"С тобой навсегда" - читать интересную книгу автора (Клейпас Лиза)

Глава 3

Следующие несколько дней Мира прилагала массу усилий, чтобы избежать встречи с Алеком. Она больше не совершала утренних прогулок, несмотря на то, что вскоре ей придется вовсе прекратить их из-за наступавших осенних холодов. Оставаясь на кухне, гуляя в безлюдных уголках сада или устроившись в пустой гостиной, ей удавалось мысленно отдалить от себя мужчину, который так легко мог взволновать ее. К сожалению. Мира не могла перестать постоянно думать о нем.

Нельзя не признаться, что влюбиться в Алека Фолкнера было весьма легко. Ей нравилось в нем все. Ее не пугала даже вспыльчивость, которая, как выяснилось, прекрасно сочеталась с тонким ироничным юмором. Несмотря на порывистость, он мог быть нежным. Мысль, что он страстно желал Миру, наполняла ее волнением и непонятным страхом. Она знала, что он увлекся ею, сам того не желая, и ни за что остановил бы на ней свой выбор, если бы в таких ситуациях можно было выбирать. Она часто вспоминала те минуты, когда он укачивал ее на руках, сидя на ступенях башенной лестницы, и спрашивала себя: вспоминает ли он об этом? Не в силах отогнать наваждение, она старалась как можно больше узнать об Алеке, даже напрямую спрашивала лорда Саквиля.

– Как я познакомился с ним? – переспросил сэр Уильям, когда Мира налила чай и поставила рядом тарелку с его любимым печеньем. Они сидели в маленькой гостиной, где уютно горел камин. Лицо лорда Саквиля раскраснелось после долгого дня, проведенного на охоте, и он с удовольствием вытянул ноги к огню. Он любил после утомительного напряженного дня лениво расслабиться и поболтать за чашечкой чая с бренди. – Это случилось лет семь назад на охоте… Черноволосый дьявол… Он держался так вызывающе, что мне ужасно хотелось сбить с него спесь. Александр всегда был спокойный и вежливый, но когда рядом появлялся его кузен Холт, который потом погиб, – лорд Фолкнер становился самым неуправляемым повесой из всех, каких мне только довелось видеть.

– Почему он так смеялся в присутствии двоюродного брата? – спросила Мира с напускным безразличием.

– Холт так влиял на него. – Он усмехнулся и небрежно встряхнул головой. – Они были невероятно, до смешного похожи. Холт был худшей частью этой пары; у Алека все-таки была голова на плечах. Вместе они прекрасно дополняли друг друга.

– Вам больше понравился лорд Фолкнер?

– Сначала они оба не понравились мне. Холт предпочитал гоняться за женщинами, а не охотиться, А мы с Алеком в первый же день поспорили, у кого лучше ружье – у Уэстли Ричарда или Джо Мэнтона. Мы заключили пари: кто настреляет больше дичи с помощью своего ружья.

Мира улыбнулась, представив себе молодого Алека, спорящего с лордом Саквилем.

– Кто же выиграл? – поинтересовалась она.

– В конце дня мы сравнили добычу – она была равной у обоих. Тогда и началась наша дружба. Вскоре я узнал, что Алек талантливый архитектор. Он оформил часть этого дома.

Ты не знала?

Мира была удивлена этим открытием. Архитектор… Оказывается, лорд Фолкнер – более топкая натура, чем она предполагала. Интересно, какой стиль ему ближе: строгая античная классика или готика? Когда она попыталась выведать больше подробностей, лорд Саквиль странно посмотрел на нее и не рассказал ничего конкретного о работе Алека; Мира с неудовольствием поняла, что ее интерес стал чересчур очевиден. Раньше она не замечала, что слишком часто упоминает его имя в ежедневных разговорах. Но эта оплошность открылась ей, когда на кухне за чаем она разговаривала с миссис Комфит и еще двумя служанками – Лизи и Тэсси.

– Это самая распущенная компания джентльменов из всех, что собирались у лорда Саквиля! – восклицала Лизи, выразительно потряхивая рыжими кудряшками. – Один из них пытался приставать ко мне сегодня утром!

– А что он делал? – с любопытством поинтересовалась Тэсси, робкая семнадцатилетняя девушка.

– Оглядел меня с ног до головы, когда я несла поднос мимо его комнаты, ущипнул за зад и прижал к стене!

– О! – воскликнула Тэсси.

– Уже третий на этой неделе, – сухо заметила Мира, обращаясь к миссис Комфит, которая покачала головой.

Миссис Комфит была умной и весьма бодрой особой, крепкой и круглой, похожей на дружелюбного лесного гнома.

– Все мужчины таковы, Мира, – сказала повариха. После недели хорошей пищи, свежего воздуха и охоты каждый чувствует, что его энергия удвоилась. Но я согласна с Лизи, в этот раз компания более распущенная, чем обычно.

– Лизи, – с напускной небрежностью поинтересовалась Мира, – ты не помнишь, кто именно ущипнул тебя?

– А почему ты спрашиваешь об этом? – Девушка откусила сразу половину лепешки с маслом и стала с удовольствием жевать.

– Только.., только чтобы знать, кого следует избегать, – сказала Мира. – Этот мужчина, который.., заигрывал с тобой, не был случайно.., молодым.., высоким и довольно красивым? Может быть, черноволосым?

– О нет.., разве тогда я стала бы жаловаться? Нет.., это был седой, как лунь, старый козел, который мне в отцы годится.

– Мира, кого ты имеешь в виду? – мягко поинтересовалась миссис Комфит.

– О… – Мира пунцово покраснела и сделала глоток свежезаваренного чая, обжегшего ей рот. – Кто может не заметить этого Казанову.., лорда Фолкнера… У него самый блудливый взгляд, какой только бывает на свете. Я думала, это он. Берегись его, Лизи, и ты тоже, Тэсси! Нельзя чувствовать себя в безопасности, когда он рядом. Надеюсь, вы понимаете, что я…

– Да ладно уж, если он нравится тебе самой, так и скажи, – великодушно заявила Лизи и потянулась за другой лепешкой.

– Нет, я имела в виду совсем не это!!! – возмутилась Мира.

– Ты и раньше очень часто упоминала его имя. Мира, – с задумчивой улыбкой заметила миссис Комфит.

