя нет другого выбора, — заявил Лэкэз. — Обними ее, позволь ей заполнить всю себя. Постарайся привыкнуть к ней.

— Зачем?

— Потому что тебе никогда не выбраться отсюда, вот зачем.

— Я уйду отсюда, — не уступала Хизи.

— Ты сказала, что пробралась сюда через водостоки. Намеренно. Почему ты это сделала? — Казалось, Лэкэза уже не раздражал свет. Он подплыл совсем близко и положил свою обезображенную голову на решетку. Хизи увидела его зубы — острые и длинные, напоминающие костяные иглы.

— Мне хотелось узнать… куда вас отводят, когда забирают оттуда.

Лэкэз засмеялся булькающим смехом, напоминающим кашель.

— Какая ты смышленая! — заметил он. — Тебе от этого несдобровать, хотя беседовать с тобой — одно удовольствие. Чем человек умнее, тем скорее он впадает в безумие. Я не сошел с ума только потому, что был довольно недогадлив. Скажи-ка мне, — зашептал он заговорщицки преувеличенным шепотом, — скажи-ка, Жрецы уже все знают? Ты обнаружила себя?

— Как обнаружила?

— Во мне первом пробудилась сила, — признался Лэкэз. — Ше Лу — твой отец — был слишком ревнив. Даже когда в нем проснулась его сила, моя была крепче. Благословенные могучи, дитя. Но когда приходят жрецы, она еще не успевает пробудиться, почти не ощутима. Но один из моих больших пальцев переменил цвет — и оттого меня привели сюда.

— Но… почему?

— Почему? Почему? Взгляни на меня. Взгляни на Ну. Кто мог бы терпеть нас на троне? Как могли бы мы танцевать с дамами или кавалерами? Разумеется, мы несказанно сильны. И многие нас боятся.

— Сильны, — тупо повторила Хизи.

— Мы Благословенные, — прорычал Лэкэз. — В одном глазу моем больше силы, чем во всех Шакунгах с придворными в придачу.

— Отчего же вы остаетесь здесь? — спросила Хизи.

— Оттого что… — и вдруг он умолк, пристально глядя на нее. — Ты настоящая? Ты не кажешься мне?

— Настоящая, — подтвердила Хизи.

— Знаешь ли, когда-нибудь я точно сойду с ума, — доверительно сообщил Лэкэз.

— Отчего ты не уйдешь отсюда? — вновь спросила Хизи. — Если ты и вправду так силен?

— Оттого что Река пьет мою силу, — мрачно признался он. — Когда они впервые привели меня сюда, я был в ярости. Я пытался обрушить вниз проклятый дворец, убить их всех. Я бы сделал это уже там, наверху, но они опоили меня зельем. Но здесь, где зелье уже не действует, вся сила Благословенных — ничто перед могуществом Реки. Ничто. Ничто. Ничто! — пронзительно выкрикнул он. Дядюшка смотрел на Хизи молча, и лицо его дергалось и извивалось, как клубок червей.

— Тебе и в самом деле не следует сидеть у нее на спине, — вымолвил он наконец.

— Сколько… Сколько вас здесь?

— Сколько здесь Благословенных?

— Да.

— Живых? Во плоти?

Хизи кивнула.

— О, немного. Только пятеро.

— Где они все?

— Все здесь, вокруг. Твой свет напугал их. Но я здесь главный — потому что Ну почти все время спит. Но как это я не заметил, как они свели тебя вниз по лестнице?

— Я ведь сказала тебе, что попала сюда другим путем.

— Да, наверное, так оно и было, — прошептал Лэкэз, скорее для себя, чем для Хизи.

— Я бы хотела знать… — осмелилась спросить Хизи, — есть ли из вас кто-то по имени Дьен?

— Дьен? Конечно, — ответил ей тот, кто некогда был принцем.

— Я пришла, чтобы увидеть его, — сказала Хизи.

— Да? Так ты проделала весь этот путь, чтобы увидеть Дьена? Хорошо. Подожди здесь.

Голова скрылась в темной воде, по которой побежала рябь: чудовище удалялось.

Хизи ждала очень долга, и она решила, что про нее забыли. Лэкэз показался ей довольно забывчивым. Но едва только она начала отчаиваться, охваченная ужасом перед спящим под ней чудовищем, по воде вновь пробежала рябь.

