"Невеста-сорванец" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)

Глава 27

– Мне больше нечего сказать, Нортклифф. Я ничего об этом не знаю.

Дуглас кивнул:

– Все так, но вы были знакомы с Жоржем Кадудалем. И приезжали в Париж после битвы при Ватерлоо в то время, когда он умер. В восемьсот пятнадцатом году.

Верно?

– Да, разумеется. Это ни для кого не секрет.

Дуглас с сожалением смотрел на развалину, казавшуюся достаточно старой, чтобы быть его отцом. Лорд Кенниссон до сих пор оставался человеком могущественным и влиятельным, хотя на вид был еще более хрупким, чем полгода назад. Из-за неумеренной любви к бренди он заполучил подагру, и правая нога, замотанная бинтами, сейчас покоилась на парчовой скамеечке.

Дугласу нужно было убедиться, что Кадудаль мертв, а кто лучше Кенниссона может это подтвердить?

– Жорж долго болел?

Лорд Кенниссон на секунду зажмурился. Болело все, даже глаза.

– Господи милостивый, Нортклифф, я думал, вы знаете. Жорж умер не от болезни. Кто-то пристрелил его прямо на улице. Наверняка наемный убийца. Он умер часа два спустя в своей постели. Я не застал его в живых.

Когда пришел к нему домой, все было кончено. Возле мертвеца собралась вся семья. Правда, перед смертью Жорж окончательно сошел с ума.

– Знаю. Гений и безумство. Говорите, у него была семья, милорд?

– Да, я точно помню. Сын и дочь. Сын примерно ровесник вашим мальчикам. Насколько мне известно, вы знали его жену до того, как они поженились "Жанин… Жанин, которая заявила, что я наградил ее ребенком. И все потому, что стыдилась признаться своему любовнику Кадудалю, что была зверски изнасилована сразу несколькими негодяями", - подумал Дуглас и кивнул:

– Да, я ее знал, хотя после тысяча восемьсот третьего года никогда больше не видел. Все это было так давно, милорд.

– Бедная Жанин. Умерла от инфлюэнцы, еще до гибели Жоржа. Тогда к ним перебралась свояченица.

Она и вела дом. Если хотите знать мое мнение, она симпатизировала Жоржу немного больше, чем полагается свояченице. Но какая разница? Оба уже были немолоды, а Жоржа уже давно нет на свете. Это не вы прикончили его, Нортклифф?

Дуглас задумчиво смотрел в камин, наблюдая, - как пламя вгрызается в только что подброшенное полено.

– Нет, - покачал он головой, не отводя взгляда от пляшущего огня. - Мне нравился Жорж. Но может, он просто не верил, что кто-то способен его застрелить, поскольку, судя по всему, что я слышал, упорно не оставлял попыток покончить с Наполеоном. Думаю, немало людей хотели бы сократить отпущенный ему срок, и, очевидно, кому-то это удалось. Нет, это был не я. Я оставался дома вместе с женой и десятилетними сыновьями. У меня и без Жоржа было чем заняться в политике.

– Да, но года за два до того вы ездили во Францию.

– Тогда мне было поручено спасти одного человека. Ничего больше. И ничего из ряда вон выходящего. С Жоржем я в тот раз не встречался.

– Кого же вы спасали?…

– Графа де Лака. Он умер пять лет назад в своем доме в Суссексе, - пояснил Дуглас.

– Не мог кто-то посчитать, что вы отправились во Францию, чтобы убить Кадудаля?

– Нет, это невозможно. И совершенно бессмысленно. Если кто-то вообразил, что я ответствен за смерть Кадудаля, зачем было ждать пятнадцать лет, чтобы отомстить?

Лорд Кенниссон пожал плечами. Даже это незамысловатое движение причиняло боль. И стоит ли злорадствовать по поводу человека, которого замыслили убить?

– Я устал, Дуглас. И не могу сказать больше того, что вы уже знаете. Вполне возможно, что за всеми покушениями стоят его дети. Сам Жорж никогда ничего не говорил о вас, по крайней мере в моем присутствии. Не думаю, что он питал к вам вражду. Вы помните Жоржа - если он кого-то ненавидел, то ненавидел всей душой. И не скрывал своих чувств, наоборот, объявлял всему свету, что хотел бы сделать с врагом. И если это месть детей, откуда взялась такая неприязнь к вам?

– Не знаю. Повторяю, все это совершенно бессмысленно- Дуглас поднялся. - Спасибо, что согласились меня принять, сэр. Собственно говоря, меня прислал герцог Веллингтон.

– Да, он предупредил бедного Артура. Столько проблем, и все хватают его за горло. Я посоветовал ему подать в отставку, бросить всю эту суету и позволить другим распутывать клубок, но он, разумеется, меня не послушает.

