"Мой дорогой герцог" - читать интересную книгу автора (Холл Констанс)

Глава 17

Элрой вбежал в сарай как раз вовремя.

– Стойте! – крикнул он. – Хватит, прекратите!

На его стороне было явное преимущество – он силой и весом превосходил обоих. Поэтому без труда отшвырнул Гриффина и встал между дерущимися.

– Ты что делаешь, Гриффин? Ума решился?

– Я без обиняков кое-что пояснил его высокочтимой светлости. – Гриффин тыльной стороной ладони вытер струйку крови с подбородка.

– Ты выбрал плохой способ для объяснений. – Элрой произнес это тоном, хорошо знакомым Гриффину, и тот отвел взгляд.

– Твой отец прав, – сказал Эдвард, задыхаясь и сжимая кулаки.

– Вы, двое, может, объясните мне, из-за чего весь сыр-бор?

Ответом ему было молчание.

– Угу. Вероятнее всего вы подрались из-за нашей Келси, – сказал Элрой.

– Нет, отец, не из-за Келси. А из-за его сестры.

– Его сестры? – Элрой онемел. Видимо, он что-то упустил. Он думал, леди Элизабет побрезгует сесть рядом с Гриффином, но, видимо, ему не понять молодых людей.

– Ваш сын имеет виды на мою сестру. Я не допущу, чтобы он обитал поблизости. Лиззи слишком молода и совсем не знает себя.

Лицо Гриффина приобрело свекольный оттенок от сдерживаемого раздражения. Элрой уставился на сына.

– Это правда, Гриффин? Ты что, тайком встречался с сестрой его светлости?

– Да, отец, но…

– Никаких «но», Гриффин! Я стыжусь за тебя, правда, стыжусь. Его светлость дал мне работу, платит большое жалованье, мы даже наняли слуг. Дал нам новый дом, а ты вместо благодарности ведешь себя как обычный негодяй. Ты подумал, какой пример подаешь братьям, ты, старший сын? Убирайся с глаз моих!

Поникший Гриффин молча прошел мимо отца, затаив обиду и злость, и вышел из сарая. Элрой подумал, что после случившегося никогда уже не будет так близок со своим мальчиком, как раньше. Он судорожно сглотнул.

– Вас это не касается, вы не отвечаете за его поступки. Мое предложение остается в силе, – сказал Эдвард.

– Спасибо за вашу доброту, ваша светлость. Я присмотрю за тем, чтобы он больше не докучал вашей сестре, даже если мне придется привязать его к столбу.

Эдвард кивнул и вышел из сарая. Глядя ему вслед, Элрой размышлял о том, что вряд ли сумеет сдержать свое обещание. Ему не удастся внушить Гриффину, что леди Элизабет ему не пара, что его жизнь станет сплошным мучением, если он свяжется с этой испорченной дьяволицей. Гриффин упрям и любой ценой старается добиться своего. Переубедить его невозможно. Он, конечно, потолкует с Гриффином, но тот будет идти до конца, Элрой в этом не сомневался. И почему дети сразу не рождаются мудрыми?

Тревога за Эдварда заставила Келси улизнуть из дома. Ведь он остался один на один с жителями деревни. Она вгляделась в толпу, но не нашла его, затем посмотрела в сторону сарая и увидела Гриффина. Он вышел и направился прямо к бочонку с элем. Она хотела у него узнать, не видел ли он Эдварда, как вдруг Эдвард сам возник в дверях сарая, с перекошенным от ярости лицом. За ним с мрачным видом вышел отец Гриффина. Должно быть, Эдвард поссорился с Гриффином из-за Лиззи, и последствия были весьма печальными.

Келси хотела подойти к Эдварду и как-нибудь уладить конфликт, но неожиданно кто-то схватил ее за руку. Она обернулась и столкнулась с ухмыляющейся Вероникой Стивене, дочерью священника. Это была женщина с квадратным лицом, мышиного цвета волосами, маленьким, жестким ртом и темными, острыми глазками.

