"И вот пришел ты" - читать интересную книгу автора (Клейпас Лиза)

Глава 1

– Черт, черт… улетела, мерзость такая! – Порыв ветра подхватил поток ругательств, оставив всех гостей в полном изумлении.

Яхта стояла на якоре на середине Темзы. Гости собрались в честь нового короля Георга IV. Поскольку прием был скучным, но очень важным, все покорно восхищались роскошной яхтой его величества. Обитая парчой мебель красного дерева, сверкающие хрустальные подвески на люстрах, позолоченные сфинксы и бронзовые резные львы, расставленные по углам, – все давало право называть яхту плавучим дворцом роскоши. Гости усердно поглощали спиртные напитки, дабы поскорее достичь приятного состояния эйфории, которое с успехом могло бы заменить истинное веселье.

Возможно, прием был бы интереснее, если бы король пребывал в лучшем настроении. Он еще не оправился от недавней смерти отца, к тому же страдал острыми приступами подагры. Король все больше мрачнел, что было ему совсем несвойственно. В конце концов он стал искать общества тех, кто мог бы развеселить его и избавить от одиночества. Именно поэтому, как утверждали, он и потребовал присутствия на приеме мисс Лили Лоусон. Один томный виконт выразил всеобщее мнение, заметив, что мисс Лоусон расшевелит кого угодно, это лишь вопрос времени. И мисс Лоусон, как обычно, не разочаровала присутствующих.

– Эй, кто-нибудь, достаньте эту чертову штуку! – Голос Лили перекрывал взрывы хохота. – Волны уносят ее прочь от яхты!

Благодарные за избавление от скуки, джентльмены бросились на ее призыв Дамы робко запротестовали, когда их кавалеры устремились к носу яхты, где Лили, перегнувшись через поручень, смотрела на нечто, плававшее в воде.

– Моя любимая chapeau lt;шляпка (фр.)gt;, – ответила она на градом сыпавшиеся вопросы и изящным жестом указала на шляпку – Ее унес ветер! – Она повернулась к толпившимся поклонникам, каждый из которых был готов утешить ее. Однако ей нужна была шляпка, а не сочувствие. Озорно усмехнувшись, она внимательно оглядела мужчин. – Ну, есть среди вас настоящий рыцарь? У кого хватит смелости достать мою шляпку?

Лили бросила шляпку за борт намеренно. Она видела, что кое-кто из мужчин догадался о ее проделке, однако это не сильно уменьшило число желающих ей помочь.

– Позвольте мне! – воскликнул один джентльмен, а другой принялся стаскивать свой сюртук.

Завязался спор, так как каждый стремился завоевать благосклонность Лили. Однако за бортом яхты угрожающе пенились волны, да и вода была холодной, что обещало простуду. Но самое важное заключалось в том, что дорогой, идеально сшитый костюм не выдержал бы купания в реке.

Лили с еле заметной улыбкой наблюдала за подстроенной ею суматохой. Предпочтя спор действию, мужчины рисовались перед ней и соревновались в галантности. Если бы кто-нибудь решился спасти ее шляпку, он бы давно сделал это.

– Ну и цирк, – еле слышно проговорила Лили, разглядывая препирающихся щеголей.

Если бы среди них нашелся тот, кто выступил вперед, послал бы ее к черту и заявил, что никакая розовая шляпка не стоит таких жертв, она бы тут же прониклась к нему уважением. Однако никто на это не осмелился. Будь здесь Дерек Крейвен, он бы посмеялся над ней или сделал неприличный жест, чем вызвал бы у нее приступ хохота. Да, они оба с одинаковым презрением относятся к ленивым, надушенным и расфуфыренным великосветским шалопаям.

Лили со вздохом отвернулась к реке, грозной, свинцово-серой под тяжелым небом. Весной воды Темзы нестерпимо холодны. Она подставила лицо ветру и зажмурилась, как кошка, которую гладят. Блестящие черные пряди выбились из прически Лили с отсутствующим видом развязала отделанную драгоценными камнями ленту, украшавшую ее лоб. Ее взгляд был устремлен на волны, бившиеся о борт яхты.

