"Наследник" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)

Глава 28

— Ты ушел сразу после этого?

Он кивнул.

— Ты хочешь сказать, что если бы я остался там еще на несколько минут, то увидел бы, как из амбара выходит Элсбет?

— Да.

Он запустил руку в свои черные волосы.

— Но почему ты мне об этом не сказала?

Арабелла недоуменно воззрилась на него.

Он заметил ее удивление, пожал плечами и пояснил:

— Нет-нет, ты неправильно меня поняла. Ты говорила мне, я помню. Но ты ни словом не обмолвилась об Элсбет.

— Да, я говорила, но ты ничего не хотел слушать. Ты признал меня виновной без суда и следствия.

— Это так, — медленно промолвил он. — Я поверил в это — я же все видел. У меня не было и тени сомнения. А потом… — Он окинул ее задумчивым взглядом. — Потом я решил, что не могу упрекать тебя за это. Я был уверен, что ты пошла на это с отчаяния — ведь завещание отца связало тебя со мной против твоей воли. Я хотел всего лишь, чтобы ты призналась мне в этом, но ты, конечно, все отрицала. Как же ты узнала про Элсбет?

— Я поехала на прогулку с Сюзанной, и она случайно обмолвилась о том, какие нежные взгляды бросает Элсбет на своего кузена. Сначала я не поверила ей — у меня это в голове не укладывалось: застенчивая, робкая Элсбет, такое невинное дитя!

— Она далеко не дитя, если отдалась Жервезу.

— Да. И все равно она осталась такой же наивной девочкой.

— Ну вот, теперь ты ее защищаешь.

Арабелла кивнула. Если она откроет ему, что ей известно про Жервеза и Элсбет, то придется рассказать и то, что ее отец — убийца. А эту страшную тайну она унесет с собой в могилу — она так решила и сдержит слово. Ее муж никогда ничего не узнает.

— Она моя сводная сестра, — сказала она и гордо вздернула подбородок.

Он встал, подошел к ней и приподнял ее, сжав руками за плечи.

— Теперь все это уже не важно. Важно только, чтобы ты меня простила. Боже мой, я надеялся, что ты признаешься мне в своем предательстве, а я великодушно помилую тебя, как и подобает джентльмену. Да меня за это высечь мало!

— Да, — согласилась Арабелла. — Но не сейчас. Может быть, завтра я и пройдусь кнутом по твоей спине, но не сегодня. А еще лучше — давай-ка подождем до следующей ссоры. Что ты на это скажешь?

Джастин нежно поцеловал ее, и ей захотелось заплакать.

— Ты правда веришь мне? — прошептала она в его полуоткрытые губы.

— Да, я верю тебе. И никогда больше не подвергну сомнению твою искренность. Я вел себя как последний пес. Я был слеп как крот. Если бы я только догадался объяснить тебе, что видел в тот день у амбара! Но я этого не сделал. Прошу, ударь меня.

— Нет уж, как-нибудь в другой раз.

Он обхватил ладонями ее лицо.

— Ты моя жена, и если ты простишь меня, мы все начнем сначала.

— Я была бы рада.

— Так ты простишь меня?

— Да, я должна это сделать. У меня нет выбора.

— Та первая ночь, Арабелла… Ты была невинной девушкой, радостно-возбужденной и счастливой, а я так жестоко обошелся с тобой. Мне тяжело и больно вспоминать об этом. Но ты дашь мне еще один шанс? Ты позволишь мне любить тебя? Клянусь, что на сей раз все будет по-другому.

Она вспомнила ту ночь — свое унижение, боль, беспомощность.

— Это будет нелегко забыть, — прошептала она, и ее теплое дыхание коснулось его губ. — Очень нелегко. Но я люблю тебя и ничего не могу с собой поделать. Да, Джастин, я хочу, чтобы ты любил меня.

Он снова поцеловал ее, но теперь его поцелуй был другим — в нем не было больше и следа нежности, только страсть.

И потом, когда она лежала на спине, а ее ночная рубашка была уже на полу, и он, ее муж, опустился на нее, слегка поглаживая ее грудь и живот, она промолвила:

— Как жаль, что наша совместная жизнь начиналась совсем иначе.

— Да, но с этого момента я сделаю все, чтобы ты была счастлива. — Его рука скользнула ниже, продолжая ее ласкать.

Арабелла выгнулась навстречу его рукам и посмотрела ему в лицо. Джастин улыбался, и в его серых глазах она видела то же желание, которое владело ею самой.

— Да, — сказал он, целуя ее груди, — я узнаю твой довольный взгляд.

…Он довел ее до экстаза прежде, чем вошел в нее. Он хотел, чтобы в ней не осталось ни страха, ни сомнений. Арабелла вся дрожала в его руках, на лице ее ясно читалось изумление. Сердце ее учащенно билось — таким острым и сильным было ощущение наслаждения. Она даже представить себе не могла, что такое возможно!

