"Сгорая от любви" - читать интересную книгу автора (Дэйн Клаудиа)Глава 15В комнате сидели все работающие в доме люди и обсуждали последнюю новость. – Она не выйдет за него замуж! – сказала Доркас. – Но сможет ли она избежать замужества? Вулфред ни разу не менял своих намерений! – проговорила маленькая юркая Финн. – И тем более не изменит их ради нее, – уточнила рассудительная Флавия. – Ты считаешь, что он женится на ней? Удостоит чести стать своей женой… – Удостоить меня чести? – раздался с порога дома голос Мелании. Все отскочили в стороны и повернули головы к римлянке. – Интересно, как подобное замужество может сделать честь мне? Кстати, о какой чести можно говорить! Наоборот, он стремится меня унизить, а затем – убить. А женитьба – лишь первый шаг! – Но ты готова выйти за него замуж? – дрожащим голосом спросила ее Финн. – Конечно! – с готовностью ответила Мелания. – Ведь для меня брак с саксом ничего не значит. Ибо я не верю в языческих богов. А потому весь брачный обряд мне безразличен. Кроме Финны и Доркас, в комнате никого не было. Все уже ушли, спорить практически было не с кем. Конечно, можно было им возразить, что во всех случаях свадебный обряд остается таковым. Различие в культуре не имеет никакого значения. Можно было бы сказать, что данные при обряде клятвы всегда должны оставаться нерушимыми. Только Терас мог бы осмелиться возражать Мелании, но он проверял склады с зерном. – Но что после? – участливо спросила Доркас. – Что будет после вашей свадьбы? Мелания почувствовала, как начал бунтовать ее живот. Конечно, Доркас должна была задать подобный вопрос. Да и сама Мелания все ночи напролет только и думала о том, что будет дальше… Она резко повернулась к служанке: – То, что произойдет дальше, не имеет никакого значения! – И когда Доркас удивленно выгнула бровь, поспешила добавить: – Ничего не будет! Она никому не станет объяснять, что после того, как Воины-саксы обсуждали новость о бракосочетании своего предводителя с римлянкой за столом с пивными кружками в руках. – Он не пойдет на брак! – сказал уверенно Сеолмунд. – Ты можешь привести хоть один пример, когда Вулфред изменил данному себе слову? – спросил Синрик. – Особенно когда дело касалось женщины, – закончил мысль Синрика Болдуфф. – Болдуфф, ради всех святых, можешь ты, в конце концов, перестать говорить о женщинах? – взмолился Синрик. – Но ведь речь идет о свадьбе, не так ли? Как же не говорить о женщинах? У тебя просто плохое настроение, Синрик. Даже хуже, чем я мог себе представить! Наверное, пришло время тебе вынуть свой блестящий меч и начать разить все направо и налево! – Синрик действительно очень расстроен, – покачал головой Катред. – А мы все, разве нет? – сморщился Болдуфф. – Но я по крайней мере все же вижу в предстоящем браке нечто хорошее… – О чем ты говоришь, Болдуфф?! – сердито перебил его Синрик. – Разве он и так не может обладать ею, когда только захочет? – Но он вроде бы не очень-то хочет, – медленно растягивая слова, возразил Катред. – Что ж, ему остается только взять ее и жениться, – вздохнул Болдуфф, сделав большой глоток пива из кружки. – Он возьмет ее, – тихо проговорил Сеолмунд, – потому что он хочет на ней жениться. – Должен сказать, их отношения выглядят очень даже странно! – начал было Сенред, но Болдуфф резко оборвал его: – Странно? Чем? Идея женитьбы была его. Разве нет? Во всяком случае, не ее! – Конечно, не ее! – раздался с порога голос Вулфреда, возникшего в кухонных дверях. – Она долго сопротивлялась твоему намерению, Вулфред? – усмехнулся Сенред. – И когда же ты намерен на ней жениться? – спросил Катред. – Все зависит от меня, – холодно ответил Вулфред и рассказал, какую пытку придумал для Мелании. – Вряд ли ей понравится, – заметил, улыбнувшись, Сенред. – В том-то и дело! – рассмеялся Вулфред. – Тогда будь осторожен с ней в постели, Вулфред, – подал голос Болдуфф. – Или же ей твои действия не покажутся пыткой. – Скорее всего, – усмехнулся Сенред, – она может подвергнуть пытке тебя самого, измучив своими сексуальными требованиями. Раздался общий хохот. – У меня есть доказательство ее любви. – Вулфред показал на свое колено, где еще сохранился след от укуса Мелании в первый день их встречи. – Остерегайся поворачиваться к ней спиной в постели! – совершенно серьезно предупредил Сеолмунд. Предводитель саксов помрачнел. Кислый