Крофтс Фриман ВиллсСамое запутанное дело инспектора Френча

Фриман Виллс Крофтс

Самое запутанное дело инспектора Френча

Инспектор Френч

перевод М.Николаева

Глава 1

Убийство!

Дальние улочки, за Хэттон-гарден в лондонском Сити даже в самый лучезарный день не производят отрадного впечатления. Узкие, убогие, с выстроившимися вдоль них уродливыми, мрачного вида зданиями; дома, потускневшие от вечного городского смога и тумана, давно нуждаются в покраске и неизменно внушают уныние всякому приверженцу прогресса в нашем цивилизованном обществе двадцатого века.

Но если и в ясный солнечный день вид этих улиц столь печален, то в один темный ноябрьский вечер, в десять часов, они казались куда более угрюмыми. Бледная луна смутно виднелась сквозь завесу влажного тумана и еле освещала невзрачные фасады закрывшихся контор. Было холодно и сыро, тротуары отливали черным после недавнего дождя. На улице было почти безлюдно, ибо все, кто имел на то возможность, уже разошлись по домам.

По одной из самых узких и непривлекательных улиц, Хакли-стрит, и вовсе шел один-единственный человек. Хотя благородные блюстители закона в обычной жизни ведут себя ненавязчиво, это совсем не означает, что их не существует вовсе. Человек, шедший по Хакли-стрит, как раз представлял Закон и Порядок, иными словами, это был постовой полицейский.

Констебль Джеймс Алкорн шел медленно, привычно обводя наметанным глазом зашторенные витрины магазинов и закрытые двери контор и торговых центров. Как и большинство констеблей, он не отличался богатым воображением, а то бунтовал бы куда яростнее против скуки и монотонности своей службы. А так он просто подумал, остановившись на перекрестке: "Это ночное патрулирование в Сити - настоящая собачья жизнь! Тоска смертная! Никаких происшествий! И как же в такой дыре бедному констеблю отличиться? Днем еще ничего: по улицам хоть люди идут, да и своих нет-нет увидишь, а то и словом перекинешься. А ночью никого не видно, не за кем следить; только и жди до бесконечности, не подвернется ли этот неуловимый шанс проявить себя,- неблагодарная доля. Как она осточертела!"

А шанс не замедлил представиться. Ни о чем не подозревая, констебль Алкорн прошел по Чарлз-стрит и свернул в Хэттон-гарден, как вдруг в доме совсем неподалеку распахнулась дверь и оттуда в темноту стремглав выбежал молодой человек.

Прямо над дверью висел уличный фонарь, и Алкорн увидел, что на лице юноши застыли ужас и тревога. На миг он потоптался в растерянности, а потом, заметив констебля, помчался к нему.

- Полиция!- закричал он.- Скорее сюда! Тут беда!

Уныние Алкорна тотчас исчезло, и он поспешил навстречу молодому человеку.

- В чем дело?- спросил констебль.- Что случилось?

- Убийство, ей-богу, убийство!- прокричал напуганный юноша.- Там, наверху, в конторе. Пойдемте, посмотрите.

Они быстро вошли в распахнутую дверь. На лестнице горел свет. Молодой человек взбежал наверх и прошел в комнату на втором этаже. Алкорн поднялся следом и оказался в конторе. В первой комнате стояло три или четыре письменных стола. Дверь, ведшая во внутреннюю комнату, была открыта. Молодой человек указал на нее.

- Там,- сказал он,- в кабинете директора.

В кабинете тоже горел свет, и Алкорн сразу же увидел: здесь действительно произошла трагедия. Он на минуту остановился и окинул помещение внимательным взглядом.

Кабинет был небольшой, но уютный. У окна стояло шведское старомодное бюро. Рядом размещалось обитое кожей кресло для посетителей, а за ним книжный шкаф. В камине все еще краснели догорающие угли. Заваленный книгами и бумагами стол и большой сейф известной фирмы завершали убранство комнаты. Дверца сейфа была открыта.

Эти подробности Алкорн отметил машинально, но не на этом прежде всего сосредоточилось его внимание. Перед сейфом лежало тело мужчины: лицом вниз, неловко согнутое, словно человек упал, когда наклонился к сейфу, желая что-то оттуда достать. Лица видно не было, но поза не оставляла сомнений: человек был мертв. Столь же очевидна была и причина смерти. На затылке, прямо над жиденьким венчиком седых волос темнела страшная рана, нанесенная сзади по-видимому, чем-то тупым и тяжелым.

Алкорн, тихо вздохнув, подошел к телу и прикоснулся к щеке убитого.

- Щека холодная!- удивился констебль.- Его, похоже, убили довольно давно. Когда вы его нашли?

- Только что,- ответил молодой человек.- Я зашел за книгой и увидел, что он здесь лежит. Я сразу же бросился звать на помощь.

Констебль кивнул.

- Врача в любом случае надо поскорее вызвать,- решил он, взял трубку телефона, стоявшего на столе, и позвонил в свое отделение с просьбой прислать офицера полиции и судебного медика. Затем он повернулся к молодому человеку.

- Так, сэр, а теперь скажите, как все случилось? Кто вы и как здесь оказались?

Хотя молодой человек был очень потрясен и взволнован, отвечал он довольно четко.

- Меня зовут Очард, Уильям Очард, я служу в этой фирме торговцев алмазами, "Дьюк и Пибоди". Как я только что сказал, я зашел за забытой книгой и обнаружил... то, что вы видите.

- И что вы сделали?

- Сделал? То, что сделал бы любой при таких обстоятельствах. Посмотрел, мертв ли мистер Гетинг, и, убедившись в этом, тела не тронул, а бросился звать на помощь. Первым я увидел вас.

- Мистер Гетинг?- строго переспросил констебль.- То есть вы знаете убитого?

- Да. Это мистер Гетинг, наш главный секретарь директора.

- Про сейф вы знаете что-нибудь? Оттуда что-нибудь исчезло?

- Не знаю,- ответил молодой человек.- Наверное, там было много алмазов, но сколько точно, не знаю; что там сейчас, я не посмотрел.

- А кто мог бы знать об этом?

- Думаю, никто, кроме мистера Дьюка, раз теперь мистер Гетинг убит. Мистер Дьюк - совладелец фирмы, о втором ничего не могу сказать.

Констебль молчал, быстро прикидывая, о чем еще стоит спросить. Наконец он достал из кармана потрепанный блокнотик и коротеньким тупым карандашом стал записывать выясненные детали происшествия.

- Значит, вы сказали, что фамилия убитого - Гетинг? Как его имя?

- Чарлз.

- Чарлз Гетинг, скончавшийся,- вслух повторял записываемое констебль.Так. Его адрес?

- Фулхэм, Монктон-стрит, двенадцать.

- Фулхэм... Монктон... стрит... двенадцать. Хорошо. А вас зовут Уильям Очард?

Рутинный опрос продвигался медленно. Двое мужчин со стороны являли собой яркий контраст. Алкорн уже пыхтел от записывания показаний, но был спокоен, деловит и озабочен лишь тем, чтобы его действия одобрил начальник. Отвечавший же, напротив, дрожал от еле сдерживаемого волнения и не мог забыть о бездыханном человеке на полу. Бедняга Гетинг! Хороший добрый старик, таких поискать. Ужасно, что его тело лежит вот так, неловко согнутое, а разбитая голова даже платочком не накрыта хоть для приличия. Но ничего не поделаешь. У полиции свои правила, и ему, Очарду, лучше не вмешиваться.

За вопросами, ответами и усердной писаниной прошло минут десять. Потом на лестнице послышались шаги и голоса, и в комнату вошли четверо мужчин.

- В чем дело? Что случилось, Алкорн?- точно так же, как до того спрашивал клерка сам констебль, громко спросил первый - полный, гладковыбритый человек начальственного вида. Он остановился в дверях и теперь пристально осматривал комнату, переводя взгляд с констебля на труп, с открытого сейфа - подозрительно на молодого клерка, потом снова на Алкорна.

Констебль застыл под его внимательным взглядом и ответил ровным деловым тоном, словно оглашая официальные улики в суде.

- Я был на посту, сэр, и примерно в десять часов пятнадцать минут заворачивал с угла Чарлз-стрит к Хэттон-гарден, когда заметил, как этот молодой человек,- он указал рукой на Очарда,- выбежал из этого дома. Он закричал мне, что здесь что-то случилось, и я пришел посмотреть и увидел вот это тело. Ничего здесь не тронуто, но кое-какую информацию я для вас записал.

Алкорн показал блокнот. Начальник кивнул и обратился к одному из сопровождавших, высокому мужчине, в котором безошибочно угадывался судебный медик.

- Он мертв, доктор, надеюсь, вы не сомневаетесь в этом. Пожалуй, мы пока не будем его трогать. Наверняка за дело возьмется Скотленд-Ярд, а раз так, то оставим его тому, кого они сюда пошлют.

Медик прошел к телу и наклонился над ним.

- Да, он мертв,- заключил врач,- но умер не так давно. Если бы можно было перевернуть труп, я бы мог сказать кое-что более конкретное. Но раз вы не хотите, я трогать его не буду.

- Ага, не трогайте пока, ладно? Итак, Алкорн, что еще вам известно?

Констебль в считанные секунды доложил своему начальнику все, о чем успел узнать. Последний обратился к медику:

- Здесь не только убийство, доктор Джордан, как видите. Все дело в сейфе. Слава богу, такие случаи - только для Скотленд-Ярда. Сейчас я туда позвоню, и через полчаса они пришлют своего человека. Извините, доктор, но вам придется подождать.- Он повернулся к Очарду: - Вам, боюсь, тоже придется подождать, молодой человек, но, надеюсь, инспектор из Скотленд-Ярда вас быстро отпустит. Так, а семья у этого бедняги есть? Он женат?

- Да, но его жена больна, прикована к постели. У него две дочери. Одна живет с матерью и ведет хозяйство, а другая замужем и живет где-то в Лондоне отдельно.

- Надо их известить. Ступай, Карсон,- велел начальник одному из двух сопровождавших его констеблей.- Старой леди пока ни о чем не говори. Если дочери не будет дома, дождись ее. И предложи ей свои услуги: захочет послать за сестрой - поезжай сам. А ты, Джексон, спустись к входной двери и, когда появится человек из Ярда, проводи его сюда. Алкорн, оставайся здесь.

Распорядившись, офицер полиции позвонил в Скотленд-Ярд и изложил суть дела, потом снова обратился к молодому служащему:

- Так вы говорите, мистер Очард, будто никто не знает, что именно пропало - если пропало - из сейфа, кроме мистера Дьюка, как я понял, единственного действующсго совладельца? Мистера Дьюка нужно срочно пригласить сюда. Его телефон?

- Джерард, четырнадцать семнадцать Б,- быстро ответил Очард. Его волнение немного улеглось, он с интересом наблюдал за действиями полицейских и восхищался тем, как уверенно и профессионально они взялись за дело.

Офицер полиции еще раз снял трубку телефона и набрал номер:

- Мистер Дьюк дома?.. Да, скажите: старший офицер полиции.- Последовала пауза, затем он продолжил: - Мистер Дьюк?.. Я звоню из вашей конторы на Хэттон-гарден. С прискорбием извещаю вас, сэр: здесь произошла трагедия. Ваш главный секретарь, мистер Гетинг, мертв... Да, сэр. Вот он лежит здесь, в вашем кабинете, и все обстоятельства указывают на то, что это убийство. Сейф открыт и... Да, сэр, боюсь, что так. О содержимом я, разумеется, ничего сказать не могу... Нет, но ничего определенного нельзя пока... Мне бы хотелось, чтобы вы срочно подъехали сюда. Я пригласил полицейского из Скотленд-Ярда... Очень хорошо, сэр, мы будем вас ждать.

Он положил трубку и обратился к присутствующим:

- Мистер Дьюк уже выезжает. Нам нет смысла здесь стоять. Пойдемте в ту комнату и хотя бы сядем.

В общей комнате было холодно, огонь в камине явно погасили уже давно, но они все равно сели и стали ждать. Старший офицер предупредил всех, что мебель в соседнем кабинете должна оставаться на своих местах. Из всех четверых только он один казался спокойным и уверенным в себе. Очард заметно нервничал, пытался изображать задумчивость и беспрестанно ерзал на стуле. Констебль Алкорн, чувствуя себя неловко в такой компании, сидел навытяжку на краешке стула и смотрел прямо перед собой. Доктор же откровенно скучал и очень хотел поскорее вернуться домой. Разговор не клеился, хотя время от времени старший офицер пытался его завязать; поэтому, заслышав шаги по лестнице, все четверо испытали облегчение.

В двоих вошедших угадывались констебли в штатском - с чемоданчиками из черной кожи. Третий был крепкий невысокий мужчина в твидовом костюме с чисто выбритым добродушным лицом и темно-синими глазами, которые, помимо проницательности, таили в себе смешливые искорки. Он держался просто и спокойно; видно было, что такой человек с удовольствием отдаст дань хорошему обеду и последующей беседе за курительной трубкой.

- А-а, здравствуйте, капитан!- весело заговорил он, протягивая руку.Давно мы не виделись. После того дела в парикмахерской Лайм-хауса. Скверная была история. А теперь у вас, я вижу, нашелся еще повод, чтобы лишить бедного сыщика его заслуженного тяжким трудом отдыха?

Старшему офицеру показалось, что легкомысленное панибратство сейчас неуместно.

- Добрый вечер, инспектор,- ответил он официально и резко.- Позвольте представить доктора Джордана. Вы не знакомы? Доктор Джордан, это инспектор Френч из отдела по криминальным расследованиям. А это, инспектор,- мистер Очард, служащий этой конторы, обнаруживший труп и сообщивший о преступлении.

Инспектор Френч приветливо со всеми поздоровался. За обходительность манер в Скотленд-Ярде за глаза его прозвали Галантный Джо.

- Ваше имя мне, конечно же, известно, доктор, но вряд ли мы встречались. Рад познакомиться с вами, мистер Очард.- Инспектор уселся на стул и продолжил: - Быть может, капитан, вы введете меня в курс дела, прежде чем мы двинемся дальше.

Все уже известные факты были вскоре изложены сыщику из Скотленд-Ярда. Инспектор Френч слушал внимательно, а записи в блокноте констебля одобрительно назвал ценным документом.

- Ну что ж,- улыбнулся он присутствовавшим.- Пожалуй, нам лучше осмотреть, что там внутри, до появления здесь мистера Дьюка.

Все перешли в кабинет. Френч, сунув руки в карманы, немного постоял, не двигаясь и осматривая место преступления.

- Ничего не трогали, надеюсь?- спросил он.

- Ничего. По словам мистера Очарда и констебля Алкорна, они оба были аккуратны.

- Замечательно. Тогда пойдем дальше. Джайлз, приготовьте фотоаппарат и сделайте все полагающиеся снимки. Думаю, джентльмены, мы могли бы подождать в соседней комнате, пока он все отснимет. Это не займет много времени.

Сам он за другими не последовал, а продолжал шаг за шагом изучать кабинет, пристально рассматривая обстановку, но ни к чему не притрагиваясь. Через несколько минут фотоаппарат был подготовлен, и Джайлз сделал ряд снимков со вспышкой: труп, сейф, обе комнаты во всех ракурсах и даже лестница с прихожей. Удивительным образом слухи о происшествии уже разнеслись по округе, и у двери образовалась кучка любопытных ротозеев.

Не успел фотограф закончить съемки, как работа была прервана появлением нового персонажа. По лестнице застучали торопливые шаги, и в комнату вошел высокий, сухощавый, исключительно элегантно одетый пожилой джентльмен. Хотя ему было уже далеко за шестьдесят, это был по-прежнему красивый мужчина с хорошей осанкой, выразительными правильными чертами лица и седыми волосами. В обычной обстановке он наверняка держался бы с приятным достоинством, но теперь на его лице были написаны ужас и горе, и торопливые движения тоже говорили о его возбуждении. При виде стольких незнакомых людей в своей конторе он остановился в растерянности. Инспектор Френч шагнул ему навстречу.

- Мистер Дьюк, если не ошибаюсь, сэр? Меня зовут Френч. Я инспектор из отдела криминальных расследований Нового Скотленд-Ярда. Очень сожалею, что мне приходится подтвердить то, что вы уже слышали: ваш главный секретарь, мистер Гетинг, убит, а ваш сейф, боюсь... ограблен.

Было видно, что пожилой джентльмен сильно взволнован, но он сдержал свои эмоции и заговорил довольно спокойно:

- Это ужасно, инспектор. Не могу поверить, что бедного старою Гетинга больше нет. Я поехал сюда тотчас, как узнал об этом. Расскажите мне, как все это случилось?

Френч указал па открытую дверь в кабинет.

- Пройдемте, сэр, в ваш кабинет. Все оставлено так, как было.

Мистер Дьюк прошел вперед, потом, увидев тело, остановился и глухо вскрикнул от ужаса.

- О, бедный старый друг! Как ужасно, что он там лежит. Ужасно! Поверьте, инспектор, что я потерял настоящего друга, верного, честного, преданного. Его нельзя поднять с пола? Не могу смотреть, как он лежит вот так...- Его взгляд перешел на сейф.- А сейф! Милостивые небеса! Инспектор, что-нибудь исчезло? Скажите мне сразу, я должен знать! Кажется бессердечным думать об этом, когда здесь лежит твой убитый друг, но я всего лишь человек.

- Я пока не трогал сейфа, но мы им сейчас займемся,- ответил инспектор.- В нем было много ценностей?

- В том нижнем отделении были алмазы на сумму тридцать три тысячи фунтов стерлингов, а также тысяча фунтов банкнотами,- горестно произнес владелец конторы.- Унесите, пожалуйста, тело, и давайте посмотрим.

Френч присвистнул, потом позвал своих помощников:

- Уберите все со стола в той комнате и перенесите на него тело,приказал он, затем обратился к врачу: - Вы осмотрите тело, доктор?

Труп осторожно подняли и унесли из кабинета. Мистер Дьюк нетерпеливо пошел к сейфу, но инспектор Френч остановил его.

- Минутку, сэр, если позволите. Мне жаль, что приходится так долго испытывать ваше терпение, но прежде чем вы прикоснетесь к сейфу, мне нужно изучить все оставленные на нем отпечатки пальцев. Вы понимаете, что это совершенно необходимо?

- Я буду ждать хоть всю ночь, если это поможет вам выйти на след мерзавцев,- с горечью сказал пожилой джентльмен.- Делайте так, как вам нужно. Я умею терпеть.

Инспектор Френч одобрительно кивнул и принес один из кожаных чемоданчиков, с которыми пришли его помощники. Достав оттуда коробочки с тальком и ламповой сажей, он начал осыпать гладкие поверхности сейфа: темные - белым порошком, светлые - наоборот. Сдув излишек порошка, он гордо указал на несколько отпечатков и объяснил, что влага от кожи рук закрепила на себе порошок, там же, где отпечатков не было, порошок легко сдулся. Почти все отпечатки были смазаны и по этой причине бесполезны для следствия, но на нескольких отчетливо виднелись тоненькие петли, завитки и рубчики кожи пальцев.

- Конечно,- продолжил инспектор Френч,- все это может оказаться ненужным. Это могут быть отпечатки пальцев тех, кто имел полное право открывать сейф,- например ваши собственные, мистер Дьюк. Но если они принадлежат вору,- если он вообще был,- то их важность просто неоценима. Теперь смотрите: я могу открыть это отделение, не прикасаясь к отпечаткам.

Терпение мистера Дьюка было на грани - он нервно ходил вокруг сейфа, сжимая и разжимая руки и выказывая все признаки исключительного нетерпения и тревоги. Как только ящик открылся, мистер Дьюк ринулся к нему и сунул туда руку.

- Пропали!- хрипло крикнул он.- Все пропали, до единого! На тридцать три тысячи фунтов! О боже мой! Мы разорены.- Он закрыл лицо руками, потом дрожащим голосом продолжил: - Конечно я этою боялся. Я так и подумал, ч го дело с алмазах, когда мне позвонил полицейский. И с этого момента старался приготовиться к самому худшему. Я не о себе беспокоюсь - о дочери. Только подумать, что ей грозит нужда! Но хватит. Чудовищно с моей стороны так говорить, когда я лишился только денег, а бедный старый Гетинг - жизни. Не обращайте на меня внимания, инспектор. Продолжайте. Теперь я больше всего на свете хочу услышать, что убийцу и грабителя арестовали. Если я хоть чем-то могу вам в этом помочь, я к вашим услугам.

Он стоял, немного ссутулясь, но измученное лицо сохраняло достоинство даже в такое горестное время. Инспектор Френч попытался вселить в него надежду со свойственной ему мягкостью и обходительностью.

- Ну что вы, сэр, не надо отчаиваться,- сказал он.- Алмазы не так-то легко сбыть или увезти из страны, ведь мы обеспечим наблюдение за всеми каналами переправки. Они вернутся к вам, если все получится, как я сказал. Они были застрахованы?

- Только часть из них, па сумму около девятнадцати тысяч фунтов. Из-за моей проклятой глупости остальные не были застрахованы. Гетинг советовал мне это сделать, но у меня никогда ничего не крали, и я не хотел тратить деньги на страхование. Как вы понимаете, после войны паша торговля шла нелегко и доходы были не такими, как прежде. Учитывалась каждая малость, и нам уже давно приходится экономить.

- Тогда, в худшем случае, пропало четырнадцать тысяч?

- Если страховые компании выплатят все полностью, то да, если не считать тысячи фунтов банкнотами. Но, инспектор, и это уже слишком. Выплата моей доли убытка сделает меня нищим.- Он безнадежно покачал головой.- Но пока не обращайте внимания на мои финансовые проблемы. Прошу вас, умоляю: как можно скорее поймайте преступника.

- Вы правы, сэр. В таком случае, посидите здесь немного. Я отправлю всех остальных и тогда спрошу вас кое о чем еще.

Пожилой джентльмен устало опустился па стул, а Френч отправился в соседнюю комнату. Как раз в это время вернулся полицейский, которою послали уведомить семью Гетинга о случившемся. Френч вопросительно взглянул на него.

- Я ездил, сэр, по данному мне адресу,- отчитался он.- Мисс Гетинг была дома, и я рассказал ей о трагедии. Она была потрясена и попросила меня сообщить об этом сестре и се мужу. Они живут в районе Бэттерен, Хоукинг-стрит, Дили-Террейс, двенадцать. Я сказал, что доставлю их к ней. Муж сестры, по фамилии Гамидж, уехал по делам в Лидс - он коммивояжер в фирме по торговле мехами, а миссис Гамидж была на месте, и я привез ее в родной дом. Похоже, что старая леди пожелала узнать, что произошло, и мисс Гетинг все ей рассказала. У леди случилось что-то вроде удара, и они попросили меня вызвать врача, что я и сделал. Обе дочери сказали, что не могут приехать сюда, потому что им нужно позаботиться о маме.

- Это даже лучше,- сказал Френч и, записав в спои блокнот новые адреса и имена, обратился к медику.

- Ну как, доктор, у вас продвигается дело?

Врач, склонившийся над трупом, выпрямился.

- Сделал все, что мог,- ответил он.- Нет сомнений, ею убили неожиданно, уларом по голове. Череп пробили, скорее всего, каким-то тяжелым тупым орудием. Видимо, удар нанесли сзади, когда бедняга склонился к сейфу, возможно открывая его... Хотя это, наверное, уже ваша компетенция.

- Спасибо за намек, в любом случае. Что же, джентльмены, мне кажется, на сегодня мы сделали все. Господин капитан, ваши люди заберут тело? Я хочу произвести еще кое-какие замеры. Вы сообщите мне завтра об осмотре трупа. Мистер Очард, задержитесь, пожалуйста, на минутку: я хочу задать вам пару вопросов.

Старший офицер отправил одного из своих констеблей за носилками, труп аккуратно переложили на них и медленно понесли в ожидавшее внизу такси. Пожелав всем спокойной ночи, местные полицейские удалились, оставив инспектора Френча, мистера Дьюка и мистера Очарда в конторе. Двум констеблям в штатском было велено дежурить у здания.

Глава 2

Фирма "Дьюк и Пибоди"

Когда инспектор Френч провел клерка Очарда в кабинет, они увидели, что мистер Дьюк прохаживается по комнате с выражением полного недоумения.

- Послушайте, инспектор,- тотчас обратился владелец фирмы к Френчу,вот это загадка. Я осмотрел дверцу сейфа и увидел, что ее открывали ключом. Я сначала думал, что его взломали или вскрыли воровской отмычкой. Но теперь вижу, что дверца просто отперта.

- Да, я заметил это, сэр,- ответил Френч.- Но не понимаю, к чему вы клоните. Что в этом загадочного?

- Ну как же, ключ, разумеется. Я твердо знаю, что существует всего два ключа от этого сейфа. Один из них я ношу на кольце, прикрепленном к своему ремню. Он всегда при мне, днем и ночью. Вот он. Второй спрятан в моем банке, и там его никто не найдет. Так вот: откуда же вор взял ключ, что торчит теперь в замке?

- Это один из вопросов, которые мы должны разрешить,- сказал Френч.Вам, быть может, это покажется странным, но такого рода деталь, будто бы запутывающая все еще больше, часто быстрее приводит к разгадке. Она направляет поиск в более определенное русло, понимаете, и зачастую сужает рамки расследования. Надеюсь, вы не трогали ключ?

- Нет. Я запомнил все, что вы сказали об отпечатках пальцев.

- Хорошо. Так, джентльмены, соблаговолите присесть. Я хочу задать вам несколько вопросов. Начну с вас, мистер Очард. Ваше имя и адрес Блумсбери-сквер - мне известны. Теперь скажите: это ваш домашний адрес?

Молодой человек отвечал без запинки и сомнений, и Френч одобрительно отметил про себя его прямой взгляд и очевидную искренность, с которой тот говорил. Оказалось, что Блумсбери-сквер - адрес общежития, сам же клерк родом из Сомерсета. Из конторы в ют день он ушел около половины шестого. Мистер Гетинг тоже собирался вот-вот уйти. Мистер Гетинг обычно всегда уходил из конторы последним. В тот день ничего необычного в его поведении Очард не заметил, хотя последние две-три недели он казался несколько печальным и озабоченным. Из конторы Очард отправился на вокзал, откуда на поезде, отходившем в 17.52, доехал до Илфорда. Там он поужинал с другом по имени Форрест, служащим в корабельной конторе на Фенчерч-стрит. Из кафе Очард вышел около половины десятого, а в Лондон вернулся примерно к десяти вечера. К этому времени кончился дождь, и молодой клерк решил прогуляться от станции до дома. Хэттон-гарден был не намного в стороне от его пути и, проходя мимо, он вспомнил, что забыл библиотечную книгу на своем рабочем столе. Очард решил зайти и забрать ее, чтобы немного почитать перед сном. Так он оказался в конторе и обнаружил труп мистера Гетинга. Наружная входная дверь была заперта, и он открыл ее своим ключом. Обе двери в контору были распахнуты. Везде горел свет, только в общей комнате была зажжена всего одна лампочка в центре, лампы па столах были выключены. Никого поблизости он не увидел.

Френч похвалил молодого человека за толковый ответ, пожелал ему спокойной ночи и отпустил домой. Как только служащий вышел из комнаты, инспектор шепнул что-то одному из своих помощников, тот быстро кивнул и скрылся вслед за Очардом. Френч повернулся к мистеру Дьюку.

- По-моему, очень честный и толковый молодой человек,- похвалил инспектор молодого клерка.- А каково ваше мнение о нем?

- Абсолютно честный.- Совладелец фирмы говорил убежденно.- Он работает у меня уже более четырех лет и всегда проявлял себя как добросовестный и толковый молодой человек. Вообще, мне всегда везло с подчиненными. Надеюсь, они думают обо мне так же.

- Очень рад за вас, мистер Дьюк. Возможно, теперь вы что-нибудь расскажете мне о вашей фирме и подчиненных.

Мистер Дьюк, все еще глубоко потрясенный случившимся, уже овладел своими эмоциями и спокойно ответил:

- Наше предприятие не из крупных, и в настоящее время заведую всеми делами я один. Пибоди хотя и моложе меня, но болен и практически превратился в развалину. Он редко появляется в конторе и никогда не берет на себя ответственность за что-либо. Наш младший совладелец, Синнамонд, путешествует по Востоку уже несколько месяцев. Мы ведем обычные торговые дела, связанные с драгоценными камнями, и у нас небольшой филиал в Амстердаме. Вообще-то я практически равное время провожу по делам в Лондоне и Амстердаме. Здесь у нас только эти две комнаты. Наш персонал, работающий в той комнате, состоит... вернее, состоял из пяти человек: главного и доверенною секретаря (это тот бедняга, которого только что убили), молодого человека по имени Харрингтон - он стажируется, чтобы вступить в совладение,- Очарда, машинистки и посыльного. Помимо них мы привлекаем коммивояжера по зарубежным делам, голландца по фамилии Вандеркемп. Он присутствует на торгах и тому подобном, а когда не в разъездах, то работает в амстердамском филиале.

Инспектор Френч записывал все, что говорил мистер Дьюк о каждом из упомянутых.

- Вернемся к мистеру Гетингу,- предложил он.- Вы сказали, что он работал с вами более двадцати лет и что вы ему полностью доверяли. Но я все равно должен задать вам вопрос: ваше доверие было действительно абсолютным? Иными словами, у вас нет подозрения, что он сам хотел украсть ваши алмазы?

Мистер Дьюк решительно замотал головой.

- Я уверен, что это не он,- ответил он с оттенком возмущения.- С таким же успехом я бы мог подозревать собственного сына, будь он у меня. Нет, готов жизнью поклясться: Гетинг не мог быть вором.

- Рад, что вы так считаете, мистер Дьюк,- мягко сказал инспектор.- А теперь, когда все ваши подчиненные разошлись, скажите мне: кого-нибудь из них вы подозреваете?

- Ни единого!- с той же ноткой возмущения заявил мистер Дьюк.- Ни единого! Представить себе не могу, чтобы кто-нибудь из них пошел на такое. Если бы я мог...

Инспектор Френч задумался.

- Вы, конечно же, понимаете, сэр, что если бы вы кого-либо назвали, то это не вызвало бы у меня предубеждения по отношению к этому человеку. Это означало бы только, что я сделал бы соответствующие запросы. Не бойтесь причинить кому-либо неприятности.

Мистер Дьюк хмуро улыбнулся.

- Не беспокойтесь. Если бы у меня были хоть малейшие подозрения, я бы с радостью их вам высказал. Но у меня их просто пет.

- Сэр, когда вы в последний раз видели своего покойного помощника?

- Примерно в половине пятого сегодня вечером. Я как раз собирался уходить, на час раньше обычного, потому что без четверти пять у меня была назначена деловая встреча с мистером Питерсом из корпорации барристеров {Барристер - адвокат высшего ранга, имеющий право выступать в любых судах, состоять членом одной из четырех корпораций адвокатов в Англии} "Линкольнз Инн". Это мой поверенный.

- И в контору вы не возвращались?

- Нет. Я проговорил с мистером Питерсом полчаса, а потом, поскольку мои деловые проблемы не были разрешены и он попросил день на обдумывание, мы решили пообедать вместе в моем клубе на Тауэр-стрит. Возвращаться в контору не было смысла, поэтому от Питерса мы сразу же направились в клуб.

- А вы не заметили ничего особенного в поведении мистера Гетинга?

- Ничего особенного в тот вечер. Он держался как обычно.

- Как это "ничего особенного в тот вечер"?

- Он был, пожалуй, несколько огорчен чем-то в последние две-три недели, как будто его что-то тяготило. Когда я впервые это заметил, то спросил его, не случилось ли чего. Он ответил что-то неопределенное насчет семейных проблем, нездоровья жены - она ведь с давних пор инвалид,- и не настроен был об этом распространяться, а я не стал доискиваться. Но сегодня днем он выглядел так же, как всегда последние полмесяца.

- Попятно. Что же тогда, по-вашему, привело его обратно в контору сегодня вечером?

- Понятия не имею.- Мистер Дьюк в отчаянии взмахнул рукой.- Ничто не могло! Ничто, насколько мне, по крайней мере, известно. У нас не было напряженного графика, и, насколько я знаю, со своей работой он справлялся своевременно.

- Не поступают ли к вам почтовые отправления с половины пятого до закрытия вашей конторы?

- Конечно бывают, и могла прийти телеграмма, даже посыльные с запиской от руки. Но если предположить, что пришло какое-то важное послание, требующее немедленного рассмотрения... Гетинг никогда бы не стал действовать, не посоветовавшись со мной. Ему стоило лишь мне позвонить.

- То есть он знал, где вы были?

- Нет, но он мог бы позвонить мне домой. Там знали, куда я уехал, и, решив пообедать в своем клубе, я предупредил об этом домашних.

- Но вы пробыли в клубе весь вечер, так? Извините за настойчивые расспросы, но это, по-моему, важно для того, чтобы убедиться: мистер Гетинг не пытался связаться с вами?

- Понимаю вас. Да, я проболтал в клубе с мистером Питерсом почти до половины десятого. Затем, устав от разговоров о делах за весь этот долгий день, я решил, что неплохо будет прогуляться, и пошел домой пешком. Домой л вернулся не позже пяти минут одиннадцатого.

- Вполне убедительно. И все же, сэр, когда вы вернетесь домой, полагаю, вам стоит уточнить, не звонил ли вам кто-нибудь.