– Не может быть! – Поставив чашку на стол и глядя на них с негодованием, Мира отрицала обвинение. – Не может быть… – Ее голос стал менее уверенным, когда она посмотрела на невозмутимые лица сидящих вокруг стола. – Неужели это так?

– Да, это так, – прямо заявила Лизи, а Тэсси тут же подхватила:

– Мира влюбилась в него. Мира положила глаз на герцога…

– Немедленно замолчи! – оборвала Мира с неожиданно вспыхнувшим гневным блеском в глазах. – Как будто мне больше нечего делать, как думать о самодовольном негодяе!

Почему вы обе суете носы в чужие дела и не оставите меня в покое? – Она остановилась и, посмотрев на испуганных девушек, стукнула рукой себе по губам. – Простите… Пожалуйста, забудьте о том, что я сказала. – Она сжала пальцами виски. – Голова просто раскалывается…

– Девушки, – обратилась к служанкам миссис Комфит, – вам пора натирать полы для вечерних танцев. Бегите, а я еще поболтаю с Мирой.

Запихнув в карманы лепешки, Лизи и Тэсси, примирительно посмотрев на Миру, перешептываясь и смеясь, выпорхнули из комнаты.

– Мира, – начала миссис Комфит, – мне кажется, нам надо поговорить. Я знаю, когда тебе надо посоветоваться, ты обычно идешь к миссис Дэниэл. Но она сейчас слишком занята, а я рядом, так что…

– В этом разговоре нет никакой необходимости. – Мира устало опустила голову на руки. Ее голос звучал приглушенно. – Вы подумаете обо мне самое худшее, если я все расскажу.

Миссис Комфит тепло улыбнулась.

– Я знаю, твои переживания связаны с лордом Фолкнером. Нет ничего удивительного, что ты увлеклась красивым мужчиной. Ты уже не та девочка, какой была два года назад.

Каждой женщине нужен мужчина, тут ничего не попишешь.

Ты спала с ним? Ты об этом хотела рассказать?

Почувствовав себя неловко от откровенности поварихи, Мира взорвалась от негодования:

– Как вы могли подумать такое? Как вы можете спрашивать об этом, зная, что я и лорд Саквиль…

– А-а-а-а… – с упреком протянула миссис Комфит. – Ты должна знать, что слуги – больше чем просто семья, мы знаем гораздо больше других. Ты думаешь, Перси не знает, что происходит? И миссис Дэниэл тоже? Может быть, ты думаешь, я тоже не знаю? Прекрати свою игру хотя бы на минуту.

– Какую игру? – переспросила Мира, отчаянно пытаясь контролировать выражение своего лица.

– Неужели ты думаешь, что нас могут обмануть визиты лорда Саквиля в твою комнату? Сэр Уильям хороший человек, но у него есть свои проблемы, которые невозможно скрыть. Я думаю, что ваше соглашение предполагало сохранение тайны, по всем ясно – вы только притворяетесь, будто между вами что-то есть.

– Почему вы так думаете?

– Во-первых, простыни. Ты должна быть святой невинностью, если не догадываешься, что простыни выдают все с головой. Миссис Дэниэл меняет белье в твоей комнате, и у лорда Саквиля. Все оно чистое и свежее.., если только вы не занимаетесь этим стоя или на полу…

– Ради Бога! – воскликнула Мира, закрывая уши руками. – Не продолжайте!

– Вот почему я так думаю. – Миссис Комфит удовлетворенно кивнула. – Теперь об остальном. Ты переживаешь из-за своего герцога.

Взглянув на нее. Мира уронила голову на руки.

– Это не для меня. Здесь не о чем и говорить. Он ненавидит меня.

– На свете нет такого мужчины, который мог бы ненавидеть тебя.

– Есть, – настаивала Мира. – Сначала я тоже думала, что ненавижу его.., но я все время думаю о нем и представляю себе… О, все это так неловко. Когда он улыбается мне, я испытываю странные чувства – жар и озноб одновременно.

Это похоже на болезнь. Я даже не думаю, что он может позволить себе желать меня! Но… – Мира перешла на шепот, – однажды он обнял меня.., крепко.., и я забыла обо всем на свете. Но когда я рядом с ним, я думаю только о том, как бы посильнее разозлить его. – Она взглянула на повариху и, обращаясь к самой себе, мрачно подытожила:

– Я должна быть с ним.

– Да благословит тебя Господь, – прозвучал в тишине кухни голос миссис Комфит. – Ты не первая и не последняя, Мира.

– Мне от этого не легче. Я привязана к лорду Саквилю, а лорд Фолкнер думает, что я любовница его друга.

– Тогда освободись от этих уз! Скажи, какое будущее ждет тебя здесь? Ты находишься в том возрасте, когда надо жить настоящей жизнью, быть настоящей любовницей или женой хорошего человека. Но как ты собираешься познакомиться с достойным мужчиной, если играешь роль любовницы Саквиля? Я буду больше всех сожалеть, когда 1Ы уедешь.

Мира, но чтобы найти свое место в жизни, тебе придется покинуть Саквиль-Мэнор.

– Я понимаю, – грустно согласилась Мира. – Но снова куда-то уехать слишком трудно для меня.

Не раз и не два приходилось Мире покидать обжитое место, и она не знала, способна ли сделать это еще раз. Может быть, она не сможет снова оторваться от насиженного места? Но необходимость в этом возникнет. Рано или поздно лорд Саквиль не пожелает, чтобы она осталась здесь навсегда.

– Не уезжай одна, – наставляла Миру миссис Комфит. чьи глаза светились любовью и жалостью. – Может быть, когда твой герцог соберется ехать, тебе стоит напроситься ему в попутчицы…

В один из дней обитатели Саквиль-Мэнора отправились в поля па пешую охоту за жирными куролатками и фазанами. За целое утро Алек не подстрелил ни одной птицы, вызвав к себе более доброжелательное отношение тех, кто прежде завидовал его феноменальной меткости.

