"Долг чести" - читать интересную книгу автора (Клэнси Том)

46. Разделение

– Мы летим почти пустые, – бесстрастным голосом произнес второй пилот, просматривая пассажирский манифест, что являлось частью предполетной подготовки.

– Что с ними случилось? – раздраженно спросил капитан Сато, глядя на полетный лист и проверяя метеорологические условия. На это не потребовалось много времени. На протяжении всего маршрута погода будет прохладной и безоблачной, поскольку над западной частью Тихого океана образовалась огромная зона высокого давления. Если не считать сильных ветров у берегов Японии, полет до Сайпана будет плавным и спокойным для всех тридцати четырех пассажиров. Тридцати четырех! – с возмущением подумал он. И это на самолете, рассчитанном больше чем на триста!

– Капитан, мы скоро покинем эти острова, вы ведь знаете это. – Все было предельно ясно. Население Японии, рядовые мужчины и женщины, испытывали теперь не столько смятение, сколько страх. Может быть, даже «страх» не было достаточно сильным словом. Ему никогда не приходилось видеть такого. Люди чувствовали, что их предали. В передовых статьях газет задавались вопросы, как могло произойти, что их страна встала на такой путь, и хотя вопросы задавались достаточно мягко, смысл их был совсем иным. Все несбыточные мечты. Его страна не готова была к войне ни в психологическом, ни в материальном отношении, и люди внезапно поняли, что происходит в действительности. Шепотом передавались рассказы об убийстве – как иначе называть это? – видных членов дзайбацу и о том, что правительство в панике. Премьер-министр Гото не предпринимал никаких действий, не выступал с речами и даже отказался от появления на публике, опасаясь, что ему будут заданы вопросы, на которые он не сможет дать ответ. Однако все это не поколебало веру капитана, заметил второй пилот.

– Нет, мы не уйдем оттуда! Как ты можешь такое говорить? Эти острова принадлежат нам.

– Время покажет, – заметил второй пилот, снова принимаясь за работу. В конце концов, у него были свои обязанности: нужно проверить запас горючего, силу и направление ветра, технические детали, столь важные для успешного полета коммерческого авиалайнера. Это было то, чего никогда не видели пассажиры, полагающие, что летный экипаж просто поднимался в кабину и включал двигатели, словно в такси.

– Хорошо выспались?

– Еще как, капитан. Мне снился жаркий день и теплая женщина. – Рихтер поднялся, и его движения опровергли притворно хорошее настроение. Я слишком стар для этого дерьма, подумал пилот. Судьба и везение – если это можно так назвать – сделали его участником этой операции. Никто не налетал столько часов на «команчах», как он и остальные прилетевшие сюда пилоты, и кто-то пришел к выводу, что они достаточно умны, чтобы справиться с задачей без какого-то проклятого полковника, который будет стоять за спиной и всячески мешать им. А теперь нужно уносить отсюда ноги. Рихтер посмотрел на ясное небо.

Могло быть лучше, подумал он. Облачная погода имеет свои преимущества.

– Баки наполнены.

– Неплохо было бы выпить чашку кофе, – пробормотал он.

– Вот, мистер Рихтер, пожалуйста, – это был старший сержант Вега. – Отличный кофе со льдом, как в лучших отелях Флориды.

– Я так благодарен тебе, приятель, – усмехнулся Рихтер, принимая металлическую кружку. – Есть что-нибудь новое перед вылетом?

Мне это совсем не нравится, подумал Клаггетт. Кильватерный строй эсминцев «иджис» разбился, и вот теперь один из этих проклятых кораблей находится всего в десяти милях. Что еще хуже, судя по показаниям электронного датчика, установленного на конце мачты, которую он рискнул поднять на несколько секунд, несмотря на присутствие поблизости лучшего в мире поискового радиолокатора, совсем недавно в воздухе летал вертолет. Но Клаггетт знал, что от его присутствия в этом районе зависела безопасность трех армейских вертолетов, и это было самым главным. Никто не говорил ему, что море безопасное место. Оно и не было таким. Ни для него, ни для вертолетчиков.

– А где наш друг? – спросил он у старшего акустика. Тот покачал головой и тут же подтвердил это словами.

– Он снова исчез с экранов.

На поверхности дул ветер в тридцать узлов, он поднимал волны и мешал эффективной работе гидролокаторов. Даже слежение за эсминцем, сбавившим ход до пятнадцати узлов и начавшим патрулирование, стало затруднительным. Подводная лодка, находившаяся на севере, исчезла с экранов гидролокаторов. Может быть, она ушла совсем, но рассчитывать на это опасно. Клаггетт посмотрел на часы. Меньше чем через час следует решить, как поступить дальше.

Им придется идти вслепую, однако это стало неприятной необходимостью. При обычных условиях впереди следовали бы самолеты-разведчики, занимающиеся сбором информации, однако на этот раз главным являлся фактор неожиданности, и они не могли рисковать. Боевая авианосная группа избегала районов, где проходили коридоры коммерческих авиалайнеров, скрытых облаками, и вообще прилагала все усилия, чтобы в течение нескольких дней оставаться незамеченной. Джексон был уверен, что его присутствие в этом районе продолжает быть тайной, но, чтобы сохранить эту тайну, приходилось полагаться на отрывочные сообщения об электронной активности на островах, поступающие от подводных лодок, а эти сведения всего лишь подтверждали, что у противника в небе находятся несколько самолетов раннего радиолокационного обнаружения Е-2С и что на острове действует мощный радиолокатор ПВО. По-видимому, предстоит неожиданное воздушное сражение. Ну что ж, к этому готовились больше двух последних недель.

– О'кей, последняя проверка, – услышал по телефону Ореза. – Коблер – исключительно военный аэродром?

– Совершенно верно, сэр. После первых дней мы не видели на нем ни одного гражданского самолета. – Ему отчаянно хотелось поинтересоваться, с чем связаны эти вопросы, но Ореза знал, что это напрасная трата времени. Может быть, стоит спросить обходным путем:

– Вы хотите, чтобы мы не ложились спать сегодня ночью?

– Это уж как вы сочтете нужным, главный старшина. А теперь мне хотелось бы поговорить с вашими гостями.

– Джон! Тебя к телефону, – крикнул Португалец и сам был потрясен тем, как нормально прозвучали его слова.

– Кларк слушает, – произнес в трубку Джон. – Да, сэр… Понятно, сэр… Что-нибудь еще? О'кей, конец связи. – Он нажал на кнопку выключения телефона. – Кому пришла в голову мысль приделать к аппарату этот дурацкий зонтик?

– Мне, – ответил Барроуз, сидевший за карточным столом. – Но ведь он действует, правда?

– Это точно, – согласился Джон, садясь за стол и повышая ставку на двадцать пять центов. – Кто объявляет?

– Три дамы, – заявил инженер.

– К тому же ему и в игре везет, – покачал головой Кларк и бросил свои карты на стол.

– Скажешь тоже, везет! Эти обезьяны помешали моей самой удачной рыбалке.

– Джон, хочешь, я приготовлю вечером кофе?

– О, его кофе что надо, – заметил Барроуз, забирая выигрыш со стола. Целых шесть долларов.

– Конечно, Португалец, валяй. Давно не пробовал твоего кофе. Он называется черный бандитский кофе, Пит. Старая морская традиция, – объяснил Кларк, наслаждаясь временной бездеятельностью.

– Джон? – позвал его Динг.

– Потом, парень. – Он взял колоду и принялся ловкими движениями тасовать ее.

– Ты уверен, что горючего хватит? – спросил Чека. Доставленный сюда запас включал горючее в запасных баках и крыльях, но Рихтер покачал головой.

– Никаких проблем. До следующей заправки всего два часа лета.

– Где она? – В приказе, полученном по спутниковому телефону, говорилось только: «Вылетайте к первичному пункту».

– Меньше чем два часа лета, – повторил пилот. – Приходится соблюдать правила безопасности, капитан.

– Вы отдаете себе отчет в том, что наша операция войдет в историю, а?

– Только бы удалось выжить, чтобы рассказать об этом. – Рихтер застегнул молнию на летном комбинезоне, заправил внутрь шарф и взобрался в кабину вертолета. – Взлет!

Рейнджеры отошли в сторону в последний раз. Они знали, что огнетушители бесполезны, но кто-то приказал захватить их с собой. Один за другим вертолеты оторвались от земли, их зеленые корпуса почти сразу скрылись в темноте. Затем рейнджеры стали прятать оставшееся снаряжение в ямы, вырытые еще днем. На

это ушел час, после чего им оставалось только спуститься в Хиросе. Чека поднял свой телефон сотовой связи и набрал номер, который запомнил.

– Алло? – произнес голос по-английски.

– Надеюсь, мы увидимся утром? – Вопрос прозвучал по-испански.

– Я буду на месте, сеньор.

