Часть II

Глава 22.

Небо плотным непроницаемым полотном закрывали мрачные, черные как смоль, тучи. Казалось, что на улице ночь, лишь редкие, похожие на рваные раны просветы говорили об обратном. Дождь, пронзительный, холодный, как вода в колодце зимой, обрушивался на землю. Под его злым естеством гибли посевы и урожаи, расплывалась, размывалась земля, так, что все дороги превращались в глинистую кашу, в лесах появлялись болота и топи. Ливень лил уже три дня без перерыва. До этого была засуха, столь же злобная и ненасытная, как сейчас дождь.

Князь Владимир стоял на крыльце, вперив тяжелый взгляд в небо. Глаза усталыми тлеющими угольками смотрели из-под нависших надбровных дуг, длинный чуб намок, и стал похож на половую тряпку. Рядом, облокотившись на подоконник, перетаптывался Белоян. Волхв тоже выглядел озабоченным. На медвежьей морде пролегли бороздами морщины, брови кустистые, как иглы у ежа хмуро сошлись у переносицы. Глаза настороженно смотрели вдаль. Там где небо сходилось с землею, зигзагами вырывалась молния, грохотал гром.

— Боги гневаются, — не проговорил, прорычал Верховный волхв. — Даже они, хоть и терпимы, но не выносят столь грубых вмешательств.

Владимир отвел тяжелый, полный тоски взгляд от черного неба.

— Тогда отчего же достается нам?

Волхв пожал плечами.

— Наверное, мы крайние…

Дождь удвоил силу. Молотом барабанил по крышам, превращая вытоптанные тропинки в полноводные ручьи.

— И ты ничего не можешь сделать? А, Верховный?

Белоян понуро опустил голову.

— Я один, княже. Один в поле не воин. Слишком силен Базилевс, и преемники, приспешники его немногим уступают ему в силе. Одному мне против стольких магов не выстоять…

Князь прищурился.

— И что же ты предлагаешь? Отдаться на милость Царьграду? Может еще и бога их принять как своего?

Волхв устало опустился на лавку.

— Не юродствуй, княже. Я итак делаю все, что могу. И часть волны я все же сдерживаю. Но и мои силы не беспредельны.

— Но ты же не единственный волхв на Руси?

— Не единственный. Есть в лесах и поумнее, поопытнее меня. Только кто же согласится вылезать из своих засиженных нор, да идти князю в услужение? Они же все отшельники! Их в киянские палаты никаким калачом не заманишь. Да и зачем им калачи, если они себе их и так наколдовать могут. Недосуг им мирскими делами заниматься, отвлекаться от мыслей о высоком!

— Да, дела… — князь тихо вздохнул. — Вчера с заставы примчался Добрыня. Там вообще творится что-то невообразимое. Гигантский смерч движется с севера…

Белоян не скрываясь, зарычал.

— Царьград перегнул палку. Я попытаюсь удержать смерч, но один… Один я не справлюсь.

— Да что ты заладил, не справлюсь, не справлюсь! — В сердцах крикнул Владимир. — Скажи лучше, что сделать можно?

Белоян приподнялся, глаза насторожились, загорелись.

— Есть у Базилевса талисман-камень. Белокамнем зовется. Он и дает ему силу управлять стихиями. Если выкрасть его, или разбить… все напасти сгинут.

Князь снова уставился в грозное небо.

— Если не выйдет, пойду на Царьград с боем. Авось…

— Нет, ни какого боя! — Взревел Белоян. — Князь, пощупай голову, на месте ли? Это лишь ты да я знаем, что погода — дело рук магов Царьградских. А как ты воинам объяснишь? Просто кинешь на погибель? Или расскажешь все, как есть?

Владимир бессильно сжал кулаки.

— Не знаю! Не знаю, волхв!

Верховный примирительно похлопал его по плечу.

— Надо просто найти человека, способного проникнуть в Царьград. Способного сотворить невозможное. Лишить Базилевса Белокамня, и рухнет его власть над Русью.

— Но кто? Кто сможет сделать невозможное.

— Знавал я одного… Али запамятовал, княже.

Князь нахмурился.

— Никак, Северьяна вспомнил? Так зря. Ни слуху, ни духу о нем нет. Сгинул. Пропал.

— Но древляне-то унялись, бунтари сгинули. И налоги платят исправно.

— А ты уверен, что это заслуга убийцы. Может, древляне просто одумались…

— Все может быть. — Усмехнулся Волхв. — Но я все еще надеюсь, что он вернется.

