"Прелестная лгунья" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)

Глава 7

Он никогда не был в спальне жены?

Эванжелина уже хотела открыть рот, чтобы поинтересоваться у герцога, как же они сумели произвести на свет ребенка.

Ричард сразу же понял, что у нее на уме: мысли девушки с легкостью читались на ее выразительном лице. Она не умела притворяться, а ведь ей придется освоить это искусство, если она намерена бывать в свете.

– Я спал с женой, – сообщил герцог. – Просто никогда не делал этого и ее постели. Признаться, Марисса сама не проявляла никакого интереса к замку. Она не хотела жить здесь, предпочитая Лондон. А здесь Марисса оказалась потому, что ждала Эдмунда. – Взяв в руку вилку, Ричард легонько постучал ею по белой скатерти. – Марисса ненавидела море, влажный воздух. Она только и думала, как бы поскорее родить ребенка и вернуться в столицу. А теперь она покоится в нашем семейном склепе, который расположен на церковном кладбище в деревне Чеслей. Если хотите, можете сходить на ее могилу.

Интересно, когда он говорил об отце, его голос был полон страсти, а когда речь зашла о покойной жене, звучал совершенно равнодушно.

– А вы много времени проводите в Чеслей-Касле, ваша светлость? – поинтересовалась Эванжелина.

– Стараюсь бывать здесь не меньше трех месяцев в году, – ответил Ричард. – Кроме лондонского особняка, в котором живет моя мать, у нас есть еще три поместья, разбросанные по всей Англии. Я веду дела здесь, но иногда бываю во всех остальных владениях нашей семьи.

Да уж, подумалось Эванжелине, он говорит как истинный герцог, который знает свои обязанности и принимает их. А она… Она останется в Чеслей-Касле. Хоучард настаивал на этом, во всяком случае, именно здесь Эванжелина должна была получить дальнейшие указания.

– Честно говоря, – продолжал герцог через минуту, – как Марисса и моя мать, я предпочитаю жить в Лондоне. Там у меня много друзей, там есть где развлечься.

– Если вы позволите мне стать гувернанткой лорда Эдмунда, – заговорила Эванжелина, – то, возможно, вам будет приятно узнать, что я предпочитаю жить в провинции и люблю море. Я всегда терпеть не могла большие города. Не люблю шума и пыли. Если вы разрешите мне остаться, ваша светлость, то я буду счастлива здесь, в уединении деревенской жизни. Кстати, во всех книгах об Англии ваша резиденция описывается как одна из лучших, хотя, возможно, ей далеко до Бленхейма.

– Бленхейм – безвкусное нагромождение камней, в котором не видно определенного стиля, не чувствуется духа старины.

Его сады жалки, леса ничтожны! – возмутился герцог. – В его стенах не ощутить вечности! Совсем другое дело – Уорик-Касл. Вот там можно почувствовать и ничтожество и величие человека! К несчастью, у моих предков не было такого капитала, как у Уориков. – Ричард приподнял черные брови. – Но я не пустой бездельник, мадам! Не смотрите на меня с таким удивлением. Иногда я завожу разговоры о политике.

Сердце Эванжелины едва не остановилось. Что он имел в виду, заговорив о политике? Господи, она должна узнать, что к чему! Хоучард говорил, что герцог никогда не снисходит до разговоров о политике.

– О чем вы, ваша светлость? – вежливо переспросила она. – Вы заседаете в палате лордов? Издаете новые законы?

– Нет, это не совсем так, – покачал головой Ричард. – Просто я хотел сказать, что предпочитаю делать то, что интересно мне в данный момент. А большая часть того, что привлекает меня, не может быть интересна милой даме.

Он чего-то недоговаривает. Интересно, чего?

– Однако это не остановило вас ни сегодня днем, ни всего полчаса назад, – с улыбкой заметила Эванжелина. А что еще ей оставалось?