Но это был не Лэкэз. Это был юноша с длинными черными волосами. Но глаза его держались на стеблях, и на пальцах, которыми он зацепился за стальной барьер, были толстые когти. На одной руке пальцев было пять, а на другой большой палец разросся, а другие срослись вместе.

— Дьен, — прошептала Хизи. — Это ты, Дьен?

Существо глядело на Хизи крабьими глазами. Затем оно квакнуло, как лягушка. И еще раз квакнуло. Хизи почудилось, что она слышит свое имя.

— Дьен? Ты можешь говорить?

Вдруг она почувствовала, что сейчас ее стошнит. Желудок ее изверг хлеб, который она съела, прежде чем разбудить Тзэма. Спазмы продолжались и после того, как там ничего не осталось. Дьен глядел на нее с безразличием.

— Дьен мало говорит, — пояснил Лэкэз, вынырнув немного поодаль. — Поначалу он только и делал, что разговаривал. Обычно мы изменяемся снаружи быстрее, чем внутри. Но с Дьеном случилось наоборот.

— Почему… Почему вы меняетесь? — слабым голосом спросила Хизи. Как будто, узнав, можно было чем-то помочь.

Лэкэз улыбнулся судорожной, полубезумной улыбкой.

— Дух Воды проницает нас насквозь, — прошептал он доверительно. — Человеческое тело не может выдержать его влияния.

Пока Хизи пыталась уяснить себе это, Дьен — или тот, кем стал Дьен, — вскинул голову, как если бы созерцание Хизи из другой точки могло дать ему нечто новое. Возможно, так оно и случилось, потому что он медленно, неуклюже протянул ей свою, наиболее напоминающую человеческую, руку сквозь решетку.

Хизи склонилась и — после мгновенного колебания — дотронулась до его руки. Пальцы чуть шевельнулись. Рука была холодной, твердой — и ничуть не напоминала ту руку, которую она сжимала, когда они с Дьеном, смеясь, бегали по крыше. А теперь эта рука была неловко скрючена, не умея держать руку другого. Наконец, к великому облегчению Хизи, Дьен, квакнув, убрал свою руку. Его ужасные глаза завертелись на отростках, он нырнул и быстро поплыл прочь.

— Он узнал тебя, — сказал Лэкэз. — Это наверняка. Большего от него нельзя ожидать.

— Дьен, — ласково прошептала Хизи. Шершавая туша под ней вновь заколыхалась.

— Торопись! — прошипел Лэкэз. — Ну пробуждается. Если ты и вправду пробралась через водостоки, ступай обратно. Возможно, Река отпустит тебя.

Хизи, дрожа, поднялась на ноги.

— До свидания, — прошептала она.

— Вскоре увидимся, — сказал Лэкэз. — Не принесут ли они мне немного вина? Хотя, конечно, вряд ли.

Он погрузился в воду — и исчез. Хизи взяла лампу и перелезла через Ну. Когда она была уже возле трона, чудище принялось извиваться и вздыматься. Едва только Хизи поднялась по ступеням наверх, оно окончательно проснулось. В Ну уже не было ничего, что напоминало бы человека: она была наполовину рыба, наполовину скорпион. Ее длинный, тонкий хвост бил по воде. Быстрее, чем Хизи могла вообразить, чудище развернулось и стало карабкаться за ней наверх, то подбираясь, то растягиваясь. Хизи швырнула вниз лампу: она разбилась, и горящее масло потекло по ступеням. Ну остановилась, отведя выпуклые глаза от света. Хизи нырнула в темную трубу и поползла, задыхаясь от ужаса. Хизи царапала камень, пытаясь проталкиваться во тьму как можно скорее, обламывала ногти, не замечая боли. Она не успокоилась даже тогда, когда увидела свет впереди, где ждал ее Тзэм.

Девочка тяжело дышала, когда верный телохранитель осторожно вытащил ее из трубы. Он мягко покачал ее в своих могучих руках, гладя ее мокрые, скользкие волосы, успокаивая ласковыми словами. Затем, подхватив ее одной рукой и взяв в другую фонарь, он принялся подниматься по лестнице — назад, к свету и дому.