"Идеальная любовница" - читать интересную книгу автора (Крэн Бетина)

Глава 11

Габриэлла не была в восторге от предложения Питера. Она предпочлапереписку, но в словах графа ей послышался скрытый вызов, и девушка вынуждена была согласиться. На всякий случай она решила пока сохранять инкогнито.

Ближе всех жил купец Келвин Лондсдейл. Как следовало из обратного адреса на письме, его контора и магазин располагались на Оксфорд-стрит. Туда они и направились.

Габриэлла думала, что легко отыщут «Магазин готовой одежды», но оказалось это не так просто. На улице не было ни одного указателя, и Джеку, кучеру Питера, пришлось расспрашивать прохожих. Только третий или четвертый указал им правильное направление. У Габриэллы появилось дурное предчувствие. Ведь купец написал, что владеет большим процветающим магазином, так почему же жители квартала о нем ничего не знают?

Магазин располагался в старом кирпичном здании и выглядел, мягко говоря, непрезентабельно. Некрашеная дверь, пыльная витрина, набитая выцветшим на солнце тряпьем, заставили Габриэллу покраснеть, а Питера самодовольно усмехнуться.

Однако, отступать было поздно, и Габриэлла, не дожидаясь, пока Питер подаст ей руку, выскочила из кареты и решительно вошла внутрь. Питер последовал за ней.

Внутри магазин оказался еще хуже, чем снаружи. Столы и прилавки были завалены какими-то старыми платьями и пуловерами, а внешний вид покупателей, роющихся в этих тряпках, ясно свидетельствовал об их скромных средствах. Габриэлла в ужасе отступила назад и наткнулась на Питера. Ее план ускользнуть незамеченной потерпел крах.

— Гляньте-ка, кто к нам пожаловал! — воскликнула дородная продавщица, выходя из-за прилавка, чтобы лично приветствовать дорогих визитеров. — Чем могу служить?

— Мы хотели просто посмотреть ваши товары, почтеннейшая, — добродушно ответил Питер. — А где же владелец этого замечательного магазина? Мистер Лондсдейл, кажется?

— Он в мастерской, — женщина ткнула пальцем в сторону грязной занавески, натянутой в задней части магазина.

Продавщица вернулась к своим покупателям, а Питер и Габриэлла скрылись за занавеской. Габриэлле эта затея нравилась все меньше и меньше, и только гордость не позволяла ей немедленно броситься к выходу. Не может же она уйти, так и не взглянув на своего первого кандидата? Да и Питер потом ее со свету сживет своими насмешками.

Пройдя по темному узкому коридору, они оказались в большой мастерской. Воздух здесь был настолько спертым, что нормальный человек задохнулся бы в такой атмосфере уже через десять минут. Однако подростки, которые сидели за столами, и строчили грубую одежду, похоже, привыкли. Увидев Питера и Габриэллу, все они, как по команде, бросили свою работу и уставились на редких гостей.

— Что вам тут нужно? — послышался грозный окрик, напугавший их обоих.

Они обернулись и увидели худого угловатого мужчину с редкими каштановыми и водянистыми глазками, буравящими их гневным взглядом.

— Если вы из этого треклятого общества, то можете сразу убираться, — прорычал он. — Я даю маленьким паршивцам работу, кров и еду! Вы должны сказать мне спасибо за то, что они заняты делом и им некогда бедокурить.

Говоря это, «состоятельный купец», насупившись, наступал на них и в конце концов вытеснил из мастерской в коридор, а оттуда через магазин на улицу.

Они еще долго могли слышать, как он бушует и досказывает покупателям, что никому не позволит вмешиваться в свои дела.

Питер взял Габриэллу под руку и быстро подвел к карете. Девушка чуть не плакала. Перед глазами стояли чумазые рожицы малышей, старшему из которых было не больше двенадцати.

— Отвратительный тип, — прошептала она. — Разве можно так безжалостно эксплуатировать детей?

Питер насмешливо посмотрел на нее, но ничего не сказал.

— Этот мистер Лондсдейл — просто мошенник И лжец! — распалялась все больше Габриэлла. — И .письмо за него наверняка написал кто-то другой. Этот негодяй двух слов связать не умеет.

Усевшись в карету, Габриэлла немного успокоилась. Какое счастье, что весь этот кошмар остался позади! И как жаль, что она ничем не может помочь бедным ребятишкам. Подумать только, наглый купец ведет себя так, будто облагодетельствовал их! Да ему место в тюрьме, среди воров и убийц, потому что то, что он делает, самое худшее из преступлений.

— Куда теперь? — спросил Питер, втайне очень довольный тем, что первый жених оказался такой скотиной.