Легкий ветерок растрепал его волосы, когда он снял шляпу и провел по лбу тыльной стороной ладони. Охота внезапно разочаровала лорда Фолкнера. Ему наскучил азарт, сердце больше не было захвачено спортивными страстями, а мысли с раздражающей навязчивостью возвращались к одной и той же теме. Он был поглощен одной проблемой: как положить конец этой сводящей его с ума ситуации. Раньше он не позволял себе думать о чем-нибудь одном слишком долго, но теперь Алек осознал необходимость принятия решения. Он не мог позволить, чтобы это темноглазое создание с дразнящей улыбкой затуманило его разум.

Но к какому решению он мог прийти? Один за другим он перебрал все варианты. Украсть ее отсюда и увезти в Лондон, вступив в открытый конфликт с лордом Уильямом. Соблазнить ее и поселить в одном из множества принадлежащих Фолкнерам маленьких поместий… Может быть, ему следует взять ее за границу, чтобы она, если захочет, могла долго жить во Франции. Она должна быть с ним во что бы то ни стало, пусть это будет стоить ему дружбы с лордом Саквилем, даже если придется принести в жертву одну из немногих добродетелей, которым он оставался верен, – преданность. Алек не знал, сколько времени пройдет, прежде чем его чувства к Мире остынут, но он не хотел уезжать, не завоевав это прелестное создание. Возможно, он разыграл бы из себя джентльмена и оставил Миру в покое, если бы был уверен, что она счастлива с лордом Саквилем. Но в таком случае разве она стала бы так охотно вести с ним разговоры во время утренних лесных прогулок? Разве прильнула бы к нему так нежно в тот вечер? Нет, она не была счастлива. Каждый раз, встречая ее, он читал это в кареглазом взгляде.

– Фолкнер, ты погружен в себя и очень этим доволен.

Верно, старина?

Кип Сэнборн, порывистый юноша двадцати четырех лет, приближался свойственной подвыпившим людям чрезмерно осторожной, сосредоточенной походкой. С тех пор как лорд Саквиль неделю назад открыл охоту, Сэнборн с каждым днем пил все больше и больше. Он впервые взял в руки ружье, и алкоголь позволял ему преодолеть страх перед стрельбой. Прищурив глаза, Алек оглядел его и подумал, что ему потребуется не меньше недели, чтобы прийти в себя от ежедневной пьянки.

– Надо перезарядить, – сказал Сэнборн, скидывая с себя снаряжение и роясь в нем, пока не нашел запас дроби.

– Сэнборн, – сухо обратился к нему Алек, – я знаю, что лорд Саквиль сказал тебе…

– Саквиль? – перебил Сэнборн, открывая пороховницу. – Да.., надо слушать, что говорит Сак. Первоклассный парень…

– Несомненно. Я знаю, что он посоветовал тебе выпивать стакан бренди, закусывая его сандвичем, каждый раз, когда будешь нервничать… Но я не рекомендую в моем присутствии доставать сандвичи и флягу.

– Это укрепляет нервы. – Сэнборн деловито орудовал шомполом.

– Нервы меня не волнуют, – сказал Алек, неторопливо надевая шляпу и надвигая ее на лоб. – Меня беспокоит мишень.

– Об этом не стоит беспокоиться, – с энтузиазмом уверял его Сэнборн. – Ничего… – Но тут его глаза загорелись при виде полетевшей стаи птиц.

– Подожди, – попытался остановить его Алек, заметив, что Сэнборн не поставил пороховницу на землю. – Не стреляй! Взорвется порох…

Не успев добежать до полупьяного Сэнборна, Алек услышал, как тот выстрелил. Пороховница взорвалась. Взрывная волна швырнула Алека на землю. Оглушенный, он лежал ничком, чувствуя щекой холодную землю и слыша крики мужчин, понявших, что произошло.

– Сэнборн, – пробормотал Алек, но в ушах так шумело, что он не расслышал ответа. Потом ему показалось, будто какая-то волна захлестнула его.

Склонившись над книгой, Мира сидела, уютно поджав под себя ноги, на бархатной софе в маленькой голубой гостиной. Она слышала, как мужчины, возвращаясь с охоты, а женщины – с прогулок, проходят мимо прикрытой двери. Устроившись поудобнее, она не обращала никакого внимания на шум, зная, что никто из гостей лорда Саквиля, которым сейчас хочется скорее добраться до своих комнат и переодеться к ужину, не заглянет к ней. Погрузившись в чтение, она не заметила, как прошел час. Услышав звон посуды, Мира поняла, что все собрались в гостиной, закрыла книгу, встала и с удовольствием потянулась.

Дверь в комнату приоткрылась, и в образовавшейся щелке показался знакомый белый чепец.

– Тэсси? – удивилась Мира, и голова в белом чепчике просунулась в комнату.

– Я так и думала, что найду вас здесь!

– Разве ты не помогаешь прислуживать за ужином?

– Я пришла сказать вам… Они все только и говорят об этом, и я помчалась к вам со всех ног.

– Что случилось?

– Сегодня на охоте произошел несчастный случай – взрыв, человек ранен, позвали нашего костолома…

– Они послали за доктором? – переспросила Мира, нахмурив брови. – Боже, уверена, он вытрясет из бедняги все, что можно.

– Не знаю… Лизи послала меня сказать, что, кажется, взрыв задел вашего герцога.

С глухим стуком книга упала на пол. Мира всплеснула руками и слабо вскрикнула. Отстранив Тэсси, она побежала по лестнице.

– Вы уверены, что с вами все в порядке? – сомневаясь, поинтересовался Уолтер, когда Алек с благодарным стоном упал на кровать.

– Абсолютно, – раздался сдавленный ответ. Алек оторвал лицо от подушки и добавил:

– Я удачно избежал опасности.

– Ранений?

– Нет, Клары Элесмер. Когда мы вернулись, она обвилась вокруг меня, как вторая кожа, и пообещала «ухаживать за мной до выздоровления». – Он сухо рассмеялся. – Тоже мне сиделка!

– Боюсь, она не даст вам выспаться, – заметил Уолтер. – Кстати, о сне. Сколько вы намерены отдыхать?

– Час, – ответил Алек, переворачиваясь на спину и кладя руки под голову. – Мне нужны покой и тишина, чтобы обдумать кое-что, а они пусть там скачут, как пудели. Боже, какой бесконечный день! Надеюсь, Сэнборн чувствует себя лучше.