– Монтойя, пойдешь первым, – распорядился капитан. Они будут идти вдоль линии деревьев, насколько это возможно. Рейнджеры сжимали оружие, которым до сих пор им не пришлось воспользоваться, надеясь, что так будет и дальше.

– Я бы рекомендовал выпустить две торпеды, – сказал лейтенант Шоу. – Расширить пеленги между ними градусов на десять, дать им сойтись под слоем термоклина и атаковать, целясь в нос и в корму.

– Согласен. – Клаггетт подошел к прокладочному планшету, чтобы окончательно оценить тактическую ситуацию. – Действуйте.

– Что тут у вас происходит? – спросил один из армейских сержантов, стоя у входа в боевую рубку. В этих проклятых подводных лодках чувствуешь себя совершенно беспомощным, даже следить за происходящим и то трудно.

– Прежде чем дозаправить ваши вертушки, нам придется прогнать японский эсминец, – объяснил ему старшина, стараясь не напугать парня.

– А это трудно?

– Пожалуй, было бы легче, находись он где-нибудь в другом месте. Нам придется подняться на поверхность в тот момент, когда… ну, когда кто-то знает, что мы поблизости.

– Это вас беспокоит?

– Нет, что ты, – соврал старшина. В этот момент оба услышали голос капитана:

– Мистер Шоу, приготовиться к торпедной атаке. Пуск по моей команде.

Первыми начали взлетать «томкэты», один за другим, с интервалом в тридцать секунд, пока в воздухе не оказалась целая эскадрилья из двенадцати истребителей. За ними последовали самолеты ЕА-6В – постановщики электронных помех во главе с капитаном третьего ранга Робертой Пич. Ее звено из четырех машин тут же разделилось на две пары, каждая из которых будет сопровождать группы истребителей.

Капитан первого ранга Бад Санчес вел первое звено из четырех «томкэтов», не желая доверить вылет своего авиакрыла кому-то другому. Авианосная боевая группа находилась сейчас на расстоянии пятисот миль и направлялась на юго-запад. Этот вылет во многом напоминал боевые действия начала 1991-го года, однако в данном случае пришлось добавить несколько нововведений, вызванных тем, что у противника имелось немало аэродромов. Для этого потребовались недели тщательного планирования. Патрули противника действовали точно, как часы. Это было вызвано пунктуальностью японцев и соблюдением ими всех правил военной жизни, а потому создавало известную опасность для американских самолетов. Санчес последний раз посмотрел вниз, на белые кильватерные струи за кормой кораблей своего соединения, и сосредоточился на предстоящей операции.

– Торпедные трубы один и три готовы.

– Проверьте введенные пеленги и пускайте, – спокойно произнес Клаггетт.

Торпедист повернул рукоятку до предела налево, затем направо и повторил то же самое с другим торпедным аппаратом.

– Первая и третья пущены, сэр.

– Первая и третья движутся нормально, – через мгновение доложил акустик.

– Хорошо, – отозвался Клаггетт. В прошлом, находясь на борту подводной лодки, он уже слышал эти слова. Тоща торпеда прошла мимо, и этому он обязан жизнью. На этот раз положение было посложнее. Они не знали точных координат вражеского эсминца, но, выбора у него не было. Торпеды будут медленно двигаться под слоем термоклина на протяжении первых шести миль, а затем на максимальной скорости в семьдесят один узел устремятся к цели. Если повезет, эсминец не сможет заметить, откуда они появились. – Зарядить первый и третий торпедные аппараты, – скомандовал капитан.

Как всегда, критически важной была слаженность во времени. Джексон спустился с адмиральского мостика сразу после взлета самолетов и пошел вниз в боевой информационный центр, откуда ему легче было координировать ход операции, рассчитанной до минуты. Следующий этап должны были осуществить эсминцы «спрюанс», находившиеся сейчас в тридцати милях к югу от авианосца. Это вызывало у него беспокойство. Эсминцы были его лучшими противолодочными кораблями, и хотя командующий подводными силами Тихоокеанского флота сообщил, что защитное прикрытие из японских подводных лодок смещается на запад и он надеется, что там они попадут в ловушку, Джексон не исключал того, что японцы могут оставить в этом районе одну подводную лодку, способную вывести из строя последний авианосец Тихоокеанского флота. Как много проблем, о которых приходится беспокоиться, подумал он, глядя на секундную стрелку часов, прикрепленных к переборке.

Ровно в 11 часов 45 минут эсминцы «Кушинг» и «Ингерсолл» повернулись бортом к ветру и приступили к запуску своих ракет «томагавк», сообщив об этом сигналом, переданным по спутниковой связи. Сорок крылатых ракет взвились в небо, отстрелили свои твердотопливные ускорители и затем снизились к самой поверхности моря. После запуска ракет, на что потребовалось шесть минут, эсминцы увеличили скорость и присоединились к боевой авианосной группе, так и не догадываясь о том" куда нацелены их «томагавки».

– Интересно, который из них? – пробормотал Сато. Они уже пролетели над двумя эсминцами «иджис», различимыми теперь только по белым кильватерным струям, вздымающимся за кормой, и едва видным пенистым V-образным волнам впереди.

– Вызовем их снова?

– Брат рассердится, но там, внизу, он, наверно, чувствует себя одиноко. – Сато снова переключился на другую частоту и нажал кнопку на штурвале.

– «Джал-747» вызывает «Мутсу».

Адмирал Сато едва не чертыхнулся, но голос оказался слишком знаком. Он взял микрофон с гарнитурой из рук младшего офицера связи и нажал кнопку передачи.

– Торахиро, будь ты вражеским самолетом, я сбил бы тебя. Он снова посмотрел на дисплей – на двухметровом экране виднелись одни гражданские авиалайнеры. Мощный корабельный радиолокатор показывал все находящееся в пределах сотни миль, а многие цели и на расстоянии почти трехсот. Вертолет SH-60J, стоявший на палубе, только что заправился и был готов к вылету для очередного облета эсминца в поисках подводных лодок. Все было спокойно, и хотя адмирал сознавал, что находится в море во время войны, он мог позволить себе пошутить с братом, летящим над ним в огромном алюминиевом корыте с крыльями, наверняка до отказа набитом соотечественниками.

– Время, сэр, – произнес Шоу, посмотрев на свой электронный секундомер. Капитан третьего ранга Клаггетт кивнул.

– Поднять торпеды над термоклином и включить активный режим поиска.

Тут же на торпеды, находившиеся почти в двух милях одна от другой по обеим сторонам цели, поступила соответствующая команда. Торпеды ADCAP – «additional capability» – новейшая модификация прежней торпеды Мк-48, обладающие большой скоростью и дальностью стрельбы, имели мощные гидролокаторы, в которых использовались последние достижения физики твердого тела. Они находились в носовой части торпед диаметром двадцать один дюйм. Торпеда, выпущенная из аппарата номер один, была чуть ближе к цели, и ее поисковая система, созданная с применением достижений высокой технологии, обнаружила корпус эсминца уже при втором охвате. В следующее мгновение торпеда повернула вправо, передала изображение цели к месту пуска и устремилась вперед.

– Гидрофоны слышат торпеду, пеленг два-три-ноль! Вражеская торпеда на пеленге два-три-ноль! – выкрикнул акустик. – Ее поисковый гидролокатор в активном режиме!

Сато резко повернулся в сторону гидролокационного поста, и на тактическом дисплее тут же появился новый предмет. Черт побери, ведь «Курошио» передал, что в районе никого нет, а подводная лодка всего в нескольких милях.

– Включить средства противодействия! – послышалась команда капитана «Мутсу». Через несколько секунд с кормы в воду ушла приманка «никси», спроектированная в Америке. – Вертолету – взлет!

– Брат, я сейчас занят. Желаю мягкой посадки. Конец связи. – Радиоканал отключился, и наступило молчание.

Сначала капитан Сато решил, что неожиданный конец разговора объясняется тем, что у брата действительно неотложные дела, затем посмотрел вниз и в пяти милях под собой увидел, как эсминец резко повернул влево и за кормой его поднялся огромный пенящийся бурун, что указывало на внезапное увеличение скорости.

– Что-то у них произошло, – произнес он в интерком.

– Мы взяли его. Одной торпедой или обеими, – сообщил офицер огневой группы.

– Цель увеличивает скорость и поворачивает налево, – послышался голос акустика. – Обе торпеды замкнулись на цель и сближаются с нею. Они еще не начали работать в активном режиме.

– Первая в двух тысячах ярдов от цели. Третья в двух тысячах двухста. Обе движутся прямо к цели. – Взгляд старшины не отрывался от дисплея управления торпедами. Он был готов в любой момент взять управление на себя в случае ошибки системы автоматического наведения на цель. В настоящий момент торпеда представляла собой миниатюрную подлодку, передающую на экран перед старшиной точное гидролокационное изображение. Она превращала ее в своего рода камикадзе, действующим на расстоянии, причем даже не одним, а двумя – искусство, отточенное им во время игры на корабельной системе «нинтендо». Клаггетт с удовлетворением отметил, что командир японского эсминца даже не пытался обнаружить подводную лодку, а прилагал все силы, чтобы спасти свой корабль. Ну что ж, это зов судьбы, не правда ли?

