"Мишень" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)Глава 22Рамзи собирал вещи. Было еще совсем рано, и дом не успел проснуться. На кровати стоял раскрытый полупустой чемодан. – Значит, уезжаете? – вздохнула стоявшая у окна –Молли. Рамзи развел руками: – Пора. Все равно не спалось, вот и решил заняться хоть каким-то делом, чтобы скоротать время. Кстати, вы знаете, что я пытался написать роман? С тех пор прошло, кажется, не меньше миллиона лет. – Неужели? Я и понятия не имела. – Поэтому и жил отшельником в Скалистых горах. Взял отпуск на пять месяцев. Просто необходимо было скрыться от всей этой дешевой популярности и надоедливых репортеров. Представляете, одна из этих пиявок умудрилась просунуть голову в окно ванной как раз в ту минуту, когда я брился. От неожиданности я едва не перерезал себе горло! Тогда и счел за лучшее убраться из города, чтобы написать роман, сюжет которого обдумывал весь прошлый год. – О чем он? – О чем еще может писать судья? О процессе, разумеется, о нашей системе правосудия. По крайней мере этот предмет я знаю хорошо, и мне есть что сказать. – Понятно. Вернетесь в Колорадо? – Наверное. – Он рассеянно скатал нитку, приставшую к светло-голубому свитеру, почему-то вновь вспомнив, как Молли его поцеловала. – Говоря по правде, я все боялся спросить, собираетесь ли в Колорадо вы. – Я еще не думала об этом. Сама не знаю, куда податься. Умом понимаю: вероятно, случившееся – дело рук Шейкера, но не могу смириться, что это чудовище, похитившее Эмму, разгуливает на свободе. Денег у меня много, так что могу потратиться на розыски. Она вызывающе вскинула голову, словно ожидая возражений. – На вашем месте я поступил бы точно так же. И намереваюсь провести собственное расследование, как только вернусь домой. Видите ли, педофилы живут не в безвоздушном пространстве, они общаются между собой, знают друг друга. У меня есть несколько приятелей, фанатов Интернета. Попрошу их о помощи. И Савич не сдался. Будет постоянно теребить местных агентов ФБР. Мы не дадим этому делу заглохнуть. Молли задумчиво рассматривала пушистый ковер под ногами. – Я вам так благодарна, Рамзи. И Эмма будет скучать. Рамзи взглянул на нее. Темные круги под глазами, рыжие крапинки веснушек на носу. – Ваши волосы совсем другого оттенка, чем у Шерлок, хотя многие станут утверждать, что вы обе рыжие. Но мне они напоминают закат, когда-то виденный мной в Ирландии. Молли, мгновенно забыв про ковер, взглянула на Рамзи: – Закат в Ирландии? Когда вы были там? – Два года назад. Жил в Балливогене и каждый день поднимался на Мохерские скалы. Вы не можете себе вообразить эту величественную суровую красоту! Конечно, можно рассказать про крутые обрывы, бездонные пропасти, утесы, о которые разбиваются волны, про то, что скалы тянутся далеко-далеко, до самого моря, но это всего лишь слова. Надо видеть. Чувствовать себя частью самой природы, смотреть с вершины скалы на свинцовые гребешки волн, увенчанные белым кружевом, и сознавать, что в эту минуту ты один в целом мире. – Понимаю, – прошептала Молли. Рамзи энергично взъерошил темные пряди. – Черт возьми, с вами можно говорить о чем угодно, Молли. – Расскажите об этом закате. Рамзи чуть смутился. Сейчас он отчего-то напомнил Молли провинившегося школьника-озорника. Она улыбнулась. Рамзи даже не успел побриться, и Молли живо представила себе, как он держит Эмму на коленях и гладит по спине, а та уткнулась лицом ему в грудь. Он еще и не одевался. Босой, в шортах и футболке… Зря она так