"Прелестная лгунья" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)

Глава 20

Тревлин сидел в гостинице “Белый гусь”. Откинувшись на спинку деревянной скамьи, он утолял жажду кружкой пива. Если ему и показалось странным, что мадам де ла Валетт пожелала уехать за пять миль от Чеслея лишь для того, чтобы осмотреть маленькую норманнскую церквушку, примостившуюся наquot; вершине мелового утеса, он оставил свои сомнения при себе. Тревлину пришло в голову, что мадам попросту соскучилась в обществе лорда Эдмунда и слуг, поэтому и решила обследовать окрестности Чеслей-Касла. За последние несколько недель он сопровождал ее в Лэндсдаун – живописную деревеньку, раскинувшуюся на горном склоне близ Саутси, и в Саутгемптон, где она посетила аббатство, которое, по словам мадам, заинтересовало ее из-за того, что смогло простоять века, несмотря на политические и религиозные беспорядки.

Когда мадам только появилась в Чеслей-Касле, Тревлин увидел веселую и жизнерадостную женщину, чей мелодичный смех нередко вызывал улыбку на его губах. Но скоро она стала на удивление мрачной, и даже их поездки не развеивали ее печального настроения.

Тревлин поманил пальцем хорошенькую болтливую служанку – и заказал еще одну кружку пива. Она игриво подмигнула Тревлину, и все мысли о мадам мгновенно оставили его.

Эванжелина сморщилась, учуяв отвратительный запах рыбы, который ударил ей в нос, едва она свернула с узкой булыжной мостовой, считавшейся главной улицей в деревушке Читтерли, на извилистую тропинку, ведущую к древней каменной церкви. Вокруг никого не было видно, но она чувствовала, что за ней наблюдают. Вдруг за ее спиной раздался громкий шорох листьев. Эванжелина резко обернулась, но никого не увидела.

После той ночи, когда она впервые встретилась с Эджертоном в пещере, девушка старалась побольше времени проводить с Эдмундом. И разумеется, мальчику это быстро надоело. Эванжелина пыталась быть веселой и жизнерадостной в присутствии мальчугана, но у нее плохо получалось. Каждая тень, каждый неожиданный шорох мог представлять для него опасность.

В специальную тетрадь девушка стала заносить сведения обо всех, с кем встречалась, об их связях; она описывала их внешность – словом, все, что, по ее мнению, могло оказаться полезным. В глубине души Эванжелина надеялась, что произойдет нечто, что поможет ей, и на этот случай решила запастись доказательствами.

Лежа ночью в постели, она мучилась от бессонницы и снова и снова спрашивала себя, стоит ли ей написать обо всем герцогу и попросить его помощи. А потом перед ее внутренним взором вставала ужасная картина: она видела Эдмунда на руках своего отца, и оба были бледны и холодны, потому что смерть оборвала их жизни. У Эванжелины не оставалось сил, чтобы выдерживать этот кошмар. Ей даже приходило в голову поехать в Лондон и собственноручно убить Джона Эджертона, но оставался Эдмунд, к которому она искренне привязалась за последнее время. Эванжелина привыкла слышать его веселый смех, учить его, играть с ним в разбойника, прячась от пистолета, который через нее передал ребенку злой человек. Уж он-то не задумываясь пустил бы оружие в ход. Интересно, кто убьет Эдмунда, если она предаст Эджертона?

Ох, Эдмунд, Эдмунд! Она переживала за него больше, чем за собственного отца. Ребенок был здесь, с ней, под ее опекой. Она отвечала за него, а он был таким слабым и незащищенным. Ведь мальчугану всего пять лет.

…Поднявшись наверх и очутившись у дубовых дверей старинной церкви, девушка сумела справиться с собой. Она взялась за тяжелое бронзовое кольцо и толкнула дверь. Та с резким скрипом отворилась. Внутри было холодно и сыро – свет почти не проникал сюда, и лучи солнца не могли согреть древние каменные стены.

Церковь была пуста. По узкому проходу между деревянными скамьями Эванжелина прошла к ризнице. Услышав тихое царапанье, девушка замерла на месте.

– Ты и есть Орлица? – раздался чей-то голос. Из тени навстречу вышел щуплый молодой человек в грубой одежде рыбака. Он был еще так молод, что на лице его не было и намека на растительность.

– Да, – чуть слышно ответила она. – Вы следили за мной?

– Нет, не я, а мой приятель. Он не доверяет женщинам. Он не задумываясь перерезал бы твою нежную шейку, если бы тебе вздумалось привести кого-то с собой.

Незнакомец явно пытался запугать ее, но, как ни странно, его угрозы не действовали на Эванжелину.

– Давайте пакет, – сухо проговорила девушка, протягивая к юнцу руки. – У меня мало времени.

