"Грехи отцов" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)

Глава 3

Вот и выход. Низко опустив голову, упорно разглядывая свои лодочки, она ступила на крыльцо и краем глаза заметила поспешно отвернувшегося человека. Слишком поспешно.

Она находилась на Полис-Плаза перед департаментом полиции. Кругом полно народа. И все мчатся куда-то по своим делам, как и все жители Нью-Йорка. Но этот человек… Он специально отирался тут. Ждал ее. Наверняка это таинственный преследователь. Если бы только она могла подобраться поближе, рассмотреть его. Но где он?

Вон там, рядом с урной. Все те же большие авиационные очки, красная бейсболка с эмблемой «Смелых» lt;Бейсбольная команда Атланты.gt;, повернутая козырьком назад. Подумать только, что ей приходится выносить из-за этого подонка!

В мозгу вдруг помутилось, бешенство придало сил, кровь загорелась нерассуждающей яростью.

– Подожди! – завопила Бекка. – Не смей убегать, чертов трус!

И она стала лихорадочно протискиваться сквозь толпу к месту, где в последний раз видела его. На этот раз на нем не было ветровки. Только футболка – темно-синяя, с длинными рукавами. Бекка не обращала внимания на ругательства и бесцеремонные тычки. Ничего, она быстро приспособится к здешней жизни. И пусть кто-нибудь попробует встать у нее на пути!

Она добралась до угла, но темно-синяя футболка уже исчезла. Никого. Бекка остановилась, стараясь отдышаться. Ну почему копы ей не верят? Как она ухитрилась восстановить их против себя? И почему полиция Олбани считает ее лгуньей? Ведь убитая старуха не плод ее воображения. Тело до сих пор лежит в морге!

Не в силах сделать ни шагу, она чувствовала, что людские потоки обтекают ее и снова смыкаются. Десятки, сотни равнодушных к чужому горю прохожих.

Собравшись с силами, Бекка подошла к краю тротуара и подняла руку. Рядом остановилось такси.

Вскоре она уже сидела в больничной палате рядом с койкой матери. Больную так накачали наркотиками, что она никого не узнавала. Но дочь все равно говорила с ней – тихо, размеренно, разумеется, не о маньяке, а о той речи, что написала для губернатора. Готовился новый закон о запрете на продажу оружия, и раньше Бекка его поддерживала. Но теперь она изменила свое мнение.

– Во всех пяти городских районах правила ношения и продажи пистолетов одинаковы и очень строги. Знаешь, что сказал мне один владелец оружейного магазина? «Легче стать одной ногой на пол, а другой – на потолок, чем получить разрешение на покупку пистолета в Нью-Йорке».

Бекка невольно вздохнула. Впервые в жизни она отчаянно нуждалась в оружии. Но это, можно сказать, недостижимая мечта. Необходимо разрешение, а для этого нужно ждать две недели, а потом терпеть еще полгода, пока полицейские не завершат проверку. И в заключение стать одной ногой на пол, а другой – на потолок.

– Я никогда не помышляла о револьвере, – призналась она безучастной матери, – но теперь… мне что-то не по себе. Преступность растет с каждым годом.

Да, ей во что бы то ни стало требуется оружие, но пока все формальности будут выполнены, ее сто раз успеют прикончить. Бекка чувствовала себя загнанным зверьком, над которым уже занесен топор, но поделать ничего не могла. Никто ей не поможет, а для того чтобы раздобыть пистолет, вероятнее всего, придется обращаться на черный рынок. При одной мысли об этом у нее душа уходила в пятки. Трудно представить, как она, Бекка Мэтлок, будет вести переговоры с бандитами.

– Потрясающая речь, ма. Пришлось позволить губернатору занять выжидательную позицию, тут ничего не поделаешь, но все же я уговорила его сказать, что он не хочет полного запрета на продажу оружия, просто не желает, чтобы оно оказывалось в руках преступников. Ты ведь знаешь мнение Национальной ассоциации стрелков и что думают в «Хэндган контрол инкорпорейтид».

Она продолжала говорить, гладя мать по руке, проводя пальцами по увядшей коже, стараясь не задеть трубку капельницы.

Мать умирает. С этим пора смириться, воспринять как ужасающий, но непреложный факт. Только Бекка не могла – не находила в себе сил. Мать всегда была рядом. Самые ранние воспоминания связаны с ней. Она всегда была готова помочь дочери и любила ее до безумия. Бекка не могла представить, что впереди ее ждут бесконечные одинокие годы без матери. Слезы обожгли глаза, и она жалобно шмыгнула носом.