– Мама, – услышала она детский шепот.

Лили съежилась, но воспоминания не отступили.

Внезапно она представила, как детские ручонки обнимают ее за шею, как нежные волосики касаются ее щеки, ощутила на руках тяжесть детского тельца.

Итальянское солнце обжигает шею. Стая уток с шумом и кряканьем рассекает зеркальную гладь пруда.

– Взгляни, дорогая, – проговорила Лили. – Это утки. Они прилетели навестить нас!

Замирая от восторга, девчушка вытянула пухлую ручку и крохотным пальчиком указала на уток, с важным видом проплывавших мимо. Затем она перевела свои темные глаза на Лили и улыбнулась, обнажив два передних зуба.

– Утки! – последовал возглас, и Лили тихо засмеялась.

– Утки, дорогая моя, и очень красивые. Куда мы дели хлебушек, который принесли для них? О Боже, кажется, я сижу на нем…

Следующий порыв ветра разрушил мирную картину. Лили почувствовала на глазах слезы, грудь сдавило.

– О Николь! – прошептала она и глубоко, прерывисто вздохнула.

Однако ее усилия оказались тщетными, сердце сжалось от отчаяния. Иногда ей удавалось прогонять это состояние вином, азартными играми, сплетнями или охотой, но всегда облегчение было недолгим. Как же изболелось ее сердце! «Моя малышка… где ты?.. Я найду тебя… Мама идет к тебе, не плачь, не плачь…» Отчаяние, как нож, все глубже вонзалось ей в душу. Надо немедленно что-то предпринять, иначе она сойдет с ума.

Лили громко и беспечно рассмеялась, тем самым испугав стоявших поблизости мужчин, и сбросила туфельки на высоких каблуках. Розовое перо, украшавшее шляпу, все еще виднелось над поверхностью воды.

– Моя бедная шляпка вот-вот утонет! – воскликнула она, готовясь к прыжку. – Я сыта вашим рыцарством. Как я вижу, мне придется спасать шляпку самой. – И прежде чем кто-либо успел остановить ее, она прыгнула вниз.

Река сомкнулась над ней, и волны возобновили свой прерванный бег. Кто-то из женщин закричал. Мужчины с тревогой вглядывались в мрачную воду.

– Господи, – пробормотал один.

Остальные молчали, потрясенные. Даже король, которому сообщили о случившемся, изволил подняться на палубу и, всей своей массой навалившись на поручень, тоже стал смотреть вниз. Леди Конингэм, крупная красивая женщина пятидесяти четырех лет, фаворитка короля, подошла к нему и воскликнула:

– Я не раз говорила: эта женщина помешанная! Да помогут нам небеса!

Лили оставалась под водой чуть дольше, чем требовалось. В первое мгновение холод парализовал ее, превратив кровь в лед. Отяжелевшее платье тянуло вниз, в таинственные бездонные глубины. Пусть так и будет, оцепенело подумала она… пусть мрак поглотит ее и утащит вниз… Но внезапный страх заставил ее заработать руками и устремиться к сумеречному свету наверху.

Лили вдруг почувствовала, как что-то мягкое коснулось ее запястья, и, увидев шляпку, схватила ее. Вынырнув, она заморгала, чтобы прогнать из глаз ледяную воду, и облизала губы. Холод тысячами иголок пронзил ее тело, зуб на зуб не попадал. Она с усмешкой обвела взглядом растерянных гостей, столпившихся на борту яхты.

– Я достала ее! – закричала она и гордо подняла шляпку.

Несколько минут спустя Лили уже была на борту.

