"Горная кошка" - читать интересную книгу автора (Стаут Рекс)

Глава 3

Новое здание Саммис-Билдинг, номер 214 по Маунтен-стрит, где утром состоялся разговор Делии Бранд с Тайлером Диллоном, выглядело очень внушительно. Старый дом того же названия на Халли-стрит, купленный Лемюэлем Саммисом много лет назад — еще до того, как он приобрел широкую известность в экономике и политике, — не отличался такой помпезностью. Почти весь его первый этаж занимало самое популярное и крупное в городе игорное заведение под весьма банальной вывеской: «Тихая гавань». Еще одна дверь открывала доступ в маленькую прихожую, откуда узкая лестница вела на второй этаж; в темный и тесный коридорчик, по которому редким посетителям приходилось пробираться чуть ли не ощупью, выходили две двери. На стеклянной панели первой еще можно было прочесть потускневшую от времени вывеску: «Горнорудная компания Эвелин», оставленную здесь из сентиментальных побуждений стариком Саммисом, поскольку на ней сохранилось имя его жены, когда-то работавшей простой официанткой в заурядной закусочной в Шайенне. На следующей двери красовалась более свежая надпись: «Саммис и Джексон», правда, без указания конкретных функций фирмы. В узком коридорчике стоял и старый деревянный сундучок, до половины наполненный образцами горных пород: некоторые камни были размером с куриное яйцо, другие — с мужской кулак. На прикрепленной к сундуку карточке значилось: «Настоящее серебро. Прекрасный сувенир.

Горнорудная компания Эвелин». Вероятно, прошло не менее двух десятилетий с тех пор, как какой-то посетитель последовал любезному приглашению и взял себе на память кусок «настоящего серебра».

Делия сознательно остановила автомобиль в пятидесяти ярдах от старого Саммис-Билдинг. Часы показывали без двадцати четыре, и ей хотелось, во-первых, избежать встречи с Кларой, когда она пойдет на собеседование к Аттерсону, и, во-вторых, убедиться, что сестра действительно покинула контору. Девушка осталась сидеть в машине, не спуская глаз с входной двери. Через десять минут она увидела Клару, которая, смешавшись с толпой прохожих, удалилась в противоположном направлении. Подождав еще две-три минуты, Делия вышла на тротуар.

Лишь оказавшись в верхнем узком коридорчике, она обнаружила, что при ней нет сумочки, и, упрекая себя в непростительной рассеянности, остановилась. Наморщив лоб, Делия постаралась сосредоточиться. Да, от дяди Куинби она вышла с сумочкой, положила ее рядом с собой на сиденье и поехала к Саммис-Билдинг. Значит, сумочка осталась лежать на переднем сиденье. Делия уже хотела вернуться, но передумала. Теперь она вспомнила, что сумочка лежала на самом краю сиденья, возле дверцы. С тротуара ее не могли бы заметить, да и вряд ли кто станет шарить внутри старого, невзрачного автомобиля в поисках ценных вещей. Делия задержалась у второй, задней двери и вспомнила то время, когда вывеска гласила не «Саммис и Джексон», а «Бранд и Джексон». Потом до нее донеслись чьи-то громкие голоса. Значит, Джексон был не один. Уверенная, что сестры здесь нет, Делия, толкнув дверь, вошла в маленькую приемную. Возле единственного окошка стоял письменный стол с пишущей машинкой, за которым обычно сидела Клара. Дверь в соседний кабинет была распахнута, и Делия услышала сердитый мужской голос:

— …Я с позором изгоню тебя из штата Вайоминг, и тогда ты узнаешь, почем фунт лиха! Если мне не хватит для этого компрометирующих материалов, — а их предостаточно, и тебе это хорошо известно, — то я найду другие способы и пути!

— Но послушай, Дан…

— Перестань называть меня Даном! Для тебя я мистер Джексон! И не смей касаться…

— Извините меня, но я слышу ваш разговор, — громко произнесла Делия.