- Я обязательно уточню, но моя горничная очень ответственна в этом отношении, и я уверен, что она бы сразу доложила мне о звонке.

Инспектор Френч на несколько секунд углубился в размышления, а затем начал расспрос на другую тему.

- Вы сказали, что у вас в сейфе были алмазы на сумму тридцать три тысячи фунтов. Это не слишком много для хранения в конторе?

- Вы совершенно правы, слишком много. Я очень виноват - и в этом отношении, и насчет страхования. Но я не собирался хранить их здесь долго. Ведь переговоры о продаже большей части этих драгоценностей уже активно велись. С другой стороны, я сам говорил, что сейф снабжен очень современной и эффективной системой защиты.

- Так, сэр. А теперь не скажете ли мне, кто, кроме вас, знал о существовании этих драгоценных камней?

- Боюсь,- с горечью признался мистер Дьюк,- что секрета из этого вообще не делали. Гетинг знал, конечно. Ему я полностью доверял в таких вопросах. Вандеркемп, мой агент по внешнеторговым связям, знал, что недавно я сделал серьезные закупки, поскольку не только вел переговоры, но и лично привез алмазы сюда. К тому же по этому поводу было немало писем, доступных всему персоналу. Боюсь, вы сочтете, что каждый служащий нашей фирмы знал о хранении в сейфе больших ценностей, хотя о точной сумме не догадывался.

- А также, что персонал мог разболтать об этом посторонним. Молодые люди склонны к хвастовству, особенно если они в своей компании, как говорят в Ирландии.

- Да-да, это так,- согласился мистер Дьюк тоном, осуждавшим такие нелепые привычки молодежи.

Получив от мистера Дьюка подробный список пропавших камней, инспектор обратился к новой теме.

- А та тысяча фунтов банкнотами? Их номера вы, наверное, не записывали?

- Нет, к сожалению. Но в банке, возможно, их знают.

- Об этом мы спросим. Теперь, мистер Дьюк, относительно ключа. Это еще один странный момент.

- Удивительный момент. Совершенно не понимаю, откуда мог взяться ключ. Как я уже говорил, один экземпляр всегда со мной, а второй - единственный второй,- столь же надежно спрятан в банке.

- Вы всегда лично открывали и закрывали сейф?

- Всегда. Или, по крайней мере, это делалось с моего разрешения и в моем присутствии.

- Ну, знаете, это совсем не одно и то же. Кому вы поручали открывать или закрывать его?

- Гетингу, и не один-два, а дюжины, если не сотни раз. Но всегда в моем присутствии.

- Понимаю, сэр. А кроме мистера Гетинга?

- Нет,- немного заколебавшись, медленно произнес владелец фирмы.Никому, кроме него. Он был единственным, кому я доверял настолько. И у меня были причины ему доверять,- добавил он с ноткой раздражения.

- Конечно, сэр, я вас понимаю,- мягко поддержал его Френч.- Я просто пытаюсь правильно выстроить в уме все факты. Значит, как я уяснил, убитый джентльмен был единственным человеком, кроме вас, кто держал в руках ваш ключ? У вас дома никто не имел к нему доступа, например слуги?

- Нет, я никогда не оставлял ключ просто гак. Даже ночью он был у меня на поясе.

Инспектор встал.

- Ну что же, сэр,- вежливо сказал он.- Извините, что пришлось вас задержать так надолго. Позвольте только снять ваши отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с теми, что на сейфе, и я вас наконец отпущу. Я позвоню и вызову вам такси?

Мистер Дьюк взглянул на часы.

- О, уже почти час,- воскликнул он.- Да, конечно, такси, пожалуйста.

Хотя инспектор Френч и сказал, что на тот день все возможное уже сделано, однако не ушел из здания вслед за владельцем фирмы. Вместо этого вернулся в кабинет и приступил к неспешному, более тщательному изучению его обстановки. Начал он с ключа от сейфа. Вынув его из скважины специальными щипцами, он посмотрел, нет ли на ручке отпечатков пальцев, но их не оказалось. Когда же Френч изучил другой конец ключа, его внимание привлекла небольшая шероховатость па одном из выступов в бородке ключа. Под лупой он разглядел ряд тонких царапин, шедших параллельно по всей поверхности ключа.

- Так вот в чем дело,- довольно пробормотал он себе под нос.- На заводах ключи от цепных сейфов обрабатывают как следует. А этот вырезали напильником, и скорее всего, это делал не профессионал. По словам Дьюка, старина Гетинг был единственным, кому доверяли пользоваться ключом. А раз так, то он мог снять восковой слепок. Ну-ну, посмотрим.

Инспектор запер сейф, опустил ключ к себе в карман и занялся камином, продолжая рассуждать сам с собой.

Когда был обнаружен труп, чуть позже десяти часов вечера, огонь еще догорал в камине. Это, вне сомнения, означало, что его специально разожгли, потому что камин в соседней комнате давно остыл. Значит, кто-то намеревался провести в кабинете не пару минут. Кто бы это мог быть?

Насколько представлял себе Френч, это мог быть только Гетинг. Но если Гетинг собирался ограбить сейф, а это заняло бы самое большее десять минут, разжигать камин ему бы не понадобилось. Нет, похоже, ему действительно нужно было сделать что-то важное, что-то такое, что потребовало бы времени. Но если так, то почему Гетинг не посоветовался с мистером Дьюком? Френч отметил про себя этот факт, чтобы потом рассмотреть его в ходе дальнейшего следствия.

Установить личность того, кто разжег огонь, не составит труда. Опять же по отпечаткам пальцев. У совка для угля гладкая лакированная деревянная ручка, исключительно подходящая для изучения отпечатков. Быстрая проверка белым порошком выявила на ней отличный отпечаток большого пальца правой руки.

Вслед за ручкой совка Френч изучил кочергу, и здесь его ожидала вторая находка. Подняв кочергу щипцами так же аккуратно, как до этого он вынимал ключ, инспектор заметил на ней темно-бурое пятно. Рядом с пятном к металлу прилип седой волосок.

Было почти очевидно, что сыщик держит в руках то самое орудие, которым был нанесен смертельный удар. Френч тотчас принялся искать отпечатки на другом конце, но здесь его ждало разочарование: нигде не было ни намека на них. Было похоже, что убийца надел перчатки или стер с кочерги все следы. А это значило, что преступник был хладнокровен, а убийство продумано.

Френч продолжил тщательное изучение кабинета, но больше ничего примечательного не нашел. Наконец, пока его помощники фотографировали найденные им отпечатки, инспектор сел в обтянутое кожей кресло и обобщил результаты осмотра.

Несомненно, многие улики указывали на то, что ограбление хотел совершить Гетинг. Гетинг знал о драгоценностях в сейфе. По словам Дьюка, больше никто не имел доступа к ключу от сейфа; а тот, кто имел доступ, мог сделать слепок. Более того, тело Гетинга обнаружили перед открытым этим ключом сейфом. Все косвенные улики, вместе взятые, были очень красноречивы.

Но если Гетинг и задумал ограбление, то он его не совершил. Алмазы забрал кто-то другой. И тут Френч припомнил то простое предположение, которое пришло ему в голову, как только он услышал первое сообщение офицера полиции. А вдруг преступник - Очард? А вдруг этот самый Очард, зайдя в контору вечером, увидел открытый сейф и склонившегося над ним старого Гетинга? Его моментально мог охватить острый соблазн: так просто все сделать, так легко замести следы, так близко обогащение. Откинувшись на спинку кресла, Френч постарался представить себе эту сцену. Пожилой мужчина склоняется над сейфом, молодой неслышно входит. Остановился в изумлении, неожиданно его охватывает всепоглощающее желание завладеть драгоценностями; вот он хватает кочергу, крадучись подходит к старику; наносит удар, возможно намереваясь лишь оглушить свою жертву. Но удар слишком силен; в ужасе от совершенного, молодой клерк все же понимает, что спастись может, лишь устранив улики. Он вспоминает, что нельзя оставлять отпечатки пальцев, и протирает кочергу и ручки ящика сейфа. С похвальной предусмотрительностью дожидается, пока тело похолодеет, чтобы полицейский, которого он должен позвать, поверил в его непричастность к произошедшему. Потом выбегает, якобы взволнованный и перепуганный, и начинает бить тревогу.

Хотя такая теория подтверждалась рядом фактов, Френч ею не обольщался. Она не объясняла, что Гетинг делал у сейфа, да и к характеру Очарда не очень подходила. Но все равно он велел своему констеблю следовать за Очардом, так как при сложившихся обстоятельствах это было нелишней предосторожностью, и Френч радовался, что не упустил это из виду.

Пока он размышлял в уютном кожаном кресле, ему пришло в голову еще одно предположение. Если бы камни украл Очард, он ни за что бы не стал бить тревогу, имея их при себе. Он обязательно бы спрятал алмазы, а вот как он мог это сделать не выходя из здания, Френч себе не представлял. Сам собой напрашивался тщательный обыск обеих комнат конторы.

Инспектор Френч устал, но, хотя было уже далеко за полночь, три часа кропотливо обыскивал помещения конторы, пока не убедился в том, что там не спрятано ни одного алмаза. Решив, что исчерпывающе изучил место преступления, он закрыл за собой дверь и пошел домой. На востоке уже занималась заря.

Глава 3

Предварительные выводы

Бессонная ночь, но понятиям инспектора Френча, ни в коем случае не оправдывала опоздания па работу на следующий день. Поэтому он появился в Скотленд-Ярде к началу рабочего дня, составил предварительный отчет о преступлении в Хэттон-гарден, а потом приступил непосредственно к разработке этого дела.

Нужно было прежде всего расспросить персонал фирмы "Дьюк и Пибоди".

Автобус, курсировавший по Оксфорд-стрит, доставил его к концу Хэттон-гарден, и сыщик вновь появился на месте вчерашнего преступления. В первой комнате конторы он увидел мистера Дьюка, Очарда, машинистку и посыльного.

- Я как раз говорил этим молодым людям, что они могут расходиться по домам,- объяснил директор фирмы.- Мы откроемся только после похорон.

- Родные мистера Гетинга будут этим тронуты, сэр. По-моему, это очень великодушно с вашей стороны и дальновидно. Но прежде чем эта юная леди и джентльмены отправятся по домам, мне бы хотелось задать им кое-какие вопросы.

- Пожалуйста. Мой кабинет в вашем распоряжении. Проходите, мисс Прескотт, и расскажите инспектору Френчу все, о чем он захочет узнать.

- Боюсь, это будет выше ваших сил, мисс Прескотт,- улыбнулся Френч, стараясь шуткой снять заметное волнение девушки.

От нее инспектору не удалось узнать ничего, кроме того, что мистер Дьюк очень любезный джентльмен, но она его немного побаивается, и что мистер Гетинг всегда относился к пей очень тепло, что на пего всегда можно было положиться и что он позволял ей работать, как она находила нужным. Ни о служащем Очарде, пи о Харрингтоне, готовившемся стать младшим совладельцем, она не распространялась, а посыльного Билли Ньютона и вовсе игнорировала, как надоедливую муху или маленькое неизбежное зло. По словам мисс Прескотт, накануне мистер Гетинг держался, как обычно в последние две-три недели; он, как ей казалось, был чем-то озабочен и взволнован. Самой ей нравится здесь служить, с работой она успешно справляется, а бедного мистера Гетинга ей очень жалко. Накануне она из конторы сразу пошла домой и была весь вечер дома с мамой. Поблагодарив мисс Прескотт за рассказ обо всем, что она знала, Френч снял ее отпечатки пальцев и отпустил.

От Билли Ньютона, не по годам сметливого посыльного, инспектору удалось узнать только одно: накануне вечером мальчик одним из последних уходил с работы, и мистер Гетинг попросил его разжечь огонь в камине в кабинете директора. Гетинг собирался вернуться в контору и заняться каким-то важным делом. Мальчонка разжег огонь как следует и после этого ушел.

Выйдя из кабинета директора в общую комнату, Френч обнаружил там новое лицо. С мистером Дьюком разговаривал высокий молодой человек приятной наружности. Директор фирмы представил его инспектору как мистера Стэнли Харрингтона - клерка-стажера, готовящегося к роли младшего компаньона. Харрингтон извинялся за опоздание. Он сказал, что по дороге на службу встретил старого школьного приятеля, с которым давным-давно не виделся. Тот попросил проводить его до вокзала Кингс-Кросс, откуда в 9.50 уезжал на север. Молодой человек был как будто несколько смущен, а когда Френч провел его в кабинет и начал беседу, Харрингтон уже откровенно занервничал. По колоссальному опыту общения с допрашиваемыми Френч заподозрил в этом нечто большее, чем естественное замешательство при разговоре с полицейским. Инспектор присмотрелся к секретарю, и ему показалось, что перед ним нормальный честный человек, пытающийся однако что-то скрыть. Но ни тени подозрения Френч не выказал и был по-прежнему сама учтивость.

Харрингтон был племянником того самого мистера Вандеркемпа, который работал в фирме коммивояжером. Мисс Вандеркемп, сестра голландца, в свое время вышла замуж за Стюарта Харрингтона, преуспевавшего йоркширского биржевого маклера; он и стал отцом теперешнего визави инспектора Френча. Стэнли Харрингтон хорошо окончил школу и уже год учился в колледже, когда его настиг тяжелый удар: родители погибли в железнодорожной катастрофе неподалеку от Милана. Вскоре выяснилось, что отец, хотя и получал большие деньги, тратил их целиком на текущую жизнь и не оставил никакого наследства. После выплаты долгов отца Стэнли остался почти без гроша. Тогда-то его дядя, Ян Вандеркемп, проявил заботу о племяннике. Из своих не бог весть каких средств он оплатил обучение молодого человека в Кембридже, а потом уговорил мистера Дьюка взять его на работу для начала карьеры.

Вскоре после того как Стэнли Харрингтон приступил к своим новым обязанностям, появилось неожиданное осложнение - по крайней мере, для мистера Дьюка. Дочь директора, мисс Силвия Дьюк, как-то зайдя в контору отца, познакомилась с галантным молодым человеком, и не успел мистер Дьюк понять, в чем дело, как молодые люди без ума влюбились друг в друга. В результате мисс Дьюк объявила потрясенному отцу, что они помолвлены. Все протесты бедного отца были напрасны. Юная леди, как правило, все решала сама, и в конце концов мистер Дьюк был вынужден согласиться. Он примирился с неизбежным и пообещал сделать Харрингтона компаньоном, как только тот докажет свою пригодность. В этом Харрингтон преуспел, и свадьба была назначена на следующий месяц; в тот же день должно было быть объявлено о принятии Харрингтона в младшие компаньоны.

Френч расспросил Стэнли о том, куда он ходил и ездил накануне вечером. Оказалось, что вскоре после окончания работы и возвращения домой ему позвонила мисс Дьюк и сказала, что папа задержится в городе по делам и она с удовольствием бы пообедала с ним, так что пусть приезжает в Хэмпстед. Приглашение такой решительной леди было равносильно команде, которую благоговейно выполняют. Еще не было семи, когда Харрингтон примчался к дому мистера Дьюка. Но вечер его несколько разочаровал. После обеда мисс Дьюк запланировала визит в дамский клуб в Уайтчепеле, которым заправляла ее подруга, некая мисс Эми Лестрейндж. Харрингтон проводил свою нареченную до Ист-Энда, но идти с ней в клуб она ему не разрешила. Поэтому Стэнли пришлось вернуться туда позже и отвезти ее домой, после чего он сразу же отправился к себе.

Только с помощью умелого опроса Френчу удалось выудить все вышеописанные сведения, и теперь он сидел, прокручивая их в уме. В рассказе все сходилось, и если гак было на самом деле, то в невиновности Харрингтона не возникало сомнений. Но Френча озадачило поведение молодого человека. Он мог поклясться: что-то здесь не так. Или рассказ был выдумкой, или кое-что в нем было неправдой, или что-то было недосказано. Инспектор решил, что, как только освободится, проверит поездки мистера Харрингтона накануне вечером, как и все его слова.

Не показывая молодому человеку, что его заподозрили, Френч отпустил его со словами благодарности и подошел к мистеру Дьюку, ожидавшему в общей комнате конторы.

- Теперь, сэр, если вы готовы, мы можем отправиться в ваш банк по поводу ключа.

Директор банка прочел об ограблении в утренней газете, заинтересовался и, обеспокоенный, сам занялся расследованием. Мистеру Дьюку и Френчу он доложил, что ключ находился в условленном месте, и его ни разу не брали с тех пор, как мистер Дьюк его туда положил.

- Была также украдена тысяча фунтов банкнотами,- напомнил Френч.- Можно ли надеяться, что у вас найдутся их номера?

- Ваш кассир, возможно, запомнил эту операцию,- взволнованно вступил в разговор мистер Дьюк.- Я сам обналичил чек на указанную сумму во вторник, за день до убийства. Мне выдали шестнадцать купюр по пятьдесят фунтов, остальные - десятками. Я рассчитывал передать некоторую сумму за алмазы португальскому торговцу, которого ждал. Деньги положил в сейф, как только получил их от вас, но торговец не появился, и больше я о них не думал.

- Мы можем только спросить,- с сомнением протянул директор.- Возможно, о купюрах по пятьдесят фунтов есть запись, а о десятках - вряд ли.

Но, на их счастье, кассир позаботился записать номера всех купюр. Записи передали Френчу, а тот попросил директора банка уведомить Скотленд-Ярд, если такие купюры обнаружатся.

- С банкнотами все вполне ясно,- сказал инспектор Френч мистеру Дьюку, когда они вышли из банка.- Но вы же понимаете, о чем говорит то, что этого ключа никто не брал? Это говорит о том, что слепок снимали с того ключа, который всегда при вас. Следовательно, ключ должен был быть в чьем-то распоряжении достаточное время, чтобы сделать восковой слепок. Операция, конечно, очень быстрая, все можно закончить за пару секунд. Опытный поддельщик держит восковую основу на ладони, "захватывает", как говорят фокусники, ключ, и он вжимается в нес настолько естественно, что непосвященному ничего не заметно. Поэтому прошу вас очень тщательно подумать: если никто, кроме Гетинга, не имел доступа к ключу, то слепок мог снять только он. Никак иначе. Я бы хотел, таким образом, убедиться: никто больше не мог взять в руки ключ, пусть даже на минуту? Вы понимаете меня?

- Конечно понимаю,- слегка раздраженно бросил мистер Дьюк,- но, как бы странно это ни казалось, я не могу поверить, что Гетинг был на такое способен. Вы, инспектор, можете это предполагать, поскольку его не знали. Я же знал Гетинга слишком хорошо, чтобы усомниться в его порядочности. Наверняка ключ взял кто-то другой, но кто - клянусь, не представляю.

- Может, кто-нибудь взял его ночью, пока вы спали?

- Могу лишь ответить, что это маловероятно,- пожал плечами мистер Дьюк.

- Хорошо. Постарайтесь продумать любые возможные варианты. Я должен ехать в Скотленд-Ярд.

- А я к Гетингам,- сказал мистер Дьюк.- Я слышал, его вдове очень плохо. Такой удар совсем подкосил ее. Вы будете держать меня в курсе дел?

- Конечно, сэр. Как только появятся новости, я вам сообщу.

Очень скоро инспектор Френч уже изучал труп Чарлза Гетинга и снимал отпечатки пальцев убитого, чтобы сравнить с обнаруженными на сейфе. Далее он осмотрел содержимое карманов, надеясь, что оно хотя бы немного прояснит цель возвращения мистера Гетинга в контору. К большому сожалению, ни малейшего намека на это обнаружить не удалось.

Осмотр трупа у коронера был назначен на пять вечера, и Френч некоторое время обсуждал со своим начальником те улики, которые надлежало представить со стороны полиции. Относительно заключения коронера никаких сомнений быть не могло.

После совещания Френч подумал, что мистер Дьюк, скорее всего, уже покинул дом Гетингов, и теперь он сам может нанести туда визит. Чем больше он узнает о старом секретаре, тем лучше.

Через пятнадцать минут Френч доехал на такси до Монктон-стрит, узкой и довольно унылой улочки па окраине Фулхэма. Дверь дома номер тридцать семь открыла темноволосая женщина лет тридцати пяти с приятным и добрым, но грустным лицом. Френч снял шляпу.

- Мисс Гетинг?- спросил он.

- Нет. Я миссис Гамидж. Но моя сестра дома, если вы хотели се видеть.

Молодая женщина говорила с тихой печалью, которая очень тронула Френча.

- Боюсь, что мне придется побеспокоить вас обеих,- сочувственно улыбнулся инспектор, представившись и изложив цель своего визита.

Миссис Гамидж отступила в узкий коридор, впуская инспектора.

- Проходите,- пригласила она,- мы очень хотим вам помочь. Кстати, полиция очень любезна, особенно тот констебль, который пришел вчера и сообщил нам о случившемся. Право, все исключительно добры к нам. Только что заходил сам мистер Дьюк. В горькие времена узнаешь людей по-настоящему.

- Мне очень жаль, я слышал, что миссис Гетинг стало хуже,- заметил Френч.

Он последовал за молодой женщиной в крохотную гостиную. Его удивило, что дом обставлен далеко не лучшим образом. Буквально на всем лежала печать почти отчаянной попытки сохранить приличия и достоинство перед лицом жестокой бедности. Старый ковер протерся до дыр и был аккуратно заштопан, как и обивка двух стареньких кресел. Сломанную ножку третьего кресла починили с помощью гвоздей и проволоки. Все было ветхим, но безукоризненно чистым, порядок здесь поддерживался тщательнейшим образом. День стоял очень холодный, но в камине не поблескивало ни искорки огня. Об этом, подумал инспектор, надо будет потом спросить. Если Гетинг действительно был настолько беден, как о том свидетельствует обстановка в доме, то не мог ли он из-за этого пойти на ограбление?

- Мама уже многие годы прикована к постели,- сказала миссис Гамидж, неосознанно отвечая на мысленно заданный Френчем вопрос.- Она страдает артрозом, и лучше ей уже не станет. Мой несчастный отец все свое скромное состояние потратил на врачей и лечение, но, по-моему, маме это лечение не принесло пользы. А такая трагедия окончательно подкосила ее. Она почти не приходит в сознание, и мы боимся, что конец придет в любой момент.

- Позвольте выразить вам мое сожаление,- тихо проговорил Френч с искренней печалью в голосе.- Все, о чем вы рассказали, вдвойне утяжеляет для меня необходимость мучить вас расспросами. Но ничего не поделаешь.

- Я понимаю. Конечно,- чуть улыбнулась миссис Гамидж.- Спрашивайте обо всем, о чем нужно, и я постараюсь вам ответить, а когда нужно будет позвать сестру, я сменю ее у постели мамы, и Эстер спустится к вам.

От миссис Гамидж инспектор узнал не много. После того как она четыре года назад вышла замуж, молодая женщина сравнительно редко видела отца. Было ясно, что она его боготворит, но собственные семейные заботы не позволяют ей часто навещать родной дом. Посему Френч вскоре поблагодарил ее за помощь и попросил позвать к нему младшую сестру.

Эстер Гетинг выглядела намного моложе сестры. Она была похожа на миссис Гамидж, но смотрелась привлекательнее. Ее даже можно было назвать красивой, хотя красота была неброской и мягкой. Карие глаза светились такой чистотой, что даже Френч почувствовал: ей можно полностью доверять. Ее лицо выражало такую же доброту, но казалось, что рассказать она может гораздо больше, чем се замужняя сестра. Какой же опорой она была для своих родителей! Хорошая женщина, подумал он, а такое определение он употреблял нечасто по отношению к слабому полу. Но в данном случае оно абсолютно соответствовало истине.

Инспектор искусно направлял беседу, и Эстер описала ему довольно убогое существование, которое вела вместе с родителями последние несколько лет. Складывалось впечатление, что все в их жизни было подчинено лечению миссис Гетинг, все делалось для того, чтобы облегчить ее страдания, и расходы на это сильно опустошали семейный бюджет. Из расчетного журнала мистера Дьюка Френч узнал, что жалованье покойного составляло около четырехсот фунтов в год, а с недавнего времени выросло до четырехсот пятидесяти: это случилось после того, как владелец фирмы навестил приболевшего мистера Гетинга. По словам Эстер, мистер Дьюк всегда был внимательным работодателем.

На вопрос о том, не изменилось ли здоровье и настроение ее отца незадолго перед смертью, мисс Гетинг ответила, что да: в последние недели три в нем чувствовались подавленность и тревога. Под разными предлогами дочь пыталась узнать их причину, но он ничего ей не объяснял, просто говорил, что на работе не все ладится. Правда, однажды отец обронил фразу, заставившую ее задуматься, хотя она и не поняла его слов. Мистер Гетинг спросил ее тогда, считает ли она, что человека можно простить, если он совершит злодеяние во имя добра. Когда Эстер ответила, что не знает, он вздохнул и сказал: "Дай бог, чтобы тебе никогда не пришлось думать об этом".

В тот день, когда его ждала смерть, мистер Гетинг обещал Эстер, что посидит с женой, чтобы дочь могла сходить на спевку хора в их церкви. Но домой он вернулся таким встревоженным и расстроенным, каким Эстер его никогда не видела. Всячески извиняясь, он сказал с сожалением, что неожиданная срочная работа требует его возвращения в контору поздно вечером, и если ее никто не подменит у мамы, то посещение церкви придется отложить. Он очень нервничал и волновался, почти ничего не ел за обедом и около восьми ушел, сказав, что не знает, когда вернется. Больше Эстер не видела его живым и ничего о нем не знала, пока в половине двенадцатого полицейский не принес в их дом страшную весть.

Мисс Гетинг, как и старшая сестра, обожала и нежно любила отца, и Френч понял, что убийство отца для нее совершенно непостижимо, как и для самого инспектора. Больше спрашивать было не о чем, и Френч, вновь искренне выразив свои соболезнования, ушел.

Вернувшись в Скотленд-Ярд, он узнал, что уже готовы увеличенные снимки обнаруженных им отпечатков пальцев. Френч с энтузиазмом принялся сравнивать эти фотоснимки с отпечатками на своих карточках. Некоторое время он считал и измерял линии и завитки и наконец пришел к выводу: почти все отпечатки на внешней и внутренней сторонах сейфа принадлежали мистеру Дьюку и мистеру Гетингу, причем большинство - последнему; отпечаток на ручке совка был от большого пальца мистера Гетинга, остальные немногочисленные отпечатки принадлежали разным служащим фирмы. К сожалению, изучение отпечатков не дало Френчу никакой подсказки.

Он со вздохом взглянул на часы. До осмотра трупа у коронера он еще успеет узнать, правду ли говорил Очард о том, что делал в минувший вечер. Через полчаса инспектор разыскал того, с кем Очард обедал в Илфорде, и приятель клерка полностью подтвердил рассказ Очарда. Таким образом, Очарда можно было определенно вычеркнуть из числа подозреваемых.

Осмотр трупа при коронере прошел практически формально. Очард, мистер Дьюк и констебль Алкорн дали показания, им задали пару уточняющих вопросов и отпустили. Со стороны полиции присутствовали Френч и офицер местной полиции, ближайших родственников покойного не было. Через полчаса коронер подготовил отчет, и суд присяжных, далее не уходя па тайное совещание, вынес очевидный вердикт: умышленное убийство неизвестным лицом или неизвестными лицами.

Вечером, пообедав и устроившись в гостиной перед камином, Френч раскурил трубку и положил на столик раскрытую записную книжку. Он решил обдумать добытые им новые факты.

Прежде всего было ясно, что Чарлза Гетинга убили, чтобы украсть алмазы из сейфа мистера Дьюка. Расположение раны подтверждало: ее нельзя было получить случайно, покойный также не мог нанести ее себе сам. То, что вор сделал копию ключа, указывало на спланированное ограбление. Отсутствие камней возле тела Гетинга свидетельствовало, что их забрал кто-то другой. Но пока оставалось неясным, кто именно вынул алмазы из сейфа.

До этих пор все факты укладывались в одну линию, но дальше все обрывалось.

Гетинг был беден. Жалованье при его должности нельзя было назвать скудным, но оплата лечения жены привела к тому, что семья еле сводила концы с концами. Френч постарался представить, сколь мучительна такая постоянная борьба за выживание. Чтобы обрести покой, человек может решиться на отчаянный поступок. Он знает, что в доступном для него месте хранятся богатства, ему стоит предпринять лишь небольшое усилие - и они окажутся у него. Мог ли Гетинг пасть перед таким соблазном?

Ясно, что последние три недели он что-то обдумывал, и столь же очевидно, что свои мысли всячески скрывал. Когда мистер Дьюк поинтересовался, не случилось ли чего, Гетинг говорил о здоровье жены и семейных проблемах; а когда ему задала тот же вопрос его дочь, он ответил, что его беспокойство связано с делами на работе. Таким образом, старый секретарь, стараясь скрыть свои замыслы, лгал и дома, и на работе.

Так же известно, что его тревога и беспокойство усилились вечером перед смертью. Дочери он сказал, что срочное дело требует его возвращения в контору. Но мистер Дьюк ничего о таком деле не знал, и что это было за дело, пока выяснить не удалось.

Все эти противоречия улеглись бы в разумную версию и стали объяснимы, если бы недели три назад Гетинг решил украсть деньги и алмазы из сейфа; тогда его особенное волнение в тот вечер, когда его ждала смерть, можно было бы объяснить тем, что именно на тот день он наметил кражу.

С другой стороны, несколько умозаключений противоречили такой версии. Во-первых, этой версии не соответствовал характер самого Гетинга. Он проработал в фирме более двадцати лет, и ни разу у мистера Дьюка не было повода усомниться в его честности. Поэтому-то владелец фирмы полностью отрицал вину секретаря. Дочери Гетинга тоже в высшей степени тепло отзывались о своем отце, и судя по откровенности последних, Гетинг просто не мог быть злодеем или слабовольным человеком. Показания всех остальных, насколько смог выяснить Френч, говорили о том же.

Далее, Гетинг не скрыл, что возвращается в контору. Если бы он собирался ограбить сейф, неужели он не держал бы свое намерение в тайне? А Гетинг сказал посыльному, что вернется, и попросил разжечь камин в кабинете, и о том же самом упомянул в разговоре с дочерью, обсуждая, может ли та пойти на спевку церковного хора.

Далее, этот камин в кабинете владельца фирмы. Если Гетинг собирался обокрасть сейф, зачем ему понадобился камин? Он не только попросил посыльного разжечь огонь, но и сам впоследствии подбрасывал угля в камин, что видно по отпечатку пальца на ручке совка. Кража из сейфа была бы минутным делом. Не доказывает ли разожженный огонь того, что Гетинг действительно был занят какой-то особенной работой, как сказал об этом дочери?

В целом, полагал Френч, обвинительных данных против Гетинга больше, чем наоборот. Инспектор начал складывать в уме предварительную версию такого типа. Гетинг, будучи не в состоянии больше выносить удручающих условий домашней жизни и зная, что в сейфе хранятся редкой ценности камни, решил кое-что взять себе, скорее всего, на небольшую сумму. Он учитывал при этом, что оплата утери ляжет не на мистера Дьюка, а на страховую компанию. Гетинг сам снял слепок с ключа от сейфа и заказал для себя копию. В качестве "легенды" он придумал срочную работу в конторе, на случай, если его застанут там вечером. Его действительно там случайно застали, и тот, кто его застал, увидел такую головокружительную возможность воспользоваться ситуацией, что не совладал с соблазном, убил старого секретаря и бежал со всем содержимым сейфа.

Под эту версию, по крайней мере, подходило большинство известных фактов. Френчу она не очень нравилась, но лучшего он придумать пока не смог и решил принять се за рабочую гипотезу. В то же время инспектор не замыкался на ней, понимая, что обнаружение какого-либо нового факта может придать делу совсем другое направление.

На следующее утро Френч снова стал наводить справки. Путем ловких косвенных расспросов он узнал, что ни мистер Гетинг, ни другие служащие фирмы "Дьюк и Пибоди" не обладали навыками выпиливания ключа, и велел одному из своих людей попытаться выйти на след того, кто этот ключ выпилил. Инспектор разослал описание украденных алмазов в полицию Англии и Голландии, а также в несколько ювелирных фирм, от которых надеялся получить сведения о попытках их продажи. Затем он позаботился о том, чтобы в банки разослали уведомление относительно пропавших банкнот и их номеров, а сам занялся опросом тех, кто знал о драгоценностях в сейфе и не мог достаточно четко описать, как он провел день и ночь убийства. Последнее результатов не принесло.

Дни текли, не принося с собой никаких известий, и Френча это все больше беспокоило. Он начал подозревать всех, от машинистки и посыльного до самого мистера Дьюка, но это ничего не дало. Машинистка доказала, что весь вечер была дома, Билли Ньютон присутствовал на сборе бойскаутов, что подтвердили директор клуба бойскаутов и все домашние. О поездках Стэнли Харринтона у инспектора уже были сведения, и хотя алиби молодого человека было не стопроцентным, пока обвинить его повода не нашлось.

Неудачи преследовали Френча, и он стал падать духом, а его начальники все упорнее и жестче требовали от него отчетов по расследованию этого дела.

Глава 4

Исчезновение

На десятый день после убийства Чарлза Гетинга инспектор Френч сидел в своем кабинете и в тысячный раз спрашивал себя: неужели он что-то упустил, неужели на что-то не обратил внимания в этом странном деле.