– Еще одна по носу, пеленг один-четыре-ноль!

– Они накрыли нас, – произнес капитан, глядя на дисплей и считая, что его атаковали, по-видимому, две подводные лодки. И все-таки надо попытаться уклониться от торпед. Он приказал положить руль на левый борт. «Мутсу» с тяжелыми надстройками, как и у американских эсминцев типа «иджис», резко накренился на правый борт. Едва корабль выпрямился, капитан приказал дать полный ход, надеясь, что торпеда пройдет за кормой.

Это не могло быть ничем, кроме морского боя. Картина его оставалась позади, поэтому Сато отключил автопилот и круто повернул самолет влево, дав сигнал второму пилоту предупредить пассажиров о необходимости закрепить пристежные ремни. Он отчетливо видел при ярком свете луны, находящейся в последней четверти, что происходит далеко внизу. «Мутсу» закончил резкий поворот и тут же начал другой. На кормовой палубе вспыхнули мигающие огни – это на палубе эсминца раскручивался несущий винт противолодочного вертолета, пытающегося Алететь и атаковать подводную лодку противника, трусливо подкравшуюся к гордому и красивому кораблю его брата. Сато с удивлением заметил, что эсминец замедляет ход, его винты включены на торможение, и не мог понять, почему предпринят этот маневр. Разве для боевых кораблей не действует та же простая аксиома, что и для самолетов, – скорость – это жизнь…

– Громкий кавитационный шум, по-видимому, включен задний ход, – сообщил старший акустик. Техник огневой группы опередил Клаггетта:

– Теперь это не имеет значения, сэр. Обе торпеды замкнулись на цели. Ощущается постороннее магнитное влияние – они, должно быть, выпустили приманку вроде нашей «никси», верно?

– Правильно, старшина.

– Ну что ж, мы знаем, как действует эта кошечка. Первая торпеда в пятистах ярдах от цели и быстро сближается с ней. – Техник отсек один из проводов, позволив первой торпеде самой искать цель. Она всплыла на глубину тридцать футов, включила бортовой магнитный искатель, нашла мощное магнитное поле и помчалась к нему в автономном режиме. Цель росла и росла…

Вертолет, мигая габаритными огнями, только что взлетел с застывшего на месте эсминца. Мгновение растянулось, казалось, в вечность, затем корабль снова начал разворачиваться, и тут с обоих бортов перед мостиком, рядом с вертикальными установками ракет «корабль – воздух», прогремели мощные взрывы, сопровождающиеся ослепительной зеленой вспышкой в воде. Остроконечный профиль корпуса осветился странным смертельным пламенем. Эта картина на долю секунды запечатлелась в воображении Сато, затем взорвались одна или несколько зенитных ракет «Мутсу», и тут же последовал взрыв всех сорока ракет. Носовая часть «Мутсу» распалась. Через три секунды последовал новый взрыв, и когда белая пена улеглась, на поверхности виделись только пятна горящей нефти. Эсминец погиб так же, как и его тезка в гавани Нагасаки в 1943 году…

– Капитан! – Второму пилоту пришлось силой вырвать штурвал из рук Сато, прежде чем «боинг» окончательно потерял скорость. – Капитан, у нас на борту пассажиры!

– Там мой брат…

– У нас пассажиры, черт побери! – Второй пилот взял управление на себя, перевел авиалайнер в горизонтальный полет и посмотрел на гирокомпас в поисках требуемого курса. – Возьмите себя в руки, капитан!

Сато повернул голову, огляделся по сторонам кокпита, затем снова посмотрел вниз на то, как исчезает вдали морская могила его брата. Самолет опять направился к югу.

– Извините меня, капитан Сато, но нам тоже нужно выполнять свой долг. – Он включил автопилот и положил руку на плечо капитана. – С вами теперь все в порядке?

Сато посмотрел вперед, на пустое небо, затем кивнул.

– Да, со мной все в порядке. Спасибо. Теперь со мной все в полном порядке, – повторил он более твердым голосом. Многовековые традиции требовали, чтобы он не показывал своего горя. Их отец пережил гибель эсминца, стал командиром крейсера и погиб на нем недалеко от Шамара, пав жертвой американских эсминцев и их торпед… И вот теперь снова…

– Что это был за звук, черт побери? – спросил капитан третьего ранга Угаки у своего офицера, начальника гидроакустической службы.

– Взрыв двух торпед, где-то на юге, – ответил младший лейтенант. – Они потопили «Мутсу».

– Кто? – последовал резкий вопрос.

– Кто-то не обнаруженный нами, капитан, – нерешительно произнес акустик.

– Поворачиваем на юг, скорость восемь узлов.

– Но при этом мы пройдем прямо через то место, где погиб…

– Я знаю.

– Он несомненно потоплен, – доложил старший акустик. Сигнатура на экране ясно показывала это. – Никакого шума машин от подшипников гребных валов, только шум разрывающейся стали и затем мощный вторичный взрыв. Он потоплен, сэр.

Рихтер пролетел над тем же городом, где несколько дней назад пролетал С-17, и хотя кто-то и мог услышать его, сейчас об этом беспокоиться не приходилось. Здесь часто летают вертолеты, а установить ночью их принадлежность невозможно. Его «команч» летел на крейсерской высоте пятьдесят футов, направляясь на юг, и он убеждал себя, что подводная лодка наверняка будет ждать их, что он сможет совершить посадку на нее и что все будет в порядке. Рихтер с благодарностью ощущал попутный ветер, пока не увидел поднятых им гребешков волн. Проклятие…

– Господин посол, как вы знаете, ситуация изменилась, – негромко произнес Адлер. В зале никогда не раздавалось больше одного голоса, но на этот раз здесь почему-то казалось гораздо тише обычного.

Сейджи Нагумо, сидевший рядом с руководителем делегации, заметил, что кресло справа от Адлера занято каким-то другим специалистом по Японии из дальневосточного департамента на четвертом этаже. Куда делся Кук? – спросил он себя, продолжая слушать главу американской делегации. Почему его нет в зале – у что все это значит?

– Сейчас, когда мы сидим здесь, американские самолеты наносят удары по Марианским островам, а боевые корабли американского военно-морского флота сражаются с вашими боевыми кораблями. У нас есть все основания считать, что операции пройдут успешно и мы сумеем изолировать Марианские острова. Следующим этапом – если в этом возникнет необходимость – станет морская блокада Японии. У нас нет ни малейшего желания наносить удары непосредственно по вашей стране, но мы вполне способны в течение нескольких дней изолировать Японию от остального мира.

Господин посол, наступило время положить конец этому…

– Как видите, – сказала репортер Си-эн-эн, и камера повернулась направо, показывая пустой док, – авианосец «Джон Стеннис» вышел в море. Нам сообщили, что в данный момент самолеты, базирующиеся на нем, наносят удары по Марианским островам, оккупированным японскими войсками. К нам обратились с просьбой оказать содействие правительству в этой уловке, и мы, тщательно обдумав просьбу правительства, пришли к заключению, что телевизионная компания Си-эн-эн является, в конце концов, американской службой новостей и должна защищать американские национальные интересы…

– Мерзавцы! – выдохнул генерал Арима, глядя на гигантский пустой ящик из железобетона, на дне которого сейчас виднелись только лужи и деревянные блоки. И тут зазвонил его телефон.

Убедившись, что японские самолеты дальнего радиолокационного обнаружения заметили их, оба американских АВАКСа включили свои радиолокаторы. Они прибыли сюда с Гавайских островов, совершив промежуточную посадку на аэродроме Дуайесс на атолле Кваджалейн. По электронным средствам управления боем воздушное сражение будет равным, но американцы приняли меры, чтобы бой стал равным только в этом отношении, задействовав заметно больше истребителей. В воздухе находились четыре японских «игла», первым инстинктивным желанием которых было устремиться на северо-восток навстречу нарушителям и предоставить таким образом своим товарищам, чьи самолеты еще стояли на аэродромах, возможность взлететь и вступить в воздушное сражение, прежде чем американцы приблизятся и уничтожат их на земле. Одновременно наземные средства противовоздушной обороны были оповещены и приготовились к отражению нападения.

