"Невеста-сорванец" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)

Глава 29

Мужчины ворвались в конюшню, и перед их глазами предстала ужасная картина: злодеи исчезли, а Реми лежал без сознания за дверью. Конюхов связали, сунули в рот кляпы и заперли в шорной. Кони ржали, били копытами и метались в стойлах.

Дуглас встал на колени и попытался нащупать пульс у Реми. Сердце билось слабо, но ровно. Похоже, он приходит в себя!

– Когда мы вышли из-за стола, - чрезмерно высоким, дрожащим голосом объясняла Джудит, - Корри решила пойти в конюшню и допросить этих троих. Она знала, что вы, милорд, встанете в позу и лишите нас шанса на удачу. Она не захотела откладывать допрос на завтра, поэтому мы сказали леди Александре, что идем в дамскую комнату, но вместо этого пришли сюда. А они уже успели сбежать. Очевидно, кто-то им помог.

– Да, тот молодой человек, который стоял на противоположной стороне площади, - кивнул Джейсон. - Он, должно быть, подобрался к дому, увидел, как его людей ведут в конюшню, подсмотрел, кто их охраняет, и решился на отчаянный шаг.

– И это ему удалось, - вздохнул Дуглас, поднимаясь и отряхивая пыль с брюк. - Черт бы его побрал, сейчас пошлю за доктором для Реми и отправлю записку лорду Грею.

Как оказалось, ни Реми, ни конюхи не видели, кто на них напал. Реми утверждал, что услышал какой-то шум, но его тут же ударили по голове и оставили лежать носом в соломе.

Лорд Грей, который пил бренди в гостиной Шербруков, признался, что слышал о покушениях, и заявил, что сделает все, дабы найти преступника.

– Поскольку вы уже определили, кто именно пытается вас убить, я буду лично руководить поисками, - пообещал он и, осушив очередной стаканчик, поцеловал прелестную белую ручку Александры и откланялся.

Никто не поверил ему, хотя все очень хотели.

Все семьдесят приглашенных - на сорок человек больше, чем предполагалось, - разразились буйными криками, когда Джеймс и Корри, виконт и виконтесса Хаммерсмит, вышли из собора Святого Павла и, взявшись за руки, направились к открытому ландо, украшенному белыми цветами, которые Александре Шербрук удалось собрать по всему Лондону. Ко всеобщему удивлению, вместо сырой, облачной погоды светило солнышко, хотя день выдался прохладным и ветреным.

Удивительная погода для конца октября!

– Все потому, что меня возлюбили на небесах, - хвасталась Корри.

– Ха, все потому, что эти самые небеса плачут от облегчения, видя, как я спасаю тебя от судьбы падшей женщины, - рассмеялся Джеймс.

Корри также призналась новоиспеченной свекрови, что дала обет целый год трудиться на стезе благотворительности, если Господь пошлет им немного солнышка в день свадьбы.

– А какую именно благотворительность ты имеешь в виду? - осведомилась Александра.

Корри озадаченно взглянула на нее.

– Знаете, я вообще не верила, что мое желание исполнится. Поэтому понятия не имею, о чем идет речь.

Ожидала ливня и непроглядного тумана. Так что мне нужно подумать. Не хочу, чтобы Господь посчитал, будто я его обманула.

– Все прощено и скоро будет забыто, - шепнул Джейсон Джудит. - Корри спасла его жизнь, и они поженились, так что сплетникам придется прикусить языки Ах уж этот этикет! Мораль высшего общества временами сильно действует на нервы.

– По-моему, они идеально друг другу подходят, - заметила Джудит и, подвинувшись ближе, поднялась на цыпочки и пробормотала:

– Корри похвасталась, будто Джеймс намекнул ей на то, что должно случиться в брачную ночь.

Джейсон и глазом не моргнул.

– И что это за намек?

– Он собирается целовать ямочки у нее под коленками.

Джейсон от души рассмеялся. А Джудит, смиренная, как монахиня, украдкой взглянула на него сквозь темные ресницы и взволнованно спросила:

– Хочешь сказать, что он ей солгал? И задумал вовсе не это?

– О, я уверен, что коленки не останутся без его внимания, - заверил ее Джейсон.

– И все равно интересно, что у него на уме.

– Вы слишком молоды, дитя мое, чтобы хотя бы предполагать, что последует за коленками, - сообщил он, покровительственно похлопав ее по щеке.

И в тот момент, когда его пальцы коснулись ее щеки, он понял, что погиб. Лукавый прищур прекрасных темных глаз, мягкость кожи, ощущения, которые он испытывал в ее присутствии, сбивали с ног, кружа голову и напрочь лишая рассудка.

Он откашлялся и тихо сказал:

– Если в нем осталась хоть капля здравого смысла, он начнет с правого колена. Понимаете, правое колено более чувствительно.

– Неужели? Я и подумать не могла! Это действительно так, Джейсон? Для каждой женщины? Правое колено?

– Я доказывал это много раз.

