"И придет ночь" - читать интересную книгу автора (Скай Кристина)

Глава 15

Сэр Чарлз Миллбэнк любовался роскошными формами своей пассии, которые едва прикрывал прозрачный шелк.

– Иди ко мне, искусительница.

Француженка захлопала густо насурьмленными веками и захихикала.

– Подожди, англичанин. Сначала я выпить еще вина.

Баронет побагровел и нахмурился: ему уже надоело ждать. Однако он наполнил стакан для своей непредсказуемой спутницы.

– Не этот кружка, мой Чарлз. Хрустальный кружка, пожалуйста.

Выругавшись себе под нос, Миллбэнк послушно выполнил и это ее требование.

– Этот есть хороший, этот есть очень красивый. Я из нее пить. – Анжелика элегантно подняла хрустальный кубок и залпом опрокинула все его содержимое в горло. Струйка стекла по ее подбородку. – Какой блаженство! Мне нужен салфетка, милый Чарлз, – промурлыкала она.

– Льняная салфетка недостойна того, чтобы прикасаться к твоим губам, плутовка. Я сам об этом позабочусь. – Он нагнулся к ней и провел языком по струйке шерри. – Какое же это шерри сладкое, киска! Но до тебя ему далеко.

Англичанин заключил ее в объятия и повлек к элегантному маленькому шезлонгу, который она выпросила у него во время его предыдущего визита. Шезлонг был изготовлен в Париже и обит китайским шелком. Она надулась:

– Только не в мой элегантный шезлонг, Чарлз. Это не есть принято. – Но, заметив раздражение на его лице, она тут же улыбнулась ему самой соблазнительной улыбкой. – Здесь, глупый. На этот милый кушетка у окно. – Она погладила рукой огромную, но слегка потертую тахту, стоявшую перед задернутым занавесками альковом, окно которого выходило на главную улицу Кингсдон-Кросса.

Сэр Чарлз начинал злиться. – Я прождал уже полночи, Анжелика. Мне начинают надоедать твои игры. Я как никак человек с именем. И с деньгами.

Дерзкая обольстительница вскочила на полные ножки и вытянулась во весь свой небольшой росток. Она недотягивала даже до пяти футов.

– Вы забывать свое место, месье. Я есть куртизанка высший ранг. С таким женщина нужно деликатный обращение. Я только учить вас искусству любви. – Она нежно пощекотала его под подбородком, чтобы смягчить резкость своих слов. – Но так как вы быть сегодня хороший мальчик, я сделаю себя более удобной. – Подарив ему нежный взгляд, она поднялась и разгладила складки ткани на бедрах.

Лицо сэра Чарлза покрылось красными пятнами. Он потянулся к ней. Он уже не мог сдерживаться и жаждал предаться ночным удовольствиям, но в ответ услышал только дразнящий смех.

– Как вы нетерпеливы! Не сразу, не сразу, мой дорогой Чарлз. – Француженка удалилась в соседнюю комнату.

Она нарочно оставила дверь открытой, чтобы ее покровитель мог созерцать каждое ее соблазнительное движение, пока она раздевалась. С каждой минутой Миллбэнк возбуждался все больше.

– Анжелика, ты еще не готова?

В ответ раздался заливистый смех.

– Еще одна напиток, мон амор. С каждый день ваш выбор все лучше.

Так как вино выбрала сама Анжелика, а он лишь заплатил кругленькую сумму за доставку из Бордо, похвала эта была явно незаслуженна. Но тем не менее сэру Чарлзу она была приятна. Он прихорашивался, одергивал жилет на выпирающем животике. Затем прочистил горло.

– Конечно, крошка моя. – Он попытался изобразить французский акцент, но это ему не удалось. Он налил еще один бокал вина и поднес его Анжелике.

– Нет, нет, мон шер. Поставьте ее у окно. Я буду еще чуть-чуть долго. Вам это есть нравится?

Так как в данный момент на ней было лишь прозрачное неглиже из кисеи жесткой отделки и пара перламутровых сережек, сэр Чарлз ответил утвердительно. Вообще-то сейчас она его так влекла, что пульсирующая жилка у него на виске готова была лопнуть от напряжения. Он поставил бокал Анжелики, куда она сказала, и подлил себе вина. Руки у него при этом тряслись.

Вдруг из-под занавески высунулась чья-то рука. Пальцы в перчатке схватили бокал Анжелики, который на несколько секунд исчез за занавеской, а затем вновь появился на столе, уже пустой. Выплыв из соседней комнаты, француженка первым делом взглянула на свой бокал. Лицо ее скривила недовольная гримаса.

