"Дикое правосудие" - читать интересную книгу автора (Томас Крэйг)

Прелюдия

– Отличное пальто. Интересно, почему убийца оставил его? – пробормотал Алексей Воронцов, прикрывая щеку от порывов ледяного ветра капюшоном своей парки.

Бакунин, полковник ГРУ, также вызванный на место преступления по анонимному телефонному звонку, тяжело расхаживал по скрипучему снегу за спиной начальника следственного отдела. Дымок от его сигареты проносился мимо Воронцова.

– Мне нравится его костюм, – продолжал Воронцов, оглянувшись на Бакунина. Офицер ГРУ выглядел совершенно безразличным, словно не испытывал ни малейшего желания вернуться в ту теплую комнату, из которой он прибыл сюда. – По-хорошему этот труп следовало бы раздеть догола.

Воронцов приподнял тело с припорошенной снегом жесткой травы и уперся рукой в спину мертвеца, словно собираясь произвести некое чревовещательское действо. Судя по анонимному звонку, тело было обнаружено случайно. В карманах ничего не было – Воронцов уже проверил. Работа убийцы или того, кто нашел труп.

Воронцов повернулся на корточках и сердито посмотрел на Бакунина. Тот прервал свое хождение и помог ему поддержать тело, предварительно прикурив другую сигарету.

– Американский портной. Вашингтон, – голова трупа свесилась набок. – Одиночная рана, – слова Воронцова повторялись в маленький японский диктофон его подчиненным, инспектором Дмитрием Горовым. – Пулевая, в основании черепа, пуля прошла навылет.

Возможно, патологоанатом сообщит им что-нибудь еще – например, приблизительное время смерти. Дважды сверкнула вспышка фотоаппарата.

– И кому не спалось в такую рань? – проворчал Воронцов. Он отпустил труп, позволив тому упасть на спину, как это сделал убийца несколькими часами раньше. – Так. Что дальше?

Все выглядело очень похоже на профессиональное убийство. В последнее время они не являлись редкостью: одна шайка торговцев наркотиками или дельцов черного рынка прореживает другую. Споры из-за прибыли или дележ территории... новомодные капиталистические преступления. В данном случае один человек подошел к другому, не подозревавшему о его намерениях, и хладнокровно прервал чужую жизнь. Мороз пронимал Воронцова даже сквозь теплую парку. В карманах ничего, кроме... Он поднял маленький предмет.

– Узнаете, полковник? – спросил он и с мрачным юмором добавил: – Ваша такого же цвета?

Бакунин взял кусочек жесткого пластика. Метки портного на костюме, да и, возможно, кредитная карточка, были оставлены в качестве сообщения. Но кому и о чем?

– Это его карточка? – хрипло спросил офицер армейской разведки.

– Если да, значит, он был служащим одной из американских нефтяных или газовых компаний. Или их поставщиков.

Воронцов осмотрел подметки и верх ботинок убитого. Ушки из мягкой кожи, теплый мех – дорогие и почти новые. Нет, вор не набредал на этот труп, иначе он забрал бы все, вплоть до нижнего белья. Итак, убийца – тот человек, который позвонил ему, Воронцову, и Бакунину. Убийство было чем-то вроде публичного заявления, требовавшего огласки.

Повертев кредитную карточку в обтянутых перчатками руках, Бакунин протянул ее обратно Воронцову. Карточка застряла в заднем кармане брюк, словно убийца не заметил ее. В левом нижнем углу значилось имя владельца: Алан Роулс. Золотая карточка «Америкэн Экспресс». Многие русские теперь владели такими карточками, небрежно помахивая ими, словно пропуском на небеса, особенно перед старушками и другими бедняками, стоящими в бесконечной очереди за пособием. Золотые кредитные карточки обладали той же властью, которую когда-то имели красные книжечки КГБ, и служили их владельцам такой же убедительной рекомендацией.

Моложавое, когда-то энергичное лицо человека немногим старше тридцати лет – лет на десять моложе Воронцова. Потухшее лицо.

Воронцов поднялся на ноги и потопал по снегу, чтобы согреться, сопя от ноющей боли в пальцах ног. Бакунин наблюдал за ним со сложенными на груди руками, как некий неумолимый механизм, утверждающий неизменность своего существования. Армейская разведка осталась такой же, какой была всегда – тупой, уверенной в себе и вечной. В мире все правильно, и Ленин по-прежнему сияет в небесах.

