Роберт Келли Люди облаков

ПРОЛОГ

Этот звук прокатился по лесистым отрогам подобно грому. Герцог Вайтин Бенэярд резко вскинул голову. Пронзительно голубое небо шатром раскинулось от неровного горизонта планеты Калферон до вершин дальних скал. Осеннее небо было так прозрачно, что лучи солнца беспрепятственно проникали даже на северные склоны. Засучив рукава, герцог Бенэярд с трудом прокладывал тропинку на склоне горы, по которой в последующие недели они будут втаскивать бревна, нарубленные у подножья, рядом с которым проходила граница владений Дейдона. Срубленные деревья так и так надо было втаскивать по склону вверх, потому что единственная дорога к лесопилке проходила по долине между двумя горными кряжами. Через небольшой пролом в скале на границе герцог видел тоненькую полоску облаков, предвещавших надвигающийся шторм. Облака были далеко. Слишком далеко.

И именно в эту минуту он понял свою ошибку.

Человек, родившийся на тонкой полоске полуострова Медок и живущий в бревенчатых хижинах лесорубов, сразу бы понял в чем дело. Он бы тут же посмотрел вверх на склон горы. Но герцог провел всего три года среди них.

До этого его жизнь протекала на плодородных равнинах поместья Каркан, самого большого из трех, когда-то основанных джарредом. Оно граничило с полуостровом с севера. Привычными с детства для него были звуки молота кузнеца, а не постукивание топора лесоруба. Мальчиком он взбирался на коралловые заборы и слушал ржание лошадей, стремительно мчавшихся мимо него на пастбища. А теперь, если ему и приходилось услышать какой-то звук, то чаще всего это было блеянье горных коз. Он помнил ритмичные звуки дождя, так мерно бившего по черепичным крышам замка Чалмет и вымощенным улочкам. Здесь же на вершинах гор дождинки с чавкающим глухим звуком шлепались на мягкую землю. Любые шаги в замке всегда отдавались эхом по длинным коридорам, предупреждая о чьем-то появлении. Все звуки тонули без всякого отклика.

На равнинах поместья отдаленное грохотание грома было предвестником страшного урагана, слетавшего с Восточных гор. Здесь на полуострове этот звук, напоминавший гром, был не чем иным, как звуком сорвавшегося бревна, бившегося о землю, скатываясь по склону.

Герцог резко повернулся. Бревно, несшееся на него, было огромным. Стволы ашернов, росших здесь, достигали в диаметре пяти-шести футов в диаметре. Длину бревна он определил сразу. На лесопилке их все обрезали до пятидесяти футов. Наверное, сорвался трос лебедки, и развернувшееся бревно неслось прямо на него. Он оказался в ловушке. Глядя на небо, он потерял драгоценные спасительные секунды.

Он быстро взглянул на пеньки, ровно подпиленные, чтобы не мешать при подъеме бревен вверх. Они не спасут. В голове пронеслась мысль, любой лесоруб, оказавшийся на его месте, уже давно бы бросился на землю, стараясь распластаться по ней и вжаться как можно глубже в эту рыхлую поверхность. Слишком поздно. Он бросился ничком вниз, но бревно успело ударить его слева. Развернувшись, оно вдавило его в землю. Он слышал звук хрустнувших костей. Вдруг какая-то сила снова подняла его в воздух: шершавая кора дерева зацепила его за одежду, через мгновенье его швырнуло обратно на землю.

Он лежал, странно спокойный, с удивлением осознавая, что еще жив. Боли он не чувствовал, но еще не успел понять до конца, что с ним случилось. Постепенно он начал осознавать, что у него еще остались силы. Хотя и мелкими глотками, но он мог дышать, мог двигать глазами. Когда он взглянул вниз, он увидел, как курчавые купы еще не спиленных деревьев стекают все дальше вниз изумрудным ковром, который напомнил ему зеленые равнины на северной границе поместья Каркан. На какое-то время он опять представил себя маленьким мальчиком. Он лежит на небольшом холме и наблюдает, как пасутся кони. Резкий порыв ветра – и гладкая шелковистая поверхность ковра превратилась в зеленое вздыбившееся море. Воспоминание исчезло. И в голове осталась лишь мысль о том, как же он соскучился за эти три года по своему дому.