Санчес включил свой радиолокатор наведения, когда увидел японские истребители на расстоянии больше сотни миль, мчащиеся лобовым курсом, чтобы атаковать ракетами «воздух – воздух». Но японские истребители были вооружены ракетами AMRAAM, тогда как у него под крыльями на пилонах висели «фениксы», дальность действия которых была почти вдвое больше. Санчес и три других истребителя пустили по два «феникса» с максимального расстояния. Восемь ракет полетели по баллистической траектории, поднимаясь в небо на высоту ста тысяч футов, прежде чем спикировать вниз и устремиться к целям на скорости, превышающей пять Махов. К тому же с такой высоты они видели самое крупное радиолокационное сечение самолетов противника, что облегчало наведение на цель. Японские «иглы» заметили приближающиеся ракеты и начали маневр уклонения, но через несколько секунд два F-15J взорвались от прямых попаданий. Оставшаяся пара «иглов» упрямо мчалась вперед. Вторая волна «фениксов» покончила и с ними.

– Что за чертовщина? – удивился Ореза.

Рев множества реактивных двигателей прервал игру в карты, и все четверо мужчин подошли к окнам. Кларк успел выключить свет и взять единственный в доме бинокль. Первая пара самолетов взлетела с аэродрома Коблер-Филд в тот момент, когда он поднес его к глазам. Судя по языкам пламени, вырывающимся при форсаже, это были одномоторные истребители.

– Что происходит, Джон?

– Вообще-то мне не говорили об этом, но мы и сами можем без труда догадаться.

Весь аэродром был ярко освещен. Самым главным сейчас было как можно быстрее поднять в воздух истребители. То же самое, наверно, происходило и на Гуаме, но Гуам был довольно далеко, и два истребительных соединения будут атаковать американцев по отдельности, лишив японцев таким образом численного превосходства.

– Что это?

Капитан третьего ранга Пич и ее самолеты электронного противодействия приступили к работе. Поисковые радиолокаторы обладают огромной мощностью, но, подобно всем радарам такого типа, они действуют на низкой частоте, а потому легко поддаются глушению. Огромное количество бликов заполнило их экраны, лишив возможности оценивать происходящее в воздухе и одновременно скрыв крохотные точки приближающихся крылатых ракет. Японские истребители, которые могли бы попытаться противостоять им, на самом деле уже опередили крылатые ракеты, оставив их позади себя, что позволило ракетам продолжать полет к целям на острове. Поисковый радиолокатор на вершине горы Тапотчау заметил их на расстоянии всего тридцати миль вместо расчетных ста, одновременно пытаясь вести подсчет приближающихся американских истребителей. Перед тремя операторами возникла, таким образом, сложная задача, но это были хорошо подготовленные специалисты, и они взялись за работу. Один из них успел предупредить об опасности зенитные батареи «патриот», расположенные на острове.

Первая фаза операции протекала успешно. Боевой патруль из японских истребителей, заметил Санчес, был ликвидирован без потерь. Интересно, подумал он, может быть, и мой «феникс» сбил один из японских «иглов»? Впрочем, выяснить это никогда не удастся. Теперь, прежде чем прилетят остальные истребители, надо сбить японские самолеты дальнего радиолокационного обнаружения. Для решения этой задачи звено из четырех «томкэтов» включило форсаж и устремилось прямо к ним, выпуская в эти цели все свои ракеты.

Пилоты японских самолетов оказались слишком храбрыми, и это стало причиной их гибели. Японским «хокаям» надо бы попытаться уйти вместе с прикрывающими их «иглами», но истребители, выполняя свой долг, бросились в бой против первой волны атакующих «томкэтов», вместо того чтобы выждать. Может быть, причина заключалась в том, что они приняли эту первую волну отвлекающего маневра за настоящую атаку. Четыре истребителя, прилетевшие с фланга, выполнили свою задачу, сбили самолеты радиолокационного обнаружения и вернулись на «Джона Стенниса» для заправки и пополнения боеприпасов. Теперь единственными АВАКСами в небе были американские. Японские истребители продолжали мчаться вперед, стремясь отбить нападение, которого на самом деле не существовало, стараясь вступить в бой с истребителями, единственная цель которых заключалась в том, чтобы отвлечь внимание перехватчиков, уходящих все дальше от прикрываемых ими самолетов.

Для операторов наземного радиолокатора стало очевидным, что львиная доля ракет направлена в них, а не на авиабазу. Операторы не стали обмениваться впечатлениями по этому поводу – для разговоров не осталось времени. Они видели, как взорвались и рухнули вниз самолеты Е-2. Это произошло слишком далеко, чтобы узнать почему, но оставшийся самолет раннего радиолокационного обнаружения все еще стоял на взлетной полосе аэродрома Коблер в ожидании своей очереди. Пока вверх взлетали истребители, причем первые из них уже приближались к далеким американским самолетам, которые, к их удивлению, вовсе не летели к Сайпану, Гуам вызывал по радио радиолокационную станцию, запрашивая информацию и одновременно сообщая о том, ято базирующиеся там истребители взлетают, чтобы отбить атаку.

– Две минуты до прилета крылатых ракет, – сообщил один из операторов по системе внутренней связи.

– Передайте на Коблер, чтобы оставшийся Е-2 немедленно взлетал, – скомандовал старший офицер из фургона управления, видевший, что те два самолета раннего радиолокационного обнаружения, что находились в воздухе, сбиты. Фургон находился в сотне ярдов от РЛС, но еще не был вкопан в землю. Это предполагалось сделать на будущей неделе.

– Это да! – воскликнул Чавез. Теперь они стояли снаружи. Нашелся умник, решивший выключить электричество в этой части острова, что позволило им выйти из дома, чтобы лучше наблюдать за фейерверком. В полумиле к востоку от них со стартовой установки «пэтриот» вылетела первая ракета. Ракета промчалась всего несколько сотен метров, когда управляющее устройство резко повернуло ее подобно бильярдному шару, отскочившему от борта, и она устремилась вниз за видимый горизонт. Через несколько секунд за ней последовали еще три зенитные ракеты.

– Приближаются крылатые ракеты, – заметил Барроуз. – Вон оттуда, с севера.

– Готов поспорить, что их целью является радиолокатор на вершине горы, – пробормотал Кларк. Тут же последовала серия вспышек, осветивших высокое плато на востоке. Через несколько секунд оттуда донесся грохот разрывов. Из батареи «пэтриот» вылетели дополнительные ракеты, и у них на глазах обслуживающий персонал принялся устанавливать новый пакет с ракетами на пусковую площадку грузовика. Было заметно, что на это уходит слишком много времени.

Двадцать «томагавков», составляющих первую волну, начали набирать высоту. Раньше они мчались всего в трех метрах над гребешками волн, приближаясь к отвесным утесам восточного берега Сайпана. Будучи полностью автоматическими, крылатые ракеты не обладали способностью уклониться или даже обнаружить заградительный огонь, направленный против них, и первый залп зенитной батареи «пэтриот» оказался успешным – из двенадцати ракет «земля – воздух» десять попали в цель, однако оставшиеся десять крылатых ракет стремительно набирали высоту, будучи нацеленными на одну и ту же точку. Зенитные ракеты сбили затем еще четыре «томагавка», а пятый потерял скорость и врезался в утес у Лаолао-Каттан. Начиная с этого момента радиолокаторы батарей «патриот» потеряли их из виду, и командиры батарей предупредили об опасности обслуживающий персонал радиолокационной станции, но было уже слишком поздно, и крылатые ракеты с тысячефунтовыми боеголовками одна за другой взорвались над вершиной горы Тапотчау.

– С этим покончено, – заметил Кларк, когда донесся грохот взрывов. Он прислушался. Жители соседних домов тоже вышли теперь на улицу, стоя вокруг тупика. Отдельные радостные возгласы слились в единый восторженный хор, заглушивший крики ракетчиков у батареи «пэтриот» на вершине холма к востоку.

Истребители продолжали взлетать с аэродрома Коблер-Филд, обычно парами, иногда по одному. Голубые языки пламени форсажа уходили в небо и затем гасли, когда японские самолеты направлялись навстречу атакующим американским истребителям. Наконец Кларк и все остальные услышали рев турбовентиляторных двигателей последнего «хокая», взлетавшего самым последним, несмотря на предупреждение персонала уже уничтоженной радиолокационной станции.

На несколько мгновений над островом воцарилась тишина, в воздухе образовалась какая-то странная пустота. Жители перевели дыхание, ожидая начала второго акта полуночной драмы.

«Пасадена» и еще три американских подводных лодки, находившиеся всего в пятидесяти милях от берега, всплыли на антенную глубину и запустили по шесть ракет. Некоторые из них были нацелены на Сайпан, четыре – на Тиниан и две – на Роту. Остальные помчались над гребешками волн к авиабазе Андерсен на Гуаме.

– Поднять перископ! – приказал Клаггетт. Поисковый перископ плавно выдвинулся вверх, сопровождаемый шипением гидравлики. – Стоп! – скомандовал он, когда перископ чуть поднялся над поверхностью. Капитан медленно повернул его, пытаясь рассмотреть огни в небе, но там было пусто.