– Чарлз, противный мальчик! Почему ты не дать мне мой вино?

– Вино? Клянусь, я налил тебе полный бокал, Анжелика. И поставил его у окна, как ты и просила!

– Я видеть только бокал из стекло, а внутри вино нет, уверять вас!

Сэр Чарлз пожал плечами. Его сознание было уже порядком затуманено вином, которого он за этот вечер успел хлебнуть изрядно. Он покорно налил еще один бокал и поставил его на прежнее место. Анжелика же тем временем любовалась своим нарумяненным лицом в зеркале, висевшем над камином.

Рука в перчатке опять опустошила хрустальный бокал, а затем вновь вернула его на место.

Оглянувшись, француженка топнула ножкой:

– Это есть один из ваш английский шутка?

Сэр Чарлз с изумлением посмотрел на свою любовницу:

– Какого черта? О чем ты говоришь, Ангел? Я только что собственноручно налил полный бокал!

Француженка снова топнула ножкой, обутой в атласную туфельку.

– Вы знаете, что я не желать, чтобы меня называть так!

– Не хочешь, чтобы я называл тебя «Ангел»?

– Именно! Не этот имя! Вы оказать мне большой услугу никогда так меня не называть.

– Окажете мне большую услугу, если никогда не будете меня так называть, – пробормотал смущенный англичанин.

– Очень хорошо, теперь вы поправлять мой английский! Я не есть достаточно хороша для вас! Я, Анжелика, который доставлять удовольствий Наполеон и сам король Людовик!

Ей была свойственна галльская вспыльчивость. Сэр Чарлз нахмурился:

– Успокойся, не надо так распаляться, киска моя. Я хотел только сказать...

– Что я есть глупый! Что я есть задний часть осла, да?!

– Я ничего подобного не думал, Ангел... э-э-э... Анжелика. Я просто хотел сказать, что...

– Что ты хотеть сказать, есть совершенно ясно! Я больше не имею настроение для компания. А сейчас ты уходить. Пока я не бросить в тебя эта бокал!

Сэр Чарлз побледнел, вспомнив, сколько стоил хрустальный бокал, который она сейчас с такой злостью сжимала в своих белых, надушенных пальчиках.

– Ты не так меня поняла, Анжелика. Давай не будем ссориться. Во всем виноват только я. Я, должно быть, дал тебе не тот бокал. – Заметив, что она смягчается, он поспешил протянуть ей очередной бокал вина. – Давай поскорее забудем об этой глупой ссоре.

Его пассия фыркнула.

– Что вы, англичане, понимать? Ваш погода плохой, ваш еда еще худший. Везде здесь такой дикость! Все, что я слышать, – это Блэквуд: разбойник, который ездить проселочные дороги, грабить невинный женщины и брать, что пожелать. Это есть ужасно!

– Скоро это закончится, – с умным видом произнес сэр Чарлз. – Через несколько дней лорд Блэквуд исчезнет навсегда, а я стану самым известным человеком в Норфолке, а может, и во всей Англии!

Но похоже, он не убедил свою любовницу. Она снова направилась к своему будуару.

– Хорошо, я пойду поправить прическа. Здесь дуть очень сильный ветер.

– Ветер?! Откуда здесь... – Но сэр Чарлз уже научился сдерживать чувства, когда находился в компании своей взбалмошной возлюбленной-француженки. – Э-э... Да, конечно. Твое вино ждет тебя здесь. Сделай глоточек, и жизнь снова станет прекрасна.

Он покачал головой и, отвернувшись, наполнил свой бокал, который тут же опустошил залпом.

«Ох уж эти француженки! Если бы они не были так соблазнительны, никогда бы не стал иметь с ними никаких дел», – мрачно подумал Миллбэнк. В следующий раз он возьмет себе в любовницы какую-нибудь покорную, юную простушку из Йоркшира или Дорсета. Такую, что не станет швыряться бокалами и разыгрывать сцены страсти.

Но это будет позже. Анжелика знала, как его ублажать. Ее умелые руки, жаркие алые губы сводили его с ума.

Да, несомненно, он еще не скоро сменит Анжелику на робкую простушку. Он вспомнил прошлую ночь, которую он с ней провел, и желание вспыхнуло в нем с новой силой. Допив бокал, он снова подлил себе вина. Рука в перчатке снова потянулась к бокалу Анжелики и опустошила его. Когда Чарлз обернулся, Анжелика смотрела на него с яростью. Даже под густым слоем пудры был заметен заливавший ее щеки румянец злости.

