"Саманта" - читать интересную книгу автора (Кейн Андреа)

Глава 2

— Привет, Бойд!

Готовый к услугам хозяин таверны вскинул голову и ухмыльнулся:

— Рем… Мне показалось, я видел, как ты входил, но потом ты куда-то исчез.

— Я всего лишь отлучился.

— И я не осуждаю тебя за это. Я видел птичку, с которой ты отлучился. Красива. И хорошей породы. Зачем она к нам залетела?

— У нее сломался экипаж, она нуждалась в помощи.

— Уверен, ты сумел оказать помощь птичке, — сверкнул глазом трактирщик. — И зачем я только решил пересчитать свои запасы именно в это время? Ведь тоже мог бы помочь птичке.

Ремингтону неожиданно стало противно.

— Она еще подросток, Бойд, ей лет — половина твоих. А кроме того, она — младшая сестра Дрэйка Баретта. Бойд присвистнул:

— Неудивительно, что она выглядит как конфетка. Что ж… это меняет дело. На твоем месте я бы держался от нее подальше. Вокруг тебя вертится достаточно женщин, чтобы тебе не входить в отношения с нею…

— Я и не собираюсь этого делать, — отрезал Ремингтон Уорт. — Я просто одолжил ей свой экипаж и предложил отремонтировать ее карету. Завтра я его верну и, вероятно, больше никогда не увижу девушку. Кроме того… — тут он понизил голос, — я пришел вовсе не для того, чтобы обсуждать Саманту Баретт.

Бойд сощурился: Рем редко выходил из себя.

— Ты приехал сюда, чтобы встретиться со мной или с Бриггсом?

— С Бриггсом, но мне кажется, что он еще не приехал. — Нет, и это неудивительно. Непогода может задержать его на очень продолжительное время. Вот, — Бойд подал собеседнику кружку пива, — выпей, пока его ждешь. Где ты вообще был так долго? Я не видел тебя несколько недель. Рем ухмыльнулся:

— Я был занят.

— Занят? Кем на этот раз?

— Никем, Бойд. — Гришэм глубоко вздохнул. — Одна — это слишком рискованно в моей ситуации, поэтому их всегда несколько.

— Вот-вот начнется сезон. Ты останешься в Лондоне или уедешь к себе в Гришэм?

— Это зависит от разных обстоятельств.

— А именно?

— От того, по какому поводу хочет со мной встретиться Бриггс. Мужчины понимающе взглянули друг на друга.

— Займи столик в дальнем левом углу, — предложил хозяин таверны, не меняя выражения лица — Пьянчужки вокруг слишком заняты своими кружками, чтобы что-нибудь видеть или слышать. Там вы сможете поговорить спокойно.

— Вот и отлично.

— Ты хочешь, чтобы я присутствовал при вашей беседе?

— Нет, — покачал головой Ремингтон Уорт. — Не сегодня. Бриггс заранее предупредил меня, что нам надо встретиться с глазу на глаз. Он должен передать некоторые сведения от военно-морского министра. Когда я пойму существо вопроса, я сделаю вид, что покидаю это заведение, а сам подожду тебя за таверной. Там мы и разработаем план дальнейших действий.

— Согласен. — С этими словами Бойд принялся наполнять кружку Рема, одновременно наблюдая за дверью. — Бриггс только что вошел, — сообщил трактирщик и принялся вытирать прилавок. — Желаю удачи.

Ремингтон Уорт подождал с минуту, повернулся на вертящемся стуле и направился к столу, указанному ему Бойдом. Через несколько секунд рядом со столиком выросла высокая фигура седого человека незаурядной наружности.

— Привет, Ремингтон, — ухмыльнулся подошедший Рем кивнул сэру Эдмунду Бриггсу и вальяжно развалился на стуле.

— Присаживайтесь, Эдмунд.

Тот, кого звали Эдмунд, воспользовался приглашением и, устроившись на стуле, возложил крупные породистые руки на плохо выскобленный стол.

