"Необоснованные претензии" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)

Глава 18

— Суд присяжных поверил мне, мисс Эллиотт, или как вас там зовут, — сказал Кристиан. Его голос звучал мягко и бесстрастно.

— Да, поверил. Но они дураки Я все время гадала, почему вы это сделали, почему вы солгали, доктор Хантер. Не из-за денег — это ясно, ведь вы богаты. Вот я и решила, что вы влюблены в Элизабет Карлтон или, возможно, она раскопала какие-то грязные делишки в вашем прошлом и шантажировала.

— У вас богатое воображение, — ответил Кристиан, вставая. — Думаю, вы сумеете найти выход отсюда.

Кэтрин поднялась — она была в нерешительности, понимая, что совершила непоправимую ошибку.

— Вы — чертов лицемер и лгун! Вы выпустили виновную в убийстве женщину на свободу!

— Дверь, — сказал Кристиан, указывая жестом в сторону выхода.

— Ненавижу вас!

Не раздумывая, Кэтрин сорвала свой черный парик и кинула в него.

Кристиан не был особенно удивлен.

— Здравствуйте, мисс Карлтон.

Он бросил ей парик назад, и она его поймала.

— Пожалуйста, — сказала Кэтрин, упираясь ладонями в столешницу, — пожалуйста, скажите, почему вы солгали.

Кристиан молча, оценивающе разглядывал ее:

— Значит, человек, с которым вы встречаетесь, не кто иной, как Роуи Чалмерс. Лучше держитесь от него подальше, мисс Карлтон. А теперь можете удалиться.

— Но как.., как вы узнали?

— Вы сказали, что хотели что-то выяснить у него и что он бесчестный человек. Роуи Чалмерс — единственный, который, как мне известно, мог бы кое-что рассказать об Элизабет Карлтон, так сказать, единственный, кто соответствует нарисованному портрету.

— Пожалуйста! Вы должны сказать мне правду!

— Очень хорошо, мисс Карлтон. Могу вас уверить, что я не солгал. Элизабет Карлтон не убивала вашего отца.

И в этот момент Кэтрин поняла, что верит ему. Его мягкий голос звучал так убедительно! Лицо ее исказила гримаса, и она произнесла с некоторым отвращением к себе:

— Я все испортила, да?

На нее напал истерический смех — и, повернувшись на каблуках, она вышла из его офиса.

Кристиан долго стоял молча. Чертова маленькая сучка! Он не мог позволить, чтобы она чем-то навредила Элизабет. Он этого не допустит!

В тот же вечер за обедом, поданным Коги, с его излюбленным суси, Кристиан рассказал Элизабет о фальшивой пациентке.

— В конце концов она во всем мне призналась. Кстати, девица встречается с Роуи Чалмерсом. Если она попытается снова докучать вам, Элизабет, обещайте, что дадите мне знать.

Элизабет была напугана.

— О Боже, — сказала она, забыв о своем обеде. — Да, разумеется, я скажу вам. Как это ужасно для вас, Кристиан!

Он пожал плечами.

— Я умею обращаться с такими маленькими потаскушками. Но у нее злой и грязный язык. И мне это не нравится. Не знаю, оставит ли она теперь вас в покое. Не знаю, что связывает ее с Чалмерсом, во всяком случае, она отрицает, что спите ним. Интересно, правда?

Кэтрин и Роуи? И Аманда Монтгомери… Элизабет содрогнулась, не замечая, что Кристиан пристально наблюдает за ней. Она гадала, рассказал ли Роуи Кэтрин о ноже для колки льда, который Элизабет приставляла к его горлу, и о том, как она насмехалась над ним. От этой мысли сердце ее упало.

Из-за плеча Элизабет появился Коги с маленьким серебряным подносом, на котором стояли две рюмки коньяка.

— Восхитительный обед, — сказал Кристиан. — Какие красивые часы, Коги. Кажется, я узнаю их. Они случайно не принадлежали мистеру Карлтону?

Коги просиял — его чуткие пальцы пробежали по массивному золотому браслету.

— Да, миссис Карлтон отдала их мне. На мгновение Элизабет очнулась от своего забытья.

— Когда-то я подарила эти часы Тимоти. Коги так восхищался ими, и мне захотелось, чтобы у него осталось что-нибудь на память о его хозяине.

— Я снимаю их, только когда принимаю душ или убираю в доме.

