"Кривые зеркала" - читать интересную книгу автора (Вербицкая Клавдия Валерьевна)

3.

В комнату Кот притащил меня чуть ли не на себе, сам я еле мог передвигать ноги. Так я никогда не тренировался, а Кот с лёгкостью вытворял такое, отчего у меня глаза заплетались, пытаясь за ним уследить! Под его сильными руками мои мышцы пришли в некое подобие нормы, и я смог встать без посторонней помощи. Кот довольно улыбнулся:

– Ты неплохо тренирован, для благородного. Если так дальше пойдёт, сделаем с тобой парный номер гимнастический. Ты маленький и лёгкий, почти как Малыш, так что мне с тобой будет просто. А сейчас возьми ножи.

Кот встал к стене: "Не зацепишь меня - попробую вытащить тебя на сцену."

Шесть ножей ровненько легли вокруг головы Кота. Он задумчиво осмотрел получившийся силуэт.

– Либо ты тренирован лучше, чем я думал, либо тебе мало сегодня досталось. А теперь слушай, нам придётся немного разыграть наших коллег…

Мы начали наш розыгрыш, как задумали. А вот удастся ли нам закончить его так, как нам нужно, зависело от того, насколько наше утреннее представление понравилось акробатам. Мы вышли в коридор, и я громко и жалобно заныл:

– Ну, Кот, ну, пожалуйста! Я не буду мешать, честное слово! Мне очень хочется посмотреть!

– Тебе отдыхать надо, или ты не устал?

– Устал, ну так что же!

– Я сказал, нет! Отдыхай пока, потом ещё насмотришься. Там и без тебя народу полно будет.

Матушка Мика, хитро глянув на нас, подыграла нам, удивлённо спросив Кота:

– Ты не берёшь его на представление?

– Да, он мне не нужен сегодня.

– А новый номер? Ты же ни с кем его не репетировал? Ты что, не хочешь его ставить? - Со всех сторон посыпались вопросы.

Наш номер понравился, понял я. А Кот убедительно разыграл недоумение.

– Вы же сами настаивали на проверке! Придётся ждать.

– Ты же взял его в ученики, почему бы не выпустить его как ученика?

– Я не брал его в ученики, я просто готовлю его. Он мой будущий партнёр.

– Какая разница? Готовь его на сцене, пусть работает с тобой твой номер!

– Это не его номер, - усталый голос матушки Мики погасил волнение. - Это номер Короля.

– Что?! Как?!

– Это Король его придумал, - подтвердил Кот.

– Почему ты не сказал?!

– Вы не дали мне и слова сказать, привязались к бабским шмоткам, а очевидного не заметили. - Кот с усмешкой оглядел недоумённые лица. - Я - хороший гимнаст и неплохой жонглёр. Клоуном я никогда не был. - Все молчали. - Итак, если я правильно понял вашу просьбу, вы хотите, чтобы Король выступал на равных?

Конечно, номер был сыроват, конечно, с ним надо было поработать ещё хотя бы пару дней… Только об этом знали лишь мы с Котом, да ещё матушка Мика. И мы, конечно же, никому о том говорить не собирались.

От волнения я с трудом понимал, что это за большое строение, куда мы пришли. Кот привёл меня на сцену - деревянное возвышение у одной из стен в пустом зале. Вдоль остальных стен зала шло огороженное возвышение, на котором стояли стулья. Балаган… мир жестокого, до самоистязания, труда акробатов и беспечного веселья зрителей. За кулисами было людно. Кто-то разминался перед выступлением, кто-то куда-то бежал, ловко огибая препятствия, в уголке матушка Мика подшивала платье на маленькой акробатке. В общем, все были заняты.

Кот вывел меня из этой суеты. По узкой лесенке мы поднялись на второй этаж закулисного мира, представляющий собой небольшой балкон с несколькими дверями. Одну из этих дверей Кот распахнул, широким жестом пригласив меня в тесную каморку, куда уже принесли наши костюмы. Начался тяжёлый урок гримёрного искусства. Опытный акробат добродушно посмеивался над моими попытками наложить основу ровно, а уж когда я принялся малевать румянец, просто отобрал грим. Несколькими лёгкими движениями он изобразил на моём лице забавную маску помощницы мастера. Со своим гримом Кот справился не в пример быстрее. Потом я помог ему разложить костюмы: ему предстояло выйти к зрителям не однажды - и как хозяину труппы, и как акробату, и как мастеру ножей. Когда хозяин балагана постучал в гримёрную, Кот был уже готов к работе.

Кивнув друзьям, Кот удостоверился в их готовности и вышел на сцену под приветствия зрителей. Я смотрел из-за кулис на работу моих… коллег? Ринго оказался жонглёром, а не гимнастом, как я предположил. Лис показал себя действительно потрясающим канатоходцем. Альда танцевала как сама Ишара (не знаю, правда, танцует ли прекраснейшая богиня). Медведь кидал тяжеленные гири как Кот шарики. Поэт читал довольно похабные стихи, принятые зрителями более чем благосклонно. И Кот, конечно же, оставался Котом, отчего у меня в очередной раз заплелись глаза, и никак не хотели расплетаться, даже когда матушка Мика объявила великого мастера ножей. Всемогущие боги! Я не волновался так с момента первого выхода! Весь мир для меня уместился на одной маленькой сцене, пока в него не ворвались смех и аплодисменты.

Потом были дружеские хлопки по спине, шутки и поздравления, но всё это я помню так же смутно, как и само выступление. В приподнятом настроении мы вернулись домой. Невероятно, за один день я стал считать этот барак своим домом! Мои вещи остались в комнате Кота. Я взял сумку, и тут Кот хлопнул себя по лбу:

– Ну, я и хозяин! Мы же так и не подобрали тебе жильё!

– Я хоть и благородный, но на роскошные покои не претендую. Мне бы упасть куда-нибудь, где можно поспать.

– Падай у меня, завтра устроим тебя к кому-нибудь.