– Будь я проклята, если это не деревенская художница. А как вырядилась! Откуда у тебя это шикарное платье?

– Я не унижусь до разговоров с тобой. Почему бы тебе не убраться обратно в свою келью, Вероника? – Келси высвободила руку из ее цепких пальцев и попыталась пройти мимо.

Но Вероника впилась ногтями в ее предплечье.

– Ходят слухи, будто ты стала шлюхой Салфорда, как и твоя мачеха.

Келси скрипнула зубами. Нет, она не позволит Веронике вывести ее из себя. Вероника всегда ненавидела Келси за то, что Гриффин был ее лучшим другом. Вероника с ума сходила по Гриффину и даже объявила его отцом ребенка от другого мужчины. Теперь она жила в безрадостном браке без любви с настоящим отцом ребенка, моряком, за которого священник заставил ее выйти. Келси считала, что она заслужила такое наказание за то, что третировала Гриффина.

– Ты что? Решила не замечать меня? Келси покачала головой:

– Тебя и впрямь можно пожалеть.

– Не тебе меня жалеть, потаскуха, над тобой все смеются. Знаешь, у него уже была любовница по имени Саманта. Она из публичного дома, где бывал твой отец.

– Думаешь, мне есть до этого дело? – Келси старалась казаться безразличной, хотя внутри у нее все кипело.

– Ничего, тебе будет до этого дело, когда он прогонит тебя и опять пошлет за Самантой. Теперь, когда я увидела его лицо, не понимаю, чем он прельстил Саманту. Она стала его любовницей. Она обаятельная женщина. С тобой-то все ясно, ты никогда никого не…

Келси не заметила, что Эдвард стоял в нескольких шагах от них, прислушиваясь к разговору, пока не повернул Веронику к себе лицом, сжав ее руку, будто клещами.

Придвинувшись к ней вплотную, он, растягивая слова, проговорил:

– Принесите мисс Уолларил свои извинения за оскорбление, иначе я за себя не ручаюсь.

– Я, я… – Вероника с перепугу лишилась дара речи, лотом выпалила: – Извините!

Эдвард выпустил ее руку. Вероника подобрала подол и кинулась через двор. Он сжал руку Келси.

– Пойдем отсюда, я сыт по горло.

– Ее выходки не должны расстраивать тебя. Она всегда меня ненавидела. То, что она говорила о твоем лице, – всего лишь повод разозлить меня.

– Я прекрасно знаю, какое у меня лицо, Келси. И не надо меня утешать, словно ребенка.

Слова Вероники глубоко ранили Келси. Неужели она действительно нужна Эдварду лишь как любовница? Она не могла в это поверить. И не хотела.

Он ни словом не обмолвился по пути домой. Когда они добрались, прошел на свою половину и захлопнул дверь.

Слезы струились по ее лицу. Он снова стал холоден с ней. Она теряла его. Достаточно было нескольких злобных фраз Вероники, чтобы разрушить с таким трудом обретенную им уверенность в себе. Если бы только она могла прорвать пелену, заслонявшую от нее ту часть, которая, несомненно, любила ее. Или ей это только казалось? Войдя в комнату, она хлопнула дверью, забралась в постель и зарыдала.

Келси проснулась от шума распахнувшейся двери, которая несколько раз ударилась о стену. Эдвард, чернее тучи, устремился к ее кровати. Схватил за плечи и встряхнул:

– Ты знала, да?

– О чем?

– Ты еще вчера знала, что они собираются бежать. Передала ему записку. Как я мог быть таким идиотом? – Он отпустил ее и отошел от кровати, пылая от гнева.

– Ты уверен, что они сбежали?

– Да, да, уверен. Элрой Мак-Грегор утром приходил, надеясь найти Гриффина. Сказал, что тот не ночевал дома. Я заглянул в комнату Лиззи – ее вещи исчезли. Видимо, они сбежали еще вчера.

– Надеюсь, что они успели пожениться, – сказала Келси, не в силах скрыть своей радости.

