"Просто женаты" - читать интересную книгу автора (Коулин Патриция)

Глава 3

Герцог Рейвен выпроводил своих гостей с бесцеремонностью, которую Ли сочла отвратительной, но не особенно удивилась. За время продолжительных бесед со стесни тельным мистером Грантли она успела узнать, что, к величайшему сожалению, стала женой одного из самых надменных и избалованных негодяев, каких когда-либо носила земля.

Очарованный ею — хотя Ли не считала себя ни опытной, ни по крайней мере сносной чаровницей, — мистер Грантли нехотя признался, что ее муж имеет скверную репутацию, завоеванную многочисленными скандальными выходками. Герцога считали бессердечным и порочным человеком, однако, по уверению Грантли, в глубине души его друг раним и великодушен.

Очевидно, эти достоинства он прятал чересчур старательно.

Короче, если бы у Ли появилась возможность выбирать из всех мужчин мира, свой выбор на герцоге она не остановила бы ни при каких обстоятельствах.

Но размышлять об этом бесполезно, напомнила она себе, наблюдая, как расходятся гости. Ее единственное преимущество в том, что даже человек с репутацией Рейвена наверняка постарается избежать публичного разоблачения.

— Идем со мной! — велел он в тот же миг, как остался наедине с Ли.

Уже успев оправиться от последствий дерзких объятий и поцелуя. Ли не шелохнулась. Она молча смотрела вслед удаляющемуся герцогу.

Дойдя до конца коридора, он оглянулся.

— Может, вы не только скверно воспитаны, но и глухи? — громогласно осведомился он.

Сдерживая судорожно бьющееся сердце. Ли неторопливо огляделась.

— Вы, кажется, не ко мне обращаетесь? Судя по вашему тону, я решила, что вы зовете собаку…

— Нет. — Рейвен зло усмехнулся. — Своих собак я учу откликаться на свист.

— Весьма предусмотрительно с вашей стороны. А что еще вы умеете делать?

Его брови взлетели вверх. В глазах мелькнуло раздражение, граничащее с гневом. Но Ли по-прежнему не двигалась с места.

Минута, пока Рейвен молча смотрел на нее, показалась Ли самой длинной в жизни. Наконец герцог с преувеличенно низким поклоном сделал приглашающий жест рукой:

— Мадам, не соблаговолите ли оказать мне честь, позволив проводить вас в библиотеку, где мы могли бы наедине поговорить о деле большой важности для нас обоих?

Ли улыбнулась, ободренная первой маленькой победой:

— С удовольствием.

На этот раз Рейвен пропустил ее вперед, поднимаясь по лестнице. Библиотека располагалась в глубине просторного, но мрачного особняка. «Тоже мне „дом Рейвена“, — думала Ли. — Скорее уж „берлога Рейвена“!» Шагая по коридору, она украдкой оглядывалась по сторонам и по привычке, появившейся у нее в последнее время, прикидывала, впишется ли этот особняк в ее планы. Дом явно нуждался в ремонте, но заниматься им было некогда. Болезнь и без того отняла у Ли слишком много времени. Пожалуй, хватит и основательной уборки, цветов да, пожалуй, небольшой подкраски.

Если сегодняшний вечер пройдет, как было задумано, вскоре она сумеет пригласить к себе Кристиану. Только вместо скромного домика в Найтсбридже, единственного жилья, которое позволяли снять ее стесненные средства, Ли вывезет Кристиану в свет из самого фешенебельного особняка во всем Лондоне — не говоря уже о том, что ей окажут поддержку состояние и влияние герцога Рейвена. Если ее новоиспеченный муженек считает, что сумел откупиться пригоршней золотых монет, то он глубоко заблуждается!

— Прошу. — Рейвен указал на кожаное кресло и сдвинул в сторону кипу газет и счетов, освобождая для себя место на углу письменного стола. Сняв плащ, Ли села.

Наступило молчание.

Ожидая, когда хозяин дома заговорит, Ли сложила руки на коленях и огляделась. Вдоль двух стен комнаты выстроились шкафы, набитые книгами в кожаных переплетах. У Ли даже зачесались руки от желания перебрать их. Возле третьей стены высился массивный камин, а четвертую занимали высокие окна, выходящие в огромный сад — такой же запущенный, как и дом. Придется заняться садом в первую очередь, решила Ли, представляя себе живописный оазис пестрых цветов и зелени, где Кристиана могла бы принимать поклонников в погожие дни, Да, это было бы великолепно!

