"Сад Рамы" - читать интересную книгу автора (Кларк Артур)

10

Свадьба должна была состояться в семь часов вечера на театральной сцене колледжа Сентрал-Сити. Многочисленных гостей планировалось принять в гимнастическом зале, удаленном от здания колледжа метров на двадцать. Весь день Николь улаживала неотложные дела, исправляя всевозможные неурядицы.

Времени, чтобы осознать значение нового открытия Ричарда, у нее не было. Он явился домой взволнованным, хотел обсудить с ней появление птиц и свои подозрения, касающиеся тех, кто шпионил за его исследованиями, но Николь просто не могла сконцентрировать свое внимание ни на чем ином, кроме свадьбы. Они согласились умолчать о птицах, пока не обсудят все сами.

Николь отправилась с Элли в парк на утреннюю прогулку. Более часа они разговаривали о замужестве и половой жизни, но Элли была настолько возбуждена предстоящим бракосочетанием, что тоже не могла полностью сосредоточиться на словах матери. Заканчивая прогулку, Николь остановилась под деревом, чтобы обобщить свои мысли.

— Запомни по крайней мере одно, — проговорила Николь, взяв дочь за обе руки. — Секс — необходимый компонент брака, но далеко не самый важный. Учитывая недостаток опыта, едва ли он с первых дней будет приносить тебе блаженство. Но если ваши взаимоотношения с Робертом построены на любви и доверии и вы искренне намереваетесь доставлять друг другу наслаждение, то обнаружите, что ваша физическая совместимость будет укрепляться год от года.

За два часа до церемонии Николь, Наи и Элли вместе прибыли в колледж. Эпонина уже ожидала их.

— Нервничаешь? — улыбнулась учительница. Элли кивнула. — Я сама боюсь до смерти, — добавила Эпонина, — а ведь я только подружка невесты.

Элли попросила свою мать быть замужней подругой невесты. Наи Ватанабэ, Эпонина и ее сестра Кэти были подружками невесты. Доктор Эдвард Стаффорд, разделявший увлечение Роберта Тернера историей медицины, был другом жениха. Поскольку у него не было других близких приятелей, за исключением биотов, обслуживавших госпиталь, остальных Роберт выбрал из семьи и друзей Уэйкфилдов. Его дружками были Кэндзи Ватанабэ, Патрик и Бенджи.

— Мама, меня тошнит, — сказала Элли после того, как они собрались в ее комнате. — Будет так неудобно, если меня вырвет на подвенечное платье. Может быть, съесть чего-нибудь? — Николь предвидела эту ситуацию. Она вручила Элли банан и немного йогурта, заверив дочь, что в подобной ситуации ощущать дурноту дело естественное.

Время шло, и тревога Николь только увеличивалась; час сменялся другим, а Кэти все не появлялась. Николь навела порядок в комнате невесты и решила переговорить с Патриком. Мужчины как раз закончили одеваться, прежде чем Николь постучала в дверь.

— Ну и как себя чувствует мать невесты? — спросил судья Мышкин, когда она вошла. Величественный старый судья должен был провести брачную церемонию.

— Совсем запыхалась, — проговорила Николь с ничего не выражающей улыбкой. Она обнаружила Патрика в задней части комнаты, он поправлял одежду на Бенджи.

— Ну и как я выгляжу? — обратился Бенджи к матери, когда она приблизилась.

— Ты очень, очень симпатичный, — ответила Николь сияющему сыну. — А ты, Патрик, говорил сегодня с Кэти?

— Нет. Но я сообщил Кэти время, когда последний раз разговаривал с ней… это было вчера… Неужели она еще не пришла?

Николь покачала головой. Было уже 18:15, до начала бракосочетания оставалось лишь сорок пять минут. Она вышла в холл к телефону, но сигаретный дымок известил ее о том, что Кэти наконец явилась.

— Ну ты только подумай, сестренка, — громко вещала Кэти, пока Николь возвращалась в комнату невесты. — Сегодня ты будешь впервые спать с мужчиной. Уууя! Клянусь, что одна эта мысль заставляет трепетать твое прекрасное тело.

— Кэти, — проговорила Эпонина, — я думаю, что сейчас не место…

Николь вошла в комнату, и Эпонина умолкла.