Ричард засмеялся:

– Туше lt;Задет (фр.). Термин фехтовальщиков.gt;, мадам! Не хотите ли пройти в гостиную? Думаю, Бэссик скоро подаст нам чай.

– Но мы же только что пообедали!

– Бэссик считает, что чай – основа счастья, здоровья и благополучия. Если мы перейдем в гостиную, то поднос с чаем появится там не позже чем через час.

Герцог поставил для нее изящный стул с бледно-голубой обивкой возле камина. Сам он остался стоять, прислонившись к каминной полке и сложив на груди руки.

– Вы подумали о моей просьбе, ваша светлость? – спросила Эванжелина. – Вы согласны оставить меня в Чеслей-Касле?

– Но вы приехали сюда всего четыре часа назад, мадам, – пожал плечами Ричард.

Опустив глаза на руки, девушка честно призналась:

– Я боюсь, ваша светлость.

– Но я же не выгоню вас из замка.

– Возможно, но ведь вы можете просто оставить меня здесь, не поручив заботиться о вашем сыне. И я ничего не буду делать. Мне это не по вкусу. Скажу больше, мне это не подойдет.

– Почему вы так нервничаете? – воскликнул Ричард.

– Потому что вы еще не сказали мне, позволите ли остаться в вашем доме в качестве гувернантки лорда Эдмунда.

– Но вы же молодая женщина, мадам. Мне кажется, вы предпочли бы бывать в обществе. Я – ваш родственник. В мои обязанности входит устроить вас, сделать так, чтобы вы ни в чем не нуждались. Уверен, что моя мать с радостью представит вас бомонду. С вашей французской кровью, вашим лицом и фигурой вы, несомненно, будете иметь колоссальный успех. Я не хочу ограничивать вашу свободу, мадам, и уверен, что вы в скором времени сможете найти себе хорошую партию.

Ей и в голову не приходило, что он может оказаться столь великодушным. Но она во что бы то ни стало должна остаться в Чеслей-Касле.

– Несмотря на то что я наполовину француженка, ваша светлость, я чувствую себя настоящей англичанкой, – вымолвила Эванжелина. – Я не люблю французов.

– Я тоже, особенно Наполеона. Но что вы сказали?

– Я не хочу ехать в Лондон.

– Извините, я не ослышался?

– Я сказала, что у меня нет желания покидать Чеслей-Касл. Мне нравится замок, нравится море. Я хочу остаться с Эдмундом. Правда, мы еще незнакомы, но что-то подсказывает мне, что мы с ним полюбим друг друга.

Внезапно лицо герцога приняло равнодушно-циничное выражение. У него был такой вид, словно он хотел что-то сказать ей, но сдержался и лишь пожал плечами.

Девушка вскочила на ноги, отчего изящный стул упал на роскошный восточный ковер ручной работы.

– О Господи! – воскликнула она, поднимая стул.

– Мне показалось, вы чем-то смущены?

– Не понимаю, чем вызван ваш скептицизм, ваша светлость. Я честно сказала, чего хочу, но вы, похоже, не верите мне.

– Вы что же, так недавно овдовели, что правила приличия требуют, чтобы вы забыли о веселье? Если это так, то я, пожалуй, соглашусь с вашим желанием пожить уединенной жизнью в провинции.

– Я овдовела больше года назад, – ответила Эванжелина. – Отец умер вскоре после смерти моего мужа, так что правила приличия соблюдены. А теперь все, что мне нужно, – так это покой и отдых.

– Вы, должно быть, были очень привязаны к мужу, – равнодушно заметил герцог.

– Нет, то есть, конечно, да, я была очень привязана к нему, – поспешно согласилась Эванжелина. – Андре был замечательным человеком.

– И похоже, совсем бедным.

– Я осталась без денег, потому что не успела родить ему наследника, – объяснила девушка. – Таковы уж светские законы даже здесь, в Англии. А теперь делами Андре заправляет его младший брат, с которым я никогда не ладила. После смерти Андре я вернулась в дом моего отца.

