"На третий раз повезет" - читать интересную книгу автора (Кросс Клер)

Глава 3

Утро было раннее, и вид у меня, надо сказать, был удручающий. «Вдова Клико» мстила за бурный вечер. Будильник зазвонил так, словно в голове забил колокол. Я смутно помнила, как говорила что-то Элайн по поводу женщины на этикетке. За окном было темно и холодно, как будто метеорологи забыли, что уже пришла весна. Я застонала и вылезла из постели только для того, чтобы посмотреться в зеркало и убедиться: выгляжу я еще хуже, чем чувствую себя.

Ужас. Глаза опухли, как у алкоголички с восьмидесятилетним стажем. Стоило удаче улыбнуться мне, как я все испортила. Вот Ник испугается, увидев меня утром.

Какие уж тут шансы…

Что ни говори, а я не жаворонок. А спать по пять часов для меня просто катастрофа. В идеале, если вам, конечно, интересно, я предпочитаю спать по одиннадцать часов, а потом еще с полчасика нежиться в шелковой пижаме с журналом по садоводству в руках. Я представила рядом Ника в неглиже, и мне стало немного полегче.

Элайн настаивает на версии, что мое нежелание встречать новый день лицом к лицу является следствием недостатка кофеина в крови. Элайн употребляет двойной эспрессо перед сном и спит как младенец. Только глупцы недооценивают ее метод.

Я же отказываюсь следовать моде на кофе по той же причине, по которой не употребляю все, к чему можно пристраститься, будь то легально или нет. Прошлая ночь была исключением, но даже невинные розовые пузырьки дали о себе знать поутру нежелательными последствиями.

Ладно, шоколад не относится к категории запретных продуктов. Редкое исключение. Но я слышала, даже есть юридический прецедент. И я точно знаю: право каждого смертного на употребление шоколада записано в Женевской конвенции. А если не записано, то напрасно. Но это и не важно. Я же говорила, что не сильна в юриспруденции. Одним словом, шоколад должен быть горько-сладким, европейского производства и доступ к нему должен быть открытым. Иначе все может полететь к черту.

Много продуктов мне пришлось исключить из своего рациона из-за проблем подросткового возраста: картофельные чипсы, пончики, жареные продукты, место которым на скамье подсудимых в суде по делам несовершеннолетних, – но мои отношения с шоколадом не были затронуты этими продуктовыми перипетиями. Наша любовь благословлена небесами. Любые грехи можно замолить, а в моем случае шоколад находился под пристальным контролем. Одна плитка в месяц и ни граммом больше.

К счастью, фантазии не в счет.

Я покупаю шоколад первого числа каждого месяца и томлю в холодильнике столько, сколько могу вытерпеть. А когда плитка заканчивается – я снова законопослушный гражданин до начала следующего месяца. На этих условиях у нас с шоколадом получается удерживать паритет, и он не посягает на целостность моих бедер. Пока что обеим сторонам удается соблюдать статус-кво.

Этим туманным утром я изучила содержимое холодильника и поняла, что йогурт мой организм не хочет воспринимать категорически. Я не выспалась, страдала похмельем, а еще – к несчастью, я поняла это слишком поздно, чтобы можно было что-либо исправить, – от меня неважно пахло.

А ведь мне предстоит снова встретиться с Ником, и возможно, на этот раз удача не станет мне улыбаться.

«Нервничаешь? – спросила я себя и сама же ответила: – Еще бы. Нужно срочно найти что-нибудь для поддержания духа».

И «что-нибудь» нашлось на дверке холодильника. Бельгийского производства, с трюфельной начинкой! Я спрятала его от самой себя, но прекрасно знала, где найти. О, это вожделение шоколада! Я набросилась на него и съела половину, прежде чем поняла, что творю.

Я восстановила самодисциплину и вторую половину съела не спеша, как шоколад того заслуживал. Ну и черт с ним, что до конца месяца еще три недели. Это было шоколадное счастье. Я смаковала последние кусочки в сладострастном исступлении. Когда я доела последний, то поняла, что опаздываю как минимум на десять минут. Ну и что, оно того стоило.