— Ой, мама, — воскликнула Кэти, — как ты великолепно выглядишь! Я уже забыла, что под судейской мантией скрывается женщина.

Кэти выдохнула дым прямо в воздух и отпила шампанского из горлышка бутылки, что стояла возле нее.

— Ну вот и я явилась, — демонстративно произнесла она, — чтобы присутствовать на свадьбе моей крошки-сестренки…

— Прекрати, Кэти, ты уже достаточно выпила, — ответила Николь холодным и твердым голосом. Она забрала бутылку и пачку сигарет. — Оденься как подобает и прекрати паясничать… все это получишь после церемонии.

— О'кей, судья… как скажете, — проговорила Кэти, глубоко затягиваясь и пуская дым кольцами. Она ухмыльнулась остальным дамам. Но, потянувшись к мусорнице, чтобы стряхнуть пепел, Кэти потеряла равновесие; она больно ударилась о столик, опрокинув несколько открытых склянок с косметикой, и приземлилась прямо в натекшую лужу. Эпонина и Элли бросились помогать ей.

— С тобой все в порядке? — спросила Элли.

— Побереги платье, Элли, — Николь неодобрительно рассматривала распростертую на полу Кэти. Подхватив несколько бумажных полотенец, Николь принялась вытирать пролитое.

— Ага, Элли, — ответила язвительным тоном Кэти, поднявшаяся через несколько секунд. — Именно — побереги платье. Ты должна выглядеть абсолютно безупречно, раз уж приспичило выйти замуж за этого двойного убийцу.

В комнате все притихли. Николь вспыхнула. Она бросилась к Кэти и остановилась прямо перед ней.

— Извинись перед сестрой, — приказала она.

— И не подумаю, — сказала Кэти… буквально через мгновение ладонь Николь опустилась на ее щеку. Глаза Кэти наполнились слезами. — Конечно, чего там, — пробормотала она, потирая лицо. — Самый знаменитый скандалист Нового Эдема. Всего два дня назад учинила драку на площади Сентрал-Сити, а теперь решила побить свою дочь, чтобы сквитаться с ней…

— Мама, не надо… пожалуйста, — вмешалась Элли, опасаясь, что Николь снова ударит Кэти.

Николь оглянулась и посмотрела на расстроенную невесту.

— Извини.

— Вот именно, — проговорила разгневанная Кэти. — Ей ты говоришь «извини», а ударила ты меня, судья… или уже забыла про старшую незамужнюю дочь? Ту самую, которую обозвала «распутницей» три недели назад. Ты тогда сказала мне, что мои друзья «развратны и аморальны»… так ты, кажется, выразилась? А теперь сама выдаешь свою драгоценную Элли, воплощение всех добродетелей, за убийцу двух человек… взяв в подружки невесты еще одну убийцу.

И тут все женщины разом осознали, что Кэти не просто пьяна: она ужасно встревожена. Дикими глазами оглядываясь по сторонам, Кэти продолжила свою резкую диатрибу.

«Она тонет, — сказала Николь себе самой, — и отчаянно молит о помощи. А я не только не замечаю ее отчаяния, но и подталкиваю все глубже и глубже».

— Кэти, — спокойно проговорила Николь, — извини. Я поступила глупо и необдуманно. — И направилась к дочери, протянув к ней руки.

— Нет, — ответила Кэти, отталкивая руки матери. — Нет, нет и нет… мне не нужно твоей жалости. — Она шагнула к двери. — Дело в том, что я не хочу присутствовать на этой проклятой свадьбе… Я больше не принадлежу к этому дому… Удачи тебе, сестренка. Расскажешь мне когда-нибудь, каков твой симпатичный доктор в постели.

Кэти обернулась и вывалилась в дверь. И Элли, и Николь заливались безмолвными слезами, глядя ей в спину.

Николь постаралась сосредоточиться на свадьбе, но после скверной сцены с Кэти на сердце у нее было тяжело. Она помогла Элли с макияжем и вновь отругала себя за несдержанность в отношении Кэти.

