"Рыцари с Черешневой улицы, или Замок девушки в белом" - читать интересную книгу автора (Кирицэ Константин)

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Тяжелые золотистые лучи послеполуденного солнца обжигали безмолвную крепость. Чирешары торжественно подходили к ее воротам. Вот она, награда за труд, муки, волнения и надежды! Ребята проникали в самую таинственную, самую загадочную крепость страны, куда долгими веками не ступала нога человека.

Две скалы, почти вплотную сближаясь вершинами, образовывали нечто вроде гранитного равнобедренного треугольника. А уж за этими невидимыми воротами чирешары различили первые осязаемые доказательства существования замка.

Они оказались в просторном амфитеатре, стены которого были одеты в мрамор. Пол, выложенный гранитными плитами, был разрезан посередине узкой беломраморной дорожкой. Эта сверкающая полоска связывала треугольные гранитные ворота с другими воротами, блестевшими вдали, точно ледяные своды. Казалось, это был вызов, брошенный суровой природе! За острыми иглами скал не видно было ни башен, ни куполов замка. Но открыватели не испытывали в душе ни сомнений, ни страха. Они были уверены, что проникли в древний княжеский дворец, где в лихую годину находили укрытие семья господаря и казна страны!

Вдоль стен выстроились каменные кубы, которые когда-то служили обитателям замка креслами и скамьями. По обеим сторонам мраморной дорожки на гранитном полу возвышались две чаши иссякших фонтанов. Возле одного из фонтанов лежала брошенная кем-то много веков тому назад стройна амфора, покрытая черным лаком и белыми инкрустациями.

Взгляды чирешаров заворожено скользили по просторам амфитеатра. Солнечные блики на мраморных плитах ослепляли их. Неподвижно, молча, почти не дыша, они смотрели и не верили собственным глазам. Наконец Виктор прервал молчание:

— Замок безлюден. Никто не проходил здесь.

И действительно, на пыли, застилавшей, словно тонкий саван, пол, не было видно никаких следов.

— Но все-таки, какие-то следы есть, — возразила Лучия. — Здесь кто-то ходил.

На гранитных плитах она обнаружила какие-то странные следы. Словно кто-то провел по пыли извилистую линию к одному из фонтанов. Лучия пошла по этому следу, с любопытством изучая его. У самого края фонтана она сказала:

— Не понимаю, что это… Неужели…

Она так и не договорила. Что-то шевельнулось у ее ног. Она опустила глаза и в ужасе замерла. У ее ног раскачивалась змея, готовая к нападению. Укуса она уже не почувствовала, потому что тут же лишилась чувств и мягко упала на гранитный пол.

В эту же секунду Цомби, заметив гибкое тело змеи, настиг его одним прыжком и обезглавил. Правда, к несчастью, уже после того, как острые клыки гадюки ужалили девушку в ногу.

Все это произошло в какое-то мгновение. Когда Урсу кинулся к фонтану, Лучия уже мягко опускалась на пол. Он поднял ее и уложил на каменную скамью. Мертвенно-бледный, Виктор подошел к нему и сказал:

— Рогатая гадюка, Урсу.

Силач, казалось, и не расслышал этих страшных слов. В ту секунду, когда он увидел, как Цомби отбрасывает голову змеи, он почувствовал, будто в него ударила черная молния смерти. И как всегда в минуты грозного испытания, все в нем восстало, мысль обрела жестокую ясность. На каменной скамье лежал не просто умирающий — лежала Лучия, вокруг стояли все друзья. Исход решали секунды.

Пальцы его стальным обручем сжали ногу девушки. Из двух точке стала сочиться кровь. Именно это и требовалось, именно об этом он и молили судьбу. Затем он прильнул губами к красным точкам и стал высасывать кровь, пока не почувствовал, что набрал ее полный рот. Тогда он разжал пальцы: Лучия спасена.

— Спирту! Быстрее!

Виктор уже держал в руке наготове бутылку. Намочив спиртом вату, он приложил ее к ране. Вдруг Урсу вырвал у него из рук спирт и, сплюнув еще несколько раз, стал пить. Это был чистый, почти стоградусный спирт. Содержимое бутылки, которое он вернул Виктору, значительно убавилось.

Все ошалело смотрели на него и ничего не понимали. Вдруг раздался страшный крик Марии:

— Боже мой! Он же ранен… Губа! Сегодня утром… Рысь!