– Врач сейчас у него. Несколько ожогов, болезненных, но не опасных, надо только немного подлечить. – Уолтер насмешливо улыбнулся. – Я одновременно и рад и удивлен тому обстоятельству, что вы не получили травмы. Дураки и пьяницы типа Сэнборна гораздо опаснее для окружающих, чем для самих себя. – Камердинер замолчал и, посмотрев на хозяина, покачал головой. – Вы уверены, что не хотите принять ванну?

– Ванна и ужин потом, когда я проснусь. Сейчас я не в состоянии пошевелиться даже для того, чтобы спасти свою жизнь.

– Это и ни к чему, опасность позади, – добавил Уолтер, уходя.

Лампа освещала комнату, неподвижный покой которой нарушала только качающаяся тень мотылька, бьющегося в оконное стекло. Алек зевнул и закрыл глаза – теплый желтый свет успокаивал; его тело расслабилось, и он погрузился в сон.

Мира остановилась у двери в комнату Алека; сердце колотилось в груди. Она боялась, что лорд Фолкнер серьезно ранен, ведь на охоте бывают какие угодно несчастные случаи – от неудачного выстрела до оторванных рук и ног. Иногда из-за неисправного замка на крышке пороховницы взрываются как маленькие бомбы.

«Только бы с ним не случилось ничего серьезного», – молила она и с трепетом постучала в дверь. Никто ей не ответил. Осторожно повернув ручку, она заглянула внутрь и взволнованно прикусила губу, когда увидела Алека распростертым на постели. Она не ожидала, что это зрелище так потрясет ее.

– Лорд Фолкнер! – прошептала Мира, проскользнув в дверь и подбегая к постели.

Во сне он выглядел моложе; с лица сошло обычное циничное выражение, четкие очертания губ стали нежнее, а черные ресницы мягко касались суровых скул. Его одежда впитала запах пороха и дыма, на смуглой коже остались легкие следы гари. Мира не увидела ни крови, ни бинтов – означало ли это, что травма была внутренней? Никогда раньше не позволявшая себе проливать слезы, сейчас она была готова расплакаться. Мира присела на край кровати и склонилась над ним. В желтом свете лампы трудно было понять, бледен он или нет.

«Если только они пустили ему кровь, я убью этого пьяницу врача!» – негодовала она и, подавшись вперед, с беспокойством осматривала его шею.

Алек пошевелился в ответ на ее прикосновение, пробормотал что-то сквозь сон, медленно открыл глаза, потянувшись, расправил плечи.

– Мира?

Прохладными пальцами она дотронулась до его лба, определяя темпера гуру.

– Я узнала, что произошел несчастный случай. Почему рядом с вами никого нет?

В ее задумчивом взгляде светилась такая нежность, а прикосновение, которым она отбросила прядь спутавшихся волос с его лба, было таким легким, что Алеку все это казалось продолжением сна.

– Несчастный случай? Со мной? – неуверенно произнес он. – Кто вам сказал?

– Как вы поранились?

Несмотря на все еще затуманенное сном сознание, Алеку потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что забота и внимание Миры стоят любых страшных ран. К сожалению, на нем не было ни единой царапины, чтобы можно было прибегнуть к ее помощи.

Он глубоко вдохнул ее запах, очень осторожно протянул руку к тому месту, где ее лента касалась покрывала кровати, и погрузил пальцы в тяжелые волосы.

– Лорд Фолкнер! Вам больно? – взволнованно спросила она, внимательно глядя ему в лицо.

– Да… Боже мой, да.

– Где?

– Я не могу понять…

– Врач уже смотрел вас?

– Нет.

– В таком случае еще есть надежда, – сказала она, скрывая за юмором нешуточную тревогу.

Алек слабо улыбнулся.

– Я заметил, что вы не слишком высокого мнения о нем.

– Его обращение с пациентами просто преступно. Не позволяйте ему даже подходить к вам!

– В таком случае позаботьтесь о том, чтобы мои раны не были оставлены без ухода и не начали гноиться, – произнес он, пытаясь расстегнуть рубашку.

Не сумев справиться с первой пуговицей, он откинулся на подушку, очень правдоподобно изобразив на лице страдание, и уронил руку на покрывало.

– Сейчас я помогу вам. Не двигайтесь, – проговорила Мира, сердце которой обливалось кровью при виде его мучений.

Она все бы отдала за возможность успокоить его, поцеловать в лоб, пригладить взлохмаченные волосы. Ловко расстегнув пуговицы, она распахнула рубашку.

Ее взгляду представилось совсем не то, что она ожидала увидеть. Ни ран, ни ожогов… Не было даже следов пороха!

Его тело было загорелым и тренированным; четко выступали мускулы брюшного пресса, мышцы груди вырисовывались под легким покровом черных волос. Когда Мира лечила бесчисленные раны, ей приходилось видеть открытые торсы многих мужчин, но никто из них не имел такого здорового вида! Никто не имеет права быть таким здоровым! Она подняла глаза и встретила его дразнящий, смеющийся взгляд.

– О дьявол! – воскликнула она, охваченная гневом, ударяя его в возмутительно здоровую крепкую грудь. – Низкий обманщик! Вы совсем не ранены, а вас стоило бы застрелить!

Как готовый к прыжку кот, Алек поймал ее сжатые в кулаки руки и, перевернувшись, прижал ее своим телом. Мира продолжала изливать на него поток крепких ругательств, которые он когда-либо слышал от женщин, обещая печальную судьбу многим частям его тела и кляня его до тех пор, пока они оба не начали задыхаться – она от гнева, а он от смеха.

– Я ничего не могу поделать, – проговорил Алек сквозь смех, сжимая ее руки и пытаясь заставить перестать браниться. – Я же не мог… Мира.., подожди… Ты же ведь не обвиняешь меня на самом деле, согласись.

– Бессовестный! – Она сопротивлялась, стараясь стукнуть его по уху. – Какого черта вы разыгрывали комедию, когда я… Вы самодовольный червяк, Пока она отпускала колкости по поводу его характера и наследственности, золотой медальон на цепочке тончайшей работы соскользнул с его шеи и упал ей на грудь. Он был согрет теплом его тела и горел на ее приоткрытой над корсажем груди как клеймо. Мира не заметила этого, поглощенная попытками высвободить запястья из его железной хватки.