– Прекрасно, я этого не забуду. Итак, если бы на месте Корри и Джеймса были мы, я бы расцеловала каждый палец на вашей правой руке, а потом облизала бы, очень медленно.

Джейсон поперхнулся Горло снова перехватило. Он становился тверже каменных ступенек собора Святого Павла. С трудом оторвав взгляд от Джудит, он прокричал - Не позволяй никому похитить его, Корри! Иначе придется снова выходить за него!

Корри едва расслышала его за воплями и добрыми пожеланиями, повернулась и, звонко смеясь, помахала рукой.

Джеймс притянул ее к себе и крепко поцеловал, к великому восхищению окружающих. Ландо покатилось по мостовой. К концу дня те члены общества, которым не повезло получить приглашение на свадьбу, услышат, как сильно молодые увлечены друг другом, что было совсем неплохо, поскольку отныне они связаны на всю жизнь.

Что же до Джейсона, он снова погладил щеку Джудит и, насвистывая, отошел. Она долго смотрела ему вслед. Ему опять удалось озадачить ее!

После трехчасового обозрения бесчисленных ферм, зеленых холмов, еще не успевших оголиться рощ и лесов, живописных деревушек и величественных особняков они наконец подъехали к деревушке Тирли, раскинувшейся в самом сердце Уэссекса. Осталось совсем недолго, и Джеймс собирался затащить ее в постель ровно через пять минут после прибытия.

Становилось холоднее. Поднялся ветер, настолько сильный, что оконные стекла экипажа дребезжали, но Джеймсу было все равно. И вскоре после того как они пересели из открытого ландо в экипаж, небо затянуло тучами. Идеальная погода для Девлина Монро, пропади он пропадом!

Джеймсу до смерти хотелось увести Корри в спальню, раздеть догола и начать оргию наслаждения.

Господь и святители его, он женат! На наглом отродье! Уму непостижимо! Что же это такое? Отродье стало его женой, а перед глазами все еще стоит она, трехлетняя девчонка, с липкими пальцами, дергавшая его за штанину, чтобы привлечь внимание. Шестилетка с выпавшими зубами и улыбкой до ушей, предлагающая ему пышку, намазанную клубничным джемом. И вот теперь она сидит рядом, спокойно разглядывая окружающие пейзажи, скромно сложив руки на коленях. Его, черт возьми, жена. Из прически выбилась непокорная прядь, спускающаяся до самого плеча. Прелестные волосы, и именно этот локон спускался к груди. Ему хотелось коснуться ее груди, ласкать ртом и пальцами. Он буквально истекал желанием. Отродье теперь его жена.

– Корри…

– Что, Джеймс? - спросила она, не оборачиваясь.

– Осталось минут пятнадцать. Я снял самый большой номер в "Прозрачной утке". Моя тетя Мэри Роуз утверждает, что там очень чисто, а кровать в угловой спальне, выходящей на городскую площадь, так мягка, что просто сознание теряешь от удовольствия.

– О Господи!

– Успокойся, все в порядке. Теперь мы женаты. Я вполне могу говорить о мягких кроватях, и никто не возмутится.

– Знаю, но все это…как-то странно. Мне восемнадцать, и предполагалось, что я могу сохранять невинность еще год, но взгляни только, какая участь меня постигла! Я еду в карете рядом с мужчиной, который жаждет сорвать с меня одежду и делать со мной вещи, о которых я имею кое-какое представление, поскольку росла в деревне.

– Поверь, все, что тебя постигло, не так уж и плохо.

Даже забавно. Слушай, я могу помочь тебе вести разгульную жизнь. Мы будем наслаждаться ею вместе, пока ты не устанешь и не признаешься, как рада, что ты со мной, поскольку ни один мужчина, особенно Девлин Монро, не способен неистовствовать сильнее меня.

И только тогда Корри повернулась к нему.

– Все это чистый вздор, Джеймс Шербрук. Девушка может вести разгульную жизнь именно с такими джентльменами, как Девлин Монро, которые порочны. Не с теми, кто славится благородством и добротой.

Значит, вот что она о нем думает?

– Ты считаешь меня благородным, Корри? - тихо спросил он.

– Разумеется. Мы ведь женаты, не так ли?

– Ты не думаешь, что Девлин женился бы на тебе, если бы ты спасла его от похитителей?

Корри задумчиво нахмурилась.

– Знаешь, я не слишком уверена. Девлин находит меня забавной, это правда. Но вряд ли он захотел бы каждое утро сидеть напротив меня за столом, даже при задернутых занавесках.

– Ты считаешь меня добрым?

– Конечно, ты чертовски добр.

– Мне не нравится твой тон. В твоих устах это звучит так, словно я безвольный слабак и полный кретин.

Вроде сэра Галахада, который не умел правильно держать меч и из-за этого вечно попадал во всякие передряги.

Корри рассмеялась. Маленькая ведьма!

– О нет, Джеймс, у тебя сильные руки и широкие плечи, а что касается меча, я отчетливо припоминаю, как вые Джейсоном дрались на мечах в лесу, чтобы отец не поймал, и ты вынудил его отступить прямо в лужу.