Он посмотрел дальше на север. Южные скалы поместья Каркан граничили с владениями Дейдона. Он мог разглядеть гладкую поверхность скалы и пористую подошву, на которой стояло поместье. Пористость основания объяснялась количеством и размерами вьющихся стеблей, пронизывавших ее. Именно эти вьющиеся растения испускали селевиум – газ, который наполнял джоари-мешки и сохранял воздушный мир. Внешние мембраны каждого такого мешка были очень чувствительны к атмосферному давлению, и растения должны были регулировать количество селевиума, чтобы сохранялась средняя высота в двенадцать тысяч футов. Постоянное производство газа и баланс поддерживались изменениями в весе поверхности. Камни, добытые для постройки дворца и перевезенные из каменоломни, изменяли распределение веса поверхности. Джоари-мешки, располагавшиеся под местом добычи камня, начинали испускать газ, а те, что располагались под местом строительства дворца, расширялись, увеличивая производство селевиума.

Герцог Вайтин перевел взгляд правее. Он мог разглядеть небесный поток, который проходил через северо-восточный край владений Дейдона. Этот сероватый поток плавно истекал, как тонкий туман, образованный миллиардами микроскопических частичек скреулы, которая притягивалась выпуклыми гранями вьюнов. Этот процесс геофотосинтеза, превращавший скреулу в крохефитовое скальное образование, всегда вызывал у герцога удивление и восторг. Вьюны цеплялись за скалы игольчатыми выростами не толще волоса. Дальше на восток, куда не мог проникнуть его взгляд, был земляной мост, соединявший поместье Каркан с полуостровом Медок. Ровно три года назад именно по этому мосту он перебрался на полуостров, обрекая себя на добровольное изгнание.

Послышались голоса. Он попытался повернуть голову, чтобы определить, откуда приближались люди, и только тут он понял, что не может двигать шеей. Панический страх захлестнул герцога. Он попытался пошевелить руками и ногами, барахтаясь как опрокинутый на спину жук. Он должен смочь двигаться – парализованный ничем не сможет помочь лесорубам в их борьбе за выживание. Они ведь могут и выкинуть его неподвижное тело во владения Дейдона. Он попытался пошевелиться еще раз. Он не чувствовал ног, левая сторона тела не поддавалась ему. Единственное, чем он мог владеть, была правая рука. Он закашлялся и почувствовал привкус крови. Он умирал, истекая кровью. Пройдет совсем немного времени, может, какие-то минуты, когда его горло и легкие наполнятся кровью и он задохнется.

На какую-то секунду его взгляд помутнел. Потом отдаленные скалы Каркана снова четко проявились. Он подумал о том, как хорошо было бы еще раз увидеть сына. Но ничего нельзя было повернуть назад. Его исчезновение было весьма таинственным. Записка, одинокий всадник, пробирающийся на юг под покровом ночи. Он должен был покинуть их. Это был единственный путь спасти их жизни. Внезапно чувство тревоги охватило его. Он должен хоть кому-то рассказать о том, что знал.

Кто-то резко пробежал мимо него. Кто-то, кто пытался остановиться около него, но мягкая, поползшая под ногами земля, протащила его мимо герцога. Через какое-то мгновение над ним склонился молодой крепкий парень.

Герцог знал его. Это был Марк Элитрас. Марк был стройным юношей с всклокоченными черными волосами и светлыми серо-карими глазами. Он был высок, как и сын герцога, как и большинство джарредов, по крайней мере тех, в жилах которых текла истинная кровь джарредов. Для полуострова это было редкостью, так как его население представляло собой смесь племен Джарредов, Сайнесов и Флогинов. В юноше текла истинная кровь джарредов, для герцога это было хорошим предзнаменованием.