Но ни завтра, ни на следующий день, как-то так получилось, что ни к кому меня не подселили. Сначала мне было неудобно напоминать о такой мелочи Коту, а он, похоже, не возражал против моей компании. Думаю, если бы я ему мешал, он бы меня давно выставил. Однажды я, как обычно, после выступления упал на кровать, Кот же спать не ложился. Я с трудом разлепил веки. Кот сидел за столом, его склонённая голова загораживала свет свечи, и понять, чем он занят было трудно.

– Кот, ты не устал?

– Устал. Но сейчас конец месяца - пришло время свести концы с концами.

Я нахмурился. Потом понял, мысленно хлопнул себя по лбу, тоже мне, король нашёлся! Кот подсчитывает финансовые запасы. Стиснув зубы, я слез с кровати.

Что ж, подсчитать ежемесячный бюджет небольшой труппы, я думал, окажется легче, чем составить годовой бюджет королевства. Конечно, этим сложным вопросом занимались господин регент с управляющим Финансовой Канцелярии. Я же только сидел тише воды ниже травы при их обсуждении, а потому они даже не догадывались, что я, в общих чертах, понимаю, что подписываю.

Кот удивлённо покосился на меня, подвигаясь. Постепенно его удивление усилилось, особенно после того, как я смог найти ошибку, которую ему никак не удавалось поймать. За пару часов мы рассчитали прошедший месяц и прикинули расходы на следующий. Кот довольно улыбнулся. Разумеется, просто признать мою помощь ему необходимой, он не мог, и на его губах мелькнула знакомая мне ехидная улыбка. Я напрягся, ожидая подвоха, чего-нибудь вроде ножевого дождя, но Кот всего лишь невинно попросил:

– Знаешь, в следующий раз лучше оденься. Ты, конечно, симпатичный мальчик, но совсем не в моём вкусе.

Я почувствовал, что краснею, поэтому торопливо забрался в постель, буркнув напоследок:

– Не вздумай меня разбудить утром, иначе никакого следующего раза!

Завтрак мы безнадёжно проспали, выбравшись из комнаты уже ближе к обеду. И надо так случиться, что первым, кто попался нам на глаза, был Ринго. Он окинул нас выразительным взглядом, хорошо мне знакомым. Когда он, демонстративно глядя в нашу сторону, шептал что-то другим, он становился похожим на одного осведомителя регента, про которого у меня были весьма обоснованные подозрения, что он не столько осведомлял, сколько наговаривал в порыве творческого вдохновения. А то, что творческие изыски Ринго смущали людей, я видел по тому, как они отводили глаза от нас.

Я старался присмотреться к людям. Пятнадцать лет дворцовой жизни не прошли для меня бесследно. Конечно, мне было далеко до господина регента, способного несколькими словами вывернуть человека наизнанку. Довелось мне пару раз такое наблюдать. Интересно, но для меня пока слишком сложно, повторить не рискну. А ведь понял я, что и как он сделал! Правда, за это отцу спасибо надо сказать. Он лет с семи то и дело затаскивал меня на какие-нибудь совещания, аудиенции, встречи… к управлению государством приобщал. Не часто. Раз в три-четыре дня. Но результат был. Нет, в политике разбираться я тогда не научился. А вот в людях…

А что? Сиди себе да наблюдай. А отец потом обязательно меня расспрашивал, что я заметил, что думаю о том. Позднее даже прислушиваться ко мне стал, хотя, что может сказать десятилетний пацан обо всех этих взрослых и важных людях? Оказалось, было, что ему сказать, пусть наивно и по-детски, но суть-то я улавливал верно! Что мне потом очень пригодилось. Иначе малолетнего короля, пусть и не коронованного ещё, очень быстро согнули бы и подчинили. А мне ох как подчиняться не хотелось. Пришлось выкручиваться. Пять лет мне это удавалось, а этого времени достаточно, чтобы научится людей хорошо понимать. А в остальном? Люди ведь везде люди. Что во дворце, что в балагане. Нужно только быть внимательным, и многое становится ясно.

А я был внимателен. Полмесяца жить бок о бок с людьми и совсем ничего не узнать о них невозможно. И я узнавал, но непонятного всё равно было много. Например, сначала никто не был настроен против меня, а через несколько дней со мной стали как-то осторожно общаться. Да и к Коту без особой надобности не обращались. И всё это сопровождалось шёпотом Ринго. То, что я раньше никого не знал, мешало разобраться, что в отношении акробатов к Коту обычно, а что - от слов Ринго. А тут, наверно, вспомнилась ночная шутка Кота, но меня как по голове стукнуло - я, кажется, догадался, что именно нашёптывал Ринго акробатам. Правда, пока не понял, зачем ему это надо.

Собраться с духом, чтобы откровенно поговорить с Котом оказалось сложнее, чем я думал. Я никогда не отличался особой смелостью, но страх потерять единственного друга был мне не ведом раньше. Понимая, что, затягивая разговор, лишь зря извожу себя, я сразу после тренировки, когда мы умывались во дворе, робко попросил:

– Ты всё обещал мне выделить жильё…

Кот помрачнел:

– Ты обиделся? Прости, шутки у меня всю жизнь дурацкие были, а уж с усталости такое иногда могу ляпнуть, ты не обращай внимание…

Я поставил ведро, из которого поливал ему спину, на землю и примирительно вскинул руки:

– Я уже говорил тебе, что не переживаю о пустяках. Вот только людей, что меня окружают, я не отношу к пустякам.

– При чём здесь люди?

– При том, что они о нас думают.

– А мне без разницы, что они о нас думают!

– Даже если они считают, что мы спим друг с другом?

– С чего ты взял?

– А ты посмотри внимательно на них.

Весь день Кот был задумчив. Вечером мы честно отработали на свадьбе одного цехового мастера, и по дороге домой Кот устроил наше отставание от компании.

– Итак, Король, вот и открылось ещё одно твоё полезное умение: ты хорошо разбираешься в людях.