— Я высоко ценю то, что вы рискнули встретиться со мной в такую ночь, как сегодня.

— Из вашей записки я понял, что дело срочное.

— Да, это так. — Бриггс слегка откашлялся. — Прежде чем я приступлю к изложению сути вопроса, позвольте напомнить вам, что при выполнении поручения вы вольны безмерно черпать из наших обычных источников.

— Я вас понял.

— Хорошо. Тогда приступим к делу. Чуть больше чем за последние шесть месяцев таинственным образом исчезло около дюжины кораблей британского торгового флота вместе с командами И грузом. Их всех в последний раз видели в британских территориальных водах.

— Таинственным образом? — едва не подпрыгнул Ремингтон Уорт. — Означает ли это, что вы уже провели свое расследование и исключили очевидное?

— Совершенно верно. Мои люди провели очень тщательное расследование. Под подозрением находились все государства, враждебные Англии, но подозрения не оправдались.

— А конкретно?

— Разумеется, мы начали с Наполеона, несмотря на то что его флот был наголову разбит при Трафальгаре. После этого мы последовательно проверили Испанию и Португалию, то есть всю европейскую часть империи Наполеона. Мы рассредоточили наших наблюдателей по всей длине Гибралтарского пролива, наши люди следят за побережьем Средиземного и Балтийского морей. — Бриггс в недоумении покачал головой: — И никакого результата. В конце концов мы начали подозревать Америку, но я уверен, что после подписания международного договора у них желания начинать новую войну не больше, чем у нас.

— И?

— И оказалось, что ни одно иностранное судно не нарушало английских морских границ и ни один из наших пропавших кораблей так и не был обнаружен на вражеской территории после исчезновения. Отсюда следует, что если английские корабли исчезли в результате деятельности враждебного государства, то это государство замело следы совершенно безукоризненно.

— В самом деле, — согласился Ремингтон, закуривая сигару.

— Кроме прочего, мы запросили сводки погоды, — продолжал его собеседник. — Более чем в половине случаев корабли двигались при безоблачном небе и умеренном ветре, который не мог причинить никакого вреда ни судам, ни команде.

Ремингтон выпустил кольца дыма в более чем прокуренный воздух пивнушки.

— А как насчет самих судов… они были построены в полном соответствии с чертежами? И кто их строил?

— Это еще один тупиковый путь. Корабли строились разными судостроительными компаниями. Все фирмы известные и надежные.

— Итак, — задумчиво произнес Уорт, — это не враги, не стихия, не ошибки в расчетах при строительстве, — тогда кто или что вызвало исчезновение кораблей?

— В этом-то и заключается вопрос. Конечно, всем известно, на море промышляют контрабандисты, может быть…

— Контрабандисты охотятся за грузом, им не нужны сами корабли.

— Вынужден согласиться с вами.

— А это вынуждает нас предположить, что преступник находится в Англии. Вы кого-нибудь подозреваете? — прямо спросил Рем.

Бриггс вздохнул:

— Честно говоря, мы теряемся в догадках. Страх расползается, им пропитано не только министерство, он пустил свои корни в парламенте, и даже члены королевской семьи испытывают сильное беспокойство. Каждое пропавшее судно — это следующий пласт страха и паники. Купцы и судовладельцы вынуждены платить все более и более высокие страховые взносы за свои суда и товары. Если исчезновения не прекратятся, многие торговцы будут не в силах оплатить страховку, а те, кто сможет, с неизбежностью убедятся в том, что цена товара будет слишком высока для иностранного покупателя. В любом случае будет нанесен ущерб английской торговле, а ведь именно на этом поднялась английская империя. Надо ли мне говорить вам, что мы не можем так рисковать? — Оглядевшись, Бриггс вынул из складок плаща бумаги: — Это список судов, пропавших без вести. Здесь указаны компании, строившие каждое судно, фамилии капитанов, список членов команд, даты и место, где судно видели последний раз. Кроме того, здесь детальные отчеты о поисковых работах, проведенных военно-морским министерством.