– Ма, – прошептала она, прислонившись щекой к плечу матери. – Я не хочу, чтобы ты умирала, но если останешься со мной, придется и дальше терпеть боль, а этого мне не вынести.

Ну вот, она это сказала.

Бекка подняла голову.

– Я люблю тебя, ма. Люблю больше, чем ты можешь себе представить. Если ты все-таки слышишь меня и понимаешь, знай, что важнее и главнее тебя у меня никого нет. Спасибо за то, что была самой лучшей мамой на свете.

Слов больше не осталось. Она просидела еще с полчаса, вглядываясь в любимое лицо, всего несколько недель назад еще веселое и энергичное. А теперь жизнь матери почти закончена, и сделать ничего невозможно.

– Я скоро вернусь ма, – прошептала она. – Пожалуйста, отдыхай и постарайся не замечать боли. Я люблю тебя.

Она сознавала, что нужно бежать и где-нибудь скрыться, иначе маньяк с ней расправится. Полиция не пожелала ее защитить.

Бекка поднялась, наклонилась, поцеловала мать и пригладила ее волосы, ставшие настолько редкими, что через них проглядывала кожа черепа. Медсестра сказала, что это от наркотиков. Такое бывает. Ах, как была когда-то красива мать! Стройная блондинка с вьющимися локонами редкостного серебристого оттенка. Даже сейчас, умирая, она все еще была прекрасна. Нет, Бекка не покинет ее, пусть лучше убивают!

Она не сознавала, что слезы вновь ползут по лицу, пока сестра не сунула ей в руку бумажную салфетку.

– Спасибо, – прошептала она, не отводя глаз от матери.

– Поезжайте домой, Бекка. Вам нужно выспаться, – участливо посоветовала сестра. – Я посижу с ней.

«Совсем одна. Никого во всем мире. И что будет, когда мама умрет?» – думала Бекка, выходя из больницы.

Мать скончалась ночью. Доктор сказал, что она отошла во сне, так и не придя в сознание и не чувствуя боли. Легкая смерть.

Через десять минут после разговора с ним снова зазвонил телефон. Но на этот раз Бекка не подняла трубку. На следующий день она выставила квартиру на продажу, провела ночь в отеле, зарегистрировавшись под вымышленным именем, и оттуда отдала все распоряжения относительно похорон. Она обзвонила друзей матери, пригласила на маленькую скромную церемонию и через полтора дня бросила горсть жирной темной земли на фоб матери. Комки грязи сыпались на устилавшие могилу багряные розы. Она не плакала, хотя приятельницы матери тихо всхлипывали. Траурная одежда липла к телу: жара так и не спала.

Женщины, пытаясь утешить, стали по очереди обнимать Бекку, и она стоически вытерпела это.

Едва она переступила порог номера, зазвонил телефон. Бекка машинально подняла трубку.

– Ты пыталась удрать от меня, Ребекка. Мне это не нравится.

Все! Довольно! Он припер ее к стене, но она ему покажет!

– Я едва не поймала тебя в тот день на Полис-Плаза, мерзкий извращенец! Гнусь болотная, ты не задавался вопросом, что я там делала? Давала показания на тебя, убийца! Да, я тебя хорошо рассмотрела. Идиотская красная бейс-болка и синяя рубашка. В следующий раз я достану тебя и влеплю пулю в лоб, чертов псих.

– А по-моему, копы считают, что это ты не в себе. Я вообще не существую – не дал ни единой вспышки на их радарах, так что… – Он ехидно хмыкнул, но тут же неожиданно резко приказал:

– Прекращай спать с губернатором. Иначе я убью его, как ту никчемную нищенку. Сколько раз повторять?! Я знаю, он навещал тебя здесь. И все это знают. Нечего трахаться с этим кретином!

Бекка засмеялась и, к собственному ужасу, поняла, что не может остановиться, – у нее началась настоящая истерика. Только когда он назвал ее потаскухой, глупой сукой, тварью, которая раздвигает ноги перед первым встречным, и принялся сыпать невероятно грязными ругательствами, она немного пришла в себя и, судорожно икая, едва выговорила:

– С-спать с губернатором? Ты сп-пятил! Он женат и имеет троих детей, двое из них старше меня.

А, плевать! Она сейчас выскажет этому «несуществующему» подонку всю правду!

– Губернатор не пропускает ни одной юбки. Спит с любой женщиной, которая соглашается уединиться с ним в комнате отдыха! Полный список займет сотни страниц. Добиваешься, чтобы они все перестали с ним трахаться? Тебе придется хорошенько над этим попотеть, да и то вряд ли справишься!

– Дело в тебе, Ребекка. Я хочу, чтобы ты дала ему отставку.