Воспользовавшись затянувшимся молчанием, она внимательно рассмотрела географические карты в рамах, тонкие узоры персидского ковра и… картины с обнаженными фигурами, висящие по обе стороны двери. Не заметить последние было невозможно. С преобладанием ярко-малиновых оттенков, они оживляли мрачную комнату и изображали двух самых пышнотелых и сладострастных женщин, каких Ли когда-либо случалось видеть.

Ли удалось окинуть их таким же безмятежным взором, каким она обводила всю комнату. Картинам она уделила не больше внимания, чем хрустальным графинам или деревянному глобусу — как будто эротические сюжеты давным-давно наскучили ей. Но по правде говоря, она с трудом сдерживала желание подойти поближе к картинам и как следует рассмотреть их.

Несколько раз она искоса поглядывала на мужчину, сидящего напротив. Герцог обладал высоким ростом и безупречным сложением. Он предпочитал одеваться в утонченном и элегантном стиле лорда Браммела. Когда Ли читала об этом законодателе моды, ей представлялся несколько мрачный, но романтичный образ, и Рейвен не разочаровал ее. Черные сапоги, облегающие черные панталоны, черный жилет и сюртук, подчеркивающие безупречную белизну рубашки и галстука, выгодно оттеняли. бронзовое лицо герцога и его глаза — самые синие в мире.

Именно таким Ли в мыслях и рисовался этот человек — любитель скандальных выходок, сердцеед, который относился с глубоким пренебрежением ко всем, кроме самого себя. Любой женщине в здравом уме следовало бы подхватить юбки и броситься наутек в тот же миг, едва Рейвен попытался бы поцеловать ее. К несчастью, бегство не было выходом для Ли.

— Итак, — неожиданно нарушил молчание Рейвен, — я жду.

Ли ответила ему вопросительной гримаской. Взгляд Рейвена, прежде надменный и бесстрастный, стал пронзительным.

— Жду объяснений, — уточнил он. — Почему вы ворвались сюда без приглашения, не предупредив меня?

— А по-моему, объяснений должна потребовать именно я.

— Вы? У меня? — Рейвен скрестил руки на груди и издал краткий недоверчивый смешок. — А вам известно, кто я такой, мадам?

— Разумеется. Должна с прискорбием сообщить, что вы мой муж.

— Я герцог, — нетерпеливо поправил он.

— Следовательно, я герцогиня, — тихо, но твердо изрекла Ли. — Точнее, ваша герцогиня, ваша светлость. В доказательство могу представить подписанное вами письмо и вот это кольцо.

Она протянула вперед левую руку, надеясь, что она не задрожит. По словам мистера Грантли, массивное золотое кольцо с печаткой надел ей на палец сам Рейвен.

— Это не доказательство. Кольцо вам велико.

— Было велико, а теперь впору. — Ли повернула руку ладонью вверх. — Мистер Грантли был так любезен, что отослал кольцо ювелиру.

— Правда? Значит, мистер Грантли…

— Порядочный человек, — перебила Ли. — Он глубоко сожалеет о роли, которую ему навязали в этом фарсе, и потому заверил меня, что готов оказать всяческую помощь. Я на него не в обиде. Людям свойственно ошибаться.

— Еще бы! — Рейвен вскочил и принялся вышагивать по комнате.

— По-моему, вы оказываете на него дурное влияние.

— Вот как? — Обернувшись, Рейвен снова пронзил ее гневным взглядом. Ли вдруг показалось, что герцог в любую секунду может оскалить зубы. — А что еще вам известно о моем характере, герцогиня?

— Известно кое-что, но об этом потом.

Хрипло рассмеявшись, Рейвен провел ладонью по своим темным волнистым волосам, откидывая их со лба. На его лице играл золотистый отблеск свечей.

Он чересчур хорош собой, решила Ли. Его лицо приковывало взгляд — так иной раз невозможно оторваться от превосходной картины. Однако Ли не могла вообразить себе картину, при виде которой ее сердце забилось бы так бешено, как в эту минуту.

— Это безумие, — наконец выпалил Рейвен, безвольно опуская руки.

— И я того же мнения.

— Вы все равно ничего не добьетесь.

Ли вскинула брови:

— О чем вы?

— О том, что привело вас сюда! — Рейвен нетерпеливо взмахнул рукой.

— Всего две недели назад я охотно согласилась бы с вами. Правда, в то время я считала абсолютно невозможным заболеть, а через несколько дней, придя в себя, обнаружить, что ты стала женой совершенно незнакомого человека. Смею добавить: человека сомнительной репутации.

Губы Адриана насмешливо изогнулись.

— Вы же сказали, что с критикой в мой адрес можно подождать.

Ли согласно кивнула.