Незнакомец нахмурился – ее поведение удивило его. Потом, не сводя с нее глаз, он медленно вытащил из кармана штанов замызганный пакет. Не обращая на него внимания, Эванжелина присела на скамью и расправила на коленях мятый листок, вынутый из пакета.

– Так вы и есть Конан де Витт? – спросила она, подняв на него глаза.

Незнакомец покачал головой:

– Нет, он мой партнер. Из нас двоих он – джентльмен, а не я.

– Приведите его, я должна его увидеть. Казалось, парень засомневался:

– Конан велел мне встретиться с тобой.

– Это не важно, Конан сам должен выйти ко мне, если он этого не сделает, я не смогу действовать дальше. – Зашифрованное сообщение от Хоучарда содержало описание Конана де Витта – высокого и красивого мужчины со шрамом на левой щеке около глаза.

– Ну хорошо, – наконец решился незнакомец. – Но у тебя должны быть веские причины его увидеть.

– Меня не интересует ваше мнение, – пожала плечами девушка.

– Пойду узнаю, согласится ли он выйти к тебе. Юнец выскользнул из церкви и через несколько мгновений вернулся в сопровождении высокого молодого человека в замшевых бриджах, помахивающего тросточкой.

Конан де Витт посмотрел прямо на Эванжелину. К его удивлению, у нее было на редкость привлекательное, правда, слишком бледное лицо. Джеми назвал ее холодной сучонкой, но его ворчливый голос звучал уважительно:

– Чего ты хочешь от меня, Орлица?

– Хоучард описал мне вас. Я хочу удостовериться, что вы и есть тот человек, о котором написано в письме. Он дотронулся до своего большого шрама.

– Вы удовлетворены?

Кивнув, Эванжелина быстро написала в нижнем углу письма свои инициалы и передала его де Витту.

– У вас есть для меня пакет? – спросила девушка. Де Витт вручил ей конверт. Встав со скамьи, Эванжелина спрятала конверт в карман плаща.

– Джеми был прав. Ты действительно холодная сучонка. Говорил я Хоучарду, что женщинам нельзя доверять, но он сказал мне, что так ловко подцепил тебя на крючок, что ты и не вздумаешь предавать нас. Хоучард верит Эджертону больше, чем мне. – Он пожал плечами. – Но мы еще посмотрим. Я всегда был уверен, что женские мозги постичь невозможно. Пожалуй, спрошу-ка я у Эджертона, чем это Хоучард держит тебя. Между прочим, он хочет тебя. И непременно получит то, чего хочет, – добавил негодяй.

Эванжелина заставила себя усмехнуться – лишь смехом она могла показать предателю свое презрение.

– Полагаю, дурной характер оказал влияние на ваше мнение, мистер де Витт. Наши дела закончены, так что я ухожу.

– Да, сучка, – холодно произнес он, бросив на Эванжелину долгий взгляд.

Быстро написав ему лондонский адрес Эджертона, девушка направилась было к выходу, но тут голос де Витта остановил ее:

– Кстати, этот тип, Тревлин… Побеспокойся, чтобы он ничего не заподозрил, иначе ему крышка.

Эванжелину охватила паника, но она ничем не выдала своего волнения.

– Не будьте идиотом, – бросила она. – Этот человек ничего не подозревает. Занимайтесь своими делами, а мои предоставьте мне.

Повернувшись, Эванжелина поспешно вышла из мрачной церкви на солнечный свет. Да, подумала она, де Витт – красавец. Такой мужчина, без сомнения, будет принят в любом лондонском доме. И тут девушка вспомнила о его шраме. Она сумеет много написать в своей тетради о человеке по имени де Витт.

Стоя в гостиной своего лондонского особняка на Йорк-сквер, герцог Портсмут наблюдал за потоками дождя, стекающими по стеклам больших окон. В руке он держал письмо от Эванжелины – бесстрастный, безжизненный отчет об успехах его сына. Письмо было столь равнодушным, что ему хотелось схватить ее за горло и встряхнуть хорошенько, черт бы ее побрал! Это было уже четвертое письмо от его кузины. Да уж, такая Эванжелина была ему незнакома. Это была не та женщина, которую он ласкал, чьи груди трепетали от его прикосновений, чьи губы страстно отвечали на его горячие поцелуи.

Да, она изменилась. Постаралась как можно дальше отстраниться от него. К удивлению Ричарда, ее прощальные слова не выходили у него из головы. И это ее странное нежелание ехать в Лондон… Герцог никак не мог понять, в чем дело.

– Дорогой, ты должен сказать, что тебя тревожит.