За спиной Бакунина, переминаясь с ноги на ногу, стоял Дмитрий Горов. Его круглое лицо, казалось, заострилось и побелело от холода. Люди в милицейской форме ждали поодаль с такой неловкостью, словно присутствовали на похоронах, а не на обычном осмотре места происшествия. Их автомобили и машина «скорой помощи» напоминали игрушки, забытые ребенком.

От дороги шли колеи, огибавшие рощицу чахлых елей, где было обнаружено тело. Воронцов стряхнул с перчаток жухлые иголки. Багровый рассвет, словно кровавая рана, разгорался за группой людей и машин. Иней покрывал фары припаркованных автомобилей, смерзшийся снег попеременно краснел и голубел на их мигавших сигнальных огнях: Поздняя осень в Новом Уренгое. Сибирь.

Первый МИ-8, доставляющий утреннюю смену на одну из буровых вышек, чей скелетообразный силуэт маячил в отдалении, затарахтел над плоской поверхностью скованных морозом болот. Вышки, увенчанные языками пламени и тонкими столбами дыма, похожими на жертвенные воскурения, усеивали ландшафт, словно эскизы будущих человеческих поселений. Воронцов поежился.

– Ну, майор, что скажете? – бесцеремонным тоном поинтересовался Бакунин. Воронцову было интересно, зачем убийце Роулса понадобилось присутствие представителя ГРУ. В конце концов преступление было обычным, не затрагивавшим интересы служб безопасности, и находилось под юрисдикцией Воронцова.

– Если вам нужен диагноз, спросите у врача.

– Я спрашиваю вас. Почему нас обоих вызвали на осмотр трупа? Случай проходит по линии экономической преступности... не так ли?

– Может быть, полковник.

Но может быть, что и нет.

Бакунин был всего лишь обычным офицером армейской разведки, чье превосходство над Воронцовым целиком и полностью объяснялось большим расстоянием до Москвы. Собственные полномочия Воронцова как руководителя следственного отдела УВД Нового Уренгоя были сугубо гражданскими и незначительными. Не то чтобы военные заправляли делами – это делали предприниматели, гангстеры и иностранные инвесторы, – но военных попросту было больше. В сущности; люди вроде Бакунина уже не раздражали Воронцова. Бакунин являлся одним из многих людей, которых он смутно недолюбливал и присутствия которых старался избегать.

Город казался скопищем огней, окруженным редкими и жалкими огоньками поселков, дач нуворишей и мелких крестьянских хозяйств. Новый Уренгой располагался на северной оконечности тайги, где чахлый карликовый лес вырождался в болотистые пустоши, переходившие в необъятные пространства северных тундр до самого побережья Карского моря. Это и была зона ответственности Воронцова – за тем исключением, что здешняя милиция играла роль трех легендарных обезьян, которые ничего не видят, ничего не слышат и ничего никому не скажут. Местные заправилы, в том числе и шеф Воронцова, лично присматривали за тем, чтобы он не совал нос куда не надо. Никто не имел права вмешиваться в священную миссию добычи газа и нефти из-под вечной мерзлоты.

– Нам оставлен знак, что действовал профессионал, – пробормотал Воронцов, обращаясь скорее к Дмитрию, чем к Бакунину. Горов согласно кивнул.

– Ну и что? – резко произнес Бакунин с таким видом, словно температура воздуха была единственным вопросом, достойным его внимания.

– Но здесь есть кредитная карточка – такая чистая, должно быть, хранилась в бумажнике или в конверте, – сообщающая нам личность убитого. Она оставлена так, будто ее не заметили.

– Но почему позвонили мне? – сердито спросил Бакунин.

Обилие выпивки, недостаток сна... Грубость и жестокость, наложившие неизгладимую печать на черты широкоскулого лица Бакунина, могли объясняться любой из этих причин, но на самом деле объяснение коренилось в ином. Этот человек и в самом деле был жестоким; он глядел на окружающий мир с ненавистью и подозрительностью злобного борова.

– Не знаю, полковник, – отозвался Воронцов. – Очевидно, кому-то понадобилось ваше присутствие. Впрочем, поскольку убит американец, то в конечном счете вас бы все равно поставили в известность, не так ли? Возможно, наш таинственный информатор просто экономил наше время.

Еще один большой вертолет с рабочими пророкотал над ними на низкой высоте. Воронцов подождал, пока шум мотора не стих в отдалении. Он глядел на безобразные блочные коробки жилых домов и учреждений Нового Уренгоя. Уличные фонари гасли по мере наступления нового дня. Мерзлые пространства тундровых болот, сумрачные и пустые, тянулись во всех направлениях до горизонта. Город торчал посреди ландшафта, словно рассыпанная коробка строительных блоков, обнесенная сторожевыми башнями газовых и нефтяных вышек.