Перед началом церемонии Николь возвратилась в мужскую комнату и известила всех, что Кэти отказалась присутствовать на свадьбе. Потом она выглянула, чтобы посмотреть, кто пришел, и отметила, что среди людей оказалось около дюжины биотов. «Боже, — подумала Николь, — мы сделали очень расплывчатые приглашения». Колонисты нередко прихватывали в гости своих Линкольнов или Тиассо, в особенности те, у кого были дети. И, возвращаясь в комнату невесты, Николь встревожилась — хватит ли для всех мест.

Но буквально через какие-то мгновения — или это ей просто показалось, — сопровождающие Элли лица собрались на сцене вокруг судьи Мышкина, и музыка оповестила присутствующих о выходе невесты. Подобно всем, Николь поглядела в зал. Ее младшая дочь, ослепляя красотой в своем белом платье с красной оторочкой, спускалась по проходу, опираясь на руку Ричарда. Николь постаралась сдержать слезы, но, заметив крупные капли на щеках невесты, не могла себя больше контролировать. «Я люблю тебя, моя Элли, — в мыслях обратилась Николь к дочери, — надеюсь, ты будешь счастлива».

В соответствии с запросами пары судья Мышкин подготовил эклектичную церемонию. Воздав должное любви мужчины и женщины, он поговорил о том, как важна она для создания прочной семьи, посоветовал молодым относиться друг к другу терпеливо и забыть про эгоизм. После этого судья вознес к небесам нейтральную молитву, попросив Господа позаботиться о женихе и невесте, чтобы «сочувствие и понимание, облагораживающие человеческую жизнь, посетили их».

Церемония оказалась короткой, но элегантной. Доктор Тернер и Элли обменялись кольцами и громко произнесли свои обеты. Потом обернулись к судье Мышкину, соединившему руки новобрачных. «Властью, дарованной мне колонией Нового Эдема, объявляю Роберта Тернера и Элеонору Уэйкфилд мужем и женой».

И едва Роберт Тернер нежно приподнял вуаль над лицом Элли для традиционного поцелуя, прогремел выстрел, через мгновение за ним последовал второй. Судья Мышкин повалился на супружескую пару, из лба его хлынула кровь. Рядом с ним упал Кэндзи Ватанабэ. Когда прогремели третий и четвертый выстрелы, Эпонина нырнула вперед, закрывая своим телом новобрачных. Все вокруг кричали… в зале воцарился хаос.

Один за другим прогрохотали еще два выстрела. Лишь третьим Макс Паккетт сумел наконец обезоружить стрелявшего Линкольна. Услышав первый выстрел. Макс отреагировал почти мгновенно и, не теряя ни секунды, перепрыгнул через кресло. И все же биот-Линкольн, вскочивший со своего места при слове «женой», успел выстрелить из автоматического пистолета целых шесть раз, прежде чем Макс управился с ним.

Кровь заливала сцену. Николь подползла к губернатору Ватанабэ. Тот был мертв. Доктор Тернер придерживал голову судьи Мышкина, когда глаза благородного старца закрылись навсегда. Третья пуля явно предназначалась доктору Тернеру, но досталась Эпонине, заслонившей собой невесту и жениха.

Николь взяла микрофон, поваленный судьей Мышкиным.

— Дамы и господа. Произошла жуткая трагедия. Пожалуйста, не паникуйте. Полагаю, что больше опасаться нечего. Прошу всех оставаться на местах, пока мы обследуем пострадавших.

Последние четыре пули не причинили большого вреда. Хотя рана Эпонины кровоточила, но состояние ее не внушало опасений. Макс успел отвести руку Линкольна, прежде чем тот выстрелил в четвертый раз, и этим, безусловно, спас жизнь Николь, поскольку пуля миновала ее буквально в сантиметре. Двое из гостей были легко ранены последними выстрелами уже падающего Линкольна. Ричард присоединился к Максу и Патрику, сдерживавшим биота-убийцу.

— Не ответил ни на один вопрос, — бросил Макс. Ричард поглядел на плечо Линкольна: на нем значился номер 333.

— Отнесите его назад, — сказал Ричард, — я хочу поговорить с ним потом.

На сцене, опустившись на колени, Наи Ватанабэ придерживала голову своего обожаемого Кэндзи. Тело ее сотрясалось от отчаянных рыданий. Ее сыновья-близнецы, Галилей и Кеплер, плакали от испуга возле матери. Элли в подвенечном платье, забрызганном кровью, пыталась утешить маленьких мальчиков.