Она кинулась к нему. Силач опустился рядом с Лучией на каменную скамью. Горло пылало. Кровь обжигала тело. В голове, казалось, бьются миллионы гадюк. Он вдохнул несколько раз, чтобы как-то унять горевший внутри огонь, затем вытянулся и закрыл глаза. В то же самое мгновение Лучия зашевелилась, открыла глаза и затуманенным взором оглядела друзей.

Несколько часов подряд организм Урсу вел смертельную схватку в ядом. Спирт повысил его жизнедеятельность. Чирешары беспомощно наблюдали, как бьется тело друга. Лишь два часа спустя Виктор произнес первые обнадеживающие слова:

— Прошло два часа! Он спасен! Это точно! Совершенно точно!

И в этих словах было столько отчаянной веры, что казалось, только они могли бы спасти Урсу… Лица чирешаров немного прояснились.

Теперь Урсу дышал спокойно. Черты лица его разгладились. Он жил. Организм победил смерть.

— Ни один врач не поверит в это исцеление, — продолжал Виктор. — Рогатая гадюка — самая ядовитая из всех видов этого отвратительного семейства.

Наконец больной сделал движение рукой. Видно было, что он очнулся, хотя глаза его были еще закрыты. Он постепенно приходил в себя. Голова еще раскалывалась, горло жгло, но мысли прояснились, и ему припомнились все подробности…

Прошло еще несколько мгновений. Силы возвращались к нему: головная боль затихла, ему казалось, что он слышит все шорохи, даже стук сердец…

Вдруг он открыл глаза и как ни в чем не бывало соскочил со скамьи. Больше всего опасался он благодарственных слов, потому отделался шуткой.

— Вы что, испугались? А я как увидел бутылку, сразу захотел приложиться: что поделаешь — привычка. Да вот не знал, что оно такое крепкое… А теперь не отказался бы. Виктор, дай глоточек, не жадничай!

— Что ты мелешь, Урсу? — укоризненно сказала Мария.

— Мелю? Ну, коли ты так, клянусь, что больше в рот не возьму… чистого спирту. И вам не советую. Бррр!.. Просто динамит.

Снова на лицах чирешаров появились улыбки. Таких страшных минут им еще не доводилось переживать. Вдруг атлет спросил:

— Ну, а как замок? Неужто вы торчали тут, пока я, упившись, спал? Эге, будь я на вашем месте, я бы уже представился девушке в белом.

Слова его снова создали обстановку спокойного оживления. Лишь Тик, отделавшись от одной тревоги, почувствовал тут же другую. Опасаясь за жизнь Урсу, он забыл о девушке в белом. А теперь она снова воскресла в памяти; стоило ему только представить себе, что она где-то рядом, печаль и волнение сжимали сердце.

— Все готовы? — с напускной строгостью спросил Виктор. — Впереди, наверное, еще немало трудностей… Лучия, как нога?

Лучия не чувствовала никакой боли. Яд был так мгновенно удален из раны, что нога даже не распухла. Зато там, где остались следы от пальцев Урсу, нога действительно болела.

— Ну как нога?

— А у меня ее нет, — отшутилась Лучия.

— А голова как, Урсу?

— Тоже ее будто нет…

— Смотри не потеряй совсем, — невзначай добавил Дан, но, заметив, как густо покраснел Урсу, тут же уточнил: — Вот ведь недавно чуть было меч не отсек ее… а тут еще Лучия, то есть…

— Вещи возьмем с собой? — перебила его Мария.

— Как кто хочет, так пусть и делает. Впрочем, может, лучше захватить их с собой. Готовы? Ну тогда пошли в замок, а то скоро стемнеет.