тон, с которым Сеолмунд предостерег его, насторожил Вулфреда. Он поглядел на Болдуффа и заметил, что тот, склонившись над кружкой, утирает слезы с лица. Синрик старался смотреть куда-то в сторону. Вулфред знал, что он считает смертельной ошибкой женитьбу своего командира на «ядовитой римской змее». Синрик повернул голову и посмотрел на Вулфреда: – Пытка, которую ты придумал для римлянки, очень легко может обернуться против тебя самого. Ты окажешься на всю жизнь привязанным к ней. – Речь идет, естественно, о ее жизни, – поправил товарища Сенред. – Никакой пытки для меня не может быть, если она останется под моим строгим контролем и будет влачить жалкое существование до конца своих дней, – ответил Вулфред, осушив стоявшую перед ним кружку пива. – Я буду только получать удовольствие! – Я вижу, ты с нетерпением ожидаешь дня своего бракосочетания! – засмеялся Сеолмунд. – Пожалуй! И он вытер губы тыльной стороной ладони. – Но если дело обстоит так, – вмешался в разговор Болдуфф, – то зачем медлить и не овладеть ею уже сейчас? А я знаю, что ты медлишь, ибо никто из нас пока еще не слышал ее криков ярости или стонов наслаждения. Вулфред неторопливо продолжал потягивать из кружки золотистый напиток. Воины, с которыми он уже на протяжении многих лет был рядом, отлично знали его ненависть к римлянам. Равно как и причину. Все они сражались, убивали и грабили вместе. Вместе добывали себе женщин. Все знали об одной из них – Беккии, которая долгое время была любовницей их военачальника и почти сумела подчинить его себе. И никому в голову не приходило осуждать Вулфреда. Но Мелания была другой. Совсем другой. Вулфред далее запретил своим воинам всуе произносить ее имя. Вулфред молчал, держа в руках уже ополовиненную кружку. – Она стала особенно хороша, после того как первый раз побывала в бане и причесалась, – нарушил молчание Болдуфф, – но я разглядел ее еще под грязью и рваными тряпками. – Серьезно? – поднял голову Вулфред. – А мне все равно, грязная она или чистая и какая на ней одежда. Улыбается она или хмурится. Она остается все той же женщиной. – Римлянкой, – подсказал Сеолмунд. – Да, – согласился Вулфред. – Римлянкой. Но он лукавил. Мелания была для него прекрасна особой, римской красотой и до неистовства страстной натурой, чего Вулфред никак не ожидал от женщины Рима. Так же, как Вулфред никогда не предполагал, что римлянки могут быть до такой степени бесстрашными. Мелания же с ее безбрежной ненавистью к врагу и яростной агрессивностью принадлежала к тому типу женщин, который пользовался особой любовью и уважением у саксов. Она была дикой до свирепости, цепкой и бесстрашной. Когда она внутренне боролась со страхом и побеждала его с неистовым пренебрежением, Вулфред не мог не восхищаться ее беспредельной решимостью. Вулфред налил себе еще одну кружку пива и залпом выпил ее. Он подумал, что его мысли были не совсем справедливыми. Ведь Мелания всего лишь римлянка, и не для того Вулфред так долго томился жаждой мести к Риму, чтобы сдаться теперь прекрасной римлянке с сердцем воина. – При подобных чувствах, – сказал Сенред, – тебе легче было бы смотреть на нее как на рабыню, а не как на жену в супружеской постели. Сначала испытай ее, а уж потом надевай брачные оковы. Тогда ты сможешь убедиться, сумеешь ли жить с ней бок о бок. Или, может быть, кто-то из нас попытается выручить тебя? Вулфред ничего не сказал, но глаза его потускнели, а губы сжались. Затем он сурово посмотрел на Сенреда: – Следи за своими словами и поведением в отношении Мелании, Сенред! Она не твоя женщина. Она моя женщина. Помни об этом. Наступившее тяжелое молчание нарушил суровый голос Синрика: – У твоих сыновей будет мать римлянка! – И сакс – отец! – парировал Вулфред. – Ты слишком далеко заходишь в своем мщении, – заметил Катред. Вулфред со злостью бросил кружку на низенький римский стол. Недопитое пиво разлилось, а пена сползла на пол. Капли полились сквозь щели между досок стола и застучали по деревянному полу, подобно дождю. – Я никогда не зайду слишком далеко! – объявил Вулфред. Все замолчали и поняли, что Мелании предстояло быть раздавленной колесами мщения Вулфреда. Поэтому-то они и оставались здесь так долго! Терас, спрятавшись в тени колонн, окружавших двор, сделал шаг вперед, чтобы лучше видеть Вулфреда. Пока он понимал почти все, о чем здесь только что