Она посмотрела в его коварные глаза. Очень давно никто не злил ее так сильно, очень давно не вовлекал ее в игру. Внезапно гнев сменился веселым смехом.

– Ну вот, ты уже смеешься…

– Нет, – с жаром протестовала Мира, стараясь нахмуриться, но вместо этого вновь рассмеялась. Хохоча, она оставила все попытки сохранить хоть остатки гнева. – Я-то думала, вы при смерти! Не знала, что вы такой талантливый актер.

– Все Фолкнеры мастера симулировать болезнь – это был единственный способ отвертеться от уроков.

– Вы, наверное, были ужасным мальчишкой.

– Возможно, – улыбнулся Алек. – Но я был любимчиком у матери.

Мира рассмеялась, укоризненно качая толовой.

– Но.., вы действительно не ранены, да? Что сегодня произошло? У вас на одежде гарь, и пахнет порохом…

– У Сэнборна взорвалась пороховница, а я оказался поблизости. Мне сказали, что с парнем все в порядке, только немного опалился, но о нем уже позаботились.

– Наверное, мне надо посмотреть его, может быть, я смогу ему помочь, – сказала Мира, стараясь сползти с кровати, но Алек и не думал отпускать ее. Девушка нахмурилась, почувствовав, как легко ему удержать ее – она могла сопротивляться изо всей силы, но это не давало никакого эффекта.

– Мне ты нужна больше, чем ему.

– Все, что вам нужно, это немного отдыха.., да еще мочалка с мылом. – Со все большим волнением Мира старалась высвободить руки. – Вы можете отпустить меня, я больше не ударю вас.

– Как я могу быть уверенным в этом? – поинтересовался Алек, не разжимая рук.

Она с трудом попыталась пошевелиться, лишь в эту секунду осознав, что беспомощно распростерта под его телом.

– Лорд Фолкнер…

– Алек, – поправил он, глядя на нее темно-серыми глазами; его лицо стало абсолютно серьезным.

– Я не могу называть вас так.

– Я не отпущу тебя, пока ты не скажешь.

– Вы всегда используете физическую силу, чтобы добиться своего?

– С тобой это самый убедительный довод.

– Алек, – покорно произнесла Мира, стараясь освободиться, но он все еще крепко прижимал ее к кровати. От него пахло потом, лошадьми, табаком. Эта простая смесь запахов вызвала у нее дрожь. – Алек, пожалуйста… – просила она, отворачивая лицо в сторону.

Одной рукой он обхватил оба ее запястья, а другой, взяв ее за подбородок, повернул к себе. Девушка дрожала и, выражая протест, закрыла глаза, несмотря на то, что ее сердце билось сильнее от предчувствий, а по всему телу пробежал озноб.

– Нет, – слабо протестовала она.

– Ты знаешь, почему я не могу дать тебе уйти? – Его голос был низким и глубоким, когда он шептал ей на ухо. От прикосновения его губ к ее нежной коже чуть-чуть ниже уха, прикосновения, которое она почувствовала всем телом, у нее перехватило дыхание. – Ты предназначена для меня, – шептал Алек, целуя ее виски и трепещущие веки. – Ты принадлежишь мне больше, чем Саквилю… Я хочу тебя больше, чем он когда-либо мог желать тебя. В тебе есть что-то, что влечет меня, чему я не в силах сопротивляться. Я не знаю, что это, но ты чувствуешь то же. Ты знаешь не хуже меня, что мы будем вместе, как бы ты ни противилась этому.

Легко коснувшись языком, он медленно провел им по ее нижней губе. Мира сглотнула, ее губы затрепетали под прикосновениями его языка. Взгляд Алека не пропустил ничего.

Его пальцы медленно скользили вниз по подбородку, по шее, нежно лаская ее кожу. Он провел кончиками пальцев вокруг ее шеи, наблюдая, как открываются ее глаза, когда ее дыхание стало чаще, и грудь вздымалась и опускалась под его открытым торсом.

– Я в новинку для вас, – сказала она, удивленная звуком собственного голоса. – Это истинная причина, почему вы хотите меня.

– Я тоже думал так сначала.

– Все это потому, что я любовница вашего друга. – Мира намеренно старалась разозлить его. – Вас возбуждает возможность добиться запретного, не правда ли?

Его губы были нежно и приглашающе открыты ей навстречу. Мира неподвижно лежала под ним, охваченная смущением и непонятным страхом. Ее губы были мягкими, но не отвечали ему. Не торопясь, Алек поцеловал ее в верхнюю губу, потом в нижнюю. Казалось, будто он собирается целую вечность держать ее в объятиях; от жарких прикосновений его просящих губ тепло распространилось по ее телу. Со стоном Мира попыталась отстраниться, но он своим весом плотно прижал ее к покрывалу и не отпускал. Задыхаясь, она сдалась и ответила на долгий, томный поцелуй.

Алек выпустил ее руки, чтобы обнять еще крепче. Она целовала его в губы, ощущая их вкус и тепло. Языком он коснулся ее языка, и Мира робко ответила ему, когда головокружительная страсть захватила ее горячей волной. Она обвила его шею руками, бессознательным движением притягивая к себе. Она не могла подумать, что страсть может быть такой сильной, более сильной и мучительной, чем голод и жажда.

Оторвав свои губы от ее, Алек смотрел на девушку полным обещаний затуманенным взором.

– Я всегда мог противостоять соблазну, – прошептал он, целуя один уголок ее губ, потом другой. – До тебя. До тебя…

Алек не дал ей ответить, снова поцеловав; его рука скользила вдоль ее тела, по ткани корсажа, покрывавшей грудь, пальцы нашли выпуклость сосков под мягким бархатом. Мира застонала от этого прикосновения, ее тело пылало. Тени комнаты сгущались вокруг нее, и она все глубже погружалась в темноту. Но это была не холодная темнота, а горячая, полная дрожи и пронзительных ощущений. Она распахнула глаза и увидела глубокий золотистый блеск его кожи, свои тонкие пальцы, тонущие в его черных волосах. Ее голова откинулась назад, когда он целовал ее в шею, и единственная мысль, которая отчетливо звучала в ее сознании, – если он остановится, она тут же умрет.