Они двинулись по мраморной дорожке вперед к сводчатому входу. Лучия и Урсу остались позади. Она приникла головой к его груди, но, почувствовав его ладонь на своих волосах, отпрянула, схватила его за руку, повела за собой, громко и необыкновенно радостно крикнула:

— Пошли, Урсу! Давай согреем холодный и хмурый замок! Пусть этот мрамор засветится…

Силач последовал за ней. Походка девушки была так изящна, движения столь стремительны, что он с трудом сдерживал себя — ему хотелось обхватить ее и подбросить вверх и снова поймать и снова подбросить. А Лучия торопливо вела его по мраморным ступенькам в замок…

Они прошли, не заметив Тика, который стоял у подножия ворот. Проводив взглядом счастливую пару, он прикрыл глаза и представил себе девушку в белом, которая так же весело тянула за руку робкого, недоверчивого, но в душе счастливого паренька…

Долгое время человек с глазами хорька стоял в проеме между зубцами стены и внимательно осматривал окрестности замка. Поначалу он ничего не видел. Ни одна живая душа не нарушала лесную тишину. Мысленно он отругал человека со шрамом за то, что заставил его торчать тут в такой смешной и неудобной позе. Крепость казалась ему настолько укрытой от глаз и неприступной, что роль мойного наблюдателя была совершенно бессмысленной.

Он уже было собрался спуститься вниз, как заметил какое-то движение на лесной опушке. По тропке поднимался военный патруль. Люди шли не торопясь, с ружьями на плече, одни обшаривали глазами пущу, другие — стены крепости. Достигнув лужайки, посреди которой возвышался холмик, они остановились. Потом все взошли на холмик и осмотрели местность. Один из них, по-видимому, что-то заметил — он протянул руку и показал что-то остальным. Они все направились в ту сторону, обогнув холмик, словно хотели укрыться от взора наблюдателя. Но вскоре опять показались, правда, теперь они шли весьма странно — отступали ровной шеренгой, будто уходили от противника. В руках они сжимали ружья.

Немного спустя наблюдатель различил противника, перед которым отступали солдаты. То была могучего роста бурая медведица. Она явно была разъярена — должно быть, возилась с медвежатами и ее в это время потревожили. Солдаты подняли ружья — сразу же грохнули выстрелы. Напуганная громовым раскатом и просвистевшими у самого уха пулями, медведица сменила гнев на милость и торопливо удалилась.

Подождав немного, солдаты продолжали путь по направлению к крепости. Человек с глазами хорька увидел, как они задержались на какой-то поляне, решив, очевидно, сделать привал. Они расселись на траве: один достал из ранца полотенце и какие-то свертки, другой вынул бутылку, третий закурил.

Толстяк опять было собрался спуститься, но в это время до слуха его долетел прерывистый свист, доносившийся с другой стороны, из недоступной дикой зоны. Обратив взор в ту сторону, он заметил вдали силуэт чабана. Должно быть, это он свистел, чтобы отогнать лесных зверей или просто приободрить себя в дороге.

С сумкой на плече и с дубиной в руке он быстро приближался. Он прошел мимо зубчатой стены, даже поглядел в ее сторону, но не очень-то пристально, потому что услышал шум в низине и вскоре заметил солдат на лужайке. Он ускорил шаг, словно спешил обогнать кого-то, а выйдя на лужайку, сбросил сумку и опустился на землю рядом с солдатами.

Наблюдатель у зубцов запечатлел все это в памяти с точностью фотоаппарата. Нельзя было терять ни минуты — он быстро приготовился к спуску. Но тут снова начались его муки. На каждой ступеньке он проклинал день, когда родился. Он был так занят спуском и так старательно бранился, что даже не заметил, как его товарищи подошли и стали у подножия стены. Финал был совсем безрадостным: нога соскользнула с последней скобы, и… он очутился в объятиях человека со шрамом.

— В чем дело? — спросил главарь, ловко ставя его в вертикальное положение.

— Нет… ничего… но… — пробормотал тот, еще не оправившись от пережитого испуга.

— Патруль прибыл, что ли?

— Прибыл. Медведица напала на них…

— И они застрелили ее?

— Нет, только напугали…

— Ага, вот откуда эти выстрелы, — сказал тщелушный.

— Да. Но я видел еще кой-кого.

Человек со шрамом поднял руку к лицу.

— Кого же?

— Чабана. Он вернулся. Разговаривает с солдатами…

— Где?

— Прямо перед крепостью, на лужайке.

— Да… да… Наконец-то. Теперь вы знаете, что вам надо делать?

Оба вопросительно взглянули на своего главаря.

— Каждый из вас обследует по одной зале. Мы должны обязательно найти второй выход… Нельзя терять ни минуты!

Они не осмелились возразить. Только тщедушный проговорил:

— Была бы хоть стремянка повыше…

— Ну вряд ли она подошла бы. Не стремянка нужна, а… — человек со шрамом поднял палец ко лбу, — голова на плечах нужна.

