"Ночная тень" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)

Глава 18

Лили хотела закричать, но вопль замер в горле. Остановившись с разбегу у дверей спальни Сэма, она ошеломленно уставилась на происходящее. Сэм и Найт барахтались на полу запутавшись в двух одеялах. Ночной столик, обычно стоявший около кровати, сейчас валялся на полу, рядом с треснувшим пустым графином, из которого вытекала вода. Сэм, смеясь, высоко поднял ногу в лубке, а Найт громко ругался, пытаясь ее выпрямить.

— Могу я узнать, что происходит? — преспокойно осведомилась Лили, хотя такая сдержанность явно давалась ей с трудом.

— Мама, — еле выговорил Сэм и снова разразился смехом.

— Надеюсь, ты не ушибся. Найт прервал поток ругательств:

— Нет, конечно, не ушибся, особенно еще и потому, что я все время поддерживал его ногу. Что же до меня… поверь, этот чертов лубок весит не меньше пяти стоунов[11]. Не смей смеяться. Лили! Лучше помоги поднять Сама. Он по-прежнему находится под воздействием опия и, благослови его Господь, не чувствует ни черта.

Лили все-таки засмеялась, но тут же замолчала, сообразив, что на Найте только халат, распахнутый до талии, а под ним ничего нет. С трудом сглотнув, она уставилась на него. Найт заметил этот пристальный неподвижный взгляд, и, хотя краска смущения залила его лицо до самых корней волос, предательское тело не повиновалось разуму, мгновенно откликнувшись на внимание и не желая скрывать нахлынувшие ощущения. Благодарение Богу, в комнате было холодно. Помогло и то, что Лили перевела глаза на Сэма.

— О Господи, — выдавила она прежде, чем вновь зашлась от смеха. Найт, прищурившись, осуждающе смотрел на схватившуюся за живот девушку.

Сам хихикнул.

Найт строго нахмурился:

— Достаточно ты насмехался надо мной, гнусное отродье! Немедленно спать и можешь увидеть во сне все свадебные лакомства, которыми ты, несомненно, набьешь себе живот!

Он погладил мальчика по щеке, поправил одеяла, отступил, повернулся к Лили, которой наконец удалось несколько обуздать бурное веселье, и, как только заметил, что она вновь смотрит на него, погиб навсегда и безвозвратно. Будь в комнате на пятьдесят градусов холоднее, это ничего бы ни изменило. О небо! Он хотел ее, и доказательство этого желания — было настолько очевидным, что не оставляло простора воображению. Он хотел схватить ее, хотел, чтобы она коснулась этой напряженной плоти, нежно сжала, осыпала ласками, хотел гладить ее великолепные груди, пока ее рот….

— О, дядя Найт, не можете ли вы остаться на минуту? Э… мама, пожалуйста, уйди, хорошо?

— Уйти? Зачем это?

— Мама, мне нужно помочиться.

— Ах, это, — протянула Лили, раздраженно вздыхая. — Не будь глупым, Сэм.

— Тебе не следует оставаться, мама. Дядя Найт поможет мне. Правда?

Найт похлопал Лили по плечу:

— Ты выбежала босиком, дорогая. Возвращайся к себе. Я позабочусь о сорванце. Иди.

Лили послушалась, но не раньше, чем вновь услышала смешок Сэма. И не удивилась, вовсе не удивилась, когда несколько минут спустя, услышала тихий скрип открывшейся двери:

— Сэм уснул?

— Конечно. Он в восторге оттого, что удалось одолеть меня. Поставить на колени, так сказать. В этом отношении он очень похож на мать.

— Но я не собиралась ставить вас на колени.

Я…

— Лили, — перебил он, подходя ближе и встав около кровати.

— Лили, после того как. мы поженимся, ты поставишь меня на колени. Сначала я намереваюсь раздеть тебя, очень медленно, около огня — не хочу же я, чтобы ты простудилась! Потом осыплю тебя поцелуями, всю, с ног до головы, подниму волосы с шеи и проложу губами дорожку от твоего ушка до мягкого ротика. И твои груди, Лили, твои груди… Можешь ты представить, как я ласкаю твои груди руками, а соски — языком? Потом ты ощутишь легкое прикосновение языка на животе, еще ниже, еще, до тех пор, пока он не проникнет в твое тело, а потом…

Он оборвал фразу, услыхав полувздох-полустон, и нахмурился:

— Но ты ведь, конечно, давно сведуща в любовных играх, не так ли?