Мокрое платье облепило ее стройное тело, выставив на всеобщее обозрение все его соблазнительные изгибы. По толпе пронесся ропот. Женщины взирали на нее со смесью зависти и злобы. Ни одна из представительниц прекрасного пола Лондона не пользовалась таким успехом у мужчин. На тех, кто отваживался переступать грани дозволенного, смотрели с презрением, в то время как на Лили…

– Она может совершать любые, даже самые отвратительные поступки, а мужчины только сильнее восхищаются ею! – громко возмутилась леди Конингэм. – Она притягивает к себе скандалы, как мед – пчел. Будь на ее месте другая, ее бы уже двадцать раз смешали с грязью. Даже мой дорогой Георг не терпит никакой критики в ее адрес. Как ей это удается?

– Просто она ведет себя по-мужски, – кисло ответила леди Уилтон. – Играет, охотится, чертыхается и занимается политикой… Она привлекает всех своей новизной: где еще встретишь женщину с мужскими повадками?

– Однако выглядит она отнюдь не по-мужски, – проворчала леди Конингэм, глядя на стройную фигурку, обтянутую мокрым платьем.

Убедившись в безопасности Лили, мужчины окружили ее и громко выражали свое восхищение. Откинув со лба мокрые пряди, Лили улыбнулась и присела в реверансе.

– Ах, это была моя любимая шляпка, – проговорила она, рассматривая бесформенный комок бархата.

– Великий Боже! – восторженно воскликнул один из джентльменов. – Неужели вам чуждо ощущение страха?

– Абсолютно, – убежденно ответила Лили, чем вызвала у мужчин смех. Она смахнула капли воды с лица и задорно тряхнула головой. – Кто из вас, мои дорогие джентльмены, будет столь любезен принести мне полотенце и что-нибудь выпить, иначе мне грозит… – Она замолчала на полуслове, сквозь свисавшие на лицо мокрые пряди увидев высокого незнакомца.

Поднялась страшная суета: мужчины бросились за полотенцами и горячительными напитками, стремясь хоть чем-то ублажить Лили. Незнакомец же не двинулся с места. Лили откинула волосы со лба и дерзко взглянула на него. Странно, почему этот незнакомец так смотрит на нее? Взгляд его холоден и бесстрастен… Она же привыкла к восхищенным взорам. Да и губы его кривятся в презрительной усмешке.

Лили стояла неподвижно, хотя внутри у нее все дрожало от холода. Она впервые видела, чтобы блондин так сильно напоминал сатира. Порыв ветра откинул золотистые пряди со лба незнакомца, открыв чрезвычайно интригующую черту его породистого лица – «вдовий треугольник» lt;Волосы, растущие треугольным выступом на лбу.gt;. В его глазах, на удивление светлых, отражалась безграничная печаль. Лили поняла, что этот взгляд будет еще долго преследовать ее. Только тот, кто познал горечь и глубочайшее отчаяние, способен распознать эти чувства во взгляде другого человека.

Взволнованная пристальным вниманием незнакомца, Лили отвернулась и одарила ослепительной улыбкой своих поклонников, которые наперебой предлагали ей полотенца, плащи и горячительные напитки. Она приказала себе не думать о странном незнакомце. Кто, черт побери, дал право этому скучному лицемерному аристократишке судить ее?

– Мисс Лоусон, – с тревогой проговорил лорд Беннингтон, – боюсь, вы простудитесь. Если пожелаете, я почту за честь доставить вас на берег.

Обнаружив, что ее зубы выбивают дробь о край стакана, Лили с благодарностью кивнула. Озябшей рукой она потянула лорда Беннингтона за рукав и, когда тот склонился к ней, прошептала:

– Поторопитесь, пожалуйста. Кажется, я поступила опрометчиво. Только никому не рассказывайте об этом.

Алекс Рейфорд, человек, известный своим хладнокровием и умением держать себя в руках, старался справиться с необъяснимой вспышкой гнева. Странная особа: рискует своим здоровьем, даже жизнью, ради того, чтобы покрасоваться! Должно быть, она куртизанка, известная в узком кругу. Женщина, которая дорожит своей репутацией, никогда бы так не поступила. Алекс разжал кулаки и вытер взмокшие ладони о сюртук. Ему было трудно дышать, как будто грудь сдавило обручем. Ее заразительный смех, горящие глаза, темные волосы: великий Боже, она так напоминает ему Каролину!