Появился еще кто-то. Это была дочь одного из лесорубов. Она была моложе юноши, от силы ей было лет пятнадцать. Как и Марк, она была хорошо сложена, но высокие скулы, широкая переносица и глаза выдавали в ней смесь кровей. Мать девочки работала у лесорубов поварихой, и девочка помогала ей собирать коренья, грибы и дикую капусту, которые в изобилии росли на этих склонах. Как правило, капусту и грибы бросали в котел, а коренья, в зависимости от того, какому растению они принадлежали, подавали как приправу.

Герцог пристально рассматривал Марка и девочку. Итак, будет двое башанов. Это хорошо.

Он всегда хотел, чтобы башанов было двое: если бы был выбран один башан, с ним могло бы произойти что-нибудь неожиданное, и в случае его смерти с ним погибло бы и знание Этого. При большем количестве башанов башна наверняка бы перестала быть тайной. Все было бы хорошо, если бы одним из них не была девочка. Они ведь могли полюбить когда-нибудь друг друга, а это было совершенно недопустимо. Нет, ни сейчас, ни через годы – никогда они не имели права полюбить друг друга. Очень важно, чтобы пути их разошлись, в противном случае они могут погибнуть вместе.

– Я побегу за помощью! – воскликнул юноша.

Герцог хотел тряхнуть головой. Не надо, все равно вы не сможете для меня ничего сделать. Они должны были остаться сейчас с ним и выслушать его. Он попытался выдохнуть: «нет», но вместо этого с резким выдохом на его лицо и шею упали капельки крови. Увидев кровь, Марк снова заторопился за помощью.

Герцог сделал еще одну попытку, и на сей раз вместе с фонтанчиком крови ему удалось вытолкнуть: «нет».

– Он умрет прежде, чем мы успеем притащить сюда носилки, – сказала девочка. Она опустилась на одно колено и очень медленно повернула голову Вайтина. Из уголка рта потекла струйка крови.

– У него сломана шея, – прошептала девочка на ухо Марку.

Герцог пальцем дал знать девочке, чтобы она наклонилась к нему.

– Вы любите друг друга? – спросил он у нее.

Она выпрямилась над герцогом, удивленная и растерявшаяся от его вопроса.

– Он спрашивает, любим ли мы друг друга.

– Он, наверное, бредит.

«Нет, глупые! Это очень важно!»– подумал герцог. Собрав остатки сил, он схватил девочку за руку и притянул к себе.

– Вы любите друг друга? – снова спросил он. На этот раз его голос прозвучал сильнее: он почувствовал, что ему стало легче говорить после того, как девочка повернула его голову.

– Нет, – сказала девочка, напуганная той страстностью, с которой он задал этот вопрос.

– Вы никогда не должны полюбить друг друга. Обещайте мне!

Оба кивнули в знак согласия, хотя, кто их знает, они ведь могли и подшучивать над ним. Но он не мог проконтролировать, куда в будущем пойдут их пути. Лучше будет перейти к делу. Они все поймут, если он расскажет им о медальоне.

– Вы знаете, что я не принадлежу к вашему народу.

Какая глупость! Конечно, они знали об этом, а он потерял зря один выдох.

– Мы знаем, что вы пришли со стороны трех поместий, – ответил Марк.

– Три года назад, до тех пор пока я не появился здесь, я был правителем поместья Каркан. Теперь там правит мой сын. В своде замка спрятан медальон. Внутри этого медальона спрятана сила, которая когда-то создала наш мир, но которая может его и разрушить.

Герцог почувствовал, как на него накатила волна болезненного забытья, глаза безвольно закрылись. В сознание искоркой мелькнуло воспоминание. Он увидел себя, с трудом пробирающегося по выветренной равнине Калферона, а найденный им медальон висит у него на шее.

Медальон был размером с его кулак, и через маленькое отверстие на нем проходила цепочка. Медальон был сделан из неподдающегося разрушению материала, который на древнем языке назывался металлом. Это был единственный предмет, изготовленный из этого материала, который существовал в их мире. Две серебристо-серые выпуклые половинки медальона были так хорошо подогнаны, что щель между ними можно было увидеть лишь через увеличительное стекло. На одной из сторон, которую герцог считал лицевой, было изображено крылатое существо. На задней стороне медальона имелась небольшая впадинка, в которую вставлялся цилиндрический ключ.