бесцеремонно вторглась к нему в комнату! Он уезжает. Но какое ей дело? И к чему переживать? У Рамзи своя жизнь. Их судьбы пересеклись ненадолго и трагически. А теперь.., все кончилось. Молли так не хотела расставаться с ним, но что поделаешь. – Никогда не забуду того вечера, – тихо начал он. – Воздух был прохладным, свежим и сухим, а небо абсолютно ясным. Ни тучки, нетипичного для Ирландии дождя. Я сидел и смотрел, как огненный шар медленно тонет в океане. Знаете, мне все время кажется, что когда солнце опускается в воду, она должна кипеть и окутывать все вокруг паром. Мои спутники смеялись и шутили, но вдруг наступила мертвая тишина. Все молча любовались буйством красок… Нет, никаких слов не хватит! А на следующий день словно разверзлись хляби небесные. Вероятно, природа брала свое за то незабываемое зрелище, которое позволила наблюдать нам, жалким смертным. Знаете, Молли.., я тут подумал.., может, и вы захотите это увидеть.., вы и Эмма. Не дождь, хотя, конечно, и это прекрасно. А закаты в горах Ирландии. – Мы с Эммой? В Ирландии? – Да, и я тоже не хочу расставаться с вами. Предутренний свет, неяркий и серый, просачивался в окна. Молли опустила голову, и Рамзи никак не мог увидеть ее лицо. Прошла целая вечность, прежде чем она взглянула на него. – Это было бы здорово. Эмма наверняка тоже захочет. Рамзи едва не подпрыгнул от восторга. Как давно он не испытывал такой радости! – Савич и Шерлок летят сегодня в Париж. – Они хорошие люди. – Как по-вашему, когда мы сможем отправиться в Ирландию? Нам необходимо сменить обстановку. И Эмме это полезно. – Наши паспорта остались в Денвере. – А мой – в Сан-Франциско. Мы можем забрать их и встретиться в Нью-Йорке. Или здесь, в Чикаго. А лучше всего, если мы втроем отправимся сначала в Денвер, а оттуда в Сан-Франциско. Как вам мой план? Молли, расхохотавшись, беспомощно взмахнула руками. – Подумать только, месяц назад мы даже не были знакомы! – И что? За эти недели мы прошли через такое, что не выпадает людям и за всю жизнь. – Вы в самом деле считаете, что у меня волосы цвета заката? Рамзи торжествующе улыбнулся: – Именно. – А ваша спина? – Нормально. Как насчет руки? – Иногда побаливает, но несильно. Швы снимать не надо, доктор Оттерли сказал, что нитки рассосутся. Поверить невозможно, что Савич уговорил вас размяться на тренажерах. Вы могли разбередить ожог. – Не такой это ожог, чтобы о нем думать. К тому же Савич так здорово мне его залепил, что я потом даже решился поплавать в бассейне. Понимаю, это глупо, но я не устоял. – Я не считаю, что вы глупы, – хихикнула Молли. Рамзи обреченно вздохнул: – Я и сам знаю. И очень тревожусь за Эмму. Она спит? – Надеюсь. Постоянно просыпается. По три раза за ночь. Теперь ей снится взрыв. – Необходимо поговорить с доктором Лу о поездке В Ирландию. – Сегодня у нас сеанс. Спросим, как идет лечение и можно ли Эмме ехать. К удивлению Рамзи, голова у него почти кружилась от счастья. Неужели она согласилась?! Казалось, страх, тугим узлом скрутивший внутренности, потихоньку проходит, а впереди – безоблачные дни. Что же, может, так оно и есть. Он действительно не хотел расставаться с Молли и Эммой. – Когда нам ехать к врачу? – Доктор Лу назначила на десять. – В таком случае посмотрим, что она скажет, прежде чем строить планы. Молли потуже затянула пояс халатика – роскошной вещички из розовато-желтого шелка, явно позаимствованной у мачехи. Интересно, как она выглядит без него? – Значит, Ирландия? – усмехнулась Молли. – Вы ездили туда