— Это было так хорошо, Джастин, — вымолвила Арабелла спустя некоторое время.

— Остальное тебе тоже, надеюсь, понравится. — Он вошел в нее, почувствовав, как ее плоть сомкнулась вокруг него и напряглись ее гладкие мускулы. Он входил все глубже и глубже, и она, ошеломленная этими новыми и сладостными ощущениями, не переставала удивляться, как такое может быть.

— Ты часть меня, — прошептала она, обняв его за шею. Ее руки яростно ласкали его спину и бедра. — Я никогда тебя не отпущу.

— Нет, — вымолвил он, — нет.

И дикий порыв страсти увлек его за собой — словно волны поднимали его и снова бросали в ее объятия. Наслаждение переполнило его, он откинул голову, и из груди его вырвался хриплый крик.

Он придавил ее своим телом, но она не чувствовала его тяжести, покрывая поцелуями его лицо.

— Как это было прекрасно! — сказала Арабелла. — Может, повторим это еще раз?

Приподнявшись на локтях, Джастин уставился на свою жену.

— Но я не могу, — наконец сказал он. — Я ведь всего лишь мужчина, Арабелла, слабый мужчина, и ты выжала меня досуха.

— Не очень-то мне приятно это слышать.

Джастин склонился к ее лицу и поцеловал кончик ее носа.

— Дай мне немного прийти в себя, и потом я снова доставлю тебе удовольствие. — Он помолчал, затем спросил: — Ты простила меня за ту ночь? Можешь ты простить мне всю боль, которую я тебе причинил? — Голос его звучал глухо, чуть хрипло.

Он все еще был внутри нее. Она приподняла бедра, и он невольно охнул.

— Да, — просто сказала она.

И он вновь начал двигаться в ней, и ей это нравилось, нет, она страстно желала, чтобы это волшебное ощущение длилось вечно, и вскоре она снова была с ним и волны наслаждения уносили их все выше и выше.

Вскоре Арабелла свернулась калачиком под простынями, прижалась к мужу, и сон смежил ее веки.

Она снова перенеслась в мрачную келью в подземелье старого аббатства. Стены рушились вокруг нее, и камни катились к ногам. Осколки градом сыпались на нее, больно ударяя ее в голову, лицо, плечи. Она упала на пол лицом вниз и закрыла голову руками, пытаясь защитить себя от их острых ударов. Ее пальцы нащупали какой-то странный предмет, похожий на паука. И тут что-то с силой дернуло ее за руку. Вокруг была непроглядная тьма, но она, к своему ужасу, отчетливо разглядела, что так безжалостно вцепилось в ее руку — пальцы скелета крепко сжали ее запястье, словно тиски. До нее донесся глухой стон, полный ненависти и боли, от которого веяло холодом смерти. Полуистлевший остов приподнялся с земли, полусгнившие зубы вывалились у него из отверстого рта. Кости его стали рассыпаться в прах на ее глазах, череп покачнулся и упал на каменный пол, разлетевшись на куски. Жуткие крики раздались вокруг нее. Она почувствовала, как ледяные пальцы смерти сжали ее горло, и разум ее накрыло пеленой ужаса.

Арабелла очнулась в холодном поту, вцепившись руками в простыни. Крик замер у нее на губах.

— Арабелла, проснись! Слышишь? Просыпайся, черт возьми!

Граф зажег свечу и посветил ей в лицо. Она отшатнулась, задохнувшись от страха, когда пламя вырвало из мрака зловещую ухмылку скелета на резной панели «Танец Смерти». Сначала она никак не могла отличить сон от яви. Эти душераздирающие крики, что она слышала, был ли это вопль скелета? А может, плач ребенка? Или это были отчаянные стенания женщины? Неужели это призраки Эвишем-Эбби?

— Проснись, Арабелла. Иди ко мне, любовь моя. Тебе приснился кошмар. Все уже кончилось, успокойся. — Джастин привлек ее к себе, поглаживая ее по спине своей большой твердой ладонью.

Она, все еще дрожа, с трудом перевела дух.

— Это был тот мертвец из подземелья. А потом мне показалось, что я слышала вопли привидений, но сейчас я думаю, что это были мои собственные крики. О Боже, как это было ужасно!

— Я тоже слышал крики призраков. — Он мельком взглянул на «Танец Смерти». — Не нравится мне эта штука. Давай уберем ее на чердак.

Арабелла медленно кивнула:

— Не понимаю, Джастин, как эта картина очутилась в моем сновидении? Да, лучше убрать ее подальше. Теперь она никому не нужна. — Арабелла тесно прижалась к мужу. — Я сегодня чуть не умерла — я видела смерть совсем близко. Господи, как подумаю, что я могла бы умереть, так и не узнав жизнь во всей ее полноте! Я бы никогда больше не увидела тебя, не узнала тебя как своего мужа. Как я благодарна тебе, что ты спас меня!

