"О чем мечтал мичман" - читать интересную книгу автора (Станюкович Константин Михайлович)VПрошел месяц. Лютиков опять стоял на вахте с полуночи до четырех в то время, как «Русалка» под парами шла к выходу из Зондского пролива [8], направляясь после недельной стоянки в Батавии [9] в Сингапур [10]. Опять была волшебная ночь, но мичман уж не мечтал так, как раньше. И сам он изменился: похудел, побледнел после болезни. И он ее еще не пережил, эту болезнь молодости, этот первый удар, полученный им в виде нескольких строк от Нины Васильевны, полученных им в Батавии. Эти строки гласили: «Не пишите более. Так будет лучше для нас обоих». Мичман только ахнул, прочитав эти строки. Еще в последнем письме она писала, что любит его, и вдруг: «не пишите более»… Он целый день не выходил из своей каюты и не находил от тоски себе места. Но еще обиднее и больнее было ему, когда на другое утро «испанский гранд» сказал ему: – А знаете, Коленька, какие известия из Кронштадта? – Какие? – Дама вашего сердца… госпожа Ползикова обратила особенное внимание на мичмана Ракушкина, и он теперь при ней безотлучно… – Ну так что ж? – вызывающе крикнул, бледнея, Лютиков. – Ничего… Я вам только сообщаю новость, – лениво протянул «испанский гранд». А доктор, улыбаясь, прибавил: – Не ждать же ей диковинного мичмана три года… – Она не ждет ни меня и никого не ждет. И все эти известия – подлые сплетни… И я вас вызываю на дуэль! – вдруг неестественно громко выкрикнул Лютиков «испанскому гранду», а сам трясся, как в лихорадке. – Вы, Николай Николаич, того, напрасно волнуетесь… Лучше на берег, голубчик, съездите, – заметил доктор. – А вы меня за что на дуэль? – добродушно спросил «гранд». Мичман ответил: – Вы не смеете так о ней говорить. – Да что я сказал? – Про Ракушкина… Это вздор… Этого не может быть… И я не позволю так говорить о порядочной женщине! Насилу его успокоили и заставили просить извинения у «гранда». Все пять дней, что клипер стоял в Батавии, Лютиков пробыл у себя в каюте и лежал на койке. Напрасно доктор несколько раз заходил к нему, рекомендуя съездить на берег. Мичман сердито отказывался. И теперь, несколько успокоившийся, хотя все еще не переживший первого своего разочарования, он мечтает о том, с каким ледяным равнодушием он взглянет на Нину Васильевну, когда вернется в Россию… Ракушкину не поклонится… Пройдет мимо, осмотрит их обоих с холодным презрением и… «Какие все люди подлые!» – мысленно говорит мичман и еще раз решает не любить больше никого. – Не стоит! – шепчет он, подбадривая себя. Ему хочется поскорее показать «этой женщине», что он совсем к ней равнодушен и презирает ее, и в то же время чувствует себя одиноким на свете и готов заплакать. А ночь такая волшебная, и мичману так хочется счастья. |
|
|