И удалился, оставили помощников в невеселом расположении духа.

— Хорошо, хоть признал, что у него ее тоже нет, — шепнул тщедушный.

— Займись-ка лучше своим делом. Мне такие разговоры не по душе. Если ты чем недоволен, скажи ему прямо.

Тщедушный испуганно уставился на товарища:

— Уж не собираешься ли ты…

Хорек посмотрел на него с долей презрения:

— А стоило бы, право! Да неохота с этим возиться… Мы должны в ближайшее время открыть потайной выход, не то… всякое может случиться.

И не медля больше ни минуты, они вошли в замок.

Лаура лежала на койке, в ногах спал Филипп. Глаза у нее были закрыты, руки то и дело взмахивали, словно крылья. Одна мысль преследовала ее, но у нее не хватало смелости занести ее в дневник… «Сегодняшний или завтрашний день станет и для меня решающим… Я бы хотела только одного… только одного… Я боюсь даже записать это… я лучше шепну Филиппу на ухо…»

Поэтому никто так и не узнал желания девушки. Вдруг она вздрогнула.

— Ты ничего не слышал, Филипп? — испуганно спросила она.

Сидя в постели, она внимательно прислушивалась. Было тихо. Казалось, слышно было, как текут минуты. Вдруг Филипп спрыгнул с койки, грациозно направился к закрытой двери и сел перед ней. Словно подражая ему, девушка в белом тоже неслышно скользнула к двери. И замерла.

— Тссс! — шепнула она. — За дверью кто-то стоит…

Кот прижался к ее ногам. Он поступал так всегда, когда хотел приободрить ее.

Девушка в белом провела рукой по мраморному квадрату, нащупала невидимый край, сжала его и неожиданно открыла дверь.

В проеме показалось лицо человека со шрамом.

…Увидев крестообразный коридор, Виктор понял, что они находятся в замке, описанном Ларой. Чирешары дошли до того места, где пересекались мраморные коридоры. Пленница очень верно вычертила схему замка. В ней точно были указаны все двери, расстояния, сохранено даже число мраморных плит. Но нигде не видно было ни следа, не слышно было ни шороха. Словно многие столетия тут не было ни одной живой души. Все это походило на наваждение. Тайна замка и девушки в белом все больше притягивала ребят, все настойчивей бередила воображение. Они думали, что, обнаружив замок, откроют сразу всё и тайны развеются, как пыль на мраморных плитах. А оказалось совсем не так: мрак становился еще более беспросветным, тайны еще необъяснимее.

— Не надо спешить с выводами, — проговорил Виктор. — Осмотрим сперва помещения замка. Доверимся удаче.

Они вернулись к началу коридора и остановились между двумя дверьми. Куда войти сперва? В левую или в правую залу?

— Ты куда хотел бы войти сначала, Тикуш? — спросил Урсу.

Мальчуган подумал и ответил:

— В правую.

Большая металлическая дверь была покрыта толстым слоем ржавчины. Урсу пришлось приложить все силы, чтобы сдвинуть ее с места. Руки у него покраснели от натуги, от резкого толчка на беломраморные плиты посыпалась ржавая пыль.

— В эту комнату уже столетиями никто не входил, — сказал Виктор, прежде чем переступить порог. — Во всяком случае, через эту дверь.

Они оказались внутри огромного белого куба, окутанного печальной тишиной. Они сразу узнали его по описанию девушки в белом. Те же размеры, те же ниши в стенах, посередине та же странная колонна, одетая мрамором. Правда, оказалось, что зала эта была еще когда-то уставлена мебелью. Несколько обветшалых кресел стояли веером вокруг балдахина, от которого сохранились лишь тонкие бронзовые витые ножки да жалкие остатки княжеской постели. Все, что некогда было тканью, кожей, обивкой, краской, истлело в пыль. Кое-где еще свисала серая ветошь да медно-желтые кисти, которые пощадило время. Лишь черный мраморный стол на выгнутых металлических ножках сохранял следы княжеского великолепия. На столе будто застыла серебряная амфора странной формы, окруженная десятью позолоченными кубками. Вытянутые кверху, они стояли, словно бдительные стражники. Вытянутые кверху, они стояли, словно бдительные стражники. Водной из ниш лежала глиняная глазурованная утварь, множество позолоченной посуды.