— Ну ладно! — Герцог схватил стул и уселся на него верхом, не спуская глаз с Ли. — Я совершил ошибку и раскаиваюсь в этом. Во что она обойдется мне?

— Обойдется?

— Вот именно. Назовите свою цену.

— Ах вот как? — Ли окинула его внимательным взглядом. — Скажите, сэр, в чем именно вы раскаиваетесь: в том, что совершили гнусный, непростительный поступок, или в том, что вместо трупа обрели жену?

Рейвен вдруг почувствовал неловкость, несмотря на всю свою дерзость.

— Послушайте, леди Стреттон… то есть Рейвен… — Он раздраженно вздохнул; — Не знаю даже, как к вам обращаться…

— Не вижу ничего плохого в том, что вы будете звать меня Ли. — Она помолчала. — В конце концов, мы женаты.

Идеально правильные губы герцога сложились в печальную улыбку, и в глубине души Ли шевельнулось некое теплое, непривычное чувство. Должно быть, разыгрались нервы, решила она.

— Хорошо, Ли. — Он ослабил галстук. — Я хотел сказать, что искренне сожалею о случившемся. У меня и в мыслях не было оскорбить вас — напротив, я был готов оплатить все ваши расходы. Надеюсь, добропорядочный мистер Грантли сообщил вам об этом?

— Он рассказал мне все.

— Предатель! — прошипел Рейвен.

— Потому что он служит Богу?

— Уилл? Как бы не так! Чаще всего он служит себе.

— Мистер Грантли посвящен в духовный сан!

— А кто, по-вашему, посвятил его… по крайней мере замолвил за него словечко?

— Он объяснил, что его благодетель вы. — Герцог удовлетворенно кивнул. — В таком случае принуждение с вашей стороны выглядит непростительным.

— Принуждение? — переспросил Адриан. — Да я в ту ночь был пьян! И его преподобие Уилл — тоже. Неужели он умолчал об этом? Все мы были навеселе. Колин вдруг вспомнил, как Реджи Плимптон овдовел почти сразу после женитьбы, вот я и подумал…

— Вы подумали: «Как удобно!» — оборвала Ли герцога, оскорбленная его попыткой оправдаться. — Да-да, мне известно о том, что вы замышляли! Вы считали, что нашли способ превратить брак в защиту от навязчивого внимания дам и при этом не обременять себя заботами о жене!

Адриан пожал плечами:

— Да, что-то вроде того.

— А поскольку я, на ваше счастье, была в забытьи, вы не удосужились спросить моего согласия или выяснить, как я отношусь к вашему решению. Мои мысли, чувства и желания не имели для вас ни малейшего значения! И правда, зачем было задумываться обо мне? Ведь вы же мужчина, джентльмен, пэр Англии! А я всего-навсего женщина, чьи жизнь и смерть зависят от ваших прихотей. И смею добавить, капризов рассудка, затуманенного вином!

Внезапно Ли с досадой заметила, что она дрожит. Она не часто теряла самообладание, в сущности, всегда избегая проявления любых сильных чувств. Эту встречу она все откладывала до тех пор, пока не сумела успокоить бурю в душе, вытеснить гнев здравым смыслом, а. горечь — тщательно продуманным планом. По крайней мере самой Ли казалось, что в этом она преуспела. Но теперь, когда она так нуждалась в рассудительности и уверенности, самообладание грозило покинуть ее.

Этого она не могла допустить; Она не четырнадцатилетняя девочка, которая трепещет под строгим взглядом отца. Она вовсе не собиралась обливаться слезами или умолять его. Следовало как можно скорее взять себя в руки и перейти к делу.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, Ли приготовилась к наступлению.

Тут она обнаружила, что Рейвен наблюдает за ней с циничной усмешкой на лице. Его вид лишь укрепил Ли в своем решении.

— Вы закончили? — осведомился он.

— Да.

— Теперь вам легче?

— Нет. Легче мне станет, когда мы уладим злополучное затруднение, виновник которого вы.

— Стало быть, теперь это всего-навсего «злополучное затруднение»? А ведь всего несколько минут назад вы, герцогиня, относились к этому событию гораздо серьезнее и даже в доказательство пылко предъявили мне свое кольцо!

— Ваше кольцо, — поправила Ли. — Но при чем тут пылкость и серьезность? Рискуя разочаровать вас, ваша светлость, я все же замечу, что мы всего лишь супруги, а не любовники.

— Боже упаси! Такое мне и в голову не приходило! — Губы Рейвена сжались. — Но довольно препирательств! Перейдем к делу. Чего вы хотите от меня, герцогиня? Денег, драгоценностей? Собственный особняк в городе?

