Коржаков НаумСудьба прозы Льва Гунина

Наум Коржаков

Судьба прозы Льва Гунина

Свою прозу Лев ГУНИН писал многоступенчато, многократно перепечатывая и перередактируя написанное. Он признавался друзьям, что в основном у него было три-четыре варианта каждого произведения, особенно это касается его рассказов и повестей. Когда у него собралось примерно десять-двенадцать рассказов в окончательном варианте, он объединил их в одну самодельную книжку и хранил то дома, то у друзей, так как боялся потенциальных обысков. Именно эта книжка (или тетрадь - тексты были напечатаны на машинке) была как-то утеряна: то ли Лев, человек довольно рассеянный, забыл, у кого из друзей он ее оставил, а те не вернули ее, то ли тетрадь была изъята при одном из тайных обысков, то ли выпала на улице, в автобусе, да где угодно...

Над рукописями Льва висел какой-то злой рок. Его прозаические произведения пропадали неоднократно, и каждый раз восстанавливались по черновикам. Самый ощутимый удар был нанесен Льву в 1991 году. В процессе насильственной доставки его и его семьи из Варшавы в Израиль (смотрите автобиографию Льва ГУНИНА "Свидетель") были изъяты чистовые варианты всех его романов (кроме романа "Настоящий музыкант") и всех рассказов и повестей (кроме рассказа "Сны профессора Гольца").

После 1991 года, в результате переосмысления прежних стилистических ценностей, тяжелых лишений, преследований, которым Гунин и его семья подвергались в государстве Израиль, отрыва от родного города и республики, от прежней среды, стилистическая манера Л. Гунина претерпела серьезные изменения. Восстановление окончательных редакций изъятых израильскими властями рукописей подверглось поэтому значительному влиянию иммиграционного периода, и не позволяет в полной мере судить о стилистике доиммиграционного периода творчества Л. Гунина. Только два произведения сохранили стилистику, присущую его творчеству до 1991 года: это "Настоящий музыкант" и "Сны профессора Гольца". В том, что остальные его произведения не дошли до нас в их первозданном виде, виноваты два страшных режима - коммунистический и сионистский.

Всего Львом ГУНИНЫМ были написаны сорок пять рассказов и повестей; из них на 1998 год восстановлены примерно двадцать. Гуляющие в Интернет варианты и черновики его других произведений не признаются автором и не получили авторской "прописки".

Только те повести и рассказы, какие вошли в данное собрание, опубликованы в полном согласии с волей и желанием автора. Вариант данного собрания официально одобрен автором, все остальные варианты не признаются им в качестве разрешенных им к публикации.

Проза Льва ГУНИНА является, на наш взгляд, совершенно уникальным явлением в русской литературе. Его произведения - это в высшей степени новаторские, экспериментаторские "открытия". Это многожанровые полотна, каждое из которых относится к разному типу прозы. Это не значит, что автор не обладал своей собственной, индивидуальной стилистикой. Просто каждое из его прозаических произведений малых и средних форм (как он сам их называет, избегая термина "рассказы и повести") коренным образом отличается от всех остальных.

Следует обратить внимание и на то, что Л. Гунин не разделяет свои произведения (включая часть своих романов) на главы. В его произведениях присутствуют и другие структурные, образные, стилистические и прочие экспериментальные поиски.

Многим из этих экспериментов просто-напросто нет аналогов в русской литературе. Он, по-видимому, впервые в русской литературе послевоенного периода вводит "языковый поток", ("Стихи в прозе"), "репортаж из зала суда" ("Топорик"), единственную в своем роде "экспрессионистскую поэму" ("Сны профессора Гольца"), "философско-прозаический жанр" ("Сон и явь"), публицистическо-беллетристическую манеру ("Стоит ли взывать к прошлому?", "Скамейка"), и так далее.

Вместе с тем произведения Льва ГУНИНА трудно отнести к "развлекательной литературе", как, впрочем, большинство художественной литературы. А это значит, что потенциальный круг его читателей не так уж велик. Но так ли уж это плохо?