Пустая золотистая фольга едва не посеяла зерна паники, но я подавили их, напомнив себе, что отныне удача на моей стороне. Чтобы доказать свою правоту, я надела черный обтягивающий костюм от Шанель. Юбку отвергла, уж слишком она была узка: один гамбургер – и молния разойдется, а этим утром я не хотела ограничивать себя ни в чем. И порадовалась: в костюме я выглядела шикарно. Еще бы – черный – мой любимый цвет. Визуально он делает мою фигуру еще стройнее, а волосы на фоне черного кажутся немного рыжеватыми. Сапфирового цвета блузка придает моим глазам дополнительную синеву, щеки же и без того рдеют, несмотря на головную боль. А все потому, что я чувствовала себя победителем. Удача повернулась ко мне лицом. Я могла есть шоколад на завтрак! Я могла рассчитывать на коммерческий успех! Я могла целоваться с Ником Салливаном! Я Женщина! Я неукротима!

Двумя натренированными движениями я наложила помаду, захватила ключи и пиджак, надела туфли и побежала к выходу. Неподалеку на улице стояло свободное такси, очевидно, поджидая именно меня. Хм, начинаю привыкать к хорошему.

Я махнула таксисту, устроилась в машине и с удовольствием обнаружила, что калькулятор лежит именно в этой сумочке. Я могла подсчитать чаевые таксиста до цента, а не давать наугад сколько бог на душу положит. А в том кармане, куда я бросила ключи, лежит четырехлистный клевер. Так, на всякий случай. Помнится, я обнаружила его на заднем дворе офиса. Он рос прямо из асфальта, и я не удержалась, сорвала и засушила его. Тогда я рассмеялась и сказала Элайн, что это принесет нам удачу. Теперь я снова улыбалась.

Однако удача может сыграть злую шутку с нами. Я нащупала клевер и оставила на месте. Мир, да что там мир, вся вселенная была у моих ног, хотя таксист и не разделял моего оптимизма. Видимо, он просто не любил таких скупердяев, как я.

Итак, во дворе никого не было.

В такую рань это было неудивительно, но я слегка разочаровалась, так как ожидала увидеть Ника. Впрочем, он придет. Он не из тех, кто не держит слова.

Во всяком случае, раньше было именно так.

И все же в душу закралось сомнение.

Ладно, не будем терять время, нужно приготовиться. Головной офис «Коксуэлл и Поуп» не самое престижное место на земле. Функциональное кубическое здание конца пятидесятых, темно-серый кирпич, двор, усыпанный гравием. Здание словно всем своим видом говорило: «Ничего лишнего, приятель». Когда-то его построило дорожно-строительное управление и здесь размещались менеджеры, инженеры, владелец компании с секретаршей и бухгалтерия. Весь тяжелый автопарк компании стоял здесь же рядком, вдоль трассы. Я помню огромные машины еще с детства – желтые монстры с железными клыками ковшей и что-то совсем уж непонятное. В те времена здесь почти никто не жил и земля стоила дешево.

С тех пор город прилично разросся в эту сторону, по направлению к штату Мэн. Теперь земли у дома было гораздо меньше, ее распродали, когда строительная компания переехала. Не сказать, чтобы офис располагался на отшибе, но здесь ужасно пахло выхлопными газами из-за трассы, что соединяла Бостон с Розмаунтом.

Маленький задний двор был идеальным местом для выставки садового оборудования и интересных камней. Мы использовали двор как витрину, держа там закупленное для установки на объектах оборудование, вместо того чтобы свозить все на склад. Наш бизнес сильно зависел от личных пристрастий заказчика. Я предпочитала держать крупное оборудование и инвентарь перед глазами клиентов, ведь в этом случае платили за это не мы.

Нашими соседями были с одного бока закусочная, где готовили курицу гриль, а с другой – баснословно дорогие ясли. Мы с Элайн сразу невзлюбили закусочную: еще бы, представьте себе запахи жирной горелой пищи с утра до вечера! Зато с другой стороны к нам частенько заходили богатенькие родители.