Услышав голос матери, Ричард обернулся и покачал головой. Он и не думал, что его мысли так легко прочесть. Это огорчало герцога, но, как и его отец, мать всегда знала, в каком он настроении. Не желая расстраивать ее, Ричард улыбнулся:

– Да так, ерунда, мама. Просто погода сегодня такая отвратительная, что я никак не могу развеселиться. Не обращай внимания.

Вдова покойного герцога, герцогиня Портсмут Марианна Клотильда, смотрела на своего красавца сына. Как и его отец, Ричард всегда бережно к ней относился.

– Как дела у Эдмунда? – спросила она, возвращая сыну улыбку.

– Мадам де ла Валетт пишет, что мальчишка вскоре возьмется за свой первый роман, и очень хвалит его. Она прислала первый абзац будущей рукописи. – Он вручил матери листок бумаги, на котором крупными буквами было написано четыре предложения.

Герцогиня громко прочитала:

– “Стояла темная ночь. Море штормило. Луны не было, зато светили звезды. Их будет еще больше, но надо терпеливо подождать”. – Она рассмеялась. – Замечательно! Мне кажется, эта мадам де ла Валетт просто гениальна!

– Думаю, она всего лишь сказала ему, что надо написать, вот и все, – пожал плечами Ричард.

– Не смотри на вещи столь пессимистично, Ричард. Уверена, что Эдмунд сам придумал что-то в этом духе, а мадам просто подправила. Сегодня же напишу малышу и похвалю его. Попрошу его прислать продолжение истории, а то, раз уж я прочла начало романа, у меня не хватает терпения дождаться окончания.

– А здорово он написал, да? – усмехнулся Ричард. В его голосе было столько гордости за сына, что герцогиня чуть не расплакалась от умиления.

– Да, просто чудесно, – согласилась мать, – а ведь не прошло и трех недель. Мадам де ла Валетт – настоящая волшебница. – Она посмотрела в глаза сыну и увидела, как они загорелись. Что это? Что так задело ее сына? Видимо, ее предположения оправдываются, но тогда отчего он не едет назад в Чеслей-Касл? Почему не привезет сюда Эдмунда? Герцогиня решила осторожно расспросить Ричарда:

– Дорогой, я тут подумала… Эдмунд уже не ребенок, ему скоро понадобится направляющая рука отца. Почему бы тебе не попросить кузину Мариссы привезти его в Лондон? Мне так хочется его увидеть.

Герцог с подозрением посмотрел на мать. Взгляд ее темных глаз – в точности как у него – был абсолютно непроницаем, но он все равно тревожился. Как и его отец, мать Ричарда всегда все замечала. Мальчишкой он никогда не мог обмануть их – родители всегда чувствовали ложь.

– Полагаю, – ледяным тоном проговорил он, – ты разговаривала с Баньоном. Черт бы побрал этого типа! Вечно он везде суется!

Герцогиня лишь улыбнулась на резкое замечание сына. Разумеется, она говорила с Баньоном, но тот, как всегда, был весьма неразговорчив, однако и по его коротким замечаниям она кое-что поняла. Как бы то ни было, ее сын вернулся из Чеслея другим – он стал более задумчивым и каким-то отрешенным. Поначалу она думала, что Ричард все еще переживает из-за смерти своего друга, Робби Фарадея, но потом изменила свое мнение. Герцогиня решила, что ее сын очень одинок. Она не знала, что и делать, его мрачное настроение огорчало ее.

Марианна Клотильда замолчала. Ей пришло в голову, что, возможно, сыну просто нужна новая любовница. Ричард был страстным мужчиной – таким же как его отец. Покойный герцог не давал прохода женщинам и успокоился, лишь встретив ее, дочь разорившегося графа. После женитьбы он уже не заводил новых любовниц, а довольствовался лишь ласками жены в постели или других местах, где их настигала страсть. Вспомнив об этом, Марианна Клотильда улыбнулась. Нет, ее сын не во всем был похож на отца. Она полагала, что после женитьбы на Мариссе Ричард, как и ее покойный муж, уймется и не станет искать развлечений на стороне, но этого не произошло. Правда, он и слова плохого о жене не сказал, не осуждал и своего тестя, хотя тот был презренной личностью. А потом Марисса умерла…

Марианна Клотильда вздохнула. Она уже не раз спрашивала себя, сможет ли герцог найти подходящую спутницу жизни. Интересно, какова эта кузина Мариссы?

Герцогиня заговорила, глядя в спину сына, смотревшему в окно на утопавший в потоках дождя парк:

– Ты же знаешь, что Баньон никогда ничего мне не рассказывает. Однако, честно говоря, мне бы хотелось, чтобы он был поразговорчивее, вы же так близки.