– О'кей, теперь антенна. – Снова послышалось шипение, и над волнами показался хлыст антенны УВЧ. Капитан не отрывался от объектива перископа, все еще осматривая море вокруг, затем махнул правой рукой. Антенна принимала еле слышные сигналы от удаленных передатчиков, но в остальном эфир был чист и ничто не могло обнаружить подводную лодку.

– «Инди карз», это «Пит кру», прием, – произнес в микрофон офицер-связист.

– Слава Богу, – выдохнул Рихтер и включил свой микрофон. – «Пит кру», это ведущий «Инди», прошу сигнал опознания, прием.

– Фокстрот виски.

– Чарли танго, – ответил Рихтер, проверив радиокоды на блокноте, прикрепленном к колену комбинезона. – Мы в пяти минутах и хотели бы напиться, прием.

– Готовьтесь, – услышал он в ответ.

– Всплываем, – распорядился Клаггетт и взял микрофон бортовой трансляции. – Слушайте все! Мы всплываем. Всем оставаться на боевых постах. Армейским группам приготовиться.

Все необходимое снаряжение находилось рядом со спасательным отсеком и большим люком, предназначенным для погрузки пакетов наведения баллистических ракет. Матросы одной из групп борьбы за живучесть стояли рядом, готовые передавать снаряжение, а старшина будет управлять заправочным шлангом, спрятанным в кожухе над ракетным отсеком.

– Что это там? – запросил по каналу радиосвязи «Инди-два». – Ведущий, это Второй. На севере вертолет. Повторяю, на севере вижу большой вертолет.

– Сбивай его! – тут же скомандовал Рихтер. Здесь не должно быть американских вертолетов. Он развернул «команч» и поднялся повыше, чтобы рассмотреть неизвестную машину. На вертолете даже мигали навигационные огни. – «Пит кру», это ведущий «Инди», на севере вертолет. В чем дело, прием?

Клаггетт не слышал этого разговора. Парус «Теннесси» только что показался над поверхностью, и капитан стоял у трапа, ведущего к верхнему люку паруса. Микрофон взял лейтенант Шоу.

– Скорее всего, это противолодочный вертолет с эсминца, который мы только что потопили – сбивайте его, сбивайте немедленно!

– Воздушный радиолокатор на севере! – послышался через секунду возглас радиооператора. – Поблизости радар вертолета!

– Второй, немедленно займись им! – передал приказ Рихтер.

– Атакую, ведущий, – отозвался второй «команч», разворачиваясь и опуская нос для увеличения скорости. Кто бы ни был на этом вертолете, ему крупно не повезло. Пилот выбрал оружие для атаки. Под корпусом из обтекаемого кожуха выдвинулась двадцатимиллиметровая пушка. Цель находилась в пяти милях и не видела приближающегося штурмового вертолета.

Пилот «команча» заметил, что это «Сикорский», собранный, возможно, на том же заводе в Коннектикуте, что и его «команч», военно-морской вариант UH-60 – крупная и удобная цель. «Команч» мчался прямо на него, рассчитывая сбить японский вертолет прежде, чем тот успеет передать радиосигнал тревоги. Наверно, все-таки успеет, и пилот выругал себя за то, что не выбрал «стингер», но сейчас было уже поздно. Он нажал на кнопку и выпустил пятьдесят снарядов, большинство которых попало в носовой кокпит приближающегося вертолета. Результат был мгновенным.

– Сбит, – сообщил он. – Я прикончил его, ведущий.

– Понял. Как у тебя с топливом?

– На тридцать минут, – ответил второй.

– Барражируй поблизости и смотри по сторонам, – скомандовал ведущий.

– Ясно. – Едва он поднялся на триста футов, как заметил еще один неприятный сюрприз. – Ведущий, это Второй. На севере – радиолокатор, оператор электронных систем определил его как военно-морской.

– Просто великолепно, – проворчал Рихтер, облетая субмарину. Она была достаточно большой для посадки, но если бы еще эта проклятая лодка не перекатывалась с борта на борт, будто бочонок с пивом на ирландских поминках. Рихтер приблизился прямо с кормы, завис над палубой и выпустил шасси для посадки.

– Заходите налево, навстречу ветру, – скомандовал Клаггетт лейтенанту Шоу. – Нужно уменьшить бортовую качку, чтобы облегчить им посадку.

– Понял, шкипер. – Шоу отдал необходимые распоряжения, и «Теннесси» обрел некоторую устойчивость, направляясь на северо-запад.

– Приготовиться у спасательного и грузового люков! – прозвучала команда капитана. Вертолет начал медленно и осторожно снижаться. Зрелище посадки вертолета на палубу корабля, почему-то всегда ассоциировалось у Клаггетта с сексом дикобразов. Нельзя сказать, что животные занимаются этим неохотно, нет, просто они не могут допускать ошибок.

Они вытянулись подобно армии конных рыцарей, подумал Санчес, японские самолеты в двухстах милях от северо-восточного берега Сайпана и американские на сто миль дальше. Эта ситуация проигрывалась много раз обеими сторонами и часто в одних и тех же центрах военных игр. У обеих сторон поисковые радиолокаторы действовали в активном режиме. Обе стороны могли теперь видеть противника и сосчитать количество противостоящих самолетов. Приходилось только ждать, кто начнет первым. Японцы находились в более затруднительном положении и знали это. Их последний уцелевший Е-2 еще не успел занять позицию, но хуже было то, что они не знали, кто противостоит им. По команде Санчеса первыми бросились в атаку «томкэты», включившие форсаж и взвившиеся высоко в небо, чтобы выпустить оставшиеся ракеты «феникс». Они осуществили пуск с пятидесяти миль, и больше сотни этих ракет, созданных на основе последних достижений высокой технологии, превратились в волну желтых языков пламени, поднявшихся еще выше, чтобы начать затем стремительный спуск к цели. Тем временем исторгшие их истребители развернулись и полетели назад.

Это стало сигналом для начала общего воздушного боя. Тактически ситуация была ясной, а затем все снова запуталось, когда японские истребители тоже перешли на форсаж и с максимальной скоростью начали сближаться с американскими, надеясь поднырнуть под волну «фениксов» и выпустить свои самонаводящиеся ракеты. Для такого маневра требовалась идеальная координация по времени, а добиться этого оказалось трудным без руководства со стороны самолета радиолокационного управления боем, которого они не дождались.

Подготовить моряков к быстрым и слаженным действия было трудно, хотя группа матросов держала наготове крылья, которые крепились квалифицированными армейскими специалистами к бортам первого «команча». Затем в топливные баки вставили шланги и включились корабельные насосы, максимально быстро наполняющие их. Один матрос передал Рихтеру телефонную трубку на обычном проводе.

– Как все прошло, армия? – спросил Датч Клаггетт.

– Было очень интересно. У вас не найдется горячего кофе?

– Сейчас принесут. – Капитан отдал команду в камбуз.

– Откуда взялся японский вертолет? – спросил Рихтер, наблюдая за ходом заправки.

– Час назад пришлось потопить эсминец. Он мешал нам. Думаю, вертолет успел взлететь с него. Готовы принять указания о дальнейшем полете?

– Разве мы летим не на Уэйк?

– Нет. Вас ждет авианосец – вот его координаты: двадцать пять северной широты, один-пятьдесят восточной долготы. Повторяю, два-пять северной и один-пять-ноль восточной.

Рихтер дважды повторил координаты, и Клаггетт подтвердил, что пилот правильно их запомнил. Целый авианосец для нас? – подумал Рихтер.

– Понял, сэр. Очень вам благодарен.

– Спасибо, что вы сбили японский вертолет, «Инди». К кабине подошел матрос и постучал по металлической обшивке, показывая вверх большим пальцем. Затем он передал пилоту бейсбольную кепку с надписью «Теннесси». Тут Рихтер заметил, как оттопыривается нагрудный карман на форменке матроса. Он протянул руку и бесцеремонно вытащил оттуда начатую пачку сигарет. Матрос рассмеялся и бросил Рихтеру свою зажигалку.

– Всем отойти! – крикнул пилот. Матросы палубной команды отступили назад, но в этот момент из люка вынырнул матрос с термосом и передал его Рихтеру. После этого пилот опустил фонарь кабины и включил двигатели. Не прошло и минуты, как его «команч» поднялся, уступив место второму вертолету, а сам Рихтер начал патрулирование. Еще через тридцать секунд пилот сделал первый глоток кофе. По вкусу он отличался от армейского и казался намного более гражданским. Сюда бы еще немного «Хеннесси», и напиток был бы что надо, подумал он.

– Сэнди, посмотри на север! – послышался сзади голос стрелка-радиста как раз в тот момент, когда шасси второго «команча» коснулось палубы подводной лодки.