Редко доводилось ему сталкиваться с такой трудной задачей. "Ведь из природы преступления,- повторял он себе,- решение должно вытекать само собой", но никак не мог продвинуться в раскрытии этого дела. Найденные улики, казалось, вот-вот приведут к разгадке, но везде инспектора ждал тупик. В банки не поступило ни одной из украденных банкнот, на торги не было выставлено ни одного алмаза. Никто из подпавших под подозрение не разбогател, и все могли более или менее убедительно рассказать, где провели тот злосчастный вечер.

Френч начал составлять список сделанного в надежде найти хоть одну упущенную деталь. И тут зазвонил телефон. Инспектор машинально взял трубку.

- Мне нужно поговорить с инспектором Френчем,- услышал он знакомый голос.- Скажите, что звонит мистер Дьюк из фирмы "Дьюк и Пибоди".

В голосе звучало требовательное волнение.

- Инспектор Френч у телефона,- сразу оживившись, ответил он.- Доброе утро, мистер Дьюк. Надеюсь, у вас есть какие-нибудь новости?

- Новости у меня есть,- отозвался голос откуда-то издалека,- только не знаю, имеют ли они отношение к нашему делу. Я только что получил письмо от Скоофса - это директор нашего филиала в Амстердаме, как вы помните,- и в этом письме он сообщает, будто бы Вандеркемп исчез.

- Исчез?- переспросил Френч.- Как? С каких пор?

- Не знаю точно. Я просматриваю бумаги и пытаюсь восстановить даты. Получается, что его не было в амстердамской конторе уже несколько дней, и Скоофс думал, что он в Лондоне. Но у нас он не появлялся. Не могу взять в толк... Если бы вы могли подъехать и прочесть письмо Скоофса...

- Выезжаю сейчас же.

Через полчаса Френч поднимался по лестнице конторы на Хэттон-гарден. Приветливо улыбаясь, юный Билли Ньютон провел его в кабинет. Взволнованный мистер Дьюк ждал Френча. Они пожали друг другу руки.

- Чем больше я думаю об этом деле, инспектор, тем меньше оно мне нравится,- сразу же заговорил владелец фирмы.- Я очень надеюсь, что больше ничего плохого не произошло. Прежде чем вы прочтете письмо, я расскажу вам все, что знаю, и объясню, почему Скоофс его написал.

Мистер Дьюк вопросительно поднял глаза, и когда Френч кивнул, продолжил:

- Кажется, я уже говорил, что Вандеркемп - мой коммивояжер. Он ездит на торги и аукционы по всем странам Европы. Провел несколько очень выгодных для меня крупных сделок, и я полностью доверяю как его деловой проницательности, так и честности. Я также говорил, что именно он закупил и доставил в Лондон большую часть пропавших камней.

- Да, сэр, вы говорили мне об этом.

- В последние годы если Вандеркемп не в разъездах, то работает в нашем амстердамском филиале. За три-четыре дня до смерти Гетинга он вернулся из поездки по южной Германии, где приобретал драгоценности у какого-то бывшего дворянина, для которого после революции в России настали тяжелые времена. Три дня назад, а если быть точным - в прошлый понедельник, я узнал, что одна очень известная коллекция драгоценных камней скоро будет продаваться во Флоренции, и в тот же вечер написал Скоофсу, велев ему отправить Вандеркемпа в Италию посмотреть, оценить и, может быть, купить эти камни. Вот ответ Скоофса, который я получил этим утром. Смотрите, что он пишет: "Я учел ваше распоряжение отправить Вандеркемпа во Флоренцию, но он еще не вернулся сюда из Лондона, где, как я полагал, он находится по вашему указанию. Как только он вернется, я тотчас же пошлю его в Италию". Как вы это понимаете, инспектор?

- Значит, Вандеркемп не возвращался в Лондон?

- Насколько мне известно, нет. Здесь он точно не появлялся.

- Хотелось бы мне знать, почему мистер Скоофс полагал, что Вандеркемп сюда возвращался, а также, когда его ожидали в Амстердаме.

- Это мы можем узнать, телеграфировав Скоофсу.

Инспектор Френч немного помолчал. Голландский филиал он упустил из виду. По меньшей мере, это еще одно направление поиска, к тому же довольно перспективное.

Персонал филиала, по словам мистера Дьюка, состоял из четырех человек: директора, машинистки, посыльного и появлявшегося наездами коммивояжера Вандеркемпа, того самого Вандеркемпа, который приходился дядей Стэнли Харрингтону. Все эти люди почти наверняка знали об алмазах в сейфе мистера Дьюка. Директору филиала мистер Дьюк полностью доверял, и Скоофс знал об этой сделке все. Вандеркемп сам закупил и привез в Лондон солидную долю камней и видел, как их поместили в сейф. Но Вандеркемп, разумеется, не знал, долго ли их будут хранить в конторском сейфе. Кстати, утечка информации из филиала могла произойти так же легко, как и из конторы в Лондоне. Френчу стало ясно, что теперь ему предстоит расследование в Амстердаме.

- Думаю, телеграфировать пока не стоит,- сказал он наконец.- Нет смысла поднимать тревогу, пока мы не убедимся, что произошло что-то неладное. Вполне возможно, у ситуации найдется самое обычное объяснение. Но вы должны знать, что собираюсь предпринять я. Я съезжу в Амстердам и наведу кое-какие справки. Если что-то окажется не так, я вам сообщу.

- Хорошо. Я был бы вам очень признателен. Я напишу Скоофсу и попрошу оказать вам любое содействие.

Френч отрицательно качнул головой.

- Если вы не против, я бы и этого не стал делать,- заявил он.- Я просто съезжу туда и осмотрюсь. Об этом совсем не нужно никому докладывать.

Мистер Дьюк возразил было, что его письмо только поможет Френчу. Но инспектор настоял на своем, и владелец фирмы обещал следовать его указаниям.

Ночным рейсом из Гарвича Френч пересек Ла-Манш и на следующее утро в половине девятого вышел из центрального вокзала в старинную европейскую столицу.

Хотя задачи перед ним стояли сложные, он не остался равнодушен к своеобразному очарованию Амстердама - сначала проезжая к Библ-отелю в Дамраке, а потом, после завтрака, не спеша отправившись на разведку.

Филиал фирмы "Дьюк и Пибоди" располагался невдалеке от Сингельграхта. Вдоль этой улицы, наполовину отданной под деловые конторы, пролегал канал, обсаженный деревьями по обоим берегам. Здесь же стояла покосившаяся с одной стороны церковь в готическом стиле с забавной деревянной башенкой, весьма напоминавшей громадный колпак для гашения свеч.

Очень часто инспектору удавалось уловить замешательство в испуганном или понимающем взгляде при неожиданном вопросе, и ему очень хотелось не упустить подобного шанса и на этот раз. Посему он толкнул входную дверь и, не представившись, потребовал директора.

Мистер Скоофс оказался вертлявым человечком самодовольного вида и с большим чувством собственной значимости. Он прекрасно говорил по-английски и учтиво приветствовал своего гостя, пригласив садиться. Френч сразу же приступил к делу.

- Я приехал, сэр,- начал он жестко, не совсем в своей обычной деликатной манере, уставив на собеседника холодный и суровый взгляд,- в связи с убийством мистера Гетинга. Я инспектор Френч из отдела по криминальным расследованиям в Скотленд-Ярде.

Но его задумка провалилась. Мистер Скоофс только приподнял брови и слегка пожал плечами, как бы удивляясь не сути вопроса, а всего лишь тону своего посетителя.

- А-а, да-да!- спокойно проговорил он.- Очень грустная история. И, как я понимаю, ни следа убийцы и вора? Как должно быть неприятно лондонцам, что в их великом городе злодеяния совершаются так безнаказанно.

Поняв, что его первый ход не сработал, Френч сменил тон.

- Верно, сэр, мы еще никого не арестовали, но у нас есть надежда очень скоро это сделать. Я и приехал к вам за тем, чтобы кое-что уточнить.

- Я полностью к вашим услугам.

- Не буду спрашивать об очевидном: об этом вы бы уже сами нам сообщили. Но, возможно, вы смогли бы пролить свет на какие-нибудь детали, которые вам казались до сей поры второстепенными.

- Например?

- Например, кто знал о существовании алмазов в сейфе мистера Дьюка. Вот одна из важных деталей.

- Так. А другие?

- Давайте начнем с первой. Можете вы утверждать, что об алмазах здесь было всем известно?

- Я знал о них, если вы это имеете в виду,- немного сухо ответил мистер Скоофс.- Мистер Дьюк говорил мне о своей намечающейся сделке и просил подыскать ему подходящие камни. Мистер Вандеркемп тоже знал, так как покупал многие из этих алмазов и доставлял их в Лондон. Но не думаю, чтобы кто-либо еще знал об этом.

- А ваш секретарь или посыльный?

- Нет, ни один из них не мог знать,- покачал головой мистер Скоофс.

Застать Скоофса врасплох не удалось, потому Френч продолжал расспросы со своей обычной обходительностью, но ничего интересного не узнал и никак не смог вызвать у Скоофса замешательства или других подозрительных реакций. Тогда инспектор обратился к непосредственной цели своей поездки.

- А теперь давайте поговорим о вашем коммивояжере, мистер Скоофс. Мистер Вандеркемп - что он за человек?

Доверительность и почтительность, которые теперь проявлял инспектор, понемногу растопили настороженность Скоофса, и он как будто уже готов был помочь Скотленд-Ярду. Оказалось, что Вандеркемпа фирма очень ценит, хотя по возрасту - ему было чуть за шестьдесят - он уже не мог выполнять столько поручений, как прежде. Сам по себе он не очень привлекателен: пьет немного лишку, играет в азартные игры, а о его частной жизни ходят компрометирующие, хотя беспочвенные слухи. К тому же характер у него угрюмый, и ведет он себя довольно грубо; конечно не во время деловых переговоров - тогда у него весьма учтивые манеры. Но все знают, что он способен совершать великодушные поступки: например, он исключительно добр к своему племяннику Харрингтону. Ни самому Скоофсу, ни работникам фирмы он особенно не симпатичен, но у него одно ценное качество: глубокие познания и точность в оценке драгоценных камней, а это чрезвычайно важно. Он честно трудился па благо фирмы, и мистер Дьюк закрывает глаза на его недостатки - лишь бы не потерять его.

- Хотелось бы с ним переговорить. Он сейчас здесь?

- Нет. Почти полмесяца назад он уехал в Лондон. И пока не вернулся. Но я жду его со дня на день: мистер Дьюк распорядился, чтобы я послал его во Флоренцию.

Френч оживился.

- Уехал в Лондон?- повторил он.- Могу заверить вас, он туда не приезжал или, во всяком случае, не появлялся в конторе мистера Дьюка. Я спрашивал мистера Дьюка о коммивояжере, но он определенно сказал, что две-три недели до убийства не видел этого мистера Вандеркемпа.

- Но это в высшей степени странно!- воскликнул Скоофс.- Он отправился отсюда именно в Лондон, это точно... Когда же это было?.. Как раз в тот самый день, когда убили несчастного Гетинга. Вандеркемп поехал дневным рейсом через Роттердам и Куинсборо. Во всяком случае, он собирался так сделать,- я виделся с ним накануне вечером.

- Так вот: он в Лондон не прибыл. Он собирался в деловую поездку?

- Да. Ему написал мистер Дьюк.

- Ему написал мистер Дьюк?- переспросил Френч с искренним удивлением.Как? Приехать в тог самый день?

- Чтобы он появился в конторе на следующий день. Я покажу вам письмо.Директор филиала нажал па кнопку звонка и отдал необходимые распоряжения. Клерк принес письмо, и Скоофс подал его инспектору.

Это была записка форматом в одну восьмую листа на казенной бумаге; наверху стоял штамп фирмы, далее шел текст, отпечатанный на машинке:

20-е ноября

Г. А. Скоофсу, эсквайру

Буду очень признателен, если Вы попросите мистера Вандеркемпа приехать и прийти ко мне в 10 утра в среду, 26 числа текущего месяца, поскольку хочу, чтобы он провел переговоры относительно новых приобретений. Возможно, ему придется незамедлительно отправиться в Стокгольм.

Письмо кончалось подписью "Р. Э. Дьюк", с последующим росчерком, уже знакомым Френчу.

Инспектор сидел и изучал листок, пытаясь вписать новый факт в свою версию. Но задача казалась ему неразрешимой. Неужели мистер Дьюк не доверчивый милый пожилой джентльмен, каким представлял его себе Френч, а участник, если не зачинщик какого-то тайного заговора? Если он писал это письмо, почему не сказал об этом, когда они говорили о Вандеркемпе? Почему он удивлялся, получив письмо Скоофса, сообщавшее, что коммивояжер выехал в Лондон? Что скрывается за этим вызовом Вандеркемпа?

Инспектору пришла мысль, и он еще внимательнее присмотрелся к тексту.

- Вы уверены, что это подпись мистера Дьюка?- медленно спросил он.

Мистер Скоофс взглянул на него с любопытством.

- А как же, конечно,- ответил он.- По крайней мере, мне никогда не приходило в голову сомневаться в этом.

- Не позволите ли мне взглянуть на другие его письма?

Тотчас же Френчу достали полдюжины писем, и он, тихонько насвистывая, начал сравнивать подписи под лупой, извлеченной из кармана. Изучив последовательно все письма, он положил их на стол и откинулся в кресле.

- Глупо с моей стороны,- сказал он.- Мне следовало бы догадаться обо всем и без этих дополнительных писем. Последняя подпись подделана. Вот, посмотрите сами.

Инспектор передал лупу Скоофсу, и тот в свою очередь изучил подпись.

- Видите, линии в этом росчерке не такие ровные; они состоят из массы крохотных черточек, сделанных дрожащей рукой. Это означает, что их выводили неуверенно. Их либо писали медленно, либо обводили линии, сделанные карандашом. Сравните с любым из полученных вами прежде писем, и вы заметите, что хотя на расстоянии эти подписи похожи, на самом деле они очень разнятся. Нет, это письмо писал не мистер Дьюк. Боюсь, мистер Вандеркемп оказался жертвой какого-то обмана.

Скоофс был заметно взволнован. Теперь он уже безоглядно верил объяснениям инспектора и энергично соглашался с его объяснениями и выводами. Потом он пространно выругался по-голландски.

- Господи, инспектор!- продолжил он.- Да понимаете ли вы, как это важно?!

- В каком смысле?- спросил Френч и пристально поглядел на Скоофса.

- Ну как же... происходит убийство, ограбление, а потом еще все это... и почти одновременно. Разве это не наводит на мысль?

- Вы хотите сказать, что все происшествия связаны между собой?

- А вы как думаете?- нетерпеливо ответил Скоофс вопросом на вопрос.

- Действительно, похоже, что так и есть,- медленно произнес Френч. В его мозгу уже активно выстраивалась новая версия, но пока ему хотелось выяснить мнение собеседника.- Вы предполагаете, насколько я понял, что Вандеркемп может быть как-то замешан в преступлении?

Скоофс решительно помотал головой.

- Ничего подобного я не предполагаю,- жестко ответил он.- Это не моя забота. Просто ситуация показалась мне своеобразной.

- Нет-нет,- мягко сказал инспектор Френч.- Я не совсем точно выразился. Мы с вами никого не обвиняем. Мы просто обсуждаем дело с глазу на глаз и, надеюсь, в доверительном ключе. Каждый стремится докопаться до истины. Любое предположение может оказаться полезным. Мы обсуждаем возможную виновность мистера Вандеркемпа, но это вовсе не означает, что кто-либо из нас в этом уверен. И уж тем более я не заставляю вас так думать.

- Понимаю вас, но ничего подобного не могу предположить.

- Тогда предположу я,- заявил Френч.- Просто ради основы для дискуссии. Давайте предположим, ради обсуждения, что мистер Вандеркемп решает присвоить часть богатств фирмы. Он присутствует в конторе в момент перекладывания алмазов в сейф и каким-то образом, за спиной мистера Дьюка, снимает слепок с ключа от этого сейфа. Вернувшись в Лондон, он либо обнаруживает Гетинга в конторе, либо тот застает его в момент кражи. Вандеркемп убивает старика, забирает алмазы и исчезает. Что вы на это скажете?

- А как же письмо?

- А что, оно очень даже сюда вписывается. Мистеру Вандеркемпу нужно уехать отсюда так, чтобы не вызвать подозрений с вашей стороны и избежать вопросов о лондонской конторе. Что может быть лучше подделки письма?

Мистер Скоофс еще раз выругался.

- Если он такое сделал,- в сердцах крикнул он,- то достоин виселицы! Я сделаю все, что в моих силах, инспектор, чтобы помочь вам докопаться до истины, и не только во имя правосудия, но и во имя старого Гетинга, которого я искренне уважал.

- Я не сомневаюсь, что вы так и поступите, сэр. Но вернемся к подробностям. Боюсь, вы не сохранили конверта от Этого письма?

- Даже не видел его. Конверт вскрывает секретарь. Наверняка он порвал и выбросил его.

- Давайте лучше позовем этого секретаря и спросим у него.

- Господи боже!- неожиданно воскликнул мистер Скоофс и взмахнул рукой.Да это же был сам Вандеркемп! Он выполняет обязанности секретаря здесь, когда не в разъездах.

- Тогда у нас никаких свидетельств по этому вопросу. Либо письмо пришло по почте, и в этом случае он порвал конверт, как обычно, либо он сам принес письмо в контору.

Френч снова повертел в руках письмо. По опыту он знал, что шрифт пишущей машинки обладает исключительно ценными для следствия особенностями.

Да, особенности у шрифта, несомненно, имелись. Под лупой обнаружилась зазубринка в букве "п" - там литера слишком сильно ударяла по валику, а хвостик в букве "у" слегка не пропечатывался.

Далее Френч изучил неподделанные письма и с удивлением обнаружил, что в них шрифт имел те же особенности. Следовательно, фальшивое письмо было отпечатано в лондонской конторе фирмы.

Он глубоко задумался, бессознательно насвистывая сквозь зубы любимый мотивчик. В подделанном письме была еще одна особенность. Буквы были слегка зазубрены, а это говорило о том, что но клавишам машинки ударяли с большой силой. Френч перевернул листок и удостоверился: сила удара была такова, что на местах точек чуть не пробились дыры. Он взял подлинные письма, поискал ту же особенность, но в них удар по клавишам производился значительно легче, а точек на обратной стороне почти не было видно. Это подтверждало следующий вывод: автор фальшивки не привык печатать, а подлинные письма отпечатаны профессиональной машинисткой. Френчу показалось, что он может с уверенностью полагать: фальшивку напечатал непрофессионал.

Но, насколько он понимал, эти заключения ничуть не проясняли вопрос о виновности либо невиновности Вандеркемпа. Письмо могло быть отпечатано кем-то другим в Лондоне, или же Вандеркемп мог напечатать его сам во время одного из приездов в столицу Англии. Для окончательного вывода требовалось больше данных.

Хотя по поведению Скоофса инспектор не склонен был считать его замешанным в том, что начинало смахивать на заговор, о своих заключениях он директору филиала ничего не сказал и продолжил расспрашивать его об исчезнувшем коммивояжере. Оказалось, что Вандеркемп высокого роста, но сутулится и ходит ныряющей походкой - это отвлекает внимание от его роста. Начинает полнеть. Волосы темные, цвет лица - бледный и нездоровый. Подбородок всегда чисто выбрит, а усы - пышные и темные. Вандеркемп носит очки, потому что близорук.

Френч добыл несколько образцов его почерка, но не нашлось ни одной фотографии. Больше у мистера Скоофса, а также машинистки и посыльного, немного понимавших по-английски, инспектор никаких новых сведений не извлек.

- Где жил Вандеркемп?- спросил Френч напоследок.

Оказалось, что коммивояжер не женат, а мистеру Скоофсу неизвестно, есть ли у него здравствующие родственники помимо Харрингтона. Он снимал квартиру у миссис Мевроув Бондикс на Кинкерстраат, и туда-то отправились инспектор с директором филиала. Френч попросил Скоофса составить ему компанию па случай, если понадобится переводчик.

Мевроув Боидикс, словоохотливая миниатюрная старая леди, по-английски почти не говорила. Вопросы Скоофса действовали на нее, как нажатие кнопки на электрический звонок. Ее разговорчивость переполнила посетителей всякого рода информацией. Френч не понял ни слова, и даже Скоофс не без труда ухватывал смысл. Все же суть дела выяснить удалось: Вандеркемп покинул ее дом вечером, в половине девятого, за день до убийства Гетинга, сказав, что собирается в Лондон поездом в 21.00. С тех пор она не видела его и ничего о нем не слышала.

- Но постойте,- удивился Френч, обращаясь к Скоофсу,- вы, кажется, говорили мне, что он отправился в Англию дневным рейсом в день убийства.

- Он сам так сказал,- немного озадаченно ответил тот.- Сказал предельно четко. Я хорошо это помню, потому что он заметил: мистер Дьюк после встречи наверняка попросит меня отправиться в новую поездку дневным поездом. Потому-то Вандеркемп и намеревался ехать накануне, чтобы за ночь в Лондоне как следует выспаться. Он мне это объяснил в ответ на мое предположение, что можно успеть, даже если отправиться ночью.

- В какое время эти поезда приходят в Лондон?

- Не знаю, но об этом можно спросить.

- Теперь мне хотелось бы пойти вместе с вами к Центральному вокзалу, если вы не против,- сказал Френч.- Там все и узнаем. А пока еще такой вопрос: нет ли среди этих фотографий портрета мистера Вандеркемпа?- Он указал на ряд карточек, украшавших камин и стены.

Пропавший коммивояжер действительно был изображен на одном из снимков, и мистер Скоофс со старой леди в один голос заявили, что сходство портрета с их знакомым изумительное.

- Тогда я возьму его,- решил Френч и сунул фотографию себе в карман.

На Центральном вокзале инспектор ознакомился с расписанием поездов. Дневные поезда приходили на лондонский вокзал Виктория не раньше 22.05. От Френча не ускользнула важность этого факта. Очард заявлял, что пришел в контору на Хэттон-гарден в 22.15, не позже, и это совпадало с показаниями констебля Алкорна. Труп к тому времени уже остыл, следовательно, преступление совершили значительно раньше. Таким образом, человек, приехавший дневным поездом из Амстердама, это убийство совершить не успел бы. Намеренно ли Вандеркемп лгал Скоофсу, когда говорил, что собирается ехать дневным поездом? Если да, то не для того ли, чтобы обеспечить себе алиби? Не была ли у него назначена тайная встреча Гетингом на более ранний час в тот злополучный вечер? И не приехал ли он на сутки раньше, чтобы прийти на эту встречу? Вопросы требовали убедительных ответов, и Френч не теряя времени стал действовать.

С помощью своего нового знакомого он опросил персонал Центрального вокзала в надежде уточнить, действительно ли пропавший человек уезжал тем самым поездом. Но так ничего и не выяснил. Никто из служащих не признал внешности Вандеркемпа и никто уже не помнил такого пассажира по словесным описаниям Скоофса.

Два дня провел инспектор Френч в дивном старинном городе, пытаясь выведать все возможное о жизни и привычках исчезнувшего работника фирмы. Он встретился с людьми, знавшими коммивояжера, но ни один из них дружбы с Вандеркемпом не поддерживал. Знакомые с ним мало что добавили к известным фактам, и всем было как будто безразлично, появится Вандеркемп здесь снова или нет. Из всего услышанного Френч заключил, что характер исчезнувшего вполне подходит к убийце, но было слишком мало данных относительно мотива и никаких - относительно виновности.

Ночным рейсом инспектор вернулся в Лондон и, уточнив, что пароход, на котором он пересек Ла-Манш, был тот же, на котором предположительно плыл Вандеркемп, дотошно расспросил о нем обслуживающий персонал на борту. Но, к сожалению, безрезультатно.

И на следующий день его старания не были вознаграждены. Большую часть дня Френч обсуждал ситуацию с мистером Дьюком, пытаясь составить список лиц; которые могли бы воспользоваться пишущей машинкой, но ничего конкретного ему установить не удалось.

Составив и разослав описание Вандеркемпа в полицейские участки страны с приложением копии фотографии, Френч ушел домой озабоченным и недовольным. Но новые известия уже спешили ему навстречу, хотя он еще об этом не догадывался.

Глава 5

Френч отправляется в путешествие

Не успел инспектор закончить ужин, как зазвонил телефон. Френча срочно требовали в Скотленд-Ярд: только что поступила новая информация по делу об алмазах.

Его ожидало письмо, недавно переданное с посыльным. Повеселевший Френч быстро вскрыл его и прочел:

Филиал Банка лондонского Сити в Рединге.

11 декабря.

Уважаемый сэр!

По Вашему запросу относительно похищенных, банкнот извещаю Вас, что десятифунтовые купюры Банка Англии под номерами A/V 173258 W и N/L 386427 P были получены в виде вклада в наш филиал сегодня перед самым закрытием банка. К счастью, наш кассир обратил внимание на номера почти тотчас же и полагает, хотя и не совсем уверен, что данные купюры были вложены неким полковником Фицджорджем из Лондона. Его адрес - Окленд, Виндзор-роуд.

Посылаю Вам эту записку с посыльным, отправляющимся сегодня в Сити.

Искренне Ваш

Герберт Хинкстон,

директор филиала.

Восторг, испытанный Френчем от такой информации, быстро сменился опасением. На первый взгляд, что могло быть ценней для сыщика, чем обнаружение нескольких украденных банкнот? И все же, когда инспектор прикинул, что их принес военный, живущий в Рединге, у него тотчас же закралось подозрение: а вдруг и эта многообещающая информация ни к чему не приведет? Если полковник Фицджордж на самом деле расплатился этими купюрами, это совсем не означает, что он и есть грабитель. До своего появления в банке Рединга эти купюры могли пройти через дюжину рук.

Но, как бы там ни было, задача Френча была ясна: надо ехать к полковнику Фицджорджу. Инспектор заглянул в лучший железнодорожный справочник. Да, он успеет добраться до Рединга сегодня же: поезд отходит от Паддингтонского вокзала в 20.10, и еще до девяти вечера он прибудет в тот район.

Сбежав с лестницы внушительного здания Нового Скотленд-Ярда, Френч взял такси и доехал до вокзала за минуту до отхода поезда. Без пяти девять инспектор уже говорил с таксистом у вокзала в Рединге.

- Ага, сэр, знаю я этот дом,- ответил таксист.- Десять минут езды по Виндзор-роуд.

Уже стемнело, и Френч не мог как следует рассмотреть местность, но по шуму колес такси понял, что до Окленда от дороги идет удобная подъездная аллея, покрытая мелким гравием. Очертания большого особняка, выступившие навстречу шедшему к крыльцу инспектору, говорили о хорошо обеспеченном владельце. Это впечатление подтвердилось, когда в ответ на слова инспектора дворецкий почтенного вида проводил его через внушительных размеров холл в роскошную гостиную. Там дворецкий оставил посетителя и через несколько минут вернулся доложить, что его хозяин в библиотеке и примет мистера Френча.

Полковник Фицджордж был высокий и осанистый седой джентльмен со светскими манерами. При появлении Френча он поклонился и указал ему на мягкое, обитое кожей кресло, уютно расположенное перед камином с горящими сосновыми поленьями.

- Прохладный вечер, инспектор,- любезно заговорил хозяин.- Прошу вас, присаживайтесь.

Френч поблагодарил и, извинившись за поздний визит, приступил к сути вопроса:

- Мой приезд, сэр, связан с тем, что мы разыскиваем некоторые банкноты. Не так давно в Сити произошло ограбление и были похищены купюры Банка Англии. Владелец украденных купюр, к счастью, смог узнать их номера. Когда Скотленд-Ярду сообщили об этом, мы, естественно, обратились ко всем банкам с просьбой сообщить о возможном появлении у них купюр с этими номерами. До сегодняшнего вечера никаких известий не поступало, но сегодня, перед самым закрытием, две из искомых купюр появились в филиале Банка лондонского Сити в Рединге. Кассир полагает, хотя и не до конца уверен, что их вкладывали вы. Теперь вы понимаете, полковник, в чем состоит цель моего визита. Я хотел бы спросить вас, откуда вы получили эти купюры. Этим вы поможете мне напасть на след вора. Купюр две, обе по десять фунтов, под номерами A/V 173258 W и N/L 386427 P.

Полковник Фицджордж удивленно взглянул на Френча.

- Да, я действительно заходил сегодня днем в этот банк и вложил некоторую сумму денег,- ответил он.- В основном в виде процентных купонов, а также в виде нескольких купюр. Откуда я их получил? Я бы с удовольствием ответил вам сразу, но боюсь, не помню. Позвольте, пожалуйста, подумать.

На время в изысканно обставленной комнате воцарилась тишина. Всегда внимательный Френч тайком наблюдал за своим новым знакомым, но вынужден был признать: ни тени обычного в подобных случаях замешательства ему заметить не удалось. Но кто знает, подумал он, и решил, что, если ответ не будет убедительным, он начнет узнавать о поездках полковника в ночь убийства.

- Кажется,- внезапно заговорил Фицджордж,- я знаю, откуда у меня эти купюры. Конечно не поручусь, но, по-моему, вспомнил. Если не ошибаюсь, я получил их от администратора гостиницы "Босежур" в Шамони.

- В Шамони?- удивленно переспросил Френч.

- Да. Последние полтора месяца я провел в Швейцарии и Савойе {историческая область и Швейцарии, затем во Франции, и Альпах}, а два дня назад, днем, чтобы быть точным, выехал из Шамони в Женеву, оттуда ночным поездом в Париж, и вчера, в среду днем, прибыл на чаринг-кросский вокзал. Сегодня я просмотрел свою корреспонденцию, а после обеда отправился в банк вложить деньги, в основном в виде дивидендных чеков и кое-каких банкнот наличными.

- А две десятифунтовые купюры, сэр?

- Две десятифунтовые купюры, как я уже сказал, я, по-моему, получил в гостинице в Шамони. Я узнал, что мне надо вернуться раньше, чем я планировал, и, уезжая, хотел обменять валюту, оставив себе лишь небольшую сумму. В гостинице это было удобно сделать. К тому же не всегда можно ожидать, что всю сумму обменяют в Кале или на пароме. Я попросил администратора гостиницы "Босежур" обменять мои франки, и он сразу же это сделал.

- А почему вы думаете, что эти самые банкноты вы получили именно от него?

- Он обменял мне все франки сразу на пятьдесят фунтов только десятифунтовыми купюрами. У меня, правда, и до того были при себе английские деньги, и здесь оставались, конечно, но, насколько помню, десятифунтовых купюр среди них не было; только пятифунтовые и дивидендные чеки.

Только этим рассказом инспектору и пришлось довольствоваться. Он задал еще немало вопросов, но ничего ценного больше не узнал. Учитывая то, что искомые купюры полковник мог получить и в других местах, Френч попросил дать ему маршрут поездок Фицджорджа за рубежом. Судя по нему, оказалось, что в ночь убийства Чарлза Гетинга путешественник спал в отеле "Бельвю" в Кандерстеге, собираясь прогуляться на следующий день по Жеми Пасс. Френч отметил про себя этот отель - для проверки, если таковая потребуется.

Таксиста инспектор не отпустил и теперь, покинув дом полковника, без особых затруднений нашел адрес кассира, принимавшего деньги у Фицджорджа, и направился к нему. От кассира ничего нового он не узнал, только заметил: тот увереннее утверждал, что принимал деньги именно у полковника Фицджорджа, чем это описал его директор. Кассир сказал, что полагается только на свою память, но точно просмотрел все банкноты перед самым приходом полковника и уверен: украденных среди них не было.

В откровенно пессимистическом настроении возвращался инспектор Френч из Рединга в Лондон, сидя в углу вагона для курящих. И на следующее утро, когда представлял шефу результаты своей работы по делу об алмазах, не был ничуть оптимистичнее. Найдены две купюры из числа украденных - вот и все, о чем можно говорить с определенностью. То, что их принес в банк полковник Фицджордж, уже не так очевидно, еще менее - то, что он получил их именно от администратора гостиницы в Шамони. Даже если предположить, что память полковника точна, в этом тоже мало проку: вряд ли администратор сможет сказать, откуда появились эти самые банкноты у него. Даже если удастся узнать и это, а Френч каким-то чудом исхитрится и выследит того, от кого администратор получил две купюры, тот, скорее всего, тоже окажется невиновен, и цель ничуть не станет ближе. Все это, как сказал Френч начальнику, напоминало ему сизифов труд.

Но у вышестоящего было иное мнение. Он начал со слов, которые Френч говорил сам себе, но в другом контексте.

- Кто знает,- заговорил шеф.- У вас пока не получилось, и вы сразу расклеились, как я вижу. А если съездите и переговорите с тем администратором - кто знает, может, что-то и прояснится. Если вор останавливался в той гостинице, его там зарегистрировали. Из этого уже можно кое-что добыть. Да, я согласен: шанс невелик, но это лучше, чем ничего.

- Значит, вы полагаете, сэр, что мне стоит съездить в Шамони?

- Да. Обойдется это недорого, а удача улыбнуться может. Вы там бывали?

- Нет, сэр.

- Тем лучше. Вам там понравится. Я бы много дал, чтобы оказаться на вашем месте.

- Да, не сомневаюсь, что мне там понравится, сэр, не па удачу не очень-то надеюсь.

- Френч,- шеф сухо, но приветливо улыбнулся,- вы раньше не были таким закоренелым пессимистом. Собирайтесь и надейтесь на лучшее.