один? – Нет. – Нет, – повторила она. – Вряд ли вас куда-то отпустят одного. Разве что сами quot;этого захотите. – Вы о чем?! – Невзирая на ваш ожог в полспины и шрам на бедре, Рамзи, женщины будут драться за вас. Они, наверное, летят к вам, как бабочки на огонь. Вы очень привлекательный мужчина. – Спасибо за лестные слова. Идите спать, Молли, еще слишком рано. – А вы? – Ну теперь, когда все решено, и я понежусь в постельке часок-другой. Больше у меня нет причин нервничать и злиться. Свершилось чудо. Молли кивнула, но ее улыбка мгновенно потускнела. – О, совсем забыла, что сегодня договорилась о заупокойной службе по Луи. Прямо здесь, в поместье. Я даже нашла пресвитерианского священника, чтобы он отслужил панихиду. – Вы правильно сделали, – кивнул Рамзи. – Ради Эммы. – Надеюсь, она поймет. – Эмма, теперь ты сыграешь мне «Сияй, сияй, звездочка»? – Да, доктор Лу. Обязательно. Только я давно не играла на пианино. – Ничего страшного. Я с удовольствием послушаю. Эмма поставила пианино на низкий журнальный столик. Врач уселась в кресло, Рамзи и Молли расположились на маленьком диванчике. – Не забудь вариации, Эмма, – предупредил Рамзи. На этот раз Эмма превзошла себя. Глубоко, прерывисто вздохнув, совсем как взрослая, она правой рукой наиграла мотив песенки, подыграла левой. В ее исполнении мелодия, звучавшая трогательно-прозрачно, как у Моцарта, быстро сменилась знойным блюзом в классическом джазовом стиле, а потом в нее вплелись отголоски произведений Джона Леннона. Доктор Лу ошеломленно моргала глазами. Когда Эмма доиграла, она подалась вперед, взяла ее маленькую ручку и сказала: – Спасибо, Эмма. Ты доставила мне огромную радость. Надеюсь, в один прекрасный день я приду на твой концерт в «Карнеги-холл». – Что такое «Карнеги-холл»? – Это зал в Нью-Йорке, где выступают величайшие музыканты и певцы со всего мира. Я слышала там чудесного скрипача Лиама Маккаллума. Никогда не забуду! Ты тоже обязательно там сыграешь, солнышко. – Да, – согласилась Молли. – Думаю, так и будет. – А моего папу никогда не приглашали в «Карнеги-холл», – прошептала Эмма, не поднимая глаз от клавиш. – Но он тоже был великим певцом. Так мама сказала. – Был, детка, конечно, был, – шмыгнула носом Молли, готовая вот-вот расплакаться. Рамзи поспешно обнял ее за плечи. – У меня тоже есть альбом твоего папы. И пусть он никогда не пел в «Карнеги-холле», все равно его знает весь мир. И его музыка останется с нами навсегда. – Мама тоже так говорила. – Интересно, когда твоя мама ошибалась в последний раз? – поддразнил Рамзи, легонько дернув девочку за французскую косичку, которую сам же и заплел сегодня утром. Совсем неплохо получилось, даже не загибается кверху и такая ровненькая! Наконец Эмма подняла голову и задумчиво нахмурилась. – Давно, – объявила она. – Может, два месяца назад. Рамзи засмеялся. – Ну а теперь, – вмешалась доктор Лу, – пора поговорить о твоем путешествии в Ирландию с мамой и Рамзи. – Я не знаю, что такое Ирландия. – Прекрасная страна, которая лежит за океаном. Это удивительное место, где смотришь на природу, дома и людей и, возможно, видишь их в ином свете. Там можно ничего не бояться, играть дивные мелодии, бегать по утрам с Рамзи и мамой и хоть каждый день устраивать пикники. Сидеть на камнях и болтать ногами в воде. Она такая холодная, что ты с непривычки взвоешь. Будешь все дни проводить с людьми, которые тебя любят и хотят, чтобы ты была здорова и счастлива. Что ты об этом думаешь? Эмма прижалась к коленям Рамзи. – А тот