— Не так.

— Лили, не надо.

Он сел на край кровати, пытаясь рассмотреть ее лицо в полумраке:

— Никогда не лги мне. Я не хочу вспоминать прошлое, можешь мне верить, сейчас самое главное для меня — это ты, и я, дети и наше будущее вместе.

— Не правда, прошлое все время преследует тебя. Ты становишься невероятно злобным, когда представляешь меня с другими мужчинами. Я уже говорила тебе, Найт, что жила не с Трисом, а в его доме, и поверь, это огромная разница, если, конечно, ты согласишься открыто признать это.

«Но те двое все знали о тебе? — хотелось закричать Найту. — Называли тебя игрушкой Триса, его штучкой, его шлюхой?»

— Я хочу тебя сейчас, Лили.

И прежде чем. она успела сказать что-то, Найт растянулся рядом.

— Поцелуй меня.

«Я не могу допустить, чтобы это произошло, — подумала она, поспешно отворачиваясь, так что поцелуй пришелся в левое ухо. Поцелуй он ее в губы. Лили немедленно сдалась бы».

Правой рукой он удерживал ее запястья, левой — гладил шею медленно, нежно. Пальцы скользнули ниже, остановились на груди. Лили с трудом втянула воздух, отпрянула и постаралась отодвинуться как можно дальше, на противоположный край кровати:

— Уходи, Найт. Ты не сделаешь этого со мной. Он продолжал молча лежать, чувствуя себя последним дураком, несчастнейшим человеком на земле. С трудом подавляя поднимающуюся в душе злость на Лили, неожиданно для себя он рассмеялся:

— Ты права. Просто я так хочу тебя, что забываю о правилах джентльмена и цивилизованного человека, — Найт поднялся, одернул халат и спокойно сказал:

— Спокойной ночи, милая. Завтра мы отыщем «побрякушки Билли». Желаю увидеть во сне меня, только меня.

— Спокойной ночи, Найт.

Он снова засмеялся и исчез.

Но, когда Лили все-таки удалось заснуть, она увидела не Найта, а Монка и Боя и проснулась от собственного крика. Они должны, должны найти драгоценности.

Они не нашли драгоценности. Найт придумал игру и пообещал детям сюрприз, если кто-нибудь найдет в вещах или одежде что-нибудь интересное. Каждый шов был проверен, каждую игрушку осматривали, вертели, разбирали, каждую книжку встряхивали. Ничего.

— Ты была права, — признал Найт за обедом. — Ни единой безделушки.

Святой Джон — такое прозвище дал. Найт молодому наставнику — что-то объяснял Тео; оба не обращали на Лили и Найта никакого внимания. Лора Бет уплетала за обе щеки сливовый пудинг Мимса.

Лили, ничего не ответив, кивнула. Найт замолчал, и Лили поняла, что он пытается решить, как поступить в случае появления Монка и Боя. Она уже хотела извиниться и выйти из-за стола, когда Найт внезапно сказал:

— Лили, пожалуйста, зайди в гостиную минут через десять. У меня кое-что есть для тебя.

— Что? Что? — потребовала Лора Бет.

— Не твое дело, пуговка. Сиди смирно и доедай сливовый пудинг.

— Что?

— Лора Бет, дядя Найт хочет, чтобы ты хорошо себя вела, или отправишься в детскую.

— Прекрасно сказано, Тео, — одобрил Найт. — Учти, Лора Бет, там холодно и Царица Екатерина может отморозить ноги.

Девочка засмеялась:

— Мама, пойду посижу с Сэмом.

— Спасибо, Тео. Джон, вы заслужили небольшой отдых.

— Позже мы с Тео поедем кататься, миссис Уинтроп. Тогда и отдохнем.

— Еще один мученик, — заметил Найт, ни к кому в особенности не обращаясь.