Френч изучил расположение Шамони и Кандерстега и понял, что если сделать сравнительно небольшой крюк, то можно по пути к первому городу заехать и в последний. Таким образом, решил инспектор, он прояснит вопрос о местопребывании полковника Фицджорджа в ночь убийства. Нет, он не подозревал полковника, но все-таки хотел удостовериться.

Для этого требовались дополнительные данные. Нужно было, по возможности, достать фотографию полковника и образец его подписи. Еще не было десяти утра, и Френч подумал, что успеет раздобыть необходимые документы до отъезда послеполуденным поездом на континент.

К половине двенадцатого инспектор снова был в Рединге. Он подал таксисту записку, заготовленную в пути, попросил отвезти ее полковнику Фицджорджу и вернуться с ответом к нему на станцию. Записка была не шедевр, Френч этого не отрицал, но ничего лучше придумать не смог. В ней он извинялся за новое беспокойство такого приятного знакомого и за то, что так нелепо потерял карточку с названием гостиницы в Шамони, откуда пришли украденные купюры; не будет ли полковник Фицджордж так любезен написать ее название еще раз.

Отправив записку, инспектор занялся второй частью своего замысла. Он всегда отличался тонкой наблюдательностью, и потому, беседуя с полковником в библиотеке, сразу заметил па камине фотографию Фицджорджа и то, что она сделана в студни "Гэйл и Хардвуд" в Рединге. Узнав у другого таксиста адрес фотостудии, он велел везти его туда в надежде получить копию.

Ему на удивление повезло. В студни "Гэйл и Хардвуд" нашли снимок на одной из витрин, через пять минут он уже перекочевал в карман инспектора, и он вернулся на станцию еще до приезда таксиста с ответом от Фицджорджа.

Здесь Френчу тоже повезло. Таксист застал полковника, когда тот как раз выходил из дома и намеревался отправиться в город. В ответ Френч получил свою же записку, внизу которой твердым решительным почерком было написано: "Босежур. Б. Л. Фицджордж".

Спрятав фотографию и записку в блокнот, инспектор вернулся в Лондон и в тот же день, в два часа уехал с вокзала Виктория в новое путешествие по Европе. Ранее он уже бывал во Франции и Германии, а в Швейцарию ездить еще не доводилось, и он мечтал взглянуть на чудесный горный пейзаж этой страны.

Френч высадился в Кале, прошел таможенный контроль и занял место в экспрессе "Летчберг-Симплтон", с чисто британским неодобрением поглядывая па все вокруг. Но потом подали замечательный обед, за окнами поезда замелькали живописные пейзажи Аббвилля и Амьена, и настроение инспектора стало более умиротворенным; а выкурив хорошую сигару и выпив чашечку на редкость вкусного кофе, английский сыщик уже совсем благодушно смотрел, как за окном день сменяется ночью. Примерно в половине седьмого на следующее утро он последовал проторенным путем своих бесчисленных сограждан и спустился на платформу в Бале выпить утренний кофе. Потом снова полюбовался привлекательными пейзажами, проезжая от Берна в Шпиц, увидел, что в Тунском озере действительно необыкновенного цвета вода. В Лондоне он частенько посмеивался над красочными открытками с видами этого озера, в глубине души поражаясь его живописности. Наконец, взобравшись по серпантину через долину Фрутиген, поезд прибыл в Кандерстег. Заметив носильщика в кепке с надписью "Бельвю", инспектор воспользовался его услугами и вскорости оказался в гостинице.

После второго завтрака Френч разыскал администратора, говорившего по-английски с акцентом, немного напоминавшим нью-йоркский. Нет, пояснил Френч, его интересует не гостиничный номер. К сожалению, переночевать в таком гостеприимном отеле ему пока не придется, но он надеется, что скоро вернется и тогда остановится здесь, а пока пришел по делу. Он - сыщик, и... короче говоря, не мог бы господин администратор ему помочь? Вот фотография интересующего полицию джентльмена.

- Ну конечно же! Узнаю,- быстро ответил тот, взглянув на портрет.- Это полковник Фицджордж, англичанин из Лондона. Он был здесь... так, позвольте... недели две-три назад. Сейчас я справлюсь в регистратуре.

Из дальнейших расспросов выяснилось, что полковник пробыл в гостинице три дня и уехал рано утром па следующий день после убийства Гетинга, сказав, что собирается пройтись до Лейкербада по Жеми-Пасс.

Завершив свою миссию в Кандерстеге, Френч тщательно изучил расписание поездов до Шамони. Оказалось, что в тот же день уехать нельзя, и, утомленный дорогой, он решил остаться в городе до утра. Весь день он любовался прелестной долиной, а ночью спал в гостинице под шепот горного ручья под окном.

Наутро он сел в поезд южного направления. Проехав девятимильный летчбергский тоннель, он с нескрываемым ужасом глянул в пугающую бездну Летченталя и огромный залив в долине Роны, поразившись тому, как поезд мчится по краю крутой скалы и не падает. В Бриге он сделал пересадку, спустился по долине Роны и снова сделал пересадку в Мартиньи. Четыре часа он провел в "самом потрясающем круизе на свете", как выразился его сосед с выраженным носовым прононсом,- через Валлорсин и Аржантьер до Шамони. Он буквально затаил дыхание, когда перед ним возникла панорама Монбланского массива, словно нависавшего над долиной,- и Френч поклялся, что следующий отпуск непременно проведет среди этих громадных потрясающих гор.

В Шамони все было так же, как в Кандерстеге: инспектор прибыл в отель "Босежур", отлично пообедал, а потом разыскал администратора. Мосье Марсель, как и его коллега в "Бельвю", был сама любезность и внимательно слушал инспектора Френча. Но, осознав суть поставленного перед ним вопроса, он лишь покачал головой и пожал плечами.

- Увы, мосье,- огорченно сказал он,- при всем моем желании, разве это возможно? Я обмениваю столько английских банкнот... А-а... Помню, такие десятифунтовые купюры я давал какому-то господину из Англии - ведь довольно редко меня просят обменять французские деньги на английские, а вот английские обмениваю постоянно. Нет, извините, не могу сказать вам, откуда у меня эти купюры.

Френч не очень-то надеялся на другой ответ, но все же не смог скрыть огорчения. Он показал администратору фотографию полковника Фицджорджа, и мосье Марсель сразу же узнал в нем того самого англичанина, которому выдал названные купюры. Но больше ничего полезного у администратора выведать не удалось.

Потерпев очередную неудачу, Френч решил попросить регистрационный журнал и посмотреть - не покажется ли ему знакомой какая-нибудь подпись. Но прежде он спросил мосье Марселя о Вандеркемпе. Не приезжал ли в последнее время к ним человек под таким именем?

Имени администратор вспомнить не смог, но тщательно просмотрел все регистрационные записи, правда безрезультатно. Тогда Френч протянул ему фотографию коммивояжера и спросил, не знакомо ли мосье Марселю это лицо.

И тут удача улыбнулась инспектору. Администратор просиял:

- Ах да, мосье!- воскликнул он и закивал головой.- Ваш соотечественник провел у пас несколько дней, а уехал примерно полмесяца назад. Это мосье Харрисон из одного вашего крупного города в центральном графстве, да? Он сказал из какого, но я забыл.

- Именно он,- улыбнулся Френч, обрадованный повой находкой.- А я везде ищу его. Можно взглянуть на его подпись в журнале?

Снова достали и принесли журнал, и при виде подписи Вандеркемпа Френч просиял от торжества. Сравнив запись "Дж. Харрисон, Хаддерсфилд, Великобритания" с образцами почерка коммивояжера, он увидел: они были несомненно сделаны одной и той же рукой. Значит, Вандеркемп попался! Теперь уже не будет сомнений в его виновности.

Секунду Френч молчал, обдумывая неожиданное открытие. Теперь было ясно, что Вандеркемп под именем Харрисона прибыл в отель "Босежур" около полудня на второй день после преступления и, пробыв здесь неделю, уехал в неизвестном направлении. Но на этом дело не кончилось. Администратор вдруг театрально взмахнул рукой, будто желая что-то добавить.

- Вы заставили меня кое-что припомнить, мосье,- объявил он.- Этот мосье Харрисон попросил меня обменять ему деньги. Теперь я все вспомнил! Гостиничный счет составлял четыреста-пятьсот франков, и расплачивался он десятифунтовой купюрой. По нынешнему курсу он обменял фунты примерно на триста франков. А вот еще я вспомнил, что в то же время он попросил меня разменять вторую десяти фунтовую купюру, так что я дал ему в целом около тысячи франков. Может, как раз на эти самые купюры, но не поручусь...

Мосье Марсель пожал плечами и развел руками, словно говоря, что он ни за что не отвечает и всем правит судьба, и вопросительно посмотрел на своего гостя.

Инспектор Френч был на седьмом небе от счастья. Это известие казалось ему завершением дела. В Амстердаме он уже нашел основания подозревать Вандеркемпа, а здесь обнаружил и соответствующие улики самого убедительного свойства. Френч быстро прокрутил в уме основные доказательства виновности коммивояжера.

Вандеркемп обладал всеми необходимыми сведениями: знал о коллекции алмазов, был знаком с обстановкой лондонской конторы, ее служащими и их привычками. Поскольку он явно не был богат, то все эти сведения могли вызвать вполне объяснимый соблазн.

Что же до частностей, то необходимой деталью подготовки преступления должно было стать фальшивое письмо с вызовом коммивояжера в Лондон или нечто подобное. И такое письмо есть; к тому же у Вандеркемпа был доступ к пишущей машинке в лондонской конторе. Сказав мистеру Скоофсу, что он отправляется поездом, прибывшим в Лондон после совершения убийства, на самом деле обманщик поехал более ранним рейсом, который доставил его к месту событий в удобное для ограбления время. Эта догадка, правда, косвенная, но довольно правдоподобная. А если добавить к ней то, что Вандеркемп исчез из фирмы без всякого объяснения, прибыл в Шамони на второй день после убийства, зарегистрировался под выдуманным именем и адресом и, что важнее всего, обменял две купюры, украденные из сейфа мистера Дьюка,- дело можно считать раскрытым. Виновность Вапдеркемпа несомненна. По правде говоря, нечасто приходилось инспектору столь убедительно раскрывать преступления. Осталось только найти и арестовать этого Вандеркемпа, и задача Френча будет выполнена.

Но именно в разгар торжества удача отвернулась от инспектора. Администратор понятия не имел, куда направился постоялец, выехав из "Босежура". Напрасно Френч задавал вопросы и высказывал предположения, надеясь каким-нибудь словом пробудить в памяти мосье Марселя хоть что-то об отъезде Вандеркемпа. Администратор ничего не помнил, но с готовностью помог Френчу опросить всех служащих, так или иначе вступавших в контакт с разыскиваемым. И здесь, благодаря своей настойчивости, Френч все-таки извлек кое-что ценное. Выясняя, кто переносил багаж Вапдеркемпа, он узнал, что вместо штатного носильщика это сделал его помощник, который, перенося чемодан, заметил бирку с указанием отеля в Барселоне. Название отеля он забыл, но город помнил точно.

Френч поблагодарил администратора, раздал чаевые персоналу, от штатного носильщика узнал, как ехать из Шамони в Барселону, и решил, что его миссия в Савойе завершена. Он с удовольствием лег спать, а на следующее утро сразу же отправился в Испанию.

Глава 6

Отель в Барселоне

Для такого домоседа, как инспектор Френч, считавшего поездку в Плимут или Ньюкасл долгим путешествием, следование за Яном Вандеркемпом по юго-западу Франции основательно расширило его представление о границах обитаемого мира. Путешествие из Савойи в Испанию казалось бесконечным, расстояния - невероятными, отдаленность от своей страны - неизмеримой. Он сидел в поезде, а за окном час за часом вязы и дубы сменялись кипарисами и оливами, яблони - виноградниками, пшеница - кукурузой. Только к вечеру второго дня состав прибыл на Французский вокзал в Барселоне.

Носильщик из отеля "Босежур" написал для Френча названия двух-трех отелей, в которых, как он полагал, говорят по-английски. Выйдя с вокзала, Френч взял такси и подал список водителю. Тот сперва недоверчиво воззрился на него, потом с пониманием улыбнулся и изрек бурный поток слов на незнакомом языке, пригласил пассажира сесть и, быстро запустив мотор, рванул в сгустившуюся ночь. Френч мчался по огромной авеню, каких он прежде никогда не видел, ярко освещенной, с рядом пальм посередине. Они пересекли большую площадь с чем-то вроде обелиска в центре, потом поехали по не такому широкому, окаймленному деревьями бульвару. Наконец такси резко затормозило у тротуара, и Френч оказался перед гостиницей "Ориент".

Слава богу, носильщик говорил по-английски. Френч попросил его передать деньги и благодарность таксисту, а вскоре уже забыл о тяготах дороги, приняв роскошную ванну и замечательно пообедав.

С удовольствием выкурив сигару, инспектор вышел на широкую улицу перед отелем, утопавшую в зелени и ярко освещенную. Тогда он еще не знал, что это бульвар Рамбла - одна из знаменитых улиц мира, такая же известная, как лондонская Пиккадилли, парижские Елисейские Поля или нью-йоркская Пятая авеню. Около часа он прогуливался по улице, потом, устав, вернулся в "Ориент" и через несколько минут погрузился в глубокий сон.

Рано утром следующего дня он уже разговаривал с администратором, неплохо понимавшим по-английски. Но ни тот, ни персонал его отеля ничем не смогли помочь инспектору. Тогда Френч принялся обходить все отели, начиная с крупных: "Колон", "Пласа де Каталуна", "Куатро Насионес" и другие такие же. Потом стал изучать менее дорогие и у четвертого остановился как вкопанный.

Входная дверь небольшой гостиницы неподалеку от большого бульвара, по которому его везли накануне вечером, вела в помещение наподобие гостиной, и там сидели полдюжины людей, явно ожидавших второго завтрака. Все были испанцы, кроме одного, и этим исключением - Френч готов был поклясться являлся обладатель внешности с фотографии Вандеркемпа.

Инспектор давно надеялся на такую встречу, и она застала его врасплох лишь на мгновение. Он сразу же прошел к маленькой стойке в конце гостиной и довольно громко спросил по-английски:

- Можно у вас заказать ленч? Он скоро будет готов?

К нему, улыбаясь, подошла темноглазая и темноволосая девушка, с сожалением качая головой и что-то тихо говоря - явно насчет того, что не понимает его.

- Вы не говорите по-английски, мисс?- Инспектор продолжал говорить четко и громко.- Я хотел бы знать, можно ли здесь получить ленч и скоро ли он будет готов?

Девушка снова покачала головой, а Френч обернулся к сидевшим.

- Извините, пожалуйста,- обратился он ко всем сразу,- не говорит ли кто-нибудь из вас по-английски, джентльмены? Эта юная леди меня не понимает.

Маленькая уловка сработала. Человек, напоминавший Вандеркемпа, встал.

- Я говорю по-английски,- ответил он.- Что вам надо?

- Ленч,- сказал инспектор,- скоро ли он будет готов?

- На это я вам сам могу ответить,- объявил незнакомец, объяснив все девушке.- Ленч будет готов ровно через пять минут, и гостям здесь всегда рады.

- Благодарю вас.- Френч говорил спокойно и дружелюбно.- Я остановился в "Ориенте", там пара людей понимают по-английски, но дела привели меня в эту часть города, и возвращаться на ленч туда мне не захотелось. Как трудно объясняться в чужой стране! Чувствуешь себя полным болваном, когда надо о чем-нибудь спросить.

- Это верно,- согласился незнакомец.- Почти во всех крупных отелях говорят по-французски и по-английски, а в небольших - почти никогда. В этом, например, только один официант чуть-чуть понимает по-французски. Ни по-английски, ни по-итальянски, ни по-немецки. Кое-кто из обслуги не говорит даже по-испански.

Хотя Френча волновали куда более важные вопросы, он невольно удивился.

- Не говорят по-испански? Это как же? А на каком же языке они говорят?

- На каталонском. Это же Каталония, понимаете, и этот народ, как и их язык, отличается от всех остальных испанцев. Они более энергичные и предприимчивые, чем южане.

- Это немножко похоже на Ирландию,- заметил Френч.- Я бывал и в Северной, и в Южной, и наблюдал примерно такую же картину. А Дублин отличный город, согласитесь.

Они продолжали разговор о народах и языках, о том, что в большинстве европейских стран более энергичные люди живут, как правило, в северных районах, пока стрелки на часах не показали полдень и, соответственно, время ленча. Новый знакомый пригласил инспектора разделить с ним трапезу, что Френчу как раз и было нужно.

Он по-прежнему дружелюбно беседовал с предполагаемым Вандеркемпом, и после еды пригласил того выпить кофе и выкурить сигару в уединенном уголке гостиной. Сочтя, что новый знакомый уже расслабился, он предложил другую тему их мирной беседы.

- Удивительно, каким разным делам посвящают себя люди,- заговорил как бы между прочим инспектор, налив себе вторую чашечку кофе.- Вот я готов поспорить на десять фунтов, что вы не угадаете моей профессии и каким делом я здесь занимаюсь.

Усатый собеседник засмеялся.

- Признаюсь, я пытался угадать,- сказал он,- но, боюсь, проиграю.

- Ну так я вам скажу, хотя обычно мы не афишируем свою профессию. Я инспектор из Скотленд-Ярда.

Произнося эти слова, Френч пристально всматривался в лицо своего визави. Если он тот, кого инспектор ищет, он непременно проявит свои эмоции. Но его новый знакомый снова просто рассмеялся.

- Тогда я бы точно проиграл. Честно скажу, такого у меня и в мыслях не было.

Продолжая наблюдение, Френч заговорил более серьезно.

- Это правда, и я здесь по очень важному делу. Ищу убийцу и грабителя, совершившего свои злодеяния в лондонском Сити. Мерзкое дело. Он убил доверенного секретаря торговца алмазами на Хэттон-гарден, обчистил сейф и скрылся с драгоценностями на сумму бог знает сколько тысяч фунтов.

В начале беседы похожий на предполагаемого убийцу проявлял едва заметный интерес к рассказу, но при упоминании торговца алмазами на Хэттон-гарден буквально обратился в слух.

- Хэттон-гарден?- повторил он.- Потрясающее совпадение. Ведь я как раз работаю в фирме по продаже алмазов на Хэттон-гарден! Я вообще всех их знаю. Кто же это?

Инспектор Френч был озадачен. Или Вандеркемп - а теперь не было сомнений, что перед ним именно Вандеркемп,- невиновен, или он невероятно талантливый актер. Френч намеренно помедлил с ответом.

- Неужели вы ничего не знаете?- спросил он с искренним удивлением.- И долго вы не получали вестей из Лондона?

- Никаких не было, с тех пор как я уехал, а уехал я почти три недели назад. Ночным рейсом двадцать пятого ноября, если быть точным.

- Двадцать пятого! Ну, знаете, вот это тоже совпадение так совпадение. Как раз в ту самую ночь убили мистера Гетинга.

Вандеркемп мгновенно замер и вцепился руками в подлокотники кресла.

- Что?- вскрикнул он.- Это не Чарлз Гетинг из фирмы "Дьюк и Пибоди"?

Френч, теперь уже в открытую изучая пожилого коммивояжера, кивнул.

- Именно он. Значит, вы его знали?

- Конечно знал. Да что вы, это же моя фирма! С ума сойти, бедный старина Гетинг! И сейф, говорите, обчистили? Да неужели же коллекция камней мистера Дьюка похищена? Да быть этого не может!

- Все камни, сэр. И деньги в придачу. Убийца обчистил весь сейф.

Вандеркемп присвистнул, потом выругался.

- Расскажите, как все было,- потребовал он.

Френч был еще больше озадачен. Поведение коммивояжера, его нескрываемые эмоции, его вопросы - все, казалось, говорило о его невиновности. В уме инспектора зашевелились сомнения: может, этим объясняется... Он не отвечал, обдумывая, каким способом выманить из Вандеркемпа всю правду.

Но Вандеркемп тоже погрузился в размышления, и вдруг на его лице выразилась еще большая тревога. Он как будто хотел заговорить, но заколебался, и в глазах блеснуло какое-то подозрение. Он прокашлялся, потом изменившимся голосом спросил:

- Когда это произошло?

Френч быстро подался вперед и, глядя в упор на своего собеседника, сказал глухо и жестко:

- Вот об этом я хочу спросить вас, мистер Вандеркемп.

Коммивояжер отшатнулся. Он ничего не ответил, а настороженность сменилась неподдельным волнением, росшим с каждой секундой. Наконец он заговорил.

- Мне только что подумалось, когда вы обо всем этом рассказали: наше знакомство вовсе не такая случайность, как я сперва полагал. Вы подозреваете меня, это ясно. Не знаю, что произошло, не знаю, что вы имеете против меня, но скажу сразу: я не только абсолютно непричастен, но вообще не знал о совершенном преступлении до вашего сообщения. Я вам обо всем расскажу и отвечу на любые ваши вопросы, поверите вы мне или нет.

Френч кивнул. Да, конечно, если он виновен, то актер превосходный. Но, возможно, он и не причастен ни к чему; поэтому Френч ответил осторожно.

- Я ни в чем не обвиняю вас, мистер Вандеркемп. Но против вас есть определенные подозрения. Возможно, вы сумеете все объяснить. Надеюсь, что сумеете. В то же время должен предупредить: если вы не сможете дать убедительных объяснений, вас могут арестовать, и в этом случае все, что вы сейчас скажете, может быть обращено против вас.

К этому моменту Вандеркемп уже сильно встревожился. Лицо его побледнело и болезненно исказилось. Он немного помолчал, сидя в глубокой задумчивости, потом вдруг резко взмахнул рукой, будто отметая всякую осторожность, и заговорил.

- Я расскажу вам, что знаю, инспектор. Не знаю, может, это глупо, раз вы можете меня арестовать. Но, уверяю вас, все это чистая правда.

Он взглянул на Френча, и тот одобрительно кивнул.

- Конечно, я вам не советчик, мистер Вандеркемп,- произнес он,- но думаю, что вы поступаете мудро.

- Я в затруднении,- продолжил Вандеркемп,- потому что не знаю, о чем вам известно. Наверное, было бы лучше, если бы вы задавали мне вопросы.

- Я задам их, но сначала хотел бы услышать ваш рассказ. Мне известны ваше имя и положение в фирме. Кроме того, известно, что мистер Скоофс двадцать первого ноября получил письмо, в котором его просили отправить вас в Лондон за инструкциями относительно командировки в Швецию. Кроме того, знаю, что вы покинули свою комнату на Кипкерстраат в восемь тридцать вечера двадцать четвертого ноября. Еще мне достоверно удалось кое-что узнать о ваших последующих переездах, но пока я об этом умолчу. Я бы хотел, чтобы вы сделали вот что: дайте мне подробный отчет о своих действиях с момента выхода из своей квартиры до настоящего времени.

- Конечно я это сделаю,- порывисто сказал Вандеркемп, словно желая поскорее оправдаться.- Но вот о чем я должен сказать прежде всего. Вы, скорее всего, знаете об этом от мистера Дьюка, но я все равно скажу. Я ездил в Лондон за инструкциями, которые передаются лично. Вы видели копию письма?

Френч, никогда не терявший бдительности, сведениями не сорил. Он не знал, что имеет в виду сотрудник фирмы, и потому сказал просто:

- Должен признаться, не видел, мистер Вандеркемп. Я просто обязан сверить ваши слова с информацией, имеющейся в моем распоряжении.

- Хорошо. Тогда, хоть вы наверняка уже об этом знаете, я на всякий случай повторю. Я получил дополнительные пояснения о необходимости моего приезда в Лондон. Мистер Дьюк написал мне личное письмо на адрес моей квартиры, в котором распорядился... да вот оно, со мной, можете сами посмотреть.

Вандеркемп достал из кармана конверт и протянул инспектору. В конверте лежало письмо, внешне почти такое же, как фальшивка, полученная Скоофсом. Оно было отпечатано на дешевой казенной бумаге с фирменным штемпелем, с теми же реквизитами и тем же шрифтом. Под лупой обнаружились те же дефекты в пропечатке букв "п" и "д", подпись явно была подделана, а на обратной стороне листка обозначились выпуклости от сильных ударов по клавиатуре машинки. Было очевидно, что обе фальшивки написаны одним человеком на пишущей машинке хэттон-гарденской конторы. Текст послания был следующим:

Уважаемый Вандеркемп!

В дополнение к моему письму для мистера Скоофса относительно Вашего приезда в Лондон в среду утром 26 ноября сообщаю Вам: дело, в связи с которым нам необходимо встретиться, оказалось более срочным, чем я предполагал вначале. Вследствие чего прошу Вас прибыть скорее, а после наших переговоров немедленно выехать в Париж, а не в Стокгольм. Я вернусь в контору после обеда во вторник вечером, 25 ноября, и буду рад, если к 20.30 Вы придете ко мне за дальнейшими указаниями. Это позволит Вам в 21.30 отбыть в Париж - через Саутгемптон и Гавр.

Хотел бы подчеркнуть, что, поскольку данное дело сугубо конфиденциально, я буду Вам обязан, если изменение сроков Вашего отбытия Вы сохраните в тайне.

Искренне Ваш

Р. Э. Дьюк.

Письмо было очень интересно, а вот в качестве улики, к огорчению Френча, совершенно не подходило. Если письмо Вандеркемпу действительно прислали, то обвинение с голландца можно снять; если же коммивояжер сам состряпал это письмо, то его вина налицо. Конечно понятно, что конверт был с европейским штемпелем и соответствующей датой, но опять же нет доказательств, что это письмо пришло именно в нем. Эти мысли промелькнули в уме инспектора, но он оставил их на потом, и снова обратился к собеседнику.

- Я заберу его, если вы не против,- сказал он, указав на письмо.- Прошу вас, продолжайте.

- Я выполнил все так, как просили в письме,- снова заговорил Вандеркемп.- Изменение срока встречи требовало моего отъезда из Амстердама ночным поездом двадцать четвертого. День я провел в лондонском отеле, сходил на дневной спектакль. В восемь тридцать вечера, со всем своим багажом, я появился на Хэттон-гарден. В общей комнате было темно, а в кабинете горел свет. Там был только мистер Гетинг. Он попросил меня войти и закрыть за собой дверь. Я так и сделал и сел в кресло для посетителей. Мистер Гетинг сидел за столом мистера Дьюка. Это старинное бюро с крышкой. Крышка была открыта.

- А сейф?

- Нет, и его при мне не открывали. Мистер Гетинг сказал, что мистер Дьюк намеревался лично дать мне поручения, но в последний момент что-то помешало ему приехать, и он попросил мистера Гетинга сделать это вместо него. Мистер Дьюк вроде бы получил сведения от своего конфиденциального агента в Константинополе, что один старый русский аристократ бежал с семейными драгоценностями из лап большевиков и теперь хочет выставить всю коллекцию на продажу. В свое время он был известен как князь Сергей, губернатор одной из уральских провинций,- название у меня в записной книжке наверху,- но теперь выдает себя за поляка по имени Франциско Лот. Коллекция исключительной ценности, и мистер Дьюк надеется, что ее можно приобрести за треть настоящей стоимости, а то и дешевле. Он связался с князем через своего агента и предложил сделку. Однако беда оказалась в том, что советское правительство пронюхало о бегстве князя и всеми средствами стремится вернуть его обратно. Их шпионы рыщут по всей Европе, и Лот в безумном страхе, ибо поимка означает верную смерть. Мистер Гетинг также сказал мне прямо: если я сумею приобрести драгоценности, моя жизнь гроша ломаного стоить не будет, пока я не передам все камни в контору. Мистер Гетинг сказал, что, учитывая такую опасность, мистер Дьюк решил существенно расширить мои полномочия, а потом спросил, хочу ли я взяться за такое поручение.

- И вы согласились?

- Ну а как вы думаете? Конечно согласился. Спросил о дальнейших распоряжениях. Ради безопасности - моей собственной и этого Лота - мне нужно было предпринять особые меры предосторожности. Мое имя довольно хорошо знают в биржевых кругах Европы, а значит, оно станет известно и советским шпионам, так что мне пришлось его сменить. Я стал Джоном Харрисоном из Хаддерсфилда, производителем белой жести. Я должен был писать отчеты не прямо в контору, а на адрес друга мистера Дьюка, мистера Герберта Лайонза, живущего неподалеку от него в Хэмпстеде. При необходимости посылать письма я был обязан быть предельно аккуратен в формулировках, чтобы в случае подозрения и просмотра моей переписки фразы не выдавали сути дела. Распоряжения для меня должны были быть адресованы Харрисону и написаны на простой почтовой бумаге с такими же аккуратными формулировками. В случае заключения договора мне нужно было телеграфировать о согласованной оплате. Для этого мистер Гетинг передал мне шифр. Деньги я должен был получить от секретного посыльного.

Вандеркемп помолчал и взглянул на инспектора. Тот ничего не сказал, и Вандеркемп продолжил.

- Лот прятался в Константинополе, но захотел переехать ближе к западу. Он сомневался, как это лучше сделать: по суше или морем. Если бы он выбрался из Турции сушей, то двигался бы по Дунаю через Австрию и Швейцарию, до конечной остановки - гостиницы "Босежур" в Шамони. Если бы это оказалось невозможным, он попытался бы переправиться морем: на корабле компании "Навигационе Женерале Итальяна" доплыл до Генуи, а оттуда ехал бы в Барселону и остановился бы здесь, в отеле "Гомес". Через своего друга в Константинополе князь дал знать мистеру Дьюку, что, если не появится в Шамони до четвертого декабря, это будет означать либо то, что большевики его поймали, либо то, что он направляется в Барселону. Я, таким образом, получил распоряжения поехать в Шамони, остановиться в "Босежуре" и ждать до четвертого декабря высокого бледнолицего и темноволосого человека по имени Франциско Лот. Он не появился, и мне надлежало переехать сюда. Здесь я должен ждать его две недели, а потом, если ничего о нем не узнаю, направиться в Константинополь, разыскать агента мистера Дьюка и попытаться выяснить все о Лоте.

- И вы выполнили эти инструкции?

- Да. Из Шамони я приехал сюда и с тех пор жду. Завтра мне предстоит выехать в Константинополь.

Френч закурил новую сигару.

- Такое путешествие без денег не совершить,- задумчиво отметил он.- Как вас снабдили в этом отношении?

- Мистер Гетинг передал мне сто фунтов десятифунтовыми купюрами. Две из них я разменял в Шамони, а остальные восемь у меня в кармане.

- Позвольте взглянуть.

Вандеркемп тотчас повиновался, и инспектор обнаружил, как и ожидал, что эти восемь купюр тоже из украденных. Он возобновил допрос.

- Вы сказали, что прибыли в контору на Хэттон-гарден около половины девятого?

- Да, а ушел около девяти. Все дело заняло лишь полчаса.

- И кроме Гетинга вы никого не видели?

- Никого.

Френч, предложив подозреваемому еще сигару, глубоко задумался. Он не сомневался, что история о беглом русском - выдумка от начала и до конца. Сама по себе маловероятная, она выдавала и своего автора. То, что Гетингу эту историю поведал мистер Дьюк и он же сам собирался приехать и рассказать ее Вандеркемпу, тоже было чистой выдумкой. Без имени мистера Дьюка истории не хватало бы достоверности, ради этого же подделали подписи мистера Дьюка в письмах Скоофсу и Вандеркемпу.

Но попытавшись продумать версию дальше, Френч столкнулся с той же трудностью, что и при рассмотрении подделанных писем. Виновен ли Гетинг, он ли придумал этот хитрый план бросить подозрение на Вандеркемпа, или преступник сам Вандеркемп, а вся история - его прикрытие на время после убийства? В этом заключалась основная сложность, и Френч сидел, прикидывая, нельзя ли каким-нибудь способом проверить свои выводы, нет ли ловушки, в которую удалось бы заманить подозреваемого?

Через некоторое время ему пришла мысль, которой, как ему показалось, можно было бы руководствоваться дальше. Из анализа манеры печатания обоих фальшивых писем получены вполне определенные данные. Умеет ли Вандеркемп печатать и если да, то сильно ли ударяет по клавишам? Он обратился к подозреваемому.

- Мне бы хотелось, чтобы вы написали мне краткое изложение своих передвижений по Лондону в день убийства, указав время вашего прихода и ухода из тех или иных мест, где бывали. Я бы предпочел в отпечатанном виде, если, конечно, вы умеете печатать. Сделаете?

- Думаю, что да,- вяло улыбнулся Вандеркемп.- Я печатаю и знаю скоропись на четырех языках. Но здесь нет пишущей машинки.

Выразив свое восхищение талантами собеседника, Френч предложил тому попросить машинку у администратора.

Вандеркемп, стремясь исполнить все пожелания инспектора, ухитрился уговорить томную темноглазую красотку, заправлявшую канцелярией, и торжествуя вернулся с машинкой. Через десять минут перед Френчем лежал отчет о переездах Вандеркемпа в ночь убийства.

Инспектор тотчас же увидел, что печатает Вандеркемп профессионально легко и уверенно ударяя по клавиатуре, отлично отпечатывая текст, но не пробивая бумагу. Этот факт был в пользу его невиновности. И, хотя он не был окончательным доказательством, все же им пи в коей мере нельзя было пренебрегать.