– Неужто этот юный глупец пытался соблазнить вас? – спросил Ричард.

И вновь его циничный тон заставил Эванжелину содрогнуться.

– Ну да, пытался, – кивнула она. – Но я не выносила его, я предпочла уехать. От него вечно несло чесноком.

– Ясно, – буркнул герцог, рассматривая ноготь на большом пальце, который обломился сбоку. – Так кто же был ваш муж, мадам?

– Он был старшим сыном графа де ла Валетт по имени Андре Нежон.

– Знаете, мне как-то не хочется называть вас мадам или кузина, – заявил герцог. – Не лучше ли называть вас просто по имени – Эванжелина.

Девушка кивнула, заметив, что ее имя зазвучало как-то особенно в устах герцога. Оно ласкало слух, смущало ее. Странный все-таки он человек. Мало того, что ей, пожалуй, в жизни не доводилось встречать столь привлекательного мужчину, так у него еще был такой сложный характер, что, наверное, мало кто мог понять герцога. Разве что его отец.

– Разумеется, ваша светлость, – согласилась девушка.

– А ты называй меня Ричардом.

Эванжелина кивнула, хотя ей не хотелось фамильярничать , герцогом. Она предпочла бы сохранять дистанцию. Подумать только, ей бы радоваться, что он с такой легкостью принял ее в дом, а вместо этого она со стыда готова сгореть за свою ложь.

– Если ты и вправду хочешь остаться в Чеслей-Касле в компании моего сына, то с моей стороны было бы глупостью возражать против этого. Разумеется, к тебе не будут относиться как к гувернантке. Признаться, я был бы рад, если бы ты согласилась выполнять обязанности хозяйки замка в мое отсутствие, – предложил Ричард.

От незнакомки до хозяйки замка! Всего за несколько часов! Девушка оторопело уставилась на Ричарда, слова замерли у нее на устах. А потом она заметалась по гостиной, путаясь в длинной юбке. Наконец Эванжелина резко остановилась и посмотрела в лицо герцогу.

– Но это же просто смешно! – воскликнула она. – Ты меня совсем не знаешь! Я никто! Я никогда не соглашусь на твое предложение. Я буду работницей в твоем доме, как и сотни других слуг.

– Откуда тебе известно, сколько их? Ты что, все утро считала?

– Нет, но это огромный дом. Стоило мне только поднять глаза, как каждый раз я видела перед собой готовых услужить мне лакеев и горничных. И всегда разных!

– Но ты все-таки двоюродная сестра моей жены, – пожал плечами Ричард. – У тебя нет других родственников, кроме дяди, которому даже неизвестно о том, что ты вернулась в Англию. И раз уж теперь я стал главой семьи, то отвечаю и за тебя тоже. Поэтому я не могу поселить тебя в тесной комнатенке под чердаком.

– Я не предполагала, что ты так все поймешь, – вздохнула Эванжелина. – Но я не могу принять твое предложение, прости, пожалуйста.

Он отвернулся от нее, и у девушки сразу появилось чувство, будто он вышел из комнаты. Он словно обдал ее холодом.

– Ты только подумай, – вновь заговорил герцог, – если в моем замке поселится хорошенькая кузина, то все мои знакомые позеленеют от зависти. К тому же именно на таком отношении к тебе настояла бы моя мать. Может, тебе это и не по нраву, но, боюсь, другого выхода нет. Как только ты устроишься, я привезу сюда свою мать. Не важно, в качестве кого ты будешь жить в замке – кузины или гувернантки, но рядом с тобой должна быть женщина. Для соблюдения приличий. Мы же не можем опорочить твою репутацию, поэтому я не смогу остаться с тобой в одном доме, – заключил он. – Да, как только ты немного обживешься, я попрошу мать приехать, хотя ее здоровью вредит морской климат.