– Черт тебя побери, Келси! Ты же знала, что я против. Что хотел отправить Лиззи в Лондон на сезон, но действовала за моей спиной.

– Они любят друг друга.

– Лиззи не будет счастлива с фермером.

– Будет. Она любит Гриффина.

Он ответил уже менее напряженным тоном:

– Романтические мечты развеются, как только они столкнутся с реальной жизнью.

– Какой же ты бессердечный! – На глаза Келси навернулись слезы. – Любовь сметает все преграды на своем пути.

– Чепуха! – Он метнул в нее гневный взгляд и вышел из комнаты.

Келси, не долго раздумывая, откинула покрывало, натянула рабочие бриджи и рубашку. Он отправился их искать и попытается помешать свадьбе. А если встретит Гриффина, они поубивают друг друга. Этого нельзя допустить. Она чувствовала себя виноватой перед Эдвардом, помогая Лиззи и Гриффину, но была уверена, что они созданы друг для друга. Эдварду придется смириться.

Келси помчалась на конюшню. Грейсон, их кучер, стоял у входа, теребя темные курчавые волосы.

– Его светлость здесь? – с волнением спросила Келси.

– Он уехал, мисс. Пулей вылетел отсюда. Он был в скверном настроении. Велел задержать вас, если вы придете его искать.

– Ты же знаешь, что это невозможно. – Келси выразительно посмотрела на него. – Итак… Покажи мне, как взобраться в седло, и я сразу же отправлюсь.

Она проследовала в конюшню. В нос ударил резкий запах сена и лошадиного пота. Келси шла между стойлами.

– Какое из животных посмирнее? – поинтересовалась она.

– Я должен подчиняться приказам, мисс, – вежливо заметил Грейсон, не отставая от нее ни на шаг.

– Если я отправлюсь пешком, его светлость рассердится, узнав, что ты не дал мне лошадь. Итак, мне пойти пешком, сэр, или поможете мне оседлать одну из этих милых кобыл?

Грейсон не знал, что делать, но страх победил.

– Хорошо, но одна вы не поедете.

– Отлично, я очень плохо ориентируюсь. Так что ты мне пригодишься.

– А куда поедем, мисс?

– В Гретна-Грин.

– О, путь не близкий.

– Ничего не поделаешь. Придется поехать. – Келси оглядела лошадей.

Очаровательная черная лошадка со звездой на лбу взбрыкивала и фыркала в стойле. Эта определенно не подойдет.

– К сожалению, смирных кобыл среди них нет, его светлость держит только чистокровных меринов и жеребцов.

– Какого-нибудь подберем. – Кслси пошла дальше и остановилась возле гнедого. Он смотрел на нее умными карими глазами. Она потрепала его по морде, и он, казалось, был польщен ее вниманием. – Как насчет этого?

– Это королевский Риджер. Весьма норовистый, но умелые руки его смогут сдержать.

– Сдержать? – Кровь отхлынула от лица Келси.

– Да, мисс. – Грейсон удивленно приподнял бровь. – Вы умеете править?

– Я никогда не скакала верхом – не было такой необходимости.

Грейсон покачал головой:

– Даже не знаю, что с вами делать. Самое главное – помнить, что этим глупым животным нужна твердая рука.

– Твердая рука… – эхом откликнулась Келси и выдавила из себя улыбку, хотя дрожь пробирала ее при одной мысли о поездке верхом. Этими чудесными созданиями можно было восхищаться, рисовать их и тем ограничиться. Она начала подумывать о том, не пойти ли ей действительно пешком или дождаться почтовых.

Келси достаточно уверенно держалась в седле, но победа далась нелегко. Она то и дело роняла поводья, падала в канаву, дважды ее чуть не переехала карета. В течение двух дней не прекращалась эта изнурительная борьба. Спина нестерпимо ныла. В довершение всего полил дождь, и она продрогла и вымокла до нитки.

Когда они наконец добрались до постоялого двора на окраине местечка Брамптон, она почти упала с лошади и буквально поцеловала раскисшую землю.