— Кто там, черт возьми?! — воскликнул раздраженный голос, и в следующее мгновение на пороге появился высокий плотный мужчина лет пятидесяти, со шрамом над левой бровью, придававшим его лицу коварное выражение. — Ах, это вы, — констатировал он более мирным тоном. — Что вам нужно?

— Я подожду, пока вы не освободитесь.

— Хорошо, подождите внизу. Или посидите здесь, мне наплевать.

— Ей нет необходимости ждать. — Уинн Коулс проскользнула мимо Джексона в приемную. Она выглядела на удивление спокойной и невозмутимой. — О, это вы, мисс Бранд! Как поживаете? Не надумали еще насчет уздечки?.. Что же касается назначенной сегодня вечером встречи, — продолжала она, уже обращаясь к Джексону, — то я непременно там буду. Еще никому и никогда не удавалось изгнать меня откуда-либо. Нет, однажды мне пришлось бежать из одной гостиницы в Риме, но сперва понадобилось поджечь здание. — Проходя мимо, она дружески похлопала Делию по плечу: — Милая девушка, вы мне нравитесь.

С этими словами Уинн Коулс удалилась. Несколько секунд Джексон неподвижно смотрел на закрывшуюся за ней дверь, затем с чувством сказал:

— С превеликим удовольствием изрубил бы ее на мелкие кусочки и скормил пеликанам.

— Вы не поступили бы так, если бы одним из пеликанов была я, — заявила Делия.

Джексон перевел взгляд на нее:

— Эта фурия назвала вас милой девушкой. По-моему, в этом она не ошиблась. Заходите и садитесь, — пригласил он, пропуская Делию в свой довольно просторный и обставленный по-деловому — ничего лишнего — рабочий кабинет.

Кроме письменного стола, полудюжины стульев, полок и шкафов с документами в комнате возвышался еще массивный стальной сейф и в разных местах стояли наготове три плевательницы.

После того как они уселись по разные стороны письменного стола, Делия твердо посмотрела Джексону в глаза и решительно объявила:

— Вы не посмеете уволить Клару.

Сперва Джексон удивленно поднял брови, потом, усмехнувшись, заметил:

— Позвольте, милочка, ведь я ее уже уволил.

— Знаю. Теперь вы снова примете сестру на работу и впредь будете держать ее у себя.

— И кто же так распорядился, позвольте вас спросить?

— Таково мое желание.

— Этого мало. Вы пока еще не имеете права даже участвовать в выборах.

— В таком случае мне придется обратиться к мистеру Саммису.

— Я бы вам не советовал, — нахмурился Джексон.

— И тем не менее я к нему пойду.

— Валяйте. Конторой управляю я, и никто другой.

Вас послала ко мне Клара?

— Нет, — ответила Делия, снимая шляпку и вертя ее в руках, — я пришла по собственной воле…

Пришла, потому что мне предстоит сделать один… один очень важный шаг, но прежде я хочу уладить вопрос с Кларой. Вы обеспечите ей у себя постоянное место работы, причем до тех пор, пока она сама не пожелает расстаться с вами. Фирма должна нам значительно больше, нежели постоянное место работы. Вы и мистер Саммис получили сотни тысяч, миллионы долларов благодаря усилиям нашего отца.

Его убили при исполнении служебных обязанностей, возложенных на него фирмой. Как говорят многие, вы даже отдаленно не можете сравниться с ним, у вас нет необходимых знаний и опыта, вы не умеете завоевывать доверие перспективных старателей. И если у вас еще сохранились деловые отношения с незначительным количеством золотоискателей, то это заслуга исключительно Клары. Ей нравится работа, которую выполнял отец, и Клара должна ею заниматься, хотя вы и платите ей лишь половину того, чего она действительно заслуживает.

— Ну и ну! — покачал головой Джексон; тон его голоса вполне соответствовал тому виду, который придавал ему шрам над левой бровью. — Вы в самом деле очень милая девушка! Кто эти многие, которые утверждают, будто я ни на что не гожусь?