Сэр Галахад был настоящим рыцарем, просто тебе не нравится его имя.

– Слабак. Но однажды Джейсон сбил меня с обрыва над долиной Поу.

– Бьюсь об заклад, что ТЫ приземлился, не выпуская меча.

– Точно, и едва не всадил его себе в живот.

– Что же, могу только сказать, что женщины любят мужчин, умеющих как следует держать меч.

Он молча смотрел на нее. Похоже, она не поняла, что сказала, хотя росла в деревне и имеет голову на плечах.

– Теперь я с горечью прощаюсь со своей разгульной жизнью. Мое сердце не разбито, поскольку я исполнена решимости поладить с тобой: ведь все равно иного выхода нет. Я просила тетю Мейбеллу объяснить, что меня ждет, кроме поцелуев ямочек под коленками.

Хотела все узнать подробно. И представляешь, что она сказала?

Экипаж подпрыгнул на рытвине, и Джеймс схватился за специальный ремень, чтобы не упасть.

– И что же?

– "Колени?! - взвизгнула она. - Он хочет целовать твои колени?" И долго распространялась о том, что такие вещи джентльмены говорят девушкам, чтобы не вгонять их в краску. Я ответила, что все понимаю и согласна с ней, но что именно ты собираешься делать?

После коленок? Она ответила, что тебя начнет трясти.

Тогда я не поверила ей, но теперь осознала, что была не права. Ты дрожишь, Джеймс, и я это вижу. Она объяснила, что это означает одно: ты одержим вожделением, и это хорошо. Но ты джентльмен, и, даже если слишком молод, чтобы следить за манерами, все же я тебе небезразлична, и поэтому ты не набросишься на меня в экипаже. А потом улыбнулась и добавила, что было бы неплохо, если бы она ошиблась.

Джеймс зачарованно ловил каждое слово.

– И что же она сказала тебе еще?

– Желание. Все дело в этом. Она улыбалась, вспоминая о своих ночах любви с дядей Саймоном. Можешь вообразить? Лично я не представляю дядюшку Саймона, целующего колени тети Мейбеллы. Родители не должны делать подобных вещей.

– Может быть. А может, и нет. Мои собственные родители…, ладно, не стоит. Но, Корри, что она сказала потом?

– Ничего. Слышишь, Джеймс? Она ничего не захотела говорить. Только закатила глаза и посоветовала ничему не противиться и делать все, что ты захочешь, - если только не найду это столь отталкивающим, что испугаюсь за свою скромность, - и все будет хорошо. Мне захотелось огреть ее по голове, Джеймс, А она? Представляешь, что сделала она? Принялась напевать.

– Она не упомянула о том, что я собираюсь выполнять все твои желания, если только не найду их столь отталкивающими, что испугаюсь за свою скромность?

– Нет у тебя скромности.

– Что-нибудь еще от тети Мейбеллы?

– Собственно говоря, нет. Правда, она похлопала меня по руке, перед тем как выйти из спальни, и объявила, что, будь она на моем месте, довольствовалась бы созерцанием твоего обнаженного тела и согласилась бы на любые твои капризы. И, будучи очень наблюдательной девушкой, я склонна с ней согласиться.

Джеймс задохнулся. Предстать перед тетей Мейбеллой обнаженным? Он и думать об этом не хотел!

– Знаешь, а я поговорил с отцом, - признался он.

Как он и рассчитывал, она оцепенела. Джеймс старался не засмеяться. Но тут она сказала:

– Что? Ты тоже не знаешь, как быть дальше?

– У меня были кое-какие идеи. Отец нарисовал мне с полдюжины картинок и велел их как следует изучить, чтобы в решающий момент ничего не перепутал.

Корри провела языком по нижней губе, отчего она заблестела, и Джеймсу с новой силой захотелось стащить ее на пол экипажа и провести языком по нижней губке, чтобы она заблестела еще сильнее, а потом…

– Э…, у тебя, случайно, нет с собой рисунков?

Он воззрился на нее, не в силах поверить услышанному, но тут же откинул голову и расхохотался.

Она нетерпеливо барабанила пальцами по сиденью.

– Итак, Джеймс, есть или нет?

Он взглянул в ее глаза, ставшие еще прелестнее, чем час назад. Странно, не правда ли?

– Нет, я запомнил их, а потом сжег, как велел отец.

Он не хотел, чтобы Джейсон их увидел. Решил, что ему неплохо сохранить невинность, пока он не соберется жениться.

– Хм, - протянула она, продолжая постукивать пальцами по дорогому бархату. - Возможно, тебе захочется нарисовать их еще раз. У тебя есть бумага? А карандаш?

Он медленно покачал головой.

– Корри, почему это так тебя беспокоит? Ты, как и я, уже знаешь, что ждет впереди. Лучше поцелуй, пока эта тряска не вышибет меня из экипажа.

Она тут же исполнила приказ.

– Слава Богу, мы въезжаем в Тирли!