"Неограненный алмаз" - читать интересную книгу автора (Крисуэлл Милли)

Глава 3

Следуя за Пруденс из комнаты в комнату главного дома, Брок с удивлением отметил, что он имеет такую же странную планировку, как и само ранчо.

Главный кабинет нес на себе печать мужественности – могучий деревянный стол расположился в самом центре; перед ним изогнули спинки два массивных, обтянутых кожей стула.

– Здесь я обычно занимаюсь бумажной работой, – сообщила Пруденс. – Заключаю сделки и веду переговоры. Эта комната дает жизнь всему ранчо. – Она чуть улыбнулась, вспомнив, как в детстве они с сестренкой являлись в кабинет отца, требуя своей доли внимания. Какое это было счастливое время... И тут у нее перехватило дыхание.

Прошло семь лет с того времени, как умерла ее сестра, но это воспоминание продолжало причинять нестерпимую боль. Клэр была двумя годами старше и взяла свою младшую сестренку под материнскую опеку. Лишившись ее, Пруденс почувствовала такое невыносимое одиночество, что стала подбирать тех, кто испытывал в своей жизни нечто подобное. В заботах о своих подопечных ей стало легче, много легче, но боль все же не прошла...

Брок заметил, как изменилось лицо хозяйки ранчо, и сразу понял, что она вспомнила о чем-то тяжелом. Ему стало ее жаль, но Брок постарался подавить свои чувства – не хватало только забивать свою голову заботами этого совершенно чужого человека.

– У вас здесь много работы, – дипломатично заметил он.

– Вы не знаете и половины того, чем мне приходится заниматься, мистер Питерс.

– Почему бы вам не звать меня просто Броком, мэм? Поскольку мы будем работать вместе, лучше обращаться так.

Она взглянула на него с удивлением.

– Я не терплю фамильярности, мистер Питерс, и думаю, что деловые отношения должны быть официальными. Фамильярность ведет к небрежности в исполнении своих обязанностей, а небрежность – верный путь к разорению.

Пока они шли по длинному, погруженному в полумрак коридору, Брок размышлял, какая причина заставляет его новую хозяйку держаться так строго. По всей видимости, это что-то личное.

Перед дверью в конце коридора Пруденс остановилась.

– Здесь – женская половина, мистер Питерс. Должна предупредить, что не все женщины в нашем доме относятся к присутствию мужчин доброжелательно. Если вам не понравится прием, не считайте себя обиженным – вы здесь ни при чем.

Брок поднял брови. Он уже собрался ответить, что после ее холодного приема ему бояться нечего, однако благоразумно придержал язык и молча проследовал за хозяйкой ранчо в большую комнату.

В дальнем конце комнаты располагался массивный, сложенный из камней камин. Свет из четырех окон – по два с правой и левой сторон – ярко освещал комнату. Лесенка у стены вела наверх, в спальные помещения.

Перед камином за длинным деревянным столом сидело несколько женщин. Они были разных возрастов и выглядели по-разному, но одно у всех них было общее – они были беременны.

– Леди, я хотела бы представить вам нашего нового управляющего, – обратилась к ним Пруденс. – Его зовут мистер Питерс. Если вы встанете, когда будете представляться, это позволит мистеру Питерсу лучше запомнить ваши имена.

Тут же поднялась молодая женщина с длинными соломенными волосами. Она посмотрела Броку прямо в глаза, без всякой тени смущения, в ее открытой улыбке читался явный интерес.

– Меня зовут Луанн, – звонко объявила она, и Брок сразу же понял, что это и есть та самая Луанн, из-за которой Дэйв Стюарт попал в немилость.

Луанн показала пальцем на бледную молодую женщину рядом с собой:

– А эту молчаливую мышку зовут Лорел. Пруденс чуть откинула голову, чтобы прошептать Броку на ухо:

– Лорел была изнасилована. Ее мужа убили, когда на них напали разбойники – всего в нескольких милях от нашего города. Они только что поженились и ехали в Абсолюшен открыть свое дело. Когда ее нашли, то узнали это из бумаг в ее сумочке. Сама она после этого случая стала немой.