— Ни то, ни другое, ни третье, — отозвалась Ли, почувствовав, что наступил долгожданный момент. — Я требую только того, что вы пообещали мне при свидетелях и перед лицом Бога.

Рейвен озадаченно нахмурился.

— Быть моим мужем, — подсказала Ли.

Он стремительно вскочил, опрокинув стул.

— Вы предлагаете и дальше ломать эту нелепую комедию?

— Я ничего не предлагаю. Я требую, чтобы вы сдержали слово.

— Но это же абсурд! Мы даже не знакомы…

Ли тоже поднялась. Если герцогу вздумалось бушевать, ему придется смотреть ей в глаза.

— О том, что мы совершенно чужие люди, вам следовало задуматься, прежде чем обмениваться со мной клятвами.

— Никакими клятвами мы не обменивались! — возразил Рейвен. — Вы были на грани обморока.

— Кому об этом известно?

— Мне! — рявкнул Рейвен. — И всем, кто присутствовал на церемонии!

— А мне нет, — возразила Ли. — И мистеру Грантли тоже. Он заверил, что если бы не услышал мой голос, то был бы обязан прервать церемонию.

— То, что он услышал… — Рейвен осекся и раздраженно покачал головой. — Словом, об этом не стоит и говорить. Весь этот брак — фальшивка, и никакой суд не поверит вам, если вы попытаетесь доказать обратное.

— Вот именно.

Эти слова стали для Рейвена полной неожиданностью. На миг ему показалось, что он все перепутал и забыл, кто виновник всей этой истории.

Он метнул в Ли испытующий взгляд:

— Так чего же вы добиваетесь, мадам?

— Того же, что и несколько минут назад. Я хочу, чтобы вы сдержали свои обещания… по крайней мере на время.

— А если я откажусь? — поинтересовался Рейвен, скрестив руки на груди и с вызовом вздернув подбородок.

В этот момент Ли окончательно поняла, что любое проявление слабости или растерянности обернется против нее. Она распрямила плечи.

— Тогда я буду вынуждена погубить вашу репутацию — так, как вы погубили мою.

Рейвен громогласно расхохотался.

— Что в этом смешного? — с упреком спросила Ли, едва сдерживая гнев.

— Каждое слово! — отозвался он, вытирая выступившие от смеха слезы. — Мадам, если ваша цель — погубить мою репутацию, мне остается лишь пожелать вам удачи. За многие годы я сам сумел нанести по своей репутации пару чувствительных ударов, и теперь, боюсь, мое доброе имя навсегда запятнано.

— Мне хорошо известно, что вы пользуетесь славой…

— Подлеца? Развратника? Исчадия ада?

— Повесы. Но женитьба на умирающей женщине без ее согласия — поступок непростительный даже для титулованного джентльмена.

Рейвен пренебрежительно скривил губы.

— Вы были бы изумлены, узнав, что оправдать можно любое преступление — за определенную мзду.

Ли ахнула, встревоженная тем, что разговор принимает совсем другой оборот.

— А если пойдут слухи?

— Ну и пусть, — пожал плечами Рейвен.

— Вы хотите сказать, вам нет дела до того, что думают и говорят о вас люди?

— Ни малейшего!

Похоже, собеседник Ли говорил правду. Внезапно она поняла: каким бы отвратительным ни казался ей Рейвен, судя по описаниям мистера Грантли, священник существенно приукрасил истину. Рейвен — отъявленный мерзавец. Ли лихорадочно обдумывала следующий шаг, помня, что у любого есть уязвимое место.

— А как же ваши друзья? — наконец спросила она. — Мистер Грантли может понести суровое наказание. Чем карается незаконное проведение брачной церемонии? Кажется, четырнадцатью годами каторги?

Герцог издевательски усмехнулся:

— Меткий удар, жаль только, мишень выбрана неудачно. Видите ли, сейчас я и сам не прочь отправить добрейшего викария в Австралию.

— Вы готовы потерять и второго друга — адвоката? Его наверняка призовут к ответу — по крайней мере попросят объяснить, каким образом ваша подпись очутилась на разрешении на брак, оформленном задним числом?

— Старина Колин живуч, как кошка, — возразил Рейвен, иронической улыбкой беспощадно сокрушая надежды Ли. — У него девять жизней. Колин выкарабкается. А что касается разрешения на брак… — Он пожал плечами. — Это обойдется недорого.

— Какая жалость, что вам не хватит денег купить весь Лондон! — фыркнула Ли.

— Кто сказал, что мне их не хватит?

Во время затянувшейся паузы ошеломленная Ли успела как следует обдумать слова герцога и осознать их смысл.