Бриггс бережно передал документы Рему.

— Королевская семья была бы признательна вам, если бы вы согласились предпринять свое собственное расследование Что касается министерства, то там будут действовать обычными методами. — Бриггс вцепился в щербатый стол длинными пальцами и, подавшись к графу, прошептал: — Мы рассчитываем, что вы прибегнете к нетрадиционным методам. Для процветания нашей державы жизненно важно, чтобы мы установили личность анонимного недруга и как можно скорее избавили нашу страну от опасности перестать быть торговой державой.

Граф Гришэм поднес было сигару к губам, но помедлил, пододвинул к себе бумаги и быстро просмотрел их.

— Существуют ли в моих действиях на суше и на воде какие-либо ограничения?

— Никаких.

— Итак, я действую при помощи своих людей и своих методов, не так ли?

— Именно так.

— Полагаю, министерство будет отрицать мое участие в этом деле?

— Как обычно.

Ремингтон Уорт с неприятным скрипом отодвинул стул, поднялся и аккуратно заложил документы за широкий пояс брюк.

— Когда у меня появятся первые сведения, я свяжусь с вами. Вы со своей стороны знаете, как меня найти в случае необходимости.

Следом за ним поднялся Бриггс.

— Королевская семья признательна вам…

— Она может быть признательна, когда я выполню работу, — возразил Ремингтон Уорт.

Он слегка потянулся, как бы сбрасывая с себя напряжение, которое испытывало его мощное тело. И через мгновение снова превратился в величественного лорда Гришэма.

— Ну что ж, Бриггс, я, пожалуй, отправлюсь домой. Ливень, кажется, стихает.

— Я последую вашему совету, — отозвался сэр Эдмунд, и сдержанная величавость покинула его, — хотя я подозреваю, что остаток моего дня будет значительно скучнее вашего. Кто бы она ни была на этот раз, не заставляйте ее ждать.

— Боюсь, вы ошибаетесь. — Ремингтон изогнул бровь. Какая может быть женщина накануне выполнения ответственного задания? — Через час прибудет мой партнер.

— Желаю вам провести полезный и приятный вечер. — Бриггс приподнял шляпу. — Доброй ночи, Гришэм. — И, не оглядываясь больше, Бриггс вышел из таверны.

При упоминании имени Гришэма один из пьянчужек в противоположном углу комнаты поднял голову:

— Эй, Гришэм! Ты что, только что пришел? Поди сюда, выпей с нами!

Ремингтон Уорт слегка скривил губы. После многих лет, проведенных в море, и особенно после того, как он принялся усиленно посещать заведения, подобные данному, общение с отбросами общества стало для него таким же естественным, как присутствие на великосветском балу.

— Почему бы и нет, Салливен? — направляясь к группе нечесаных постоянных посетителей таверны, сказал Гришэм. — Неужели же я приехал сюда в такую страшную непогоду, чтобы выслушивать извинения трактирщика по поводу плохо приготовленной закуски?!

Его острота была оценена нестройными выкриками и смехом.

— Бойд, ты слышал? — прокричал кто-то хозяину. — Принеси-ка Гришэму немного джина! Только так можно избавиться от привкуса твоей еды во рту.

Бойд с усмешкой пересек комнату и подал Рему бутыль:

— Вам нужен стакан?

— Нет. Я прекрасно обойдусь и без него. — Оседлав старый стул, Рем сделал первый глоток дешевого ликера, который оказался в бутылке.

— Где же ты был так долго, Гришэм? — вопрошал Салливен, вытирая рот рукавом. — Расскажи нам, чем занимаются графья, когда они не пьют.

Рем причмокнул, совершенно не обижаясь на неуважительное отношение к себе и своему титулу. Он нисколько не сомневался в том, что все нищие и воры, собравшиеся в этой пивнушке, знают, что он кто угодно, но только не избалованный знатный кавалер. Они также знали, что он мог одной левой завалить их всех, вместе взятых. И последнее обстоятельство сильно возвышало его в глазах всего этого сброда.