— Это я сказала так, между прочим, — отмахнулась Делия. — Что же касается ваших деловых качеств, то мне часто приходилось слышать, как отец говорил о вас моей маме, когда оба полагали, что разговаривают без свидетелей.

— Очень может быть. Однако ссылка на вашего отца не убедительна — ведь он мертв.

Делия побледнела и с силой сжала поля своей шляпки, но через мгновение, овладев собой, спокойно заметила:

— Мне это известно лучше, чем кому-либо, а вам, пожалуй, тоже полезно знать, что в каждом перечне предполагаемых убийц моего отца, которые составляла моя мать, нанятые ею детективы или лично я, неизменно фигурировала ваша фамилия.

— Не сомневаюсь.

— Итак? — Делия все еще судорожно цеплялась за шляпку.

— Что «итак»? — скривился Джексон. — Пожалуйста, Делия!.. Вы, возможно, и впрямь милая девушка, но довольно странная, и всегда этим отличались. Что же касается вашей матери, то смерть мужа чертовски скверно повлияла на нее. Она так и не оправилась от этого заскока. Ни один человек во всем нашем штате не восхищался вашим отцом так, как я. Он не особенно жаловал меня, но я высоко ценил его и даже любил.

У меня не было причин убивать его. В компании он вел деловые отношения со старателями, которые разрабатывали свои золотоносные участки, и это вполне устраивало всех, в том числе и меня. Теперь же его функции выполняю я, и никто другой. Клара вовсе не имеет никаких отношений со старателями. И если она утверждает обратное, то лжет. В фирме у нее весьма скромные обязанности, она всего лишь стенографистка и бухгалтер, и мы с ней почему-то не ладим, по-видимому, не сошлись характерами. Когда ваш отец работал в компании, он ежегодно получал причитавшуюся ему солидную долю от прибыли, и если он почти все промотал, то я в этом нисколько не виноват. При всех его достоинствах у него была такая слабость.

Я ничего не должен ни Кларе, ни вам. Клара толковая девушка и без труда найдет себе подходящее место, быть может, даже еще получше. Суббота — ее последний день здесь, у нас.

Лицо Делии, пока она слушала эту тираду, вновь порозовело.

— И вы даже не хотите еще раз подумать?..

— Клара заканчивает работать у нас в субботу, — упрямо повторил Джексон.

— Тогда я должна поговорить с мистером Саммисом. Мне обязательно нужно решить этот вопрос сегодня.

— Не смею вас задерживать, — нахмурился Джексон, — хотя предпочел бы, чтобы вы не беспокоили Саммиса.

— Разумеется. Полагаю, его мнение не придется вам по вкусу. Он — наш крестный отец, мой и Клары.

— Ох, напугали! — продолжая хмуриться, воскликнул Джексон. — Если Саммис ваш крестный отец, то мне он приходится тестем. Меня больше волнует судьба Клары: соответствует ли работа у нас ее реальным возможностям… Что там еще? — проговорил он, обрывая фразу и прислушиваясь. Делия тоже уловила странный шум, донесшийся снаружи; будто по лестнице прогромыхал мешок с картошкой. — Извините меня, милая девушка, — поднялся Джексон. — По-моему, нужно взглянуть, в чем там дело.

— Я все равно уже ухожу, — заметила Делия, вставая и надевая шляпку.

Вместе с Джексоном она вышла через приемную в коридорчик, где в темноте трудно было что-либо разглядеть. Но вот Джексон нагнулся и поднял какой-то предмет. На вопрос Делии, что там, он пробормотал:

— Ничего особенного. Кусок породы из старого сундука. Но почему, черт возьми, он оказался здесь?

С куском серебряной руды в руке Джексон стал спускаться по лестнице. Следовавшая за ним по пятам Делия услышала, как у него внезапно вырвался возглас удивления, однако не могла разглядеть, в чем причина. Джексон заметно ускорил шаги, а когда Делия спустилась вниз, он уже склонился над мужчиной, распростертым у подножия лестницы.