дурной человек тоже поедет за нами? Рамзи провел ладонями по ее худым рукам. – Нет, разумеется. Я же сказал, мы не позволим ему и близко к тебе подойти. Честное слово, Эмма. Малышка взглянула ему в глаза: – Он близко, Рамзи. Очень близко. Это он убил моего папочку. А теперь доберется до меня. – Ни за что, Эмма. Он смертельно боится и старается заползти в какую-нибудь нору и затаиться, потому что знает полиция гонится за ним по пятам. Ничего, скоро его схватят и запрут в тюрьму до конца жизни. Все стараются во что бы то ни стало поймать его. Но в одном я уверен, Эмма. Мы тебя защитим. Ты веришь мне? Девочка долго-долго смотрела на него затаив дыхание. Наконец она перевела дух и взглянула на доктора Лу. Та улыбнулась, чуть качнула головой и, встав, отвела Молли в сторону. – Понадобится немало времени, чтобы она пришла в себя. Не торопите ее. Пока что вы и судья Хант делаете все возможное. Мне кажется, что поездка в Ирландию – именно то, что надо. Однако мы с Эммой должны встретиться завтра. Когда вы уезжаете? – Как только вы разрешите, и ни секундой раньше. Это не имеет значения. Для меня важнее всего на свете Эмма. – Она делает успехи, миссис Сантера. Огромные успехи. Но пережитое навсегда останется с ней. Вы должны понимать это. С годами ее отношение к случившемуся изменится. Многие впечатления останутся лишь смутным воспоминанием, и это хорошо, но совсем не исчезнут. Сейчас она слишком мала, чтобы сообразить, что с ней сотворили. Она знает только, что этот человек причинил ей ужасную боль, но само понятие изнасилования ей неведомо. Мы имеем дело со страхом и беспомощностью. Когда-нибудь Эмма осознает, что ничего нельзя изменить и придется смириться с несчастьем, так, чтобы оно не повлияло на ее дальнейшую жизнь. Вам будет нелегко. Не успеете затушить пожар в одном месте, как загорится в другом. К счастью, девочке повезло с матерью. И хотя судья Хант совсем недавно знаком с вашей дочерью, они безгранично верят друг другу. Рамзи любит Эмму, как родную дочь. – Самое трудное начнется, когда он вернется в Сан-Франциско, – вздохнула Молли. Доктор Лу немного помолчала и по-матерински ласково заметила: – Поверьте, все образуется. Завтра я предпочла бы остаться с Эммой наедине. Хочу поговорить с ней об издевательствах и побоях.., попытаюсь дать понять, что этот человек ненормален, а она не виновата в своей беде и все произошло не из-за ее плохого поведения. – Неужели она испытывает нечто подобное? – Детская психика, миссис Сантера, – вещь хрупкая, и дети способны терзаться угрызениями совести по поводу несуществующих недостатков. Кроме того, мы не знаем, что похититель говорил ей, как терроризировал, издевался или манипулировал. Взрослые представления не имеют, что творится в головах у детей. Вот я и собираюсь разобраться. Только прошу вас, не волнуйтесь, хотя, разумеется, кто меня послушает! – Вы не хотите, чтобы я или судья Хант присутствовали при этом? – Так будет лучше. К чему вам лишний раз расстраиваться? Судья Хант наверняка придет в ярость. А мы спокойно поговорим с глазу на глаз. – Как скажете, доктор Лу. Позвоните мне, хорошо? – Конечно. Китаянка с улыбкой погладила Эмму по плечу. – До завтра, Эмма. Больше отдыхай и улыбайся маме три раза в день. – А как насчет меня? – И шесть раз судье Ханту. Знаешь, я обнаружила, что парни нуждаются в улыбках куда больше девушек. Помни это и не обижай Рамзи. До начала заупокойной службы по Луи Сантере оставалось два часа. Решив, что Эмме не помешает отдохнуть, Рамзи