– Кому-то хотелось, чтобы мы оба узнали об этой смерти. Я не знаю почему. Разве его имя что-нибудь говорит вам, полковник? В конце концов вы вращаетесь в более высоких кругах, чем я.

Губы Дмитрия, стоявшего за плечом Бакунина, на мгновение изогнулись в холодной усмешке.

– Пока мне кажется, что я не слышал о нем, но я проверю.

– Вы берете расследование под свой контроль?

Бакунин покачал тяжелой головой.

– Вы – следователь. В настоящий момент это обычное убийство. Вероятный мотив – ограбление.

– Посмотрите на его ботинки. Он не мог идти сюда пешком из города. Если его привезли сюда, то он знал убийцу... По крайней мере, знал, с кем он собирается встретиться.

Бакунин коротко кивнул и закурил новую сигарету, прикрыв ладонью от ветра золотую зажигалку.

– Сколько времени прошло после убийства?

– Кто знает? Сомневаюсь, что патологоанатом сможет дать точный ответ. На первый взгляд – часа три, не больше.

– Мне позвонили два часа назад. Вам тоже?

Воронцов кивнул.

– Звонивший был заинтересован в том, чтобы колеса завертелись побыстрее. Он не хотел ждать, ведь кто-то мог обнаружить тело, и... – Воронцов помедлил и тихо добавил: – И уйти вместе с одеждой и карточкой «Америкэн Экспресс».

Он снова посмотрел на город, выставивший свои оборонительные рубежи против вечной мерзлоты. Бетонные башни, ряды потухших фонарей, тянувшиеся вдоль крупных улиц и цепочкой уходившие к островкам леса, окружавшим новые роскошные отели. Роулс мог жить в одном из них, возможно, в лучшем – в «Метрополе». Корпорация Хайатта владела этим отелем на паях с русскими, частично оплатив строительство. Там были самые дорогие апартаменты и лучшие шлюхи. Японцы, немцы, американцы – все вкладывали деньги в Новый Уренгой: в жилые дома, отели, офисы компаний. За четыре года город втрое увеличился в размерах. Десятки компаний участвовали в покупке, лизинге, разведке и эксплуатации газового поля, некоторые при участии русских партнеров, некоторые самостоятельно. Роулс работал в одной из этих компаний.

– Не понимаю, – пробормотал Воронцов.

– Что? – Бакунин резко повернулся к нему.

– Люди вроде Роулса обычно неприкосновенны. Помните... Нет, вы вряд ли слышали, то был незначительный инцидент. Высокопоставленный администратор нефтяной компании был ограблен летом неподалеку от своего отеля. Один из местных мафиози позднее лично раздробил грабителю коленные чашечки, чтобы подчеркнуть святость золотых гусей, подобных Роулсу. Почему же его убили? Только среди гангстеров и рэкетиров принято приговаривать друг друга к смерти.

– Значит, вы полагаете, что он был гангстером? Все лучшие гангстеры – американцы, так? – даже улыбка Бакунина была какой-то садистской.

– Не знаю. Кто вы, мистер Роулс? – добавил Воронцов, обратившись к трупу. – Почему из вас сделали сообщение для нас?

Бакунин раздавил окурок каблуком сапога, словно оповещая о конце аудиенции, повернулся и зашагал к своему автомобилю.

– Я оставляю это вам, Воронцов, – бросил он через плечо. – Вы у нас стоите на страже закона.

Дмитрий Горов усмехнулся, когда Бакунин поскользнулся на ледяной корке, поднимаясь к своему лимузину, и едва не упал. Водитель торопливо отбросил сигарету и распахнул заднюю дверцу.

Когда бакунинская «волга» выползла на шоссе, Воронцов повернулся к трупу. Какой-то автомобиль, мчавшийся мимо перелеска, дал гудок, протестуя против неожиданного препятствия, но тут же замолчал, словно поняв, с кем имеет дело.

Руки Роулса, хоть и с посиневшими ногтями, оставались мягкими и хорошо ухоженными. При жизни от этого человека веяло властью и деньгами. Ветер свистел в безлистых ветвях карликовых березок и раскачивал верхушки елей. Новый Уренгой казался еще более чужеродным окружающему пространству, чем минуту назад, а это пространство – еще более необъятным и безлюдным.

Кто-то заказал это убийство и потребовал, чтобы оно выглядело профессионально. Работа разведки? Воронцов взглянул на автостраду, но автомобиль Бакунина уже скрылся из вида. Гангстерская разборка или что-то иное?..

Кто-то оставил предупреждение...

...но кому оно предназначено?