Шесть «иглов» пали жертвой первого залпа американских ракет, а еще два оказались поврежденными и повернули назад, сообщили операторы с американских АВАКСов. Сам Санчес не видел этого, потому что уходил от приближающихся вражеских истребителей. Теперь на смену «томкэтам» пришли «хорнеты». Операция протекала успешно. Японцы, взлетевшие на форсированном режиме двигателей, преследовали американцев, отгоняя их подальше от острова – или так им казалось. На экране опасности Санчес заметил приближающиеся ракеты, Но изготовлены они были в Америке, и он знал, на что они способны.

– Что это? – удивился Ореза.

Сначала в воздухе промелькнула всего лишь тень. По какой-то причине аэродром остался освещенным, и они увидели, как над концом взлетно-посадочной полосы Коблера пронеслась одиночная желтая полоса. Затем она резко пошла вниз и ударилась о середину дорожки, нос у нее отвалился, и на асфальт высыпалось множество маленьких круглых предметов. Два или три шарика взорвались, но остальные исчезли из виду, слишком незаметные, после того как упали. Затем мелькнула вторая тень, третья и несколько других, проделавших то же самое – за исключением одной, устремившейся прямо к башне управления полетами и взорвавшей ее, а вместе с нею и радиостанцию, через которую осуществлялось управление японским авиакрылом.

Дальше к югу, на по-прежнему освещенном поле гражданского аэропорта, у терминала или на стояночных площадках, виднелись четыре «Боинга-747». К аэропорту ничто не приближалось. На востоке располагались готовые к открытию огня пусковые установки «пэтриот», но они уже выпустили первые залпы, и теперь обслуживающий персонал готовил к установке новые пакеты с ракетами, подсоединяя их к фургонам управления, а на это требовалось время. «Пэтриотам» удалось сбить несколько приближавшихся крылатых ракет, но далеко не все.

– Интересно, крылатые ракеты не нацелены на зенитные пусковые установки, – заметил вслух Чавез, думая о том, что вообще-то им следовало находиться в укрытии, но… но никто не уходил с улицы – все с захватывающим интересом наблюдали за происходящим, словно это был фейерверк в честь Дня независимости.

– Стараются избегать районов с гражданским населением, Динг, – ответил Кларк.

– Неплохо задумано. Между прочим, что это за фокус с фамилией Келли?

– Это моя настоящая фамилия, – заметил старший оперативник.

– Джон, а сколько тех подонков ты убил собственными руками? – поинтересовался Ореза.

– Что? – вздрогнул Чавез.

– Давным-давно, когда мы оба были молодыми, вот этот твой босс занимался охотой за торговцами наркотиками, насколько я припоминаю.

– Ничего этого не было, Португалец, честное слово, – ухмыльнулся Джон и покачал головой. – По крайней мере никто ничего не сможет доказать, – добавил он. – Ведь я погиб, верно?

– В таком случае ты выбрал такие же инициалы, как и тот парень, приятель. – Ореза сделал паузу. – Что будет дальше?

– Не имею представления. – Ореза не имел допуска, который позволял бы познакомить его с предстоящей операцией, да и сам Кларк еще не знал, осуществима ли она. Через несколько секунд кому-то пришло в голову отключить электричество и в южной части острова.

Вертолет, взлетевший с палубы «Мутсу», сообщил о появлении на поверхности американской подводной лодки, но ничего больше. В результате один из «конго» поднял в воздух свой противолодочный вертолет «сихоук», направлявшийся сейчас к югу. Туда же летели два самолета Р-3 «Орион», однако вертолет с двумя торпедами прибудет к цели раньше их. Он летел на высоте двухсот футов, не включая радиолокатор, но с мигающими навигационными огнями, которые казались очень яркими на экране перед Рихтером.

– Здесь почему-то оживленное движение, – заметил пилот. Он находился на высоте пятисот футов, когда над горизонтом появилась новая цель. – «Пит кру», это ведущий «Инди». К нам приближается еще один вертолет.

– Сбивай его!

– Понял. – Рихтер увеличил скорость и полетел на перехват. У военно-морского флота, подумал он, не возникает проблем с принятием решений. Встречный курс гарантировал быстрое сближение. Рихтер выбрал из своего арсенала «стингер» и выстрелил с расстояния пять миль. Кто бы ни был в этом вертолете, он не ожидал встретить здесь вражескую авиацию, а холодная вода внизу создавала отличный контраст для боеголовки теплового наведения. «Сихоук» взорвался и рухнул в море, оставив Рихтера в неведении уцелели ли члены его экипажа. Но он не мог заниматься спасательными работами и потому не подлетел поближе, чтобы проверить.

Второй «команч» успел заправиться и патрулировал над подводной лодкой, ожидая возвращения ведущего. Рихтер промчался низко над субмариной в знак прощального приветствия и полетел дальше. У него не было ни времени, ни топлива для того, чтобы медлить.

– Вы обратили внимание на то, что мы превратились теперь в авианосец? – спросил Кен Шоу, наблюдая за тем, как палубная команда заканчивает заправку третьего и последнего гостя. – Наша авиация даже сбила вертолеты противника.

– Хотелось бы поскорее снова стать подводной лодкой, – проворчал Клаггетт. Наконец фонарь кабины опустился, вертолет взлетел и матросы начали наводить порядок на палубе. Через пару минут работа была закончена. Один из старшин сбросил за борт ставшее ненужным снаряжение, махнул рукой в сторону паруса и спустился в люк, захлопнув над собой крышку.

– Очистить мостик! – скомандовал Клаггетт, оглянулся вокруг и нажал кнопку микрофона. – Погружение!

– Но у нас еще не проверена герметизация, – возразил боцман в боевой рубке.

– Ты слышал приказ, – проворчал вахтенный офицер. По его команде открыли клапаны, и главные балластные цистерны начали заполняться водой. Указатель герметичности верхнего люка изменился на дисплее с кружка на вертикальную черту, через мгновение в боевой рубке появился Клаггетт и закрыл нижний люк. Теперь герметизация лодки завершилась.

– Мы готовы к погружению. Быстро уходим!

– Это подводная лодка, – произнес младший лейтенант. – Она погружается – продувает цистерны…

– Расстояние?

– Для этого мне придется перейти на активный режим гидролокации, – предупредил офицер-акустик.

– Тогда действуйте! – яростно прошипел Угаки.

– Что это за вспышки? – удивленно спросил второй пилот. Авиалайнер только что пересек линию горизонта, чуть левее своего коридора, и определить расстояние было невозможно. Но вспышки были яркими, и одна превратилась в светящуюся полосу, врезавшуюся в море. В темноте появились новые огненные полосы бело-желтого цвета, стремительно перемещающиеся справа налево. Теперь все стало ясно. – Вот в чем дело!

– Башня управления полетами Сайпана, это «Джал – семь-ноль-два», мы в двух сотнях миль от вас. Что происходит? Прием. – Ответа не последовало.

– Возвращаемся в Нариту? – спросил второй пилот.

– Нет! Продолжим полет по маршруту, – ответил Торахиро Саго.

Лишь благодаря высокому профессионализму он не дал волю ярости. Ему уже удалось уклониться от двух вражеских ракет, и майор Широ Сато не поддался панике несмотря на то, что случилось с его ведомым. На экране своего радиолокатора он видел более двадцати целей, находящихся за пределами дальности, и хотя несколько истребителей его эскадрильи выпустили в них ракеты AMRAAM, Сато выжидал. Он видел также, что его самолет ведут многие радары противника, но с этим ничего не поделаешь. Сато бросал свой истребитель из стороны в сторону, испытывая огромные перегрузки, и продолжал сближаться с вражескими самолетами на режиме форсажа. То, что началось как обычное воздушное сражение, превратилось теперь в беспорядочную схватку, где один истребитель преследовал другой, не обращая внимания на то, что происходит по сторонам, – подобно самураям, сражающимся в темноте. Сейчас он повернул на север, выбирая ближайшие отраженные сигналы, означающие самолеты противника. Бортовая система «свой – чужой» автоматически послала запрос, Сато убедился, что перед ним вражеский истребитель, нажал на кнопку пуска ракет с головками самонаведения и тут же бросил свой «игл» в крутой поворот, направляясь на юг. Он рассчитывал на такой бой, где противники соревнуются друг с другом, где искусство одного противостоит искусству другого в чистом небе. Здесь же шла хаотическая свалка в темноте, и майор просто не знал, кто одерживает верх, а кто терпит поражение. Оставалось одно – развернуться и лететь домой. Мужества у него хватало, но американцы выманили японские истребители так далеко от базы, что топлива едва оставалось на обратный полет. Сато так и не узнает, попали его ракеты в цель или прошли мимо. Проклятие!

Он в последний раз включил форсаж, чтобы оторваться от преследования, уходя вправо и оставляя поле битвы для истребителей, приближающихся с юга. Это, по-видимому, самолеты с Гуама. Сато мысленно пожелал им удачи.