– Если бы я хорошо разбирался в людях, меня бы сейчас здесь не было.

– Может быть, тебе виднее. Помнишь, благородный, ты обещал мне благодарность?

– Я не забываю своих обещаний!

– Ну, не сердись! Я только хочу сказать, что ты, если хочешь сбросить груз благодарности, можешь мне помочь.

– В чём?

– Ты бы мог подыграть мне?

– В смысле?

– По определенным причинам я бы не хотел разубеждать моих друзей в их подозрениях. Разумеется, подтверждать я ничего не буду, но и опровергать, объяснять и доказывать тоже. Мне было бы выгодно, если бы они продолжали так думать. Правда, я понимаю: то, что выгодно мне, не всегда выгодно другим. Мне нечего предложить тебе взамен кроме обещанной тобой благодарности.

Я задумался. Кот прав, выгода бывает разная. Регент ищет щупленького пацана, который всеми силами будет скрывать себя от узнавания, но скорее умрёт, чем отрежет волосы. Он ищет запуганного беглеца, который всячески будет избегать внимания людей, и никак уж не выйдет на сцену. Да дело в том, что маленький, незаметный на фоне пышного дворца, принц уже умер, и чем меньше меня прежнего останется в мире, тем труднее меня будет найти.

– Мою благодарность пока оставь, придёт время - я сам с ней разберусь. Я подыграю тебе, только условие: откровенность за откровенность. Ты знаешь, есть кое-кто, кому позарез надо меня найти, я же совершенно не хочу, чтобы меня нашли. Чем меньше я буду похож на себя, тем дольше я проживу, так что мне эта маскировка тоже выгодна. А вот что тебе-то привлекательно в ней? Только не говори, что поклонницы спать не дают!

Кот усмехнулся:

– Да уж! С тобой надо ухо востро держать, прямо с языка реплику снял! - Он вздохнул. - Я бы сам с удовольствием не дал поклонницам спать, да та дуэль не прошла для меня бесследно. Естественно, я выяснил это далеко не сразу. Мышцы и суставы Роско мне вылечил, а ни о чём больше я не думал, пока не столкнулся с последствиями. С друзьями гульнули мы как-то, не помню уж по какому поводу, а потом забрели в один весёлый дом. Тогда-то я всё и выяснил. Мне повезло ещё, что тамошние девочки умеют держать язык за зубами, особенно за дополнительные деньги.

Наверно, надо было извиниться, как обычно говорят, когда натыкаются в разговоре на болезненные темы. Но безликое "прости" никак не цеплялось за язык. Да и не нужны Коту мои извинения! Он слишком силён, что бы прятаться за общепринятыми фразами. А я слишком уважаю его, что предлагать их. Особенно после доверия, которое он подарил мне.

– Я ни о чём не жалею, Тони. Даже если бы я знал, чем заплачу за победу, я бы снова вызвал его.

– Лучше бы ты всё честно объяснил Альде, - чуть слышно проронил я.

– Да что ты понимаешь?!

– Девушки не любят, когда им лгут. - Бездумно я провёл рукой по щеке. Кот усмехнулся, поняв мой жест. Если бы он знал, за что мне тогда досталось от Лисы, он бы хохотал в голос… если бы не убил меня сразу.

– Может, ты и прав, да мне не нужна её жалость. Ещё меньше мне нужно, чтобы она отказалась от своего счастья ради верности бессильному мне!

– А откуда ты знаешь, что она будет хранить тебе верность?

– Знаю. Ты согласен?

– Согласен, я же сказал.

Всё-таки Кота раздражали косые взгляды, и мне приходилось учить его не реагировать на них. Что и говорить, у меня было время научиться этому искусству самостоятельно. За пять лет, что прошли с тех пор, как умер отец, мне пришлось не только научиться разбираться в людях, но и привыкнуть жить по их правилам, например, быть всегда спокойным, приветливым, невозмутимым. Лучше быть воспитанным мальчиком, чем капризным ребёнком. Воспитанные мальчики удивляют взрослых, капризные дети раздражают их. А раздражение могущественных взрослых опасно даже для высокопоставленных детей. Вот и привык сдерживать всё, что сказать хочется. Кот же сдерживаться не привык. Он молчал, конечно, но так красноречиво, что только подтверждал сплетни Ринго. Не знаю, может, он просто играл, с него бы сталось.

Наблюдая за людьми, я понял, наконец, что двигало Ринго. Как ни парадоксально, дело было в обычной зависти. Талантливый мастер от акробатики Кот и обычный ремесленник-жонглёр Ринго. К тому же девушка, которая нравилась Ринго, предпочла Кота. Правда, Кот не отвечал ей взаимностью, идиот стеснительный! А ещё Кота любили, а Ринго терпели. Вот только уходить из труппы Ринго не хотел, а у Кота и мысли не возникало выгонять кого бы то ни было. Зачем? Работы всем хватало, и денег за неё тоже. А то, что Ринго сплетничает, так это его личное дело, которое к работе отношения не имеет. Забыл Кот, что в труппе личные дела и работа сплетены так, что не всегда можно одно от другого отличить.

А жизнь продолжалась, дни бежали за днями по заведённому однажды и с тех пор неизменному порядку: днём - тренировки, репетиции, вечером - работа. Раз в пять-шесть дней - выходные, которые мы могли проводить, как нам вздумается. Я предпочитал не прерывать тренировки даже в выходные дни. И моё упорство вскоре принесло плоды. Кот оценил мои успехи, и мы начали готовить гимнастический номер. В моих карманах зазвенели первые самостоятельно заработанные монеты, которые я сразу потратил на деревянный меч.

Кот с любопытством смотрел на мои тренировки. Заметив его интерес, я предложил ему свои уроки. Акробат печально отказался. И тут я сообразил, что носить меч имеют право только лорды, солдаты и слуги лордов, имеющие соответственное разрешение, да торговцы - в дороге для защиты караванов. Без сомнения, Кот хотел научиться фехтованию, но какой бы в этом был смысл, если меч он никогда в руки не возьмёт? Как будто такая мелочь могла остановить меня!