– Да выслушай же, болван! Я соглашусь спать с губернатором только в том случае, если на всей земле прекратятся войны. Да и то сначала подумаю.

Сукин сын скорбно вздохнул:

– Не лги, Ребекка. Делай что велено. Понятно?

– Но как я могу что-то прекратить, даже не начав?

– Жаль, – прошептал он и положил трубку первым. Неслыханное дело!

Этим же вечером губернатора ранили в шею на ступеньках отеля «Хилтон», где он навещал представителя комитета по сбору средств на борьбу с онкологическими заболеваниями. Раненому повезло: рядом оказалось множество врачей, сумевших спасти ему жизнь. Полиция установила, что пулю выпустили с большого расстояния. По мнению экспертов, неизвестный проявил недюжинные снайперские способности и не оставил ни единой улики.

Услышав это, Бекка задумчиво обратилась к Супермену, залихватски совершавшему свои мультяшные подвиги на экране телевизора с выключенным звуком:

– Ему следовало бы встретиться со сборщиком средств в поддержку вымирающих видов хомо сапиенс.

Именно после этого происшествия она скрылась. Мать мертва, и больше ее ничто не удерживало в Нью-Йорке. Скорее в Мэн. Там она найдет убежище.

Риптайд, штат Мэн

23 июня

– Я беру его, – объявила Бекка. Рейчел Райан, агент по торговле недвижимостью, просияла, но тут же дала обратный ход:

– Не слишком ли поспешное решение, мисс Пауэлл? Может, хотите немного подумать? Я позабочусь о генеральной уборке, но дом старый, и вся сантехника в нем – тоже. Он, конечно, обставлен, но не лучшей мебелью. Здание пустовало четыре года, с самой кончины мистера Марли.

– Вы честно обо всем предупредили, миссис Райан. Я и сама все вижу, но считаю, что дом просто очаровательный. Он довольно велик. Я люблю простор. И стоит он на отшибе, в самом конце квартала. Я – сторонница уединения.

Это еще слабо сказано, но зато чистая правда.

– Мистер Марли жил здесь?

– Мистер Джейкоб Марли. Совсем как у Диккенса в «Рождественской песне». Мирно прожил восемьдесят семь лет. Лег спать и не проснулся. Последние лет тридцать держался особняком. Это его отец основал город в тысяча девятьсот седьмом году, после того как несколько его бостонских предприятий выгорели до основания одной жаркой летней ночью. Говорили, что фабрики подожгли его враги. Мистер Марли-старший не пользовался особой любовью, поскольку принадлежал к племени пресловутых баронов-разбойников lt;Так называли ведущих американских финансистов, сколотивших состояния нечестным путем.gt;. Но в уме ему не откажешь. Он понял, что если хочет прожить подольше, лучше ему покинуть Бостон. Так он и сделал. На месте города был тогда небольшой рыбацкий поселок. Мистер Марли его купил и переименовал.

Бекка погладила женщину по плечу:

– Ничего, миссис Райан. Я все обдумала. У меня здесь нет банковского счета, поэтому плачу наличными. Нельзя ли все убрать сегодня, чтобы я смогла переехать завтра?

– Дом будет готов, даже если мне придется самой орудовать тряпкой и веником, – пообещала Рейчел. – К тому же сейчас лето. Я легко смогу собрать с десяток школьников и прислать их сюда. Не волнуйтесь ни о чем. Кстати, здесь неподалеку, на Гам-Шу-лейн, живет чудесный малыш. Зовет меня тетей, хотя я ему не родственница. Представляете, я своими глазами видела, как Сэм появился на свет. Его мать была моей лучшей подругой, и… – Бекка вежливо слушала, но, очевидно, Рейчел в какой-то момент поняла, что обременяет малознакомого человека подробностями, и осеклась. – Хорошо, мисс Пауэлл, увидимся через пару дней. Если будут проблемы, звоните.

Вот и все. Бекка стала гордым арендатором старой викторианской драгоценности – восемь спален, три просторные ванные комнаты, кухня, оборудованная по последнему слову моды и техники тысяча девятьсот десятого года, и целых десять каминов. Но главное, как она сказала Рейчел, особняк располагался в самом конце Белладонна-уэй. Никаких назойливых соседей. Именно то, что нужно. Ближайший дом находится в полумиле отсюда. С трех сторон здание окружают густые клены и сосны, а со смотровой площадки открывается потрясающий вид на океан.

Перетаскивая вещи, Бекка мурлыкала что-то себе под нос. И усердно терла мебель, пока не вспотела. Привела в порядок даже спальни, хотя они вряд ли ей понадобятся. Какое счастье! Больше она никогда не будет жить в многоквартирном доме!