Одна нога его подогнулась, другая лежала на нижней ступеньке. Делия стояла, ухватившись за перила, и, прикусив нижнюю губу, наблюдала, как Джексон пытается проверить, жив ли человек.

— С ним все в порядке, — заверил он наконец, выпрямляясь.

В этот момент Делия увидела лицо лежавшего на полу мужчины и струйку крови, сочившейся из-за уха.

— Дядя Куин! — воскликнула она и опустилась на колени рядом с пострадавшим.

— С ним все в порядке, — повторил Джексон. — Подвиньтесь, не мешайте мне. — Присев на корточки рядом с Делией, он внимательно осмотрел голову Пеллетта. — По всей видимости, беднягу стукнули обломком породы. Куда, черт побери, он подевался?

Пошарив глазами вокруг, Джексон вновь подобрал брошенный им кусок руды.

— Столько крови!!! Он не мертв? — спросила Делия испуганно.

— Да нет, черт возьми, живой! Не паникуйте!

Он потерял не больше пары чайных ложек крови.

Сейчас придет в себя. Побудьте с ним минутку, но не трясите его: возможны переломы. Я сейчас вернусь.

Джексон открыл входную дверь и исчез. Делия, стоя на коленях, достала из кармана носовой платок, помедлила в нерешительности и принялась осторожно вытирать кровь. Как оказалось, острые углы породы рассекли кожу в нескольких местах.

— Дядя Куин! — настойчиво позвала Делия. — Дядя Куин!

Заметив, как у него затрепетали и приподнялись веки, Делия отдернула руку с платком. Закрыв на секунду глаза, Пеллетт вновь открыл их и, тихо застонав, пробормотал:

— Что… что ты тут делаешь… ради всего святого?

— Ты ранен, дядя Куин, лежи спокойно, — ответила Делия, касаясь ладонью его плеча.

— Почему я ранен? Каким образом?

— Не знаю. Успокойся. Через минуту вернется мистер Джексон… а вот и он…

Дверь распахнулась, и в прихожую вошел Джексон с кувшином воды, за ним следовал полный мужчина невысокого роста, с бесстрастным выражением лица, хорошо известный посетителям «Тихой гавани», — помощник управляющего игорным заведением собственной персоной.

С трудом приподнявшись и держась одной рукой за стену, Куинби Пеллетт спросил:

— Что случилось, черт побери?

— О, вы очнулись, — пристально взглянув на него, произнес Джексон. — Вам лучше пока не шевелиться, Куин, возможно, проломлен череп. Я распорядился вызвать по телефону доктора и полицию.

— Полицию? Но что все-таки… — Приложив руку к голове, Пеллетт вновь опустил ее и посмотрел на испачканные кровью пальцы. — Я серьезно ранен?

— Понятия не имею, но думаю, ерунда. Вы получили удар по голове и свалились с лестницы.

— Кто меня ударил? Вы?

— Вовсе нет. Я находился в своем кабинете с Делией, когда это произошло. И с какой стати я стал бы бить вас по голове? Может, в порядке тренировки?

— Откуда мне знать. — Пеллетт осторожно покрутил головой. — Ах, Делия, и ты здесь. Да-да, ты ведь говорила, что пойдешь к Джексону.

— Вам не следует двигаться до прихода доктора, дядя Куин, — предостерегла Делия.

Пеллетт повернулся к Джексону:

— Она действительно собиралась прийти сюда, и я тоже.

— Наверное, — пожал плечами Джексон, — иначе как бы вы очутились наверху. Что вы делали, перед тем как схлопотали по башке?

— Я поднимался по лестнице и уже почти достиг верхней площадки… Постой!

— Ну что?

— Именно здесь меня и ударили, на самой верхней ступеньке лестницы.

— Я так и предполагал. И кто же это жахнул вас?

— Черт возьми, не имею ни малейшего представления.

— Быть может, вы кого-то заметили или что-то услышали?

— Ему следует лежать спокойно, пока не придет доктор, — твердо сказала Делия.