Были и плюсы в нашем месторасположении – нас хорошо было видно с дороги. Перед офисом мы вывесили огромный рекламный щит, на котором красивыми зелеными буквами сообщалось, что «Коксуэлл и Поуп» являются поставщиками лучшего садового оборудования и занимаются ландшафтным дизайном. Когда мы заметили, что дамочки из «лендроверов» бросают в нашу сторону взгляды, но не рискуют ломать каблуки дорогих туфель о нашу гравийную дорожку, мы добавили на щит телефон. Это было дешевле, нежели делать новую дорожку, и возымело действие, так как нам поступило несколько заказов из престижных районов.

В том числе от миссис Юджинии Хатауэй, моей любимицы из числа дамочек из «лендроверов». Правда, у нее «ягуар» чудесного бледно-изумрудного цвета.

Калитка на заднем дворе была все еще закрыта. Зверь «бронко»,[4] также украшенный нашей эмблемой, угрюмо громоздился перед входной дверью. Он казался замученным вусмерть, но совсем не был стар. Просто тяжелая жизнь состарила его раньше срока. В окнах офиса не горел свет, а небо было бледным и перламутрово-серым. Я всегда стараюсь найти положительные моменты в ситуации, вот и сейчас я решила, что поработаю над эскизами, пока жду Ника.

Запах раскаленного под курицу фритюра уже разносился по округе – мой желудок остался недоволен. Жареный цыпленок на завтрак не лучшее начала дня, каким бы тяжелым он ни представлялся. Я вставила ключ в замок машины дрожащей рукой и поняла, что йогурт все-таки был неплохой альтернативой.

Вот почему меня чуть удар не хватил, когда Ник появился передо мной из тени.

Я взвизгнула. Ник посмотрел на меня так, словно хотел рассмеяться, но сдержался.

– Ты ждала кого-то еще?

– Нет, конечно.

Он выглядел так же привлекательно, как и вчера, что не помогло мне взять себя в руки. Темная суточная щетина лишь добавляла ему загадочности и подчеркивала зелень глаз. Сердце мое забилось в груди, поднимаясь выше, к горлу. Хуже того я почувствовала, что краснею. Кажется, за последние двенадцать часов я краснела больше, чем за последние пятнадцать лет.

– Я тебя не заметила.

Ник засунул руки в карманы и хмуро спросил:

– Да? Сама же говорила, что меня не должны заметить.

– Точно. – Я открыла дверцу, затем заднюю пассажирскую дверь и вымученно улыбнулась. – Окна затемненные, так что если не будешь высовываться, то все пойдет по плану.

Ник забрался на сиденье и с любопытством огляделся:

– А побольше машины не было?

Я возмутилась. Как он посмел критиковать моего малыша?

– Так нужно для дела. – Ник фыркнул:

– А стюардесса будет?

– Очень смешно, – я захлопнула дверцу и устроилась за рулем, что не так просто в строгом деловом костюме, после чего завела двигатель.

Джип ожил, прокашлялся и запел низким голосом, отчего ключи в замке зажигания принялись позвякивать. Зверь – хорошо подготовленный, вполне надежный автомобиль, автомобиль с характером, и я очень к нему привязана.

– Нет, серьезно, я летал в самолетах, которые меньше этого монстра. – Ник подался вперед и просунул руку между передними сиденьями. – Это что, подставка для кружки? – Он пренебрежительно поморщился. Это оскорбило меня до глубины души, ведь я-то искренне любила этого фырчащего бегемота. – Зачем тебе этот пожиратель бензина? – Я посмотрела на Николаса в зеркало заднего вида.

– Мы перевозим деревья. Мы сажаем кусты сотнями и многолетние растения тысячами. Иногда мне приходится доставлять камни. Велосипед, который, несомненно, экологически целесообразнее, едва ли подойдет для этой работы. А на собственный парк рикш мы еще не заработали.

Ник откинулся на спинку сиденья, он вновь стал холоден и опасен. Этакий человек из страны Мальборо,[5] который уселся в мою машину, чтобы прочитать лекцию по экологии.

