"Куда уйти?" - читать интересную книгу автора (Станюкович Константин Михайлович)IIIНесколько сконфуженный вошел Валерий Николаевич в спальную. Дети уж были уложены, и Лика сидела за книгой. – Ну что, милый, доспорились? – Иван Иванович совсем закис, Лика, и только хихикает… – А что?.. Да ты присядь, Валерий… О чем вы спорили? – Да он не понимает, что можно возмущаться… Можешь себе представить, Лика? И, присевши к Лике, Привольев поцеловал ее руку. – Чего от него ждать… Сухой формалист и больше ничего! – А говорит: уйди! – Пусть он сам уйдет с своего места, – возмущенно сказала Лика. – Ты по крайней мере людям не вредишь, Валерий. Ты у меня ведь независимый… На сделки с совестью не пойдешь… – Ну, положим, Лика! – Что положим?.. Что ты хочешь сказать, Валя? – спросила Лика, сдерживая волнение. – Я только что рассказывал Ивану Ивановичу, Лика… – Напрасно считаешь его твоим другом. Хорош друг: «уйди». Что ж подало ему такой глупый совет?.. – Да ты не волнуйся, Лика… Не волнуйся, милая… Ну, ты ведь меня знаешь… – Еще бы не знать своего хорошего? – Ну, я говорил о неприятностях в правлении… Говорил, что бросил бы правление… Ну, конечно, если бы получил другое и лучшее место! – прибавил Валерий Николаевич, боясь огорчить свою Лику. – Милый!.. Я знаю, как ты всех нас любишь и как мы тебя любим. Я первая сказала бы: уйди, если бы везде таким людям, как ты, не было подчас тяжело… Это вот только Ивану Ивановичу везде легко, а ты… Так уж лучше оставаться там, где тебя знают и ценят все-таки тебя… Разве не так? – Умница ты моя. Конечно, так! – Они с тобою подлость сделали… большую подлость! – горячо и возмущенно говорила Лика. – Обманули с наградными. Я понимаю твое раздражение порядочного человека. Но бог с ними!.. Плюнь на них!.. Без этих денег ведь мы не пропадем!.. Живем же мы с тобою и не нуждаемся… Я счастлива… Ты ведь тоже, кажется, немножко любишь свою Лику? Любит ли он? И вместо слов Привольев обнял жену. – Дети у нас прелестные. Все у нас, слава богу, мирно и хорошо! – радостно говорила Лика, улыбаясь. – Так не тревожься, мой милый… Не мучь себя напрасными и незаслуженными упреками… Помни, что хорошие люди в таких условиях, в каких мы живем, приносят большую пользу уже потому, что на их местах могли быть нехорошие люди… Разве ты не согласен?.. Еще бы не согласен! Ведь Лика говорит так умно и убедительно, что часто думает и он. Недаром же он возмущается и все-таки сам не делает ничего, что заставило бы его покраснеть. И Валерий Николаевич уже совсем успокоился и, обрадованный, что Лика по-прежнему считает его если не героем, то во всяком случае честным общественным деятелем, принимающим участие в разных благотворительных обществах вместе с Ликой, горячо и восторженно сказал: – Ты такая… такая прелестная, моя умница… И как я счастлив… И через минуту весело проговорил: – А на Ивана Иваныча ты не сердись, Лика… Он так посоветовал… Верно, думал, что у меня есть другое место… А потом, напротив, советовал не уходить, точно я в самом деле идиот и злодей перед тобою и детьми, что мог бы вас сделать нищими… Не сердись… Лика, на него… Он хоть и воображает, что очень умен, а… Но все-таки он в сущности добрый. – Он и не стоит того, чтобы сердиться… Бог с ним!.. – И уж знаешь ли что? – Что хочешь, милый? – Я пошлю за двумя партнерами… – И отлично… Но не заигрывайся, Валя. Тебе вредно. – Конечно, в двенадцать окончим. А ты что будешь делать, Лика? – Дома останусь… По крайней мере почитаю. А на неделе три собрания… И мы везде должны быть… В первом часу партнеры сели ужинать. Хозяин с обычным вниманием отнесся к скромному ужину, умело и хорошо приготовленному и поданному благодаря заботам Лики, и, когда выпил несколько стаканов вина и раскраснелся, он поговорил о долге, об обязанностях общественных людей делать хоть маленькие дела, памятуя о больших, и не оставлять своих постов, хотя бы и встречались на них тернии. Иван Иванович, выигравший десять рублей, не перебивал друга, не вставлял ехидных примечаний и не заводил спора. Он скромно помалчивал и усердно потягивал красное вино. А Лика взглядывала на мужа блестящими ласковыми глазами и думала: «И какой же он добрый и хороший человек, и как я его люблю!» |
|
|