Дверь на улицу отворилась, и в переднюю вошел мужчина в форме сержанта полиции. Кивнув Делии и остальным, он с дружелюбной усмешкой спросил:

— Что с вами, Куин? Познаете законы гравитации, так сказать, на собственной шкуре?

Через двадцать минут сержант, расположившийся наверху, в кабинете, закончил расспрашивать Делию, чьи ответы полностью совпадали с показаниями Джексона. Обезобразив голову дяди Куина толстой повязкой, доктор заявил, что, слава богу, все обошлось без серьезных повреждений. Как заверил Пеллетт, он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы остаться и обсудить проблему, ради которой он и пожаловал к Джексону.

В итоге Делия села в свой автомобиль одна. Скоро город остался позади. Девушка не спеша катила по широкой зеленой долине. Нападение на дядю, а также его вид, когда он лежал без сознания, с окровавленной головой, настолько подействовали ей на нервы и спутали все мысли, что только далеко за городом, среди возделанных полей и зеленых лугов, она вспомнила о своей сумочке и посмотрела на сиденье справа. Сумочки там не оказалось.

Автомобиль резко занесло в сторону, и он чуть было не слетел в придорожную канаву. С трудом вывернув руль и удержав машину на дороге, Делия постепенно снизила скорость и в конце концов остановилась на обочине. Поиски за сиденьем, под ним, между сиденьем и дверцей не дали результатов. Сумочка исчезла.

Некоторое время Делия сидела неподвижно и, стиснув челюсти, пыталась сосредоточиться. Она совершенно не сомневалась, что, выходя из машины возле конторы Джексона, оставила сумочку на переднем сиденье. Значит, ее стянул какой-то прохожий.

Она просто жалкая, безалаберная растяпа, всегда ею была и такой, видно, останется впредь.

Револьвер когда-то принадлежал ее отцу. Она искренне, всем сердцем хотела использовать именно его в качестве орудия мести за все несчастья, обрушившиеся на семью Бранд, намеревалась покарать зло, которое стало причиной самоубийства ее матери. Хотела! Намеревалась! Делия еще сильнее сжала челюсти.

Что бы ни говорил Тайлер Диллон, что бы ни утверждал дядя Куин относительно судороги в указательном пальце, они оба ошибаются, и еще как!

И тем не менее факт остается фактом: она забыла сумочку с револьвером на сиденье автомобиля, припаркованного на оживленной улице, и, вспомнив, не вернулась за ней. Разве кто-нибудь, кроме безмозглого идиота или низкопробной кривляки, мог бы поступить подобным образом?

И как теперь быть? Револьвер отца пропал. Возмездие должно свершиться этим вечером — такое бесповоротное решение она приняла. Что же теперь предпринять? У Делии заломило крепко стиснутые челюсти. Припав лицом к скрещенным на руле рукам, она горько заплакала. Это были ее первые слезы после похорон матери. Она плакала тихо, время от времени глубоко вздыхая, когда легкие требовали воздуха, грозя удушьем. Возможно, под влиянием отчаяния и горя она согласилась бы сейчас умереть, прямо у дороги, на глазах проезжавшей публики, бросавшей в ее сторону любопытные взгляды, однако для этого было мало одного лишь мимолетного желания.

Когда Делия снова выпрямилась, с лицом и руками, мокрыми от слез, ей уже стало как-то все равно. Не найдя ответа на главный вопрос, связанный с практическим осуществлением плана возмездия, она тем не менее обрела решимость довести до конца по крайней мере одно начатое дело. Отпустив тормоза и включив скорость, девушка надавила на педаль газа, и автомобиль рванулся с места.