– Не послушает, - согласился Дуглас, перед тем как распрощаться. Ему нравился лорд Кенниссон, который был куда благороднее своего наследника, известного распутника, развращенного до такой степени, что наградил жену сифилисом.

Подходя к экипажу, он заметил Уилликома и его племянника Реми, стоявших с пистолетами наготове.

Три часа спустя, лондонский дом Шербруков Войдя в гостиную, Джеймс и Джейсон увидели Корри и Джудит, сидевших на диване и о чем-то шептавшихся.

– Доброе утро, леди, - приветствовал Джеймс. - Уилликом сказал, что вы трудитесь над свадебными планами.

"Интересно только, о чьей свадьбе идет речь?" - спросил он себя, украдкой поглядывая на брата. Тот смотрел на Джудит Макрей с выражением, которого Джеймс до сей поры на лице брата не замечал.

Корри, долгой предыдущей ночью принявшая решение сдаться, вскочила, подбежала к Джеймсу, бросилась ему на шею и сдавила так сильно, что он задохнулся и стал хватать ртом воздух. Она подняла глаза и осторожно дотронулась до его подбородка кончиком пальца.

– Больше никаких перешептываний. Я готова сказать всему миру: Джеймс, я выйду за тебя, потому что, возможно, все будет не так уж и плохо. Тем более что мне уже знакомы почти все твои дурные привычки. Если у тебя есть еще какие-то, кроме уже известных, дай мне знать, потому что это может качнуть весы в другую сторону.

– Других у" меня нет, - поклялся Джеймс и услышал за спиной ехидный смешок Джейсона. - Во всяком случае, таких, которые вынудят тебя бить посуду и ломать мебель.

– Позже я поговорю с Джейсоном на эту тему.

– Корри, я высоко ценю твое согласие и счастлив его услышать, но дело в том, что с твоим дядей уже все обговорено и подготовка к усадьбе идет полным ходом.

– Да, знаю, но не желаю, чтобы меня считали жалкой безмозглой девчонкой, не имеющей собственного мнения.

– Я никогда не считал тебя безмозглой. Да и жалкой тоже, особенно в последние два месяца, - объяснил Джеймс и, заметив ее вопросительный взгляд, покачал головой. - Ладно, подожду. Жаль только, что Джейсон не сумел поймать Оги, Бена и Билли.

– Представь, Оги решил, что почти заполучил тебя, и воспользовался тем же трюком с одеялом. Неужели думает, что ты настолько глуп?!

– Возможно, так оно и есть, - кивнул Джейсон. Вообразить только, Корри Тайборн-Барретт и вдруг - будущая невестка!

Джеймс неожиданно обнаружил, что руки сами собой обвили талию нареченной. Впрочем, он обнимал ее с тех пор, когда ей было три года, так что ничего необычного тут нет.

Он на секунду закрыл глаза и вдохнул ее запах. Он привык к этому тонкому аромату и узнал бы его даже в темной комнате, но теперь к нему примешивался легкий оттенок жасмина.

– Твои духи? - пробормотал он ей в волосы. - Мне нравится.

– Твоя мама подарила. Сказала, что тетя Софи клялась, будто они действовали на твоего дядю Райдера с расстояния пятидесяти футов. Вроде бы после этого он всегда гонялся за ней, как гончая за лисой.

– Что же, могу попробовать загнать тебя. А когда поймаю, интересно, что буду с тобой делать? Полагаю, нюхать, дабы убедиться, что ты именно та лиса, которая нужна, но потом? Хм, еще всегда остаются ямочки под коленками. А теперь, Корри, тебе, пожалуй, следует отпустить меня. В комнате, кроме нас, еще двое, и такие нежности могут вызвать у них головную боль.

Она откинулась в кольце его рук и подняла голову.

– Головную боль? Но почему при виде того, как я стискиваю тебя, словно последний ломтик коричного хлеба, у кого-то может разболеться голова?

– Ревность, - пояснил он не задумываясь, целуя кончик ее носа. - Ревность и зависть.

И, отстранив Корри, обратился к троим обитателям комнаты, двое из которых не обращали на него ни малейшего внимания:

– Уилликом сейчас принесет чай. Джейсон! Джудит! Да слушайте же! Чай несут!

Корри услышала смешок и, заглянув через плечо Джеймса, увидела, как Джудит кидается карандашами в Джейсона.

– Чем вызвана атака, Джудит? Что он такого сказал? Хороший бросок. Прямо в грудь. Но карандаши - довольно опасное оружие, так что тебе лучше быть поосторожнее, - предупредила она.