— Ну что ж, — наконец произнесла она, — значит, мне остается только пожелать вам удачи. Потому что удача вам понадобится, когда весь город узнает о том, что вы натворили. Несомненно, ваши друзья оскорбятся, обнаружив, что вы их обманули. — В этот момент челюсть Рейвена впервые дрогнула, и Ли воспрянула духом, надеясь, что пущенная ею стрела попала в цель. Заложив за спину дрожащие руки, она пристально вгляделась в лицо герцога. — Любопытно, что вы им наплели обо мне? Мне показалось, они обрадовались знакомству…

— Припишите их радость любопытству, — притворно-беспечным тоном откликнулся герцог. — Я сказал им, что вы сбежали из монастыря.

Ли ахнула:

— Вы, конечно, шутите?

Рейвен покачал головой:

— Насколько мне известно, это правда. Вы целуетесь точь-в-точь как монашка.

— Ложь! — возмутилась Ли. — Откуда вам известно, как целуются монахини?

— Вам об этом лучше не знать, — заявил Рейвен.

— Вы правы. Но я жду ответа на свой вопрос. Вы намерены сдержать клятву или нет?

— Вы хотите сказать, согласен ли я до конца жизни расплачиваться за свою ошибку?

— Не до конца жизни, — поправила Ли, — а лишь в течение нынешнего светского сезона.

В глазах герцога вспыхнуло любопытство.

— Но зачем?

— Чтобы я сумела осуществить свои планы. Надеюсь, вам понятен такой мотив, как личные интересы.

— Что еще за интересы? — допытывался герцог, пропустив шпильку мимо ушей.

— Я отправилась в путешествие лишь с одной довольно простой целью — чтобы моя младшая сестра провели светский сезон в столице.

— Кристиана… — пробормотал Рейвен.

— Да. — Ли подозрительно прищурилась. — Откуда вы знаете, как ее зовут?

— В ту ночь вы несколько раз повторили это имя в бреду.

Ли потупилась, на, щеках проступил румянец.

— Мистер Грантли говорил, что вы провели у моей постели всю ночь…

— Это правда. Вас мучил жар. Когда я прикладывал к вашему лбу холодный компресс, вы успокаивались.

Эта картина отчетливо возникла перед глазами Ли, прояснив обрывочные воспоминания, которые преследовали ее с тех пор, как она пришла в сознание. Ей вспоминался низкий, успокаивающий голос, бережные прикосновения. Должно быть, она и вправду была при смерти. Человек, стоящий перед ней, просто не способен быть заботливым и ласковым.

— Полагаю, вы ждете от меня слов благодарности? — нарушила Ли затянувшееся молчание. — Вот они: спасибо, что вы погубили мою жизнь.

Пряча усмешку, герцог поклонился.

— Не стоит благодарности, мадам. А теперь объясните, почему вашей сестры нет здесь с вами.

Чуть помедлив. Ли неохотно ответила:

— Я решила сначала обосноваться в городе, а затем послать за сестрой в Бэмборо.

— В Бэмборо?

— Да, там мы живем — в деревушке у самой западной границы. О ней вы вряд ли слышали. Деревня совсем невелика, — добавила она. — Если пропустить поворот дороги, ведущий к ней, окажешься в Шотландии.

— Для одинокой женщины это слишком долгое и опасное путешествие. Почему вы не взяли с собой сестру?

— Я предпочла бы путешествовать вдвоем, но Кристиане всего восемнадцать, ей вряд ли хватило бы терпения подыскивать жилье и приводить его в порядок. Я решила приехать в город заранее, уладить все дела, а затем послать за Крисси. Наших родителей уже нет в живых, поэтому вся ответственность за судьбу Крисси лежит на мне, — заключила она.

— Понятно… — На лице Рейвена появилось задумчивое и скептическое выражение. — Скажите, мадам, чем ваша сестра намерена заняться в Лондоне? Посещать музеи и галереи?

— Да, мы побываем в одном-двух музеях, — подтвердила Ли, уверенная, что Крисси предпочтет посещение модных лавок на Бонд-стрит.

— А может, ей по душе более тихие, умственные занятия?

Тихие, умственные занятия — и Крисси? Ли прикусила язык, чтобы сдержать смешок.

Рейвен продолжал:

— В таком случае она предпочтет уединение в читальне одного из научных обществ столицы. Вероятно, она увлекается астрономией? Или ботаникой?

— По правде говоря, — не выдержала Ли, — Крисси очень живая, общительная девушка. В детстве она умела сама занять себя, но с недавних пор одиночество стало тяготить ее.

Рейвен изумился:

— Неужели, кроме вас двоих, в Бэмборо больше никто не живет?