– Какого дьявола! Что ты за шутки со мной шутишь! – произнесла она по-французски. Блондинка тряхнула кудрями и топнула ножкой. – Мне совсем не есть нравится твой шутка!

Раскрасневшийся англичанин уставился на свою взбалмошную любовницу. Терпение его лопнуло.

– Хватит ломать комедию, Анжелика. Думаю, не нужно напоминать, кто платит за вино, которое ты потребляешь в неограниченном количестве, и за бокалы, которыми ты швыряешься в момент гнева. И на чьи деньги была куплена эта дорогущая сорочка, на которую ты только что просыпала ароматическую пудру. А теперь кончай пороть чепуху. Иди сюда и поцелуй своего господина и повелителя.

– Господина? Повелителя? – Поток французских ругательств был столь изощренным, что уши вяли. Если кратко подытожить все сказанное Анжеликой, то смысл ее слов сводился к следующему: сэр Чарлз был объявлен побочным сыном марсельского карманника и проститутки с улицы Руан. Сама же его персона была описана в терминах, более пригодных для изображения четвероногого существа.

Англичанин выругался.

– Хватит, Анжелика. Ты обязана принимать меня и быть мне во всем покорной. – В голосе его прозвучало холодное высокомерие. – Веди же себя как полагается, слышишь?

– Все в этой маленький глупый деревня слышать тебя! О, как ты есть вульгарен! – После этих слов она резко повернулась на каблуках и исчезла в своем будуаре, громко хлопнув дверью.

Резко защелкнулась задвижка.

– Анжелика, довольно! Я не потерплю такого неповиновения! Выходи немедленно, а не то я...

В этот момент из-за занавески, скрывавшей альков, появились чьи-то широкие плечи, на которые был наброшен черный плащ.

– Проблемы, сэр Чарлз? Да, эта женщина просто порох. Приношу вам свои соболезнования.

От неожиданности у Миллбэнка мороз пробежал по коже. Он быстро обернулся и схватился рукой за горло.

– Ты! Господи, твоей наглости нет предела!

– Боюсь, что нет, – любезно отозвался лорд Блэквуд, прислонившись к стене, оклеенной шелковыми обоями. – Разрешите дать вам один маленький совет касательно женского пола. Лучше на них не давить, знаете ли. Здесь подсластить, там приласкать, и вы получите больший результат, чем добились бы бранью и угрозами.

– Совет он мне хочет дать! Я тебе покажу совет! Я еще полюбуюсь, как тебя вздернут на виселице!

В ответ разбойник сделал неопределенное движение украденным бокалом в воздухе и опустошил его.

– Неплохое вино. Я, правда, предпочитаю напитки с более ярким характером, покрепче, но, видно, это вино лучше отвечает вашим вкусам и душевному складу.

Он аккуратно поставил пустой хрустальный бокал обратно, не сводя темных глаз с лица сэра Чарлза, пошедшего красными пятнами.

Блэквуд не спеша вынул рапиру из ножен и приставил ее Миллбэнку к горлу.

– Похоже, вы совсем не цените тех женщин, которым надоедаете своими приставаниями.

– Ж-женщин? Каких еще женщин?

– Увы, я имею в виду мисс Сен-Клер.

– Силвер? По какому праву вы защищаете эту чертову тва...

Кончик рапиры мгновенно прижался к пульсирующей вене на его горле.

– Мне, должно быть, послышалось, друг мой. Не могли же вы вправду сказать, что я только что услышал?

– Э-э... Нет, конечно. То есть я хотел сказать...

– Ну и отлично. Продолжим. Вам не следует больше докучать мисс Сен-Клер. Вы меня поняли?

Миллбэнк молча кивнул.

– Боюсь, ваш ответ мне не совсем понятен. Поясните, пожалуйста, словами, что вы хотели сказать этим жестом.

– К Силвер не приставать, – произнес сэр Чарлз, которому небо показалось с овчинку.

– И прекратите свои визиты на ферму Лэвиндер-Клоуз. Чтобы вы никогда больше там не показывались.

– Черт возьми, это уже... – Холодная сталь клинка прикоснулась к его подбородку. – Э-э-э... понятно, понятно! Больше не появляться на ферме Лэвиндер-Клоуз. – Конец фразы он произнес уже хриплым голосом.

– Очень хорошо. Приятно иметь дело с разумным человеком. Я вас отвлеку еще только на одну минутку, а потом можете возвращаться к своей прекрасной даме. Думаю, вам о многом нужно поговорить. Но сначала вы должны мне пообещать, что партия медных труб, которую вы удерживали, будет чудесным образом доставлена мисс Сен-Клер, причем завтра же.