Бекка купила револьвер у парня, с которым познакомилась в ресторане Рокленда, штат Мэн. Пришлось пойти на немалый риск, но, слава Богу, все обошлось. Настоящая игрушка: автоматический «магнум». Кроме того, продавец отвел ее в соседнее здание, где находился спортивный магазин с тиром, и научил стрелять. А потом… Потом он пригласил ее в мотель. Но подобная проблема после разговоров с маньяком казалась детской игрой. Все, что от Бекки требовалось, – это решительно отказать. И даже не пришлось выхватывать оружие.

Она осторожно выложила «магнум» в верхний ящик прикроватного столика, древнего сооружения из красного дерева с ржавыми петлями. Только задвинув ящик, осознала, что не плакала, когда умерла мать. И на похоронах не проронила ни слезинки. Но сейчас, ставя на столик фотографию матери, она ощутила, что щеки стали мокрыми. Бекка долго смотрела на снимок, сделанный почти двадцать лет назад. С пожелтевшего фото на нее смотрела прелестная смеющаяся блондинка, прижимающая к себе девочку, маленькую Бекку. Она не помнила, где их снимали. Вероятно, в северной части штата Нью-Йорк. Они некоторое время жили там, когда Бекке было семь или восемь лет.

– О, мама, мне так жаль! Если бы ты не похоронила сердце вместе с отцом, то наверняка встретила бы другую любовь! Ты столько смогла бы дать ему… в тебе было так много нерастраченных чувств… О Господи, мне ужасно тебя не хватает!

Она бросилась на постель, прижала к груди подушку и рыдала, пока не распухли глаза, а слезы не иссякли. Потом встала, вытерла с фото легкий налет пыли и снова поставила на стол.

– Теперь я в безопасности, мама. Не знаю, что происходит, но пока мне ничего не грозит. Этот человек ни за что меня не найдет. Я точно знаю: никто за мной не следил.

Мама… Как болит сердце, когда Бекка вспоминает о ней и об отце, Томасе Мэтлоке, погибшем во Вьетнаме, когда она была совсем ребенком. Герой войны. Мать никогда его не забывала. Именно его имя шептала она, впадая в тяжелый наркотический сон:

– Томас… Томас…

Уже больше двадцати пяти лет его нет на свете. За это время мир изменился, но люди остались прежними. Они так же злятся, стремясь дорваться до лакомого кусочка, отвоевать место под солнцем. Мать сказала, что он видел дочку, перед тем как уйти на фронт. Обнял, поцеловал и сказал, что очень любит. Но Бекка совсем не помнила отца.

Она развесила одежду и расставила туалетные принадлежности в старой ванной комнате, где красовалась ванна на львиных ножках. Подростки вычистили даже их. Неплохо потрудились.

В дверь постучали. Бекка уронила полотенце и застыла.

Снова стук.

Это не он. Он понятия не имеет, где она, и не сумеет ее отыскать. Вероятно, это пришли проверить кондиционер в окне гостиной. Или мусорщик, или…

– Не сходи с ума, – громко велела она голубому полотенцу, подняла его и повесила на древнюю деревянную вешалку. – И если будешь вслух беседовать с собой, попадешь в психушку. Прекращай.

Но кому какое дело – пусть она хоть каждый день поет арии вешалке для полотенец!

Бекка неспешно спустилась по скрипучей лестнице в переднюю и замерла от удивления, увидев стоявшего в дверях мужчину. Тайлер! Тот самый Тайлер, с которым она училась в колледже и была одним из немногих его друзей. Вечный чудак-одиночка по натуре, он, однако, ухитрился установить приятельские отношения с несколькими вполне нормальными одноклассниками. Только теперь чудиком его не назовешь. Ни сутулости, ни коротких штанов, открывавших белые носки. Тесные джинсы, туго облегающие бедра, длинные волосы и широченные плечи, распирающие футболку. Настоящий атлет и к тому же красавец. Поразительно.

Бекка ошеломленно поморгала, чтобы прийти в себя.

– Тайлер?! Тайлер Макбрайд? Прости, что так откровенно рассматриваю тебя, но ты очень изменился! Разительно! И, честно говоря, к лучшему.

Тайлер расплылся в улыбке и сжал ее руки.

– Бекка Мэтлок, как я рад тебя видеть! Пришел познакомиться с новой соседкой, но не представлял, что это ты! Пауэлл – твоя новая фамилия по мужу? Каким образом ты оказалась в нашем Богом забытом уголке? Добро пожаловать в Риптайд.