Инспектор Френч недоумевал. Опыт подсказывал ему, что в этом мире все, как правило, развивается по обычной схеме, естественно и очевидно. Человек, тайно явившийся на место преступления примерно тогда, когда оно было намечено, и затем уехавший из Англии с секретной и неправдоподобной миссией, человек, у которого в кармане банкноты, украденные на месте преступления,такой человек по обычной логике обязательно и есть преступник. Таков, подумал Френч, здравый смысл, а здравый смысл оказывается верен в девяноста девяти случаях из ста.

Но всегда есть и этот сотый случай. Невероятности и совпадения все-таки иногда случаются. В тот момент Френч много бы отдал за то, чтобы знать, действительно ли ею дело - исключение, которое лишь подтверждает правило.

Он осознавал, что его второе предположение, пусть и немного притянутое за уши, вполне может оставаться в силе. Очень даже вероятно, что Вандеркемпа одурачил и вовлек в эту сумасбродную затею сам убийца, чтобы бросить на него подозрение, под которое тот и попал, и, таким образом, дал остыть настоящему следу. Очень много фактов подтверждало это предположение: фальшивые письма, якобы переписка со Скоофсом, то, что никакого русского аристократа не появилось ни в одном из оговоренных мест, путешествие под чужим именем, предупреждение избегать контактов с фирмой и, наконец, но не в последнюю очередь, поведение Вандеркемпа во время разговора - все это несомненно подтверждало: коммивояжера использовали как большую подставную куклу.

Если так, то это дьявольская ловушка для незадачливого простака. Френч постарался представить себе, как это предполагали разыграть. Добравшись до агента мистера Дьюка в Константинополе, Вандеркемп узнает об убийстве и сразу же поймет, какому подвергается риску. Чем больше подробностей он будет узнавать, тем острее будет чувствовать, что попался. Он поймет, что если вернется в фирму и расскажет всю открывшуюся ему историю, то ему не поверят ни за что на свете. Тогда он уже по-настоящему обратится в бегство, и тем самым как бы признает свою вину. План был великолепный и выявлял характер и редкую изобретательность выдумавшего его человека.

Френч вовсе не был уверен в правильности своей догадки и полагал, что, хотя и имеет несомненные доказательства, оправдывающие взятие коммивояжера под арест и его экстрадицию, лучше было бы по возможности избежать такого развития событий. Если Вандеркемп попытается удрать, местная полиция тотчас же возьмет его. Обдумав все, он снова обратился к голландцу.

- Мистер Вандеркемп, мне очень бы хотелось верить вашим словам. Но, как опытный и рассудительный человек, вы, конечно же, понимаете, что их необходимо изучить более детально, прежде чем полностью им поверить. Теперь вопрос такой: хотите ли вы вернуться в Лондон со мной и оказать мне помощь в выяснении истины? Не могу обещать вам, что вас не арестуют по прибытии на землю Британии, но обещаю, что с вами будут обращаться достойно и вы получите любую возможность и помощь в подтверждении вашей невиновности.

Вандеркемп ответил без колебаний.

- Я поеду. Я понимаю, что вы можете арестовать меня прямо здесь, если захотите, обратившись к испанским блюстителям закона, так что у меня нет выбора. Но, пожалуй, я бы в любом случае поехал с вами. Я не совершил ничего противозаконного и мне нечего стыдиться. Теперь я не успокоюсь, пока не признают мою невиновность.

Френч серьезно кивнул.

- Скажу снова, сэр: мне кажется, вы на правильном пути. Поедем сегодня же вечером парижским экспрессом. А пока пойдемте на почту и помогите мне отправить телеграмму в Скотленд-Ярд.

Через два дня они прибыли в Лондон. Мистер Дьюк был искренне изумлен тем, что рассказал Френчу его подчиненный, и, выслушав инспектора, высказал мнение, что Вандеркемп стал жертвой одного или нескольких неизвестных мошенников. Еще важнее было то, что начальник Френча, старшин инспектор Митчелл, разделял это мнение, поэтому Вандеркемпа не арестовали, но установили за ним круглосуточное наблюдение. Френч принялся изучать обстоятельства его жизни. Они оказались не такими мрачными, как говорил ему Скоофс, но не добавили ни одного факта к делу об алмазах. Более того, ни один из алмазов невозможно было "привязать" к Вандеркемпу, как и украденные купюры, кроме тех, о которых он говорил.

В очередной раз дни поплыли, не принося на свет ни одного нового факт, и чем больше проходило времени, тем больше отчаивался Френч и тем больше требовали с него вышестоящие. А потом случилось так, что его мысли потекли в совершенно ином направлении.

Глава 7

К вопросу о свадьбе

Когда инспектор Френч чувствовал, что не может справиться с трудностями в расследовании, у пего было в привычке пересказывать обстоятельства дела во всех подробностях своей жене. Оторванная от священных забот по ведению хозяйства, которым была предана всей душой, эта женщина обычно безропотно приносила свое шитье и мирно садилась в углу большого мягкого дивана, а ее властелин и повелитель ходил взад-вперед по комнате, излагая свои размышления, оспаривая их с безжалостной логикой, при этом интенсивно жестикулируя, скрупулезно анализируя факты, перетасовывая их и пересказывая заново... Порой она вставляла несколько слов, а чаще всего предупреждала, чтобы он не наткнулся на столик у пианино, и просила ходить по менее вытершимся местам на ковре. При этом внимательно слушала его и время от времени выражала свое мнение, или, как Френч это называл, "высказывала замечания". И не раз эти "замечания" проливали совершенно новый свет на обсуждаемый вопрос, и этот свет уже не раз указывал то направление поисков, которое в результате приводило к раскрытию преступлений.

После возвращения из Испании инспектор осчастливил ее исчерпывающим изложением фактов, связанных с преступлением на Хэттон-гарден. Она слушала мужа внимательнее обычного, и вскоре он заметил, что она готова сформулировать свои "замечания".

- Не думаю, что бедный старик решился на что-либо дурное,- сказала миссис Френч.- Стыдно тебе переделывать его характер, когда он уже мертв.

Френч, перестав вышагивать по комнате, повернулся к жене.

- Да я не переделываю его характер, Эмили, дорогая,- возразил он, задетый этой неожиданной атакой с тыла.- Я просто считаю, что он единственный из известных нам, кто мог сиять слепок с ключа. А раз так, то значит, что он пошел туда, чтобы ограбить сейф.

- Ну а я считаю, что ты ошибаешься,- твердо заявила женщина и продолжила с безжалостной логикой под стать самому инспектору,- потому что если он пошел на ограбление, то у него должен быть не такой характер, как ты описал; а если у него такой характер, как ты описал, тогда он не собирался грабить. Вот что я думаю.

Френч слегка опешил. Эту неувязку он чувствовал с самого начала, но не обратил на нее внимания. Теперь же, когда его Эмили, как всегда честно и бескомпромиссно, указала ему на это противоречие, он понял, что жена абсолютно права. Если Гетинг действительно был таким, каким его описывали все его знавшие, то он не мог быть вором.

Френч сел за стол, открыл записную книжку и стал просматривать все известные факты об убитом. И все больше убеждался в правоте жены. Гетинг невиновен, если только и многочисленные свидетели не были введены в какое-то невероятное заблуждение.

Ум инспектора вернулся к другой стороне дилеммы. Если Гетинг невиновен, кто снимал слепок с ключа? Ключ не брали из банка, следовательно, копию делали с экземпляра мистера Дьюка. Кто же это сделал?

Никто из служащих конторы - по крайней мере, если мистер Дьюк не ошибался. А Френч не думал, что в таких делах директор может так сильно ошибаться. Любую вопиющую ошибку директора почти наверняка заметили бы и запомнили подчиненные. Нет, подумал Френч, пока что на слова мистера Дьюка можно полагаться.

А вот уверенность последнего в том, что никто в его доме не мог взять ключа, вызывала у инспектора большие сомнения. Судя по всему, торговец алмазами намного пристальнее следил за деловыми партнерами, чем за своими домашними. Убежденный, что вокруг свои, он мог считать достаточными свои предосторожности. Не это ли дало мистеру Дьюку основание утверждать, что никто в доме не тронул бы ключа?

Пожалуй, Френч упустил из виду такое предположение. А если так, то нужно непременно искать способ исправить свою ошибку.

Сперва он захотел поделиться своими соображениями с мистером Дьюком и попросить директора помочь ему беспрепятственно проникнуть в дом владельца фирмы. Но почти сразу Френч понял, что лучше не говорить пожилому джентльмену о своем намерении, чтобы тот случайно не предупредил возможного преступника.

Френч также решил, что лучше не заниматься этим делом самому. Он знал, кому можно доверить такую работу - младому сыщику по имени Патрик Ноулан. Это был в своем роде Дон Жуан, отлично умевший располагать к себе представительниц прекрасного пола и добывать у них любые сведения. Если ему удастся познакомиться с женской половиной прислуги, не пройдет и нескольких дней, как он все у них выведает.

На следующее утро Френч вызвал сержанта Ноулана и изложил ему свой замысел. Ноулан, в присутствии начальства отличавшийся краткостью ответа, сказал: "Хорошо, сэр" - и отправился на задание.

Через день он вернулся с первыми сведениями. Переодевшись под электрика и захватив с собой чемоданчик с инструментами, Ноулан прибыл в дом мистера Дьюка якобы для того, чтобы проверить осветительную арматуру.

Мисс Дьюк дома не оказалось, а очень хорошенькая горничная, открывшая ему дверь, была так очарована незнакомцем, что сразу же пригласила его войти. Он обошел весь дом, особенно внимательно изучив спальню мистера Дьюка. В полдень он без труда получил разрешение разогреть на кухне свой суп в кастрюльке и благодаря своим чарам успел уговорить хорошенькую горничную пойти с ним в кино и на ужин, когда у нее будет очередной вечерний отгул.

- Стоит мне капельку ее раззадорить, и она расскажет обо всем, что знает,- подвел он итог,- хотя вряд ли она знает много.

- Для начала очень хорошо,- одобрил Френч,- но что конкретно ты выяснил?

- Так, прежде всего - семья. Их двое: отец и дочь, мисс Силвия. Мать жива, но уже много лет находится в доме для душевнобольных. Говорят, неизлечима. Мисс Силвия - красивая юная леди и многим нравится, как говорит Рейчал,- это горничная. Дальше слуги: эта самая Рейчал, еще одна девушка, Энни, и Сара, кухарка, а помимо них, как она сказала, "шофер", которого зовут Мэнли. Его я не видел, а девочки, по-моему, приличные: во всяком случае, не из тех, кто будет таскать ключи от чужих сейфов с драгоценностями.

- Как выглядит дом?

- Не очень большой, мебель, видимо, была хорошей, когда ее покупали, но теперь уже стала немножко потертой. Спальня мистера Дьюка располагается в конце левого крыла, а спальня дочки - в центре дома, так что любой может пройти в комнату мистера Дьюка незамеченным. Любой мог бы снять слепок с того ключа, если директор оставил ею в комнате, скажем, пока ходил принимать ванну.

- Ты не заметил возможных похитителей, каких-нибудь ремесленников вроде твоего электрика или кого-то, кто временно гостит в доме?

Сержант помотал головой.

- Нет, сэр,- признался он.- Подумал, что для первого дня достаточно. Я не хотел, чтобы они в чем-то меня заподозрили. Но я это выведаю у Рейчал завтра вечером.

- Лучше познакомься с этим шофером, Мэпли... Или нет, я сам с ним поговорю. А ты занимайся своим делом. Еще что-нибудь?

- Нет, боюсь, что нет, сэр. О чем девчонки болтали больше всего, так это о помолвке мисс Силвии. Похоже, она была помолвлена с каким-то своим дружком из Сити и они собирались сыграть свадьбу в конце месяца. А теперь у них какая-то ссора, и вся штука откладывается, если не отменяется вовсе.

- Даже так? Эти девушки, они не сказали почему?

- Нет, сэр. Но я могу и об этом легко разузнать у Рейчал, если вам это важно.

- Да мне-то какое дело,- сыронизировал Френч.- Но ты все-таки узнай как можно больше - на всякий случай. Ты знаешь, кто этот молодой человек?

- Нет, сэр. Они не говорили.

Френч заглянул в свою записную книжку.

- Получается, что я знаю куда больше тебя,- проворчал он.- Он служащий в конторе мистера Дьюка, зовут Харрингтон, Стэнли Харрингтон. Как и прочих, я опрашивал его в конторе на следующий день после убийства, и он упомянул о помолвке. Тогда казалось, что их намерения серьезны. Когда они отложили свадьбу?

- Об этом служанки тоже ничего не сказали, сэр.

- Значит, и об этом узнай. Пока достаточно.

В тот же вечер Френч, изображая безработного автомеханика, занял пост возле дома мистера Дьюка и почти сразу увидел пожилого джентльмена, вернувшегося с работы на своей машине. Часом позже инспектор проследовал за шофером до дома на узкой улочке в стороне от Истер-роуд. Там Френч пооколачивался еще с час и только потом был вознагражден тем, что вновь увидел "преследуемого". Тот вышел из дома, прошел вниз по улице и исчез за дверью бара "Роза и чертополох". Как раз на это сыщик и надеялся. Через несколько минут он последовал за шофером.

Завязать знакомство удалось довольно быстро. Френч в роли механика без работы получил искренние рекомендации обратиться к любому шоферу, и после двух стаканов пива сначала узнал обо всех возможностях найти работу в районе, а потом, путем искусного выуживания, и многие подробности о работе самого Мэнли и владениях мистера Дьюка. Но ничего, что вызвало бы малейший интерес или подозрение, Френч не услышал. Сам шофер показался ему малым честным и безобидным, а кроме того, слишком тупым, чтобы самому пойти на какой-либо риск, тем более с ключами от сейфов.

Через день сержант Ноулан принес сведения, заставившие инспектора направить свои размышления еще в одно русло. Ноулан, по его словам, сначала повел хорошенькую горничную Рейчал в кино, а потом на ужин в известный ресторан. Девушка была, как выразился сержант, "бойкой болтуньей", и ему приходилось лишь ловко предлагать - как бы невзначай - новую тему, чтобы непрерывный поток более или менее важных сведений не иссякал.

Прежде всего Ноулан уточнил, не заходил ли кто-нибудь в последние недели в гардеробную мистера Дьюка ночью или рано утром. До него самого, как сказала Рейчал, никакие мастеровые в дом не заходили уже давно. Единственным, кто оставался ночевать довольно продолжительное время, был мистер Стэнли Харрингтон, жених мисс Дьюк. Молодые люди с азартом репетировали пьесу, которую ставило местное общество театральной самодеятельности, и за четыре дня до выступления мисс Дьюк не позволила своему воздыхателю тратить время на отъезды и приезды и настояла на том, чтобы он ночевал у них. Это случилось примерно за месяц до убийства, и спал Харрингтон в комнате как раз напротив спальни мистера Дьюка. Таким образом, стало очевидно, что если бы ключ в какой-то момент оставили в гардеробной, Харрингтон мог спокойно снять с него слепок.

Далее Ноулан рассказал о том, что ему удалось выяснить относительно отложенной свадьбы, и эти новости дали Френчу новую пищу для размышлений. Оказалось, что разлад - неизвестно из-за чего - возник мгновенно, и произошло это на следующий день после убийства. Накануне вечером, как говорила Рейчал, мистер Дьюк не обедал дома. Пришедший мистер Харрингтон и мисс Дьюк пообедали вдвоем, в полном мире и согласии. После обеда они вместе куда-то отправились. Около десяти вечера мисс Дьюк вернулась и тотчас же ушла спать. Следовательно, она почти наверняка не знала о том, что мистера Дьюка вызывали ночью в контору в связи с убийством. Девушка, по всей вероятности, узнала о трагедии от отца на следующее утро за завтраком. Не прошло и пяти минут после завтрака, а она уже выскользнула из комнаты и кому-то позвонила. И, как только мистер Дьюк вышел из дому, тотчас оделась и пошла вслед за ним. Мисс Силвии не было минут двадцать, а потом она сразу же ушла к себе в спальню, где и провела весь день, сославшись на головную боль. Когда Рейчал заходила к ней под каким-то предлогом, то заставала молодую госпожу лежащей на кровати, но почти все остальное время слышала, как мисс Силвия часами ходила взад-вперед по комнате. Из этого горничная заключила, что ее хозяйка страдает скорее не физически, а душевно. Около четырех часов дня пришел мистер Харрингтон. Мисс Дьюк приняла его в своей гостиной, и во время разговора, видимо, вспыхнула ссора. Мистер Харрингтон ушел примерно через полчаса, и Рейчал, закрывавшая за ним дверь, сказала, что выглядел он так, будто ему вынесли смертный приговор. На его лице была написана горькая мука и отчаяние, он походил на помешанного или ошарашенного каким-то ужасным бедствием. Обычно он был очень приветлив с горничной, но в тот день словно и не заметил ее, шатаясь, вышел за порог и поплелся по улице как конченый человек. Позднее, тем же вечером Рейчал заметила, что у мисс Дьюк от слез покраснели и опухли глаза. С той поры молодая леди изменилась до неузнаваемости. Она стала молчалива, печальна и подавлена, похудела и подурнела. По мнению Рейчал, если все пустить на самотек, то скоро бедная мисс Силвия совсем зачахнет.

Инспектора Френча такие события сильно заинтересовали. С трудом верилось, что между убийством Чарлза Гетинга и отложенной свадьбой существует какая-то связь. Тем не менее некоторые факты указывали на это.

Если мисс Дьюк впервые услышала о трагедии от отца за завтраком, не потому ли она побежала звонить по телефону? Кому она позвонила? Что она делала, уйдя на двадцать минут из дома? Что произошло во время разговора мисс Дьюк и Харрингтона? И, что важнее всего, почему отложили свадьбу? Френч понял, что не успокоится, пока не получит ответов на все эти вопросы. Для этого ему нужно было знать, что мисс Дьюк делала в течение интересующего его периода.

Основательно обдумав пути и средства поисков, Френч снова вызвал сержанта Ноулана.

- Послушай,- начал Френч, когда тот появился на пороге.- Я хочу, чтобы ты кое о чем еще узнал у этой горничной. Когда вы снова можете с ней увидеться?

- В воскресенье, сэр,- ответил сердцеед.- Я пообещал ей еще одну встречу, решив, что Рейчал может вам понадобиться.

- А сегодня пятница. Так, значит, придется подождать. Лучше встречайтесь в воскресенье, как договорились. Выясни, во-первых, каким, транспортом мисс Дьюк поехала в дамский клуб своей приятельницы в ночь убийства; во-вторых, каким транспортом вернулась; в-третьих, получала ли она какую-либо записку или послание после возвращения и до прихода мистера Харрингтона на следующий день. Усвоил?

Ноулан кивнул и вышел из кабинета, а Френч занялся текущей работой, сильно застопорившейся в последнее время.

В понедельник утром, сержант Ноулан отчитался инспектору. Свою милую болтунью он весь воскресный день катал по Темзе и за это получил от нее такие сведения.

Мисс Дьюк и мистер Харрингтон уехали в машине мистера Дьюка без пяти восемь. Шофер Мэнли сказал потом Рейчал, что молодая госпожа не просила ее дожидаться, поскольку полагала, что машина потребуется отцу - вернуться домой из клуба. Около десяти юная леди вернулась на такси и быстро скрылась в своей комнате. Насколько было известно Рейчал, хозяйке никто не звонил и ничего не передавал до прихода мистера Харрингтона.

Френч стремился сохранить в тайне свой интерес к делам мисс Дьюк, и поэтому не хотел ни о чем расспрашивать шофера Мэнли. Адрес дамского клуба он узнал от Харрингтона и решил навести справки и там. Через час он уже стоял перед несколько покосившимся зданием воскресной школы на узкой улочке в районе Шедуэлл с обшарпанными и невзрачными домишками. Школа была закрыта, но из расспросов соседей выяснилось, что сторож живет в доме 47.

Дверь ему открыла бледная и усталая молодая женщина с ребенком на руках. Френч спросил, не уделит ли она ему пару минут, и женщина пригласила его в не особенно чистую кухню. В ответ на ею вопросы она сказала, что клуб возглавляет некая мисс Эми Лестрейндж. Клуб открыт каждый вечер, но сама женщина только убирает там комнаты. А вот ее муж, сторож, бывает там каждый день. Скорее всего, он был там и тогда, когда приезжала интересующая уважаемого сэра молодая леди. Муж работает неподалеку на фабрике и через полчаса придет на обед, если сэр соблаговолит подождать.

Френч сказал, что скоро вернется, и прошелся по неказистым окрестностям. Через сорок пять минут он появился в доме 47, куда только что пришел и сторож. Френч спокойно дождался, пока тот пообедает, а потом приступил к расспросам.

Сторож, явно рассчитывая на то, что ему заплатят, старался не забыть ничего, о чем знал. Он был в клубе в тот самый вечер. Когда Френч описал интересовавшую его молодую пару, он тотчас вспомнил, как они приехали. Не так уж часто такая шикарная машина появляется среди убожества этого мерзкого уголка, такую не забудешь. Сначала из автомобиля вышел джентльмен и спросил сторожа, это ли дамский клуб на Кертис-стрит, а потом помог выйти спутнице. Леди сказала шоферу, что ему не нужно ни ждать ее, ни заезжать за ней. Она скрылась в клубе, оставив сопровождавшего джентльмена на тротуаре. Около половины десятого подъехало такси, и тот же джентльмен вышел и попросил его, сторожа, пойти в клуб и сказать, что мистер Харрингтон ждет мисс Дьюк. В скором времени молодая леди вышла вместе с мисс Лестрейндж, главой клуба. Все трое поговорили о чем-то несколько минут, после чего молодая пара села в такси и уехала.

- Чудесная девушка, эта мисс Дьюк,- заметил Френч, предлагая сторожу табак из своего кисета.- За все те годы, что я ее знаю, всегда она такая улыбчивая и милая.

- Это верно,- ответил собеседник, жадно набивая трубку.- Прелесть, и все тут.

Френч одобрительно кивнул.

- Ставлю соверен, что она была так же мила и улыбчива, когда уезжала, как и когда приехала,- заявил инспектор.- Она всегда такая.

- Что ж, вы б выиграли. Но, черт возьми, это ж так просто этаким леди, у которых куча денег, быть милыми. С чего бы нет?

Френч встал.

- Ну, знаете, я думаю, и у них есть свои беды, как у всех нас,- сказал он, опуская полкроны в жадную руку сторожа.

Если последний не соврал и мисс Дьюк уезжала в хорошем расположении духа, это означало, что никакой ссоры тогда еще не произошло. Следовательно, теперь нужно было разыскать такси, на котором молодые люди уехали в Хэмпстед, чтобы узнать, не случилось ли чего-нибудь необычного во время этой поездки.

Инспектор вернулся в Скотленд-Ярд, вызвал своих помощников и объяснил им суть вопроса. В тот же день таксист нашелся, и этим Френч более всего был обязан удаче, а не исполнительности подчиненных. Джеймс Томкинз, везший молодую пару в тот вечер, в пять часов уже был в Скотленд-Ярде и ждал, когда Френч его вызовет.

Глава 8

Силвия и Харрингтон

Таксист Томкинз был худой морщинистый человек угрюмого вида; создавалось впечатление, что он вечно чем-то недоволен, но явно перепуган вызовом в полицию и прилагает все усилия, чтобы как можно четче отвечать на вопросы инспектора.

Тот вечер он хорошо помнил. Возле Ливерпуль-стрит его нанял один джентльмен и велел ехать к дамскому клубу на Кертис-стрит. Там, немного погодя, он посадил в машину молодую леди.

- Куда вас попросили ехать?

- Вот никак не вспомню,- замялся таксист и почесал голову.- Куда-то в Хэмпстед, но, ей-богу, не помню точного адреса.

- В район Сидерз, может быть?

- Да, верно, сэр. Именно туда.

- И эти двое поехали вместе?

- Да, другая молодая дамочка просто провожала их.

- Теперь скажите: они ни с кем не встречались на обратном пути?

- Нет, пока сидели в салоне, ни с кем.

- Может, покупали газету или еще зачем-то останавливались?

- Они попросили остановиться и вышли, сказав что-то вроде "диимент", но, по-моему, не для того, чтобы купить газету.

- Ага, значит вы останавливались? Где?

- В Холбернс, чуть дальше за Хэттон-гарден.

- Что?- вскрикнул Френч от удивления, что обычно было ему не свойственно.- Расскажите-ка мне об этом.

Таксист был туповат и подозрителен, но все же постепенно подробности выяснились. Кратчайший маршрут лежал через Холберн, и водитель сам выбрал его. Когда он доехал до этого места, молодой человек обратился к нему через переговорную трубку. "Остановитесь на минутку,- сказал он.- Живее, пожалуйста". Таксист отъехал к обочине и не успел остановиться, как молодой человек выскочил из машины и заспешил через дорогу. Леди тоже вышла из машины, велела Томкинзу ждать и последовала за своим кавалером. Сперва Томкинз перепугался, что плакали его денежки, но через пару минут оба вернулись, и девушка села в такси. Она пожелала своему другу спокойной ночи, и Томкинз повез ее, оставив молодого человека на тротуаре. Прибыв в Хэмпстед, леди заплатила ему и вошла в дом. Насколько заметил водитель, никто из молодых людей не был ни возбужден, ни расстроен.

Этот рассказ дал Френчу новую пищу для размышлений. Еще слушая заявление Харрингтона на следующее утро после убийства, он заподозрил, что молодой служащий о чем-то умалчивает. И теперь оказалось, что инспектор не ошибся. Молодой человек не упомянул о том, что находился в нескольких ярдах от места преступления как раз в то самое время, когда оно было совершено. Он заявил, что проводил Силвию до дома, а оказалось, что он сопровождал ее лишь часть пути. Френч похвалил себя за свое чутье, которое, как правило, его не подводило.

Новые сведения подтвердили подозрение инспектора, что мисс Дьюк тоже кое-что знает о преступлении. Слишком уж неправдоподобной выглядела случайность, при которой неожиданная остановка у места преступления, душевное расстройство обоих молодых людей и отложенная свадьба не были бы связаны с убийством и ограблением. Какой была эта связь, Френч пока не мог себе представить, но и не верил, что ее не существует.

Решив все проверить не откладывая, он поехал в контору на Хэттон-гарден и подошел к Харрингтону. Молодой служащий встретил его почтительно, но Френч почувствовал в его поведении некоторую напряженность. Инспектор сразу приступил к сути вопроса.

- Мистер Харрингтон,- начал он.- Я хотел бы задать вам один вопрос. Вы сказали мне, что вечером в день убийства проводили мисс Дьюк до самого дома. Почему вы так сказали, если на самом деле сопровождали ее только до Хэттон-гарден?

Молодой человек несколько побледнел. У Френча сложилось впечатление, что вопрос не удивил юношу; наоборот, он его давно ждал. Он ответил уверенно, даже с претензией на благородное высокомерие.

- Я признаю, что простился с мисс Дьюк в конце Хэттон-гарден, но и хочу заметить, что это ни в коей мере не противоречит тому, что я вам сказал. У меня, безусловно, не было намерения вас обманывать.

- Я не разделяю вашу точку зрения, мистер Харрингтон,- жестко сказал Френч.- Между тем, что вы проводили мисс Дьюк до дома, и тем, что вы этого не сделали,- принципиальная разница.

Молодой человек вспыхнул.

- Я взял такси, приехал в клуб за мисс Дьюк, посадил ее в машину и сопровождал значительную часть пути до дома. И считаю, что вполне вправе сказать, что проводил ее домой.

- В таком случае наши взгляды на трактовку значений слов удивительно расходятся. Я был бы рад, если бы теперь вы рассказали мне, почему вы оба вышли из такси неподалеку от Хэттон-гарден и почему после этого вы отпустили мисс Дьюк домой одну.

На этот раз Харрингтон как будто был захвачен врасплох, но через секунду взял себя в руки и ответил вполне связно:

- Конечно же в этом нет никакой тайны. Во время поездки мисс Дьюк неожиданно указала мне на высокую девушку в блестящем голубом плаще и попросила остановить такси, потому что хотела с ней поговорить. Я крикнул водителю, и когда он подъехал к обочине, выпрыгнул и побежал за той девушкой. К сожалению, она исчезла, и, хотя я все вокруг обыскал, найти ее не смог. Возвращаясь, я увидел, что мисс Дьюк тоже вышла из такси. Я сказал, что упустил ее подружку, но она лишь ответила: "Ничего страшного, теперь ее уже не догнать". Она снова села в такси, и я собрался сесть тоже, но она сказала: "нет, возвращайся скорее домой, а я поеду одна".

- Вы знали эту девушку?

- Нет, мисс Дьюк не сказала мне, кто она.

- Могли бы вы ее описать?

- Боюсь, что нет, кроме того, что она была высокая, в голубом плаще и с зонтиком. Понимаете, было темно, и я еле видел ее в свете уличных фонарей. Она быстро шла к Оксфорд-стрит.

- Что вы делали после того, как мисс Дьюк уехала?

- Пошел домой, как я вам уже сказал.

Больше Френчу от Харрингтона ничего добиться не удалось. Какие бы вопросы он пи задавал, молодой человек ни на йоту не отклонился от своего объяснения.

Теперь нужно было послушать мисс Дьюк, и Френч выехал в район Сидерз. Харрингтона он попросил его сопровождать, чтобы тот не смог по телефону предупредить свою нареченную, а когда прибыл на место, чуть насмешливо улыбнувшись, распрощался с молодым человеком.

Мисс Дьюк оказалась дома и вскоре появилась в утренней гостиной, куда проводили инспектора.

Это была очаровательная девушка, слегка, пожалуй, склонная к полноте, но красивая и доброжелательная,- одним словом, ее внешность не могла не тронуть мужского сердца. Но девушка была бледна и взволнованна, и Френч понял: что-то сильно ее потрясло.

- Извините, мисс Дьюк, что вынужден вас побеспокоить, но я выясняю обстоятельства, касающиеся недавно произошедшей трагедии в конторе вашего отца, и мне придется задать вам несколько вопросов.

Произнося эти слова, Френч пристально наблюдал за девушкой и с интересом заметил вспыхнувший в ее ясных глазах блеск опасения.

- Присаживайтесь, пожалуйста,- с немного натянутой улыбкой сказала она.

Он неспешно уселся и продолжил:

- Мои вопросы, боюсь, носят личный характер и могут показаться вам дерзкими, но мне ничего не остается, как их вам задать. Приступаю к ним сразу же, без дальнейших преамбул. Первый вопрос: что так сильно расстроило вас на следующий день после убийства?

Она взглянула на него с искренним удивлением и, как ему показалось, с некоторым облегчением.

- Право же, разве нужно об этом спрашивать?- воскликнула мисс Дьюк.Такое событие может расстроить кого угодно, разве не так? Я ведь знала бедного мистера Гетинга с детских лет, и он всегда был добр ко мне. Я искренне любила и уважала его, и... узнать, что его убили так безжалостно... ну, право, это было ужасно... ужасно. Конечно же я расстроилась и не представляю, как могло бы быть иначе.

Френч понимающе кивнул.

- Конечно так, мисс Дьюк, я полностью согласен с вами. Но рискну предположить: было кое-что еще, помимо трагической гибели вашего старого знакомого, что взволновало вас; кое-что более важное и личное. Прошу вас, мисс Дьюк, скажите мне, что это было.

Искра опасения снова мелькнула в глазах, а лицо выразило облегчение.

- Вы имеете в виду утрату алмазов,- спокойно ответила она.- Я очень сожалела об этом, особенно из-за отца. Но по-настоящему меня взволновала, как вы говорите, смерть мистера Гетинга. Без алмазов мы можем обойтись, а вот жизнь старому другу вернуть невозможно.

- Я имел в виду не утрату алмазов, мисс Дьюк. Я имел в виду нечто более личное. Боюсь, вам все-таки придется мне об этом рассказать.

Теперь уже не было сомнений в том, что девушка нервничает, и Френч все больше надеялся, что он напал на верный след. Но Силвия Дьюк пока не сдавалась.

- Вы ошибаетесь,- понизила она голос.- Именно известие об убийстве, оно одно так меня расстроило.

Френч покачал головой.

- Я бы предпочел услышать от вас другой ответ. Подумайте еще раз над ответом, прошу вас. Вы ничего больше мне не скажете?

- Ничего. Я все вам сказала.

- Ну, хорошо. Уверен, что к этой теме нам не придется больше возвращаться. Теперь я хотел бы попросить вас рассказать о том, почему вы отложили вашу свадьбу с мистером Харрингтоном.

Мисс Дьюк густо покраснела.

- Об этом я вам ничего не скажу, инспектор!- произнесла она, несколько рассердившись.- Какое право вы имеете задавать мне такие вопросы? Это касается только меня и мистера Харрингтона.

- Надеюсь, что это так, мисс Дьюк, но, возможно, вы и ошибаетесь. Вы абсолютно отказываетесь отвечать мне?

- Конечно! Ни одна девушка не станет отвечать на такой вопрос. Это дерзость - спрашивать об этом.

- В таком случае,- строго сказал Френч,- я не буду настаивать на вашем ответе - пока. Позвольте обратиться к другому вопросу. Я хотел бы, чтобы вы рассказали, почему вы остановились у Хэттон-гарден по пути домой из клуба на Кертис-стрит вечером в день убийства.

На миг девушка словно онемела от изумления, потом заговорила с явным возмущением.

- Позвольте, мистер Френч, это уже слишком! Можно узнать: вы подозреваете меня в преступлении?