Едва подвернулся случай, я купил учебный меч и для Кота. Я уже понял, какие слова подействуют на него:

– Держи. Есть одна идея.

Там, где дело касалось работы, Кот забывал обо всём. Не могу сказать, что я - хороший учитель, но с таким учеником трудно не добиться успеха. Через месяц после начала тренировок у нас уже стал получаться номер. Такими темпами мы могли бы одновременно предъявить два номера. Оставалось только уговорить Поэта и уломать Альду, которая демонстративно не хотела знаться со мной. Нам на помощь пришёл Роско. Я заподозрил, что знахарь не поверил ни сплетням Ринго, ни нашей игре. Правда, я не сомневался, что он умеет молчать. Когда я поделился своими соображениями с Котом, тот задумчиво изрёк, что должен же быть среди нас хоть один здравомыслящий человек.

Роско оказался не только здравомыслящим, но и бесконечно добрым человеком. Посмеиваясь, он помогал нам ставить оба номера, потом приводил нас в норму для вечерних выступлений. И ещё он взялся учить меня массажу, так что, я тогда подумал, без куска хлеба я бы не остался.

Наверно, мне надо было волноваться, переживать, искать людей, которые помогли бы мне вернуть корону, но я полностью сосредоточился на каждодневной работе, забыв о том, кто я и что я. Не взирая на все косые взгляды и сплетни Ринго, я наслаждался жизнью, впервые поняв, что такое просто жить. Жить, не боясь за день сегодняшний, зная, что, возможность дожить до дня завтрашнего, зависит только от меня, моей ловкости и силы, ну и немного от Кота, который, надо отдать ему должное, всегда пребывал на высоте. В любом случае, делить свою жизнь с другом гораздо приятнее, чем с изменником и убийцей.

Несколько раз в балагане появлялся Малыш Фабьо. Услышав в первый раз, как меня называют, он чуть не выдал меня, явно собираясь объяснить, к кому акробаты обращаются столь фамильярно, и мне пришлось призвать его к молчанию. И, конечно, до него дошли слухи о нас с Котом. В ярости он набросился на Кота с кулаками. К счастью, нас никто не увидел.

Пока Кот удерживал брата, я успокаивал последнего, уговаривая выслушать меня. Малыш как-то смог вырваться из железной хватки гимнаста, когда, к счастью, мои слова уже подействовали на него, и он больше не стремился к драке. Я увёл его во двор, где сумел объяснить, зачем мне нужны эти слухи, сбивающие с толку поиск как магический, так и обычный. Всё равно Фабьо это не понравилось. На его лице отразилось недовольство, хотя спорить он не стал, подчиняясь верноподданническим чувствам. Я отправил его мириться.

После выступления я немного проводил Фабьо. Мне очень не нравилось, что он недоволен мной, и я решил изменить это. Какое-то время мы шли молча.

– Фабьо! - Нарушил я молчание.

– Меня зовут Малыш.

– Как тебя зовут другие, меня не волнует. Я помню, как ты назвал себя сам.

– Надо же, запомнил!

– Ещё бы не запомнить! До сих пор помню: сижу я один-одинёшенек, жду убийц, а тут в окно вваливается некто и начинает учить меня жить!

– Не было такого!

– Было! Ведь это ты объяснил мне, что побег лучше смерти.

– Я думал, ты сбежишь, чтобы отомстить… - Фабьо смешался.

– А я просто в балагане шутки шучу? Так?

Малыш нехотя кивнул.

– Знаешь, Фабьо, иногда мне хочется остаться труппе навсегда. В конце концов, кому я что должен? Ты сам видел, сколько людей хотели моей смерти, и даже собирались приложить к ней руку. Так зачем мне возвращаться? Регент хочет править? Пусть, я мешать не буду.

– Но ведь это твоё королевство!

– Моё! Ты так говоришь, будто я его в кармане носил, а его у меня случайно вытащили! Кому я нужен, Фабьо? Скоро уже месяц, как я пропал, а в Интарии тишь да гладь.

– Тишь да гладь, да?! Ты просто во дворце не бываешь, не знаешь, как там стало невыносимо!

– Так то во дворце.

– Ну да! Регент хозяйничает пока только во дворце, и там уже людям дышать нечем. - Похоже, среди дворцовой прислуги много недовольных, от которых Фабьо и нахватался крамольных мыслей. Но от кого бы он их не набрался, мысли то ведь правильные. - Или ты слуг за людей не считаешь? - Привязался он ко мне крепко, не отбиться!

– Фабьо, чего ты от меня хочешь?!

– Я хочу, чтобы ты прогнал регента. Ты нам нравишься больше.

– Нравлюсь кому? И больше чем кто? - Что-то разговор с Малышом меня утомил, соображать я стал плохо.

– Слугам. Больше чем регент.

Смущённое признание мальчика стало для меня откровением. Вот уж не думал, что слуги ко мне так расположены! Но что я мог сделать?

– Фабьо, ну как я могу прогнать регента? Я ведь один! За последние два года от меня удалили всех, кто хоть сколько-то мне симпатизировал. И, подозреваю, не всех удалили безболезненно. Если бы я дотянул до коронации, я бы смог собрать верных людей, но, видно, регент что-то заподозрил. Или он с самого начала не хотел допустить моей коронации.

– Но кто-то же предупредил тебя в тот день?

– Они сами и предупредили! - Грустно усмехнулся я. - Может, власти у меня и не было, но думать мне никто не запрещал. Когда в моих покоях неожиданно затеяли большой ремонт, а меня перевели в те покои, я всё понял. Старый дворец: там нет потайных ходов, коридор и тот глухой, а единственную лестницу охраняли стражники регента. Не сбежать, не спрятаться. А тут ещё мою охрану поменяли, всё одно к одному. Они не знали, что я знаю об их планах. И что я готовлюсь к встрече. Я спрятал корону, скипетр и Большую Печать. Как ты, наверно, понимаешь, коронация без короны невозможна. Пока бы регент её искал, сформировалась бы оппозиция, и сильный претендент воспользовался бы трудами поисков. Может быть, он даже сумел бы стать королём. Это всё, что я мог сделать. И знаешь, что самое забавное? Он ещё может найти скипетр, но, пока я жив, он никогда не найдёт корону и Печать. Да и после моей смерти вряд ли найдёт. Смешно?