Габриэлла открыла сумочку и достала письмо викария из Бромптона. Писанину купца она нервно порвала на клочки и выбросила в окно.

— Ну, что ж, первый опыт не удался, зато следующий, я уверена, окажется более успешным, — преувеличенно весело проговорила она. — Едем в Бромптон. Это далеко?

— Не очень, — улыбнулся Питер и приказал Джеку поворачивать на юго-запад.

До Бромптона они добрались за полчаса и Троицкую церковь искали почти столько же. Маленькая церквушка затерялась среди огромных домов, окружающих ее со всех сторон.

Наконец, деревянный тротуар вывел их прямо к храму Господнему, и Питер вылез из кареты, чтобы оглядеться. Тут же, как по заказу, из церкви выбежал священнослужитель с лицом цвета красного гранита и возмущенно заголосил:

— Нет, вы когда-нибудь видели подобное безобразие! Проклятые баптисты намерены уничтожить этот храм! — он указал рукой на покосившуюся церквушку. — Они хотят построить свою богопротивную ораторию прямо на носу у Святой Троицы. Это оскорбление, скажу я вам. И они делают это намеренно, чтобы уничтожить мой приход, — он перевел дух, поправил воротничок и запальчиво продолжал: — Так вот, я, не позволю им разрушить мою церковь. С нами Бог, и Господь Всемогущий не допустит подобного кощунства! — он осекся и, подозрительно посмотрев на богато убранную карету, спросил: — А вы собственно кто такие? Что вам здесь нужно?

— Мы хотели бы видеть викария, — почтительно ответил Питер.

— Викария Троубриджа, — добавила Габриэлла. — Он здесь?

Поведение священнослужителя чудесным образом изменилось. Он подтянулся и, молитвенно сложив руки, проговорил:

— Я викарий Троубридж. Чем могу быть полезен?

Что? Глаза Габриэллы полезли на лоб. Не таким она представляла себе служителя церкви. Из письма следовало, что он печется о своей пастве, помогает беднякам, а в свободное время музицирует. Но маленький человечек, стоящий перед ней, похоже, пекся только о собственном благополучии. Да и описание внешности мало соответствовало действительности.

— Мы хотели бы осмотреть церковь… — сказал Питер, догадавшись, что Габриэлла не в силах выдавить ни слова. — По-моему, чудесное место для венчания. Ты согласна, дорогая?

Габриэлла с трудом удержалась от того, чтобы не ткнуть ему кулачком в бок.

— А-а, — Троубридж сделал единственный возможный вывод из его слов. — Что ж, я готов обвенчать вас, хотя вы и не из моего прихода. Но прежде вы должны получить мое благословение и принять некоторые… э-э, условия. Видите ли, я считаю, что в наши дни молодые люди слишком легкомысленно относятся к браку. Мужчины, забыв о своих прямых обязанностях, позволяют своим женам все, что им взбредет в голову. Женщины свободно разгуливают по улицам без всякого сопровождения, рядятся в какие-то немыслимые платья, — он покосился на Габриэллу, ясно давая понять, что именно он имеет в виду. — Еще в священном писании сказано: «Жена да убоится мужа своего» — викарий так яростно сжал руку в кулак, словно обуздал некую гипотетическую женщину. — Послушайте моего совета, сэр, не жалейте розг и не давайте вашей жене сойти с пути праведного. Женщина требует твердой руки, особенно если она красива.

Габриэлла бросила на Троубриджа уничтожающий взгляд и демонстративно отвернулась, всем своим видом показывая, что им здесь больше нечего делать.

— Ох, уж эти современные девушки, — улыбнулся Питер и полез в карету.

Габриэлла негодовала всю дорогу от Бромптона до Лондона. Она была просто в ярости.

— Напыщенный осел! — то и дело восклицала она. — Писал мне о милосердии и любви к ближнему, утверждал, что жаждет священного супружеского счастья, а на самом деле хочет лишь держать женщину в узде. Лицемерный болван!

Чем больше сердилась Габриэлла, тем шире становилась улыбка на лице Питера. Ведь второй кандидат оказался еще хуже первого. Хорошо бы и остальные не подкачали!

Габриэлла успокоилась только тогда, когда они уже подъезжали к Гайд-парку. Она не смела поднять на Питера глаза и сидела, уставившись на мыски своих туфелек. Не стоило ей так распускаться, но если бы она не выплеснула свой гнев наружу, то непременно взорвалась бы изнутри. Попробуйте-ка сдержать раздражение, когда надежды рушатся, как карточный домик. А тут еще этот… граф, сидит напротив и ухмыляется.