Ровно через десять минут Лили закрыла за собой дверь гостиной:

— Вы хотели меня видеть?. Найт вынул из-за спины большую коробку. Лили недоуменно пожала плечами:

— Что это?

— Почему бы тебе не открыть и не посмотреть? — Лили медленно подошла к нему.

— Если тебе понравится содержимое коробки, может я получу за это поцелуй?

— Возможно, — ответила Лили и, взяв коробку, понесла к столику маркетри с изогнутыми ножками. Подняв крышку, она развернула серебряную обертку и ахнула:

— Найт!

Он, не отвечая, смотрел, как Лили вынимает из коробки великолепный подвенечный наряд из белого шелка. Круглый вырез, длинные узкие рукава и подол были отделаны валансьенскими кружевами. Как только Найт увидел платье, он сразу понял, что оно создано для Лили.

— Это твой свадебный наряд, — сказал он, когда молчание стало невыносимым.

— Он необыкновенно красив, но… — ошеломленно пролепетала Лили.

— Никаких «но», пожалуйста. По дороге к епископу Морли я заехал к модистке и уговорил ее с ним расстаться. Это платье пойдет тебе, вот увидишь. У ее помощницы примерно такая же фигура и…

Он осекся, поняв, что говорит слишком быстро, а Лили безмолвно взирает на него с видом испуганной мыши.

— Лили? Лили покачала головой и отвернулась.

— Тебе не нравится? — нахмурился Найт.

— Конечно нравится, глупый!

Найт широко улыбнулся:

— А я уж было подумал, что ты вот-вот превратишься в настоящую лейку и зальешь меня слезами. Я знаю, что жених не должен видеть невесту перед свадьбой, но…

— Нет, нет, ни в коем случае.

Лили обернулась и, к удивлению Найта, оказалось, что она безмятежно невозмутима, как святая на церковной фреске.

— Спасибо, Найт. Ты очень добр. Найт пристально вгляделся в девушку:

— Возможно, ты наконец поверила, что это в самом деле произойдет, Лили. Завтра, в это время, ты станешь моей женой, и все мы будем одной семьей. Не такая уж отвратительная мысль, правда?

Лили снова тряхнула головой:

— Мы все-таки не нашли драгоценности, — прошептала она, и Найту незамедлительно захотелось задать ей трепку.

— Понимаю, — язвительно бросил он. — Найди ты «побрякушки Билли», давно бы сбежала отсюда, из этой гнусной тюрьмы, с первыми лучами солнца — точно так же, как с Дэмсон Фарм.

— Да, — кивнула Лили, и Найт шагнул к ней, чувствуя, как с каждой минутой все больше чешутся руки.

Лили, прижимая к груди платье, поспешно-отступила:

— Я бы хотела, чтобы этот брак оставался фиктивным.

Найт остановился как вкопанный:

— Что?!

— Фиктивным. По крайней мере, дня на три.

— Очень короткий фиктивный брак. И через три дня ты решишь пустить меня в свою постель?

— Пожалуйста, Найт, только три дня. Это не очень долго, а я была бы тебе очень благодарна.

— Кажется, я начинаю понимать. Все еще надеешься найти несуществующие драгоценности, так? Еще три дня поисков без опасений, что я награжу тебя ребенком?

Лили ничего не ответила.

Слепящее бешенство затопило Найта. Схватив платье, он скомкал его и швырнул через всю комнату:

— Мадам, в вашем распоряжении три года, тридцать лет. Мне все равно! Я дам вам пятьдесят тысяч фунтов. Можете уезжать. Только детей я вам не отдам. Понятно?

Он схватил ее за плечи и начал с криком трясти:

— Ты не отнимешь у меня детей! Не позволю! Лили не пыталась сопротивляться. Она слушала, действительно слушала.

— Но ты знаешь детей меньше месяца. Не можешь же ты так сильно их любить!

— Попробуй только увезти их, и я лично… вне себя от ярости зарычал Найт…

— Лично что? — спросила она, очень мягко. Он смотрел на нее, зная, что побежден, сдался без борьбы. В этот момент Найт ненавидел ее. Он не чувствовал себя нормальным человеком с тех пор, как она ворвалась в его упорядоченную жизнь и превратила ее в сумасшедший дом. Найту ненавистна была и сама мысль, что он перестал быть хозяином положения.