– Вы никогда с ней не встречались, верно? – раздался рядом скрипучий голос. Повернувшись, Алекс увидел сэра Эвелина Дауншира, благообразного пожилого джентльмена, давнего приятеля его отца. – У всех мужчин на лице появляется такое же выражение, когда они видят ее в первый раз. А мне она напоминает маркизу Сэлисбери в дни ее молодости Потрясающая женщина!

Алекс наконец-то оторвал взгляд от броской незнакомки.

– Не вижу, чем тут можно восхищаться, – холодно процедил он.

Дауншир хмыкнул, обнажив при этом ровный ряд идеальных зубов.

– Будь я помоложе, – мечтательно произнес он, – я бы соблазнил ее. Обязательно. Между прочим, она последняя в своем роде.

– В каком роде?

– Во времена моей молодости таких было множество, – с грустной улыбкой ответил Дауншир. – Чтобы их приручить, нужно было обладать определенным умением и ловкостью… О, на них уходило столько сил!.. Они доставляли кучу проблем, таких замечательных хлопот, прекрасных хлопот…

Алекс снова поглядел на незнакомку. До чего же у нее утонченное лицо, с матовой кожей и совершенными чертами. А эти глаза… горящие темные глаза!..

– Кто она? – будто в полусне спросил он. Ответа не последовало, и он, оглянувшись, обнаружил, что Дауншир ушел.

Лили выбралась из кареты и прошла к парадной двери своего дома, стоявшего в тесном ряду других таких же особняков на Гросвенор-сквер. Впервые в жизни Лили испытывала столь сильное чувство неловкости.

– Так мне и надо, – пробормотала она, поднимаясь по ступенькам. Бертон, дворецкий, наблюдал за ней через открытую дверь. – Это была чудовищная глупость.

Темза, куда сливались все нечистоты города, являлась не лучшим местом для купания, и сейчас от мокрой одежды Лили исходил довольно скверный запах. В туфлях хлюпала вода. Этот странный звук, не говоря уже о более чем странном виде хозяйки, вызвал удивление Бертона, проявившееся в слегка поднятых бровях. Подобная откровенность была несвойственна дворецкому, который обычно воспринимал ее выходки с завидной беспристрастностью.

В течение последних двух лет Бертон стал весьма значительной фигурой в доме, прибрав к рукам прислугу и внушая гостям уважение. Приветствуя посетителей, он всем своим чопорным видом давал понять, что Лили – очень важная Персона. К ее выходкам и проказам Бертон относился так, будто ничего и не было, и обращался с ней как со знатной дамой, хотя она редко вела себя соответствующим образом. Высокий, плотный Бертон носил аккуратную окладистую бороду, обрамлявшую его строгое лицо. Во всей Англии не было дворецкого, обладающего таким изощренным сочетанием высокомерия и почтительности.

– Полагаю, мисс, вам понравился праздник на реке? – осведомился он.

– Сногсшибательно, – ответила Лили, изображая оживление, и протянула ему комок мокрого бархата, украшенный розовым пером. Бертон тупо уставился на странную вещь. – Моя шляпка, – объяснила Лили и прошла в дом, оставляя за собой мокрые следы.

– Мисс Лоусон, в гостиной вас дожидается посетитель. Лорд Стэмфорд.

– Закари? – обрадовалась Лили.

Закари Стэмфорда, впечатлительного, умного молодого человека, и Лили связывала искренняя дружба. Закари был влюблен в младшую сестру Лили – Пенелопу. К сожалению, он являлся третьим сыном маркиза Хертфорда. А это означало, что ни состояние, ни титул, которые ему предстояло унаследовать, никогда не удовлетворят амбиции Лоусонов. Когда стало ясно, что Лили не суждено выйти замуж, тщеславные мечты родителей сосредоточились на Пенелопе. Лили жалела сестру, помолвленную с лордом Рейфордом, графом Вулвертоном – абсолютно чуждым для нее человеком. Наверное, Закари страшно страдает, подумала Лили.