И повсюду толстый слой пыли — и ни следа пребывания человека. Чирешары в безмолвном волнении оглядывали эту окаменевшую страницу истории. Мысли роились в голове, вопрос сменялся вопросом, а ответа все еще не было. Виктор шепнул Урсу:

— Попробуй открой железную дверь, а я поищу потайную дверцу.

Пока Виктор и Урсу пытались открыть дверь, ребята робко, с каким-то недоверием осматривали утварь, разбросанную в зале. Подобных вещей видели они немало, но все это было в музеях, за толстыми стеклами, все было чистое, приглаженное. А тут еще лежала священная пыль истории, ощущалось дыхание веков. Чья же рука в последний раз наполнила кубки и за чье здоровье они были выпиты?

Голос Виктор рассеял задумчивость, навеянную пылью, запущенностью помещения и этой таинственной тишиной.

— Выходите во двор!

Виктору удалось открыть потайную дверцу почти в то самое время, как Урсу справился с металлической дверью. Чирешары сперва вышли во внутренний двор. Он тоже соответствовал описанию девушки в белом — пустой, окруженный неприступными высокими стенами. Обойдя весь двор, они не обнаружили ничего занимательного, если не считать большого выдолбленного, оглаженного по бокам камня, который служил, очевидно, скамьей.

Они вернулись, бесшумно закрыли двери и молча вышли в коридор. Теперь предстояло осмотреть левую залу.

Она ничем не отличалась от той, которую они только что осмотрели. Та же обветшалая мебель, та же густая пыль, то же печальное, гнетущее молчание. Даже в своем упадке и разрушении обе залы походили друг на друга. Кто же продумал этот печальный финал до мельчайших подробностей? И здесь на мраморном столе с выгнутыми металлическими ножками лежала серебряная амфора. И тут потайная дверь вела во внутренний двор, но чирешары, несмотря на все старания, несмотря на участие Цомби, так ничего и не обнаружили, не считая такого же большого камня, служившего скамьей. И здесь девственная пыль несомненно убеждала, что никто до них не проникал в мраморный замок.

Оставалось осмотреть северное крыло замка. Может быть, там они наконец разгадают тайну крепости и девушки в белом. Но прежде чем проникнуть в те залы, чирешары внимательно обследовали внутренние коридоры. Беломраморный крест, разделявший все пространство замка на четыре равные части, имел только один вход, то, через который они вошли. Никакого другого входа им так и не удалось обнаружить, как ни выстукивали они все стены. Всюду в ответ раздавался глухой звук, гасивший всякую надежду.

Теперь они готовились к великому шагу… Урсу открыл дверь, Тик прикрыл рукой глаза. Они выходили в залу девушки в белом. Мальчуган помнил в подробностях описание комнаты по письму девушки… Но в помещении никого не оказалось. На густом слое пыли ни следа, ни единого свидетельства того, что кто-то был тут до них. Они вышли во внутренний двор, но и там не обнаружили ничего, кроме большого камня в углу да маленького грота, где бил источник. Стены были неприступны. На вершине одной из них виднелось что-то вроде зубцов.

Оставалась последняя надежда. Приближался вечер, это заставило их поторопиться. Урсу открыл дверь следующей залы, но тут же испуганно отшатнулся. Остальные тоже успели увидеть у дверей силуэты двух огромных стражников, готовых нанести удар. Но воины оставались недвижными, только грозно посверкивало оружие…

Урсу и Виктор мгновенно зажгли фонари, чтобы ослепить нападающих. Но стражники не сдвинулись с места. Уже долгими веками стояли они в этой позе… Это были всего-навсего доспехи средневековых воинов, поставленные в боевую позицию. Чирешары с зажженными фонарями медленно проникли в помещение. То, что они увидели там, было подобно северному сиянию: вспышки, блики, пламя, и угли, и холодные, грозные отсветы, — самое волнующее зрелище в их еще недолгой жизни.