Джудит, держа последний карандаш наготове, с улыбкой обернулась.

– Вон тот тип, который там стоит, такой высокий и широкоплечий и более зловещий, чем шотландский горец, заявляет, что отныне мне неприлично носить ожерелье, поскольку мужчины под предлогом того, что любуются им, смотрят вовсе не туда.

Корри уже хотела спросить, что все это значит, когда в гостиной появился Уилликом и, по привычке оглядев каждый угол, откашлялся.

– Кухарка испекла булочки с орехами. Извиняется, что это не коричный хлеб из Туайли-Грейндж, но человек, которого она наняла с целью выкрасть рецепт, позволил подкупить себя целой буханкой, слопал все и впал в экстаз.

Он снова оглядел комнату и просиял:

– Подумать только, полная комната молодых людей, глядящих друг на друга с такой симпатией… Нет, скорее речь должна идти о нежности и теплоте, я на это надеюсь, поскольку двоим из вас уже куются кандалы.

И Уилликом вопросительно вскинул брови, так как Джейсон поднял с пола карандаш и швырнул в него.

– Кандалы, - пробормотал Джеймс. - Начинаю верить, что Уилликом еще худший женоненавистник, чем Петри.

Корри принялась разливать чай, а Джудит разнесла булочки.

– Наша бабушка обожает ореховые булочки, - пояснил Джеймс. - Бедняжка Корри, тебе придется нелегко. Она мерзкая, злобная, станет чернить тебя, всячески унижать, но ты должна привыкнуть - она не раз на тебя набрасывалась. Теперь, когда ты войдешь в нашу семью, страшно подумать, что она с тобой сделает.

Джудит перестала жевать и захлопала глазами.

– Ваша бабушка так не любит Корри? Как странно.

Но почему?

Джейсон рассмеялся.

– Вы просто не знаете нашу бабушку. Она ненавидит всех женщин, имевших несчастье забрести на ее территорию, включая нашу мать, ее собственную дочь, и Корри, которую, насколько я понял, считает позором ее рода или чем-то подобным.

Корри передернуло. Джеймс погладил ее по руке и задумчиво предложил:

– Я тут подумал…, может, мы переберемся в прелестный дом, который у меня есть в Кенте?

– Откуда у тебя дом в Кенте?

– Раньше он принадлежал отцу, но поскольку он был построен первым виконтом Хаммерсмитом, то перешел ко мне. Он не очень велик, но уютен.

Корри надкусила булочку и облизала губы.

– Где это?

– У деревни Линдли-Дейл, на берегу реки Элси.

Корри прикончила булочку, снова облизала губы, но на этот раз Джеймс жадно следил за ее языком, подавляя желание лизнуть ее. Ее шея, левый локоть, живот…, нет, нужно взять себя в руки.

– А название у него есть? - допытывалась Корри.

– Да. Примроуз-Хаус. Не такой большой и величественный, как Нортклифф-Холл, но это будет наш собственный дом, и, надеюсь, еще очень долго, поскольку я не хотел бы, чтобы мои родители покинули этот мир до следующего столетия.

Корри просто не могла вообразить жизнь с этим человеком. Жизнь в Примроуз-Хаусе. Только двое - он и она. Господи, а она так привыкла жить с тетей Мейбеллой и дядей Саймоном!

Жизнь с Джеймсом?

Она подумала о их последнем поцелуе, о прикосновениях его языка, механически облизала губы, встретилась с ним взглядом и покраснела до корней волос.

– Мне до смерти хочется узнать, о чем ты думаешь, - медленно протянул Джеймс, не сводя глаз с ее рта.

В этот момент в комнату ворвался Уилликом.

– Милорд, мастер Джейсон, скорее! Скорее!

Корри, обогнав всех, вылетела в коридор, первой выбежала из дома, остановилась на крыльце и оцепенела.

Будущий свекор, потирая кулак, стоял над валявшимся без сознания незнакомцем в широком черном плаще. Реми придавил ногой спину другого, грузного оборванца, громко стонавшего и дергавшегося.

Дуглас поднял голову, широко улыбнулся, снова потер кулак и сказал:

– Давненько я так не развлекался.

Близнецы подбежали к нему и Реми.

– Кто эти люди, сэр? - спросил Джеймс. - Вы их знаете?

– О нет, - жизнерадостно заметил Дуглас. - Прятались в тени на другой стороне площади, но Реми их заметил.

– Да, - подтвердил Реми. - Его сиятельство решил позволить им подобраться к нам, что они и сделали дурня чертовы. Ваш отец рассчитывает хорошенько потолковать с ублюдками, когда их мозги снова заработают.

Он пнул ногой громилу, который снова застонал, вздрогнул и больше не двигался.