Через десять миль она снизила скорость и свернула направо, на посыпанную гравием ухоженную дорожку, и скоро проехала под огромной каменной аркой, с высеченной наверху крупными буквами надписью: «Ранчо «Какаду». Так называлась забегаловка в Шайенне, где Лемюэль Саммис когда-то давным-давно познакомился со своей Эвелин. Разбогатев, он купил в чудесной долине тысячу акров лучшей земли, построил роскошный особняк и назвал свои владения в честь той закусочной. Как утверждали злые языки, он сделал это для того, чтобы жена постоянно помнила о своем низком происхождении. Но это не соответствовало действительности. Просто Лем Саммис отличался некоторой сентиментальностью. Слов нет, по пути к известности и богатству он не особенно церемонился — разорил и грубо столкнул с дороги немало своих сограждан. Угрызения совести не значились в перечне его достоинств, и тем не менее он был не чужд сентиментальности.

Цветы пестрели яркими красками, поливочные устройства разбрызгивали живительную влагу, аккуратно подстриженные газоны радовали глаз сочной зеленью. Остановив машину на дороге в ста ярдах от дома, Делия пошла дальше пешком. Навстречу ей выскочили три или четыре собаки. Тучная женщина с тройным подбородком, оставив попытку дотянуться до ветки сирени, строго прикрикнула на них. Делия поздоровалась с ней за руку.

— Я не видела тебя уже целую вечность, — сказала Эвелин, окидывая девушку взглядом с головы до ног. — Ты плакала? Что случилось?

— Ничего серьезного, просто так. Я приехала поговорить с мистером Саммисом.

— Но сперва мы выпьем чаю. Это взбодрит тебя.

Пойдем на веранду… Да пойдем же, не отказывайся. Из немногих приятных вещей, которые дает нам богатство, мне больше всего по душе этот чай после полудня. И конечно, сандвичи с индейкой и картофельный салат… Пит! — крикнула Эвелин во всю мощь своих голосовых связок, и перед ней мгновенно вырос китаец.

К своему удивлению, Делия стала есть с аппетитом. Сандвичи и салат оказались превосходными.

Скоро к их обществу присоединился Лемюэль Саммис. Его сопровождал усталого вида мужчина, в котором Делия узнала уполномоченного штата по общественным работам. Несмотря на то что миссис Саммис без умолку болтала, это нисколько не мешая ей налегать на сандвичи и салат, и Делия уже начала опасаться, что послеобеденный чай незаметно перейдет в ужин.

В конце концов Лем Саммис, разделавшись с третьим коктейлем, поднялся.

— Ты хотела поговорить со мной, Делли? Пойдем-ка в дом.

Девушка последовала за ним. Только он и покойный отец звали ее «Делли».

Они уселись в комнате с резным письменным столом, шкафами, полными книг в роскошных переплетах, с четырьмя оленьими головами, изготовленными дядюшкой Куином. Со своим старческим худым лицом, обветренной и прокаленной безжалостным солнцем кожей и пронзительным взглядом внимательных глаз, Лем Саммис выглядел как олицетворение Вайоминга. Большим и указательным пальцами он достал из переднего маленького карманчика брюк небольшой цилиндр, по-видимому золотой, внешне похожий на патрончик для губной помады, снял колпачок и вытряхнул на ладонь зубочистку. Когда он принялся ею орудовать, то в глаза бросились его белые, как у молодого койота, зубы.

— Индейка застревает в зубах хуже цыпленка или говядины, — заметил он, усердно ковыряя зубочисткой. — Что у тебя на сердце, Делли? Мне нужно еще обсудить кое-какие важные дела с тем типом, который пришел со мной.

— Речь идет о Кларе.

— Что с ней приключилось? Неужто заболела?

— Она потеряла работу. Джексон уволил ее.

Рука старика с зубочисткой замерла в воздухе.

— Когда? — спросил он.

— Вчера. В субботу ее последний рабочий день.

— За что?

— Джексон утверждает, что они не сошлись характерами и что Кларе будет лучше где-нибудь в другой фирме. Я виделась с ним сегодня, и это его собственные слова. Однако, на мой взгляд, он хочет вместо Клары взять кого-то еще… Не знаю кого, да и знать не желаю. Но всем известно его пристрастие… к женщинам.