Воспоминания несли его дальше. Теперь он видел себя, окруженным вздыбившимся на двенадцать тысяч футов песком. Стена песка заслоняет все. Возвращение в поместье Каркан по тем ступенькам заняло несколько дней, а та страшная рана в животе заставляла его чаще отдыхать. Ночью он пробивал отверстие в каменной загородке и протаскивал через него свой ремень, чтобы потом ночью не упасть во сне.

– Мой сын ничего не знает о медальоне, – произнес он, когда пришел в себя. – О нем ничего неизвестно и герцогам Салкрида и Церуса. И это к лучшему, что они ничего не знают о нем. Герцоги постоянно завидуют друг другу. Медальон мог бы дать моему сыну и его приближенным власть над другими поместьями, другие герцоги не потерпели бы такого неравенства власти. В этом случае может разразиться война, которая унесет многие жизни. Это одна из причин, почему я покинул поместье Каркан. Медальон можно открыть только с помощью специального ключа. Этот ключ висит у меня на шее. Вы вдвоем должны найти надежное место, где его можно будет спрятать.

Герцог сплюнул накопившуюся кровь.

– Вас может удивить, почему я подверг себя самоизгнанию, а не выкинул медальон в небесную бездну. Я не сделал этого, потому что в один прекрасный день медальон может оказать нам неоценимую помощь. Неизведанные земли, лежащие к западу от наших границ, не подчиняются никаким законам. Возможно, в этом есть и наша вина, так как мы изгоняли туда многих преступников. К сожалению, я боюсь наступления того дня, когда тиран придет к власти и организует из этих бандитов великолепную армию. Он будет убеждать их в необходимости захвата обеих территорий, ибо таковы, как правило, речи безумца. И когда настанет этот день, медальон и ключ должны быть вместе, чтобы освободить ту силу, которая заточена в нем, и разгромить эти злые силы. Только тогда наш народ забудет о распрях и объединится под знаменем этой силы.

Страшная боль молнией пронзила голову герцога, он собрал все силы, чтобы сохранить сознание.

– Я прошу понять всю ответственность, которую я возлагаю на вас. В один прекрасный день жизни наших народов окажутся в ваших руках. А теперь снимите ключ с моей шеи.

Марк опустился на колено и рванул ворот рубашки. Герцог Вайтин не мог видеть рук Марка, он не мог ощущать их прикосновенья, но он мог наблюдать за выражением его лица, следить за его взглядом, который был прикован к шее герцога. Что-то уж очень долго юноша снимает ключ!

В руках Марка болтались обрывки цепочки.

Цепочка оборвалась при ударе бревна, ключ потерялся. Сейчас он мог валяться в любом месте на склоне горы. А может быть, Марк затоптал его, когда скользил по рыхлой земле. А может, и само бревно вдавило его в это месиво. Герцог почувствовал, что теряет сознание. Теперь так трудно было собраться с силами. Господи, как же это трудно. Дай сил хоть еще на один миг!

– Ищите ключ! Если вы его не найдете, вы… его надо будет повторить. Религия джарредов говорит, что Просветленный, Малха, поможет своему народу в трудную минуту. Может, в этом и заключается его предназначение. Он должен сделать второй ключ, если этот потерян! – герцог почувствовал, что у него оставалась одна-две секунды. – В предсказаниях говорится, что Малха явится к нам через Салькарову Массу. Следите за небом, когда Масса будет проноситься по нему. Следите за ее появлением.

Вайтин попытался сделать еще один вдох, но вместо воздуха почувствовал в горле пузырящуюся жидкость. Сознание заполнилось образом высокого голубого неба, по которому сильный ветер гнал тонкие перистые облака. Они напоминали табун лошадей. Снежно-белые кони мчались галопом от одного края неба к другому.

Затем эта картина стала гаснуть, заволоклась туманом и провалилась в темноту, все мысли пропали, и герцог Вайтин Бенэярд умер…