– Не очень.

– Умница! Ему нужна моя смерть и подлые злодеи, коварно убившие любимого государя, чтобы на волне смуты взять бразды правления в свои руки, ну и под шумок короноваться. Я боюсь, что теперь начнутся ненужные волнения.

– Ну и что в этом страшного? Возглавишь эту самую позицию, и вернёшь корону!

– Оппозицию. И как ты себе это представляешь? Выйти на площадь и сказать: я ваш монарх и повелитель, меня обидели, айда морды бить негодяям? Тут же появится огромное войско, и я поведу его на штурм дворца, гарцуя на белом скакуне? - Фабьо потупился. - Вот то-то. А мне ещё надо выжить, раз уж убить им меня не удалось.

– Он будет искать тебя.

– Будет. Если бы я смог ударить до того, как он доберётся до меня! Но я ведь ничего не знаю: ни планов регента, ни имён верных людей, ни, даже, нашёл ли он мои секретки?!

– Думаю, если нашёл, то не все: они уже второй раз перерывают замок. А ещё он нового мага нанял, прежний его чем-то не устроил.

– Я даже догадываюсь чем!

Вот так вот вам, господа заговорщики! Напланировали всякие подлые дела на ночь затмения, чтобы ни один маг не смог подробности узнать, только оно ведь и другим людям на пользу пойти может. Мне, например. Ищите меня теперь, если влияние затмения, что закрыло и моё бегство, и перемены, внесённые в мою жизнь и внешность акробатами, преодолеть сможете! Ах, вы и корону никак не найдёте, Печать не достанете? А что вы думали? Мы, короли, не любим, когда нас обижают!

– Государь!

– Не кричи, Фабьо, - отвлёкся я от приятного злорадства.

– Я же шёпотом…

– Всё равно, надо быть осторожнее.

– Я попробую. Просто я придумал, как Вы сможете узнать то, что Вам нужно!

– Как?

– Вы скажете мне, я всё узнаю, и в следующие выходные Вам передам. Теперь отпускать будут чаще, суматоха из-за Вашего исчезновения улеглась, а управитель считает, что слугам, особенно, детям, будет полезно иногда отдыхать.

Я понял, что спорить бесполезно.

– Мне нужно знать, что регент думает о моём исчезновении.

– Говорят, что Вы утонули.

– Это я и так знаю. Мы десять дней работать не могли из-за траура, и сейчас работаем только на частных вечерах. Мне нужно знать, что регент думает на самом деле, что он говорит соратникам и соперникам. На рожон не лезь. Мне ты нужен живой.

– Я Вам нужен? - Просиял Малыш.

– А кто ещё напомнит мне о том, что я не просто так живу?

С тех пор Фабьо периодически приносил мне информацию. Постепенно у меня сложилась примерная картина происходящего. Регент нашёл-таки ключ от шкафа. В тот день самые преданные его слуги старались не попадаться ему на глаза: регент был страшен в гневе. Ещё он нашёл скипетр, на что я, в какой-то мере, рассчитывал. Всё равно он значения особого не имеет, так, парадная безделушка, не более того. Для коронации нужна корона, а её так просто не отыскать.

Сторонников он пытался водить за нос, одновременно усиливая давление. Тактика запугивания принесла свои плоды: ему никто не смел возразить. Непосвящённым выдана версия о коварных заговорщиках, которые убили короля. И регент, сохраняя верность его памяти, не согласился собрать Совет Короны, пока злоумышленники не будут найдены, дабы не получилось так, что корону получит тот, кто приложил руку к смерти бедного государя. Те, кто не верили регенту, либо уехали из столицы, либо затаились, надев маски покорности. Открыто сопротивляться никто не рисковал: мой противник позаботился об усилении своих позиций.

Чтобы обезопасить себя от открытого, да и тайного тоже, противостояния, регент собрал заложников. Ещё задолго до покушения пригласил молодых людей из разных Домов на службу во дворец. Многих из них он склонил на свою сторону. Из рассказов Фабьо я узнал о том, как ему это удалось. Кого-то он просто покупал деньгами или титулами. К тем, кто сопротивлялся, не брезговал применять банальный шантаж. Трудно сказать, как регент находил сведения об ошибках, совершённых когда-то молодыми лордами, и что это были за ошибки. Малышу подробности выяснить не удалось, да и запретил я ему интересоваться. А усилия регента даром не пропали: даже самые стойкие оказались бессильны против своего прошлого.

А ведь шантажом регент не ограничивался. Самый простой способ подчинить себе неподкупных и безупречных - угроза их близким. И регент не стеснялся эти угрозы выполнять. Он вообще очень вольно обходился с чужими жизнями. С детьми из слабых Домов он просто не считался. Если быстро привлечь их на свою сторону ему не удавалось, очень скоро с ними случался несчастный случай. Нескольких демонстраций хватило, чтобы его угрозы стали принимать всерьёз. И даже перестали пытаться сбежать из столицы. Да и куда этим несчастным было бежать? Серьёзно сопротивляться могли лишь дети сильных Домов, с которыми регент не мог не считаться. Но и они не стальные.

С другой стороны, Свободным Домам вряд ли нравилось такое положение вещей. Однажды они должны были взбунтоваться. И сам регент создавал условия для бунта. Затягивая с коронацией, он спровоцировал новые слухи: якобы я жив, но нахожусь в плену у регента, который хочет выведать у меня какие-то невероятные тайны, а потом короноваться самому, меня, естественно, предусмотрительно удалив с пути. Другие версии: или я сам сбежал, или меня захватил (убил) кто-то другой, не регент, потому он теперь так старательно разыскивает убийц. Никто же не знал, что регент ищет не моих убийц, а меня самого.