Доктор Тернер обрабатывал рану Эпонины.

— Скорая помощь прибудет через несколько минут. — Закончив перевязку, он поцеловал Эпонину в лоб. — Нам с Элли просто нечем отблагодарить тебя за такой поступок.

Николь спустилась к гостям, чтобы убедиться, что никто из них серьезно не пострадал. Она уже собиралась возвратиться к микрофону и сказать всем, что можно расходиться, когда в зал ворвался крайне возбужденный колонист.

— Взбесился Эйнштейн, — закричал он, не видя того, что творилось перед ним. — Убиты Уланов и судья Ианнелла.

— Нам с тобой пора уходить. Немедленно, — проговорил Ричард. — Но я уйду, даже если ты не захочешь, Николь. Слишком уж много я знаю о биотах трехсотой серии и о том, что люди Накамуры сделали с ними. Они придут за мной завтра, может быть, прямо утром.

— Ну хорошо, дорогой, — ответила Николь. — Я понимаю тебя, но кто-то должен остаться с семьей. Чтобы противостоять Накамуре, даже если это безнадежно. Мы не должны покориться его тирании.

После трагически окончившегося венчания Элли прошло три часа. Колонию охватила паника. По телевидению сообщили, что одновременно сошли с ума пять или шесть биотов, убивших одиннадцать человек из числа видных граждан Нового Эдема. К счастью, Кавабата, дававший концерт в Вегасе, промедлил с выстрелами, и кандидат в губернаторы Иэн Макмиллан вместе с известным предпринимателем Тосио Накамурой остались живы.часть общего замысла.

Он был уверен, что все преступление спланировано и осуществлено Накамурой с его присными. Более того, Ричард не сомневался в том, что и они с Николь должны были погибнуть. Он был убежден, что сегодняшний день полностью изменит судьбу Нового Эдема, над которым теперь будет властвовать Накамура… а править он будет руками Макмиллана.

— По крайней мере простись с Патриком и Бенджи, — проговорила Николь.

— Лучше не надо. Не потому, что я не люблю их, просто боюсь, что могу и передумать.

— Ты намереваешься воспользоваться запасным выходом?

Ричард кивнул.

— Меня не выпустят обычным путем.

Когда он проверял акваланг, в кабинет вошла Николь.

— В новостях только что сообщили, что по всей колонии люди разбивают биотов. Один из колонистов заявил, что массовое убийство было запланировано инопланетянами.

— Дивно, — мрачно бросил Ричард. — Вот и началась пропаганда.

Он прихватил с собой столько воды и пищи, сколько мог унести. И завершив приготовления, крепко прижал к себе жену. Расставались они со слезами на глазах.

— Ты хоть имеешь представление, куда направляешься? — тихо просила Николь.

— Более или менее. — Ричард остановился в дверях черного хода. — Но тебе ничего не скажу, чтобы не впутывать…

— Понимаю, — проговорила она. Перед домом послышался какой-то звук, и Ричард исчез на заднем дворе.

Поезда до озера Шекспир не ходили. Бениту Гарсиа, управлявшую последним поездом, следовавшим в эту сторону, уничтожили несколько разъяренных колонистов. Пробка парализовала всю систему. Ричард направился к восточному берегу озера Шекспир. Отягощенный своим подводным снаряжением и рюкзаком, он ощущал, что за ним следят. Дважды ему казалось, что уголком глаза он видит кого-то, но, остановившись и оглядевшись, Ричард всякий раз никого не замечал. Наконец он добрался до озера. Полночь уже миновала. Бросив последний взгляд на огни колонии, он взялся за акваланг. Из ближайших кустов появилась Гарсиа. Ричард похолодел. Он уже ожидал смерти. После невыносимо долгих секунд ожидания Гарсиа заговорила:

— Ты — Ричард Уэйкфилд?

Ричард не шевельнулся и не ответил.

— Если так, я принесла весть от твоей жены. Она просила сказать, что любит тебя и благословляет.

Ричард глубоко вздохнул.

— Передай ей, что я ее тоже люблю.