Грейсон взял коня под уздцы:

– Я присмотрю за лошадьми, мисс.

– Я сниму две комнаты.

Потирая спину, Келси, едва волоча йоги, проследовала на постоялый двор. Благословенный Уоткинс успел сунуть ей кошелек, набитый соверенами. Когда она вернется, обязательно нужно будет сделать Уоткинсу что-нибудь приятное, подумала она.

Войдя в дом, она огляделась. Справа от нее наверх вела лестница. Прямо перед ней помещалась стойка, но за ней никого не было. Келси заглянула в пивную. Комнатка была маленькая, с широкими темными перекрытиями на потолке. В ней помещалось всего три столика. Два из них пустовали. Келси посмотрела на третий и застыла на месте, увидев Лиззи и Гриффина. Они что-то жевали и тихо разговаривали. Видимо, почувствовав на себе ее взгляд, оба повернулись.

– А вот и Келси! – сказал Гриффин таким тоном, будто ее появление здесь его нисколько не удивило. – Ты похожа на мокрую кошку.

– Спасибо, всю жизнь мечтала выглядеть, как мокрая кошка. Что вы здесь делаете? Я думала, вы в Гретна-Грин.

– Мы уже все сделали, а теперь пережидаем здесь дождь.

– Уф. – Келси подошла к очагу и повернулась спиной к пылавшему огню. – Вы его встретили?

– Нет, – сказала Лиззи.

Келси поняла, что Лиззи рада временной передышке.

В комнату вошел хозяин постоялого двора и безмолвно уставился на нее. Коротышка с маленьким ртом и жадным блеском в глазах. Он с наглым видом рассматривал ее мокрые, перепачканные краской бриджи, длинные, растрепанные волосы, облепившие грудь, руки и лицо, поскреб лысину и с презрением бросил:

– Мы не обслуживаем всякий сброд. – Он с угрожающим видом направился к Келси с намерением вышвырнуть ее вон.

Гриффин вскочил, загораживая ему дорогу:

– Она с нами, это моя сестра.

Мужчина с недоверием посмотрел на Келси.

– Не волнуйтесь, я заплачу. Снаружи остался мой кучер, ему нужны горячая еда и постель. – Келси достала соверен и бросила хозяину, на лету поймавшему монету. – Надеюсь, этого хватит?

– О да, мадам! – Округлив глаза, хозяин ошеломленно смотрел на монету, не веря, что это соверен, попробовал ее на зуб и, удостоверившись, что золото настоящее пулей вылетел из комнаты.

– Мерзкий карлик, – заметила Лиззи. – Дал нам самую плохую комнату. И грязные простыни.

– Мерзкий, это точно. Но грязные простыни нам не помешали, правда? – Гриффин улыбнулся ей, опустившись на стул рядом, обнял и поцеловал в губы.

Лиззи зарделась до корней волос.

Келси села, схватила кусок хлеба и намазала маслом. Она просто умирала с голоду.

– Ну, теперь вы наконец счастливы?

– Да, – сказала Лиззи.

– Судя по твоему виду, это действительно так. – Келси мгновенно проглотила хлеб.

– Эдди очень сердится?

Келси едва не подавилась очередным куском хлеба. На какое-то мгновение она забыла об Эдварде. Налила круркку пива из кувшина и сделала большой глоток, прежде чем смогла заговорить.

– Он взбесился, когда узнал, что вы сбежали. Помчался искать вас. Слава Богу, вы успели пожениться.

– Он все равно не смог бы нам помешать, – упрямо заявил Гриффин.

– Не уверена. Он был в ярости. Я потому и поехала за ним, боялась, как бы он вам не навредил. Но я плохо сижу в седле…

– Что? – Широкая улыбка раздвинула губы Гриффина. – Хочешь сказать, что ты прискакала на лошади?

– Да. – Келси вздернула подбородок. – Должна тебя огорчить: я весьма преуспела в этом деле.

– Подумать только!

– Тебе придется проглотить свои слова, когда увидишь меня в седле.