— Господи, как бы я хотел вырвать тебя из сердца?

Лили улыбнулась Найту и обвила его руками за талию. Найт застыл, но не отстранился. Лили прижалась к нему.

— Найт?

— Что тебе, чертова ведьма?

— Это правда, что я в твоем сердце?

— Нет, я совсем не это хотел сказать. Это оговорка, минутное затмение. Я имел в виду, что ты, как заноза в моих чреслах. У моей мужской плоти совершенно пет разума.

— Ах вот как.

Его ладони легли на руки Лили, осторожно провели сверху вниз:

— Лили, я просто разочарован: судя по твоим словам ты, похоже, действительно ко мне неравнодушна..

— Скажем, я не нахожу тебя совсем уж отвратительным, Найт.

— Ты выйдешь за меня?

— Да.

— И никаких трех дней?

— Ни часа. Ни мгновения. Найт почувствовал себя беззаботным и легким как бабочка и, схватив Лили за талию, поднял над головой:

— Давно пора, глупая женщина! Поцелуй меня так, словно любишь страстно, так, как будешь целовать завтра, когда мы наконец окажемся в постели.

Он медленно опускал Лили на пол, пока она целовала Найта, ощущая силу его желания, его мощь, его нежность. Она целовала его самозабвенно, но, чего не смог понять Найт, — совершенно неумело.

Брачная церемония Найта Кардена Пейджета Уинтропа, восьмого виконта Каслроза, и мисс Лили Офелии Тремейн проходила в достаточно торжественной обстановке, хотя в церкви присутствовали только дети и слуги Каслроз.

Кузен епископа Морли, известный поверенный мистер Дрейк Сент-Джон, выступал в роли посаженого отца и, осторожно вкладывая ее руку в ладонь лорда Каслроза, подумал, что жених, должно быть, счастливейший на земле человек.

Знай Найт о его мнении, несомненно горячо согласился бы. И дети тоже.

— Мама — ангел, — сообщила Мимсу Лора Бет.

— Тише, — нервно прошипел Тео.

Сэм нетерпеливо взглянул на брата и сказал достаточно громко, чтобы слышал Найт:

— Мама красивее, чем павлины Каслроз.

В настоящее время в поместье жил всего один павлин, представляющий собой довольно жалкое зрелище.

Лили поперхнулась.

— Мама красивее, чем Вайолет, — добавила Лора Бет, всегда стремившаяся оставить за собой последнее слово.

Сэм, посмотрев в сторону епископа, пояснил:

— Вайолет — мамина кобыла. Лора Бет в приливе откровенности дернула епископа за полу облачения:

— Взгляни на мамино кольцо? Это нас… нат… в общем наследие, и ужасно старое, потому что все папы дяди Найта тоже были ужасно старые, когда женились.

— Лора Бет!

— Но дядя Найт так любит маму, что женится совсем молодым.

— Нет, пожалуйста, Лора Бет, — вымученно пробормотал Тео.

— Все в порядке, Тео, — заверил Найт, едва удерживаясь от смеха. Лора Бет просто перепутала все, что услышала. После церемонии я обязательно спрошу, от кого она узнала эту историю.

— Как от кого, от…

Лили перегнулась и крепко запечатала ладонью рот девочки:

— Лучше соси палец и молчи!

— Но, мама, ты не любишь, когда я это делаю! Лили воздела глаза к небу, но тут вмешался Найт и повелительно сказал:

— Немедленно успокойся, Лора Бет, иначе не получишь ни кусочка свадебного торта Мимса.

Это возымело должное действие.

Найт кивнул епископу Морли, которого природа, к счастью, наградила достаточно живым чувством юмора.

Лили слышала ответы Найта, произнесенные уверенным спокойным голосом. Ее собственные обеты были даны так же твердо.

— …Объявляю вас мужем и женой. Милорд, можете поцеловать свою прелестную супругу.

— Опять собираются обниматься, — заметил Сэм, вздрогнув от отвращения.

— И не только, — мудро заметил Тео, — вот увидишь.