— Разумеется, нет, но в Лондоне у Крисси появится возможность бывать на балах и приемах, знакомиться с джентльменами… — Поежившись под пристальным взглядом Рейвена, Ли тяжело вздохнула и добавила: — Джентльменами, которые годятся в мужья.

— Вот мы и добрались до истины! Вы приехали, чтобы заманить в капкан мужа для сестры!

Ли нахмурилась:

— Заманить в капкан мужа? Скорее, помочь сестре попасть в ловушку брака — если вспомнить о неравенстве ч прав супругов. Но если Крисси хочет иметь семью, значит, я обязана ей помочь. И я сделаю все возможное, лишь бы моя сестра была счастлива!

— Даже если для этого понадобится стать моей женой?

— Да.

— Какая преданность! — Рейвен вынул из шкафа бутылку бренди и с вопросительным взглядом протянул ее Ли.

Она молча покачала головой.

Отмерив себе щедрую порцию бренди, Рейвен выпил его залпом.

— О преданности и любви близких у меня имеются самые смутные представления. Мой опыт исчерпывается общением с отцом, который всю жизнь запрещал мне то, о чем я мечтал, и с матерью, поглощенной своими туалетами.

— Очень жаль, — негромко отозвалась Ли.

Адриан отвернулся. Он понятия не имел, что заставило его заговорить о родителях, но неподдельное сочувствие в голосе Ли неожиданно тронуло его.

— Мне не о чем жалеть, — возразил он, снова оборачиваясь к ней. — Все, что ни делается, — к лучшему. А как насчет вашего счастья, дорогая супруга? — осведомился он. — Может быть, вы надеялись отпраздновать в столице сразу две свадьбы?

Ее смех прозвучал чуть смущенно, заставив герцога вглядеться в ее лицо.

— Не совсем так. Видите ли, я давно вышла из возраста дебютантки. И кроме того, все, о чем я мечтаю, ждет меня дома.

— Что же это? — Внезапно Рейвен уловил в голосе Ли странный оттенок — задумчивости или облегчения? Этого он не знал.

— Мне нравится писать, работать в саду и, конечно, заниматься хозяйством.

— Как романтично! — сухо заметил он.

— Боюсь, романтичной особой меня не назовешь.

— Вот как? — Рейвен внимательно оглядел ее, вспоминая о рукописи, найденной в саквояже. — А что будет с нами?

— С нами?

— Ну, вы понимаете: «пока смерть не разлучит нас» так далее…

Ли закатила глаза.

— Прошу вас, пощадите! Для нас я придумала нечто несравненно более разумное и менее продолжительное.

— Так объясните.

— Наш «брак» продлится до тех пор, пока Кристиана не выйдет замуж. В присутствии посторонних мы должны изображать идеальную пару, внимательных, ласковых и преданных друг другу супругов… Не надо хмуриться! Внезапный брак неизбежно вызовет подозрение. Зная вашу репутацию сердцееда, я не позволю вам давать повод для сплетен, заводя романы на стороне.

— А если ваша сестра не выйдет замуж?

— Выйдет. Кристиана красива, кокетлива, к тому же ее не назовешь синим чулком. Следовательно, она вполне отвечает требованиям светских джентльменов.

— Только глупец взялся бы спорить с вами, — сардонически заметил Рейвен. — А если я соглашусь?

— В таком случае мы разведемся сразу после свадьбы Кристианы, и я больше никогда не переступлю порога вашего дома.

Пройдя по комнате, Рейвен рухнул в кресло за столом. Взгромоздив на стол ноги, он вгляделся в лицо Ли. Опыт советовал ему не верить ни единому слову, — Рейвен уже успел убедиться, что все женщины склонны к коварству и неизменно вынашивают тайные планы. Если Ли призналась, что подыскивает мужа для сестры, значит, этим дело не ограничится.

Впрочем, герцог признавал, что его новоиспеченная жена недурна собой. Убедительная решимость сочеталась в ней с трогательной робостью, а на неожиданный поцелуй она ухитрилась ответить со сдержанной страстью. Возможно, она и вправду была родом из глухой деревушки, но вместе с тем ничуть не походила на провинциалку. Ни видом, ни речью она не напоминала робкую деревенскую простушку, и, кроме того, невинной, неопытной девице и в голову не пришло бы предлагать такой выход, а тем более излагать его так подробно.

Рейвен не доверял ей. Вот уже десять лет он не доверял ни единой женщине. И даже если бы ему вздумалось изменить этой привычке, он ни за что не начал бы с женщины, которая не скрывала далеко идущих намерений.