Кристиан понимающе кивнул.

— А я и не подозревала, что вы знали Тимоти, — покачала головой Элизабет. — Как странно, "мне это даже в голову не приходило.

— Я встречал мистера Карлтона несколько раз, в том числе и незадолго до его смерти. Я никогда не рассказывал, потому что мне не казалось это особенно важным.

Когда они остались одни, Кристиан отпил глоточек коньяка и, все еще наблюдая за выражением ее лица, произнес:

— Я случайно видел вас вчера вечером, Элизабет. С кем вы были? Элизабет вздрогнула:

— О Боже, Кристиан, какое совпадение. Этот малый — просто деловой партнер. Сейчас, размышляя о вчерашнем вечере, я как раз задавала себе вопрос: почему согласилась с ним поужинать? Но он уже уехал домой, в Филадельфию. Я все думаю о Кэтрин. Бог с ней, пусть делает все, что угодно.

— Я не доверяю Роуи Чалмерсу.

— Ради самой Кэтрин, я надеюсь, он оставит ее в покое.

Кристиан заговорил, и голос его звучал холодно и сухо:

— У меня такое впечатление, что заинтересованное лицо — именно Кэтрин, а не мистер Чалмерс.

— Могу вас заверить — Лоретта Карлтон мгновенно обо всем разнюхает и положит этому конец. А теперь, пока вы не заговорили сами, что мне сыграть?

Кристиан сидел, откинувшись на спинку дивана, глаза были закрыты — прекрасная музыка Мендельсона будто струилась сквозь его тело. Когда Элизабет сыграла до половины третью часть пьесы, Кристиан открыл глаза и посмотрел на нее. Выражение ее лица ему не понравилось — холодное, не выражавшее никаких чувств, будто бегавшие по клавишам пальцы ей не принадлежали, будто музыка не имела к ней никакого отношения. Прекрасно справляющийся со своими задачами автомат.

Он тихо подошел к ней сзади и начал нежно массировать ее плечи. Она была напряжена, мускулы будто одеревенели. Он склонился к ней, приподнял волосы и поцеловал в затылок.

— Элизабет, — сказал он нежно, подавляя стон. Он сел рядом с ней на круглый стул и притянул ее к себе на грудь.

Элизабет была испугана, и мысли ее в ужасе заметались. Ей хотелось сказать ему: нет, пожалуйста, Кристиан, пожалуйста, ничего не ждите от меня! Его язык слегка коснулся ее сжатых губ, будто пробуя их на вкус, пытаясь их разжать, и она попыталась отпрянуть — в глазах светились тревога и страх.

— Элизабет, — сказал он снова, но она рассмеялась нервным смехом и соскользнула со стула. Расставив перед собой пальцы, она сказала:

— Пожалуйста, Кристиан, я не могу! Вы должны понять, что…

Кристиан вздохнул и попытался взять себя в руки.

— Понимаю, — ответил он и поднялся со стула. Сьюзен ждала его через час. Боже, сегодня девушка будет ему очень нужна. По крайней мере ее репертуар хоть чуть-чуть расширился. Она разучила “Никто не делает этого лучше”. И хоть играла эту вещь не слишком хорошо, но, во всяком случае, ее можно было узнать.

Лоретта Карлтон чувствовала, что усталость гнездится в ее костях. Она теперь уставала просто от необходимости жить. Повернувшись к Майклу, уставившемуся в свой стакан с мартини, Лоретта подумала, что в последнее время он слишком много пьет, но сейчас неподходящий момент, чтобы говорить об этом. Позже, позже.

— Ты узнал имя человека, с которым Элизабет ужинала в “Пируэте”? — спросила она.

— Да, его зовут Джонатан Харли, из Филадельфии. Он владеет очень успешно действующей компанией, связанной с передовыми технологиями в области электроники.

— И что же?

Так трудно стало находить нужные слова, нанизывая их одно за другим, составляя имеющую смысл фразу. Как она желала, чтобы с ней сейчас разговаривал Тимоти, а не Майкл. Сколько раз в прошлом случалось, что они просто обменивались взглядом и понимали друг друга без слов.

Майкл пожал плечами.

— Пока не знаю. Но мне представляется логичным, что АКИ хочет заполучить его компанию. Если помнишь, его имя уже всплывало несколько месяцев назад.

— Он продаст ее?