Потрясенный Брок чуть кивнул, не в состоянии произнести и слова. Когда поднялась, чтобы представиться, следующая – Сара Девенпорт, он почувствовал заметное облегчение.

Это была красивая женщина с холеным лицом. Ее изысканный наряд и манера говорить свидетельствовали, что она происходит из богатой семьи. Брок подумал, что Моуди Карстерса наверняка поразит вид его новой сиделки.

– Остальные – Кристи, Элиза и Полли – отдыхают наверху, вместе с Мэри. – При упоминании о Мэри в голосе Пруденс снова появились обвинительные нотки. – Спальные помещения женщин посещать запрещается всем мужчинам без исключения.

Это замечание вызвало смешок Луанн.

– Мисс Пру заботится о нашей невинности, мистер Питерс. – И она показала на свой живот. – Шесть месяцев. Давно пора.

Под пронзительным взглядом Пруденс Луанн потупилась. Опустил голову и Брок, чтобы скрыть улыбку.

– Возвращайтесь к своей работе, Луанн. Вы еще не сделали дневную норму.

Только тут Брок заметил на столе ворох дубленой кожи. Руки Лорел быстро летали над лоскутками, связывая кусочки.

– Мы занимаемся изготовлением кожаных изделий, мистер Питерс, чтобы иметь дополнительный источник дохода. В настоящее время девушки делают лассо. Также мы изготавливаем обувь, седла, перчатки, ножны и множество других вещей.

Хозяйка ранчо не скрывала своей гордости, и Брок подумал, что это действительно впечатляет.

– Вы очень трудолюбивы, – деликатно заметил он.

– Мы практичны, мистер Питерс. Бедность – это порок. К сожалению, разведение скота малоприбыльно, и потому нам приходится подрабатывать изделиями из кожи. Вся прибыль делится на три части. Четверть остается каждой на личные нужды, четверть идет на поддержание ранчо, оставшаяся половина поступает в фонд, из которого каждая женщина может забрать свои деньги, когда решит нас покинуть. Здесь разрешается жить один год после рождения ребенка, и эти деньги позволят просуществовать во время поиска подходящей работы.

Она направилась прочь из комнаты. Несколько ошарашенный услышанным, Брок сделал вывод, что сильно недооценил эту женщину.

– Кожевенному делу меня научили индеец Джо и Ханна, – продолжила разговор Пруденс, когда они сели на софу, – кое-что узнала из книг и от ковбоев, которые работали на ранчо. А я, в свою очередь, научила девушек.

– Я восхищаюсь вашей изобретательностью, мисс Даниелс, – признал Брок, когда они вернулись в гостиную. – Немногие из женщин решатся взвалить на себя такое дело.

Было видно, как лицо Пруденс порозовело от похвалы.

– Я думала только о том, как выжить, мистер Питерс. Мужчины всегда недооценивают способности женщин, а ведь мы вполне в состоянии позаботиться о себе и без мужской поддержки.

В качестве доказательства она могла бы привести восемь лет своей работы на ранчо – порой крайне тяжелой и хлопотной, которая была бы не под силу многим мужчинам.

Однако Броку такая самостоятельность была не совсем по душе, как и самоуверенность его новой хозяйки. Главным во всем должен быть все-таки мужчина. Стоит подумать, как сделать пониже задиристый хохолок у этой птички.

– Как я уже говорила вам, у нас есть много правил, и их необходимо точно соблюдать. Каждый, кто работает на ранчо, должен каждое воскресенье посещать церковную службу. Исключение делается только для Джо и Ханны, да и то только потому, что у них своя религия.

Отлично! Просто великолепно! После случая с Мэри ему только не хватало снова увидеть злобную толпу прихожан Иезекииля Энтвистла.

– Мне говорили, что вас и других обитателей ранчо не очень-то дружелюбно встречают в городе, – заметил Брок.

В ее глазах вспыхнул огонь.