— Ну, Гришэм, — не унимался Салливен, — так чем же занимаются на суше титулованные капитаны военно-морского флота?

Прежде чем отвечать. Рем сделал следующий глоток из бутыли.

— Тем же, чем и ты. — Помолчав, он добавил: — Моим сердцем овладела одна дамочка.

Это замечание утонуло в криках и топанье башмаков.

— Ну и как… она была хорошенькая? — сотрясаясь от хохота, исторг из себя вопрос парень с двумя выбитыми передними зубами.

Рем поднялся из-за стола, повел плечами, в глазах появился лукавый огонек.

— Паркер, ты же знаешь, что я тебе отвечу. Я никогда не обсуждаю женщин, во всяком случае — при большом стечении народа. — Произнося эти слова, Рем слегка задержал взгляд не Бойде, а потом перевел его на оконное стекло. — Лучше уж я отправлюсь домой.

— Я слышал, ты кого-то встретил. Так это она тебя ждет?

— Ну конечно, и каждая секунда на счету. Взрыв хохота.

— Ну что ж.. ступай, Гришэм, а то как бы твоя красотка не нашла себе кого получше, герцога например!

— Вполне возможно, — ответил Рем, направляясь к выходу По пути, не сбиваясь с ритма, он поставил пустую бутыль на стойку. — Сделаю все возможное, чтобы этого не случилось. Спокойной ночи, молодцы! Спокойной ночи, Бойд! — И, кивнув трактирщику, Рем исчез за дверями пивнушки.

Бойд принялся протирать бокалы и протирал их так долго, что они засверкали. Завсегдатаи таверны вернулись к своим немудреным занятиям. Бойд сделал для них еще три порции джина. Мужчины мерно продолжали попойку.

Только убедившись в том, что публика пьяна настолько, что не заметила бы, как войска Веллингтона добивают армию Наполеона, даже если бы это происходило у всех на глазах, Бойд выскользнул в подсобное помещение, находившееся в дальней части трактира, и впустил Рема.

— Все спокойно?

Бойд улыбнулся одними губами:

— Все в порядке. Что сказал Бриггс?

Рем привычным движением слегка наклонил голову и искоса осмотрел все помещение, убеждаясь, что в комнате нет никого, кроме него и Бойда. Удостоверившись в полной безопасности, он тем не менее был все время настороже Лорд Гришэм прислонился спиной к стене и, внимательно наблюдая за Бойдом, произнес:

— Британские торговые суда пропадают. Все иностранные державы были под подозрением, но все оказались ни при чем. То же касается контрабандистов. Стихийные бедствия исключены.

Бойд прослужил под началом Гришэма с дюжину лет, последние годы служил ему верой и правдой на суше, поэтому ему было вполне достаточно скупых объяснений бывшего командира.

— Наполеон? — предположил трактирщик.

— Это невозможно. — Ни один мускул не дрогнул на лице Ремингтона Уорта. — Вся информация, которой мы обладаем, тотчас же переправлялась Веллингтону. К концу лондонского сезона отречение Наполеона станет неизбежной очевидностью для всех.

Бойд почесал затылок:

— Может быть, Америка?

— Нет.

— Сдается мне, ты совершенно уверен в том, что злоумышленник находится здесь, в Англии, — заключил Бойд. Жизненный опыт привел их обоих, его и Уорта, к мысли о том, что, если речь идет о больших деньгах, большинство людей сочтет возможным поступиться и принципами и честью. Человеческие добродетели меркнут перед блеском золота и возможностью властвовать.

— Значит, Бриггс отдал это дело полностью в твои руки?

— Да.

— Кто тебе нужен в помощники?

— Дай мне пару дней на размышление. Сейчас я направляюсь в Лондон.

Бойд кивнул:

— Я понимаю, что многое зависит от того, где ты будешь проводить сезон.