- В его совершении - нет,- серьезно ответил Френч,- но...- он подался вперед и пристально глянул ей в глаза,- я очень даже подозреваю, что вы кое-что о нем знаете. Не могли бы вы, мисс Дьюк, навести меня на след преступника?

- О нет, нет, пет!- жалобно закричала девушка, взмахнув руками, словно отмахиваясь от таких ужасных домыслов.- Ну как вы могли так подумать? Как вам не стыдно!

- Конечно, мисс Дьюк, я не могу заставить вас отвечать мне, если вы того не желаете. Но ставлю вас в известность, что в ваших интересах подумать еще раз, прежде чем пытаться скрывать информацию. Запомните: если ваши ответы меня не удовлетворят, вам, возможно, придется отвечать на те же вопросы в суде, и тогда у вас не будет выбора. Итак, я спрашиваю вас еще раз: почему вы выходили из такси на Хэттон-гарден?

- Я считаю, что с вашей стороны абсолютно неприлично запугивать меня таким образом без всяких на то оснований,- сказала мисс Дьюк слегка дрогнувшим голосом.- Нет никакого секрета в том, почему я остановила такси. Не представляю, какое вам может быть до этого дело.- Она помолчала, а потом, сделав движение, будто отбрасывая всякую скромность, продолжила: - Просто по пути домой я неожиданно увидела девушку, с которой давно хотела встретиться. Я остановила такси и послала за пей мистера Харрингтона, но он ее не догнал.

- Кто она?

- Не знаю. Поэтому-то я так хотела с ней поговорить. Я полагаю, вы хотите, чтобы я рассказала вам и об этом?- Она вскинула голову и продолжила, не дожидаясь ответа: - Прошлым летом я ехала в Лондон из Тонбриджа, где отдыхала, и мы с этой девушкой оказались в одном купе. Мы познакомились и разговорились. Когда пришли собирать билеты, я обнаружила, что потеряла свой. Кондуктор хотел записать мое имя, но девушка настояла на том, чтобы я выплатила штраф ее деньгами на месте. Я записала се имя и адрес на клочке бумаги, чтобы вернуть ей деньги, но, приехав домой, не нашла этого листочка, а адрес по рассеянности не запомнила. Поэтому деньги переслать не смогла и не знаю теперь, что она обо мне думает. Надеюсь, вы понимаете, как мне захотелось все ей объяснить, когда я увидела ее из окошка такси.

- А почему вы оплачивали свой проезд вторично? Вы же наверняка знали, что вам всего-навсего нужно назвать свое имя и адрес кондуктору, и он нашел бы в регистрационном журнале, что билет был вами приобретен.

- Знала,- согласилась мисс Дьюк,- но предпочла заплатить, чем терпеть всякие объяснения и, возможно, даже письма в главное бюро.

Инспектор Френч был огорчен. Инстинктивно он чувствовал: история выдумана, но мисс Дьюк ответила на его вопрос логично и, если станет придерживаться своих слов и дальше, ему пока нечем будет заставить ее проговориться. С тех пор прошло столько времени, что было почти невозможно что-либо проверить. Френч выдержал паузу и продолжил допрос.

- Кому вы звонили, закончив завтрак наутро после убийства?

То, что мисс Дьюк удивлена осведомленностью инспектора, было очевидно, но ответ последовал незамедлительно.

- Мистеру Харрингтону.

- Что вы хотели сказать ему?

- Если я обязана повторять свой личный разговор с будущим мужем, то скажу: я хотела попросить его немедленно встретиться со мной, потому что мне нужно было кое-что ему сообщить.

- В чем заключался смысл того, что вы хотели ему сообщить?

Мисс Дьюк снова покраснела.

- Нет, право же, я протестую. Какое отношение вообще могут иметь наши личные дела к вашему расследованию?

- Вы сами виноваты, мисс Дьюк. Вы не говорите мне всей правды, а я, таким образом, перестаю вам доверять. Я хочу выяснить, что вы пытаетесь скрыть и, клянусь, я это выясню. Для чего вам нужно было увидеться с мистером Харрингтоном так срочно?

Девушка ужасно разволновалась.

- Ну, если вы так настаиваете, разговор был о том, чтобы отложить свадьбу,- тихо проговорила она.- Понимаете, мы обсуждали это и накануне вечером, но не пришли ни к какому решению. Но проведя ночь в раздумьях об этом, я решила отложить свадьбу и хотела сразу сообщить об этом мистеру Харрингтону.

- Но почему так срочно? Вы не могли подождать хотя бы до полудня?

- Я почувствовала, что не могу ждать. Это было так важно для нас обоих.

- И вы отказываетесь назвать мне причину, по которой отложили свадьбу?

- Отказываюсь. Вы не имеете права спрашивать об этом.

- Вы увиделись с мистером Харрингтоном тем у гром?

- Да.

- Где?

- У входа на станции метро "Финчли-роуд".

- Почему вы не попросили его заехать к вам, а поехали сами?

- Чтобы, насколько возможно, сократить его опоздание в контору.

Френч внезапно вспомнил, что Харрингтон пришел на работу при нем и извинялся перед мистером Дьюком за опоздание. Тогда Френч не придал этому значения, но теперь вспомнил: когда мистер Дьюк заговорил с молодым подчиненным о трагедии, тот сказал, что уже слышал об этом. Откуда?- задал себе вопрос инспектор. Просто из утренней газеты или - от мисс Дьюк? Или, что еще важнее: может, помолвленные узнали об этом накануне вечером?

Неожиданно ему в голову пришла идея, и несколько минут он молча обдумывал ее. А вдруг, остановившись у Хэттон-гарден, Харрингтон сказал, что ему за чем-то надо зайти в контору, или об этом его попросила мисс Дьюк, и поэтому он вышел из такси. На следующее утро за завтраком Силвия узнает от отца об убийстве и начинает паниковать из-за Харрингтона. Она понимает, что, если он скажет о своем приходе в контору, его могут заподозрить в убийстве, и предупреждает его об этом до его появления на работе. Или, может быть, зная о том, что Харрингтон намеревался зайти в контору тем вечером, сама мисс Дьюк стала его подозревать и позвонила, чтобы как можно раньше услышать его объяснения. Эти предположения не имели под собой веских оснований, но Френч был больше чем уверен: эти двое сговорились скрывать очень важные сведения.

Из дома мистера Дьюка инспектор вышел крайне недовольный собой и, вернувшись на Хэттон-гарден, еще раз допросил Харрингтона. Он изо всех сил пытался выжать у молодого служащего признание в том, что тот был в конторе в ту трагическую ночь. Харрингтон всячески это отрицал, и Френч ничего не смог от него добиться. Он снова сверил все переезды служащего в ночь убийства, но ни единого луча света так и не пролилось на эту загадку.

Внезапно новая версия озарила ум сыщика, но после тщательного обдумывания ему пришлось от нее отказаться. Если бы Вандеркемп был виновен, всем этим странным совпадениям было бы объяснение. Харрингтон был исполнен благодарности к своему дяде и, казалось, искренне к нему привязан. Разделяла ли его чувства мисс Дьюк? Вполне возможно. А вдруг по дороге домой из Ист-энда они увидели в конце Хэттон-гарден Вандеркемпа? Их удивило необычное выражение его лица: вороватое или зловещее. Зная, что дядя должен был находиться в Амстердаме, Харрингтон мог запросто остановить такси, чтобы узнать, в чем дело. Но, пока такси доехало до тротуара, Вандеркемп скрылся. Молодые могли бы не придать увиденному большого значения, если бы на следующее утро мисс Дьюк не узнала об убийстве; тогда появление Вандеркемпа среди ночи у конторы вызвало бы у нее подозрения. Она могла не подозревать Вандеркемпа, но поняла бы, что увиденное придется объяснять. Появилась неотложная причина предупредить Харрингтона, чтобы он не упоминал, что видел дядю практически на месте преступления. Мисс Дьюк тотчас позвонила возлюбленному в надежде, что он еще не вышел из дома, но не могла сказать ему по телефону о своих опасениях и договорилась о встрече. Она попросила Харрингтона после работы как можно скорее приехать к ней, чтобы узнать о произошедшем в конторе. Он приехал во второй половине дня, и, поговорив, они решили, что из-за неопределенности положения свадьбу нужно отложить. Предполагаемое бегство Вандеркемпа подтвердило их подозрения и привело их в состояние тревоги, которое они не смогли скрыть.

Версия была очень увлекательна, и на следующий день инспектор в очередной раз спросил молодых людей напрямую: видели ли они в ту ночь Вапдеркемпа. Оба это отрицали, и Френч досадливо простился еще с одной многообещающей догадкой.

Безрезультатные дни стали превращаться в педели, а до раскрытия преступления было так же далеко, как и прежде.

Глава 9

Миссис Рут из Питсбурга

Однажды утром через полтора месяца после убийства па Хэттон-гарден Френча вызвал начальник.

- Слушайте, Френч,- приветствовал его старший инспектор Митчелл,- а вы здорово завозились с этим делом Гетинга. Не могу я больше ждать. Что у вас сейчас есть по этому делу?

Обычная жизнерадостность Френча тотчас улетучилась, и он с запинкой признал, что пока у него почти ничего нет, а в ходе довольно тяжелого разговора дошел до того, что у него вообще ничего нет по этому делу и что лично он совсем запутался и совершенно выбился из сил.

- Я так и думал,- сказал шеф.- В таком случае можете нанести визит в фирму ростовщиков "Уильяме и Дейвис" на Кокспур-стрит. Мне только что позвонили оттуда и сказали, что недавно получили несколько алмазов, которые, по их словам, напоминают украденные у Дьюка и Пибоди. Присмотритесь-ка к этому.

Через пятнадцать минут в контору "Уильяме и Дейвис" на Кокспур-стрит поднимался уже совсем другой Френч. Исчезли вялость, уныние и усталый мрачный взгляд, и это снова был бодрый оптимист с уверенной улыбкой и пружинистой походкой. Он толкнул вращающуюся дверь и с отеческим добродушием спросил крошку посыльного, на месте ли мистер Уильяме.

Старший совладелец был свободен, и двумя минутами позже Френча провели в небольшой мрачноватый кабинет, где сидел холеный человек с седеющими волосами. По опыту, Френч сразу предположил в нем не только дотошного, но и занудного собеседника.

- Мне позвонили из Скотленд-Ярда, инспектор, и сказали, что вы зайдете,- сказал он, когда Френч представился.- Надеюсь, что не побеспокоил вас из-за ерунды. В этом деле надо бы разобраться.

- Вы еще ничего не рассказали мне об обстоятельствах появления у вас камней, сэр,- напомнил Френч.

- Я не хотел вдаваться в подробности по телефону,- пояснил мистер Уильяме.- Никогда не знаешь, кто тебя подслушивает. Однажды я слышал на линии голос девушки, явно отказывавшей делавшему ей предложение. А в этом деле все очень просто. Примерно полтора месяца назад леди, представившаяся как миссис Чонси С. Рут, явно американка, зашла к нам и спросила, не могла бы она поговорить с одним из директоров моей фирмы. Ее провели ко мне и она рассказала такую историю. Она жена некоего мистера Чонси С. Рута, богатого сталепромышленника из Питсбурга и недавно прибыла на лайнере "Олимпик" на отдых в Европу. Накануне вечером миссис Рут приехала в Лондон. Стечение неблагоприятных обстоятельств привело ее в затруднительное положение. Сначала она, оказывается, допустила глупость, ввязавшись в азартную игру во время рейса, и проиграла, как она выразилась, "чертовски много денег". Она говорила в колоритном американском стиле. Проигрыш составил несколько сотен фунтов - она не уточнила, сколько именно,- но все ее наличные деньги вышли, и плюс к ним она выдала несколько долговых расписок. Это ее, надо заметить, ничуть не стеснило в средствах, так как у нее остались аккредитивы на сумму, во много раз превышавшую проигрыш. Но в порту, в давке на набережной, у нее стащили маленькую дорожную сумочку, в которой она держала все наличные деньги и бумаги, и дама осталась почти без гроша и, кроме того, без аккредитивов, паспорта и прочих документов, удостоверяющих личность. Она, разумеется, сообщила об этом в полицию, но там только покачали головами, пообещав, однако, сделать все возможное. Ей же пришлось взять в долг двадцатнфунтовую купюру у кого-то из прибывших вместе с ней, чтобы добраться до Лондона, и здесь она оказалась уже совсем без денег. Поэтому американка пожелала взять в долг три тысячи фунтов, чтобы расплатиться со своими карточными долгами и дождаться в Лондоне, пока ей пришлют новые аккредитивы. Дама производила впечатление деловой и сообразительной. К счастью, у нее при себе осталась коллекция неоправленных алмазов, которые она намеревалась отдать в оправку лондонским ювелирам, о чьем мастерстве была наслышана. Эти алмазы она хотела положить в банк в качестве залога и была согласна оплатить любой установленный процент. Она спросила, не может ли наша фирма ссудить ей деньги на таких условиях.

- А почему она не телеграфировала своему мужу?

- Я спросил ее об этом. Она ответила, что не хотела бы сообщать об этом мистеру Руту, поскольку у него стойкая неприязнь к азартным играм и они неоднократно ссорились из-за ее пристрастия заключать пари. Вообще-то, в их отношениях была, как она сказала, нешуточная напряженность, пока она не пообещала исправиться, и признание в новых прегрешениях могло легко привести к разрыву. Кражей мадам объяснить утрату не могла, ибо она составляла такую большую сумму, какую в маленькую сумочку просто невозможно поместить. Она сказала, что предпочла бы взять кредит, пока ее поверенный в финансовых делах не реализует кое-что из ее собственных сбережений.

Я ответил, что мы часто принимаем в заклад драгоценные камни и ювелирные украшения в качестве залога, но, поскольку она наш новый клиент, прежде чем приступить к делу, нам обязательно нужно удостовериться в ее личности. Она с улыбкой сказала, что конечно вполне понимает: при отсутствии документов и, особенно, паспорта потребуются другие свидетельства, и мы можем навести любые интересующие нас справки - "только ради бога, скорее, потому что деньги нужны позарез". Миссис Рут спросила, сколько времени займет у нас наведение справок, и я ответил: сутки. Это ее удовлетворило. Она пожелала далее, если мы согласимся на сделку, оцепить алмазы у кого-нибудь из известных ювелиров Лондона. Я позвонил мистеру Стронгу из фирмы "Херст и Стронг" па Бонд-стрит и спросил, не произведет ли он оценку. Он, как вы, наверное, знаете, один из самых знаменитых экспертов в мире. Он согласился, и мы оговорили сумму гонорара. Наконец было решено, что, если со справками все будет в порядке, мы с миссис Руг встретимся в фирме "Херст и Стронг" в половине одиннадцатого па следующее утро: она принесет алмазы, а я - чековую книжку. Мне надлежало выплатить ей пять шестых стоимости алмазов. Она сказала, что надеется выплатить заем через четыре недели, и мы оговорили приемлемые ставки процента.

Мистер Уильяме умолк и взглянул на инспектора, словно желая удостовериться, что его рассказ производит должное впечатление. Заинтересованное внимание Френча не оставило у него никаких сомнений, и он продолжил:

- Я навел справки и был ими вполне удовлетворен. Позвонил миссис Рут в "Савойю", сообщил, что готов к сделке и в назначенный час встретился с ней в "Херст и Стронг". Мистер Стронг провел нас в свой личный кабинет, там миссис Рут извлекла сумочку с драгоценностями. В основном это были алмазы, несколько изумрудов и один крупный рубин - все без оправы. Всего камней было шестнадцать, ценностью от сорока до четырехсот фунтов, правда, большинство в пределах двухсот-двухсот двадцати. Мистер Стронг оценивал их очень тщательно, и после долгого ожидания мы наконец услышали его заключение. Все камни вместе стоили около трех тысяч трехсот фунтов, и в соответствии с нашим договором я предложил миссис Рут чек на две тысячи семьсот пятьдесят фунтов. Она согласилась, что это справедливо, но призналась, что хотела бы получить три тысячи, и после недолгого торга я согласился уступить ее желанию и выписал чек па запрошенную сумму. Тогда она напомнила, что ни один банк не выплатит ей денег без документов, удостоверяющих се личность, и попросила меня пойти в банк вместе с ней и подтвердить, что она именно то лицо, на имя которого я выписал чек. Я согласился, и мы отправились в филиал "Лондон и Каунтиз Бэнк" на Пиккадилли. Представив ее директору, я распрощался с ней, вернулся к себе и спрятал камни в сейф.

- Надо полагать, директор банка поверил вам...

- О, конечно. Я знаю его лично, и здесь никаких проблем не возникло. На этом мое участие в сделке кончилось, и почти месяц я о ней не думал. Но и по прошествии шестой недели мадам не дала о себе знать, я забеспокоился. Позвонил в "Савойю", и мне ответили, что миссис Рут уехала - как раз в тот день, когда получила деньги. Я решил, что она на континенте, и скоро вернется, потому никаких подозрений у меня не возникло.

- Что же тогда их пробудило?

- Я как раз об этом собираюсь рассказать,- холодно ответил мистер Уильяме, не привыкший, чтобы его прерывали.- Сегодня утром я показывал эти камни,- не говоря о том, как они попали ко мне, разумеется,- моему близкому другу, торговцу алмазами по имени Спроул, зашедшему ко мне по совсем другому делу. Увидев алмазы миссис Рут, он озабоченно поинтересовался, откуда они у меня. Я спросил, почему это его так интересует, и он сказал, что алмазы соответствуют разосланным описаниям тех, которые украли у "Дьюк и Пибоди". Он горячо убеждал меня поставить их фирму в известность, но я решил, что лучше позвоню вам.

- Очень мудро с вашей стороны, сэр,- благодарно сказал Френч.- Именно так и следовало поступить. Значит, первое, что нам нужно сделать,- это узнать, прав ли ваш друг, мистер Спроул, в своем предположении. У меня с собой список пропавших камней, но вряд ли я сумею сам идентифицировать их. Думаю, что нам нужно пригласить мистера Дьюка. Позвольте позвонить по вашему телефону?

Мистер Дьюк, конечно же, согласился прийти и меньше чем через полчаса уже был в конторе мистера Уильямса. Френч изложил ему суть дела и закончил рассказ словами:

- А теперь, мистер Дьюк, мы хотели бы узнать, есть ли среди этих камней утраченные вами.

Торговец алмазами с заметным волнением тотчас же принялся за осмотр. Он пристально изучал каждый камень под лупой, взвешивал на принесенных с собой миниатюрных весах и подвергал другим способам проверки, с высшей степени заинтриговавшим остальных. Откладывая в сторону очередной камень, он изрекал свой вердикт. Так были изучены все шестнадцать, и все оказались украденными из сейфа мистера Дьюка. Это были самые маленькие и дешевые алмазы из его коллекции.

Каждый из присутствовавших воспринял эту новость совершенно по-разному. Находка мистера Дьюка обернулась потерей для мистера Уильямса, и потому на их лицах отразились соответственно радость и огорчение, что же касалось инспектора Френча, то он излучал живейшую заинтересованность не без примеси недоумения.

- Господи!- вскричал мистер Уильяме дрожащим от волнения и негодования голосом.- Значит, меня надули! Ограбили на целых три тысячи фунтов!- Он свирепо воззрился на инспектора, как будто тот был повинен в этом.- Я полагаю,- продолжил он,- если этот джентльмен докажет свое право на драгоценные камни, то платить придется мне? С ума сойти. Я этого не перенесу.

- Будем надеяться, что нет, сэр,- сочувственно сказал Френч.- Будем надеяться, что все обойдется и вы вернете ваши деньги. Но нельзя больше медлить. Я начну с того, что пойду в банк и узнаю, все ли деньги забрали. Буду вам обязан, мистер Уильяме, если вы согласитесь меня сопровождать. Я сообщу вам, мистер Дьюк, как пойдут дела, и, разумеется, вы получите свои камни обратно, как только закончатся обычные формальности.

Мистер Уильяме взял себя в руки, драгоценные камни заперли в его сейфе, и трое мужчин вышли из конторы на улицу. Там Френч простился с мистером Дьюком. Тот неохотно расстался с обладателями его сокровищ. Вместе с совладельцем фирмы ростовщиков инспектор направился в банк и через две-три минуты их провели в кабинет директора.

- Боюсь, мистер Скарлетт, что у меня серьезные неприятности,- начал мистер Уильяме, едва все успели сесть.- Только что я обнаружил, что меня надули на три тысячи фунтов. Это инспектор Френч из Скотленд-Ярда, и мы оба просим вашей помощи в этой ситуации.

Мистер Скарлетт, ухоженный джентльмен средних лет с породистой внешностью и изысканными манерами, выразил подобающую озабоченность. Он подал руку Френчу, в немногих простых словах высказал свое сочувствие по поводу утраты и заявил, что готов помочь.

- Помните,- сразу же продолжил мистер Уильяме,- как примерно полтора месяца назад я пришел к вам с одной дамой, которую представил, как миссис Рут из Питсбурга? Она получила от меня чек на три тысячи фунтов, и я пришел представить ее вам.

Директор припомнил такой случай.

- Эти деньги,- уточнил далее мистер Уильяме,- она взяла под залог оставленных у меня алмазов. Они были оценены мистером Стронгом из фирмы "Херст и Стронг", и я выплатил ей, правда меньше их стоимости,- в соответствии с процентом. Я считал, что все в полном порядке, но теперь...Мистер Уильяме горестно развел руками.- Теперь выяснилось, что алмазы, кажется, краденые.

- Краденые?- повторил в ужасе мистер Скарлетт.- О боже мой. Позвольте выразить вам свое искреннее огорчение, ибо должен сказать, что вы узнали об этом слишком поздно. По вашему чеку была выплачена практически вся сумма.

Мистер Уильяме тихонько охнул, хотя и предчувствовал такой поворот событий. Он хотел было заговорить, но его опередил Френч:

- Это правда, сэр? Именно об этом мы и пришли спросить. Расскажите, пожалуйста, об этом деле как можно подробнее.

- Да-да, конечно,- ответил мистер Скарлетт,- но, боюсь, мой рассказ не особенно вам поможет.- Он снял трубку с телефона на столе: - Попросите мистера Плентоуза зайти ко мне,- распорядился он, а когда в кабинет вошел белокурый молодой человек, пояснил: - Это мистер Плентоуз, который непосредственно занимался этой операцией. Как и сказал мистер Уильяме, они пришли ко мне с этой дамой...- Директор перелистал страницы дневника,- около полудня в четверг, двадцать шестого ноября. Он представил мне даму, как миссис Чонси С. Рут из Питсбурга, и заверил меня, что чек на сумму три тысячи фунтов выписан им на ее имя. Она поблагодарила его, и он ушел. Тогда она сказала, что хотела бы открыть временный счет и обналичить полторы тысячи фунтов. Я послал за мистером Плентоузом и попросил его оформить это дело. На следующий день остаток тоже был взят, за исключением нескольких шиллингов, которые, думаю, и сейчас здесь. Все так, Плентоуз?

- Да, сэр,- ответил молодой блондин,- совершенно так. Могу сразу посмотреть, сколько точно осталось.

- Немного погодя, если можно, мистер Плентоуз,- вступил в разговор Френч.- А пока расскажите нам, как вы оформляли документы.

Служащий взглянул на мистера Скарлетта, а потом ответил:

- Миссис Рут подала мне чек на три тысячи фунтов и сказала, что половину хотела бы положить в банк. Я заполнил соответствующие бланки, попросил ее расписаться и выдал ей чековую книжку. Все как обычно. Тогда она сказала, что хотела бы получить полторы тысячи фунтов мелкими купюрами. Она призналась, что впервые в Лондоне, но уже успела столкнуться с трудностями обмена купюр Банка Англии. Не имея мелких денег, она в одном магазине подала двадцатнфунтовую купюру, но ее не взяли. На просьбу обменять деньги в банке по соседству кассир вежливо ответил, что не уполномочен обменивать деньги гражданам без документов. Поэтому ей пришлось вернуться в свой отель, чтобы разменять деньги. Она просила выдать ей всю сумму купюрами стоимостью не выше десяти фунтов, и я отсчитал ей сто десяток и сто пятерок. Она убрала их в свой ридикюль. Я посоветовал такую большую сумму хранить в более надежном месте, но она рассмеялась и ответила, что не стоит беспокоиться: никто не догадается, сколько у нее там денег. Потом она попрощалась и вышла, и больше я ее не видел.

- Вы не заметили ничего подозрительного в ее поведении и действиях?

- Абсолютно ничего.

- Вы сказали, что остаток вклада был впоследствии тоже взят? Если можно, поподробнее об этом.

- Он был взят в том смысле, что почти на всю сумму были выписаны чеки. Сама леди снова не заходила, и счет закрыт не был. Небольшой остаток по-прежнему у нас.

Френч кивнул.

- Хорошо, я понял вас. Не могли бы вы показать мне гроссбух, а также те чеки, которые были выписаны?

Через несколько секунд служащий вернулся с увесистым томом и нашел в нем имя миссис Хелен Сейди Рут. На стороне дебита была лишь запись о 1500 фунтах, а на другой стороне оказалось шесть пунктов о выписке чеков на сумму от 210 фунтов 10 шиллингов до 295 фунтов, составлявших в целом 1495 фунтов 7 шиллингов 9 пенсов. Все шесть погашенных чеков соответствовали записям. Изучая их, Френч с интересом заметил, что все они были выписаны на имена известных лондонских ювелиров.

- Можно взять их па время?- спросил он, указав на чеки.

Служащий замялся, но тут вмешался мистер Скарлетт.

- Конечно,- с готовностью ответил он,- но вам придется дать расписку для наших аудиторов.

С формальностями вскоре было покончено, и они с мистером Уильямсом покинули банк.

- Теперь,- быстро сказал инспектор, не давая спутнику собраться с мыслями,- я намерен обойти этих шестерых ювелиров, но сначала мне нужно кое-что уточнить у вас. Давайте вернемся к вам в контору.

Мистер Уильяме охотно согласился. Он забыл о сдержанности и, подобно избалованному ребенку, засыпал инспектора вопросами о том, насколько вероятны его шансы на удачу. Френч отвечал в своей неунывающей манере, и только когда они вновь расположились в святая святых мистера Уильямса, он оставил тон отеческого добродушия и снова превратился в проницательного и опытного сыщика из Скотленд-Ярда.

- Прежде всего,- заговорил он, доставая записную книжку,- я хотел бы услышать, как выглядела эта леди, именно от вас. Я так думаю, она красива и привлекательна как внешне, так и в общении. А что вы мне на это скажете?

Мистер Уильяме смутился.

- Вообще-то да, вы правы,- как будто извиняясь, признался он.- В пей определенно было что-то такое... что-то непохожее па моих обычных клиентов. По ее поведению я бы никогда не заподозрил ее в чем-либо нечестном.

- Большинство обманщиц привлекательны,- спокойно заметил инспектор.Это неотъемлемое качество в их ремесле. Опишите мне ее как можно подробнее.

Миссис Рут оказалась женщиной среднего роста с темными, почти черными волосами и ресницами. А глаза не такие темные, золотисто-каштанового цвета. Нос немного вздернутый, а рот маленький, овальное лицо и удивительно белая здоровая кожа. Волосы почти закрывали уши, а при улыбке на щеке неожиданно появлялась ямочка. Мистер Уильяме так увлеченно пересказывал все детали, что Френч улыбнулся про себя, тщательно записывая все в блокнот. Ростовщик не запомнил, как была одета американка, но это не имело значения: мистер Скарлетт запомнил ее костюм очень хорошо, и его подробное описание уже было внесено в блокнот.

- Теперь, мистер Уильяме, расскажите, пожалуйста, какие документы, удостоверяющие личность, представила вам эта леди и какие справки вы навели, чтобы их проверить? Ведь она потеряла паспорт?

- Да, я уже рассказал вам, как это случилось... то есть, рассказал то, что услышал от нее. Она подала мне свой билет и показала несколько конвертов от писем, адресованных ей в Питсбург. Еще несколько фотографий, где среди прочих была изображена она сама на борту "Олимпика", и меню обеда, датированное третьим днем после выхода из порта. Ее обратный билет пропал вместе с паспортом, и поэтому она не могла мне его представить.

- Боюсь, это не очень убедительно,- заметил Френч.- Все эти свидетельства могли быть подделаны.

- Я это прекрасно понимаю, как понимал и тогда,- заявил ростовщик.- Но я не остановился на этом. Я обратился в компанию Дашфорда, как вы знаете, это агентство частного сыска. Я попросил их телеграфировать своим агентам в Питсбург, запросить описание миссис Рут и узнать, отбыла ли она в Европу на борту "Олимпика". Вот их ответ.

Он достал листок бумаги из папки и протянул инспектору. Заголовок гласил: "Дж. Т. Дашфорд и Кo, агентство частного сыска". Далее было написано:

Уважаемый сэр!

На Ваш запрос от вчерашнего дня относительно миссис Чонси С. Рут сообщаем, что телеграфировали своим агентам в Питсбург и получили следующий ответ: "Чонси С. Рут, совладелец местного сталелитейного завода, богат; жена: красива, рост - средний, волосы - темные, кожа - белая, лицо овальное, рот - маленький, манеры - выразительные и привлекательные. Отбыла в Европу на лайнере "Олимпик". Семейные отношения нормальные".

Надеемся, что эта информация Бас удовлетворит.

Искренне Ваш

Дж. Т. Дашфорд

Френч присвистнул и задумался.

- Все выглядит весьма убедительно,- медленно проговорил он.- Я немного знаю этих агентов Дашфорда, им вполне можно доверять в таких делах. Мне начинает казаться, что вы имели дело с двойником миссис Рут.

- О,- ахнул мистер Уильяме,- двойник! Это мне и в голову не пришло.- Он помолчал, потом продолжил: - И все-таки не понимаю, как это можно было сделать. Ведь я не остановился на обращении к Дашфорду. Я позвонил в корабельную фирму "Уайт стар", и они сказали мне, что миссис Рут действительно путешествовала на "Олимпике". Я также позвонил в "Савойю", и мне сказали, что она прибыла туда именно в тот час, который леди сама мне назвала, и на ее чемоданах были бирки "Олимпика". Наконец, чтобы выяснить все, как я считал, досконально, позвонил в полицию Саутгемптона и узнал, что история об украденной дорожной сумке не ложь. Все произошло именно так, как рассказала мне миссис Рут. Получив всю эту информацию, я полностью поверил этой леди.

- Это меня не удивляет, сэр,- признался Френч.- Такие сведения удовлетворили бы большинство людей. Но не нас, ибо у нас теперь возникли подозрения. В тех обстоятельствах, из-за которых эта дама обратилась к вам, не было ничего подозрительного. Я очень сочувствую вам, правда, боюсь, что мое сочувствие делу не поможет... Но теперь вы, конечно, понимаете, что ни один из собранных вами фактов не был по-настоящему убедительным. Не сомневаюсь, что существует некая миссис Чонси С. Рут из Питсбурга, которая прибыла в Европу на "Олимпике" и которая в целом напоминает вашу знакомую, но очень сильно сомневаюсь, что она именно та леди, которая производила заем. Видите ли, настоящие документы: паспорт, обратный билет, где было бы написано ее имя,- отсутствуют. Больше того, она не позволила вам связаться с мистером Рутом. Нет, думаю, что приходившая к вам женщина не настоящая миссис Рут. Но, с другой стороны, она либо лично знакома с миссис Рут, либо знает о ней очень и очень много. Что вы скажете на это?

- Вроде бы все верно, да нет, абсолютно верно, инспектор. Боюсь, что все произошло именно так, как вы говорите. Но если так, то какова вероятность того, что мои деньги вернутся ко мне?

Френч покачал головой.

- Боюсь, шансы весьма призрачны,- сказал он.- Но кто знает. Мы постараемся, конечно, напасть на след этой женщины, и может оказаться, что она еще не истратила деньги. А теперь, сэр, если вам больше нечего мне сообщить, я отправлюсь в отель "Савойя" и в те ювелирные магазины, где она расплачивалась чеками.

Инспектор Френч медленно шел по Кокспур-стрит. Его ум был занят странным развитием событий. То, что кто-то выдал себя за миссис Рут, можно было легко - или, по крайней мере, сравнительно легко - представить. Для обеспеченной дамы ото не составило бы никаких серьезных трудностей, хотя обращение в полицию Саутгемптона определенно было удивительным. Но как эта дама смогла раздобыть алмазы мистера Дьюка - этого Френч никоим образом не мог вообразить. Двойника миссис Рут наверняка задумали до ограбления, а если так, то это указывало на гораздо более серьезно продуманное преступление, чем он предполагал. И преступление должно было быть не одно, если только эта загадочная женщина не сама убила Гетинга, во что ему с трудом верилось. Он порадовался при мысли о массе сведений, которые он вот-вот получит и с которыми, возможно, ему удастся восстановить свое реноме.

И вдруг он подумал о мисс Дьюк. Нет ли связи между ней и таинственной женщиной? Или миссис Рут - это девушка в плаще? Или это сама мисс Дьюк? Вопросов было очень много. Обдумав их, Френч понял, что на следующие несколько дней работа для него обеспечена.

Глава 10

Несколько пар одеял

Во время короткого перерыва на второй завтрак инспектор Френч продолжал прокручивать в уме, с чего лучше начать дальнейшее расследование.