– Это не имеет значения. Мы приходим к Богу. Что бы они о нас ни думали, они не могут нам ничего сделать.

– А какие у вас еще существуют правила?

– Я не разрешаю употреблять спиртные напитки, кроме как в медицинских целях. Спирт разрушает здоровье и разум. Полковник Карстерс – прекрасный тому пример.

– Осмелюсь заметить, мисс Даниелс, что большинство мужчин все же предпочитают виски, а не отменное здоровье. Входит ли в мои обязанности следить, чтобы ковбои не посещали город, желая отвести душу?

– На моем попечении только семь женщин, мистер Питерс. Что делают мужчины после своей работы – это их дело. Как я поняла, вы спрашиваете и о себе?

Брок вдруг почувствовал раздражение. Этот тон был тоном воспитательницы, разговаривающей со школьником, а он уже вырос, и очень давно.

Брок наклонился к Пруденс так близко, что его нос почти коснулся ее лба.

– Я ничем не отличаюсь от других мужчин, мисс Даниелс, и если мне чего-нибудь вдруг захочется, – он на секунду замолчал, – я отправлюсь за этим в город.

Пруденс вскочила на ноги.

– Вы забываетесь! Он тоже поднялся.

– Я? Это вы установили столько чертовых правил, что по ним нельзя не только вздохнуть, но и пописать.

Она в ярости глотнула воздух, не в силах произнести ни слова.

– Мужик есть мужик, мисс Даниелс. Бог создал его мужиком, а не бесплотным ангелом, готовым следовать всем вашим правилам. Я знаю, как себя вести. Если мне вскружит голову запах вашей сирени или я замечу красивую грудь под женским платьем, я смогу удержать себя в рамках. Но это мои рамки, и я их сам определил. – Он взглянул в ее застывшее лицо. – Это единственное правило, которому я буду следовать. Надеюсь, вы его запомните.

И он вышел, хлопнув дверью. Пруденс вдруг ощутила, как сильно бьется ее сердце; лицо полыхало огнем.

Никто никогда не говорил с ней таким тоном! Так грубо и развязно. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и тут вдруг поняла, что чувствует запах сирени.

Настойка сирени! Она мыла ею свои волосы.

Так это о ней он говорил. И про сирень, и про грудь. Боже Всевышний! Брок Питерс говорил про нее...

Сара Девенпорт открыла дверь в комнату Моуди Карстерса и бесшумно ступила внутрь. Появляться здесь, в комнате незнакомца, она совсем не хотела, но об этом ее очень просила Пруденс.

Человек на кровати спал глубоким сном, и самым лучшим Саре показалось немедленно удалиться. Но она опять вспомнила про Пруденс и про то, сколько для нее сделала эта женщина. Нет, просьбой Пруденс пренебрегать она не могла.

Сара села на стул рядом с кроватью и стала ждать пробуждения больного, чтобы дать ему умыться. Рассматривая его заросшее щетиной лицо, она решила, что в следующий раз принесет бритву.

Полковник спал беспокойно. Было похоже, что у него жар, и Сара осторожно приложила руку к его лбу.

– Марта, это ты: – сонно пробормотал Моуди, схватил ее руку и приложил к своей пылающей щеке. – Извини меня. Мне не следовало привозить тебя в это забытое Богом место.

Теперь Сара знала, чем заняты мысли полковника Карстерса.

– Конечно, я прощаю тебя, – услышала она неожиданный ответ из собственных уст.

Спящий сразу успокоился, его пальцы ослабли. Похожа, он не спал, а был в забытьи. Может, это и к лучшему, по крайней мере она выполнит свою задачу без помех. И, сняв с умывальника таз, Сара начала обтирать тело больного влажной тряпкой. Задача оказалась не из простых – на лице и теле полковника засохла грязь, но все же с этой работой удалось справиться довольно быстро, и, вернув таз на место, Сара подошла к окну и распахнула его, чтобы в комнату ворвался свежий ветер.