— Возможно. Харли взял огромный заем в банке Филадельфии, по крайней мере я слышал, что это так.

— Купи его. Если он продаст компанию, пусть продаст ее нам.

— Да, мама.

Джонатан искренно забавлялся. Майкл Карл-тон, знаменитый и скандально известный, перед ним во плоти и желает купить его компанию. Конечно, в пику Элизабет. Сделка, предложенная им, просто немыслима.

Майкл настаивал, хотя Джонатан сразу честно заявил:

— Я никому ее не продам, мистер Карлтон, обещаю вам.

— Но она перекупила ваш заем и потребует возмещения. Я знаю, в чем ваши текущие затруднения, мистер Харли. Вы даже не представляете, каковы возможности АКИ. Они…

— Я никому ее не продам, — твердо повторил Джонатан. — Поверьте.

Майкл готов был удовольствоваться этим обещанием, но что-то не давало ему покоя.

— Тогда почему вы ужинали с Элизабет в Нью-Йорке, в “Пируэте”?

Джонатан не очень удивился вопросу.

— Ваши возможности добывать информацию впечатляют, мистер Карлтон, — ответил он, и голос его был ровным и вежливым. — Я могу еще раз повторить, что не собираюсь продавать свою компанию. Как вы знаете, я основной держатель акций, контролирую компанию и собираюсь это делать и впредь.

Когда пятью минутами позже Майкл Карлтон ушел, Джонатан остался сидеть, глядя в пространство. Он занимался любовью, а точнее сказать, переспал с Кристиной и Холли после своего возвращения из Нью-Йорка и не получил никакого удовольствия. В этом была ее вина, чертовой бабы, которая, возможно, к тому же еще и убийца. Часом позже он покинул свой офис и отправился бегать трусцой, доводя себя до полного изнеможения.

Он вовсе не удивился, когда в конце дня Мидж сообщила ему:

— Босс, миссис Карлтон на линии, я хочу сказать, Элизабет Карлтон.

Он усмехнулся и взял трубку:

— Привет, Элизабет, в чем дело?

Руки Элизабет сами собой сжались в кулаки.

— Мистер Харли, мне стало известно о вашей встрече с Майклом Карлтоном.

— Верно.

Он услышал, как она судорожно втянула воздух, и добавил, желая подразнить ее:

— Кажется, один из шпионов Карлтона видел нас в “Пируэте”. Думаю, вам пора вычеркнуть этот ресторанчик из числа любимых. Придется вернуться к тако.

— Ну, и?..

— Я уверил Майкла, что не собираюсь продавать свою компанию никому, включая и вас, Элизабет.

Он услышал, как она, не сознавая, вздохнула с облегчением. Глаза его сузились, и он добавил почти нежно:

— Знаете, Элизабет, это чистая правда.

— Что бы вы сейчас ни говорили, мне все подойдет. Я только надеюсь, что вы не лжете, мистер Харли.

— Нет, не лгу. Как вы подозрительны, Элизабет.

— Не смейте называть меня Элизабет, черт бы вас побрал, — сказала она и бросила трубку.

— Что это вы свистите так, будто у вас нет никаких забот? — спросила Мидж, просовывая голову в кабинет. — Леди-дракон действует быстро. Да?

— Организация сети — вот как это называется, — ответил Джонатан невозмутимо. И рассмеялся.

— Вот мошенники! — откликнулась Мидж, удивляясь этому приступу веселья.

— Именно. А теперь, думаю, мне следует встретиться с этим мистером Дипом или Дропом?

— С мистером Дуном.

— Когда он будет здесь, проводи его ко мне, Мидж.

— Будет сделано, Крестный отец.

До свадьбы оставалось пять недель. Дженни тихонько напевала, водя пальцем по своему подвенечному платью, сотворенному из шелка и кружев и столь изысканному, что страшно было к нему прикоснуться. Платье от Шанель, На прошлой неделе Дженни летала с матерью в Париж на примерку. И теперь соскучилась по Брэду, очень соскучилась. Она не видела его почти две недели.

Дженни осторожно потянула за “молнию” на мешке для одежды и кивнула горничной.

— Отец дома?

— Да, мисс Дженнифер, мистер Хенкл в своем кабинете.

Дженни легонько постучала в дверь, потом тихо открыла ее. Она увидела отца на его обычном месте, за антикварным письменным столом красного дерева, но на нем не было очков и он не говорил по телефону — а то и другое было обычным, если он оставался дома.

