"Сад Рамы" - читать интересную книгу автора (Кларк Артур)

7

— …Господи, позволь мне даровать счастье этой удивительной юной деве, на которой мне предстоит жениться. Пошли нам в дар разделенную любовь, дай возрасти в познании Тебя… Прошу Тебя, во имя Твоего Сына, которого Ты послал на землю, чтобы показать нам свою любовь и отпустить наши грехи. Аминь!

Майкл Райан О'Тул, семидесяти двух лет от роду, развел молитвенно сложенные руки и открыл глаза. Он сидел за столом в своей спальне. О'Тул посмотрел на часы. «Еще два часа, — подумал он, — и я женюсь на Симоне». Майкл бросил короткий взгляд на изображение Иисуса и небольшой бюст св.Микеля Сиенского на столе. «Потом будет пир, брачный — для нас — и в честь дня рождения Николь. А после него я заключу этого ангела в свои объятия. — Сама собой вырвалась следующая мысль: — Боже, прошу Тебя, не дай мне разочаровать ее».

О'Тул поискал в столе и извлек из него маленькую Библию. Кроме нее у него не было настоящих книг. Остальное его чтение записано на небольших кубиках, вставлявшихся в электронный блокнот. Так что Библия являла собой нечто особенное. Память о той его жизни, которая осталась там, на далекой планете.

В детстве и юношестве эта книга повсюду сопутствовала ему. Майкл вертел переплетенный в черное томик и вспоминал. Он получил его еще мальчиком — в шесть или семь лет. Отец пришел в его спальню. Майкл играл в бейсбол на персональном компьютере и смутился — подобные моменты, когда серьезный отец заставал мальчика за игрой, всегда смущали его.

— Майкл, — произнес отец, — я хочу сделать тебе подарок. Твою собственную Библию. Это самая настоящая книга, из тех, что читают, перелистывая страницы. Мы надписали на обложке твое имя.

Отец протянул книгу, и маленький Майкл принял ее с негромким «спасибо». Кожаная обложка была приятна на ощупь. «Внутри этого тома, — продолжил отец, — содержатся самые лучшие наставления, которые человеку суждено получить. Читай ее — внимательно и часто. И строй свою жизнь в соответствии с ее мудростью».

«В ту ночь я положил Библию под подушку. Там она и осталась — на все мое детство. Даже в старших классах». Он вспомнил собственные махинации с книгой, когда сборная старшеклассников выиграла чемпионат города и направилась в Спрингфилд для участия в чемпионате штата. Тогда Майкл взял с собой Библию, но, конечно, не хотел, чтобы об этом знали его товарищи по команде. Читать Библию в кругу юных спортсменов не было принято, а он в то время еще не обрел необходимого самоуважения и боялся насмешек старших. Поэтому он придумал для Библии специальный кармашек внутри несессера и хранил ее там — в обложке — вместе с туалетными принадлежностями. В гостиничном номере в Спрингфилде, дождавшись, пока все соседи по комнате не отправились мыться, Майкл извлек Библию из укрытия и перепрятал под подушку.

«Даже взял ее с собой в свадебное путешествие. Катлин понимала это… она понимала меня всегда и во всем». Он вспомнил яркое солнце и песчаный берег рядом с их домиком на Каймановых островах, и тут же возвратилось острое чувство потери. «Как-то ты там сейчас, Катлин? — пробормотал он себе под нос. — Куда занесла тебя жизнь?» Умственным взором он видел ее хлопочущей возле их общей собственности — дома из бурого камня на Коммонвелс-авеню в Бостоне. «Нашему внуку Мэтту сейчас уже под двадцать, — подумал он. — Появились ли новые внуки? И сколько их, интересно?»

Сердце заныло сильнее, представилась вся семья: Катлин, дочь Коллин, сын Стивен и много-много внуков, собравшихся вокруг длинного рождественского стола — но без него. Наверное, на улице сыплет легкий снежок. «А Стивен читает молитву, — подумал он. — Он всегда был самым верующим из моих детей».