Полученные сведения требовали серьезных уточнений, и он решил, как обычно, все проанализировать, прежде чем пытаться придумать правдоподобную версию преступления. Сначала нужно было выведать все возможное об этой таинственной миссис Рут, а для этого навести справки в Питсбурге, в конторе корабельной компании "Уайт стар", в полиции Саутгемптона, в отеле "Савойя" и в тех ювелирных фирмах, с которыми дама расплатилась чеками. Необходимо было разыскать саму леди или ее двойника. Когда это будет выполнено, Френч сможет попытаться выяснить, как связаны между собой найденная особа и мисс Дьюк, алмазы мистера Дьюка и, соответственно, убийство Чарлза Гетинга.

К концу завтрака Френч решил, что начнет с расспросов в "Савойе", и через десять минут уже появился в отеле и попросил провести его к директору.

Тот лишь покачал головой, услышав о том, что от него требуется, но все-таки спросил Френча, каким образом мог бы помочь следствию.

- Прежде всего я хотел бы посмотреть регистрационный журнал,- ответил инспектор.

- Это, во всяком случае, можно сделать легко.

Директор прошел в контору и представил Френча ослепительной молодой красавице, дежурной регистратуры. Пролистав журнал, он сказал:

- Инспектор, кажется, это как раз то самое.

Запись гласила:

Ноябрь, 24. Миссис Чонси С. Рут, Питсбург, США, 137.

Френч достал полученные у мистера Скарлетта чеки и тщательно сравнил подписи в журнале и на чеках.

- Да, это она,- сказал он.- Вне сомнения, почерк один и тот же. Теперь такой вопрос: не помнит ли эта юная леди ту женщину?

Девушка задумалась.

- В тот день к нам приехало много американцев,- не спеша проговорила она, водя глазами по спискам фамилий.- Не так-то просто за всеми уследить. Да и было это полтора месяца назад.- Она помолчала, потом отрицательно покачала головой.- Нет, боюсь, не вспомню.

- Это было в тот день,- подсказал Френч,- когда "Олимпик" прибыл в Саутгемптон. Конечно же, среди ваших гостей было много его пассажиров.- Он еще раз взглянул в журнал.- Да-а, целая толпа американцев. Нью-Йорк, Бостон, Нью-Йорк, Нью-Йорк, Филадельфия и так далее. Это пассажиры "Олимпика". Однако...- он осекся и провел пальцем по списку приезжих,- вот это очень даже интересно. Среди них фамилии миссис Рут нет. А, она вот где - в самом конце списка. Это значит, что она приехала поздно вечером, правильно? Это ни о чем вам не говорит, мисс Пирсон?- Он подождал ответа, но девушка промолчала, и он продолжил: - Может, вам что-нибудь подскажет номер комнаты - номер сто тридцать семь ничего не вызывает в вашей памяти?

Девушка покачала хорошенькой головкой.

- Давайте посмотрим счет, мисс Пирсон,- предложил директор.

Девушка извлекла еще одну толстенную книгу, и все трое принялись изучать ее. Выходило, что за номер с одной спальней, ванной и гостиной миссис Руг заплатила за три ночи: 24, 25 и 26 ноября. Она семь раз ела в отеле: обед в день приезда, завтрак, ленч и обед в остальные два дня. Всю еду она заказывала в номер.

"Чтобы не привлекать внимания",- подумал Френч, а вслух сказал:

- Значит, в день отъезда она не завтракала?

При этих словах мисс Пирсон воскликнула:

- Теперь я ее вспомнила! Ваши слова пробудили мою память! Да, она не завтракала тем утром, о котором вы спрашиваете, потому что отбыла накануне вечером. Теперь я вспомнила все обстоятельства. Она прибыла в отель вечером...- девушка заглянула в журнал,- двадцать четвертого, довольно поздно, между семью и восемью часами, наверное, и попросила устроить ее в номер-люкс на три или четыре недели. У нее были темные волосы, белая кожа и совершенно американская манера говорить. Я выдала ей ключи от сто тридцать седьмого номера, и она попросила, чтобы обед принесли к ней в номер. На третий день вечером, около восьми, она опять появилась здесь и сказала, что получила срочную телеграмму из Парижа и ей нужно ехать сегодня же. Она рассчитывала вернуться примерно через неделю, но просила не оставлять за ней номер, так как не знала, как у нее все сложится. Я составила счет и - вот это как раз и помогло мне вес вспомнить - попросила ее оплатить пребывание за третью ночь. Таковы у нас правила. Она вроде бы не возражала, как некоторые в таком случае. Потом она уехала, и с тех пор у нас не появлялась.

Ничего больше не добившись от хорошенькой секретарши, Френч попросил пригласить горничную, обслуживавшую номер 137 в тот вечер.

Четверть часа он тщетно пытался навести ее на какие-нибудь воспоминания, а потом, так же, как в разговоре с секретаршей, случайное слово, как луч, осветило ее память. На вопрос, не видела ли горничная багаж с баркой "Олимпика" и именем миссис Рут, она неожиданно ответила, что да. Ее заинтриговала фамилия Рут, поскольку в какой-то газете она читала об известном американце с такой фамилией, и она подумала, а не родственница ли ему владелица этих двух чемоданов. Их она отчетливо вспомнила: большие, с виду новенькие, американские, с бирками парохода на имя миссис Что-то Странное Рут. Да, пожалуй, Чонси Эс. В любом случае, что-то типа этого непонятное иностранное имя, такие только американцы и могут носить. Но хотя горничная запомнила чемоданы, о самой леди ничего сказать не могла.

После бесплодных расспросов еще нескольких человек из прислуги Френч удалился в безлюдный уголок гостиной отеля и принялся обдумывать, что делать дальше. И вскоре ему пришла мысль: а не могут ли чемоданы таить в себе разгадку? Их наверняка грузили в такси, а если так, то это такси можно найти.

Инспектор вызвал носильщика. Тот сообщил, что транспорт обычно берут со стоянки на прилегающей улице. Конечно, часто случается, что ищущий приработка водитель подъезжает в нужный момент и получает клиентов, но в семи случаях из десяти машины берут со стоянки.

Френч не спеша спустился к стоянке и заговорил с водителем такси, стоявшего первым. Тот сказал, что все машины на стоянке принадлежат одной фирме - "Метрополитен транспорт лимитед". Все поездки записываются ежедневно в журнал и, если Френчу надо, то пусть обратится в контору на Виктория-стрит и там обо всем узнает.

Френчу это как раз и надо было, и через пятнадцать минут он уже разговаривал с управляющим. Тот, правда, засомневался, что сможет предоставить необходимые сведения. Да, у них хранится достаточно полный список поездок, там же записываются показания счетчиков и полученные деньги, но, конечно же, не отмечаются имена клиентов.

- Если вы предоставите мне список машин, отъезжавших от отеля вечером с семи сорока до восьми десяти, независимо от их маршрута, буду вам обязан,сказал Френч.- Я бы переговорил со всеми водителями, и, возможно, кто-нибудь из них вспомнил бы ту женщину.

- Это я могу для вас сделать,- согласился управляющий,- только придется немножко подождать, пока мы это все найдем.- Он позвонил секретарю, дал необходимые распоряжения, а потом, удобно устроившись в своем кресле, продолжил неофициальным тоном: - А в чем, собственно, дело? Или об этом нескромно спрашивать?

Френч добродушно улыбнулся.

- Конечно нет. Сейчас я вам все расскажу. Мы считаем, что леди, которую я разыскиваю, мошенница - воровка алмазов. Она выдавала себя за жену богатого американского промышленника, но мы думаем, что она такая же американка, как и мы с вами. Она выехала из отеля в тот вечер с двумя чемоданами и какими-то сумками и собиралась в Париж поездом в восемь двадцать с вокзала Виктория. И исчезла. А я теперь пытаюсь напасть па ее след.

Управляющий заинтересовался.

- Так,- проговорил он,- вот сейчас вы мне как раз кое-что подсказали. Наши таксисты записывают, какой везли багаж: имеется в виду тот, который не помещают в салон и за который взимается плата. Если учитывать только те такси, что везли два багажных места, ее будет легче найти.

- Действительно,- согласился Френч,- хорошая подсказка. Но может случиться, что вне салона везли больше поклажи.

- Вряд ли. Если леди была одна, то ручной багаж она наверняка взяла с собой. А-а, вот и список.

Из принесенного управляющему разграфленного листка выяснилось, что между 19.40 и 20.10 в тот день от отеля "Савойя" отъехало по меньшей мере 28 такси. Из них двадцать направились к театрам. Из оставшихся восьми два поехали к Юстонскому вокзалу, одно на Кингс-Кросс, одно в Хэмпстед, одно в Кенсингтон и три - к вокзалу Виктория.

- А вот это для вас,- управляющий указал на второе такси к Виктории.Посмотрите в графе "Дополнительная плата": "Два багажных места". Это то, что вам надо.

Управляющий, скорее всего, не ошибался. Первое из трех такси к вокзалу Виктория не везло багажа вне салона, а третье взяли пять человек. Такси помер два отъехало в 19.55 с одним пассажиром и двумя багажными местами.

- Очень подходяще,- обрадовался Френч.- Если вы еще скажете мне, где найти этого таксиста, я буду вам очень обязан.

- Джон Стрейкер,- сказал себе под нос управляющий и снял телефонную трубку.- Где сейчас Джон Стрейкер?- спросил он по телефону и через минуту повернулся к Френчу: - Он в рейсе, прибудет на стоянку за "Савойей", и если вы пойдете туда прямо сейчас и наберетесь терпения, то увидите его. Я дам вам записку для него. Тогда он скорее разговорится. Смахивает на еврея: чисто выбрит, лицо худое и бледное, нос крючком, глаза черные-черные. Вы его сразу узнаете. Возьмите, пожалуй, его расписание. Это поможет ему припомнить поездку.

Поблагодарив управляющего, инспектор вернулся на стоянку. Прохаживаясь и всматриваясь в лица водителей, он вскоре увидел, как подъехала новое такси и заняло свое место в конце ряда. Таксист оказался именно тем, кого описал управляющий. Дождавшись, когда тот выключит мотор и освободится, Френч подошел к нему и задал свои вопросы.

Таксист помедлил минуты две, почесывая макушку и листая страницы своего расписания, и наконец взглянул на инспектора.

- Помню эту поездку,- сказал он.- Удивительно, но на той неделе я только раз ездил к вокзалу Виктория. Мы туда весьма часто возим, вы же понимаете. Вот я и запомнил ту ездку. Отвозил одну леди, у нее было два здоровых коробка. Их я запомнил, потому что места много заняли наверху. Но я их закрепил как следует.

- И до какого места вы доехали?

- Кажется, до выхода на перроны, хотя не поручусь.

- Отлично!- от души похвалил его Френч.- Ну а леди описать сможете?

Это, увы, оказалось таксисту не по силам. Он не особенно обратил на нее внимание, и грузчика, несшего багаж, тоже описать не смог. Но Френч этого и не ожидал, его радовало уже то, что удалось узнать.

Весь остаток дня и почти весь следующий инспектор опрашивал на вокзале носильщиков, контролеров, кондукторов и всех прочих, кто мог случайно видеть искомую даму. Но на сей раз ему не повезло. Тайное осталось тайным.

Продолжая прокручивать дело в уме, он сделал еще одно возможное предположение относительно чемоданов. Они были большими; им не хватало места в салоне такси, значит, и в вагон их нельзя было внести. Тогда почти наверняка их сдали в багаж.

Френч отправился в бюро регистрации и спросил секретаря о записях относительно багажа. Да, они есть, ответил тот; их некоторое время сохраняют, а потом уничтожают. Он может без проблем найти записи, касающиеся поезда из Нью-Хейвена, отошедшего 26 ноября, и с удовольствием сделает это ради инспектора.

Но в записях, в конце концов найденных, не было пи имени миссис Рут, ни упоминания о том, что кто-либо сдавал в багаж два больших чемодана.

Френч спросил, могли ли взять чемоданы без регистрации. Оказалось, что это возможно, но очень маловероятно. В любом случае, заверил его клерк, если бы это сделали, то поставили бы в известность таможенников. Но выяснение этого потребует немало времени.

- Не беспокойтесь насчет этого,- остановил его Френч.- По крайней мере, пока.

Если предположить, что эта мошенница изображала из себя миссис Рут, как считал Френч, разве она, избавившись от алмазов, не захотела бы исчезнуть со сцены и снова стать самой собой? А если так, то разве не искала бы она возможности избавиться и от чемоданов? Действительно ли они были ей нужны или только исполнили свою службу по приезде на вокзал?

Френч решил проверить эту мысль как последнюю надежду. Если она хотела от них избавиться, как бы она это осуществила?

Было несколько путей, но его привлек самый простой и удобный: просто оставить чемоданы в камере хранения. Пока о них спохватятся, немало воды утечет, а потом, скорее всего, их вскроют в присутствии представителей железнодорожной компании и продадут содержимое по сходной цене.

Френч пошел в бюро невостребованного багажа и тотчас же получил ответ на свой вопрос, ответ, приятно удививший его. Клерк, к которому инспектор обратился, полистал какие-то документы и с улыбкой указал на следующую запись: "Два больших американских чемодана: бирки компании "Уайт стар" и принадлежащего ей парохода "Олимпик". Миссис Чонси С. Рут, пассажир на Саутгемптон".

- Вам немного повезло, сэр,- заметил клерк.- Я как раз сегодня просмотрел список и обнаружил эту запись. Чемоданы были оставлены двадцать шестого ноября. С тех пор о них не спрашивали.

- Мне хотелось бы открыть их и, возможно, забрать в Скотленд-Ярд.

Получив необходимое разрешение, Френч проследовал за клерком в огромную комнату, заставленную самым разнообразным багажом. Вызвав дежурного носильщика, они прошли в угол, где стояли два больших чемодана, и Френч по биркам увидел, что это как раз те, которые он искал.

- Джордж, вынесите эти два,- распорядился клерк,- чтобы джентльмен мог их открыть, и отдайте их ему, если он пожелает. Вы еще хотели бы что-нибудь, сэр?- обратился он к Френчу. Но тому больше ничего не требовалось.

Оставшись один, Френч с удовлетворением убедился, что почерк на бирках тот же, что и на чеках. Затем, вооружившись связкой отмычек, извлеченной из кармана, он быстро открыл оба чемодана.

Долго стоял Френч, в изумлении глядя на содержимое чемоданов. Они были битком набиты одеялами! Просто новенькими топкими одеялами, дешевыми и низкого качества. Уложены они были довольно плотно, полностью заполняя чемоданы.

Френч вынул одеяла и стал по одному разворачивать и перетряхивать все, чтобы посмотреть, не спрятано ли хоть что-нибудь между складками. Но ничего не нашел.

Не было внутри чемоданов и гладких поверхностей, на которых могли бы остаться отпечатки пальцев: внутренняя поверхность была обтянута холстом отличного качества, но слишком шершавым, чтобы на нем сохранились отпечатки.

Никогда еще не был инспектор Френч так обескуражен и озадачен. Зачем же, в самом деле, здесь эти одеяла? И где та женщина, которая с ними путешествовала?

Он ничуть не продвинулся в ее поисках. Поехала ли она в Париж или куда-то на юг Англии или просто вышла с вокзала и смешалась с лондонской толпой,- для него она по-прежнему была неуловима. Что за невезение - только порадуешься, что нашел чемоданы, и снова неудача.

Но все же появился ответ на вопрос о двойнике. Вне сомнения, никак иначе объяснить избавление от чемоданов было нельзя.

К Френчу вернулась одна мысль, которую он уже обдумывал ранее. Если неизвестная изображала из себя миссис Рут, значит, она или была знакома с ней, или многое о ней знала. В таком случае возможно, что настоящая миссис Рут и искомая дама встречались. Было также весьма вероятно, что миссис Икс, как Френч стал про себя называть незнакомку, действительно прибыла на "Олимпике". Иначе откуда у нее бирки и меню обеда со штампом корабля? Основываясь на этих двух предположениях, можно почти с уверенностью заключить: подлинная миссис Рут и миссис Икс встретились на борту корабля. Если так, было бы очень полезно выяснить, не сможет ли миссис Рут припомнить имена тех или той, кто мог бы пойти на такой фокус, и тем самым дать Френчу новое направление поисков.

Решив разобраться с этой проблемой, инспектор вернулся в Ярд и послал телеграмму в полицию Питсбурга с просьбой выяснить, где сейчас находится миссис Рут. Потом он взглянул на часы. Пяти еще не было, и до конца рабочего дня он успел бы сделать еще один визит.

Через пятнадцать минут инспектор Френч быстро вошел в Бюро частного сыска Дашфорда на Саффолк-стрит.

- Мистер Паркер у себя?- спросил он милую молодую секретаршу, подошедшую к конторке, и на ее вопрос, кто он, ответил: - Инспектор Френч из Скотленд-Ярда. Паркер - мой старый друг, и я пройду к нему сразу.

Девушка недоверчиво взглянула на пего, пропуская мимо конторки. Он пересек приемную, постучался в кабинет начальника и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь, вошел и закрыл ее за собой.

За столом в центре комнаты сидел человек огромных габаритов и что-то писал. Он не взглянул на вошедшего, а лишь недовольно проворчал:

- Ну, что там еще?

- Может, лучше "кто"?- усмехнулся в ответ Френч.

Толстяк поднял глаза, на его квадратном румяном лице появилось подобие улыбки, он неуклюже встал и протянул Френчу огромную лапу.

- А-а, Джо, дружище, рад тебя видеть. Давненько ты к нам не забегал. Подвинь стул к огню, садись и рассказывай.

Усаживаясь, Френч спросил:

- У тебя все в порядке, Том? Не занят?

- Не настолько, чтобы не поболтать с тобой. Как там в вашем Ярде?

- Ярд стоит, как крепость. Все те же шесть фунтов восемь пенсов в неделю. Я частенько думаю, что ты мудро поступил, завязав с Ярдом и устроившись здесь. Сам себе хозяин, верно?

Толстяк покачал головой.

- Не знаю,- протянул он, подавая гостю кисет с табаком.- Не знаю. Пожалуй, действительно, сам себе хозяин, но сам все и расхлебывай. Здесь заказ не получишь - никто и не заплатит, и пенсии никакой потом, кроме того, что сумел накопить. Не раз я жалел об этой самой пенсии, с тех пор как ушел от вас.

- Чепуха!- добродушно рассмеялся Френч, набивая трубку.- Рано тебе еще о пенсии думать. Я примерно педелю назад заходил к тебе, но ты уезжал в Шотландию.

- Да, занимался делом этого Манро, защищал старика. Думаю, он выкрутится.

- Пожалуй.

Беседа некоторое время шла своим чередом, потом Френч приступил к цели своего визита.

- Я занимаюсь одним делом, в которое твои люди тоже совали свой нос. Это насчет миссис Рут из Питсбурга, о которой вас запрашивали из компании "Уильяме и Дейвис" с Кокспур-стрит полтора месяца назад. Они хотели, чтобы вы узнали, что она из себя представляет и прибыла ли к нам на борту "Олимпика". Не расскажешь ли об этом поподробнее?

- А-а,- сказал толстяк.- Ну, мы им все доложили. Я лично этим занимался.

- Они не сказали, зачем им эти сведения?

- Не-а. Только задали вопрос.

- Вот здесь они и промахнулись. Одна дамочка пришла к Уильямсу, назвалась миссис Рут и сказала, что прибыла к нам на "Олимпике". Далее сказала, что потеряла дорожную сумочку вместе с паспортом, билетами и деньгами. Она хотела занять три тысячи фунтов, заложив имевшиеся при ней алмазы.

- Ну? И что-то получилось не так?

- Пока все исключительно так. Уильямса удовлетворили добытые вами сведения, что это та самая миссис Рут, и он ссудил ей деньги.

Френч помолчал, загадочно улыбаясь.

- Да черт тебя дери!- выругался его друг.- Дальше-то что, не тяни. Камни оказались подделкой?

- Ни в коем случае. Их отнесли оценить в "Херст и Стронг". С ними все было в полном порядке, стоили все вместе три тысячи триста футов с чем-то, но...- Френч сделал паузу и очень выразительно продолжил: - Они все были украдены у "Дьюк и Пибоди" накануне ночью!

Толстяк был явно потрясен. Он не мигая уставился на Френча так, словно тот превратился в миссис Рут прямо на его глазах. Потом резко хлопнул себя по бедру.

- Тьфу ты черт!- изрек он.- Накануне ночью! А эта, значит, воровка. Расскажи все как следует.

- Я уже почти все рассказал,- ответил Френч.- Дамочка прибыла в отель "Савойя" около восьми вечера двадцать четвертого ноября, вроде как с "Олимпика", а через день вечером уехала и исчезла. И на вокзале Виктория след обрывается.

Толстяк Паркер глубоко задумался.

- Ну, если "Уильяме и Дейвис" захотят обвинить нас, то пусть поищут другого козла отпущения,- сказал он наконец.- Они задали нам вопрос, а мы дали им своевременный верный ответ.

- Знаю,- согласился Френч.- Просто сам Уильяме задал неверный вопрос. Кто-то выдал себя за миссис Рут, во всяком случае, я так считаю. А от тебя хочу узнать, как вы получаете свои сведения? Между памп: источник надежный?

Паркер шутливо погрозил Френчу кулаком.

- Потише, малыш,- посоветовал он, посерьезнев.- Источник - агентство Пинкертона. У нас договор с ними. Я телеграфировал в их бюро в Нью-Йорке, и они прислали мне эту информацию.

- Я так и знал, что у тебя с этим порядок,- сказал инспектор.- Просто мне любопытно стало, как вы работаете.

Поболтав еще немного, Френч сказал, что ему пора. Через полчаса он добрался до дома и со вздохом облегчения подумал, что сейчас наконец наденет тапочки и сядет в любимое кресло.

Глава 11

Фокус с драгоценностями

Никогда Френч не бывал так бодр и уверен в себе, как в тех случаях, когда у него не возникало сомнений по поводу дальнейших действий. Если четкая задача ждала своего решения, он неизменно приступал прямо к ней и выполнял ее, невзирая на трудности, убежденный в том, что сможет довести дело до успешного конца. А когда он не видел ясного плана действий, то становился мрачным и похожим на ворчливого медведя, которого все раздражает. Его подчиненные в такие дни держались от Френча как можно дальше, обращаясь к нему лишь в случаях крайней необходимости.

На следующее утро после беседы со своим тучным приятелем из сыскного агентства Френч был в великолепном настроении, и это говорило не только о том, что намеченное на день будет продвигаться должным образом, но и о том, что у него нет ни тени сомнения в собственной гениальности. Прежде всего он решил зайти к тем ювелирам, с которыми миссис Икс расплатилась чеками, а если эти визиты не дадут новых направлений поиска, он намеревался продолжить расспросы в конторе компании "Уайт стар". К тому времени должен был подоспеть ответ из питсбургской полиции.

Отчитавшись, как обычно, на утренней пятиминутке к Скотленд-Ярде, он достал чеки и записал адреса магазинов. Два первых находились на Пиккадилли, и он поехал туда автобусом.

К часу дня Френч побывал у всех шести ювелиров и за завтраком в небольшом французском ресторанчике принялся обдумывать полученные сведения. В каждом магазине ему удалось найти продавца, обслуживавшего миссис Икс. Все шестеро помнили ее. Каждый раз она просила показать ей украшение для дорогой подруги, которая собиралась выйти замуж, что-нибудь не слишком броское, но хорошего качества: кольцо, или браслет с бриллиантами, или еще какой-нибудь дорогой пустячок, который бы порадовал юную невесту. В каждом магазине стоимость ее приобретений колебалась в пределах двухсот-трехсот фунтов, и в каждом случае дама предлагала оплату в виде чека. Она соглашалась подождать, пока посыльный съездит в банк, потому что понимала: не могут продавцы принять ее чек, не зная, кто их покупательница. Все продавцы говорили, что это вовсе не обязательно и мило беседовали с ней, пока выясняли ее платежеспособность. Наконец раздавался телефонный звонок из банка, личность клиентки подтверждалась, леди получала свою покупку и с ней раскланивались. Никто из продавцов не заметил ничего подозрительного или необычного в этих операциях, и все были довольны.

Френча это удивило, но после чашечки кофе ему в голову пришла еще одна возможная версия.

Разве не может быть, что приобретение этих дорогостоящих, но заурядных ювелирных украшений в шести разных магазинах - просто часть плана по превращению шестнадцати алмазов мистера Дьюка в деньга? Обдумав эту версию, Френч понял, что может, хотя и смутно, представить себе этот план в целом.

Прежде всего, в конторах мистера Уильямса и мистера Херста заподозрить леди Икс в чем-то с первого раза никак было нельзя: когда она пришла с просьбой, о преступлении еще ничего не было известно. Если бы Очард не появился случайно в конторе мистера Дьюка, эти два джентльмена не узнали бы о краже и к моменту второго визита американки. Со стороны преступника все было исключительно тонко продумано, и ловкие действия миссис Икс сошли ей с рук: она обменяла свои алмазы - а точнее, алмазы мистера Дьюка - на чек мистера Уильямса, но, по всей видимости, боялась обналичить всю сумму. Френч понимал ее опасения: открыть счет и положить на него 1500 фунтов было хитрым шагом, ибо обналичивание сразу трех тысяч мелкими купюрами вызвало бы подозрения. Но миссис Икс необходимо было получить максимально возможное количество наличных денег. Приобретение украшений и последующая продажа, подумал Френч, позволяли осуществить этот план. Раз она так поступила, значит, все три тысячи фунтов превращены в банкноты, за которыми невозможно проследить.

Разумеется, на каждой стадии этой операции преступница несла определенные убытки. Сначала - при закладе алмазов. Мистер Стронг оценил их в три тысячи триста с лишним фунтов, а от мистера Уильямса она получила только три тысячи. Она потеряла еще больше, если действительно продала все драгоценности, купленные на Пиккадилли и Риджент-стрит. К тому же она утратила небольшую сумму на счете в банке. Но, несмотря на это, в ее задумке был здравый смысл. Благодаря ей она получила примерно семьдесят-восемьдесят процентов от стоимости камней. А если бы она имела дело с одним из профессиональных скупщиков краденого, то не получила бы больше пятнадцати-двадцати процентов. Обращение к нелегальному скупщику могло к тому же ввергнуть ее во власть шантажистов. А ее план оказался четким и надежным, и как бы ни храбрился Френч, где-то в глубине души он с ужасом допускал, что миссис Икс может его обставить.

Но если его версия правильна и если он выследит эти перепродажи, то разузнает еще об одном или нескольких путях, по которым можно будет продолжить погоню за неуловимой. Новый вопрос, таким образом, выглядел так: продала ли миссис Икс дорогие побрякушки, и если да, то сможет ли он это достоверно установить?

Френч снова отправился к шести ювелирам и получил подробное описание купленных незнакомкой драгоценностей. Вернувшись в Скотленд-Ярд, с помощью справочника и своего знания Сити составил список скупщиков, к которым могла бы обратиться миссис Икс. К делу были привлечены полдюжины полицейских в штатском и получили задания зайти к этим скупщикам и выяснить, не появлялись ли в их руках искомые драгоценности.

Как только инспектор Френч закончил давать эти распоряжения, ему принесли телеграмму. Это был ответ па его запрос.

Миссис Чонси С. Рут. Отель "Бельгард", Мюррен, до конца месяца.

Мюррен? Это где-то в Швейцарии... Он попросил, чтобы ему принесли атлас и справочник железных дорог в Европе. Заглянув туда, он убедился, что это Швейцария, причем расположен Мюррен неподалеку от тех мест, где он недавно проезжал: от того чудесного Тунского озера, а также Интерлакена и знаменитого Бернского нагорья,- недалеко от всех тех мест, где он так хотел побывать. Теперь уже с гораздо большим воодушевлением он перебрал в уме причины, по которым хотел встретиться с миссис Рут, и затем бодро направился к шефу. Начальник выслушал его доводы и согласился с ними. Френч, торжествуя, поехал готовиться к отъезду следующим вечером.

Наутро по пути в Ярд инспектор завернул в контору компании "Уайт стар" и взял копию списка пассажиров "Олимпика" ноябрьского рейса. Ему сообщили, что сейчас корабль в Нью-Йорке и направится в Европу через три дня, следовательно, прибудет в Саутгемптон в следующую среду.

Френч также узнал, что можно получить образцы почерка всех пассажиров. При покупке билета и прохождении таможенного контроля заполняются бланки и составляются декларации с подписями. Если инспектору очень нужно их посмотреть, он может обратиться в филиал "Уайт стар" в Саутгемптоне или в таможню.

Френч решил, что, если его разговор с миссис Рут ни к чему не приведет, он последует совету людей из "Уайт стар" и отправится в Саутгемптон, когда туда придет "Олимпик", чтобы заодно опросить и персонал корабля.

Придя на службу, инспектор узнал, что одному из шести переодетых в штатское полицейских улыбнулась удача. В первом же магазине он нашел кольцо, соответствовавшее описанию одного из приобретенных незнакомкой подарков. Оно было куплено магазином у одной леди на следующий день после того, как миссис Икс открыла счет. Полицейский отнес кольцо в магазин "Луэс и Тоттнем", где оно было куплено, и там подтвердили, что его продали миссис Икс и получили деньги с чека миссис Рут. "Робсонз" заплатили за него 190 фунтов, тогда как "Луэс и Тоттнем" продали за 225. Неизвестная, таким образом, сильно проиграла на этой сделке. От "Робсонз" она получила деньги мелкими купюрами, и их номеров не записали.

Кассир "Робсонз", обслуживавший миссис Икс, не мог вспомнить ее внешности; и саму-то сделку он припомнил с трудом, только когда ему показали соответствующие записи. По его словам, клиентка была американкой, не очень старой и не очень молодой, самой обыкновенной наружности.

Инспектора Френча эти новости обрадовали. Они наилучшим образом подтверждали его версию. Приобретение драгоценностей - лишь часть плана по безопасному превращению краденых алмазов в деньги. Далее, новые данные доказывали его правоту и в предположении, что разыскиваемая не отправилась во Францию в тот вечер, когда доехала до вокзала Виктория, а осталась в Лондоне по меньшей мере еще на день.

Но пока это ничуть не приблизило Френча к обнаружению миссис Икс. Кассир не смог описать ее, а она не оставила никаких следов, по которым ее можно было бы найти. Иными словами, решение еще одной задачи пока не приблизило Френча к раскрытию дела в целом. Углубившись в размышления, сыщик почувствовал, как тень разочарования наползает на его недавний восторг.

До полудня еще один полисмен в штатском доложил о такой же сделке, а к перерыву на обед стало известно и о третьей перепродаже.

К сожалению, никто из ювелиров не помнил, кто им продавал ту или иную драгоценность. Френч сам обошел все магазины, но как бы упорно ни пытался выудить какие-либо уточняющие сведения, его усилия ничем не увенчались.

Вечером он уехал в Мюррен. В Берне пересел на другой поезд, проследовал через Спиц, под высоким конусом горы Нисен, вдоль берега Тунского озера в Интерлакен. Там он переночевал, а наутро ступил на узкую тропу, ведшую на юг, к самым вершинам Бернского нагорья. Он благоговел перед башнями гор: Маттерхорн, Айгер, Монх, Юнгфрау - они высились над ущельем, и Френч чувствовал, будто с обеих сторон на него надвигаются завораживающие громады. Из Лаутенбруннена он на фуникулере перебрался до Мюрренского плато и продолжил свое путешествие трамваем к знаменитому курорту. Там, подходя к отелю "Бельгард", он зачарованно смотрел на возвышающиеся за долиной могучие вершины Юнгфрау, одна за другой в ослепительной белизне сменявшие друг друга, все дальше и дальше устремляясь в чистое голубое небо. Мечтательное замечание попутчика о том, что наконец-то они смогут выпить чего-нибудь достойного после всех этих восхождений по снегам, не вернуло впечатлительного сыщика на землю. Только после двойной порции скотча, выпитого с новым знакомым в баре отеля, волшебное очарование гор стало немного тускнеть, а разговор с миссис Рут приобрел былую важность.

Изучение регистрационного журнала не обмануло ожиданий инспектора: имя и адрес - миссис Чонси С. Рут, Питсбург, США - были теми же, что и в "Савойе", но здесь они были написаны совсем другим почерком. На этот раз это настоящая миссис Рут, подумал Френч, выходя из регистратуры.

Он решил начать беседу с американкой после второго завтрака, во время которого попросил официанта сделать знак, когда она появится у входа в ресторан. Женщина полностью соответствовала описаниям, данным как американскими агентами, так и мистером Уильямсом, но при взгляде на нее Френч понял, насколько неточны словесные портреты. Имевшееся у пего описание подошло бы для сотен женщин.

После завтрака Френч подошел к миссис Рут. Извинившись за беспокойство, он объяснил, кто он такой, и попросил разрешения побеседовать с ней и получить некоторые сведения.

- Почему же нет, конечно,- согласилась она.- Пойдемте прямо в мою гостиную.

Услышав ее речь, Френч подумал, что такой выговор может быть только в Соединенных Штатах Америки.

- Вы миссис Чонси С. Рут?- начал он, когда они расположились в гостиной лучшего номера отеля.- Я буду рад, если перед тем, как мы начнем разговор, вы покажете мне ваш паспорт. Зачем, я объясню потом.

- Пожалуй, лучше сейчас,- ответила она, откидываясь на спинку кресла и закуривая сигарету.

Френч улыбнулся.

- Как хотите, мадам. Дело в том, что две дамы, каждая представившись миссис Чонси С. Рут из Питсбурга, прибыли на "Олимпике" в Саутгемптон. Скотленд-Ярд направил меня выяснить, кто же из них настоящая.