Габриэлла ошиблась, думая, что Питер ухмыляется. Он действительно находился в приподнятом настроении, но в то же время ему было искренне жаль девушку. Бедняжка, она так надеялась на эти письма… И все-таки приятно, что оба кандидата ее разочаровали. Однако как она хороша, когда сердится! Раскрасневшиеся щеки, сверкающие глаза, забавно надутые губки — прелесть!

Они медленно катили по аллее парка. Габриэлла уже не хмурилась. Она откинулась на спинку сиденья и довольно поглядывала по сторонам. Нечего кукситься. В конце концов у нее в запасе есть два потенциальных жениха.

Сзади послышался цокот копыт, и вскоре их нагнали два всадника. Поравнявшись с каретой, один из мужчин воскликнул:

— Сэндборн! Я сразу узнал твою упряжку. Высокий, поразительно красивый молодой человек в костюме для верховой езды натянул поводья, и его рысак перешел на шаг. Он мерно покачивался в седле рядом с каретой и… не отрывал от Габриэллы глаз.

— Ей-богу, Сэндборн, ну, нельзя же быть таким скрытным. Почему ты не сказал нам вчера, что едешь кататься да еще в такой очаровательной компании. Представь же нас своей очаровательной спутнице.

Питер и слова не успел сказать, как его приятели уже велели Джеку остановиться и спешиться. Красавчик вспрыгнул на подножку кареты, а его дружок облокотился на дверцу. Оба беззастенчиво пялились на Габриэллу.

— Хулиганы, — буркнул Питер. — Нельзя уже спокойно прокатиться по парку, чтобы не подвергнуться нападению.

Приятели, не обращая на его слова ни малейшего внимания, продолжали пожирать Габриэллу глазами. Их поведение выходило за рамки приличий, и девушка почувствовала, что краснеет.

Когда стало ясно, что озорники так просто от них не отстанут, Питер испустил тяжелый вздох и вяло сказал:

— Ну, хорошо, несносные повесы. Ваша взяла. Дорогая, позволь тебе представить Джерома Этсона, лорда Эрандейл и Гаррисона Шивли, виконта. Запомни эти имена и избегай их любой ценой. Джером и Гарри — редкостные негодяи, им нельзя доверять.

— Ну-ну, Сэндборн, не смей забивать ложью эту хорошенькую головку. Вы не должны ему верить, очаровательная мисс, — приложив руку к сердцу, проговорил Джером. — Мы джентльмены и никогда не обижаем прелестных девушек.

Габриэлла вопросительно посмотрела на Питера. По идее теперь он должен был представить ее, но делать этого, кажется, не собирался. Питер понял ее намек и в очередной раз вздохнул.

— Скорее всего я впоследствии об этом пожалею, — проворчал он. — Но делать нечего. Познакомьтесь, друзья, моя кузина из Франции Габриэлла… Лезан.

— О, мадемуазель, я счастлив встрече с вами, — Эрандейл низко поклонился и поцеловал ее руку.

— Мисс Лезан, — кивнул Габриэлле широкоплечий Шивли. — А я и не знал, что у Сэндборна во Франции есть родственники.

Габриэлла тепло улыбнулась им обоим и объяснила:

— Мой отец — француз, а роднимся мы по материнской линии.

Друзья поверили выдумке Питера, и больше вопросов на эту тему не возникло.

— Обожаю французов и… француженок, — игриво заметил Эрандейл и поинтересовался: — А в какой части Франции вы живете, мисс Лезан?

— В местечке Д’ Арси, под Парижем, — ответила Габриэлла, ничем при этом не рискуя. Ведь в этой деревушке она действительно провела часть жизни.

— О, Париж — чудный город, — вставил Шивли. — Осенью я намерен посетить эту веселую столицу, — он широко улыбнулся и предложил: — Мы собирались выпить кофе у Блейсделла, присоединяйтесь к нам. Сэндборн, доставь друзьям такое удовольствие и позволь нам чуть дольше любоваться твоей прелестной кузиной. Может быть, мисс Лезан расскажет нам о Париже и посоветует, какие достопримечательности следует посмотреть в первую очередь. Право же, соглашайтесь!

Гарри сейчас был похож на мальчишку, который выпрашивает у матери лишний леденец, и Габриэлла, глядя на него, не смогла удержаться от улыбки.

— Ну же, Сэндборн, не будь букой, — Джером добродушно похлопал Питера по плечу. — Мы будем вести себя хорошо, и твоей кузине не придется за нас краснеть.

После долгих уговоров Питер, наконец, сдался, и в пять часов они уже сидели в кофейне Блейсделла. Первоначальное беспокойство прошло, и Габриэлла почувствовала себя свободнее. Она так вошла в роль, что временами ей казалось, будто они с Питером и вправду родственники.