говорилось, но все же… Но все же в тоне, которым Вулфред говорил о Мелании, прозвучало нечто посеявшее сомнение в душе Тераса насчет его отвращения к римлянке, в котором он старался всех уверить… После жаркого и долгого лета Терас начал лучше понимать Вулфреда и теперь мог почти поклясться, что тот очень ценит Меланию хотя бы за ее борцовский дух, и не только за него… – Ты действительно на ней женишься? Вулфред посмотрел на группу мальчишек, толпившихся у его ног, и улыбнулся. Маленькие римляне усердно трудились, для того чтобы стать хорошими сакскими воинами, практикуясь с деревянными мечами, сделанными из срубленных сучков деревьев и подобранных на дороге палок. Своего рода реванш. Если только вложить нужный смысл в их поведение… Но, в конце концов, любой юнец – будь то римлянин, сакс, бритт или фриз – со временем становится мужчиной. А мужчина должен уметь сражаться. Сражаться и побеждать для них означает выжить. Глядя на их грязные лица, горящие глаза, Вулфред надеялся, что каждый из них останется живым и победит. – Так ты женишься или нет? – повторил свой вопрос Флавиус. Он говорил за всех, поскольку между ними была круговая порука. – Да. – Мелания сказала, что выйдет за тебя замуж? – спросил Петрас. – Да, – улыбнулся Вулфред. – И объяснила, что имеет в виду? – спросил Акилес. Вулфред скрестил руки на груди и посмотрел на собравшуюся у его ног группу: – Разве Мелания всегда говорит то, что думает? – Всегда! – нахмурился Флавиус. – И что дальше? – Ты всегда делаешь то, что говоришь? Я хочу сказать… Я. помню… Мы все знаем… Все слышали, как ты сказал, что… Улыбка погасла на лице Вулфреда. Ибо все действительно слышали, как он сказал, что убьет римлянку. Да, он действительно говорил так. Даже прокричал… Но это было давно… – Я женюсь на ней, – повторил Вулфред. – Зачем? Вопрос был задан с невинностью, которую только и можно было ожидать от мальчика, постоянно наблюдавшего грабежи и пытки. Но человек, по воле которого происходили такие бесчинства, не мог дать ему вразумительный ответ… – Ты думаешь, что она доведет свой замысел до конца? – спросил Сенред. – А он? – Доркас влюблено смотрела на Сенреда. Они сидели на поляне среди уже увядшей травы. Вокруг было тихо и спокойно. Сенред улыбнулся и сказал: – Да. Вулфред уже подтвердил свои намерения. А он не принадлежит к тем, кто пасует перед трудностями на пути к поставленной цели. – А какая цель? – спросила Доркас, пытаясь освободиться от объятий Сенреда. – Убить Меланию в брачной постели? Сенред перестал улыбаться и, позволив Доркас освободиться из его объятий, проговорил угрожающим тоном: – Цель Вулфреда – его собственное дело. И я бы не советовал тебе говорить о нем. – Почему же, Сенред? Или ты считаешь, что я могу получить от него удар кинжалом в спину? Ведь именно таким образом, насколько я понимаю, Вулфред намерен разделаться с Меланией? – Повторяю, планы Вулфреда – его планы, и никто не смеет их обсуждать! Доркас знала, что в своей преданности Вулфреду саксы доходят до фанатизма. А потому не позволяют никому даже пытаться проникнуть в замыслы их предводителя. Но Доркас знала причину – Вулфред смертельно ненавидит римлян. И в частности – Меланию, в силу чего подобное замужество отнюдь не отвечало интересам ее бывшей хозяйки. – Но с планами Мелании тоже, наверное, стоит считаться! Сенред повернулся к Доркас: – Тем не менее, она выйдет за него замуж! У нее нет другого выхода. Так решил Вулфред! – Всегда существует другой выход, Сенред. К тому же ты хорошо знаешь Меланию. Уж она-то найдет его! – Да, – тихо сказал Сенред, – Мелания очень… Очень гордая… Очень непростая… – Ты хочешь сказать, что она настоящая римлянка? Сенред мягко улыбнулся и заключил Доркас в объятия, Она не сопротивлялась. – Самая настоящая! Причем очень гордая, крайне высокомерная и в высшей степени упрямая! – Можно подумать, что ты описываешь Вулфреда! – Вулфреда? Ну нет! Он великий сакский воин… – И очень гордый, крайне высокомерный и в высшей степени упрямый! – сказала Доркас. – Я бы еще добавила – мстительный! – Когда есть причина. – Причина всегда найдется. Но только мстительные люди постоянно стараются ее вскормить. – Но ты не знаешь причины мстительности Вулфреда! – Тогда скажи мне. – Причина очень даже понятна! – Он добр? Ты уверен, что он будет хорошо обращаться с женой? – Почему ты спрашиваешь