– Партия труб? – выпалил баронет. – Непонятно, о чем вы вообще ведете речь. Я не имею никакого отношения к...

Острое лезвие рапиры снова прикоснулось к Миллбэнку. На сей раз оно нацелилось на очень важную часть тела ниже пояса, которой так не терпелось насладиться со своей пассией.

– Хорошо, хорошо! Да, я и правда удерживал эти трубы! А что поделаешь, если эта девка до того опустилась, что торгует подобным хламом! И это моя родная свояченица! Господи, да надо мной все графство со смеха покатывается!

– Все будут гоготать еще громче, если с вами произойдет несчастный случай, дорогой Чарлз. Конфуз, который лишит вас той дряблой части тела, с помощью которой вы намерены этой ночью получить удовольствие в постели с Анжеликой.

Англичанин побледнел.

– Вы... вы не посмеете!

Узкие губы, на которые падала тень от черной маски, растянулись в улыбке.

– Что ж, давайте проверим, посмею я или нет. Здесь и сейчас.

Миллбэнк стал бледным как полотно.

– Н-нет! Черт бы вас побрал!

– Очень хорошо. Полагаю, теперь вы навсегда забудете дорогу в Лэвиндер-Клоуз.

После небольшой паузы толстяк-баронет покорно кивнул.

– Не слышу.

– Я забуду дорогу к дому этой женщины.

На мгновение глаза разбойника опасно блеснули.

– К дому этой женщины? Про какую это женщину вы говорите, друг мой? Выражайтесь, пожалуйста, яснее, чтобы я вас понял.

Сэр Чарлз, хоть и грубиян, и хвастун, законченным дураком не был.

– В моих визитах ничего такого не было. В конце концов, какое мне до нее дело? – грубовато добавил он. – Ох уж эта сестра моей жены! Вся загвоздка в том, что она... – Прикосновение рапиры к шее привело его в чувство. – В общем, мне до нее нет никакого дела.

– Приятно слышать, – произнес Блэквуд бархатным голосом. – Помните это, Миллбэнк. А то, знаете ли, у меня повсюду уши. Если я обнаружу, что вы нарушили свое обещание...

В полумраке комнаты сверкнула его рапира. На пол упал кусочек белого льна. Там он и остался лежать, дрожа на ветру.

– Думаю, мы отлично поняли друг друга. Не так ли?

– Д-да...

– Ну и прекрасно. А теперь позвольте полюбопытствовать, откуда у вас столько золота?

– Какого еще золота?

Блэквуд вынул из кармана Миллбэнка толстый кошелек и швырнул его на ковер.

– Вот какого.

– Я... я выиграл его в карты. Мне повезло.

– Но вас не было в игорном доме. – Разбойник был непреклонен. – Ни вчера, ни сегодня.

Сэра Чарлза бросило в пот.

– Я играл на деньги с одним своим приятелем.

– Ну да, конечно. – Разбойник снова потянулся к рапире.

Затем он нахмурился. До его слуха донеслись голоса, звучавшие внизу, в холле.

– Ну-ка повернись, – приказал он баронету, с которого градом катил пот.

Ловким движением Блэквуд отрезал лоскут от дамастовых занавесок Анжелики и завязал сэру Чарлзу глаза.

– А теперь считай до пятисот и не двигайся с места. Понял?

– Как тут не понять.

– Рад это слышать. Можешь начинать.

И англичанин стал считать. Голос его при этом дрожал. Подождав немного, Блэквуд проскользнул обратно в альков. Но прежде он облегчил вес кошелька Миллбэнка, битком набитого золотыми соверенами, примерно вполовину. Этим деньгам он сможет найти более достойное применение – например, отдать их Силвер Сен-Клер.

Миллбэнк дошел до тридцати пяти, когда разбойник скрылся в темноте за окном. Когда он досчитал до девяноста, Анжелика распахнула дверь будуара. Она удивленно сложила румяные губки, когда увидела, чем занят сэр Чарлз, и заметила разрезанную занавеску, колышущуюся на ветру.

– Чарлз? Что ты тут делать? И зачем повязка на глаза? Один из твой глупый шутка?

– Анжелика? Посмотри, у меня за спиной никого нет? Есть еще кто-нибудь в комнате?

– Нет, конечно! Только я есть. Но почему...

– Тогда заткнись, черт бы тебя побрал, и сними с меня поскорей эту повязку, – приказал разгневанный Миллбэнк.