– Как долго он меня ждет? – спросила она.

– Три часа, мисс. Он утверждает, что у него срочное дело. Он сказал, что будет ждать сколько потребуется, потому что ему нужно увидеться с вами.

Лили удивилась. Она посмотрела на закрытую дверь гостиной, расположенной в самом центре дома.

– Гм, срочное? Тогда я поговорю с ним прямо сейчас. Э-э… проводите его в гостиную на второй этаж. Мне нужно снять с себя это мокрое тряпье.

Бертон бесстрастно кивнул. Гостиная, которая соединялась со спальней Лили небольшой проходной комнаткой, предназначалась только для ближайших друзей. Допускались туда единицы, попасть же туда мечтали многие.

– Да, мисс Лоусон.

Нельзя сказать, что ожидание Лили превратилось для Закари в трудное испытание. Волнение не помешало ему обратить внимание на удивительный уют дома номер тридцать восемь на Гросвенор-сквер. Возможно, все дело было в цветовой гамме. Большинство женщин предпочитали модные пастельные тона – холодный голубой, ледяной розовый или желтый – и украшали свои гостиные белыми фризами и колоннами. Мебель у них тоже была модной: неудобные стульчики с позолотой и шелковой обивкой, диваны на гнутых ножках. Создавалось впечатление, что эти хрупкие предметы обстановки не выдержат веса крупного мужчины. Что касается дома Лили, то здесь царили сочные теплые тона, кресла так и манили развалиться в них. Стены были украшены сценами охоты, гравюрами и портретами кисти мастеров. В этом доме часто собирались писатели, оригинальные личности, великосветские щеголи и политики. Правда, иногда винные погреба Лили пустели, но это никого не останавливало.

Очевидно, в этом месяце Лили успела пополнить свои запасы, так как Закари подали графин доброго бренди. Горничная также принесла номер «Таймс», тщательно высушенный утюгом lt;Газеты поступали в продажу почти сырыми, сразу из-под печатного станка.gt;, и тарелку с бисквитами. Наслаждаясь ощущением полного довольства, Закари попросил чаю и углубился в газету. Он приканчивал последний бисквит, когда Бертон вошел в гостиную.

– Она вернулась? – встрепенулся молодой человек. Бертон устремил на него строгий взгляд.

– Мисс Лоусон примет вас наверху. Позвольте проводить вас, лорд Стэмфорд.

Закари последовал за ним вверх по полукруглой лестнице с изящными полированными перилами в гостиную. В небольшом камине ярко горел огонь. Стены были задрапированы зеленым, бронзовым и голубым шелком.

Спустя несколько минут дверь в спальню открылась и на пороге появилась Лили.

– Закари! – воскликнула она и, подбежав к нему, взяла его за руки.

Молодой человек небрежно чмокнул ее в щеку и улыбнулся. Но едва он сообразил, что Лили одета в халат, из-под которого выглядывают босые ступни, его улыбка тут же исчезла. Халат из тяжелой и плотной ткани, подбитый лебяжьим пухом, был вполне пристойным, однако он относился к категории одежды, называемой запретной.

Вздрогнув, Закари попятился, но все же обратил внимание на то, что волосы у Лили влажные… и как-то странно попахивают.

Несмотря на это, Лили выглядела потрясающе. Ее глаза цвета сердцевины подсолнуха были опушены густыми ресницами. Кожа слабо мерцала, линии шеи были чисты и изящны. Когда она улыбалась – вот как сейчас, – ее губы соблазнительно изгибались и она становилась похожей на нежного ангела. Однако ее невинная внешность была обманчива. Закари не раз видел, как она кокетливо обменивалась пикантными колкостями с утонченными денди, а потом ругалась площадной бранью и на чем свет костерила воришку, попытавшегося обокрасть ее.