Они находились в оружейной палате. Стены были увешаны самыми разнообразными видами оружия. Там были палицы и шестоперы, луки, арбалеты, сабли, мечи, ятаганы, кривые кинжалы, сулицы, копья, простые кинжалы, алебарды — частью источенные ржавчиной, а частью сохранившие блеск и первоначальный вид. Множество разновидностей оружия покрывали стены, рождая в лучах фонарей причудливую светотень. Третий воин с поднятым забралом, в более древних доспехах, чем остальные, стоял у самой мраморной колонны, пронзая воздух длинным ржавым копьем. Казалось, он решительно противился приходу чужаков, угрожая им высоко поднятым оружием. В нишах лежали колчаны, набитые стрелами, деревянными с железными наконечниками, бронзовыми, а то железными, а рядом были шлемы. Каски и щиты, украшенные золотом, серебром и драгоценными камнями.

Это была еще одна страница истории, послание далеких веков. С тех давних пор никто не нарушил покоя воинственной залы, никто не жил там, кроме средневековых рыцарей, недвижных и молчаливых. А может, все это сон, призраки? Но ведь можно самому проверить, явь это или сон? Тик попытался сдвинуть с места шестопер, но ему с трудом удалось это сделать. На пыльной рукояти оружия остались отпечатки его пальцев — первый след человека после стольких веков. Он же обнаружил в другой стенной нише тайник, а в нем новое скопление разнообразного оружия. Раздались возгласы восторга: сотни кинжалов различной формы составляли, возможно, самое большое богатство этого замка. Рукояти кинжалов светились драгоценными камнями, серебром, золотом, они были украшены инкрустациями из слоновой кости, алебастра, нефрита и янтаря. На одном из кривых кинжалов были выведены золотом знаки династии сельджуков.

Чирешары зачарованно глядели на эти сокровища. Потом Виктор открыл потайную дверь, и все они вышли во внутренний двор, тоже ничем вроде бы не отличавшийся от остальных. Но луч фонаря одного из ребят высветил в стене углубление. Урсу и Виктор подошли к нему. Оказалось, что это постепенно расширяющийся вход в низкое, но просторное помещение. Вдоль стен стояли каменные скамьи.

— Здесь, очевидно, была караульная, — сказал Виктор.

Наступила ночь, и вместе с темнотой особенно чувствовались усталость и все более возраставшая тревога. Пришла пора подумать об отдыхе. Кроме того, всем хотелось обменяться мнениями и подумать, как быть дальше. Ночевать решили в караульной. Туда отнесли все вещи, на каменные скамьи постелили одеяла. Первую ночь им предстояло провести, как подлинным победителям, в помещении стражников замка на твердых каменных скамьях. Усталость теперь прошла, спать не хотелось. Они снова были рядом, единая спаянная семья чирешаров. Но сделанное открытие — беломраморные покои замка, кипы сверкающего оружия — не могло отогнать мучительных вопросов.

— Ничего не понимаю, — признался Дан. — Либо мы находимся в замке привидений, либо сама девушка в белом — призрак. А вы что скажете?

— Тут сочетаются две абсолютно несовместимые вещи, — сказала Лучия. — С одной стороны, план замка — его мог составить лишь человек, побывавший в нем. Поначалу я не верила в достоверность рисунка, но теперь, когда походила по замку, поняла, что девушка в белом могла набросать план, только побывав в нем. Здесь столько подробностей, их нельзя было придумать, а тем более запомнить из рассказа другого. Я имею в виду расстояния, объемы, архитектурные детали. Да и кто мог сообщить ей такие вещи? А с другой стороны, абсолютно точно, что никто не проходил по замку до нас. Ведь тут не видно ни единого следа человеческого пребывания. Как же связать это?

— Это действительно невозможно, — заметил Виктор. И что еще хуже — рухнуло и наиболее правдоподобное предположение о том, что кто-нибудь рассказал девушке о замке. Кто бы мог сообщить ей такие вещи, не побывав тут?

— А что, если девушка случайно наткнулась на план замка? — предположила Мария. — Перерисовала его и послала нам?

— Пожалуй, это самое разумное предположение, — ответил Виктор. — А может, и единственное, которое все объясняет. Все детали так точны в ее наброске, что остается думать одно: она списала их со старинного документа.

— Не может быть! — возмутился Тик. — Откуда же эти слухи про девушку, которую…

— Именно. Если это предположение и не опровергает полностью, то ставит под сомнение твою версию, Мария. И тогда остается единственное объяснение этому: девушка сама распустила слухи про похищение. Но зачем ей это было нужно? Чтобы завлечь нас сюда? Допустим, что это так. Допустим самое невероятное. Разумеется, забыв на время о документе логофэта Зогряну. Куда могло привести нас письмо девушки и слухи, ею распущенные? Куда дошел Тик в результате своих поисков? В Шоймень. И куда бы пришел он в конце концов?

