"Рассказы" - читать интересную книгу автора (Мелихан Константин Семёнович)

Случай с литературоведом

Литературовед Кротов ехал из Ленинграда в город Пушкин, чтобы принять участие в Пушкинских чтениях.

Глядя на унылые картины, пробегавшие за окном, он размышлял о связи литературы и литературоведения и не заметил, как подъехал к Царскосельскому лицею.

Кротов вылез из кареты и сразу опьянел от кислорода.

– Ну, слава государю, успели-с! – сказал ему швейцар с седыми баками.

– Лицеисты все в сборе.

Кротов скинул швейцару меховую шинель и, поскрипывая высокими сапогами, поспешил за каким-то кавалергардом.

"Хорошо придумано, – ещё ничего не понимая, мысленно отметил Кротов.

– Только как же я проморгал, когда автобус на карету меняли?"

Наконец они пришли. Зала была уже полна. Долетали обрывки фраз: «Экзамен… Словесность…» Незнакомая дама обратила на Кротова свой лорнет и учинила ему улыбку.

Вдруг кто-то хлопнул его по плечу. Кротов повернулся и обмер: рядом с ним за длинным экзаменаторским столом сидел Державин. Правда, уже старик. Нет, это был не сон. Маститый поэт екатерининской эпохи насупил брови и спросил литературоведа:

– Ну что, начнем?

– Как вам будет угодно, – пролепетал Кротов и, подумав, робко добавил: – с!

В то же мгновение на середину залы вылетел курчавый мальчуган и с жаром стал читать свою оду «Воспоминания в Царском Селе».

Кротов вспотел. Он впервые видел живого Пушкина.

Но тут же поймал себя на мысли, что думает совершенно о другом: «Как жить? Где работать?! О ком писать?!!»

И даже после бала, утомленный, наш литературовед долго не мог прийти в себя. «О ком писать, – думал он, засыпая, – если даже Пушкин ничего такого ещё не создал?!»

Проснулся Кротов в середине ночи. «Ничего не создал?!» Он вскочил с постели.

– Так зачем же я буду писать о Пушкине? Хватит! Теперь я сам себе Пушкин!

Кротов положил перед собой пачку чистой бумаги и, умакнув гусиное перо в чернила, начал сочинять:

Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог, Он уважать себя заставил И лучше выдумать не мог…

Сочинялось легко.

– И без всяких черновиков! – радовался он. – Сегодня же отнесу к издателю.

Но через несколько минут наступил творческий кризис. Наизусть «Евгения Онегина» Кротов не помнил.

– А изложу-ка я его прозой! – решил он и написал: «Надев широкий боливар, Онегин едет убивать время, что наглядно рисует нам образ лишнего человека».

– Не то! – выругался про себя Кротов и все зачеркнул. – Так теперь пусть другие литературоведы пишут: «В своём романе „Евгений Онегин“ отец русской литературы Кротов с потрясающей полнотой раскрыл нам всю пустоту светского общества». Белинский. Светского общества… – повторил Кротов.

Ему припомнилась незнакомка с лорнетом. Красивая женщина, а из светского общества! И все присутствовавшие на экзамене – из светского общества! И даже он, Кротов, тоже из светского общества!

– Да меня за это светское общество!..

Кротов сжег неоконченный вариант «Евгения Онегина» и дал себе честное слово – никогда в жизни больше не быть Пушкиным.

– Напишу-ка я о том, что мне ближе, – сказал он и, положив перед собой новую пачку чистой бумаги, написал сверху: «Преступление и наказание. Кротов».

– Этим бессмертным произведением я вынесу суровый приговор всему буржуазному индивидуализму! – воскликнул он и тут же осекся, живо представив себе карающую десницу шефа жандармов Бенкендорфа.

– На какие ж гроши мне теперь жить?! – чуть не зарыдал Кротов. – Комедию, что ли, писать?! – и написал на новом листе: «Ревизор», – но, вспомнив, каким суровым нападкам подвергнется гоголевское творение Кротова, схватился за голову:

– Что делать?

И тут же поспешно добавил:

– Чернышевский. Ему принадлежат эти слова, а не Кротову.

– Кротову! – прогремел над ним железный голос.

Воздух наполнился азотом, водородом и выхлопными газами. Дышать стало легче.

– Слово предоставляется литературоведу Кротову! – повторил голос.

Все зааплодировали.

Кротов будто пробудился ото сна. Он взошел на трибуну, опустил пониже микрофон и с особой проникновенностью начал:

– Мы собрались на этот чудесный праздник, чтобы почтить память Пушкина, патриота-гражданина, борца с самодержавно-крепостническим строем!..