— Совершенно верно. А теперь мне нужно добраться до дома и поспать пару часиков. На рассвете я загляну в доки — постараюсь кое-что разведать. После этого я свяжусь с тобой и… с парнями с Боу-стрит. И тогда я буду точно знать, кто конкретно и для чего мне нужен.

— Хорошо.

Рем оторвался от стены:

— Итак, я найду тебя завтра.

— До или после того, как доставишь Бареттам карету? Рем словно очнулся:

— Черт возьми! Я совсем забыл об этом.

— Не волнуйся, я обо всем позабочусь, оставь только адрес.

— Нет! — Слово сорвалось с губ графа Гришэма раньше, чем он понял, что сказал, но, заметив удивление на лице Бойда, добавил: — Может, Саманта Баретт и юна, но совсем не глупа. Давай не будем подкармливать ее любопытство, предлагая ей тебя вместо меня. Я обещал ей доставить экипаж — и я это сделаю. Она ждет меня с двух до четырех пополудни. Так или иначе, все утро у меня свободно, и я успею обшарить Вест-Индский и Лондонский доки. Давай встретимся в половине второго у театра «Ковент-Гарден». К этому времени я уже успею сообщить тебе, кого из людей с Боу-стрит надо взять на заметку. Но я попрошу тебя заняться починкой экипажа Бареттов. Найдется ли у тебя такая возможность?

— Несомненно.

— Хорошо. Тогда жду тебя с починенным экипажем. — Тут Ремингтон Уорт нахмурился: — Я отдал свой экипаж девушке, не одолжишь ли мне лошадь, чтобы добраться до Лондона верхом?

— Выбирай сам. — И Бойд махнул рукой в сторону конюшни. — Я приступаю к выполнению заданий и жду назначенной встречи.

Ремингтон Уорт кивнул с благодарностью и уважением. Это был проверенный старый друг, на которого можно было положиться, как на себя самого.

— Бойд, постарайся хоть немного вздремнуть.

— Постараюсь.

Сорок минут спустя граф Гришэм плеснул себе в рюмку бренди и попытался расслабиться, сидя в гостиной собственного дома в Лондоне. Он продрог до мозга костей, но не беспокоился из-за этого, зная, что бренди и тепло скоро сделают свое дело. Кроме того, сразу после разговора с Бриггсом Ремингтон Уорт почувствовал себя охотником, выслеживающим добычу: сердце ритмично билось, прокачивая застоявшуюся кровь по венам, все чувства как бы обострились. Подобные изменения происходили с ним всякий раз перед ответственной работой, организм как бы настраивал себя на недели жесткой внутренней дисциплины.

Опасность, дерзкий вызов противника, сбрасывание покровов с тайны и обнажение истины — вот что предвкушал граф Гришэм.

Государственные дела чрезвычайной важности, за которые он неизменно брался, давали ему возможность не только удовлетворить свои авантюристические наклонности, но и способствовать тому, чтобы справедливость торжествовала.

В его жизни были и другие времена, когда только море было способно заполнить пустоту внутри него. Он упивался предчувствием смертельной опасности всякий раз, когда бросал прекрасно вооруженный английский флот в битву, но всякий раз мальчишеская глупость нашептывала ему, что смерть — это нечто несуществующее.

Как резко все изменилось!

Юношеское сумасбродство сменилось внутренней сумятицей, а та в свою очередь — оскорбленным чувством справедливости. Стремительный внутренний рост происходил по мере того, как молодой капитан осознавал, что плата за войну — человеческая смерть и наряду с грешниками на войне умирают и порядочные, добрые люди. Каждая следующая битва развеивала его незрелое, романтически-приподнятое представление о войне: сначала был Копенгаген, потом сражение в Средиземном море, потом в Атлантике и кульминацией всему стал Трафальгар.