– Да скорее слег выпадет в июне, чем я в это поверю.

Она возмущенно округлила глаза. В этот момент в дверях появился хозяин. Он принес на подносе дымящийся чайник, пирог с почками, цветную капусту под сырным соусом, пареную репу и свежий хлеб.

Келси с жадностью набросилась на еду. Когда наконец она насытилась, Лиззи дала ей свою ночную рубашку и отправила отдыхать.

Келси лежала в кровати, ощущая, как ей не хватает сильного тела Эдварда рядом, вспоминала их возвращение с вечеринки у Мак-Грегоров. Он был таким холодным, таким чужим. Видимо, из-за стычки с Вероникой. Несколько оскорблений, брошенных ею, уничтожили самоуверенность Эдварда. Неужели он опять замкнется в себе? Отгородится от всего мира? А от нее? Простит ли он ей когда-нибудь то, что она помогла Лиззи и Гриффину? Где он сейчас, думает ли о ней…

Ей не пришлось долго оставаться в неведении. Через несколько минут кто-то забарабанил в дверь Гриффина и Лиззи.

– Давай, Мак-Грегор, отворяй эту чертову дверь! Раздались оглушительные удары.

Дверь сотрясалась с такой силой, что Келси подскочила на постели, потом послышался треск. Она выпрыгнула из постели и устремилась к их комнате.

Гриффин и Эдвард дрались на пороге. Гриффин был в одних бриджах. Лиззи стояла около кровати, завернувшись в простыню. Она побледнела и зажала рот ладонью.

– Прекратите! – завопила Келси, бросившись к ним. Эдвард воспользовался моментом и ударил Гриффина в подбородок. Все произошло в одно мгновение. Гриффин покачнулся и рухнул на нее всей своей тяжестью. Потом они завалились назад. Гриффину удалось зацепиться за дверной косяк, а Келси ударилась головой о перила лестницы. Потом все погрузилось в темноту.

– О Боже, – только и сумел пробормотать Эдвард, глядя на безжизненное тело Келси. Он оттолкнул Гриффина и бросился к Келси.

– О нет, Келси… – едва слышно вымолвила Лиззи, следуя по пятам за Эдвардом.

Эдвард опустился на колени рядом с Келси. Она была бледна, волосы разметались по плечам. Он попытался нащупать пульс на ее нежной шее. Тоненькая жилка прерывисто билась под кончиками его пальцев. Он с шумом втянул воздух, поднял Келси на руки.

– Что с ней? – спросила Лиззи, в тревоге сдвинув брови.

– Посмотрим.

– Где ее комната? – обратился Эдвард к Гриффину, стоявшему в коридоре.

– Рядом с нашей.

– Позови доктора.

– Сейчас позову.

Эдвард осторожно опустил Келси на кровать, откинул с лица длинные черные локоны и прошептал:

– Прости, маленькая моя… Прости.

Через минуту в комнате появилась Лиззи. В глазах у нее стояли слезы. Лиззи никогда не проявляла своих эмоций, и Эдвард с удивлением уставился на нее: неужели это заслуга Гриффина?..

– Если хочешь, я посижу с ней, – предложила Лиззи.

– Нет, я никуда не уйду.

– Она скоро очнется, правда? – Лиззи взяла Келси за руку. – У меня никогда не было подруги. А она настоящий друг.

– И останется им. С ней все будет в порядке, – уверенно заявил Эдвард, в глубине души не испытывая такой уверенности.

– Этого не случилось бы, если бы нам не мешали пожениться. – Лиззи бросила на него укоризненный взгляд. – Она приехала сюда предупредить нас, что ты зол и можешь нам навредить. Келси заботится о других больше, чем о себе.

– Знаю, – отозвался Эдвард, водя пальцем по щеке Келси.

– Если она выживет, ты на ней женишься?

– Нет… – Эдвард отдернул руку.