меня о том, что с ней станется? Можно подумать, что Мелания тебе ровня! – Я такая же римлянка, как и она! – Потому что у нее есть острые зубы и когти. Потому что она не что иное, как ядовитая гремучая змея! А ты – мягкая, теплая и… – И?.. – И принадлежишь мне. Да, она принадлежала Сенреду. Но только на время. Ни о каком замужестве у нее в голове и мысли не было. А вот Мелания решилась выйти замуж за Вулфреда. Доркас обняла Сенреда, вернула ему поцелуй и подумала, что сейчас, возможно, самое время показать ему свои коготки. Последнее время Мелания ходила озабоченная и молчаливая. Она не знала, как себя вести и чего ожидать от Вулфреда. На душе было скверно. И посоветоваться было не с кем. Разве что с Флавиусом. Мальчик хоть и побаивался Вулфреда, но очень подружился с ним. Может, он что-то знает о намерениях предводителя саксов? Флавиуса нельзя было застать на кухне – все время он проводил на тренировках. Мелания пошла туда, где обычно в сарае тренировались мальчики, чтобы стать настоящими воинами. Пыль стояла столбом. Увидев среди них Флавиуса, Мелания остановилась с ним поговорить. Она спросила его, давно ли он видел Вулфреда. Тот ответил, что Вулфред здесь появляется все время и следит за тем, как они занимаются. – Я слышал, будет свадьба. Он действительно женится на тебе? – спросил Флавиус. – Я совершенно уверена, что он пойдет до конца! Хотя бы только для того, чтобы вконец измотать меня, – ответила Мелания. Рука Флавиуса машинально сжала жезл, который дал ему Вулфред. – И ты согласна выйти за него замуж? Мелания посмотрела внимательно на юношу, покрытого пылью после очередных упражнений с оружием, все лицо которого было в свежих царапинах и ссадинах. Мог ли он ее понять? Конечно, Мелания не могла восхищаться саксом. Хотя бы потому, что он стал виновником смерти ее отца. А она никогда не сможет заглушить в себе память о нем. Да и не захочет! – Так ты выйдешь за него замуж? – повторил свой вопрос Флавиус. Мелания улыбнулась и скрестила руки на груди: – Разве я тебе уже не сказала, что выйду? Или Вулфред не верит моему слову? – Мне кажется… Я не думаю, что он может серьезно поверить в саму возможность неповиновения себе со стороны кого бы то ни было. Особенно – римлянки. – Ты его хорошо знаешь, Флавиус, – пробормотала Мелания. – Но что об этом сам думаешь? Смогу ли я сыграть роль послушной жены? – Нет, – улыбнулся Флавиус и, подбросив вверх жезл, поймал его, не дав упасть на землю. – И я не думаю, что кто-нибудь считает иначе. – Даже сам Вулфред? – А он-то в первую очередь! – И все же он намерен на мне жениться. По крайней мере, так говорит! А теперь скажи мне, Флавиус, как может гордая и бесстрашная римлянка… – Он никогда не говорил, что считает тебя бесстрашной, – оборвал ее Флавиус. – Его поведение лишь доказывает, что он меня совсем не знает! Флавиус посмотрел на нее и прикусил губу. Видимо, он посчитал продолжение подобного разговора небезопасным. Но Мелания настаивала: – Скажи мне все, что он говорил, и я железной римской логикой опровергну каждое его слово! – Я сказал ему во время нашего поединка, что ты не боишься ничего на свете. Он засмеялся и ответил, что все обстоит как раз наоборот. Что страха в тебе больше, чем в ком бы то ни было из окружающих. Но ты, как никто другой, умеешь держать себя в руках, что и составляет твою храбрость. А потому он почитает тебя за самого смелого человека, с которым ему пришлось когда-либо встретиться. Мелания поняла, что ее «железная римская логика» здесь бессильна. И не знала, воспринимать его слова как оскорбление или как комплимент. Но, подумав, все же решила, что ей нанесено оскорбление. Ибо Вулфред нагло врал. Она не боялась никого из них. И уж конечно, не его! Вулфред считает ее храброй? Она не ожидала, что Вулфред так высоко ценит ее, и его слова наполняли ее сердце теплом и нежностью. – Мелания? – с удивлением посмотрел на нее Флавиус. Она в нескольких словах пересказала ему свои мысли. – Все же ты боишься? – спросил Флавиус. – Не его! Она говорила чистую правду. – Значит… ты выйдешь за него замуж? – Я же уже сказала, что да! Мелания подумала, что их брак не продлится и часа. – Ты думаешь, что… что он мог бы… полюбить тебя? – Вовсе нет! Она давала логичный и глубоко продуманный ответ. Если бы ее отец был жив, то остался бы доволен и гордился бы своей дочерью. |
||
|