Жестоко страдая, Ремингтон гнал от себя призраки, но из клубка своей памяти никак не мог вырвать мучительное воспоминание о том, как его глубоко чтимый друг и наставник, не знающий себе равных адмирал лорд Нельсон, лежит в луже собственной крови на палубе корабля «Виктория». Стоило Уорту прикрыть глаза, как перед глазами словно оживала картина содрогающееся от удушья тело адмирала на глазах у потрясенных матросов переносят в каюту судового хирурга. Нельсон испустил дух, не дождавшись окончания сражения, которое должно было вознести его на вершину флотоводческой славы: флот Наполеона был полностью уничтожен.

Никогда раньше Ремингтон не испытывал такой пустоты внутри и такого бессилия. Ему было горько и тяжело.

Граф Гришэм решил подать в отставку. Его отставка не была принята. Судьба распорядилась иначе о нем ходатайствовал сам морской министр. Основываясь не только на высказываниях дотошного лорда Нельсона, который всегда выделял Гришэма за его тонкий и быстрый ум, но и на блестящих рекомендациях трех адмиралов и двух командующих флотами, морской министр сделал Ремингтону Уорту лестное предложение — продолжать служить короне и отечеству, но теперь в качестве тайного агента.

Рем принял это предложение, исходя из тех соображений, что теперь не только слепой случай, но и он сам сможет влиять на соблюдение жизненной справедливости. То, что исполняя секретные поручения, он будет подвергать себя смертельной опасности, его вовсе не страшило после многих лет службы на флоте мысль о смерти стала для него будничной.

Что его действительно пугало, так это пустота в душе и отсутствие высоких целей, которые необходимо ставить перед собой.

Рем допил бренди и, вращая рюмку в ладонях, задумался о результатах своей тайной деятельности. Он довольно удачно раскрыл многочисленных американских и английских шпионов, уничтожил не меньшее количество английских предателей, захватил множество неуловимых контрабандистов и бандитов, действовавших дерзко и ловко, раскусил и расстроил стратегические действия военно-морского флота Америки в войне 1812 года, а совсем недавно передавал совершенно секретные послания герцогу Веллингтону. Именно сведения, передаваемые Ремингтоном Уортом, должны будут способствовать падению Наполеона.

Методы, которыми действовал Рем, были всегда необычны и всегда приносили блестящие результаты. Его ни разу не раскрыли. Он и его люди могли по праву гордиться не просто успехами, а успехами, способствующими воплощению в жизнь правила, выработанного Ремингтоном раскрывать и наказывать виновных, но щадить заблуждающихся. Уорт был тверд относительно выполнения требования: война может быть неразборчива в выборе своих жертв — он и его люди не могут. И требование это неукоснительно выполнялось.

Да, он достиг всего, что поставил себе целью добиться десятилетие назад.

Часы в коридоре пробили два, прервав плавное течение мыслей хозяина дома и напоминая о том, что впереди у него много дел, каждое из которых требуется тщательно продумать и выполнить.

Граф Гришэм поставил рюмку на маленький столик и опустил голову на грудь. Он медленно вдохнул, потом выдохнул, начиная обычное дыхательное упражнение, способствующее быстрому расслаблению организма и очищению разума от посторонних мыслей.

На рассвете ему предстоит отправиться в доки.

— Саманта! Ягненочек мой! Ты насквозь промокла!

— Тетушка Герти! Мы попали под проливной дождь, — ответила Саманта, подавляя улыбку. Если кто и напоминал ягненочка или овечку, подумала девушка, обнимая свою дряхлеющую тетушку, так это она, Гертруда, — на своих тоненьких ножках, с широко раскрытыми карими глазами и седыми букольками Да и речь тетушки немного походила на блеяние.

— Вы пропали где? — Тетушка Герти, склонив старенькую голову набок, всеми силами старалась расслышать то, что говорила внучатая племянница.

— Не пропали, а попали под проливной дождь, — терпеливо и на этот раз громко повторила Саманта. Тетушку едва не затрясло.

— Хорошо, детка, сейчас я пошлю кого-нибудь из слуг за вашими вещами.

Тетушка Герти обернулась и неожиданно ткнула морщинистым пальцем туда, где стоял Смитти.