Дуглас склонился, рывком поднял второго на ноги и ударил по лицу, раз, другой, после чего хорошенько встряхни.

– Ну же, открой глаза и взгляни мне в лицо, - приказал он продолжая трясти неизвестного.

И тут всe пришло в движение. Джейсон рванулся вперед, с силой оттолкнул Реми, выбил ногой пистолет из руки человека, только сейчас вышедшего из-за куста и целившегося в графа. Тот не успел опомниться, как Джейсон схватил его за волосы, оттянул голову и врезал кулаком в челюсть.

– Он выскочил неизвестно откуда, - задыхаясь, пробормотал молодой человек. - Теперь их трое. Джеймс, это те самые, что пытались тебя похитить?

Джеймс покачал головой:

– Я никогда их раньше не видел.

Мужчина, которого Дуглас держал за шиворот, заныл таким мерзким голосом, что Корри захотелось ударить его.

– Милорд, мы просто хотели перехватить пару монет…

– Давайте я поговорю с ними, - предложил Реми, отряхивая ливрею, - а может, и проломлю им головы: нужно же посмотреть, что оттуда вывалится.

– Мы сделаем это вдвоем, Реми.

– Я видел их, милорд, - раздался мальчишеский голос из-за спины Джудит. - Говорили с каким-то джентом…, то есть мужчиной на другой стороне площади. Здоровый такой. В шляпе и пальто.

Джеймс обернулся к Фредди, английский которого значительно улучшился за прошлую неделю, хотя мальчик то и дело жаловался, что не понимает, за что его мучают и что плохого в его говоре. Узнав, что его собираются учить, он было взбунтовался, но быстро утешился.

Тем более что наставником его стал Уилликом, занимавшийся с мальчиком по два часа в день.

– Молодец, Фредди! Пойдем-ка туда, где ты видел этого человека, и мы поищем, не оставил ли он следов.

– Идем, - кивнул Фредди, подтягивая брюки одергивая рукава, чтобы показать себя во всей красе и прекрасной новой ливрее. - Мы обязательно найдем что ни попадя…, то есть что-нибудь, милорд.

– Да, и поспешите, - велел граф. - А эти три не самых лучших образца человеческой породы посидят пока в конюшне, если конюх не посчитает, что лошади расстроятся.

Реми и Джейсон увели бандитов, а Дуглас ушел писать записку лорду Грею, своему знакомому на Боу-стрит.

Корри и Джудит смотрели вслед мужчинам, уводившим пленников на конюшню.

– Не на это я рассчитывала, когда приехала сюда, - не громко заметила Джудит.

– Не на это, - согласилась Корри. - Знаете. Джудит, может, нам тоже следует провести немного времени с этими парнями.

– Хотите сказать, если джентльменам ничего не удастся из них вытянуть?

– Совершенно верно, - кивнула Корри, нервно хрустя пальцами, чего не делала с десяти лет.

Джудит рассмеялась, прикрыла глаза рукой и вздохнула.

– интересно, найдут ли что-нибудь Джеймс и Фредди? Кто этот мальчик, Корри? Не слишком ли молод, чтобы находиться на службе у графа?

– Фредди необыкновенный. Очень умный парнишка. А насколько лучше он стал говорить!

– Вы учите его говорить на правильном английском?

– Не мы, а Уилликом. Могу сказать, что граф готов сделать для Фредди почти все. Ну а мы вернемся днем. И, возможно, сумеем потолковать со злоумышленниками.

Именно это Корри и сказала графу десять минут спустя.

– Милорд, думаю, не стоит привлекать к делу Боу-стрит. Позвольте мне допросить этих людей. Я уверена, что смогу убедить их поговорить со мной.

Джудит кивнула и, сузив глаза, почти прорычала:

– Мне тоже хотелось бы развязать им языки, милорд!

Дуглас оглядел молодых леди, которые, по-видимому, были не менее храбры и настойчивы, чем его жена, и медленно произнес:

– Возможно, записка лорду Грею может немного подождать. Что же, давайте сначала попробуем их сломить.

Однако Уилликом был решительно против таких планов. Он стоял в передней, бледный как смерть, с ужасом глядя на девушек. И так часто дышал, что Корри испугалась, что он лишится чувств. Поэтому она подошла к нему и дала пощечину.

– О небо, до чего я дожил! - простонал Уилликом. - Пощечина от молодой леди! Но поскольку эта леди спасла одного из наших мальчиков, полагаю, что… - Он осекся. Глубоко вздохнул. И объявил:

– Спасибо, мисс Корри. Пожалуй, съем булочку с орехами, если таковая осталась.

И он посеменил прочь.