– Лили? – нерешительно проговорил Закари и, не удержавшись, поморщился.

Лили рассмешило брезгливое выражение его лица, и она помахала рукой перед его носом.

– Я бы сначала приняла ванну, но ты сказал, что у тебя срочное дело. Прошу прощения, что подушилась рыбьей водой lt;Игра слов: название духов «Poison» и французское слово «poisson», означающее «рыба», созвучны.gt;, – сегодня Темза изобиловала рыбой. – Заметив его непонимающий взгляд, она добавила:

– Ветер унес мою шляпку.

– Когда шляпка была у тебя на голове? – озадаченно спросил Закари.

Лили усмехнулась:

– Не совсем. Но не будем об этом. Я бы предпочла узнать, что привело тебя в город.

Закари указал рукой на ее наряд, вернее, на его отсутствие, и неловко сказал:

– Может, сначала оденешься?

Лили с насмешливой теплотой улыбнулась ему. Кое-что в Закари никогда не изменится: гладко причесанный, с мягкими карими глазами и нежным лицом, он всегда будет напоминать маленького мальчика, одетого в воскресный костюмчик.

– О, не красней и продолжай! Все, что нужно, отлично скрыто от посторонних взоров. А я не ожидала от тебя такой скромности, Закари. Ведь ты как-никак однажды сделал мне предложение.

– Да, но… – Закари нахмурился. Он действительно сделал предложение, но его быстро отклонили, и он уже почти забыл об этом. – До того дня Гарри был моим лучшим другом. Когда он так подло обманул тебя, я посчитал, что, как джентльмен, должен был исправить его бесчестный поступок. – Его слова вызвали у Лили веселый смех. – И ты отклонила мое предложение, – напомнил он.

– Дорогой мой, я бы сделала тебя несчастным, как сделала несчастным Гарри. Именно поэтому он и бросил меня.

– Это не давало ему права вести себя бесчестно, – твердо заявил Закари.

– Но я рада этому. Если бы он остался, я бы не объездила весь мир с моей чудаковатой тетей Салли, и она бы не оставила мне свое состояние, и я была бы… – Лили замолчала и поежилась, – замужем. – Она села у камина и указала Закари на соседнее кресло. – Однако в то время я только и думала что о своем разбитом сердце. Твое предложение – это едва ли не лучшее из событий тех лет. Один из немногих случаев, когда мужчина решил пожертвовать собой ради меня. Даже, скорее, единственный. Ты готов был расстаться с надеждой на счастье и жениться на мне только для того, чтобы спасти мою уязвленную гордость.

– И поэтому ты все эти годы поддерживаешь со мной дружеские отношения? – удивленно спросил Закари. – Тебя окружают элегантные, интересные люди, и я всегда недоумевал, почему ты носишься со мной.

– О да! – сухо проговорила Лили. – Моты, прожигатели жизни и мошенники. Потрясающий круг друзей! Кстати, я не исключаю из него ни королевских особ, ни политиков. – Она улыбнулась Закари. – Ты единственный порядочный человек из всех, кого я знаю.

– Порядочность завела меня слишком далеко, не так ли? – хмуро заметил Закари.

Лили удивленно посмотрела на него, недоумевая, почему у этого неисправимого идеалиста такой удрученный вид. Очевидно, случилась какая-то неприятность.

– Зак, ты обладаешь замечательными достоинствами. Ты привлекателен…

– Но не красив, – вставил он.

– Умен…

– Но не хитер. Не сообразителен.

– Хитрость порождена злобой, которой, к счастью, у тебя нет. А теперь перестань напрашиваться на комплименты и расскажи, зачем приехал. – Она прищурилась. – Это связано с Пенелопой, да?

Закари пристально посмотрел ей в глаза, нахмурился и тяжело вздохнул.

– Твоя сестра и родители живут у Вулвертона в Рейфорд-Парке и готовятся к свадьбе.