В результате ещё несколько человек предприняли аккуратные поиски. В чьих интересах, кроме своих собственных, действуют они, осталось неясным. Радовало то, что они не прибегли к услугам магов, дабы те не столкнулись с магом регента, выдав тем самым их активность. Я ведь понимал, что уловка моя не будет спасать меня бесконечно, да и защита, дарованная затмением не вечна. Кто знает, когда я снова стану открыт для магического поиска.

В результате, за три месяца, прошедшие с моего исчезновения, обстановка в высоких кругах накалилась основательно. К сожалению, мне это ничего не давало, так как я совершенно не представлял, как нужно бороться за трон, и так и не понял, на кого могу опереться. Самое неприятное, что третьему магу, всё-таки удалось продвинуться дальше своих предшественников в поисках меня: он выяснил, что я нахожусь в где-то городе.

Последние сведения, принесённые маленьким пронырой, не оставляли сомнений: время покинуть труппу пришло. Если меня обнаружат, то пусть я буду как можно дальше от тех, кто дал мне приют. Оставался нерешённым вопрос: куда идти? Я уж не говорю о том, как мне не хотелось уходить, не сделав номер. К тому же Роско удалось сломить сопротивление Альды, и она теперь, хоть и без удовольствия, помогала нам. Тревожные мысли лезли в голову, мешая сосредоточиться на важном, что не замедлило сказаться на репетиции. Когда я сорвался с перекладины второй раз, Кот схватил меня за шиворот и вытолкал из зала. Отконвоировав меня в спальню, он с язвительной злобой спросил:

– И где, позволь узнать, витают твои мысли?

– Скоро меня выследят.

– Да кому ты нужен?! Они, небось, рады, что ты носа домой не кажешь!

– Ага, рады настолько, что уже третий маг пытается разыскать меня по приказу моего убийцы!

– Третий? - Перебил меня Кот. - Ты что маг?

– С чего ты взял?

– Так спрятаться от магов…

– Нет, я не маг. Просто кое-что соображаю. Маги, особенно хорошие маги, работают не с формой, а с сущностью. Знал бы ты, каким я был раньше! Вот они и ищут меня такого, каким я был. Но, если ты помнишь, волосы я сам предложил отрезать. Ну и ещё масса мелочей… можешь представить, что малейшая усмешка в мою сторону вызывала такую обиду, что… вспоминать смешно!

– Ты так сильно изменился, что больше не похож на себя? - Понял Кот.

– В общем да. Да и форма внешняя тоже здорово изменилась. Те, кто ищут меня обычным способом, вряд ли станут искать меня в балагане.

– А вот здесь ты ошибаешься! Ты - не первый благородный, кто прячется от проблем на сцене.

– Да, но кто бы ещё догадался попасть на сцену через постель хозяина?

– Но это же глупые слухи!

– Но те, кто их услышит, того не знает!

– Всё предусмотрел!

– Увы, не всё. И рассыпаться перед Ринго в благодарностях я не буду. Хоть мне и удалось повернуть его измышления себе на пользу, клевета она клевета и есть. Такое не прощают. По крайней мере, у нас, благородных!

– Не кипятись. Он - не главная проблема в твоей жизни.

– А в твоей?

– А со своей я как-нибудь разберусь. Тебе своих проблем мало?

– Не. Проблемой больше, проблемой меньше - уже не существенно. - Кот вопросительно выгнул бровь. - Да появилось ещё несколько заинтересованных господ, которые пока не рискуют прибегать к услугам магов, чтобы не выдать себя.

– Знаешь, мне становится интересно, что же ты такого натворил? А, благородный?

– Я уже говорил: я мешаю кое-кому жить. И ему необходимо устранить эту досадную помеху так, чтобы никто не связал мою смерть и его имя. Беда в том, что те, кто меня окружают, вполне могут стать такой же досадной помехой на пути его планов, как и я.

– Ты уверен?

Я кивнул.

– И, конечно, ты не станешь рассказывать мне, откуда узнал всё это? - Я промолчал. Кот сел на кровать. - Мне стало казаться, что тебе нравится у нас, и ты хочешь остаться с нами.

– Я хочу, Кот, если бы ты знал, как я хочу! - Дверь дёрнулась, как если бы кто-то хотел зайти, да раздумал. Мы продолжили разговор тише. - Если бы я мог, я ведь полгода назад и мечтать не смел о таком! Знаешь как это паршиво: засыпать вечером, не зная, что разбудит меня: голос слуги утром или кинжал убийцы ночью!

– А я уже рассчитывал тебя совладельцем сделать, годика через три, когда подрастёшь…

– Спасибо…

– И когда ты планируешь уйти?

– Если бы я сам знал, - вздохнул я. - Очень хочется закончить номер.

– Слушай, а тебе есть куда идти-то? - Я помотал головой.

Мы продолжили тренировки, с отчаянным остервенением гоняя себя до беспомощности. Роско молча осуждал нас, что не мешало ему регулярно ставить нас на ноги. Через несколько дней мы выставили оба номера на суд коллег. Надо отдать должное Поэту и Альде: как бы они к нам не относились, профессиональную тайну они хранили свято. Гимнастический номер встретили благосклонно, хотя и немного вяло. На большее мы и не рассчитывали. Трудно за три месяца из потомственного придворного сделать профессионального гимнаста, тем не менее, номер одобрили. А потом мы начали развлекаться.

Сначала на сцене появился Кот, обряженный в пародию на костюм младшего сына боковой ветви большого и древнего Дома, каких в столице было немало. Надо сказать, что бед эти недоразумения генеалогии творили столько, сколько и войско неприятеля в побеждённом городе натворить не может, хотя бы потому, что им боялись дать отпор. Судя по раздавшимся смешкам, образ мы выбрали удачно. Когда на сцену вышел я, Наследник древнего, но обедневшего Дома, о чём свидетельствовала деревянная цепь, смех стал отчётливее. Все знали о беспричинной неприязни, которую питали друг к другу старшие и младшие дети разных Домов, а потому ожидали какую-то необычную интригу.