И все-таки ее предложение звучало заманчиво, притом во многих отношениях. Ли Стреттон оказалась красивой женщиной, она не оставила герцога равнодушным, а мысль о том, что она будет жить под крышей его дома, совсем рядом, отнюдь не вызывала недовольства. Особенно его согревало упоминание о том, что это сожительство будет временным. Поверить в такую удачу было почти невозможно — безобразная выходка Рейвена заслуживала порицания, а не наград.

Следовало задуматься еще кое о чем — о репутации. Рейвен предпочел умалчивать об этом, но знал, что прослыть ловеласом — одно дело, а оказаться уличенным во лжи — совсем другое. Он сам оповестил знакомых о своем браке. Мало того, он похвалялся им! И самое худшее — сегодня вечером он встретил Ли словно жену и таким же образом представил ее шестерым самым отъявленным сплетникам во всем Лондоне. Теперь объяснить ее внезапное исчезновение будет по меньшей мере затруднительно.

И наконец, Рейвен вспомнил о Лондонском доме птиц. Маска верного мужа не только поможет ему осуществить этот замысел, но и придаст убедительность его заверениям в том, что он решил покончить с прошлым.

Адриан прекрасно понимал, что пытается уговорить себя согласиться на условия Ли. Но к его удивлению, решающей причиной оказалась не красота Ли и не его собственные планы, а маленькая, едва заметная морщинка между ее бровями. Вытянувшись в струнку и вцепившись в подлокотники кресла, Ли ждала его решения.

Незачем тратить время, обдумывая ее предложение или собственные намерения, уверял себя герцог. Ли открыто предложила сравнительно безобидный выход из положения. Не просто безобидный, но и надежный — Адриан преисполнился решимости выдать ее сестру замуж к концу сезона, даже если для этого придется подкупить жениха. Два-три месяца плена, и затруднение разрешится, а ему больше не понадобится вспоминать о Ли Стреттон и злополучной разгульной ночи.

— Вы говорите, при посторонних мы должны разыгрывать идеальную пару, — начал он, открывая шкатулку. — Не возражаете? — спросил он, показывая вынутую сигару.

— Ничуть, — улыбнулась Ли. — В конце концов, вы здесь хозяин.

Отрадное убеждение, подумал Адриан, прикуривая сигару.

— А как мы будем вести себя, оставаясь наедине?

Даже если Ли поняла намек и смутилась, то ничем не выдала свое замешательство.

— Мы будем как можно меньше общаться друг с другом. Но я настаиваю на одном условии: никто, даже ваши друзья — мистер Грантли и мистер Торнтон, не должен знать всей правды.

— Не поздновато ли вы спохватились?

— Нет, если мы проявим находчивость. Мы просто объясним, что решили воспользоваться случаем, а это почти не искажает истину, и попросим молчать о том, при каких обстоятельствах совершился наш брак. А вот к Кристиане нужен более деликатный подход. Мы с ней очень близки — боюсь, она быстро заподозрит неладное.

— Не проще ли будет сказать ей правду?

— Ни в коем случае! Она оскорбится за меня, начнет беспокоиться, терзаться угрызениями совести, уверенная, что я решилась на такую жертву ради нее, и все испортит. У нее есть только одна возможность начать жизнь, о которой она давно мечтала, и я не хочу упустить эту возможность. Я не позволю сплетничать ни друзьям, ни слугам. Иллюзия должна быть полной.

— Конечно, — пробормотал Адриан, медленно обводя Ли взглядом и воображая себя в роли ее мужа.

— Значит, вы согласны?

— В любое другое время, столкнувшись со столь возмутительным наступлением, я подал бы на вас в суд. Видите ли, мне нравится быть участником шумных, пикантных скандалов. Скандалы оживляют светскую жизнь и помогают держать в узде самых рьяных охотниц за мужьями. Но сейчас я затеял одно… щекотливое дело, которому сплетни только повредят. Поэтому, — заключил он, протягивая Ли руку, — я согласен вступить с вами в сделку.

— Превосходно! — Ли обменялась с Адрианом рукопожатием, продолжавшимся ровно столько, сколько требовали правила приличия.

И все-таки Адриану хватило времени почувствовать знакомую нежность ее кожи и убедиться, что рука Ли полностью умещается в его ладони.

— Я немедленно напишу Кристиане, чтобы сообщить о нашем браке и передать, что вам не терпится принять ее здесь, в Рейвен-Хаусе, — сообщила Ли.

— Здесь? — Адриан поднялся, швырнув сигару в мраморную пепельницу. — Вы хотите сказать, что намерены поселить сестру в моем доме?

Ли покачала головой, словно упрекая не слишком смышленого ребенка:

— Конечно, где же еще?