– Осталось всего несколько недель, – напомнила Лили, вытягивая босые ноги к огню. – Меня не пригласили. Мама опасается, что я устрою скандал. – В ее смехе прозвучала горечь. – С чего она это взяла?

– Твое прошлое говорит не в твою пользу… – попытался объяснить ей Закари, но Лили нетерпеливо перебила его:

– Да, естественно, я знаю.

Она уже давно не общалась с родными, потому что собственными руками легкомысленно оборвала все связующие нити. Лили сама не знала, что побудило ее взбунтоваться против правил приличия, которых строго придерживались родители, однако сейчас это не имело значения. Она совершила непростительную ошибку. Лоусоны дали ей понять, что она никогда не сможет вернуться. Тогда Лили рассмеялась им в лицо. Теперь же она узнала вкус сожаления сполна.

Она грустно улыбнулась Закари:

– Даже я не сделала бы ничего, что повредило бы Пенни. И да простят меня небеса, не поставила бы под угрозу возможность заполучить в семью богатенького графа. Это сокровенная мечта мамы.

– Лили, ты когда-нибудь встречалась с женихом Пенелопы?

– Гм… можно сказать, нет. Однажды я мельком видела его в Шропшире, на открытии сезона тетеревиной охоты. Высокий и молчаливый – вот таким он мне показался.

– Если он женится на Пенелопе, то превратит ее жизнь в ад. – Закари надеялся, что его заявление убедит Лили, произведет на нее неизгладимое впечатление и она тут же примется за дело.

Но Лили оставалась абсолютно спокойной. Ее темные изящные брови сошлись на переносице, и она устремила на Закари беспристрастный, как у естествоиспытателя, взгляд.

– Во-первых, Зак, нет никаких «если». Пенни выйдет за Вулвертона. Она никогда не ослушается родителей. Во-вторых, ни для кого не секрет, что ты влюблен в нее…

– И что она тоже любит меня.

– …И следовательно, можешь сгущать краски ради своей цели. – Она многозначительно вскинула брови. – Гм?

– В случае с Вулвертоном сгущать краски больше некуда! Он будет жесток с ней. Он не любит ее, я же готов умереть за твою сестру.

Он был молод и горяч, но чувствовалось, что он искренен.

– О, Зак! – Лили захотелось утешить его. Рано или поздно человека посещает любовь к тому, кто для него недоступен. К счастью, ей хватило одного раза, чтобы выучить этот урок. – Помнишь, давным-давно я посоветовала тебе уговорить Пенни бежать с тобой, – сказала она. – Или обесчестить ее, чтобы вынудить родителей согласиться на ваш брак. Но теперь поздно. Они нашли голубя пожирнее и теперь готовятся ощипать его.

– Алекс Рейфорд не голубь, – хмуро возразил Закари. – Он больше похож на льва: хладнокровное, жестокое существо, которое сделает твою сестру несчастной до конца ее дней. Он не способен на любовь. Он внушает Пенелопе ужас. Порасспроси своих друзей о нем. Спроси любого. И все скажут одно и то же: у него нет сердца.

Ладно. Бессердечный человек. Она немало повидала таких. Лили вздохнула.

– Зак, мне нечего тебе посоветовать, – с сожалением произнесла она. – Я люблю свою сестру и хотела бы, чтобы она была счастлива. Но я ничего не могу сделать ни для тебя, ни для нее.

– Ты могла бы поговорить с родителями, – взмолился Закари. – Ты могла бы отстоять мои интересы.

– Закари, тебе же известно, что я пария в своей семье. Мои слова ничего не значат для них. Я давно не пользуюсь у них благосклонностью.

– Ради всего святого! Ты моя последняя надежда. Пожалуйста…

На лице Закари была написана смертная мука. Лили пристально посмотрела на него и беспомощно покачала головой. Ей не хотелось быть источником чьей-либо надежды, тем более что ее собственные скудные запасы надежды уже давно истощились. Не в силах усидеть на месте, она встала и заходила взад-вперед по комнате.