— Папа, с тобой все в порядке?

Сенатор Чарльз Хенкл постарался взять себя в руки. Его нежная, милая, невинная дочь. Ха! Он почувствовал, как горло его сжимается от ярости при мысли о непристойных фотографиях. Отцу не полагается видеть свою дочь, свою единственную дочь, когда ее трахают. И кто это делал? Гомик! Он заставил себя заговорить с ней, ее простодушное лицо выражало беспокойство:

— Я чувствую себя прекрасно, Дженни. Где твоя мать?

Странно, подумала Дженни, останавливаясь. Он редко спрашивал о ее матери. Особенно днем.

— Я не знаю точно, — ответила она. — Видимо, занимается какими-то благотворительными делами, я что-то слышала про обед в связи с пожертвованиями в пользу “Гринпис”.

— О, — сказал сенатор Хенкл и откашлялся. — Ты чего-нибудь хочешь, Дженни? Я занят.

— Я хотела только сказать, что на уик-энд уезжаю к Карлтонам, в их дом на Лонг-Айленде. Не найдется ли у тебя времени, чтобы поехать со мной? Хотя бы на ужин.

— Нет! То есть я хочу сказать, что у меня нет времени, Дженни.

— В чем дело, папа?

Он боялся встретиться с ней глазами. Наконец, набрав побольше воздуха в грудь, спросил:

— Ты действительно хочешь выйти замуж за Брэда Карлтона?

Дженни удивленно заморгала:

— Конечно, папа.

— Ты.., ты его любишь?

— Конечно.

Чарльз давно смирился, что его дочь — бесхитростное создание, легко попадающее под чужое влияние. Податливая девочка, и то, что Карлтоны сотворили с ней и с ним, было омерзительно. Но что он мог поделать!

— Я думала, Брэд тебе нравится.

В ее тоне слышалось удивление и нерешительность, как у ребенка.

Перед его внутренним взором снова появились фотографии. Нет, Дженни не ребенок, по крайней мере тело ее было телом взрослой женщины, и молчаливый крик, который он прочел на ее губах, означал, что она умеет наслаждаться.

— Я просто желаю тебе счастья, — сказал он наконец.

Ему хотелось бы иметь достаточно мужества, чтобы раскрыть ей глаза на все и — что будет, то будет. Или, если бы он мог, убить Брэда Карлтона. Как его мачеха убила его отца. Ведь ей сошло с рук. Чарльз покачал головой. Боже, о чем только он думает!

"СЕНАТОР УБИВАЕТ СВОЕГО ЗЯТЯ-ГОМОСЕКСУАЛИСТА”.

— Я счастлива, — сказала Дженни. — Обещаю тебе, что так оно и будет.

Она бросилась к отцу и крепко обняла его.

— Я люблю тебя, папа.

В этот момент ему отчаянно хотелось показать ей негативы фотографий Брэда и его любовника, а также ее собственные фотографии с Брэдом. Пусть она узнает, что за ублюдки эти Карлтоны на самом деле. Его рука на мгновение в нерешительности зависла над запертым на ключ ящиком письменного стола. Медленно, нехотя он убрал руку.

— Отправляйся по своим делам, Дженни. У меня действительно уйма работы.

Она ушла, и на мгновение ее радость померкла. “Возможно, — думала она, — папа просто не хочет отдавать меня другому мужчине. Я так долго оставалась его маленькой девочкой”. Это объяснение ей понравилось.

Кэтрин вся дрожала и ничего не могла с этим поделать. Не веря собственным глазам, она стояла в кабинете бабушки с пачкой фотографий в руке. У нее и в мыслях не было что-то разнюхивать, просто ее внимание привлек слегка приоткрытый ящик письменного стола, обычно всегда запертый на ключ, а бабушка на минуту отлучилась. В ящике она углядела конверт из плотной бумаги, который выглядел интригующе, и потянула его к себе.

И открыла.

Брэд с другим мужчиной. Совокупляющиеся? Или это называется по-другому — в момент свершения акта мужеложества. Медленно взяла верхнюю фотографию, подняла ее и посмотрела следующую. То же самое, только ракурс иной.

О Боже! Конечно, слухи доходили, но она никогда им не верила.