О'Тул качнул головой, чтобы возвратиться к настоящему, и открыл Библию на первой странице. Наверху листа дивным почерком было выведено: «Вехи жизни». Записей было немного, всего восемь… скупая хроника основных событий его жизни:

13-7-67 Женился на Катлин Мэрфи, Бостон, Массачусетс 30-1-69 Родился сын Томас Мэрфи О'Тул, Бостон 13-4-70 Родилась дочь Коллин Гэвин О'Тул, Бостон 27-12-71 Родился сын Стивен Моллой О'Тул, Бостон 14-2-92 Умер Томас Мэрфи О'Тул, Пасадена, Калифорния

Глаза Майкла остановились на записи о смерти своего первородного сына и мгновенно наполнились слезами. Он отчетливо помнил тот давний страшный день св.Валентина. Они с Катлин обедали в рыбном ресторане в порту Бостона, когда узнали эту новость. «Простите, что запоздал с десертом, — извинился молодой официант. — Я смотрел новости в баре. В Калифорнии — катастрофическое землетрясение».

Они испугались. Томми, их гордость и радость, с отличием закончив школу св.Креста, добился права изучать физику в Калтехе. Бросив обед, О'Тулы поспешили в бар. Там они узнали, что землетрясение произошло вечером в 17:45 по тихоокеанскому времени. Чудовищные колебания, возникшие в результате огромного разлома Сан-Андреаса, достигли перевала Кайон, и в сотне миль от эпицентра все было сметено с лица земли — люди, машины, строения, — словно лодки, застигнутые ураганом на море.

Майкл и Катлин всю ночь со страхом и надеждой слушали новости и вполне смогли осознать масштабы самого тяжелого из несчастий, обрушившихся на страну в XXII веке. Сила землетрясения достигла жуткой отметки по шкале Рихтера — 8,2 балла. Без воды, электричества, транспорта и средств связи осталось двадцать миллионов человек. Разверзшиеся пятидесятифутовые пропасти целиком поглощали крупные торговые центры. Непроходимыми сделались практически все дороги. Разрушения были значительнее и обширнее, чем если бы район Лос-Анджелеса поразило несколько атомных бомб.

Рано утром, еще перед рассветом. Федеральная чрезвычайная служба выделила телефон для справок. Катлин О'Тул выдала машине всю информацию — адрес и телефон Томми, название и адрес мексиканского ресторана, где он зарабатывал на карманные расходы, адрес и телефон его подружки.

«Мы прождали весь день и часть ночи, — вспоминал Майкл. — А потом позвонила Черил. Ей удалось каким-то образом пробиться в родительский дом в Пауэе».

— Мистер О'Тул, ресторан рухнул, — сквозь слезы произнесла Черил. — А потом начался пожар. Я говорила с одним из официантов, он выжил, потому что во время толчка оказался в патио note 13. Томми обслуживал столики возле кухни…

Майкл О'Тул глубоко вздохнул. «Не надо, — сказал он себе, стараясь не думать о смерти сына. — Не надо, — повторил он. Сейчас время радоваться, а не горевать. И ради Симоны я не должен сегодня вспоминать про Томми».

Он закрыл Библию и вытер глаза. Потом встал и направился в ванну. Побрился и принял горячий душ.

Когда через пятнадцать минут Майкл О'Тул снова открыл Библию, на сей раз с пером в руке, демоны, напомнившие о смерти сына, отлетели далеко. И тщательно вписал новую веху в перечень, остановившись взглядом на последних четырех строчках:

31-10-97 Родился внук, Мэтью Арнольд Ринальди, Толидо, Огайо.

27-8-06 Родился сын Бенджамин Райан О'Тул, Рама 7-3-08 Родился сын Патрик Эрин О'Тул, Рама 6-1-15 Женился на Симоне Тиассо Уэйкфилд

«Старик ты, О'Тул», — сказал он себе, поглядев в зеркало на редкие седые волосы. Несколько минут назад он закрыл Библию и вернулся в ванную, чтобы причесаться в последний раз. «И слишком стар для этой женитьбы». Он вспомнил то венчание, что было сорок шесть лет назад. «Я был тогда блондином, с густой шевелюрой. Катлин выглядела прекрасно. А какая была дивная служба! Я чуть не заплакал, увидев свою невесту в приделе».

Он вспомнил Катлин в подвенечном платье, под руку с отцом… это воспоминание уступило место другому, там тоже были слезы, но плакала жена. Она сидела рядом с ним в комнате для прощания… дело было на космодроме Кеннеди на Мысе Канаверал, перед подъемом на «Низкоорбитальную станцию-3», где собирался экипаж «Ньютона». «Береги себя, — проговорила она, на удивление пылко прощаясь с ним. Они обнялись. — Милый, я горжусь тобой, — шепнула она. — Я тебя очень люблю».