– Так я и думала, – сказала Лиззи, пронзив его пылающим взглядом. – А мне так хотелось, чтобы ты потерял голову от любви к ней, чтобы она могла причинить тебе боль, доказать, что не подчиняется твоей воле… Но влюбилась она. Мне очень жаль.

– Мне тоже, – сказал Эдвард, задумчиво глядя на Келси, и повернулся к Лиззи: – Иди, собери свои вещи, Лиззи. Грейсон отвезет тебя домой. Это мой приказ.

– Я не поеду. – Она вздернула подбородок и сверкнула глазами.

– Поедешь. Пора заканчивать фарс с этим твоим браком.

– Нет. Я не оставлю Гриффина. Он мой муж. И никому не позволю разлучить нас. Даже тебе.

– Ты вышла за Мак-Грегора мне назло.

– Неправда! – Она повысила голос.

– Как твой опекун я аннулирую ваш брак и отправлю тебя за границу.

– Я объявлю тебе войну. Мы стали мужем и женой, и я смогу подтвердить это в суде. Только попробуй вмешаться в нашу жизнь! Я тебе никогда этого не прощу. Никогда! Ты ненавидишь самого себя и потому несчастен. Хочешь, чтобы я разделила с тобой подобную судьбу? Ни за что. Ты не погубишь мою любовь, как губишь свою. – Лиззи устремилась к двери.

Только сейчас Эдвард понял, что из своенравной девчонки Лиззи превратилась в женщину, способную постоять за себя.

В дверях появился Элрой Мак-Грегор.

– Где Гриффин?

– Пошел за доктором. С Келси случилась беда, – сказала Лиззи. – Если вы тоже намерены аннулировать наш брак, не старайтесь напрасно. Опоздали. Придется принять все, как есть. – Лиззи пронеслась мимо пего с красным от ярости лицом.

– Это правда? – Элрой двинулся в комнату, явно раздосадованный.

– Похоже, что так, – бесстрастно произнес Эдвард.

– Господи помилуй, – пробормотал Элрой, с тревогой посмотрев на Келси. – Что с ней случилось?

– Ушибла голову.

– Какой ужасный день! – Элрой покачал головой и устало рухнул на стул рядом с кроватью.

Доктор, маленький человек с лицом землистого цвета, откинул покрывало и осмотрел Келси.

– У вашей жены контузия затылочной части головы. Легкое сотрясение мозга.

– Она не моя жена, – бросил Эдвард.

– Прошу прощения, я подумал…

– Я знаю, что вы подумали. – Эдвард обернулся и страшным взглядом пригвоздил доктора к месту. – Будут какие-нибудь рекомендации?

Маленький человек был явно ошарашен нелюбезностью Эдварда и в сердцах захлопнул сумку.

– Никаких. Держите ее в теплой комнате. Возможно, она очнется через несколько часов, а возможно, через день или два. Трудно сказать. Загляну завтра. Советую вам немного поспать. – Сунув сумку под мышку, доктор покинул комнату.

Поспать. Разве мог он думать о сне? Эдвард принялся мерить шагами комнату. Вдруг ему показалось, что Келси шевельнулась. Он с надеждой посмотрел на нее. Она лежала неподвижно, как фарфоровая кукла. Он сел на край кровати и поцеловал ее губы.

Губы были холодны и безжизненны. В ушах у него звучали ее слова: «Я люблю тебя».

Но он не хотел ее любви. Был уверен, что ее любовь родилась из жалости к нему. Как только он расскажет ей про наследство, она покинет его, начнет появляться в обществе, за ней будут ходить толпы поклонников, и она быстро забудет свою безрассудную страсть к нему. Как он может жениться на ней, если однажды утром, проснувшись, она увидит его лицо и поймет, что связала свою жизнь с чудовищем! Он не хотел причинять ей боль, но лучше убедить ее, что, кроме вожделения, он никаких чувств к ней не испытывал. Она еще встретит свою любовь, мужчину с нормальным лицом. Но сначала она должна поправиться.

– Не знаю, слышишь ли ты меня, Келси, но умоляю, проснись, любовь моя!

Слезы душили его.