Эрандейл и Шивли наперебой ухаживали за Габриэллой. Они заказали ей столько пирожных, что их за глаза хватило бы дюжине девушек. Габриэлла, смеясь, умоляла веселых приятелей пожалеть ее бедную талию. Воодушевленная их вниманием и заботливостью, она словно расцвела: щеки порозовели, а глаза так и искрились от удовольствия. Габриэлла добросовестно отвечала на все их вопросы, просто и мило рассказывала о жизни в провинции Шампань, в общем вела себя как истинная француженка. Уже через полчаса Гарри и Джером были от нее без ума.

Габриэлла кокетничала напропалую, и это выводило Питера из себя. Он сидел мрачнее тучи. Поведение товарищей было ему понятно, он и сам никогда не упускал случая пофлиртовать с хорошенькой девушкой. Но Габриэлла… Куда делась ее осмотрительность?

В конце концов терпению Питера пришел конец. Он был раздражен и на каждое обращение к нему отвечал хамством. Габриэлла заметила это и поняла, что зашла слишком далеко. Она деликатно ушла от разговора и напомнила «кузену Питеру», что он обещал привезти ее домой к обеду.

— К обеду? Уж не хотите ли вы сказать, что остановились в Сент Джеймсе и живете бок о бок с Драконом? — воскликнул Эрандейл, изумленно глядя на Питера, словно увидел его в новом свете.

— Драконом? — непонимающе переспросила Габриэлла.

— Так эти негодяи называют мою мать, — пояснил Питер. — Видишь ли, дорогая, с ними Беатрис не так любезна, — как с тобой.

— О-о, бедная тёти Беа, — выдавила она, с трудом скрывая удивление. — Но я остановилась не в Сент-Джеймсе. Мы с мамой снимаем дом на Итон-сквер. — Она взглянула на Питера и едва заметно ему кивнула. — А теперь; джентльмены, мне, действительно, пора домой.

Прекрасный предлог; и Питер с радостью за него ухватился. Он быстро попрощался с приятелями и потащил Габриэллу к выходу, но повесы не хотели отпускать девушку так скоро. Ей пришлось дать им обещание, что они увидятся снова и лишь после этого Питеру удалось ее увести. Джером и Гарри проводили их печальными взглядами и заказали себе еще по чашке кофе.

Усадив Габриэллу в карету, Питер плюхнулся рядом и мрачно посмотрел на нее.

Габриэлла, сделав вид, что не замечает его раздражения, весело говорила:

— Твои друзья — очень приятные молодые люди.

— Гнусные подонки и бабники — вот они кто, — сердито буркнул Питер, хотя до сегодняшнего дня и сам считал Эрандейла и Шивли приятными молодыми людьми.

— Не может быть! — с притворным удивлением воскликнула Габриэлла. Ей хотелось немного поддразнить Питера, чтобы не слишком задавался. — А мне они показались такими милыми и воспитанными.

— Они похотливые и безответственные повесы.

— Должно быть, поэтому ты с ними и дружишь, — язвительно заметила Габриэлла. Однако слова Питера заставили ее задуматься. Почему он так злится? И что плохого в том, что его приятели были любезны с ней? Может быть, он подумал, что она строит матримониальные планы в отношении его друзей? Ну, конечно! О, тогда все становится ясным. Граф Эндборн, разумеется, даже при мысли не допускает, что один из его холостых друзей может жениться. И на ком? На ней, Габриэлле Леко! Значит, она достаточно хороша, чтобы волочиться за ней, но выйти замуж за родовитого джентльмена? Нет уж, даже и не мечтай! Какая наглость! А она так доверяла ему…

Питер был поглощен своими проблемами, и не заметил, что настроение Габриэллы резко изменилось. Он вспоминал, как восхищались ею его приятели, и кровь в жилах закипала от ярости. Перед тем как уйти, он заметил, что Джером подмигнул Гарри, а на их языке это означало: «Знаем мы, какая это кузина». Негодяи! Благо они не знают, что Габриэлла — незаконная дочь герцога Карлайлза. В этом случае от их учтивых манер не осталось бы и следа. Гарри, пожалуй, даже не постеснялся бы сделать ей непристойное предложение, это как раз в его характере. Мысль о том, что с Габриэллой могут обращаться подобным образом, просто бесила его.

— Итак, граф, — заговорила Габриэлла после длительной паузы. — Вашу мать зовут Беатрис и у нее, насколько я поняла, «премилый» характер, — она злорадно улыбнулась. — Что ж, это определенно многое объясняет.