– Могла хотя бы купить новенький. Он был бы экономичнее этого. Сколько ты на нем накатала? – Ник снова подался вперед и посмотрел на одометр,[6] который сломался давным-давно и застыл на отметке 162 000 миль.

– Новый пикап слишком дорого стоит.

– Инвестиции в средство труда. Написано в любой книге по экономике.

– В этих книгах купюры не лежат. – Я покачала головой. – Скажем так, как только выиграю лотерею, куплю себе новый пикап.

В ответ Ник лишь изогнул бровь. Теперь, когда Зверь прогрелся, его движок работал как часы. А может быть, он просто чувствовал отношение Ника и решил показать себя во всей красе?

– Просто не забывай, что каждый раз, как ты едешь до ближайшей булочной, чтобы выпить чашку кофе, он загрязняет нашу атмосферу.

– Я не пью кофе.

– Фил, мы должны отвечать за нашу планету…

– Глобальное потепление хорошо сказывается на моем бизнесе.

Ник не понял, что я шучу. Он выглядел так обескураженно, что я искренне порадовалась. Впрочем, поняв, он наклонился вперед с явным намерением поспорить.

– Ах, оставь. – Я взмахнула рукой, останавливая его. – У тебя даже машины нет.

– А она мне и не нужна. – Ник смотрел на меня невинным взглядом. – Но если бы я купил себе машину, то это было бы что-то экономичное и небольшое, а не чудовище из «Безумного Макса». Знаешь…

Все, с меня довольно. Я включила заднюю скорость и вдавила педаль газа в пол. Если бы под колесами был асфальт, то я спалила бы резину, а так пикап поднял облако пыли и с ревом вырвался на дорогу.

Ник выругался и исчез из зеркала заднего вида. Я услышала глухой удар и позволила себе улыбнуться.

– Ой, – сказала я с невинной издевкой а-ля Скарлетт О'Хара. – Ты разве не пристегнулся? Иногда я забываю, какие мощные эти бензино-пожирающие монстры, отравляющие окружающую среду.

– Очень смешно, просто обхохочешься! – прорычал Ник. – Я рад, что ты выспалась и у тебя хватает сил шутить.

Я не стала объяснять Нику, что полночи пролежала с открытыми глазами, думая о поцелуе.

– Только не надо жаловаться на жизнь. Мог остаться у меня и переночевать на диване.

Ник сел неестественно прямо. Видимо, он удивился сказанному не меньше меня. И кто меня за язык тянул? Я стиснула зубы и молча крутила баранку. Но по тишине, повисшей в салоне, я поняла, что мне не отвертеться от объяснений.

Когда Ник заговорил, голос его звучал мрачно:

– И как это обезопасило бы тебя?

Я почувствовала, что щеки горят, и сосредоточилась на дороге, которая была прямой и безлюдной.

– А где ты спал?

– А я не спал. – Он хмуро смотрел за окно. – Я прогуливался.

У меня сжалось сердце. Ник выглядел уставшим и одиноким, а девочкам вроде меня дай только кого-нибудь пожалеть.

– Хочешь, остановимся и ты выпьешь чашку кофе? – В ответ я получила внимательный взгляд.

– А что, по пути есть закусочная? Ты разве не знаешь, что из-за них идут кислотные дожди? Я уж не говорю о сердечно-сосудистых заболеваниях, которые вызывает их еда…

Я подъехала к парковке булочной и резко нажала на тормоза, после чего встретилась с Ником взглядом в зеркале заднего вида.

– Давай-ка проясним кое-что, Ник Салливан. Я делаю тебе одолжение. Либо ты избавишь меня от лекций, и мы едем в Розмаунт, либо ты продолжаешь разглагольствовать на обочине, а добираешься автостопом. Решать тебе.

Ник скрестил руки на груди, на губах его гуляла усмешка.

– И когда это Фил Коксуэлл стала такой крутой девочкой? – Я бросила на него свирепый взгляд.