Разговор с волхвом вконец выбил Владимира из колеи. Князь шел, как в воду опущенный, распахивал двери ударом ноги, погрузившись в собственные мрачные мысли. В трапезной горел свет. Владимир насторожился, рука привычно легла на эфес меча. Дверь отворилась тяжело, со скрипом.

На столе коптила лучина. Мрачные, рваные всполохи высветили темную фигуру, сидящую на любимом стуле князя. На неизвестном был потертый, рваный во многих местах балахон из мешковины, глубокий капюшон надвинут на лицо, так, что виднелся лишь подбородок, и рот, растянутый в хищной улыбке. Странный гость больше всего напоминал странника-калику, лишь улыбка…

— Никак сам светлый князь пожаловал в трапезную, — голос незнакомца был тихий. — Ну что ж, всегда рады гостям.

— Кто ты? — Рявкнул Владимир, держа на эфесе меча ладонь. — И что делаешь в моем тереме?

Незнакомец тихо рассмеялся.

— Однако, как же быстро ты забываешь своих помощников. Древляне-то унялись, снова дань платят.

— Северьян? — Неверяще выкрикнул Владимир.

— Значит, все-таки помнишь… Тем лучше. Я немного задержался, прости князь. Но волю твою исполнил.

— Еще бы не исполнить! — Раздался ворчливый басовитый голосок со стола. Владимир подскочил как ужаленный.

— Ты не один? — Прохрипел князь. — Кто здесь еще?

— Мой друг. Домовой… Вернее был домовым, а теперь кочевой.

— Домовой, кочевой, какая разница!

Из темноты вышел маленький человечек. Владимир подивился всей его несуразности: ножки маленькие, короткие, сам покрыт шерстью. Больше всего князя поразила маленькая костяная игла на поясе у этого смешного существа. Признаться, князь ни разу не видел домового воочию, и сейчас удивлялся, как ребенок.

Князь немного растерялся. Он просто не знал, как вести себя с этой странноватой парочкой. Броситься с мечом — глупо. Просто стоять увальнем — тоже не выход. А язык прилип к гортани, отказываясь повиноваться. Сейчас бы Белояна сюда, он бы нашел общий язык и с наемником и с его странным приятелем.

— Ну, поприветствовались и ладно, — Северьян сам подошел к нужной черте. — Теперь кликни-ка Волхва, княже. Очень мне с ним потолковать хочется.

Владимир хотел возмутиться, уж больно нахально вел себя Северьян, но сдержал рвущуюся наружу ярость. Не стоит рубить сук, на котором сидишь. Особенно когда не знаешь, куда будешь падать. Потому-то князь, скрипя зубами, выполнил обязанности слуги, вихрем ворвавшись в опочивальню Белояна.

Волхв сидел перед горящей свечой и смотрел на пламя. Со лба его крупными каплями стекал пот. Верховный был страшно напряжен, видно было, как напряглись мускулы, на лбу вздулись жилы. Князь виновато кашлянул. Белоян дернулся, как от удара, бросил разъяренный взгляд на князя.

— Я, между прочим, не баклуши бью, — прорычал он.

— Прости, что нарушил твой покой, Верховный, — сокрушенно молвил Владимир, — но у меня гости.

Волхв смахнул рукавом пот со лба.

— Кто еще? Неужели сам печенежский хан Кучуг пожаловал? Так сказать, с дружеским визитом.

— Нет! — Победоносно изрек князь. — Вернулся твой подопечный. Северьян, кажется его зовут.

Белоян мигом сорвался с места, да так, что стул под ним хрустнул и развалился, но волхв даже глазом не повел. Ни к чему ему эти мирские дела, когда речь идет о высоком…

— Но когда он успел вернуться? — Допытывал верховный князя.

— Откуда же я знаю, — возмущался Владимир. — Я пришел, а он сидит… еще и нечисть с собой какую-то приволок. Домовым называет.

— Домовым? Это хорошо! Неужели Северьяну все-таки удалось сродниться со славянской землей…

Северьян сидел там же, где его видел в последний раз Владимир. Вольготно развалившись в княжеском кресле, он срезал ногти с пальцев острым заморским кинжалом. На приход Белояна никак не отреагировал, продолжая лениво ковырять руки. Зато маленький человечек заметил волхва, отшатнулся, спрятался за лучину.