Питер был уязвлен. Он выпрямился и хмуро заметил:

— Я думал мы на «ты», — он помолчал. — А ты, кстати, очень похожа намою мать. Ты, так же как и она, гонишься за респектабельностью и благоговеешь перед институтом брака.

Габриэлла вспыхнула, а он невозмутимо продолжил:

— Если хочешь, я немного расскажу о твоей единомышленнице. Мой отец, граф Сэндборн, был вынужден бежать из собственного дома, потому что Беатрис не давала ему житья. Десять лет она проклинала его, а когда он умер, переключилась на меня. Моя мать привыкла манипулировать людьми, и ее злит тот факт, что некоторые аспекты моей жизни ей неподвластны. А еще она мечтает меня женить, но я скорее дам отрубить себе правую руку, чем доставлю ее такое удовольствие.

Его гневная тирада привела Габриэллу в замешательство. Бедный, оказывается, ему еще тяжелее, чем ей. Теперь она поняла, почему он взялся ей помогать. Она поняла также, почему он так скептически относится к браку. Поняла его гнев. Поняла его.

Единственное, чего она никак не могла понять, так это почему он до сих пор продолжает возиться с ней? Ее собственные взгляды на жизнь ему известны, и они, действительно, во многом совпадают со взглядами Беатрис, так на что же он рассчитывает?

Питер Сент-Джеймс задавался тем же вопросом. Какого черта он вот уже неделю каждый день ровно в три часа является в особняк Леко? Почему даже сейчас, когда Розалинда выпустила Габриэллу из заточения, он не оставляет девчонку в покое? Почему возит ее по городу в поисках какого-то мистического мужа? Почему? Почему?

Потому что она умная и нежная, отзывчивая и в то же время строптивая. Потому что она не хочет жить так, как живет ее мать, и готова обменять роскошь на право быть свободной.

Питер искренне желал Габриэлле счастья. Он хотел видеть ее замужней дамой, окруженной оравой ребятишек, и верил в то, что так оно и будет. И все же какая-то часть его сознания протестовала против этого. У Питера была авантюрная жилка, и бейся она чуть посильнее, он увез бы Габриэллу в свой особняк, уложил бы ее в постель и занимался бы с ней безумной, страстной любовью до тех пор, пока… Пока что?

Карета подъезжала к Итон-сквер. Габриэлла притихла и выглядела осунувшейся. Питер дружески обнял ее и сказал:

— Если завтра ты хочешь ехать в Рэдинг, то надо выехать пораньше. Я не ошибся? В Рэдинге живет очередной кандидат?

Сердечко Габриэллы так и затрепетало от радости.

— Спасибо, Питер. Я даже не надеялась на то, что ты и дальше захочешь помогать мне.

— Дорогая «кузина», я всегда довожу дело до конца, — проговорил он, а про себя подумал: — «Даже если это дело безнадежно».

Следующим утром Габриэлла велела кухарке приготовить корзинку с едой и вином, а сама пошла к матери доложить, что сегодня они с Питером едут на пикник. Но Розалинде было не до нее. Она получила телеграмму от герцога, в которой тот сообщал, что будет в Лондоне через два-три дня. Розалинда развила бурную деятельность и готовилась встретить герцога во всеоружии. Услышав робкий лепет Габриэллы, она лишь отмахнулась и рассеянно бросила:

— Конечно, конечно, дорогая. Приятного дня. Питер, как и обещал, приехал пораньше. Габриэлла встречала его в холле. В дорогу она одела светло-коричневое платье с мягким лифом и такого же цвета шляпку, украшенную желтыми цветами. Увидев ее, Питер даже присвистнул от восхищения.

Когда они уселись в карету он самодовольно заметил:

— У мельника из Рэдинга нет ни малейшего шанса.

— Почему ты так считаешь?

— Ни один мельник не достоин такой красавицы, как ты.

Она улыбнулась.

По пути в Рэдинг они весело болтали о всяких пустяках. Время летело незаметно, и к полудню они уже въехали в городок. Отыскать мельницу Райта оказалось довольно просто. Она располагалась на берегу маленькой речушки, и, подъехав к ней, молодые люди тут же очутились в гуще событий.

Вокруг мельницы толпились фермеры, арендаторы, ученики пекарей с тележками. Все они дожидались помола. Рядом с мельницей стоял грубо сколоченный дом с покатой крышей. Оттуда доносились мужские голоса и смех.

Питер и Габриэлла вылезли из кареты и подошли поближе. В это время из дома вывалилась ватага парней с кружками пива в руках. Следом за ними вышел коренастый мужчина в кожаном фартуке. Один из подмастерьев окликнул его:

— Хозяин, готова ли мука?