Увидев меня, Кот перестал поправлять длинные локоны парика. Презрительно смерив меня взглядом, он смахнул несуществующую пылинку с "роскошного" плаща, украшенного по вороту блёстками. Я гордо вскинул голову и демонстративно поправил меч. Мы медленно пошли навстречу друг другу.

В этот момент на сцену танцующей походкой вышла Альда. Мы, как по команде, повернулись к ней. Приосанившись, мы окружили её, наперебой соревнуясь в попытке завоевать красавицу, сильно мешая друг другу. Когда Альда захотела присесть, мы одновременно скинули плащи, чтобы постелить их, но столкнулись лбами. Из-за кулис раздалось соответствующее "бум". Мы медленно выпрямились, глядя в глаза друг другу. Как и ожидалось, мы выхватили мечи.

Но то, что мы с этими мечами будем вытворять, никто представить не мог, просто потому, что представить такое довольно сложно. Первое правило боя, которое осваивает мечник, учит, что удар наносится не по мечу, а по человеку. Поэтому попытка Кота ударить мой меч со стороны смотрелась так, будто он просто отмахнулся от меня. Я, не сумев отбить его меч, уклонился в сторону… танцовщицы наслаждения обрыдались бы от зависти, увидев моё движение, а мои наставники поседели бы от стыда.

Так мы и продолжали. Кот "атаковал", а я, извиваясь всем телом, уклонялся от его атак, уводил меч, вынуждая судорожно ловить мой клинок. Неожиданно ему удалось попасть на мой блок. От удара столкнувшихся мечей меня развернуло спиной к противнику, и я упал. Пока я поднимался, Кот кланялся Альде. Рассердившись, я отвесил сопернику пинок и тут же принял позу, призванную изображать боевую стойку. Кот снова махнул мечом. На этот раз я блокировал первый же удар. Кот упал. Пришла моя очередь раскланиваться с Альдой и получать пинок разгневанного противника. Кот снова атаковал меня. Я, уклоняясь от ударов, принялся вытанцовывать боевой танец наслаждения, при этом бестолково размахивая мечом. Наши коллеги чуть ли не стонали от смеха.

Постепенно смех стихал, а взгляды зрителей перемещались нам за спину. Мы не могли отвлекаться на то, чтобы выяснить, что же их заинтересовало, но мы это и так знали: Альду увёл за кулисы Поэт. Тогда я позволил нашим мечам опять столкнуться. Кот упал, а я развернулся к предмету спора и обнаружил его пропажу. Зажав меч под мышкой, я схватил свой плащ, разглядывая его со всех сторон. В нём красавицы не нашлось. Обернувшись к Коту, уже изготовившемуся пнуть меня, я развёл руки в стороны, показывая, что девушка пропала. Меч упал… рукоятью в ловко подставленную ладонь акробата. Вернув мне меч, Кот поднял свой плащ, небрежно перебросил его через плечо и понятным любому мужчине жестом пригласил меня выпить. Я заткнул меч за пояс, и мы вместе ушли за кулисы. В тот момент нам готовы были простить всё, даже нашу связь.

Ближе к вечеру мы в нашей комнате собирались на работу. Костюмы и грим были уже упакованы, и Кот собрался завернуть мечи, но я остановил его. Наверно, то, что я сделал, было не очень честно, но, с другой стороны, почему бы не позволить себе быть самым собой, пусть и лицедейским способом? Я отобрал у Кота мечи, подошёл к двери, проверив, чтобы нас не подслушали, и коротко скомандовал:

– На колено.

– Что?

– Встань на колено. Ты что, собрался выйти к людям с мечом, не имея на то права?

– А ты, значит, мне такое право дашь?

– Дам. Ты же сам меня Королём нарёк, забыл? - Кот, посмеиваясь, встал на колено. - Я, Король Тони, сын Аларика, призываю… тебя как зовут?

– Маркус.

– Призываю Маркуса, прозванного Котом, лордом Свободного Дома, во имя чести, во имя Короны, во имя доблести! - Я коснулся его плеча кончиком своего меча, просигналил, чтобы он встал, и вручил ему второй деревянный меч. - Владей этим мечом и с ним передай потомкам моё слово: пусть защит он хозяина в бою, ради чести, ради Короны, ради доблести! Приветствую, лорд Маркус по прозвищу Кот!

Кажется, Кот впервые за время нашего с ним знакомства не нашёл, что ответить. Конечно, он считал всё очередной моей шуткой, но я то относился к ритуалу вполне серьёзно, даже позаботился о гербе для нового лорда. Небольшая тонкая доска, тщательно отполированная, стала холстом для непривычного мне рисунка. Кот с восторгом уставился на эмблему: рыжий кот с огромными зелёными глазами, сжимающий в зубах кинжал, окружённый семью жонглёрскими шариками. Кот неуверенно взял герб в руки. Я поспешил объясниться:

– Только он не выдержан в геральдических традициях…

– К лешему традиции! - Он порывисто обнял меня. - Я его спрячу, не хочу, чтобы наши смеялись.

Глаза его возбуждённо блестели, и тут я понял, что, фактически, осуществил его детскую мечту. Сам я мечтал о том, чтобы поехать на охоту или сыграть в "Стратегию" с отцом, а Кот мечтал о подвигах и героях. Конечно, весь устроенный мною фарс им виделся эпизодом древней легенды, и он в ней - главный герой. И тут я понял ещё одну вещь: осуществив его мечту, я могу требовать от него всего, в том числе его собственной смерти, и он, не раздумывая, отдаст мне свою жизнь. Особенно, если я скажу ему, кто я, и что, в свете этого, значит то, что он воспринял как игру. Ладно, решил я, пусть пока играет, может так оно и лучше. Я поиграл во всемогущего монарха, он побыл немного героем, всем хорошо. К тому же, ушло волнение за успех нового номера.