– Алек… – прошептала она, гладя его плечи и чувствуя непроизвольное напряжение его мускулов.

– Боже, что я делаю? – пробормотал он, резко оторвал губы от слабо пульсирующей жилки у нее на шее, сделал глубокий вдох и потряс головой, как бы стремясь опомниться. – Не теперь, – с трудом проговорил он. – Сейчас нет времени… Черт возьми, я не хочу спешить в первый раз.

Удивленно моргая, Мира разжала руки, обнимавшие его шею, дрожа от разочарования, которого она прежде не испытывала. Какой опасной магией он владел?

– Не сейчас, – повторила она дрожащим голосом. – О Боже! Как я могла… Ах, пустите меня!

Она вырвалась и спрыгнула с постели, прижимая руки к груди, чтобы справиться с внезапно охватившим ее удушьем.

– Ты выглядишь напуганной, – спокойно заметил лорд Фолкнер. Хотя на его губах блуждала довольная улыбка, глаза все еще были согреты блеском страсти. – У вас с Саквилем когда-нибудь бывало так?

– Я не напугана, – произнесла Мира с очень сильным французским акцентом, вызвав этим усмешку Алека. – Я. – , я испытываю к вам отвращение, – продолжала она неистово. – И я желаю только одного – никогда больше не видеть вас!

Она направилась к двери, но его голос остановил ее в тот момент, когда она взялась за ручку двери.

– Мира!

– Что? – напряженно спросила она.

– Благодарю за любезное внимание ко мне в минуту невзгоды. Сейчас мне намного лучше.

Бросив на него яростный взгляд, она молча вышла из комнаты, удержавшись от того, чтобы хлопнуть дверью, потому что не хотела привлекать внимание посторонних.

Утреннее солнце отчаянно старалось прогреть воздух и землю, но все же ощутимый холод заставил Миру запахнуть поплотнее полы ее жакета. Стоял ясный и холодный день: порывы ветра поднимали от земли тонкие облачка ныли.

Направляясь в деревню, Мира, желая не привлекать внимания, выбрала одежду приглушенных тонов, на которой к тому же незаметны грязь и пыль: платье бледно-голубого цвета, окаймленное лентой, веселенький шарфик, короткие сапожки из плотной кожи. Поскольку утро было необыкновенно тихим и мало кто мог ее увидеть, Мира сняла ненавистную ей шляпку и положила в сумку, которую несла с собой.

Дорога была хорошей и ровной: колеи выложены досками, ямы засыпаны камнями. Тихонько напевая. Мира была погружена в свои мысли, пока не обратила внимание на приближающийся сзади стук копыт. Обернувшись, чтобы посмотреть на всадника, она подняла руку к глазам, загораживаясь от солнца.

Когда всадник на прекрасном белом коне приблизился, Мира чуть было не споткнулась, открыв от удивления рот.

Алек замедлил аллюр своего белого жеребца, гарцуя; его угольно-черные волосы красиво развевались на ветру, когда он меланхолично улыбнулся Мире.

– Не могу поверить, что вы… Что вы делаете здесь? – спросила Мира, продолжая идти, с удивлением глядя на него.

Одетый в серые панталоны, темно-синий сюртук, рубаху из мягкой ткани и парчовый жилет с низким вырезом, он выглядел достаточно эффектно, чтобы вызвать обморок даже у самой стойкой женщины. Девушка отвела взгляд и ускорила шаг, стараясь оставаться безразличной к нему.

– В Саквиль-Мэноре затеян настоящий заговор, – сказал Алек, глядя на нее.

– Неужели? – холодно поинтересовалась она.

– С целью держать меня в курсе ваших планов и местонахождения. Утром две служанки, стоя у моей двери, чуть громче обычного разговаривали о распорядке вашего дня на сегодня! Совершенно очевидно, что они…

– О! Это преступление! – воскликнула она, охваченная раздражением. – Это Лизи и Тэсси. Я заставлю их пожалеть об этом! Они вообразили.., впрочем, не важно, что они вообразили! Это не так!

– Они не сделали ничего плохого. Между прочим, я нахожу их сведения чрезвычайно полезными.

– Они случайно не говорили, что я иду к больному и его жене и другие посетители будут нежелательной помехой?

– Нет, они очень сожалели, что вы намерены отправиться далеко без провожатых.

– Я люблю гулять одна! Я могла бы поехать верхом или в экипаже, если бы захотела! Это вовсе не далеко.

– Я могу подвезти тебя оставшуюся часть пути. – Алек протянул ей загорелую руку, но Мира решительно отказалась. – Ну хорошо, раз тебе так нравится ходить пешком…

Его конь точно придерживался скорости ее ходьбы.

– Разве сегодня нет охоты? – поинтересовалась Мира.

– Вчерашние травмы извиняют мое сегодняшнее отсутствие.

– Травмы? – насмешливо переспросила она и сильно чихнула от поднявшейся пыли. Ваши травмы могут быть заметны только человеку с буйной фантазией.

– Боль была ужасной.

– Что-то не верится.

– После того как ты ушла вчера вечером, я мучился несколько часов.

Мира покраснела, охваченная жаром. Она больше не ощущала порывов холоднело ветра.

– Вчера вечером была задета только ваша гордость, – усмехнулась она и прикрыла рукой рот, снова чихая.

– В некотором роде ты права. Я еще не встречал женщину, которая бы так стремилась покинуть мою постель. Но, Боже мой, это пыль так действует на тебя?

– Да! – ответила Мира, снова закрывая лицо руками и чихая. – Ваш конь поднимает ее.

– Мне кажется, что будет лучше…

– Будет лучше, если вы развернетесь и поедете обратно!

– ..только вместе с тобой.

– Я бы не поехала, даже если… – Она помахала рукой, отгоняя пыль. – О, прекратите, пожалуйста! Хорошо, я сдаюсь. Снова выходит по-вашему, но не гордитесь этим!

Легкая улыбка выдала удовольствие Алека, когда он склонился и протянул ей руку. У Миры перехватило дыхание, когда Алек легко поднял ее. Она оказалась в седле впереди него, спустив обе ноги на левый бок коня. Инстинктивно Мира схватилась за его сюртук, стараясь не упасть, и почувствовала поддерживающую руку Алека, обнявшего ее. Сразу же ощутив силу его тела, Мира выпустила полы сюртука и старалась найти что-нибудь подходящее, за что можно держаться. Случайно ее рука коснулась его бедра, плотно обтянутого панталонами, под которыми проступали сильные мышцы. От смущения она чуть не упала с лошади.