— Надеюсь, ты ничего не имеешь против? — шепнул Найт, наклоняясь к сомкнутым губам новобрачной.

— Против этого вокального сопровождения? Возражаю, конечно, и еще покажу им! Правда, еще не знаю, как, но они у меня получат…

Но в этот момент Найт приник к ее губам, и от Лили потребовалась вся сила воли, чтобы стоять неподвижно, не броситься ему на шею и не свалиться вместе с ним на пол. Наконец Найт отпустил ее и, заглянув в глаза, по-видимому, остался доволен увиденным, поскольку одарил Лили чисто мужской снисходительной улыбкой:

— Думай о сегодняшней ночи. Лили. Или сегодняшнем дне. Возможно даже, все произойдет через час, если мне удастся отделаться от них.

Лили трясло нервной дрожью. Она принимала поздравления, не понимая смысла слов, но улыбка не сходила с лица, словно была приклеена. Тео и Лора Бет подбежали к новобрачным. Сэм, восседавший на стуле, решив кое-что выяснить сразу, громко спросил:

— Мама, нам что, теперь придется все время на это смотреть?

— На что, Сэм?

— Как дядя Найт непрерывно трогает тебя, да еще и слюнявит лицо!

— Да, мой мальчик, придется. Ну а теперь Джон отнесет тебя в столовую. Ты держался молодцом, и настало время получить награду.

— Хочу Мимса! — завопила Лора Бет, пытаясь схватить Джона за руку.

— Я пригляжу за ними, мама, — пообещал Тео, пустившись вслед за обремененным ношей наставником.

— Они чудесные дети, миледи, — заметил епископ, взяв ее за руку.

«Миледи!», — О Господи, Лили даже не подумала о последствиях!

— Вы очень добры. Они так переволновались сегодня, поэтому сами не знают, что говорят. Мистер Сент-Джон, огромное спасибо за то, что нашли время прийти.

Мистер Сент Джон в эту минуту страстно возжелал возродить старинную восхитительную привилегию, а именно право первой ночи. Правда, виконт каким-то чудесным образом должен был бы тогда превратиться в крестьянина. Сознавая тщету подобных мечтаний, он только вздохнул и молча поклонился.

Мимс превзошел себя. Ему удалось создать, великолепный трехъярусный свадебный торт с самой сладкой глазурью, которую когда-либо пробовала Лили. Он оседал в ее желудке, смешиваясь с шампанским, и ей постепенно становилось легче на душе. Даже сознание того, что она стала женой человека, которого больше всего привлекает в ней тело, уже не так тревожило. Возможно, решила она, пока вполне достаточно и этого. Наверное, гораздо важнее то, что Найт любит детей. И это явилось для Лили потрясением. Как, впрочем, и для Найта, подумала Лили, улыбаясь и вытирая ротик Лоры Бет, измазанный глазурью.

— Надеюсь, ты сейчас думаешь о всех тех неприличных вещах, которые я проделаю с тобой, как только смогу избавиться от гостей и домочадцев?

— Нет.

Найт сумел каким-то образом придать лицу весьма правдоподобное выражение оскорбленной невинности:

— А я ожидал, что после свадьбы ты станешь сговорчивее. Нет, ты жестоко разочаровала меня, Лили!

— Ну хорошо. Да.

— Что именно да?

— Я думала….

Она внезапно замолчала и, поднявшись на цыпочки, шепнула мужу на ухо:

— По правде говоря, милорд, я думала о тех неприличных вещах, которые собиралась проделать с вами.

Найт от неожиданности отскочил и, не удержавшие, фыркнул прямо в бокал с шампанским. Но тут непрошенное воображение нарисовало соблазнительную картину: Лили распласталась на нем, припав ртом к животу, тогда как руки, лаская, гладя, медленно скользят вниз, прокладывая дорожку губам…. Найт едва не застонал вслух.

— Не надо, — только и смог пробормотать он.

Лили насмешливо склонила голову набок:

— А мне кажется, это только справедливо. Неужели и я не могу хоть иногда вести себя совершенно непристойным образом?

Найт, ничего не ответив, поспешно сел, скрестив ноги, и, глядя на жену, поднес к губам бокал с шампанским, делая вид, что внимательно наблюдает за Сэмом, целиком поглощенным вторым куском свадебного торта.