– Ты бы с радостью обвела его вокруг пальца, – бросил Ричард через плечо. – Я предупредил его, чтобы он ни слова никому не говорил обо мне, а особенно моей матери. Если он не сдержится, то я выведу его на ринг и как следует поколочу.

Только сейчас Марианна поняла, что сын так и не ответил на ее вопрос.

– Знаешь, дорогой, – улыбнулась она, – я от безделья просто места себе не нахожу. Может, ты подумаешь о том, чтобы привезти в Лондон мадам де ла Валетт и Эдмунда? Мне так хочется увидеть внука, – добавила она, – ведь недолго мне осталось жить. – Она вздохнула. – Так ты сможешь привезти мадам де ла Валетт? Для своей единственной любимой матери?

Ричард повернулся к ней; герцогиня тут же и думать забыла о своем притворстве, увидев, какой болью полны глаза сына.

– Мадам не желает ехать в Лондон, – проговорил герцог. – Как только я сообщил ей, что хотел бы привезти ее сюда, она тут же пригрозила уехать из Чеслея. Я напомнил, что ей некуда идти, но она ответила, что меня это не касается. А потом, если я не ошибаюсь, она послала меня к дьяволу.

Марианна Клотильда удивленно заморгала.

– Ты “сообщил” это ей? – недоуменно переспросила она. – По словам Баньона, мадам – приятная молодая леди с чувством собственного достоинства. Но она к тому же еще и бедная родственница, зависящая от тебя. Может, она была оскорблена тем, как ты с ней обращался?

Ответом ей был лишь упрямый взгляд Ричарда, и герцогиня продолжала:

– Кстати, как ее зовут, мой дорогой? Мне надоело говорить о ней как о мадам де ла Валетт.

– Эванжелина, – низким голосом ответил Ричард. Герцогиню осенила внезапная догадка, но она не стала упорствовать в своих расспросах. Женщине хотелось многое узнать об этой девушке, однако она знала, что есть граница, за которую сын не позволит ей переступить.

– Какое милое имя, – только и вымолвила она. А потом, поднявшись со стула, Марианна Клотильда расправила юбки. Она была весьма высокой женщиной и, несмотря на свои пятьдесят лет, сохранила девичью стройность фигуры.

Подойдя к сыну, герцогиня поцеловала его в щеку.

– Мне часто приходило в голову, что красивее тебя мужчины я не встречала, – произнесла она.

– Я очень похож на тебя, мама, так что, по сути, за это тебе надо сказать спасибо.

– Нет, не совсем! Твой отец тоже был настоящим красавцем! – Ей было известно, что ее сына, как и покойного мужа, лет с пятнадцати – шестнадцати донимали молодые незамужние леди и замужние дамы, равно как и женщины, которых никак нельзя назвать леди. Она не раз спрашивала себя, почему ее сын не женится, если женщины так и лезут к нему в постель. quot;Ее муж был горд сексуальными успехами сына, которого, как она подозревала, он любил больше, чем ее. Однако покойного герцога волновали бесконечные любовные похождения сына, поэтому он настоял на том, чтобы Ричард вступил в брак. Сын повиновался. Он женился на Марнссе и произвел на свет наследника, а потом Марисса умерла, и молодой человек остепенился, но счастья не было в его жизни.

– Ты, кажется, говорил, что Эванжелина лишь наполовину англичанка? – деланно равнодушным тоном спросила герцогиня.

– Да, – коротко ответил он.

Ричард и представить себе не мог, что скажет его мать, если он поведает ей, что ни одну женщину он не хотел так сильно, как Эванжелину, что от злости он чуть не удушил ее и что больше всего ему хочется прижать ее к своему сердцу.

– Кажется, – промолвила Марианна Клотильда, расправляя бледно-голубые юбки, – месье Позетт вот-вот должен прийти. Он так хорошо укладывает мне волосы. – С этими словами она направилась прочь из комнаты, но в дверях задержалась и спокойно сказала:

– Кто знает, может, Эванжелина и приедет в Лондон? Не исключено, что я сама ей напишу. Что скажешь на это?

Казалось, Ричард был ошеломлен. Зачем она вмешивается?

– Не делай этого, мама, – покачал он головой. – Не делай.

Но потом, глядя в окно, живо представил, как обнимает податливое тело Эванжелины и ее губы тянутся к его губам.

– Черт бы тебя побрал, Эванжелина, – прошептал герцог. Ричард подумал о своей любовнице Моргане. Она умела потакать его прихотям, но, как ни странно, ему не хотелось встречаться с ней. Он хотел другую женщину!

Ричард разозлился. Вспомнив о Баньоне, он потер руки.

Сегодня же они поедут в спортивный клуб “Джентльмен Джексонз”. Ему будет становиться лучше от каждого удара, даже если бить будет не он.