– Слушай, перестань вертеться. – Низкий голос Алека с едва уловимым смехом звучал очень близко. – Я держу тебя.

Одна его сильная рука крепко держала ее за талию, вовсе не успокаивая. Мира уже собралась сказать, что передумала и хочет слезть, но он обхватил ее второй рукой, и когда его огромный белый конь двинулся вперед, у нее появился предлог прислониться к широкой груди Алека, как к крепкой стене.

Вдруг ей показалось, что на свете нет места лучше, чем здесь, под его надежной защитой.

– А где.., где же другой ваш конь? – спросила она, задыхаясь. Это, конечно, была не самая захватывающая тема для разговора, но все-таки тема.

– Соверен? У него сегодня спокойный день в конюшне.

А это – Реквием.

– Реквием? Какая ужасная кличка.

– Напротив, подходящая. Он выказывает свою нелюбовь тем, кто ему не нравится, правда, иногда немного грубовато.

– И вы пригласили меня прокатиться на нем с вами? – с негодованием спросила Мира, сделав большие глаза.

– Не волнуйся, – ответил Алек; его теплое дыхание касалось ее щеки. – Сейчас он совершенно не опасен. Неужели ты думаешь, я стану рисковать такой драгоценной шейкой? – Она вздрогнула от приятного прикосновения его дыхания, но Алек по-другому истолковал ее реакцию. – Тебе холодно?

– Немного, – соврала Мира. – Ветер слишком холодный для сентября.., прекрасный день для охоты. Вам не стоило пропускать его.

– Лиса может пережить один день без того, чтобы я ее преследовал.

– Я тоже могу, – многозначительно сказала она, заставив Алека усмехнуться.

– Все же, заметь, ты рада, что не надо идти пешком.

– Я заметила, – согласилась она грустно, позволяя себе расслабиться. Он был так нежен, его голос звучал так мягко, а руки казались такими надежными и теплыми, что Мира чувствовала себя мотыльком, который подлетел слишком близко к огню и опалил себе крылья. Улететь уже нельзя.., и хуже всего то, что она находилась во власти очарования лорда Фолкнера, чтобы сожалеть о совершенной ошибке. – Нам нужен самый первый дом, – бодро сказала Мира. – Сын миссис Дэниэл – нашей экономки – простудился и заболел.

– Тебя всегда так интересовало лечение болезней?

– Да, особенно во Франции. Где бы мы… Я много путешествовала, и мне пришлось узнать о лекарственных средствах и способах лечения.

– Ты сказала «мы»… Кто-то еще путешествовал вместе с тобой по Франции?

– Нет, – ответила она быстро. Слишком быстро. – Я оговорилась.

– А твоя семья? Откуда ты родом?

– У меня нет семьи.

– Кто заботился о тебе, когда ты была маленькой?

– Вот зачем вы поехали? Чтобы удовлетворить любопытство нескромными вопросами? – нападала на него Мира.

– Какого дьявола! Ты права, вопросы нескромные, будь я проклят, если спрошу еще раз. Оставайся загадочной, если тебе так нравится.

Мира помолчала минуту, настолько удивленная его внезапным отступлением, что сделала то, чего сама от себя не ожидала. Она рассказала ему немного о Гийоме.

– Обо мне заботился мой брат. Он и я исколесили всю Францию, переезжая с места на место. – На последовавшее молчание Алека она отважилась добавить еще:

– Мой брат легко заводил друзей, но это всегда были опасные люди. Они часто дрались и.., я научилась лечить раны, вправлять вывихи. Я обнаружила, что иногда чувствую, как нужно поправить дело.

– Как в случае с моим плечом?

– Да. Иногда это бывает непросто. Но я часто могу оказать необходимую помощь. Это дает мне ощущение собственной полезности. Для меня это единственный способ быть…

– Нужной? – мягко закончил Алек, и Мира покачала головой, напуганная тем, как легко в его присутствии она совершает ошибки.

– Нет, – сказала она, качая головой. – Не знаю, что я собиралась сказать, это была бессвязная болтовня.

– Но разве лорд Саквиль не нуждается в тебе? – продолжал Алек, словно не слышал ее протеста. – Неужели быть его женщиной не означает для тебя быть полезной и нужной?

– Конечно, означает, – Как это возможно? – наступал Алек, и жесткие нотки звучали в его голосе. Мира напряглась, но он легким движением руки придвинул ее обратно к себе. – Он не нуждается в тебе по-настоящему. Мира, как мог бы нуждаться другой.

Он может наслаждаться тобой, получать удовольствие от твоего прелестного хрупкого тела. Но даже когда он распевает тебе дифирамбы, когда он болтает, как вам хорошо вместе, пока у меня не возникает желания заткнуть его, в его голосе нет страсти. Только сальность. Почему так происходит. Мира?

В ее душе поднялась буря. Она была узницей, заключенной в его руках, и была вынуждена слушать слова, которые ей совсем не хотелось слышать. Алек приближался все ближе и ближе к правде, держать его в заблуждении дальше становилось невозможным. Казалось, он видел правду сквозь ее обман и недомолвки; и эта способность тревожила ее.

– Неужели вы думаете, я стала бы жить с мужчиной, если бы он не нуждался во мне? – Мира парировала его вопросы своими. – Почему вы думаете, что я остаюсь в поместье по какой-то другой причине?

– Я не знаю, почему ты живешь с ним, – резко сказал Алек. – Но, черт возьми, не по той причине, о которой все думают. Может быть, это даже не та причина, о которой думаешь ты. Он говорил тебе когда-нибудь, что ты нужна ему для твоего же блага?

– Все время твердит об этом.

– Он говорил тебе, что бредит тобою? Что когда думает о тебе, все здравые мысли улетучиваются из головы? Что когда ты улыбаешься ему, его сердце бьется так, будто он бежал много часов… Что он был заживо погребен до тех пор, пока не встретил тебя, что никогда не испытывал настоящего голода, пока не стал бояться, что ты не будешь его? Вот как должны в тебе нуждаться, и не говори, что предпочитаешь разбавленные водой страстишки настоящим страстям, или я покажу тебе разницу между…

– Мы приехали, – дрожащим голосом произнесла Мира.