Помолчав, Закари заговорил. Казалось, он опасался, что любое неверное слово приведет его к окончательной гибели.

– Лили, только подумай, что чувствует твоя сестра! Представь, каково приходится женщине, не обладающей твоей силой духа и свободой. Испуганная, полностью зависимая от других, беспомощная… О, я знаю, что такие чувства не знакомы женщине вроде тебя, но…

Его перебил язвительный смех. Лили остановилась возле окна с тяжелыми шторами. Она прислонилась к стене, подогнув одну ногу. При этом полы халата распахнулись, обнажив круглую коленку. В ее живых глазах отражалась насмешка, губы растянулись в ироничной улыбке.

– Абсолютно не знакомы, – повторила она.

– Но мы с Пенелопой на краю гибели… нам нужна чья-то помощь, нам нужно, чтобы кто-то вывел нас на дорогу, по которой нам суждено идти вдвоем…

– Боже, как поэтично!

– Господи, Лили, неужели ты не понимаешь, что значит любить? Разве ты не веришь в любовь?

Отвернувшись, Лили принялась теребить прядь волос, затем устало провела рукой по лбу.

– Нет, в такую любовь я не верю, – смущенно ответила она. Вопрос Закари разбередил ей душу.

Внезапно ей захотелось, чтобы он поскорее ушел и избавил ее от своего полного отчаяния и мольбы взгляда. – Я верю в любовь матери к своему ребенку. В любовь между братом и сестрой. Я верю в дружбу. Но я никогда не видела, чтобы романтические отношения длились долго. Им суждено погибнуть под натиском ревности, гнева, безразличия… – Лили заставила себя успокоиться и твердо посмотрела на Закари. – Будь таким, как все мужчины, дорогой мой! Женись с выгодой, потом заведи любовницу, которая будет дарить тебе любовь и исполнять твои желания до тех пор, пока тебе не захочется избавиться от нее.

Закари вздрогнул, будто она ударила его, и посмотрел на нее так, как не смотрел никогда. В его взгляде явственно читалось осуждение.

– Впервые, – неуверенно проговорил он, – я начинаю верить в то, что рассказывают о тебе. П-прости, что пришел. Я думал, ты поможешь. Или хотя бы утешишь.

– Проклятие! – воскликнула Лили, прибегнув к своему любимому ругательству. Закари заморгал, но остался сидеть в кресле. Лили догадалась, что его любовь велика, а надежда неистощима. И уж кому, как не ей, понимать, что значит быть разлученным с любимым человеком.

Она медленно подошла к Закари, поцеловала его в лоб и погладила по голове, словно маленького мальчика.

– Прости меня, – виновато проговорила она. – Я мерзкая эгоистка.

– Нет, – поспешно возразил он. – Нет, ты…

– Да, я невозможна. Конечно, я помогу тебе, Закари. Я всегда отдаю долги, а с уплатой этого долга я давно просрочила. – Неожиданно она вновь преисполнилась энергии и заходила по комнате, покусывая палец. – Дай мне подумать… дай подумать…

Ошеломленный столь резкой сменой настроения, Закари выпрямился в кресле и молча следил за ней.

– Я должна встретиться с Вулвертоном, – наконец объявила Лили. – Я должна сама все увидеть своими глазами.

– Но я же уже рассказал тебе, что он собой представляет.

– Я должна составить собственное мнение. Если я обнаружу, что Вулвертон совсем не так жесток и ужасен, как ты описываешь его, то не буду вмешиваться. – Она принялась сгибать и разгибать свои изящные пальчики, будто разминая их, прежде чем взяться за повод своей лошади и сорваться с места в карьер. – Возвращайся в деревню, Закари. Я сообщу тебе, когда приму решение.

– А если ты обнаружишь, что я прав?

– Тогда, – решительно заявила она, – я сделаю все, чтобы помочь тебе заполучить Пенни.