Адриан нахмурился: к такому повороту он оказался не готов. Откуда ему было знать, как вывозят младших сестер в свет?

— А где вы собирались поселиться раньше? — полюбопытствовал он.

— Я сняла на сезон небольшой дом в Найтсбридже, но о том, чтобы Крисси жила там без компаньонки, не может быть и речи. Кроме того, ваш особняк гораздо лучше подходит для приема визитеров и для званых вечеров.

— Визитеров? Вечеров?! — Адриана затошнило.

— Конечно. Во всем этом кошмаре меня утешает только одно, — призналась она, довольно улыбаясь. — Под вашим покровительством Кристиана удачнее и быстрее выйдет замуж.

«Под вашим покровительством…» Теперь все ясно: на шее у него оказалась не только жена, но и юная девственница. Это у него-то, убежденного холостяка! На миг Адриану показалось, что какой-то проказник перевернул весь мир с ног на голову.

— Ладно, пусть остается здесь, — решил он, — но сразу предупреждаю: я отказываюсь принимать какое бы то ни было участие в охоте на мужа.

— Вот и хорошо, — подытожила Ли, взяла плащ и перебросила его через руку.

Расправляя складки плаща, она повернулась спиной к Адриану. Выбившаяся из тяжелого узла волос блестящая рыжеватая прядь упала ей на хрупкое полуобнаженное плечо в вырезе бледно-зеленого платья. Внезапно Адриан вообразил себя развалившимся в кресле в своей спальне: он мысленно наблюдал, как Ли распускает волосы, стоя перед зеркалом. К его удивлению, зрелище оказалось весьма соблазнительным.

Дав волю фантазии, он распустил шнуровку ее платья и кружевной нижней кофточки, которая плавно соскользнула по округлым бедрам и пышным облаком легла у длинных ног. Едва Адриан успел покинуть воображаемое кресло и повернуть Ли лицом к себе, она и в самом деле обернулась.

— Поскольку наш разговор закончен, — произнесла она, — будьте так любезны поручить кому-нибудь из слуг проводить меня в мою комнату.

— В вашу комнату?.. Ну разумеется! Торн проводит вас.

— Благодарю.

— Ли! — окликнул Адриан. Она оглянулась через плечо.

— В чем дело?

— Ваш план кажется вполне разумным, но что будет, если за это время вы влюбитесь в меня?

— Это исключено.

— Откуда такая уверенность? Большинство женщин находят меня неотразимым.

— И сильно заблуждаются, — сухо возразила она, — притом дают вам лишний повод гордиться собой. А я привыкла повиноваться рассудку. И кроме того, заранее предупрежденный — заранее вооруженный.

Адриан негромко рассмеялся:

— Тогда готовьтесь к бою. За шесть лет, проведенных в армии под командованием Веллингтона, я утратил вкус к легким победам.

— Прекрасно, потому что на этот раз вам придется смириться с поражением. Поверьте, Рейвен, гораздо вероятнее то, что вы влюбитесь в меня.

Улыбка сползла с его лица.

— Я не верю в любовь.

— Тогда нам обоим не о чем беспокоиться.

— Вы правы, и все-таки я считаю своим долгом предупредить…

Ли насторожилась:

— О чем?

— В начале разговора вы спросили, что еще я умею. Я убежден, что стоит мне захотеть, и я научу вас отзываться на свист.

Ее глаза округлились, затем сузились. Несколько секунд Ли стояла неподвижно, покусывая нижнюю губу с видом примерной школьницы, забывшей урок. Внезапно она вздернула подбородок, смерила прямым и откровенным взглядом Адриана с головы до ног и обратно, изучая каждый фут и дюйм его фигуры.

— Попробуйте, — коротко отозвалась она.

Адриан усмехнулся. Ли покинула комнату.

«Попробуйте…»

«Что это было — вызов? Или приглашение? Скоро узнаю», — думал Адриан, предвкушая нечто особенное. Да, сегодня ему пришлось пережить пару неприятных минут, но отныне все будет зависеть от него.

Разыгрывать идеального мужа в течение нескольких месяцев не способен разве что болван. Пожалуй, он даже сумеет преподать бедным женатым товарищам урок, как надо обращаться с женой. Ему не терпелось взяться за дело — по всем правилам сыграть роль мужа. Теперь, когда болезнь отступила, Ли казалась ему гораздо соблазнительнее. И слишком уж норовистой. Адриан и вправду презирал легкие победы.

Все дело в чутье, удовлетворенно размышлял он, откидываясь на спинку кресла и закуривая сигару. Когда речь заходит о женщинах, у мужчины либо есть это чутье, либо его нет. А сам Адриан никогда не жаловался на его отсутствие.