– Это из-за того, как ты отозвался о моем малыше. – Я нежно погладила баранку, как будто пикап действительно мог обидеться на Ника. – Ты наговорил гадостей.

– Так для тебя машина – это ребенок?

– Вот именно.

Ник усмехнулся, морщинки вокруг глаз смягчили его черты, отчего мое раздражение испарилось.

– Сдаюсь. Я бы выпил кружечку кофе, не важно какого. Он все равно не может быть хуже того, что мне доводилось пробовать.

Я претворилась, что его улыбка не возымела действия.

– А где ты его пробовал?

– Где-то в Бутане. Он был едва теплый и пропущенный через старый носок вместо фильтра.

От удивления я распахнула глаза. Но, посмотрев на Ника, я поняла, что он не врет ни о носке, ни о том, где он пил этот кофе. Я снова почувствовала себя неисправимой домоседкой. Какая из меня пара мужчине, который объездил полмира?

– Я даже не знаю, где этот Бутан находится.

Лицо Ника стало задумчивым, мысли его витали где-то далеко.

– Это к востоку от солнца и к западу от луны. Сразу за Шангрила. – Ник так неожиданно посмотрел на меня, что я чуть не подпрыгнула. – Прагматичные путешественники чаще ходят через Тибет. Бутан в Гималаях. Съезди как-нибудь, тебе понравится.

– С чего ты взял?

Ник подался вперед и взялся за сиденье водителя.

– Цвета, Фил. Последний раз мы были там в марте, попали как раз на религиозный фестиваль, связанный с солнцестоянием. Три дня мы смотрели на священников, которые танцевали и пели молитвы. Толпа плясала вместе с ними. Звуки барабанов и цимбал проникали прямо в вены. – Он покачал головой. – В итоге мы тоже были в толпе, на плечах у нас сидели дети, которых мы даже не знали. Все танцевали в трансе. Это волшебство.

Ник снова посмотрел на меня своими зелеными глазами. Его пальцы сомкнулись на моем плече. На этот раз я не могла сослаться на шампанское, но мне все равно стало жарко.

Его пальцы коснулись моих губ, но я не могла пошевелиться, невзирая на размазанную помаду. Более того, я надеялась, что он размажет ее своими губами.

Ник посмотрел на губы, как будто прочитал мои мысли, наклонил голову, и я не смогла устоять. Я протянула руку и погладила его по щетинистой щеке, отдаваясь поцелую.

Разумеется, только для того, чтобы проверить, что было навеяно шампанским, а что настоящее.

Но Ник отпрянул, словно его веревкой оттащили.

– Тебе бы там понравилось, Фил, точно говорю. Там цвета больше, чем у тебя на кухне. – Волшебство исчезло, он говорил, словно чужой человек. – Съезди как-нибудь.

На приглашение это не походило. Но я поверила ему на слово. Честность – хроническое заболевание Ника.

Я выключила двигатель, повернув ключ в замке зажигания, и потянулась к ручке дверцы в надежде разрядить обстановку.

– Вряд ли я поеду туда, чтобы выпить чашку кофе в экзотической атмосфере.

– Носок был чистый! – запротестовал Ник с явным облегчением, что я дала ему шанс улизнуть. – Но вот кофе был просто отвратительный. Впрочем, выпили мы его от отчаяния.

– Думаю, сегодня мы обойдемся без приключений.

– Надеюсь. Было бы печально осознавать, что достижения цивилизации не дают преимуществ перед старым носком вместо фильтра. – Ник смотрел на меня, однако взгляд его был каким-то пустым. – Интересно, они дают к кофе маленькие шоколадки?

Я испытала культурный шок.

– Подожди, но ты же только читал мне лекции по экологии. Я думала, ты остановишься на тофу с имбирным соусом.

Ник кивнул с притворной серьезностью.

– Настоящий мужчина должен знать свои слабости. Я возьму шоколадные пончики.

– Ага. – Армия братьев научила меня о количестве пищи задумываться до покупки. – Когда ты ел последний раз?

– Вчера. В самолете. – Ник поморщился. – Правда, едой это сложно назвать.