— В замок он прийти бы не мог, — решила Мария, — потому что и девушка, как мы убедились, не достигла замка.

— Ты уверена?

— Виктор, — вмешалась и Лучия, — ведь девушка действительно не была в замке, как и никто другой. Это же совершенно очевидно.

— И вы уверены, абсолютно уверены?

— Ты сам признал, что никто не проникал в замок уже много столетий, — ответила Мария. — Ты говорил или не говорил этого?

— Ну говорил.

— Прости, но тогда я ничего не понимаю.

— Итак, подведем итоги, — спокойно проговорил Виктор. — Мы получаем послание от некой личности, которая зовет нас в старую, никому не ведомую крепость. Вместе с посланием мы получаем и точный план замка. Но названная личность забывает указать место, где находится этот замок.

— А почему забывает? — спросила Лучия. — Уж не потому ли, что сама не знает его?

— Пока отложим ответ на этот вопрос. Я бы осмелился утверждать, что не забудь она указать место, мы никогда бы, возможно, не нашли замка и не очутились бы здесь.

— Утверждение твое, по-моему, совершенно нелогично, — заметила Мария.

— Погодите, не то я потеряю нить. Итак, она забыла указать место нахождения крепости. Кто-то из нас, поверив в искренность письма, начинает поиски. Один возможный путь — цепочка передач свертка. Тик идет этим путем и приходит в Шоймень, но так и не находит конца цепи. Второй путь ведет к развалинам Вултурешть и случайно приводит к открытию документа, написанного более трехсот лет тому назад логофэтом Зогряну. Мы пошли по этому пути и прибыли тоже в Шоймень.

— Странно, но возможно, — заметил Дан.

— Точнее говоря, возможно, хотя и странно, — поправил его Виктор. — А еще точнее: странно, но вполне возможно.

— Согласен, — сказал Дан.

— Тогда давайте воспользуемся самым простым рассуждением. Некое лицо А обнаруживает документ, в котором сказано, что в точке Икс находится такая-то вещь. В то же время другое лицо, Б, получает письмо, в котором сказано, что в точке Икс находится такая-то вещь. А и Б встречаются в точке Игрек и вместе отправляются в точку Икс, где и находят упомянутую вещь. Что же вытекает из этого? Что существуют еще два других лица, автор документа и автор письма, В и Г. Вот задача, вполне применимая к нашему положению. И документ, и письмо — вещи вполне реальные. И оба ведут в точку Икс…

— Нет, оба они не ведут в точку Икс, — прервала его Лучия. Б не дошел до точки Икс.

— Потому что не дошел до конца, — ответил Виктор — Но давайте считать, что он все-таки дошел.

— Нет, разумом я не могу принять такое условие, — воспротивилась Лучия. — Но так и быть… Допустим самое абсурдное. Лицо Б доходит до конца цепи. Разве оно придет именно в точку Икс?

— Очень логичный вопрос, Лучия. Тут обрывается ход моих мыслей: дойдет ли лицо Б до точки Икс, если оно не пройдет через точку Игрек? Вот тут-то и оказывается, что элемент Игрек начинает приобретать первостепенное значение. Оно — место перехода в Икс и не только для лица А, но и для Б. А существование такого важного места, как Игрек, разве не оправдывает и существование третьего лица, Д?

— Верно, — сказала Лучия. — Но не обязательно тоже в Икс.

— Нет, обязательно. Если точка Игрек была бы указана в письме, то можно было бы сомневаться в существовании лица Д в точке Икс. Но раз точка Икс предстает как результат математического уравнения, превращаясь из неизвестного в известное, то сомневаться в существовании лица Д в точке Икс уже не приходится. Без Д и Икс не существовало бы и задачи, не существовало бы и Игрека. Только рядом с Д и Икс может существовать и Игрек. Они необходимы в уравнении. А как только Игрек становится известным, все уравнение обретает законную силу, а стало быть, и Д и Икс.

— Мне думается, ход твоих мыслей порядком усложненный… Впрочем, он вполне логичный. Однако…

— Что «однако»? Рассуждай сама: если А+Б+Игрек=Икс и Б+Д+Игрек=Икс, то по всем правилам математики нам остается только сравнить Иксы. Икс, полученный через Б, то есть через логофэта Зогряну, это настоящий Икс, он результат только этого уравнения.