— Вот вы, молодой человек будьте любезны, опустите на пол эту потрепанную крысу и сходите за вещами моей племянницы.

— Тетушка Герти, это Смитерз — Если бы не выражение смертельной обиды на лице Смитти, Саманта бы не удержалась и рассмеялась, но вместо этого она поспешно забрала скулящего щенка из рук слуги. — А это моя собачка, Рэкки. Уверяю вас, это добродушнейшее создание и не имеет ничего общего с крысой, особенно когда подсохнет.

— Рэкки? — нахмурилась старушка — Довольно странное имя для лакея.

— Да нет же, тетушка, — Девушка согнулась почти пополам. — Рэкки — это моя собачка. Хотя ваша ошибка вполне понятна. Вы уже второй человек, который за сегодняшний день спутал ее с грызуном.

— Твоя собачка? А кто же тогда этот человек? Я совершенно уверена, что его не было в моем доме до твоего приезда, в таком случае, если он не один из аллонширских слуг, что, черт возьми, он делает в моем доме?!

Саманта подалась вперед и поймала сухонькую руку престарелой тетки.

— Смитерз — камердинер Дрэйка. Вы уже видели его. А теперь вспомните, Дрэйк писал вам, что Смитерз будет сопровождать меня, потому что…

— Ах да, да, да… — прервала ее тетушка, смущенно покачивая головой. — Вот-вот родится мой следующий внучатый племянник или племянница. Прошу прощения, Смитерз… сама не понимаю, как я могла забыть.

— Ничего страшного, мадам.

— Но почему же все-таки сопровождать юную девицу Дрэйк послал своего камердинера? Нет, это выше моего понимания.. Не обижайтесь, Смитерз.

— Я и не обижаюсь, мадам.

— Но все-таки… камердинер… для молодой леди…

— Тетушка Герти, Смитерз не просто камердинер моего брата. — Саманта перешла почти на крик. — Долгие и долгие годы Смитерз верой и правдой служил нашей семье, и я отношусь к нему скорее как к дяде, а не как к слуге. Дрэйк ему полностью доверяет. Я тоже.

— Ах вот как… Еще раз прошу прощения, Смитерз Я начинаю припоминать, что Дрэйк писал мне что-то подобное Кажется, я становлюсь немного забывчивой, — вздохнула старушка.

— Просто вы утомились, — посочувствовала ей племянница, бросая призывающий к терпению взгляд в сторону Смитти — Надеюсь, мой приезд сюда и необходимость выезда в свет не подорвут ваше здоровье.

— Ну конечно же нет! Я уже давно живу предвкушением того, как представлю тебя лондонскому обществу. Дай же мне на себя взглянуть! — Тетушка Герти отступила на шаг и с добродушной придирчивостью принялась разглядывать Саманту. — Дорогая! Да ты просто красавица! Об этом Дрэйк мне почему-то не написал!

— Я была неловкая и неуклюжая буквально до самого последнего времени. Дрэйк, может быть, и не заметил во мне никаких изменений.

— Это совершенно невозможно! — заявила старушка, поправляя выбившуюся из-под шляпки племянницы мокрую прядь волос цвета воронова крыла и заглядывая ей в зеленые бархатные глаза.

— Ну что ж… молодым людям на балах у Олмака придется сражаться за право следующего танца с тобой.

Сэмми лукаво улыбнулась:

— Ну что ж… Если джентльмены собьются у моих ног в кучу малу, я буду счастлива, потому что в этом случае никто не узнает, как неуклюже я двигаюсь в танце.

— Ты равнодушна к танцам? — не поверила своим ушам старушка Герти.

— О-о! Я обожаю танцевать, но от этого я не становлюсь грациознее! Мой последний учитель танцев сообщил мне, что я двигаюсь под музыку, как новорожденный жеребенок.

У леди Гертруды даже дыхание перехватило от негодования.

— Новорожденный жеребенок!? Как смеет этот наглец! Полагаю, твой братец рассчитал этого выскочку в ту же секунду?!