— Я тебя очень люблю, — так сказала Симона, когда Майкл начал допытываться, в самом ли деле она хочет выйти за него замуж, а если да, то почему. Мягкое лицо Симоны вытеснило из памяти сцену прощания с Катлин. «Симона, ты такая доверчивая и невинная, — размышлял Майкл о своей будущей невесте. — На Земле ты еще даже не достигла подходящего возраста и считалась бы девочкой».

Тринадцать лет, прожитых на Раме, разом промелькнули в его голове. Сперва вспомнились трудные роды, то счастье, которое он испытал, когда Симона подала голос и он поднес ее матери. А потом представил себе Симону постарше — лет шести, старательно изучающую катехизис под его руководством. В другом воспоминании Симона крутила с Кэти веревочку и скакала, распевая веселые песенки. Последним вспомнился семейный пикник на берегу Цилиндрического моря. Гордая Симона как ангел-хранитель держалась возле Бенджи.

«Да, когда мы прибыли в Узел, она уже была юной женщиной, — подумал генерал О'Тул, переключаясь на более близкую цепь событий. — Очень преданной, терпеливой и самоотверженной с младшими. И только Симона могла заставить Бенджи так улыбаться».

Все эти облики Симоны пронизывала общая тема. Майкл ощущал к своей невесте, еще не вышедшей из детского возраста, совершенно необыкновенную любовь: не те нежные чувства, которые испытывает обычно жених к своей невесте, а нечто похожее на обожание. Но тем не менее это была любовь, способная соединить столь неподходящую пару.

«Какой я счастливчик, — думал Майкл, одеваясь. — Господь явил мне столько своих чудес».


В мастерской на противоположном краю их апартаментов Николь помогала Симоне одеться. Не совсем подвенечное — в классическом смысле этого слова

— платье в то же время было белым, пышным, с бретельками и явно отличалось от повседневных нарядов, используемых обычно в их семействе.

Аккуратно вставив гребни в длинные черные волосы дочки, Николь поглядела на ее отражение в зеркале и произнесла:

— Ты у меня просто красавица.

Она глянула на часы, у них оставалось еще десять минут. Симона была уже совершенно готова, если не считать туфель. «Хорошо. Можно поговорить», — подумала Николь.

— Дорогая, — начала она, но слова на удивление не шли с языка.

— Что, мамочка? — Сидя на постели возле матери, Симона старательно надевала на ноги черные туфли.

— Когда мы с тобой на той неделе говорили о сексе, — начала вновь Николь, — мы не упомянули кое о чем. — Симона посмотрела на мать с таким вниманием, что Николь даже забыла, о чем собиралась сказать. — Ты прочла те книги, которые я тебе давала?.. — спросила она в мгновенном замешательстве.

Морщинки на лбу Симоны выдавали ее смущение.

— А как же, — ответила она, — мы вчера обсуждали это.

Николь взяла дочку за обе руки.

— Майкл — чудесный человек, — сказала она, — добрый, любящий, ласковый, но он стар. А когда мужчины стареют…

— Мама, я не понимаю тебя, — мягко перебила ее Симона. — Ты, кажется, собиралась поговорить со мной о сексе.

— Я хочу тебе сказать, — Николь глубоко вздохнула, — что с Майклом в постели тебе придется быть очень терпеливой и ласковой. Иначе может ничего не получиться.

Симона долго глядела на мать.

— Я догадывалась об этом, — спокойно проговорила она, — по твоему волнению и явной озабоченности на лице Майкла. Не волнуйся, мама, я не жду ничего нереального. Прежде всего наш брак заключается не ради сексуальных радостей. А поскольку у меня вообще нет никакого опыта, любое новое удовольствие обрадует меня.

Николь удивилась своей необычайно зрелой тринадцатилетней дочери.

— Ты у меня просто золото, — сказала она, ощутив приток слез к глазам.

— Спасибо тебе, — ответила Симона, обнимая мать. — Помни, — добавила она, — наш брак с Майклом благословил Господь. И во всех наших проблемах мы будем просить Бога о помощи. Все будет хорошо.

Внезапная боль стиснула сердце Николь. «Всего неделя, и я больше никогда не увижу свою любимую девочку». И она продолжала обнимать Симону, пока Ричард стуком в дверь не известил о том, что все их ждут.