— Конечно, готова, мальчик! — весело ответил тот. Старый Райт держит свое слово. Кати тележку к задней двери, там тебе будет легче ее нагружать. — Да смотри осторожнее, не рассыпь свое добро, а то пекарь тебе уши оборвет.

Фермер и арендаторы тоже повскакали со своих мест. Последовала жуткая неразбериха, но мельник всех расставил по своим местам и в рекордно короткий срок закончил раздачу муки.

Габриэлла во все глаза смотрела на своего предполагаемого жениха и не знала, смеяться ей или плакать. Он лучше, чем купец и викарий, но все же…

Когда все тележки были загружены, Райт увидел Питера и Габриэллу.

— Чем могу служить вам, сэр, и вам, прекрасная леди? — радушно спросил он.

— Мы хотели бы осмотреть мельницу, — нашелся Питер. — Никогда не видел, как мелют муку, а моя кузина так и вовсе думает, что булки растут на деревьях.

— С радостью покажу вам все, вот только ваша одежда… Я не могу поручиться за то, что после осмотра она останется такой же чистой, — он широко улыбнулся, и Габриэлла заметила, что у него не хватает двух зубов. — Вам придется быть осторожнее, — предупредил мельник и повел их внутрь.

Они поднялись по скрипучей лестнице, и Райт, указав на оборудование, горделиво сказал:

— Этим машинам уже больше двухсот лет. Их использовал еще мой прадед,

Во время экскурсии он все время откашливался и сплевывал, не забывая правда просить у Габриэллы прощения за подобные вольности.

— Это все от пыли, — объяснял он и утирал свое потное лицо. — На мельнице всегда пыль.

Добродушного Райта оба покидали с большим облегчением. Габриэлла была немного сконфужена, а Питер, разумеется, доволен. Еще на одного кандидата меньше!

— Он, видно, очень добрый человек, — говорила Габриэлла, уже сидя в карете. — Справедливый и честный. Он усердно трудится и будет хорошим мужем и отцом.

Произнося эти слова, она сама плохо понимала, кого хочет убедить — Питера или… себя?

— На роль твоего мужа он подходит так же хорошо, как трофейный кабан, — заявил Питер. — Он плюется и чешется, любит пиво и грубоватые шутки. Невозможно представить его сидящим за шахматной доской или читающим книгу. Он наверняка не знает, что такое рубашка с воротником, а ведь одним из пунктов твоего списка, насколько я помню, была чистоплотность, — Питер криво улыбнулся. — Хотя, ты, пожалуй, сможешь найти с ним общий язык. Почитаешь ему потешки, споешь пару куплетов из «Крошки Алисы», и мельник с радостью назовет тебя своей женой.

Габриэлла раздраженно сжала руки в кулачки и отвернулась.

— Иногда ты бываешь просто невыносим, — в сердцах бросила она, глядя на засеянные поля, мимо которых они проезжали.

— Только иногда, — заметил он, искоса наблюдая за ее терзаниями. — А иногда и прав. Перестань дуться и мучить себя, ты ничем не обидела старину Райта. Но факт есть факт: ты не сможешь жить на мельнице, а он никогда не согласится переехать на Итон-сквер. Ты девушка разумная, и сама это прекрасно понимаешь.

Габриэлла сердито посмотрела на него. Как ни печально было это сознавать, но Питер действительно прав. Особенно ее угнетало то, что он ведет себя так порядочно. Уж лучше бы чванился и посмеивался над ней, перенести это было бы куда легче.

— Итак, кузина Габби, кто следующий? У тебя ведь остался еще один кандидат, кто он?

— Барон, — буркнула Габриэлла. — Барон Кол-честер из Кингстона.

— Очень удачно, это нам как раз по пути, — объявил Питер и весело подмигнул ей. — Да не расстраивайся ты. Может быть, и есть тот, кого ты ищешь.

Втайне Питер надеялся, что это далеко не так.

Они перекусили в тенистой дубовой роще и отправились в Кингстон-на-Темзе.

Кингстон — маленький городок. Его можно обойти пешком меньше, чем за час, и наши путешественники полагали, что быстро отыщут дом барона Колчестера. Но не тут-то было. В магазинах и единственном ресторане города о бароне слыхом не слыхивали.

Проехав почти весь Кингстон, они, наконец, отыскали человека, который знал, где живет «старик Колчестер». Услышав это, Габриэлла побледнела. Она никак не ожидала, что ее последний кандидат окажется стариком. Но, может быть, у него есть сын?