От холодной воды Карстерс стал медленно приходить в сознание. Он открыл глаза как раз в тот момент, когда раскрылось окно, и с удивлением увидел ангела, взметнувшиеся волосы которого ярким ореолом окружили солнечные лучи. «Неужели я уже мертв?» – подумал Карстерс. На земле он никогда не видел столь красивых женщин. Однако уже через мгновение Моуди понял, что еще продолжает пить горькую чашу земной жизни: ангелы – это само совершенство, а у женщины перед ним кончик носа смотрел немного в сторону.

– Доброе утро, – прошептал он.

Сара повернулась к кровати. Оказалось, что Карстерс совсем не так стар, как ей показалось вначале, несмотря на то что по его шевелюре щедро были разбросаны седые волосы.

Почувствовав внезапное волнение от своего неожиданного открытия, Сара на мгновение растерялась.

– Добрый день. Я Сара Девенпорт. Мисс Даниелс попросила меня побыть вашей сиделкой.

– А я подумал, что вы ангел, явившийся, чтобы забрать мою душу.

У Сары вспыхнули щеки, но она прикрыла смущение улыбкой:

– То, что я не ангел, полковник Карстерс, вы можете понять по моему животу. – Заметив на его лице изумление, она на миг пожалела о своей откровенности.

Полковник попробовал сесть в кровати, и она поспешила подложить ему под спину подушку.

– Знаете, на свете нет ничего прекраснее, чем женщина, вынашивающая ребенка. В ее лице появляется какое-то свечение... – Он запнулся, вспомнив, что детей у его Марты так и не было.

– Вы, наверное, пишете стихи, полковник, – предположила Сара. – Впервые вижу офицера кавалерии с сердцем поэта.

– Пожалуйста, присядьте, – ответил Моуди, с явным усилием показывая на стул. Видя ее колебания, он добавил: – Я не сделаю вам ничего дурного. Так ужасно – лежать в этой норе и не иметь возможности хоть с кем-нибудь перемолвиться словом.

– Хорошо, но только на одну минутку. У меня бездна работы. К тому же сегодня моя очередь собирать яйца.

– Похоже, мисс Пруденс держит вас в ежовых рукавицах, – заметил на это Моуди, вспомнив, с какой злостью Брок рассказывал о своде правил, введенных на ранчо старой девой.

– Пруденс просто понимает свою ответственность; она заменяет мать тем, кто ее моложе, – вступилась за Пруденс Сара. За шесть недель, проведенных ею на ранчо, она пришла к выводу, что люди относятся к этой женщине совершенно несправедливо. Пруденс заслуживала лучшего отношения.

– Но и вы немногим ее старше, – деликатно заметил Карстерс.

– Мои лучшие годы давно прошли. И я намного старше Пруденс. – Она не решилась добавить, что через несколько месяцев ей будет уже тридцать шесть.

– Возраст мало что значит, мисс. Мне пятьдесят, но я не думаю, что мое лучшее время позади. Хотя кавалерийские силы Соединенных Штатов и полагают иначе. Они отправили меня на пенсию. Выбросили, как старого мула.

Сара услышала в его словах боль и обиду, и ей стало жаль полковника. Он был еще силен и крепок. Она видела, как он мускулист, когда смывала с него грязь.

Это воспоминание вдруг вогнало ее в краску, и она попыталась скрыть замешательство словами:

– Армия, без сомнения, ошиблась. Вы выглядите очень хорошо.

Он поднял на нее удивленный взгляд, и она увидела в нем что-то, чего не было раньше.

– Это вы меня вымыли? У вас замечательные руки. – От этих слов щеки Сары просто заполыхали огнем, и она поспешно вскочила на ноги.

– Я... я должна идти, полковник Карстерс. – Она кинулась к двери и тут на мгновение обернулась. – Немного позже я принесу вам обед. – Выскользнув из комнаты, она крепко прикрыла за собой дверь.

Тем же вечером все обитательницы ранчо собрались у камина, чтобы выслушать обычное вечернее чтение Библии.