– Но я была замужем, так что тебе не о чем тревожиться. Ты просто устал от меня и от этого разговора.

– Я устал? Не думаю, – удивился Ричард. – Ты полагаешь, мне не о чем тревожиться? Учитывая то, что ты наполовину француженка, я могу сказать, что твое возражение по меньшей мере спорно, если не сказать нелепо. Где же хваленый французский здравый смысл, мадам? Ведь ты наверняка собираешься когда-нибудь еще раз выйти замуж. Поэтому позволь заметить, что твоему будущему супругу будет нелегко совладать с тобой.

– Я вовсе не собираюсь замуж еще раз, – возмутилась Эванжелина. – Я хочу сказать, что ты не должен тащить сюда свою мать только из приличия, тем более если она плохо себя чувствует рядом с морем. Я не более чем бедная родственница. И никому нет дела до моей репутации.

Даже не взглянув на Эванжелину, герцог нахмурился.

– Ну хорошо, – кивнул он. – Примерно через месяц Эдмунд доконает тебя. Вот когда ты будешь готова голову ему оторвать, тогда и приедешь в Лондон. Обещаю, что тебе не придется, выходить замуж за человека, который не будет тебе нравиться.

– Я не захочу уезжать из Чеслея, – настойчиво повторила Эванжелина.

– Что ж, посмотрим, – пожал плечами Ричард. – Вытащив из жилетного кармана часы, он посмотрел на время. – Уже поздно. Не исключено, что ты так резка в суждениях от усталости.

– Ну да, только из-за того, что у меня иные представления о жизни, вы считаете меня глупой, ваша светлость, – язвительно проговорила девушка. – Господи! Кажется, я оскорбила тебя? Прошу прощения. Так ты позволишь мне остаться в замке? Разрешишь стать гувернанткой Эдмунда?

– А знаешь, – заговорил герцог, – я еще в жизни не встречал женщины, похожей на тебя. Да-да, хочешь – верь, хочешь – нет. Ты бежишь по прямой дорожке, затем вдруг резко сворачиваешь. Ты для меня загадка. Но мне всегда удавалось разрешать даже самые сложные головоломки. Почему ты не прощаешься со мной на ночь? Хотя нет, молчи. Я даю тебе возможность уйти отсюда, не оскорбляя больше хозяина дома. – Ричард шагнул было к Эванжелине, но остановился, поглаживая длинными пальцами свой подбородок. – Мм… Прежде чем ты уйдешь, позволь все-таки поинтересоваться, что ты думаешь о моей жизни?

Девушка посмотрела ему прямо в глаза:

– Я считаю, что ты почти.., всемогущ. Ты человек, все желания которого мгновенно исполняются, достаточно лишь щелкнуть пальцами. Короче, благодаря здоровью, титулу, общественному положению, ты можешь позволить себе все, что угодно. Да, тебе все дозволено! – горячо сказала она.

– В общем, я человек, не заслуживающий особого уважения, – кивнул Ричард.

– Нет, я всегда уважала вас, ваша светлость, – не раздумывая ни секунды возразила Эванжелина. – Думаю, вы очень добры. Да и как я могу думать иначе? – Повернувшись, девушка направилась к дверям, но, взявшись за ручку, она на мгновение замешкалась и бросила через плечо:

– В конце концов, разве не ты позволил бедной кузине поселиться в своем замке?

– Я смотрю на вещи иначе, – спокойно возразил Ричард. – Надеюсь, ты не пожалеешь о том, что приехала сюда.

– Нет, об этом не беспокойся, – усмехнулась Эванжелина и быстро вышла из гостиной.

Ее слова удивляли. Пожав плечами, он направился в библиотеку. Через час герцог решил, что, пожалуй, отложит на недельку отъезд в Лондон, чтобы убедиться, что Эванжелина сумела поладить с Эдмундом.