Его жена. Почему-то сочетание этих слов нравилось ему все больше. Даже несмотря на то, что ему всего двадцать семь. Даже несмотря на то, что его старшему сыну уже девять. Даже, несмотря…

— Странно, но почему-то я никогда не видел столь дурацкой улыбки на твоем лице, мальчик мои, — заметил епископ, усаживаясь рядом и, видя, что его слова не возымели никакого действия, продолжал, без всякого зазрения совести искажая истину:

— Отец гордился бы тобой. Твоя жена прелестная женщина, и к тому же добра и умна.

— Мой отец, — объявил Найт, глядя прямо в старческие слезящиеся глаза епископа, — отправил бы меня первым же кораблем в Африку в надежде, что я либо приду в себя, либо так и сгнию там. Вы же знаете, он не отличался терпением во всем, что касалось прекрасного пола или странных прихотей мужчин.

— Твой отец ошибался, — покачал головой епископ. — Правда, он был настолько интересным собеседником и обладал таким необычным чувством юмора, что друзья и даже недруги вряд ли замечали в нем хоть какие-то недостатки. Странно и то, что ты унаследовал эти его черты, хотя он проводил с тобой едва ли две недели в год.

— Ну что ж, думаю, сейчас он смеется надо мной, а может, рыдает или что там еще проделывает блаженной памяти родитель, когда единственный сын пренебрегает его советами. Он был очень похож на лорда Честерфилда и вечно писал мне письма, напичканные философскими сентенциями.

— Теперь это уже неважно. Повторяю, мой мальчик, твоя жена прекрасная женщина. Ну а теперь я должен увести нашего дорогого Сент-Джона — если заметил, он все это время глазеет на нее, словно на священную реликвию или сливовый торт. Впрочем, он вполне добропорядочный малый.

— Знаю, — вздохнул Найт. — Многие мужчины смотрят на нее с такой же неизменной преданностью. Ничего тут не поделаешь. Правда, Лили, благослови ее Господь, редко замечает подобные вещи.

— Так значит, ты не ревнивый муж?

— Еще не понял, — задумчиво ответил Найт, наблюдая, как мистер Сент-Джон — грузный представительный джентльмен, достаточно старый, чтобы быть отцом Лили, гладит ее ладонь, потом запястье, потом локоть. На этом он остановился. По всему видно, малый высоко ценил собственную шкуру.

Но тут Лора Бет дернула Найта за брюки.

— Папа! — воскликнула она, обласкав его сияющей улыбкой.

— Где Царица Екатерина? — спросил он, пытаясь одолеть внезапно застрявший в горле комок.

— У нее нет нарядного платья, такого, чтобы можно было пойти на свадьбу мамы. Я велела ей остаться в постели.

— Мне следовало бы подумать об этом. Пойдем, пуговка, покажем епископу Морли, что и мы умеем вести разумные и мудрые беседы.

— Не люблю черный цвет, — объявила малышка, поспешно сунув палец в рот.

«Брачная ночь, несомненно, должна запомниться навсегда», — думал Найт, наблюдая, как Лили говорит с каждым слугой по очереди. Эту ночь Лили запомнит во всех подробностях, и .эти воспоминания вызовут на ее лице улыбку даже через пятьдесят лет.

Найт подошел к большим фигурным окнам огромной парадной столовой и посмотрел на небо. Похоже, сильно похолодало, на небе собираются грозовые тучи, видно, скоро пойдет дождь. Обернувшись, он заметил, что Лили наблюдает за ним. И застенчиво улыбается при этом. Найт улыбнулся в ответ, подумав, что отныне она каждую ночь будет ложиться в его постель и каждое утро просыпаться вместе с ним.

Ровно в шесть вечера Найт пожелал спокойной ночи детям и направился вниз, в маленькую столовую, где он и Лили собирались поужинать вдвоем. Милый Джон, благослови его Господь, пообещал развлекать детей, пока не придет время отправляться в постель, а поистине святая миссис Крамп стала на этот вечер лучшим другом Лоры Бет.

«Теперь, Лили, — подумал он, — настала твоя очередь. И моя».