Кот грамотно спланировал программу. В начале выступления шли уже пользующиеся успехом ножи, которые мы довели до ума, разнообразив гимнастическими и жонглёрскими упражнениями. Ближе к середине мы предъявили зрителям первый наш гимнастический опыт. Завершением выступления труппы стал новый номер с мечами. Правда, после него нам пришлось много раз выходить на поклон. Возможно, успех прощает всё, но мне вдруг показалось, что лучше бы мы провалились.

Скоро ощущение обречённости стало невыносимым, и Кот заметил, что со мной не всё ладно. Наше выступление в очередном богатом доме закончилось, Кот получил деньги и, позвякивая кошельком, попытался меня развеселить. Я вяло отшучивался, собирая вещи. Размытое ощущение даже не опасности, а какой-то вязкой тревоги обволакивало меня. По дороге домой я постарался отстать от нашей весёлой компании. Кот отстал вместе со мной.

– Что происходит, Тони?

– Не знаю, Маркус, просто тревожно мне. Беду чувствую.

– Брось, ерунда всё это!

Как бы я хотел, чтобы прав был Кот. Но именно предчувствие беды в день покушения спасло меня. Угроза тогда долго висела надо мной, я даже привык к давящему ощущению близкой беды. А когда они решились, я почувствовал их намерения. Вместо размытого, но навязчивого ощущения возникла твёрдая уверенность: опасность рядом! А чужие стражники в приёмной только подтвердили моё подозрение. Но как объяснить Коту, что на меня давит мрачное облако близкой беды? Пусть не такое тяжёлое, как было во дворце, но кто ж его знает, во что оно может превратиться?

– Не ерунда это, Кот. Чувствую я беду, значит и впрямь опасно мне здесь оставаться. Не могу объяснить понятней, потому что сам не очень то понимаю, но вот бывает у меня так, что чувствую и всё. Ни разу не ошибался.

Кот поверил. И понял.

– У меня есть друг, он скоро уводит труппу. Если хочешь, я попрошу его взять тебя. Ведь сейчас тебя ищут в городе, значит, среди бродячей труппы ещё долго не будут искать.

– А не жалко конкурентам меня отдавать, а, Кот? - Попытался я пошутить.

– Не жалко, - неожиданно серьёзно ответил он. - Мало того, что я, в принципе, предпочитаю видеть тебя живым и здоровым, так ещё в случае твоей смерти наше искусство потеряет очень ценное явление.

– Какое? - Заинтересовался я.

Кот долго молчал. Наконец, будто нехотя процедил:

– Для тебя, благородный, это всё так, лишь бы где пережить тяжёлые времена. Не задумываешься ты о том, что такого клоуна, как ты, я видел только один раз, и то давно. Однажды ты вернёшься в свой древний замок, начнутся турниры, пиры, балы, и ты забудешь о маленькой труппе, где прятался в тяжёлые времена.

– Не забуду!

– Забудешь. Через пять, ну, может, через десять лет, ты ни грим нормально положить не сможешь, ни с перекладины шутки ради упасть. Мы уйдём в прошлое, маленький лорд, как уходит в прошлое детская сказка. Но пока ты ещё с нами, я хочу, чтобы как можно больше твоих идей стало жить. Боюсь, что твой талант не в том, чтобы смешить людей, хотя, и этой способностью тебя боги не обидели, а в том твой талант, что ты идеи можешь накидать. Твои идеи абсурдны, нелепы, но работают. Часто они лежат на поверхности, но подбираешь их почему-то именно ты. Думаешь, я не знаю, что ты уже Поэту идеи подсказывал, и Медведь ведь не сам придумал зрителей вызывать убедиться, что шары, с которыми он работает, действительно тяжёлые.

– Как ты догадался?

– От его предложения прямо-таки веяло твоими мыслями. Твои мысли - самое ценное твоё достояние. Не знаю, что и с кем ты не поделил, но, на месте твоих врагов, я бы не позволил тебе уйти. Я бы тебе вырасти не позволил просто-напросто! Ты опасен, благородный, хоть ты вряд ли понимаешь, насколько опасен. Знаешь, мне хотелось бы быть поблизости, когда твои враги доберутся до тебя. Такую шутку обидно пропустить!

– Ты что, считаешь, я с ними справлюсь?

– Если и не справишься, то уж подшутишь так, что мало им не покажется! - Кот усмехнулся.

– Я уже подшутил, можешь мне поверить! - Усмехнулся я ему в ответ

– Ну и как?

– Знаешь, я слышал, что хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, а я очень сильно над ними посмеялся.

– Сильно - не значит хорошо, благородный.

– Я учту… учитель. - Кот обернулся ко мне. Мы остановились. - Нам нужно догнать наших, а то они неизвестно что подумают.

– Мне плевать, что они подумают!

– Догони их, Кот. Нехорошо будет, если они вернутся без тебя.

– А ты?

– Я хочу побыть один.

Кот растаял в темноте. Я сел на корточки, прислонившись спиной к забору богатого дома. Вроде всё нормально, так почему же мне так тревожно? Чем больше я думал, тем больше запутывался. Я чувствовал, что меня преследует угроза, но она не связана с действиями регента. Опасность где-то близко, вот только я никак не мог сообразить, что же она такое.

Оставив бесплодные попытки разобраться в том, что мне пока явно не по силам, я поднялся на ноги, даже не заметив, как легко мне это удалось. Вообще то, я сглупил, оставшись один в приличной части города, ведь здесь дозоры действительно ходили, и они наверняка бы заинтересовались одиноким пацаном, а уж обнаружив у него в сумке длинноволосый парик и деревянный меч… Нет, утром бы я вполне смог объяснить, что я акробат, и мне бы, скорее всего, поверили, если бы не одно но: ещё этой же ночью меня бы переправили в нежные объятия регента.