Дорога, ведущая к дому барона, состояла из одних ухабов, и молодые люди решили пройти остаток пути пешком. Когда на пригорке показался покосившийся дом с телегой сена на заросшем травой дворе, Габриэлла совершенно упала духом. Не такой она представляла себе резиденцию барона Колчестера. Они подошли к ветхому забору, и Питер, с опаской облокотившись на него, крикнул:

— Эй, хозяева! Есть кто дома?

Минут через пять на крыльцо вышел высокий худощавый мужчина, лет шестидесяти. Он прикрыл глаза от яркого солнца и сердито сказал:

— Это ты, парень? За эту неделю ты уже второй раз опаздываешь с моей… — тут он заметил, что ошибся, чуть покачнулся и спросил: — Кто вы такие, черт побери?

Кожа на его лице имела желтоватый оттенок, а склеры глаз были сплошь в красных прожилках. Легкий ветерок донес до них запах прокисшего вина, пота и грязного белья.

— Мы катались, но наша карета застряла примерно в миле отсюда, — невозмутимо соврал Питер. — Не могли бы вы одолжить нам лошадь, чтобы вытащить ее? Мы хорошо заплатим.

— У меня нет лошадей, — мужчина махнул рукой в сторону полуразвалившегося сарая, который когда-то, видимо, служил конюшней. — Я давным-давно продал своих скакунов.

Мужчина повернулся и заковылял обратно в дом.

— Постойте! — сделал Питер еще одну попытку разговорить его, хотя с этим кандидатом и так все было ясно. — Моя кузина устала и хотела бы отдохнуть. Не могли бы вы дать ей напиться? Дорога ужасно пыльная.

— Вон там колодец, пейте сколько угодно, — он вошел в дом и с треском захлопнул за собой дверь.

Но Питер так просто сдаваться не собирался. Он хотел, чтобы Габриэлла увидела своего предполагаемого жениха во всей красе. Питер зашел во двор, подбежал к дому и яростно замолотил кулаками в дверь.

— Мне неприятно снова беспокоить — вас, — с изысканной вежливостью проговорил он, когда мужчина чуть приоткрыл дверь и высунул нос наружу. — Но не могли бы вы сказать нам, где мы находимся?

— Вы находитесь на моей земле, — горделиво заявил тот. — И чем скорее вы вытащите свою упряжку и уберетесь отсюда, тем будет лучше для вас же. Я не люблю, когда меня тревожат.

— Но на чьей земле? Кто вы? — не унимался Питер.

— Барон Колчестер, а теперь убирайтесь! И дверь захлопнулась во второй раз. Питер вернулся к Габриэлле и чуть не силком потащил ее обратно к карете. Она была слишком ошеломлена и унижена, чтобы возражать. Отвратительный старый хрыч! Да ему нужна не жена, а нянька. Подумать только, этот несчастный грязный… барон еще осмелился ответить на ее объявление. Какой стыд! Габриэлла просто задыхалась от душивших ее ярости и обиды. Последняя надежда потерпела крах.

Они молча дошли до кареты. Нервы Габриэллы были напряжены до предела. Если Питер скажет ей хоть одно язвительное слово, сделает хоть одно замечание типа «я-же-тебя-предупреждал», она ударит его. Ей-богу, ударит.

Питер помог ей сесть, и Габриэлла сразу же забилась в угол, избегая его взгляда. Джек развернул упряжку, и карета покатила в Лондон. Питер крепился изо всех сил, но в конце концов не выдержал и ехидно заметил:

— Конечно, у тебя не будет собственного выезда и ты не сможешь пить лимонад по утрам, но зато будешь баронессой.

Эти слова явились последней каплей, переполнившей чашу терпения. Слезы потоком хлынули из глаз Габриэллы, и она даже не пыталась их остановить. Питер молча сунул ей носовой платок, и она уткнулась в него, немилосердно хлюпая носом и издавая сдавленные стоны.

Когда Кингстон остался далеко позади, Габриэлла немного успокоилась и смогла рассуждать здраво. Ну и что же, что она потерпела неудачу, можно ведь дать еще одно объявление. Вовсе не из-за чего раскисать. Она найдет себе мужа… где-нибудь… когда-нибудь, но обязательно найдет!

Пока Габриэлла силилась обуздать свои эмоции, Питер медленно, но верно проигрывал битву со своими. Он бы отдал все на свете за возможность как следует врезать старику Колчестеру. Он готов был драться с целым светом, только бы Габриэлла больше не плакала. Она такая нежная и хрупкая и заслуживает лучшей участи, чем быть женой беспринципного купца, самодовольного викария или развязного мельника. Ей нужен надежный, умный, тонко чувствующий муж и, дай Бог, чтобы она нашла такого.