– Внимание «Орлов», это ведущий «Орел». Выходите из боя. Повторяю, выходите из боя! – Санчес находился сейчас далеко от места, где шло воздушное сражение. Ему хотелось сидеть за штурвалом «хорнета», а не как сейчас – более тяжелого и большого «томкэта». Он услышал ответные сигналы подтверждения, и хотя потерял несколько истребителей своего авиакрыла, да и бой прошел не совсем так, как он рассчитывал, успех был на стороне американцев. Санчес повернул на север, покидая район боя, и, посмотрев на приборы, проверил запас топлива. Тут он увидел мигающие навигационные огни в направлении на десять часов.

– Боже мой, Бад, это авиалайнер! – воскликнул офицер электронного обеспечения, сидевший позади него. – На нем логотип «Джал». – Это было очевидно по стилизованному красному журавлю на вертикальном стабилизаторе.

– Нужно предупредить его об опасности. – Санчес включил навигационные огни и приблизился к авиалайнеру слева. – «Джал-747», «Джал-747», это самолет ВМС США у вашего левого борта.

– Кто вы? – послышался голос на частоте авиационных радиопереговоров.

– Истребитель Военно-морских сил США. Сообщаем вам, что в этом районе идет воздушный бой. Советую повернуть назад. Прием.

– У меня не хватит горючего.

– Тогда летите на Иводзиму. Там есть аэродром, только будьте осторожны – к юго-западу от взлетно-посадочной полосы возвышается радиомачта. Прием.

– Спасибо, – прозвучал короткий ответ. – Продолжаю полет по своему маршруту. Конец связи.

– Кретин, – произнес Санчес, но перед этим отпустил кнопку передачи. Офицер, сидевший сзади, полностью согласился с пилотом. Во время настоящей войны они сбили бы вражеский авиалайнер, но эта не была настоящей. По крайней мере такое решение приняли наверху. Санчесу не суждено было узнать об ужасающих последствиях своей роковой ошибки.

– Капитан, но это очень опасно!

– Аэродром на Иводзиме не освещается. Мы подлетим к Сайпану с запада и обойдем район воздушного боя, – произнес Сато, не обращая внимания на предостережение. Он изменил курс на западный, и второй пилот промолчал, решив не вмешиваться в действия капитана.

– Гидролокатор в активном режиме по правому борту, пеленг ноль-один-ноль, низкочастотный, по-видимому, подводная лодка. – Эта новость была неожиданной и неприятной.

– Готовиться к пуску! – немедленно скомандовал Клаггетт. Он безжалостно гонял команду «Теннесси» именно на такой случай, а на подводных ракетоносцах всегда были лучшие торпедисты флота.

– Готовим аппарат четыре, – ответили из торпедного отсека. – Открываем люк. Аппарат заполнен водой. Торпеда готова к пуску.

– Первоначальный курс ноль-один-ноль, – доложил прокладчик, посмотрев на планшет, где данных почти не было. – Отсечь провода, переход на активный режим поиска с тысячи ярдов.

– Готово!

– Пуск! – приказал Клаггетт.

– Пуск четвертой, четвертая ушла! – выкрикнул торпедист, едва не сломав в спешке пусковую ручку.

– Расстояние до цели четыре тысячи метров, – доложил акустик. – Крупная подводная цель, скулой к нам. Паразитные, паразитные – он выпустил торпеду!

– Мы тоже. Первая, вторая – пуск! – выкрикнул Угаки. – Лево на борт, – скомандовал он, как только вторая торпеда покинула торпедный аппарат. – Полный вперед!

– Слышу торпеду в воде. Две торпеды, пеленг ноль-один-ноль. Действуют в поисковом режиме, – доложил старший акустик.

– Проклятие! Такое уже однажды было, – пробормотал Шоу, вспомнив пережитые им моменты ужаса на ракетоносце «Мэн». Армейский лейтенант и его старший сержант только что вошли в боевую рубку, чтобы поблагодарить капитана за отлично проведенную операцию по заправке вертолетов. Они замерли у входа, глядя по сторонам и чувствуя растущее напряжение.

– Отсек шестидюймовых приманок, пуск.

– Пускаю приманки. – Через секунду послышалось легкое шипение сжатого воздуха.

– У нас приготовлен ПШИДД? – спросил Клаггетт, хотя и знал, что уже отдал такой приказ.

– В аппарате два, сэр, – послышался ответ торпедиста.

– Приготовиться к пуску.

– Готово, сэр.

– О'кей. – Капитан третьего ранга Клаггетт позволил себе сделать глубокий вдох и подумать. У него оставался выбор, хотя и небольшой. Насколько «умны» японские торпеды? «Теннесси» шел десятиузловым ходом, не получив новых приказов об изменении курса и скорости после погружения, находясь на глубине трехсот футов. Хорошо.

– Шестидюймовый отсек, приготовиться к пуску трех приманок расходящимися курсами по моей команде.

– Готовы, сэр.

– Торпедный отсек, установить на ПШИДДе глубину триста футов, на этой глубине максимально крутая циркуляция. Перевести в активный режим сразу после выстрела.

– Люк открыт… аппарат заполнен водой.

– Пуск!

– ПШИДД пущен, сэр.

– Шестидюймовый отсек, пуск!

Корпус «Теннесси» снова вздрогнул, когда в морскую глубину вырвались три приманки и подводный имитатор шумов субмарины, созданный на основе торпеды Мк-48. Теперь у приближающихся торпед окажется весьма привлекательная цель.

– Всплываем! Экстренное всплытие!

– Экстренное всплытие, понял, – отрепетовал боцман и протянул руку к клапану продува цистерн сжатым воздухом. – Вертикальные рули поднять!

– Поднять вертикальные рули! – отозвался рулевой и потянул на себя рычаг управления.

– Рубка, докладывает гидропост, приближающиеся торпеды по-прежнему в поисковом режиме. Наша торпеда идет к цели.

– Их рыбы, парни, похожи на наши первые Мк-48, – спокойно произнес Клаггетт. Бесстрастное выражение на его лице было притворным, но следовало успокоить команду. – Помните три правила для 48-х? Нужна четкая цель, она должна быть на расстоянии не менее восьмисот ярдов, и пеленг на нее должен меняться. Стоп машины!

– Машины – стоп. Сэр, докладывает машинное отделение – машины остановлены.

– Отлично, пусть теперь плывет по инерции, – произнес капитан, не зная, о чем еще говорить. Он посмотрел на армейцев и подмигнул им. Парни казались слишком бледными. Ну что ж, хорошо, когда у тебя темная кожа, подумал Клаггетт.

«Теннесси» всплывала под углом тридцать градусов, резко сбавляя скорость. Несколько человек не удержались на ногах и упали – настолько неожиданно все произошло. Капитан схватился за бело-красный штурвал управления перископом, чтобы удержаться на ногах.

– Глубина?

– Всплываем на поверхность, сэр! – доложил боцман. Через секунду послышался рев воды, стекающей с корпуса, и затем субмарина, выскочив на поверхность, рухнула обратно, словно кит после прыжка.

– Соблюдать полную тишину.

Гребной вал теперь замер. «Теннесси» раскачивалась на поверхности, а на глубине трехсот футов и в полумиле за кормой ПШИДД описывал круги, проходя через пузырьки, выпускаемые приманками. Клаггетт сделал все что мог. Матрос, стоявший рядом, сунул руку в карман за сигаретами, потом вспомнил, что отдал их пилоту.

– Наша торпеда замкнулась на цели! – доложил акустик.

– Право на борт! – скомандовал Угаки, стараясь казаться спокойным, но американская торпеда прошла сквозь приманки… в точности как и его торпеда несколькими днями раньше, вспомнил капитан. Он обвел взглядом боевую рубку. Все смотрели на него, как и в прошлый раз, однако сейчас первой пустила торпеду вражеская лодка и одного взгляда на планшет было достаточно, чтобы убедиться в том, что он никогда не узнает, стала ли успешной его вторая атака.

– Простите меня, – произнес он, обращаясь к своей команде, и несколько человек успели кивнуть, понимая глубокую искренность своего командира.

– Попадание! – сказал акустик.

– Спасибо, старшина, – поблагодарил его Клаггетт.

– Вражеские «рыбы» описывают круги под нами, сэр… похоже, что они… да, они преследуют приманку… импульсы попадают и в нас, но…

– Но первые модели сорок восьмых не замыкаются на неподвижной цели, старшина, – негромко заметил капитан. Казалось, только двое на лодке – акустик и капитан – дышат, остальные затаили дыхание. Ну еще, может быть, Кен Шоу, стоявши у панели управления системами вооружения. Тем же, кто не могли слышать ультразвуковые импульсы, испускаемые гидролокаторами японских торпед, было страшно.

– Эти проклятые «рыбы» никак не хотят остановиться.