— Ты вся дрожишь. — Он поцеловал ее в висок, откинув волосы у нее со лба. — Я не хотел говорить с тобой об этом. Наверное, это потому, что я мужчина. Мы не любим говорить о своих чувствах. Но я тебе скажу, хотя это и ни к чему: если бы ты погибла, я бы этого не пережил. Вот и все.

— Жервез пытался меня убить. Нет, не качай головой, это правда, я знаю. Обвал произошел только в той келье, где была я. Перед тем как уйти, он просил меня остаться там и подождать его. Он сказал, что хочет обследовать соседние комнаты. Зачем он это сделал, Джастин? Зачем ему нужно было убивать меня? Я все думаю об этом, но никак не могу понять, зачем ему была нужна моя смерть.

Граф молчал некоторое время, не выпуская ее из объятий. Его пальцы ласково поглаживали ее плечо.

— Француз не хотел тебя убивать, — наконец промолвил он. — Он меня хотел выманить из Эвишем-Эбби. Ему во что бы то ни стало нужно было проникнуть сюда, в нашу спальню. В этой комнате что-то спрятано, и за этим он охотится. Бедная Жозетта скорее всего знала, что он ищет, и поэтому он убил ее. Тебя разве не удивляло, почему я держу эту комнату на замке? Почему я выдумал этот нелепый предлог, что якобы доски в полу расшатались и есть опасность провалиться? Все это я делал для того, чтобы не дать ему шарить здесь, пока я сам не пойму, в чем тут дело. Я подвергал тебя такому риску, потому что хотел поймать с поличным этого мерзавца. Одному Богу известно, чего мне стоило не придушить его сегодня же, Арабелла. Но игра подходит к концу. Он не уедет отсюда, пока не сделает последнюю попытку проникнуть в графскую спальню и отыскать то, за чем сюда явился.

— Ты тоже думаешь, что он убил Жозетту?

— Похоже, ты сама почти обо всем догадалась. Да, это вполне возможно. Ты же сама обратила мое внимание на то, что она вышла тогда на лестницу без свечи. Да, наверное, все было именно так. Может, она угрожала ему, что разоблачит его намерения? Не знаю. Была б на то моя воля, я бы колотил его, пока он не испустит дух или не скажет мне наконец, зачем его сюда принесло. Но в пятницу он уедет, а до того попытается еще раз исполнить свой замысел. Когда он прибежал сюда, чтобы сообщить нам, что ты попала в беду, я немедленно бросился к входной двери и, обернувшись, заметил, как он понесся вверх по ступенькам главной лестницы. Он заманил тебя в ловушку, чтобы избавиться от моего присутствия в доме и спокойно обыскать нашу комнату.

— Давай убьем его. Прямо сейчас.

Услышав это, граф онемел от изумления. Она не похожа ни на одну из женщин, которых он знал в своей жизни. Он рассмеялся, целуя ее в ухо:

— Я тобой восхищаюсь. Ты не идешь ни в какое сравнение с этими слабонервными благовоспитанными мисс. Твои высказывания каждый раз застают меня врасплох, но мне это даже нравится. Ты просто прелесть. А теперь скажи мне, как ты думаешь расправиться с этим негодяем?

— Я бы связала его и держала в подземелье старого аббатства, пока он во всем не признается.

— Так, неплохо, — промолвил он, покусывая мочку ее уха. — А пить ему будем давать?

— Только воду, а еды — ни крошки. Он будет там один, в темноте. Ты будешь приходить к нему раз в день и задавать ему один и тот же вопрос. Если он откажется отвечать, ты оставишь его там до следующего дня. Держу пари, и трех дней не пройдет, как он запросит пощады.

— Мне очень жаль, Белла, но мы не сможем привести в исполнение твой чудесный план. Тем не менее я по достоинству оценил игру твоего воображения. А теперь что касается Элсбет. Она ведь любит его. Что же нам делать?

Арабелла судорожно сглотнула. Пора принимать решение. Но она еще не была к этому готова. Она повернулась к нему лицом:

— Еще не время, подождем немного. А теперь люби меня, Джастин. Люби меня.

И снова бурный и неистовый поток страсти подхватил их обоих. И потом, когда, уже засыпая, она прислушивалась к его ровному дыханию, она все еще не могла решить, что делать.

В жизни все так непонятно и запутанно. Это всегда раздражало ее, и особенно сейчас, когда она вновь обрела любовь своего мужа, когда ей ничего так не хотелось, как только чтобы он ласкал и любил ее. Наконец-то он принадлежит ей весь, без остатка. Наконец-то она овладела его телом и душой, и это было так прекрасно. Арабелла мечтала, чтобы он всегда принадлежал ей, и только ей.

Но «всегда» отныне не представлялось ей чем-то незыблемым и вечным.