— В твоем возрасте, Делли… — несколько смутился Саммис. — Право, не думал, что подобные слухи…

— Да, мистер Саммис, — едва заметно улыбнулась Делил. — В таких вопросах вы очень щепетильный человек, и мне не следовало упоминать об этом…

Я сразу же предположила, что вам неизвестно об увольнении Клары. Когда я пригрозила Джексону, что обращусь к вам, и ему сделалось явно не по себе, то я уже больше не сомневалась в правильности своей догадки. Джексон, кроме того, заявил, что он является боссом и управляет конторой. Что тоже довольно странно. Я всегда считала реальным владельцем фирмы вас, даже когда на дверях висела вывеска: «Бранд и Джексон».

— Значит, он считает себя боссом, а?

— Он так сказал.

Откинувшись на спинку кресла, Саммис втянул воздух открытым ртом и тем же самым путем с шумом выпустил его наружу, причем длительность произведенного звука свидетельствовала об отличном состоянии легких. Глаза по-прежнему смотрели молодо и зорко.

— Делли, детка, объясни мне, пожалуйста, — проговорил Саммис, будто прося об одолжении, — как я и моя дочь Эми могли попасться на удочку этому ядовитому червяку, Дану Джексону?

— Право, не знаю, мистер Саммис.

— И я тоже. И, видимо, никогда не узнаю.

Выпятив губы, старик задумчиво смотрел на зубочистку.

Через несколько секунд Делия осмелилась напомнить:

— И насчет Клары…

— Да, конечно. И у него хватило наглости уволить дочь Чарли Бранда! Однако вся сложность в том, что я собираюсь совсем отойти от дел. Мне скоро стукнет семьдесят, и уже тяжело соперничать с кучей энергичных молодых дельцов, вторгающихся в наш бизнес. Особенно много хлопот доставляет эта женщина — ты знаешь, кого я имею в виду, — которая переманивает моих людей, предлагая им более выгодные условия. Как я слышал, она недавно вернулась и затевает новый бракоразводный процесс. Мне уже трудно держать все под контролем.

— Но вы ведь не собираетесь ликвидировать компанию?! — воскликнула Делия испуганно.

— Нет, пока. Я бы очень расстроился, если бы наша фирма с ее заслуженной репутацией перестала существовать. По правде говоря, я охотно бы сделал Клару главой компании, если бы знал, куда девать Дана Джексона… Возможно, поставлю его начальником лодочной станции на озере Пирамидальном, пускай сдает лодки в аренду желающим немного попотеть на веслах, — добавил Саммис с горькой усмешкой.

— Значит, Клара не будет уволена?

— Ни в коем случае. Я поговорю с Даном, быть может, сегодня вечером или наверняка завтра. — Саммис поднялся. — Уже шестой час, а мне не хотелось бы держать того человека здесь до ужина. Какие-нибудь еще просьбы?

— Да. По сугубо личным соображениям я должна уже сегодня полностью решить вопрос относительно работы Клары, покончить с ним окончательно и бесповоротно. По чисто личным причинам. Разумеется, я не сомневаюсь, что вы все уладите, раз пообещали… но если бы вы написали записку — всего одну строчку! — я бы сама отнесла ее к Джексону. Если желаете, я отпечатаю на машинке, а вы подпишете…

— Ах ты, маленький длинноногий бесенок! — усмехнулся Саммис. — Не доверяешь, а? Полагаешь, Дан сумеет меня все-таки уговорить?

— Вовсе нет! — горячо запротестовала Делия. — Просто у меня есть причины личного свойства просить об этом!

Саммис пристально взглянул на девушку:

— Уж не хочешь ли ты сказать, что тебя связывает с Даном Джексоном что-то личное?

— О боже, ничего подобного! Это никак не связано с Даном Джексоном!

Еще раз внимательно посмотрев на крестницу, Саммис сел за письменный стол и достал лист бумаги.

— Хорошо, я постараюсь изложить свою мысль достаточно ясно, чтобы он понял раз и навсегда, — сказал он и начал писать.