отнес ее наверх и уложил в постель. – Мне понравились твои джазовые вариации, Эмма. Знаешь, а мистер Савич играет на гитаре и поет. Да-да, контри и ковбойские песенки. Он даже выступает в клубе. Конечно, это не «Карнеги-холл», но тоже неплохое местечко. У него есть друг-саксофонист. Мистер Савич и Шерлок решили его навестить. – Мне не хотелось с ними расставаться, Рамзи. Шерлок все надеялась, что у нее, может быть, тоже родится маленькая девочка, такая, как я. И еще она и мистер Савич сказали, что я очень милая и красивая. Но я ответила, что это не правда. Теперь я стала плохой, и никто больше меня не полюбит. Рамзи уставился на ребенка, за которого с радостью отдал бы жизнь. Он только что поцеловал ее в лоб, похвалил за прекрасную игру – и вдруг такое?! Он осторожно отвел с ее лба влажные пряди, и пока соображал, что ответить, Эмма добавила: – Шерлок сразу стала вся красная. Она ужасно разозлилась, но твердила, что сердится не на меня, а на другого человека. – Ты, самая лучшая девочка на свете, почему-то плохая? Кто тебе вбил в голову этот вздор? Эмма устремила взгляд куда-то вдаль, в прошлое, которое все еще держало ее в своих цепких щупальцах, отравляя ядом настоящее. – Тот человек сказал, что я должна спасти его. Не знаю, о чем это он. Багровая пелена застлала глаза Рамзи. Сейчас им владело единственное желание: убить. Разорвать своими руками. Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь овладеть собой. Доктор Лу наверняка знает, что делать, но ее нет рядом, а он сходит с ума от ярости и гнева и тем не менее бессилен помочь ребенку. – Послушай меня, Эм. Человек, который украл тебя, болен. У него плохо с головой. Ему нельзя быть на свободе. Все, что бы он ни говорил и ни делал, не имеет никакого отношения к тебе, Эмме Сантера. Он причинил бы зло любой девочке, которая попала бы ему в руки. Ты для него не Эмма, а просто первый попавшийся ребенок. Понимаешь? – Н-нет, – выдавила девочка. – Очень страшно, Рамзи. Рамзи нагнулся и чмокнул ее в нос. – Поверь, Эмма.., мы вместе и вынесем все, даже самое страшное. Главное, нас трое. Ты самая хорошая девочка в мире. При мысли о разлуке с тобой у меня сжимается сердце. Ясно? Лицо девочки расплылось в улыбке, и она нежно погладила его по щеке. – Ты не уедешь, Рамзи? Не вернешься в горы? Рамзи схватил ее ладонь и поцеловал пальчики, все еще пахнувшие имбирным пряником, который испек Майлз специально для своей любимицы. Он сам не знал, что готовит ему будущее, но не мог признаться в этом Эмме. Ее жизнь исковеркана, отец убит, и поэтому мямлить и колебаться грешно. – Я никогда не покину тебя, малышка. – Здорово, – пробормотала она и зевнула. – Эмма! – Что, Рамзи? – Не могла бы ты хоть немного покапризничать? Ради меня. Вот проснешься и сразу начинай. Или лучше вечером? Откажись пить молоко или доедать ужин. Если пожелаешь, бросайся на пол и колоти ногами. – Попробую, – кивнула Эмма. – А сейчас закрывай глазки. – Ладно. – Она послушалась, но тут же приоткрыла один глаз и хитро прищурилась: – Знаешь, наверное, вечером мне не захочется идти в постель. – Вполне справедливо. Сейчас самое главное, чтобы она выдержала панихиду и не сломалась. Будем надеяться, что псы Мейсона не пропустят сюда телевизионщиков, репортеров и фотографов. Одному уже не повезло: охранники вышвырнули его прямо на дорогу. И теперь бедняга зализывает раны. Хоть бы Эмма не обращала внимания на наглые, назойливые вопросы, летевшие со всех сторон, стоило ему или Молли ступить за ворота. |
||
|