— Габриэлла, — тихо сказал Питер, дотрагиваясь до ее руки. — Не стоит так убиваться. Она вздрогнула, словно его ладонь обожгла ее, дно руку не отняла. Питер обнял ее и крепко прижал к себе. Девушка сопротивлялась, но потом затихла, а еще мгновение спустя спрятала свое лицо у него на груди и разрыдалась всерьез.

Немного погодя рыдания стихли, и Габриэлла робко подняла на него глаза. Веки ее покраснели, щеки пылали, а губы… были самыми притягательными губами в мире.

Он опустил голову, и Габриэлла невольно подалась ему навстречу. Их губы соединились, и это было самое лучшее, что Питер мог сделать для нее. Они, забыв обо всем на свете, жадно вкушали друг друга, и, казалось, этому поцелую не будет конца.

Она, отбросив прочь мысли о благоразумности, обвила руками его шею. Страсть, так долго сдерживаемая и отвергаемая, теперь рвалась наружу, и Габриэлла не противилась этому чувству. Она знала, что Питер хочет ее, и его желание как будто вливало в нее новую надежду, смягчая боль поражения.

Вдруг Питер напрягся и отпустил ее. Она отстранилась и непонимающе посмотрела на него. В глазах Питера застыло сожаление. Он что-то пробормотал и пересел на сиденье напротив. Только сейчас девушка заметила, что они находятся уже на окраине Лондона. Деликатный Джек остановился, чтобы дать им возможность или поднять верх или…

Щеки Габриэллы стали пунцовыми. Она расправила юбки, переколола шляпку, которая сбилась на бок, и выпрямилась. Ей следовало бы смутиться, но никакого смущения она почему-то не чувствовала: Наоборот, поцелуй помог ей восстановить душевное равновесие. Если после встречи с бароном она ощущала себя опустошенной, то теперь снова была полна сил и энергии. Габриэлла поняла что, целуя ее, Питер не только удовлетворял свою страсть, но и… утешал ее. Значит, он видел в ней не всего лишь желанную игрушку, а личность!

Когда эйфория, вызванная поцелуем, прошла, Габриэлла задумалась. Пришла пора подводить итоги. Она отвергла всех кандидатов, и ей по-прежнему нужен муж. Вот только где его искать?

Габриэлла украдкой взглянула на Питера. Ее влечение к нему становилось неодолимым. Ей нужно срочно найти другого мужчину — мужа — иначе она окажется полностью в его власти. Она окажется в пучине страсти и уже не сможет из нее выбраться.

Карета медленно катилась по улицам Лондона. Питер Сент-Джеймс смотрел на знакомые улицы и мысленно перебирал имена приятелей, подыскивая среди них мужа для Габриэллы. Ее страдания причиняли ему невыносимую боль, и он искренне хотел как можно скорее выдать ее замуж и покончить со всем этим. В голове вертелись фамилии лордов, членов парламента, но ни одного из своих знакомых он не мог представить рядом с Габриэллой. Ни одного, холостого или даже вдовца, он не мог вообразить ее мужем.

Впрочем, один, кажется, есть.

И этот единственный так же подходит для брака, как медведь-шатун, которому зимой некуда приткнуться.

Питер мужественно выдержал борьбу со своими принципами и понял, что должен уступить. В права вступила его возродившаяся совесть, и теперь она диктовала ему свои условия. У Габриэллы будет муж. Умный и респектабельный, который поймет и оценит ее по достоинству.

Они выехали на Итон-сквер, и Джек привычно остановился у дома номер 21. Габриэлла соскользнула с сиденья и замерла, ожидая, что Питер выйдет первым и подаст ей руку. Но он не стал этого делать. Питер Сент-Джеймс, граф Сэндборн схватил ее за плечи и заставил посмотреть на себя. Габриэлла почувствовала какое-то странное стеснение в груди и послушно подняла глаза.

— Я помогу тебе, — тихо сказал он.

— Что? — пролепетала она.

— Я помогу тебе найти мужа, — повторил он. — Настоящего мужчину с тугим кошельком и такого наивного, что он предоставит тебе полную свободу.

— Правда? — недоверчиво спросила Габриэлла, надеясь, что он не заметил блеска ее глаз. — Вы делаете меня должницей на всю жизнь, ваше сиятельство.

— Ничего, ты легко выплатишь свой долг, — пробормотал он, отворачиваясь. — Когда устроишься, будешь время от времени писать мне потешки, а первенца обязательно назови в мою честь.

Она кивнула, вылезла из кареты и пошла к дому. Когда двери за ней закрылись, она прислонилась к косяку и дала волю слезам.