– Верно, – кивнул Клаггетт. – Поднять радиоантенну, – добавил он. Мачта с сенсорами тут же пошла вверх, и все, кто находились в боевой рубке, насторожились, услышав раздавшийся шум.

– Капитан, воздушный радиолокатор на пеленге три-пять-ноль.

– Мощность импульсов?

– Небольшая, но постепенно возрастает. Наверно, это Р-3, сэр.

– Очень хорошо.

Это было уж слишком для армейского офицера.

– Мы что, так и останемся на месте?

– Совершенно верно.

Сато посадил 747-й главным образом по памяти. Посадочные огни не действовали, но лунный свет был достаточно ярким, и второй пилот в который раз восхитился мастерством капитана. Луч посадочного прожектора авиалайнера отразился от наземных рефлекторов. Колеса самолета коснулись дорожки чуть правее центральной оси, но Сато удержал самолет на прямой до самого конца, на этот раз без обычного взгляда на своего младшего напарника. Авиалайнер уже поворачивал на рулежную дорожку, когда вдали сверкнула ослепительная вспышка.

Майор Сато вернулся на Коблер-Филд первым, обогнав по пути два поврежденных истребителя. Он увидел, что внизу что-то двигается, но звуки на его радиоканале были неразборчивыми. Впрочем, у него не оставалось выбора. Его истребитель летел последние мили на парах горючего и честном слове пилота. Топливные баки были пустыми. Поскольку посадочная дорожка не освещалась, Сато плавно спланировал и коснулся тармака в центральной ее точке. В темноте он не заметил круглого предмета перед носовым колесом шасси. Послышался глухой взрыв, переднее колесо сложилось, и «игл» помчался, кувыркаясь до конца дорожки. В баках оставалось достаточно горючих паров, они вспыхнули, самолет взорвался, и обломки разлетелись по аэродрому. Второй «игл», заходящий на посадку в полумиле за ним, приземлился на соседнюю дорожку и тоже взорвался. Оставшиеся двадцать истребителей отвернули в стороны и потребовали по радио указаний. Шесть совершили посадку в гражданском аэропорту. Остальные полетели к длинным двойным дорожкам на Тиниане, не подозревая, что и эти дорожки усеяны бомбочками, доставленными ракетами «томагавк». Лишь около половины истребителей сумели благополучно приземлиться, не натолкнувшись на них.

Адмирал Чандраскатта, находясь в боевой рубке, наблюдал за радиолокационным экраном. Скоро ему придется отозвать свои истребители. Ему не хотелось рисковать пилотами при ночных полетах, но американцы постоянно поднимали в небо истребители, демонстрируя свою силу. Конечно, они в состоянии атаковать и уничтожить его флот, если захотят, но сейчас? Теперь, когда они ведут военные действия против Японии, неужели им придет в голову вступать в вооруженный конфликт с еще одной страной? Нет. Его десантное соединение уже вышло в море, и через два дня, после заката, наступит решающий час.

Бомбардировщики Б-1 летели ниже, чем когда-либо. На этот раз ими управляли резервисты, главным образом пилоты гражданских авиалиний, милостью Пентагона (по совету нескольких видных конгрессменов) посаженные за штурвалы настоящих боевых самолетов впервые за несколько лет. Во время тренировочных бомбовых рейдов они никогда не приближались к цели на высоте меньше двухсот – чаще трехсот – футов, потому что даже в равнинном Канзасе на фермах стоят ветряные мельницы и у людей странная привычка строить радиомачты в самых неожиданных местах, но не в море. Здесь они летели на высоте пятьдесят футов, с трепетом доверив управление самолетами автоматическим системам, ведущим бомбардировщики в соответствии с профилем местности. Группа из восьми Б-1 летела прямо на юг, сделав поворот у мыса Дондра. Остальные четыре самолета направлялись на северо-запад после пролета у другого навигационного ориентира. Впереди ощущалась большая радиолокационная активность, что заставляло командира группы нервничать, хотя до сих пор еще никто не сумел их обнаружить, и он отдался восторгу полета на боевом самолете при скорости, превышающей звуковую, причем на такой высоте, что позади бомбардировщика оставался необычный инверсионный след, больше похожий на кильватерную струю гоночного катера с двигателем неограниченной мощности, вслед за которой, всплывет вареная рыба…

Вот, наконец.

– С севера на бреющем полете приближаются самолеты!

– Что? – Адмирал поднял голову. – Расстояние?

– Меньше двадцати километров, летят с огромной скоростью!

– Может быть, ракеты?

– Не знаю, адмирал!

Чандраскатта снова посмотрел на прокладочный планшет. Да, вот они, с противоположной стороны по отношению к американским авианосцам. Его истребители не смогут противостоять…

– Самолеты! – послышался возглас впередсмотрящего.

– Открыть огонь? – спросил капитан первого ранга Мехта.

– Что? Без согласования? – Чандраскатта бросился к двери и выбежал на летную палубу как раз в тот момент, когда белые полосы на морской поверхности бросились в глаза даже раньше, чем оставлявшие их бомбардировщики.

– Набираем высоту, – произнес пилот, нацеливаясь прямо на остров авианосца. Он потянул штурвал на себя и, когда мостик промелькнул под самолетом, взглянул на высотомер.

– Наберите высоту! – предупредил его весьма сексуально звучащий женский голос звуковой индикации автопилота.

– Уже набрал, Мэрилин. – Для пилота авиакомпании Ти-даб-лю-эй этот голос почему-то ассоциировался с именем Мэрилин. Затем он посмотрел на указатель скорости. Девятьсот узлов. Господи, какой звуковой удар произведет такая махина…

Грохот преодоленного огромным бомбардировщиком звукового барьера походил на разрыв бомбы. Он сбил с ног индийского адмирала, с надстроек посыпались стекла, вышла из строя установленная наверху аппаратура. Через несколько секунд прогрохотал еще один, затем еще – гигантские бомбардировщики мчались над самыми мачтами его соединения. Чандраскатта с трудом встал и направился, покачиваясь и ступая по скрипящим под ногами осколкам стекла, в боевую рубку.

– Два радиолокатора вышли из строя, – услышал он голос старшины, докладывающего о причиненных повреждениях. – С «Раджпута» сообщают, что повреждены пусковые установки зенитных ракет.

– Это вас, адмирал, – обратился к нему лейтенант-связист, протягивая трубку телефона.

– Кто это? – спросил Чандраскатта.

– Говорит Майк Дюбро. В следующий раз будем действовать всерьез. Мне поручили передать вам, что в настоящий момент посол США встречается с вашим премьер-министром…

– Будет намного лучше для всех заинтересованных сторон, если ваш флот прекратит готовящуюся операцию, – произнес бывший губернатор Пенсильвании после обычного обмена любезностями.

– Вы не имеете права приказывать нам.

– Это не приказ, госпожа премьер-министр, я просто высказал нашу точку зрения. Кроме того, мне поручено передать вам, что мое правительство обратилось с просьбой о созыве чрезвычайного заседания. Совета Безопасности ООН для обсуждения вашего предполагаемого намерения оккупировать Шри-Ланку. Мы предложим Совету Безопасности воспользоваться Военно-морскими силами США для защиты суверенитета этого островного государства. Прошу извинить меня за прямоту, но моя страна не считает нормальным, когда суверенитет одного государства нарушается другим. Как я уже сказал, в интересах наших стран не допустить вооруженного конфликта.

– У нас никогда не было таких намерений, – заявила премьер-министр Индии, захваченная врасплох прямотой второго заявления, после того как она не обратила внимания на первое.

– Тогда мы с вами придерживаемся одинаковой точки зрения, – с улыбкой кивнул посол Уильямс. – Я немедленно сообщу об этом своему правительству.

Казалось, прошла целая вечность, но на самом деле чуть более получаса, прежде чем первая торпеда, затем и вторая прекратили кружить в морской глубине, а потом стихли и сигналы их гидролокаторов. Ни одна из японских торпед не нашла ПШИДД достаточно крупной целью для атаки, но, по их мнению, в этом районе не было никакой другой цели.

– Какова сила радиолокационного сигнала этого Р-3? – спросил Клаггетт.

– Приближается к уровню, когда он способен обнаружить нас, сэр.

– Дайте команду на погружение, мистер Шоу. Опустимся под слой термоклина и уйдем отсюда.

– Слушаюсь, капитан. – Шоу отдал необходимые распоряжения.

Две минуты спустя подводная лодка США «Теннесси» погрузилась, а еще через пять минут на глубине шестьсот футов повернула и поплыла на северо-восток со скоростью десять узлов. Вскоре после этого послышались всплески за кормой – по-видимому, сбрасывали акустические буи. Однако требуется немало времени, чтобы противолодочный самолет Р-3 собрал достаточно данных для начала атаки, а «Теннесси» совсем не собиралась задерживаться в этом районе.