— Сгинь, нечистый! — Завопил он, воинственно размахивая костяной иглой. — Эй, калика, здесь какой-то урод пришел. Толи медведь, толи человек…

— Не шуми, Доробей, — одернул домового Северьян. — Это не медведь, это верховный волхв Белоян.

— Совершенно верно, — прорычал волхв. — Приятно познакомиться. Никогда не видел, чтобы домовой так привязывался к человеку. Обычно домовые нелюдимы и избегают всякого общения.

— Я не все, — буркнул домовой, не решаясь выйти из-за лучины. Но иглу спрятал.

Белоян перевел взгляд на Северьяна. Кивнул князю, мол, можешь оставить нас одних. Владимир понял, на что намекает волхв, и с видом уязвленного гордеца покинул трапезную. Верховный спокойно вздохнул, взял другой стул, сел напротив Северьяна.

— Ну, здравствуй, убийца.

— И тебе доброго здоровья, волхв.

Убийца самым натуральным образом насмехался над Белояном. И волхв это чувствовал.

— Зачем ты вернулся? — Продолжил Белоян серьезно.

— Я связан словом. Никто не давал мне права уйти.

Белоян нахмурился.

— Я поражен! Ты действительно странный человек, Северьян. Но почему тебя не было, так долго?

— Загостился у древлян, — неопределенно ответил тот. — И обратная дорога не обошлась без приключений. Да, вы бы занялись лучше делом, да повывели нечисть из окрестных лесов. Я в меру возможностей, сам занимался этим… но моих сил не хватает…

— Как-нибудь в другой раз, — отмахнулся Белоян. — У нас проблемы посложнее…

Северьян нахмурился, скинул капюшон, так что стало видно его лицо, серое, изможденное, скулы выпирают, глаза пустые, безумные. Белоян отшатнулся.

— А ты изменился.

— Жизнь меняет, — бросил Северьян. — Так в чем же дело?

— Царьград шалит, — начал волхв. — Базилевс совсем совесть потерял. Натравил магов, насылает на нас то наводнения, то засухи, да так, что даже боги гневаются.

— Гневаются, но не помогают. Это на них похоже, — хищно улыбнулся Северьян.

— Боги лишь созерцают. Это их право. Но Базилевс перегнул палку.

— И кто же его остановит? — Подозрительно прищурился убийца.

— Ты! — Гордо сказал волхв. — Лишь тебе, избранному, под силу сделать невозможное.

— И что же мне предлагается? Убить Владыку? В таком случае ты явно переоценил мои силы, волхв. Я, конечно, пойду, но паду раньше…

Белоян перебил его.

— Никто не просит тебя убивать. Все что нужно, это выкрасть талисман Базилевса. Сила его в Белокамне. Украдешь камень, и Русь освободится от ига Царьграда. Освободишься и ты…

— От ига Царьграда? — Передразнил Северьян.

— От слова, данного Владимиру. Я тебе обещаю.

Северьян резво вскочил с кресла. Подпрыгивающей походкой хищника пересек комнату, встал возле окна.

— Заманчивое предложение. Полная свобода взамен… Впрочем, у меня нет выбора. Итак, рассказывай, все, что знаешь об этом твоем талисмане и… остальное потом.

Белоян ухмыльнулся, обнажив острые огромные клыки. Он и не надеялся столь просто решить эту проблему. Всегда испытываешь облегчение, когда перекидываешь непосильную ношу со своих плеч на плечи другого. И плевать, если тот, кому ты ее отдал, сломается, не выдержит. Это уже будет его проблема.

— С тобой легко иметь дело. Так слушай. Белокамень хранится в Царьградской сокровищнице. Его не найдешь просто так, надо постараться… и проникнуть в святая святых Владыки. Сам Белокамень похож на обыкновенный булыжник, размером чуть больше твоего друга, — волхв бросил взгляд на домового.

— Я не булыжник, — буркнул Доробей, но из-за лучины так и не вышел.

— Теперь мои требования, — решительно молвил Северьян. — Если я вернусь живым, мне нужна полная свобода, безо всяких ограничений. Деньги тоже не помешают, но сумма — вопрос отдельный. И, конечно меч и прочая амуниция на мой выбор. Последнее не обсуждается.

— Я думаю, это не сложно устроить, — согласился Белоян. — Но зачем тебе деньги? Я думал, что свобода для тебя…

— Надеялся, что я себя убью, — сощурил глаза Северьян, — не так ли? Но хочу тебя огорчить, волхв. У меня появился вкус к жизни.

— Ничего, — криво усмехнулся Белоян. — Это путешествие у тебя его отобьет.