– ... Ты должен любить Господа своего всем сердцем своим, всей душою своей и всей силою своей, – громко произнесла Пруденс.

– Как вы думаете, мисс Пру, если мы совершили грех, то Бог все еще любит нас? – прервала ее Полли, беря со стола кусок яблочного пирога.

Пруденс сняла очки, которыми пользовалась только при чтении, и на ее лице появилась снисходительная улыбка. Сколько она ни предупреждала Полли, что от пирогов набирают вес, девушка никак не желала думать о своем будущем.

– Бог любит даже грешников, Полли. И потому он очень горюет, когда видит, как кто-либо предается обжорству. – Ее взгляд стал осуждающим.

Рука Полли, потянувшаяся к следующему куску, повисла в воздухе.

– Извините, мисс Пру. Я помню, что вы сказали о моем весе, но мне постоянно хочется есть.

– Мадам Ева из борделя, где я работала, тоже любила покушать, – заметила Луанн, играя завязками халата. – Она говорила, что наслаждением от еды она компенсирует то, чего ей не хватает в интимной жизни.

У Полли от такого сравнения выступили на глазах слезы.

– Хватит, Луанн! – прикрикнула Сара. – Иногда ты говоришь более умные вещи.

– Я вообще не сказала ничего такого, – возразила Луанн, делая невинные глаза. – Так говорила мадам Ева.

– Может, мы продолжим? – повысила голос Пруденс. Взглянув на черноволосую женщину, стоящую у окна, она нахмурилась – не из-за ссоры женщин, а из-за того, что мрачность Кристи Бейкер давно ее беспокоила.

Муж Кристи оставил ее здесь, когда они ехали в Небраску. Он спешил застолбить участок и обещал вернуться через месяц. Но прошло уже три, а о нем до сих пор не было ни слуху ни духу.

– Ты не можешь прочитать нам следующий стих, Кристи? Я не думаю, что Сэмюель может вернуться сегодня так поздно.

Угрюмая женщина только отрицательно покачала головой и машинально тронула рукой свой живот.

– Нет, мэм. Я хотела бы постоять у окна, если вы не возражаете. – В ее словах было столько печали, столько отчаяния, что Пруденс поспешила оставить ее в покое.

– Думаю, мы можем заняться чем-нибудь еще, кроме чтения Библии, – снова подала голос Луанн. – Почему бы нам не поговорить о новом управляющем мисс Пру? Он очень симпатичный.

– Ты только о мужчинах и способна говорить, Луанн, – заметила Полли.

Даже находясь в другом конце комнаты, Элиза Доббинз увидела, как застыло при упоминании о новом управляющем лицо мисс Пруденс. Вот это новость. Обычно та совершенно не обращала внимания на мужчин, какими бы симпатичными они ни были.

Эх, вернуть бы юные годы. Какой она была красавицей! Как крутила головы парням всей Виргинии! Но до поры, когда этот ублюдок – ее муж Симон Доббинз – не кинулся на поиски золота, взяв ее с собой.

Золотоносного участка Симону застолбить не удалось, но золото к его рукам прилипло благодаря продаже разных нужных вещей в городках золотоискателей. В одном из них он и нашел себе подружку. Элиза обнаружила их в постели вдвоем в то самое утро, когда вернулась от доктора с ошеломляющей новостью, что у них наконец будет ребенок. Это было три месяца назад.

– Элиза, с тобой все в порядке? – спросила Сара, встревоженная внезапно изменившимся лицом женщины. Беременность – серьезное испытание в молодом возрасте, этой же женщине было уже порядком за сорок.

– Со мной все хорошо, – выдавила улыбку Элиза. – И я тоже хотела бы побольше узнать о новом управляющем.

Лицо Пруденс стало ярче ее волос.

– Мистер Питерс у нас временно. – «Со своими грубоватыми манерами этот ковбой здесь долго не продержится», – решила она про себя. – И я не заметила, чтобы мистер Питерс был уж очень привлекателен. – Пруденс тут же подумала, что это явная ложь. Наверное, краску на ее лице уже заметили. Пусть думают, что это от горячего камина. – К тому же я знала много прекрасно выглядевших людей с очень плохим здоровьем.