Еще фотографии. Дженни и Брэд. Тоже совокупляющиеся. К одной из фотографий сверху прикреплен клочок бумаги с вашингтонским телефоном (Вашингтон, Колумбия) и местным кодом.

Что сие могло означать? Она услышала голос приближающейся по коридору бабушки и торопливо запихнула конверт с фотографиями в ящик стола. Кэтрин постаралась оставить ящик в таком же состоянии, как и прежде, слегка приоткрытым. У бабушки орлиные глаза, от них ни одна мелочь не укроется.

О Дженни. Бедная маленькая пышечка. Она смотрела, как медленно входила в кабинет бабушка — прямая, как всегда, с белоснежными волосами. Царственная викторианская леди. И эти фотографии! Кэтрин снова содрогнулась.

— Привет, моя дорогая, — сказала Лоретта, улыбаясь Кэтрин своей особой, для нее предназначенной улыбкой.

— Что привело тебя сюда так рано? Кэтрин почувствовала, как по щекам ее разливается краска. О Боже!

— Я.., я просто хотела сказать, что мой нос больше не кровоточит!

— Это хорошо, — сказала Лоретта, и Кэтрин почувствовала, что взгляд бабушки рыщет по ее лицу. Изучает, как насекомое под стеклом.

— Право же, так оно и есть. И я не вижусь больше с доктором Кристианом Хантером.

— Великолепно. Я счастлива, что ты послушалась моего совета. Но есть кое-что еще, моя дорогая. Как насчет Роуи Чалмерса?

Кэтрин опустила глаза:

— Я и с ним не собираюсь больше встречаться. Она знала, что, по всей вероятности, лжет. Но сейчас ей требовалось только одно — улизнуть и все обдумать.

— Я рада, Кэтрин. Ты останешься на ленч? Кэтрин почувствовала, что ее охватывает паника. Она знала, что у нее не хватит ни отваги, ни ума, чтобы противостоять неизбежному допросу бабушки.

— Нет, жаль, бабушка, но у меня встреча в городе.

— Что за встреча?

— С дантистом! На днях у меня вывалилась пломба.

Лоретта гадала, что происходит с Кэтрин и почему она снова лжет ей. Ладно, у нее слишком много дел, чтобы начать допытываться сейчас же. Кроме того, возможно, Кэтрин и не солгала.

— Хорошо, моя дорогая. Тогда приходи обедать вечером. Ты ведь знаешь, Дженни приедет к нам на уик-энд. Думаю, следует собраться всей семьей. Свадьба будет через пять недель.

Кэтрин боялась, что ее сейчас вырвет.

— Я постараюсь, бабушка. — И тотчас же ускользнула.

Кристиан остановился и засмотрелся на витрину ювелирного магазина, где были выставлены дорогие часы. Он почувствовал, что его охватывает паника, и сделал шаг назад, столкнувшись при этом с женщиной, нагруженной покупками. Она возмущенно воззрелась на него, и он извинился.

"Боже мой, — думал он, — как я мог совершить такую глупость?” Он сделал над собой усилие и постарался успокоиться. Итак, он сделал замечание о часах Тимоти Карлтона, оказавшихся на руке Коги. Ну и что?

Элизабет сказала, что подарила эти часы Тимоти. Конечно же, он носил их часто, возможно, каждый день. И в прошлом он, Кристиан, и правда встречался с Тимоти.

Конечно, это несерьезная оговорка. Глупая, но не надо придавать ей значения.

Он возобновил прогулку на Пятой авеню. Нужно узнать, когда Элизабет подарила Тимоти часы.

Но сделать это очень тонко и осторожно.

Он видел эти часы только раз. Они были на руке Тимоти Карлтона в тот вечер, когда Кристиан Хантер вонзил ему в грудь нож для колки льда.

Он помнил блеск золота в свете фонарика, отчетливо помнил. У него даже тогда мелькнула мысль, что старик не заслуживал таких красивых часов. Прямо сокровище Тутанхамона. На старческой руке Тимоти с узловатыми венами они выглядели нелепо.

Кристиан почувствовал, как волосы на затылке у него поднялись от страха. Ладони рук вспотели.

Он тихонько чертыхнулся и выругал себя. Это просто смешно. Скорее всего Элизабет подарила Тимоти часы на свадьбу.

Он продолжал свою прогулку. Страх убывал. Ему легко удастся все разузнать об этих проклятых часах, а потом все снова станет прекрасно.