Она была так выбита из колеи, что сомневалась в своей способности помочь сейчас кому-либо из семьи Дэниэл. – Думайте, прежде чем говорить с этими людьми.., и, пожалуйста, пожалуйста, не начинайте говорить со мной об этом снова. Вы столь многого не понимаете…

Придерживая повод, Алек первым спрыгнул с коня и посмотрел на Миру.

– Тогда объясни мне, – сказал он сдавленным голосом. – Скоро…

Не в силах говорить. Мира оглядывалась вокруг, а Алек воспользовался ситуацией, чтобы помочь слезть ей с коня. Он обнял ее за талию и, спустив на землю, продолжал обнимать девушку. Протестуя, Мира уперлась руками ему в грудь, но она была прижата к его крепкому, хорошо сложенному телу.

– Скоро, – повторил Алек, отпустив ее только после того, как она, неуверенно посмотрев на него, слабо кивнула.

Дэниэлы, небольшая крестьянская семья, жили в причудливом домике. Двор окружали огромные старые вязы. Запах дыма наполнял воздух, из-за домика доносилось гусиное гоготанье. Когда дверь домика распахнулась, Мира быстро отстранилась от Алека. Две маленькие девочки с вьющимися темными волосами и розовощекими круглыми личиками, весело смеясь, побежали навстречу Мире. Она поставила на землю сумку, проворно открыла ее и присела на корточки.

– Это близняшки, милорд, – сказала Мира. – Мэри и Китти. Боже, никогда не знаю, кто из вас кто.., ах, нет, теперь знаю – Китти чуть-чуть застенчивая, да, дорогая?

Мира улыбалась маленькой девочке, которая стояла позади своей сестры. Алек смотрел, как девочки, тряся кудряшками, склонились и смотрели в сумку, которую принесла с собой Мира. Она торжественно извлекла оттуда плотно завернутый в бумагу сверток.

– Это вам, на этот раз миндальные пирожные, – сказала она, передавая сверток Мэри. – Угостите ими остальных, пока я пойду к вашим родителям. А сейчас можете расспросить этого милого джентльмена о его красивом копе, но не надоедайте ему, а то он вряд ли составит мне хорошую компанию на обратном пути. – Она искоса взглянула на Алека и выпрямилась, держа в руках сумку. – Я недолго.

– Сколько бы ни пришлось ждать, я дождусь, – ответил Фолкнер. Прежде чем зайти в дом. Мира робко улыбнулась ему.

Оказалось, что миссис Дэниэл подхватила простуду, которой уже болел ее муж. Кое-что можно было сделать, не дожидаясь, пока болезнь пройдет сама. Мира достала пакет с сушеной смородиной и, бросив сочувственный взгляд на хозяйку, повернулась к огню.

– Жалко, что вы и ваш муж заболели именно сейчас. У вас есть кто-нибудь, кто поможет вам обрабатывать землю?

– У нас есть друзья, которые помогают. – Ее лицо покраснело, когда она поднесла платок ко рту и тяжело закашлялась. – Я молю Бога, чтобы болезнь поскорее прошла.

– Попытайтесь отдохнуть…

– Нам некогда отдыхать.

– Я понимаю. – Мира сочувственно посмотрела на нее.

Вылив полпинты бренди в небольшую глубокую миску и подогрев ее, она бросила туда несколько горстей смородины.

– Не слишком приятно пахнет, – просипела больная, и Мира не смогла удержаться от смеха – Когда это закипит, получится довольно противная жидкость Но вы должны заставить себя выпить, потому что я не знаю ничего, что лучше поможет вашему горлу. Да, у меня для вас есть приятное сообщение. Миссис Комфит предложила на несколько дней взять к себе внучек, чтобы и вам отдохнуть, и им не заболеть.

– О, это чудесно! Пожалуйста, передайте ей, что мы очень благодарны…

– Тогда сегодня попозже кто-нибудь приедет забрать их в Саквиль-Мэнор.

Вскипятив смородину, Мира добавила еще кое-какие травы, поморщила нос над варевом и понимающе улыбнулась женщине.

– До свидания. Это должно подействовать.

– Я буду молиться, чтобы подействовало, – ответила миссис Дэниэл, с сомнением заглядывая в миску.

Мира незаметно оставила па краю стола пачку свечей; их найдут после того, как она уедет.

Тихая картина, которая представилась взгляду Миры, была просто удивительной. Мэри и Китти стали вдруг прекрасно воспитанными девочками. Они сидели рядышком на изгороди, и было слышно, как менялась интонация их звонких голосков, когда они задавали Фолкнеру вопросы и получали ответы, наверное, очень смешные, потому что они хохотали и болтали ногами. Мира улыбнулась и, подойдя ближе, обнаружила, что Алек кусочком угля на бумаге из-под пирожных делал набросок головок близнецов. Захваченные новым впечатлением – служить моделью для портрета – девочки с интересом смотрели на него.

– Я не знала, что вы художник, – тихо произнесла Мира.

Алек бросил на нее быстрый взгляд; в холодном дневном свете его волосы отбрасывали черные искры.

– Не совсем так, но я неплохо орудую куском угля на серой бумаге, – сказал он, бросая уголь на землю и подавая близнецам законченный рисунок. – Я рисую только самых привлекательных юных леди.

Обернувшись, он помог близнецам спуститься с изгороди. Миру охватило удивительное чувство, когда маленькие ручки обхватили сильные руки Алека. Они были такими хрупкими по сравнению с ним, так доверяли ему, и он был предельно осторожен.

Подойдя к Мэри, Мира посмотрела на рисунок и улыбнулась. Несколькими штрихами он сумел передать характеры этих маленьких девочек – импульсивность Мэри, застенчивость Китти, очарование двоих детей, сидящих рядом на изгороди и весело болтающих ногами.

– Действительно очень хорошо получилось, – сказала Мира, смотря в глаза Алеку. – У вас много способностей, милорд.

– Я польщен твоим комплиментом. Но мне больно сознавать, что с моими самыми замечательными способностями ты не знакома.., пока.