Я рассмеялась.

Ник набросился на пончики, словно оголодавший волк. Я отклонила его предложение попробовать, на что он лишь благодарно вздохнул, а я поехала дальше.

Было весело. Дорога перед нами была пуста. Навстречу попадались редкие машины, а в нашу сторону ехала лишь коричневого цвета «хонда». Она плелась еле-еле, за рулем явно сидел не выспавшийся водитель. Впрочем, я тоже не выспалась, но держалась бодро. А ведь еще не было и восьми. Наверно, нужно было сказать спасибо плитке шоколада.

Я пристроилась за «хондой» в ожидании, когда та уступит мне дорогу. Но мужчина или женщина за рулем не спешили сворачивать в сторону.

Я решилась на обгон.

Сзади послышалось настороженное шуршание пакета из-под пончиков.

– Ты ведь не станешь этого делать? – сказал Ник севшим голосом. Но он ошибся.

Я вдавила педаль газа в пол, клапаны Зверя застучали с удвоенной силой, и мы легко обошли «хонду». Навстречу нам летел «лексус» с женщиной за рулем, и я видела, как она испугалась одного нашего вида.

Зверя качнуло, когда мы вернулись на свою полосу. Так хорошо мне не было очень давно.

Впереди замаячила еще одна машина. Я улыбнулась улыбкой хищника и снова нажала на педаль газа. Как же мне этого не хватало в вечерних пробках! О да, если я и умею делать что-то неплохо, так это водить машину.

Первое, что я спросила у брата, Джеймса, которому выпала честь учить меня вождению, это как трогаться с пробуксовкой. Он отказался объяснять, сославшись на принципы, но я решила, что он просто сам не умеет. Он ведь старший сын, нужно держать марку, и все такое. Тогда я спросила Мэтта – сына номер два, – а он настучал отцу, за что тот лишил меня уроков вождения на долгие шесть месяцев. Отец силен в стратегии кнута и пряника. Правда, наказание в его случае обычно превалировало. Пожалуй, это делало ему честь как судье. Но как отец он был слишком суров.

Не то чтобы я с этим считалась.

Зак, будучи младшим, а соответственно бунтарем, с радостью воспринял мою идею о скрипе покрышек об асфальт, хотя и признался честно, что сам не умеет трогаться с пробуксовкой. Мы учились вместе. А еще учились выписывать восьмерки на скользком пятачке парковки перед муниципалитетом Розмаунта. Было весело, хотя влетело нам здорово, когда отец все узнал.

Зак, если честно, без царя в голове. Я лично никогда не выезжала на пруд, чтобы скользить по тонкому льду. А с ним ездила только потому, что боялась оставить его одного. Ведь провались он под лед, кто бы стал его спасать? А вот как его спасать, если я сижу рядом, я тогда не задумывалась.

К счастью, мы ни разу не провалились под лед, так что шанса проверить у меня не было. Впрочем, Зак из тех, у кого девять жизней, и он, словно кошка, всегда приземлялся на лапы.

Тишина заставила меня посмотреть в зеркало заднего вида. Ник выглядел неважно. Он забыл о пончиках и вцепился побелевшими пальцами в подголовник моего сиденья.

– Ты всегда так ездишь?

– Ну да. – Я шмыгнула носом. – Наверное, агрессивное вождение – одна из моих слабостей.

– «Агрессивное вождение» еще мягко сказано. – Я притворилась, что обиделась.

– Предпочитаешь идти пешком?

– Очень смешно. – Он съел последний пончик и разочарованно посмотрел в пустой пакет. – Я рискну.

Мы рассмеялись, а небо на востоке порозовело. Мы были бы похожи на старых друзей, если бы вчерашний поцелуй не сидел меж нами незваным пассажиром.

Я думала о возможных последствиях. Ник никогда и ничего не делал случайно. Что же значил наш несостоявшийся поцелуй в машине? Может, Ник просто устал и потерял бдительность? Или у него нет планов на меня?

Что ж, все выяснится, когда мы доедем до Розмаунта.

Хочет он того или нет.