Из-за спины Саманты раздалось сдержанное покашливание Смитти, в котором острое ухо обязательно расслышало бы намек на хихиканье.

— Простите, мадам, боюсь, леди Саманта может схватить простуду, если так и будет стоять в мокром платье, — сказал он как можно громче.

— Ну конечно же, — встрепенулась тетушка Герти, — дорогая, я сейчас же пошлю за Милли. Она будет ухаживать за тобой, пока ты живешь здесь. Я привезла ее с собой из Хэмпшира, она прелестная девушка. Вы прекрасно поладите. А сейчас я прикажу слугам — куда они только все подевались! — принести тебе в комнату кадку с горячей водой. Ах, вот еще что! Комната для тебя! — Тетушка в растерянности потопталась на месте, потом вознесла глаза к потолку: — Кстати, ты помнишь, где твоя комната?

— Ну конечно, тетушка, помню, я ведь жила в ней весь прошлый сезон — мы приезжали вместе с Дрэйком и Александриной.

— Неужели? Тогда почему же он сам не вывез тебя в свет?

— Дрэйк думал, что семнадцать — это рановато, — кинулась Сэмми на защиту брата, к которому она относилась с нежным благоговением. — После папиной смерти он заменил мне отца. Он всегда заботился обо мне. Он очень любит меня.

— Я уж вижу…

В этом Сэмми сильно сомневалась: лишенный жизни взгляд тетушки свидетельствовал о том, что она ни слова не услышала из того, что объясняла ей племянница.

— Ну что ж… я пойду в свою комнату и приму ванну, — попыталась завершить разговор Саманта.

— Впрочем, если ты знаешь, где находится твоя комната, почему бы тебе не подняться к себе и не принять ванну? — невинно поинтересовалась тетка.

— Неплохая мысль, — пробормотала девушка, отворачиваясь от своей престарелой родственницы, чтобы та ненароком не увидела лукавой насмешки, и стала поспешно подниматься по лестнице.

Комната была такой же, как и год назад: мебель красного дерева и кровать, застеленная покрывалом густого розового цвета, с белыми оборками. Слуги не замедлили внести ванну с горячей водой, и это было очень кстати.

— Ах, Рэкки, сезон, должно быть, будет великолепным! — шепнула Саманта белому шерстяному мячику, пригревшемуся возле камина. Сэмми, улыбаясь, погрузилась в ванну и почувствовала спиной гладкую медную поверхность. — Я так мечтаю о балах, приемах, празднествах! Правда, мне немного неудобно перед тетушкой Герти, ведь я причиню ей столько беспокойства. В конце концов, она глухая, немощная и слегка слабоумная старуха. Необходимость сопровождать меня истощит ее до крайности. Да в этом и нет никакой необходимости: я ясно вижу свое будущее. — Сэмми мечтательно обняла себя за плечи. — Граф Гришэм… — благоговейно прошептала она. — Ремингтон Уорт… Славное имя, не правда ли, Рэкки? Ты заметил его глаза — такие серые, пронзительные… А ты почувствовал, что он словно излучает силу? — Девушка провела языком по губам. — Рэкки, завтра он будет здесь. Интересно, захочет ли он навестить нас послезавтра? Вряд ли. Он слишком хорошо воспитан, слишком опытен, чтобы выглядеть навязчивым. Вероятнее всего, он подождет несколько дней и лишь после этого попросит позволения нанести нам визит. Может быть, он даже будет моим первым партнером на моем первом балу. Может, он даже будет моим единственным партнером на моем первом балу. Интересно, правила допускают такое или он будет вынужден танцевать в очередь с другими джентльменами? Ах, как бы мне хотелось, чтобы Александрина была здесь! Вряд ли тетушка Герти станет хорошим советчиком в области чувств. Пожалуй, из книг я почерпну больше. Впрочем, надеюсь, все, что касается любви, я испытаю на себе. Надеюсь, у меня будет лучший в мире наставник в любовных вопросах. Ремингтон.