— Точно! — согласилась Лучия. — Этот Икс — это мы и только мы. Вот уже много столетий в замок не проникал никто, кроме нас.

— Но почему этот результат обязательно должен зачеркнуть другое уравнение? А может, и Икс, полученный через Г, будет столь же настоящим?

— Ну уж нет, — воспротивилась Мария. — Настоящим может быть лишь один Икс, тот, который касается нас.

— А второе уравнение, дай Бог ему здоровья, — пошутил Дан, — может, и настоящее, но Икса дать нам не может.

— В таком случае, — странным тоном продолжал Виктор, — единственная проблема — этот Икс. Чтобы примирить уравнения, которые вы признали равно достоверными, остается только назвать результат, скажем, первого уравнения Икс 1, а второго — Икс 2, ибо в обоих нужен Икс.

— Два Икса? — удивилась Лучия. — Нет, либо Икс, либо что-то другое.

— Не два Икса, — уточнил Виктор, — а Икс 1 и Икс 2. А если два Икса, то Иксы-близнецы.

— Никогда не встречала ничего подобного в математике, — сказала Лучия. — Что же получается? Признать существование обоих Иксов?

— А если Икс обозначает замок, то значит… — настаивал Виктор.

— …значит, признать существование двух замков! — рассмеялся Дан.

— Иными словами, чтобы подвести итог, — уверенно заключил Виктор, — надо признать существование Замка двух крестов. Так указано в грамоте Зогряну. Замок двух крестов.

— Как? — поразился Дан.

— Тут все дело в алгебре, — извинился Виктор. — Большой Икс, состоящий из двух близнецов поменьше. Один замок, состоящий из двух близнецов поменьше. Один замок, состоящий из двух крестов.

Все были поражены. Тайна Замка двух крестов была разгадана, сомнений больше не было. Все казалось таким простым и ясным.

— Потрясающе! — вскричал Дан. — Два одинаковых замка. В сущности, один замок, состоящий из двух одинаковых квадратов… Когда же ты до этого додумался?

— Когда мы спорили, — признался Виктор. — Не будь ваших толковых возражений, мне бы и в голову такое не пришло. А теперь все кажется таким простым!

— Но это означает, что существует и другой вход, кроме нашего, — предположила Лучия. Вход, через который вошла девушка в белом.

— Вполне возможно, — подтвердил Виктор. — Но этим еще не ограничиваются тайны замка. Не надо забывать, что это одни замок, состоящий из двух частей, двух «крестов». Стало быть, совершенно ясно, что обе части должны сообщаться между собой. Где этот переход?

— Но если существуют два входа в замок, — рассудила Мария, — то разве нельзя допустить, что оба «креста» разделены между собой?

— Это отпадает, — возразил Виктор. — Убежище обязательно должно иметь вход и выход… Так оно и в данном случае. Раз логофэт Зогряну называет путь, по которому мы пришли сюда, входом в крепость, значит, путь, по которому шла девушка, есть выход из нее. А, зная это, можем ли мы предполагать, что между входом и выходом нет связующего перехода? Абсурд. Половины замка связаны меду собой, это точно!

— Но где же он, этот переход? — спросил Дан. — Весь замок такой симметричный, такой строгий, нет ничего лишнего. Здесь нет, как в замках из романов, всякой мебели, сводов, каминов, переходов, коридоров, каменных аркад и обоев на стенах. Какие потайные входы и выходы могут скрываться за этими гладкими мраморными плитами?

— Вот и я об этом думаю, — признался Виктор. — Где может быть этот переход? Где?.. Попробуем методом исключения…

— В коридоре не может быть, это точно, — сказал Урсу. — Стены толстые и крепкие, словно из гранита.

— А во внутренних дворах и подавно, — сказала Мария. — Там стены из настоящего гранита.

— Остаются только залы, — заключила Лучия. — В одном из четырех покоев. Но в каком?

— В каком? — повторил Виктор.

— Ладно. Там на месте и проверим, — просительно предложил Дан, охваченный усталостью.

Чирешары без всяких возражений приняли предложение Дана. Нужно было отдохнуть, восстановить силы, потраченные в долгих и трудных поисках, подготовиться к новым.