– Судя по потертым брюкам мистера Питерса, у него под ними отличное здоровье! – громко произнесла Луанн, и по комнате пробежал смех. Даже Кристи смущенно улыбнулась на это замечание.

«Хорошо, что Мэри все еще отдыхает в своей комнате, – подумала Пруденс. – Вряд ли ей понравилось бы выслушивать это».

Только она собралась сделать Луанн замечание, как раздался стук в дверь, и Пруденс вскочила на ноги.

– Если это мистер Питерс, – кинула ей вслед Луанн, – не забудьте проверить, что у него в джинсах.

Пруденс подошла к двери. К ее изумлению, стучал действительно Брок. Пруденс опустила глаза, но, вспомнив замечание Луанн, поспешно отвела их в сторону.

– Извините, что беспокою вас, мисс Даниелс, но не найдется ли у вас лишнего шерстяного одеяла? Дом для работников не отапливается, и я уже посинел от холода.

– О, конечно, мистер Пит... – Она запнулась, увидев в его глазах удивление, и немедленно поправилась: – Брок. – Смутившись, она снова опустила глаза, чувствуя себя совсем уж неловко. К тому же под его прямым взглядом ее сердце неожиданно забилось сильнее. – Подождите здесь, я сейчас принесу.

Она повернулась и решительно направилась вверх по лестнице. Брока удивило, насколько стройна ее фигура и грациозны движения. Смотреть, как хозяйка ранчо поднимается по лестнице, было истинным наслаждением. К своему удивлению, Брок вдруг сообразил, что следует за Пруденс не только взглядом и уже преодолел всю лестницу. Ну, раз так, то пойдем дальше.

Он сделал еще несколько шагов и остановился в дверном проеме.

Пруденс нагнулась над ящиком массивного шкафа из орехового дерева, и ее вид показался Броку столь восхитительным, что он не сдержал восклицания.

– Как красиво... – Спохватившись, он продолжил: – В этой комнате...

Пруденс стремительно выпрямилась.

– Что вы тут делаете, мистер Питерс? Я, кажется, сказала вам подождать внизу. – Следовало бы добавить, что мужчинам запрещено появляться наверху – это она тоже ему говорила.

От столь резкого тона Брока передернуло. Его взгляд упал на широкую кровать с медными ножками, покрытую стеганым одеялом, на котором раскинулся ночной халат.

– Это слишком большая кровать для одного человека, – произнес он.

Чувствуя, что гнев буквально захлестывает ее, Пруденс швырнула ему одеяло.

– Вот ваше одеяло. Я полагаю, теперь вы вернетесь к себе?

– У вас щеки одного цвета с волосами. Вы знаете это... Рыжая? – подлил он масла в огонь ее ярости. – Это звучит лучше, чем Пруденс.

Пруденс задохнулась от слов, готовых вырваться наружу, но все же смогла взять себя в руки и, глубоко вздохнув, повысила голос:

– Прошу вас впредь меня так не называть. Вы можете обращаться ко мне как к мисс Даниелс или Пруденс, но не иначе.

Брок молча поднес одеяло к носу. К его удивлению, оно пахло не нафталином, а сиренью.

– Сирень, – объявил он и тут заметил, что лицо Пруденс как-то странно изменилось. – Теперь у меня будут сладкие сны. – Он дружелюбно подмигнул. Было забавно наблюдать, как от малейшего укола его хозяйка теряет самообладание. – Доброй ночи, Рыжая. Увидимся утром.

Он вышел, оставив потрясенную Пруденс стоять с открытым ртом. Никто из ее прежних работников не вел себя с ней так дерзко.

Ладно, завтра она поставит amp;Брока Питерса на место и уволит.

И тут она вдруг поняла, что никогда этого не сделает.

Она просто не сможет это сделать.

Ранчо давно нуждалось в таком дерзком ковбое. И эта мысль привела ее в бешенство.