Женщина удивилась.

- Так, послушайте, откуда вы взяли такую нелепицу? На "Олимпике" прибыла я, а других пассажиров с таким именем на борту не было.

- И тем не менее некая миссис Чонси С. Рут появилась в лондонском отеле "Савойя" сразу по прибытии "Олимпика" и провернула махинацию, лишив одного человека трех тысяч фунтов. Я знаю, мадам, что это не вы, но мне нужны доказательства, которые бы убедили мое начальство.

Тихонько хмыкнув, удивленная леди встала, открыла дорожную сумку и достала оттуда книжечку.

- Вот паспорт, смотрите сразу,- сказала она.- Вы меня здорово заинтриговали. Давайте рассказывайте обо всем сейчас же.

Френч изучил документ, и последние сомнения исчезли. Перед ним была миссис Рут. А миссис Икс осталась миссис Икс.

Он попросил ее никому не говорить об этой истории и рассказал достаточно подробно все, что знал о таинственной клиентке мистера Уильямса, а потом сказал:

- Теперь, миссис Рут, я объясню вам, какая помощь мне от вас требуется. Дама, выдававшая себя за вас, скорее всего, прибыла вместе с вами из Нью-Йорка. Подумайте, кто это мог быть. Вот копия списка пассажиров. Прошу вас потратить время на то, чтобы припомнить тех, с кем вы общались во время вояжа. Исключите тех, в непричастности которых вы уверены, а напротив остальных поставьте галочку. Понимаете, что я хочу сказать?

- Отлично понимаю, да, но это не так просто, как вам, быть может, кажется. Не могу я вспомнить всех, с кем общалась за время путешествия от Нью-Йорка до Лондона.

- Но дело-то, в конце концов, не такое сложное. Ведь очень мало кто из женщин были точно похожи на вас. Во-первых, такая женщина должна иметь приблизительно ваш рост и фигуру, не абсолютно такие же, но все-таки схожие. Цвет волос не стоит принимать во внимание: его легко переделать, а вот глаза хорошо бы вспомнить. У нее светло-карие глаза с золотистым отблеском. Вы помните кого-нибудь с такими глазами?

Леди покачала головой, и Френч продолжил:

- Значит, она очень умна; умная, смелая и решительная; к тому же немного актриса. Чтобы успешно провернуть свое дело, она должна была обладать всеми этими качествами.- Френч помедлил, дожидаясь, пока его слова будут восприняты, а потом заговорил снова: - А еще она многое знает о вас. Она не только скопировала вашу внешность, но наверняка попыталась выяснить все возможное о вас, чтобы суметь ответить на вопросы, если ей их зададут. Эти сведения не наводят вас на мысль о ком-нибудь? Прошу вас, миссис Рут, постарайтесь мне помочь. Если вы не натолкнете меня на какую-нибудь догадку, я просто не буду знать, что делать дальше.

- Ну хорошо, я сделаю все, что в моих силах, но пока ни проблеска у меня не забрезжило.- Она прошлась по комнате и снова порылась в дорожной сумке.- Вот фотографии, которые я снимала своим "кодаком". Может, здесь кто-нибудь похожий попадется.

Фотографий было не меньше двух дюжин; на них пестрели группы пассажиров на борту "Олимпика". Миссис Рут стала тщательно их просматривать и, указывая инспектору на ту или иную даму, сообщала все, что ей было про нее известно.

- Миссис Джелфс... пожалуй, не подойдет: слишком полная. Мисс... мисс... не помню, как фамилия этой молодой особы, но она в любом случае очень высока, на полголовы выше меня. А это Хейди Сквонс, дочь старика Сквонса из "Консолидейтед ойл". Ее я помню с рождения. А это у нас кто такая? Кто же это? А-а, вспомнила. Малютка Динсмор, видимо, ирландка. Она тоже не подходит: глаза бесподобно голубые. А это миссис Перс...- и так минут двадцать пять, если судить по электрическим часам на каминной полке.

Френча очень порадовал ответственный подход американки к делу. Из всех, изображенных на фотографиях, возможными кандидатурами миссис Рут сочла восемь женщин, но вспомнила фамилии только пяти из них. Из этих пяти одна, некая миссис Уорд, с которой миссис Рут познакомилась на борту, казалась наиболее подходящей по нескольким причинам. Она была одного роста с миссис Рут, правда немного полнее; у нее, вроде бы, глаза были светло-карими, а держалась она дружелюбно и была, как теперь припомнилось озадаченной американке, излишне любопытной. Но из-за акцента ее тоже можно было отставить: несомненно, англичанка. В этом миссис Рут была абсолютно уверена. Френч показал ей чеки, но та никогда не видела подобного почерка.

Еще миссис Рут сказала, что стюардесса, обслуживавшая ее каюту, была исключительно сообразительна и наблюдательна. Миссис Рут несколько раз за время путешествия удивляло, какие подробности знала эта женщина о ней самой и ее попутчиках. Нет, миссис Рут не обвинила бы ее в шпионаже, но полагала, что стюардесса смогла бы лучше всех ответить на вопросы сыщика. Имени этой женщины американка не помнила, но о внешности сказала следующее: сразу привлекающая взгляд, темные глаза, молодое лицо и совершенно седые волосы,короче, ему не составит труда узнать ее.

Сама миссис Рут в высшей степени заинтересовалась этим происшествием и просила инспектора держать ее в курсе того, как будут развиваться дела. Это он ей пообещал и распрощался.

В Скотленд-Ярде его ждали сообщения еще о трех операциях таинственной леди, но, к сожалению, пи одна не принесла с собой подсказок, как установить личность аферистки. Ее приобретения, найденные полицией, оценивались примерно в 1200 фунтов, а получила она при их продаже 1090; таким образом, убыток при сделке составил всего около девяти процентов.

Френч сразу же пошел к мистеру Уильямсу и спросил, не узнает ли он свою загадочную клиентку среди попутчиц миссис Рут. Некоторое время ростовщик молча рассматривал фотографии, потом наконец не совсем уверенно указал на фигуру миссис Уорд.

- Вот эта похожа на ту леди,- с сомнением проговорил он,- но, честно скажу, не берусь утверждать, что это она. Если это она, то фотография сделана из рук вон плохо.- Продолжая рассматривать карточку, он медленно проговорил: - А знаете, я видел раньше эту женщину, ту, которую вы называете миссис Уорд. Точно где-то видел. Странно, но у меня было такое же ощущение, когда ко мне пришла американка с алмазами; мне и тогда смутно показалось, что я ее раньше видел. А сейчас я просто уверен, что когда-то, где-то я ее видел. Господи, как бы я хотел вспомнить где.

- А как бы этого хотел я,- с некоторой горечью отозвался Френч,- Мне бы это очень помогло.

- Если я не могу вспомнить, чтобы помочь вернуть себе три тысячи фунтов, то вряд ли смогу это сделать только для того, чтобы облегчить работу вам,- сухо парировал ростовщик.- Не могу вспомнить, где я ее видел. Все думаю и думаю, и все впустую. Скорее всего, это кто-то из тех, кого я видел в поезде или ресторане. Не думаю, что мы с ней знакомы.

Далее Френч переговорил с мистером Скарлеттом и служащим Плентоузом. Оба вполне уверенно указали на фотографию миссис Уорд в качестве похожей на их странную клиентку, но оба сомневались, что это именно она. Так же, как мистеру Уильямсу, директору лицо дамы было смутно знакомо, но он уверял инспектора, что лично ее не знал. Этим Френчу и пришлось удовлетвориться.

Весь день он провел в разъездах по магазинам и встречался с агентами, с которыми имела дело неуловимая миссис Икс. Из одиннадцати обслуживавших ее семеро сочли, что она похожа на миссис Уорд, а четверо других вообще не помнили ее внешности.

Френч не был удовлетворен, но решил, что в целом весы склоняются в пользу того, что искать нужно именно миссис Уорд. Теперь он направился в Саутгемптон, чтобы прибыть туда к приходу "Олимпика".

Глава 12

Неуловимая миссис Икс

Инспектор Френч остановился в небольшой гостинице возле саутгемптонского вокзала и на следующее утро направился в контору "Уайт стар". Там ему сказали, что "Олимпик" именно сейчас подходит к порту, и он пошел к набережной наблюдать за швартовкой громадного судна.

Его прибытие производило сильное впечатление: медленно подходил лайнер к причалу, занимая нужное положение, бросал якорь и крепился тросами. Потом с трапов на причал устремились пассажиры. Одни спешили, уже сосредоточившись на предстоящих деловых встречах или боясь опоздать на поезд, другие безмятежно ожидали такси и легковых автомобилей, третьи улыбкой приветствовали друзей или махали на прощание бывшим попутчикам... Одни исчезали, их сменяли другие... Френчу даже показалось, что этот калейдоскоп никогда не остановится, но вот толпа рассосалась, он поднялся на борт и стал искать помощника капитана. Из-за срочных дел в связи с прибытием корабля помощник капитана не смог сразу же принять инспектора и послал стюарда, чтобы тот проводил Френча в каюту, куда вскоре пришел и сам.

- Извините, что заставил вас ждать, инспектор,- начал он.- Вы хотели что-то узнать о нашем рейсе в Англию в прошедшем месяце?

- Да.- Френч объяснил суть дела и, разложив отмеченные миссис Рут фотографии, сказал: - Я хочу выяснить имена и адреса этих восьми дам и узнать о них как можно больше.

- Боюсь, что вряд ли смогу вам в этом поспособствовать,- сказал помощник.- Регистрационные журналы каждого рейса сдаются на берег по прибытии, и у меня сейчас только записи о прибывших сегодня. Но, может, кто-нибудь из персонала помнит фамилии этих дам, и если так, то их адреса вы узнаете в канцелярии на берегу.

- Отлично. У меня с собой копия списка пассажиров того рейса, может быть, он пригодится.

- Да, он поможет кое-что вспомнить. Позвольте взглянуть - а вдруг я и сам смогу вам помочь, или хотя бы подскажу, как вам все разузнать.

Он начал пристально изучать снимки.

- Это миссис Рут,- сказал Френч, обойдя стол и встав за спиной помощника капитана.- Она назвала мне пять фамилий, но мне бы хотелось проверить ее память. Остальные три она не помнит.

Моряк кивнул, перебирая фотографии.

- Это миссис Форбз,- указал он на одну из дам,- а это, кажется, мисс Грейсон, или Грейвз, или что-то вроде этого. Лица я почти все помню, а вот имена - нет.

Миссис Рут тоже сказала, что эти две - миссис Форбз и мисс Грейсон.

Помощник подумал и решительно положил фотографии па стол.

- Боюсь, большего сказать не смогу.- Он нажал кнопку вызова.- Попросите миссис Хоуп зайти ко мне,- велел он и продолжил, обращаясь к Френчу: Миссис Хоуп - наша старшая стюардесса. Расспросите ее, и она вам наверняка расскажет обо всем, что вас интересует.

Миссис Хоуп быстро поняла, чего от нее хотят. Она деловито пригласила Френча в свой рабочий кабинет и там рассмотрела фотографии. Сама она узнала шесть женщин из восьми, а с помощью своих подчиненных вскоре назвала инспектору и остальные фамилии.

Френч покинул корабль с надеждой, что в списке указанных женщин окажется и миссис Икс, как полагала миссис Рут.

В конторе "Уайт стар" он сказал, что хотел бы узнать имена, адреса и любую ценную информацию о восьми пассажирках, чьи фамилии были отмечены в списке, а также посмотреть образцы подписей каждой.

Если одна из восьми женщин пишет так, как миссис Икс на чеках, значит, он достиг цели. Если же нет, то он просмотрит образцы почерка всех женщин, плывших тем рейсом, в надежде найти почерк, которым были выписаны чеки.

Служащий, которому поручили помочь инспектору, внес в комнату кипу документов.

- Не знаю,- с извиняющейся заминкой сказал он,- а может, вы это все сами просмотрите? У пас сегодня такой насыщенный день, и у меня еще дел по самую макушку. Смотрите, все очень просто. Вот это пассажирские декларации па рейс. Они собраны в алфавитном порядке по каждому классу. В них вы найдете все, что вам нужно.

- Спасибо,- отозвался Френч, обрадовавшись, что ему дадут спокойно посмотреть все самому.- Не беспокойтесь из-за меня. Сейчас я зароюсь в эти бумаги и приду спросить, если запутаюсь.

Он стал просматривать декларации каждой из восьми женщин, выписывая имя, адрес, подданство и другие сведения, а затем сравнил почерк каждой с подписями миссис Икс на чеках.

Экспертом по почерку он не был, но знал достаточно о способах распознавания характерных особенностей, остающихся неизменными при подделке почерка. Очень терпеливо и тщательно изучал он подпись за подписью, не пропуская ни одной, даже казавшейся на первый взгляд неподходящей, проверяя каждую по заученным правилам и убеждаясь, что это, к сожалению, не та рука.

Наконец Френч добрался до восьмой фамилии списка. Увидев декларацию миссис Уорд, той самой леди, которую миссис Рут сочла более прочих похожей на себя, он тихонько присвистнул от неожиданной радости. Именно такой почерк был на чеках, вне сомнений, та же рука, и написано все было без всякой попытки что-либо подделать. Вот она! Миссис Элизабет Уорд, 39 лет, подданная Великобритании, и пр., и пр.; адрес: Оуклендз, Терскроуд, Йорк. Он достиг, добился своей цели!

Но вдруг он вспомнил, что миссис Рут сначала сочла миссис Уорд подходящей кандидатурой, а потом исключила из списка из-за подданства. Она не сомневалась, что миссис Уорд англичанка, а между тем по меньшей мере семнадцать или восемнадцать человек, встречавшихся с неуловимой миссис Икс, говорили, что она американка. Френч надеялся, что миссис Рут ошиблась, но и в декларации значилось: подданная Великобритании. Инспектор был озадачен. Он решил вернуться па корабль и уточнить мнение персонала на этот счет.

Все вторили миссис Рут. Миссис Уорд была англичанкой, вне всякого сомнения, истинной англичанкой. Стюарды и стюардессы имели достаточный опыт общения с иностранцами и считали, что не ошибаются. Френч также переговорил с врачом, к которому несколько раз обращалась миссис Уорд, и он столь же уверенно заявил, что она англичанка.

Спускаясь с корабля, Френч столкнулся со стюардессой, к которой ему советовала обратиться миссис Рут, яркой женщиной с темными глазами и седыми волосами. Он остановился и заговорил с ней.

Стюардесса помнила миссис Уорд и по фамилии, и по наружности, хотя ее не обслуживала. Дама привлекла внимание стюардессы из-за одного случая, произошедшего ближе к концу вояжа. Проходя по коридору во время второго завтрака, седоволосая служащая увидела, как дверь одной из кают, которые она обслуживала, приоткрылась и оттуда показалась миссис Уорд. Каюту же занимала американка миссис Рут. Что-то вороватое и злорадное во взгляде миссис Уорд возбудило подозрение стюардессы, и она спряталась в одну из кают: посмотреть, что будет дальше. Миссис Уорд, явно довольная тем, что ее не заметили, направилась в столовую и села на свое место. Стюардесса продолжала наблюдать за ней и после завтрака увидела, как та подошла к миссис Рут и как будто сообщила той о чем-то, что делала в ее каюте. Это уменьшило подозрительность служащей, но на всякий случай она вернулась в каюту миссис Рут и посмотрела, все ли в порядке. Насколько ей показалось, ничего не исчезло, и сама миссис Рут в дальнейшем не жаловалась на то, что кто-то трогал ее вещи.

Если Френчу и нужны были дальнейшие подтверждения его подозрений, то этот эпизод стал прекрасным дополнением. Конечно же, миссис Уорд собирала сведения об одежде и вещах американки для того, чтобы ее скопировать! Возможно, фотографировала конверты и другие бумаги, которые понадобилось подделать.

Однако по-прежнему оставался неясным вопрос о подданстве. Понятно, что акцент и поведение иностранца вполне легко изобразить, но Френчу с трудом верилось в столь совершенное подражание, чтобы обмануть многих людей, в том числе и тех, кто отличал английский акцент от американского. Однако этот вопрос не имел отношения к его новой задаче: отыскать миссис Элизабет Уорд по адресу Йорк, Терск-роуд.

Инспектор спустился на берег, зашел на почту и послал телеграмму начальнику полиции Йорка с вопросом, проживает ли названная им леди по данному адресу и если да, то на месте ли она сейчас.

Затем он направился в главное полицейское управление, но по дороге ему в голову пришла одна мысль, и он свернул к пакгаузу, где проверяли багаж пассажиров трансатлантического лайнера. Там работали несколько таможенников, и Френч обратился к одному из них.

- Вот те на,- удивленно протянул молодой парень, выслушав инспектора,чертовски странно, что вы спрашиваете об этом меня. Вот так совпадение, ну и ну. Я знаю того, кто просматривал эти чемоданы. Он как-то говорил мне о них. Мы подумали: как чертовски глупо везти из Америки полные чемоданы одеял. Пойдемте, я его найду. Значит, эту дамочку разыскивают, да? Эй, Джек!закричал он своему товарищу, такому же опрятному и деловитому молодому парню,- гут тебя хотят видеть. Инспектор из Скотленд-Ярда! Он хочет узнать о тех чемоданах с одеялами, о которых ты мне говорил, с "Олимпика", два-три рейса назад. Чертовски потрясающая случайность, что он наткнулся па меня, просто обалдеть!

- Да, вам уж повезло так повезло,- сказал Френчу второй парень.- Помню и чемоданы, и ту леди, что их сдавала,- ведь странно, зачем везти одеяла через океан. Больше такого не припомню.

- А вы ей об этом ничего не сказали?- спросил Френч.

- Я-то нет, она сама. Сказала, дескать, полагаю, не часто вам доводилось видеть, чтобы чемоданы, полные одеял, перевозили из Америки. Видите ли, я слегка опешил поначалу и просматривал их очень даже внимательно. Я сказал, что да, действительно, не доводилось. А она объяснила, что собирается увезти обратно небольшой, но ценный набор фарфоровых статуэток, и его-то она и завернет в одеяла. А поскольку чемоданы все равно с собой всегда берут, она решила, что лучше упаковку привезти с собой, а не тратиться на новую. Это показалось мне странным, но одеяла не подлежали обложению налогом, а остальное меня не касалось. А что-нибудь не так?

- Не знаю,- ответил Френч.- По-моему, эта дамочка мошенница, но я еще не раскусил этого фокуса с одеялами. Кстати, среди этих пассажиров ее нет?Он подал таможеннику фотографии.

Парень не колеблясь указал на миссис Уорд.

И что же означал этот фокус с одеялами? Френч медленно шел к полицейскому участку, склонив голову и тупо глядя на асфальт, и вдруг придумал возможное объяснение. Эти чемоданы, безусловно, требовались единственно для придания обману правдоподобия. Миссис Рут, жена питсбургского магната, вряд ли прибыла бы в лондонскую "Савойю" без американских чемоданов. Но когда мнимой миссис Рут нужно было исчезнуть, чемоданы стали обузой. От них нужно было избавиться, и от них избавились. Следовательно, в них не должно было остаться ничего из вещей неуловимой дамы, ничего, что дало бы ключ к установлению ее личности. Но в них должно было что-то лежать. Иначе они были бы слишком легкими, да и горничная могла бы, обнаружив, что они пусты, разболтать об этом персоналу гостиницы; а если бы об этом узнали администраторы, они бы могли упомянуть о такой странности, отвечая на вопросы мистера Уильямса. А с одеялами все получилось шито-крыто, и вряд ли можно было придумать лучше, признал Френч. Одеяла сделали чемоданы вполне весомыми, никак не выдав личности миссис Уорд и обойдясь мошеннице дешево, а на таможне их сочли обычным грузом. Да, заключил про себя Френч, вполне разумное предположение.

В полицейском участке он подал свою визитную карточку и сказал, что хочет видеть начальника участка.

Офицер полиции Хейз до своего нынешнего назначения работал в Лондоне и не раз встречался с Френчем в связи с раскрытием разных дел. Поэтому он сердечно приветствовал инспектора, усадил на стул поудобнее и подал ему отличнейшую сигару.

- Из Тринидада,- пояснил он.- Я их получаю прямо оттуда. Ну, а у тебя что хорошенького?

Они немного вспомнили годы совместной работы, а потом Френч вернулся к насущным вопросам.

- Случай у меня запутанный,- сказал он и, изложив коллеге подробности дела, продолжил: - Дамочка явно не из робкого десятка. Скроить историю о потерянном паспорте, чтобы поверил ростовщик Уильяме, можно легко, а вот обратиться до этого к вам с просьбой его найти - это, я скажу, не слабо.

- Да, в хладнокровии ей не откажешь,- согласился офицер полиции.- Но, как ты понимаешь, это было необходимо. Она наверняка знала, что отсутствие паспорта возбудит у Уильямса подозрение, а ей этого надо было избежать. Объяснять пропажу дорожной сумки, не упомянув, что обратилась в полицию, непросто; вот она и обратилась. Знала ведь, что Уильяме будет се проверять, как он, собственно, и сделал. Так что ей без нас было не обойтись. Обычная предосторожность.

- Полностью с тобой согласен,- ответил Френч,- но это и под стать хладнокровной штучке; не только, как говорится, положить голову в львиную пасть, ко в то же время еще обратить внимание льва на то, что она там находится. Так или иначе, мне надо ее найти, и я хотел бы у тебя узнать о ней. Кое о чем мне рассказали на "Олимпике", но я хочу выведать как можно больше.

Офицер кому-то позвонил и велел прислать к нему сержанта Макафи. Когда в дверях появился высокий измотанный малый, старший офицер сказал:

- Сержант Макафи как раз занимался этим делом, его перевели к нам недавно из Ливерпуля. Садись, Макафи. Инспектор Френч хочет кое-что уточнить по поводу той женщины, которая потеряла сумку, спускаясь с "Олимпика", недель семь назад. Кажется, ты занимался этим делом. Помнишь миссис Рут из Питсбурга?

- Помню хорошо, сэр,- ответил тот, как показалось Френчу, с ирландским акцентом.- Но сумку она потеряла, не спускаясь с "Олимпика", а позже на набережной.

- Расскажи нам обо всем.

Сержант вытащил блокнот, взглянул па него и покачал головой.

- У меня все это в другом блокноте,- сказал он.- Извините, я сейчас его принесу.

Он тотчас вернулся, сел и, листая засаленные странички хорошо послужившего блокнота, заговорил сухо, как при оглашении свидетельств в суде.

- Двадцать четвертою ноября прошлого года, около трех часов дня, проходя в толпе неподалеку от причала, я услышал женский крик. "Вор, вор!" закричала женщина, подбежала и схватила меня за руку. Она была среднего роста, стройная, очень светлая кожа, волосы темные. Говорила она с американским акцентом и была то ли возбуждена, то ли расстроена. С трудом переводя дыхание, она сказала мне: "Эй, полицейский, у меня только что украли дорожную сумку". Я спросил, где и как и что в сумке. Она сказала, что прямо здесь, в толпе, минуту назад. Женщина обернулась и увидела, как какой-то мужчина пробирается сквозь толпу. Она закричала и бросилась за ним, но он исчез. Я спросил, как выглядела сумка. Она сказала: небольшая, прямоугольная, из коричневой сафьяновой кожи с золотыми пряжками. Я пошел и сказал об этом двум ближайшим дежурным на посту, и мы наблюдали за выходившими, но ничего похожего не увидели.- Сержант Макафи угрюмо покачал головой и заключил: - Нечего ей было разгуливать с сумкой с золотыми побрякушками среди толпы, вот что.

Что верно, то верно, сержант,- сказал старший офицер.- Вы эту сумочку так и не нашли?

- Нет, сэр. Даму я привел в участок, записал ее имя и все приметы. Вот отчет.

Высокий сержант развернул листок бумаги и положил его на стол старшего офицера. В отчете было подробное описание внешности американки, якобы украденной сумки и ее содержимого, а также перечень предпринятых мер: предупреждение ростовщиков о пропаже, установление особого наблюдения за скупщиками краденого и другими каналами сбыта таких вещей.

Изучив эти данные, инспектор Френч в очередной раз достал фотографии и подал их Макафи.

- Взгляните на них, сержант. Нет ли среди них той женщины?

Сержант медленно просмотрел снимки, вглядываясь в каждый с тем же озадаченным видом, что и мистер Уильяме, мистер Скарлетт и другие люди в Лондоне, кому Френч показывал эти фотографии. И с тем же сомнением и колебанием наконец указал на миссис Уорд.

- Это, по-видимому, она,- медленно произнес он,- конечно, если она вообще есть на этих снимках. Не совсем похожа, но думаю, что все равно это она.

- Готовы поклясться?

- Нет, пожалуй. Но все-таки думаю, что это она.

Френч задумчиво кивнул. Ответ сержанта совпадал со словами Уильямса, Скарлетта и прочих и объяснял все, кроме одного. То, что миссис Икс была миссис Уорд, было ясно; но до встречи с этими людьми она загримировалась под миссис Рут. Все видели сходство с миссис Уорд, потому что это она и была, но все были не уверены, потому что она была в гриме.

Инспектор подался вперед и постучал пальцем по фотографии.

- Посмотрите-ка, сержант,- попросил он.- На этой карточке дама выглядит как обычно. Когда же вы с ней встретились, она была загримирована под другую женщину. Что скажете, а?

В тусклых глазах Макафи вдруг вспыхнула искорка.

- Вот-вот, это как раз то самое,- ответил он оживившись.- Именно так и не иначе. Она похожа на женщину на снимке очертаниями фигуры, а не по макияжу,- уверенно заявил Макафи.

- Отлично.- Инспектор Френч неизменно стремился вытянуть из опрашиваемого как можно больше.- А не вспомните ли вы еще что-нибудь?

Но у сержанта Макафи были записаны еще только уже известные два адреса той дамы: один - отеля "Савойя" в Лондоне, другой - домашний адрес миссис Рут в Питсбурге.

Инспектор пообедал со своим приятелем старшим офицером, а потом устроился в комнате отдыха в гостинице, чтобы спокойно покурить и подумать.

Через некоторое время перед ним возник посыльный с телеграммой. Это был ответ из полиции Йорка:

На Ваш запрос. Никого с таким именем и адресом.

Френч с досадой выругался. Да, конечно, он понимал, что имя могло быть ложным, но все же надеялся вопреки всему: а вдруг он добрался до конца хотя бы этой части своего расследования. И вот опять тупик! Придется искать новые пути к этой неуловимой леди (про себя он назвал ее иначе), а у него, с той поры как он покинул контору мистера Уильямса, не накопилось никаких новых данных, за которые можно было бы ухватиться. Совершенно удручающее дело: только манит, казалось бы, многообещающими находками, а потом каждая пшик!- и вылетает в трубу. Все равно как если бы переходишь ручей по камушкам: только ступишь, они непременно выскальзывают из-под ног. А шеф такие поэтические сравнения вряд ли оценит. Он и так уже давно не хвалит Френча, а эту телеграмму воспримет и вовсе без энтузиазма.

Впрочем, сожаление и уныние тоже ни к чему привести не могли, и он заставил себя снова переключиться на обдумывание своей проблемы. Вскоре ему пришла еще одна мысль.

С того момента, как Френч опросил персонал в "Савойе", ему не давал покоя вопрос: почему искомая дама появилась в отеле намного позже остальных пассажиров "Олимпика",- и теперь увидел причину. Кража сумки произошла примерно через четыре часа после того, как отошел специальный поезд, приуроченный к прибытию лайнера. Миссис Икс - а она по-прежнему оставалась миссис Икс,- таким образом, должна была добираться послеполуденным поездом, скорее всего, в 17.26 или 18.22 с Западного вокзала, а приехала либо в 18.58, либо в 20.20 соответственно. Так зачем эта задержка? Что она делала эти четыре часа?

Ответ напрашивался сам собой. Разве не для того, чтобы переменить внешность? Дама была сама собой, если не считать имени, на борту "Олимпика" и, не изменяя внешности, прошла таможенный досмотр собственной персоной. Потому-то персонал корабля и таможенник сразу же узнали ее на фотографии. Но ее перевоплощение в миссис Рут произошло прежде, чем она обратилась в полицию Саутгемптона, и поэтому сержант Макафи и опрошенные Френчем в Лондоне сомневались, она ли изображена на снимке. Разумеется, отправилась в гостиницу. Взяла номер, где занялась гримом.

Обкатав эту мысль, Френч предположил дальнейшие действия аферистки. Она ушла в помер в одном обличье, а вышла из него уже в другом. Отсюда вывод: чем больше отель, тем меньше вероятность, что эту перемену заметят. В толпе других она подошла к регистратуре, сняла комнату на несколько часов и расплатилась за нее. Потом, завершив преображение, незаметно ушла из отеля, смешавшись с другими постояльцами. Френч почувствовал, что он на верном пути, и с новым приливом сил пружинисто встал, вытряхнул пепел из своей трубки и вышел на улицу.

Сначала он зашел в отель "Юго-Западный". Но здесь ничего выяснить не удалось. В "Дольфинс" ему тоже не повезло, а в "Полигоне" он наконец нашел то, что искал. Изучив записи в регистрационном журнале, секретарша смогла вспомнить американку. Она появилась около полудня, сказала, что хотела бы отдохнуть до отъезда в 17.26, и сняла номер на этаже потише. Ее зарегистрировали, и Френч, взглянув на записи в журнале, с радостью обнаружил тот же почерк, которым были выписаны чеки. На этот раз, правда, она назвалась миссис Сайлас Р. Кламм, а адрес дала такой: Хилл-драйв, Бостон, Массачусетс. Но теперь, уже зная ее манеру, Френч удивился бы как раз только прежнему имени.

Он был очень рад такому яркому подтверждению своей догадки, но последующие расспросы расстроили его.

Никто из персонала не мог припомнить американку. Со своим неизменным упорством сыщик расспросил всех, кто мог бы так или иначе сталкиваться с ней, но ни от кого не получил ни малейших сведений. То, что миссис Икс перегримировалась в отеле под миссис Рут, было ясно, но столь же ясно было и то, что она исчезла из него совершенно бесследно.

Френч не знал теперь, в каком направлении двигаться дальше. Основные факты, на которых он строил свою тактику, его подвели, и теперь ничего не оставалось, кроме опознания по фотографии. Инспектор решил сделать увеличенную копию лучшей карточки и разослать ее по полицейским участкам в надежде, что кто-то когда-то признает эту миссис Икс. Конечно, надежда была очень слабой, но что оставалось делать?

Френч вернулся в Лондон и через два часа добрался до дома, вконец измученный и раздосадованный.

Глава 13

Миссис Френч делает важное "замечание"

К тому времени когда Френч закончил ужинать и закурил трубку со своей любимой смесью Табаков, ему стало намного лучше. Вместо того чтобы лечь пораньше спать, о чем он мечтал, сидя в поезде, Френч уговорил многострадальную свою жену выслушать его рассказ о своем деле в надежде, что она что-нибудь подскажет.

Убрав со стола и перемыв посуду, миссис Френч расположилась в своем излюбленном уголке дивана и взялась за мирное вязанье, а он приступил к рассказу о своих невзгодах.

В мельчайших подробностях изложил он все, что ему удалось сделать до возвращения из Саутгемптопа, а точнее, с тех пор, как в фирме "Уильяме и Дейвис" он впервые услышал о таинственной миссис Икс. В конце он выразил свое мнение, что миссис Икс и миссис Уорд одно и то же лицо, и объяснил, с какими трудностями столкнулся в попытке напасть на ее след. Жена слушала его не перебивая, а потом спросила, что он собирается делать дальше.

- В этом и весь вопрос,- с некоторой досадой ответил Френч.- Если бы я знал, что делать, то и проблем бы не было. Что бы ты посоветовала?

Она тряхнула головой и склонилась над вязаньем, словно бы поглощенная им целиком. Френч знал: это не означало безразличия к его рассказу, просто у нее была такая привычка. Поэтому он приготовился ждать с еле мерцающей надеждой, и когда через пару минут Эмили начала задавать ему вопросы, эта надежда стала в нем крепнуть.

- Ты сказал, что миссис Рут и люди с корабля считают эту женщину англичанкой?

- Да.

- И таких довольно много, тех, кто считает ее англичанкой?

- В общем, да,- подтвердил Френч.- Сама миссис Рут, врач, помощник капитана, стюард-официант и по меньшей мере четыре стюардессы. Все они в этом уверены. И другие пассажиры и обслуживающие наверняка были в этом уверены. Но я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

- Хорошо, а ты сам считаешь, что она англичанка?- не отклоняясь от темы, спросила она.

Френч задумался. Сам он? Нет, пожалуй, не совсем он в этом уверен. Показания, вроде бы, весомые, но и в пользу того, что она американка, они тоже весомы, и даже больше. Мистер Уильяме, например, был...

- Не считаешь,- сделала вывод миссис Френч.- Так. Теперь смотри. Мистер Уильяме говорил, что она американка?

- Вот-вот,- начал развивать свою мысль ее муж.- Он говорил, что...

- А тот директор банка и его кассир, они считали ее американкой?

- Да, но...

- А в ювелирных магазинах, в "Савойе", в саутгемптонской полиции се все считали американкой?

- Да, но мы не...

- Это должно навести тебя на мысль.

- Что это сестры? Я предполагал такое, но почерк это отрицает.

- Да нет, конечно же, я не о сестрах. Подумай-ка еще.

Френч чуть не подпрыгнул от удивления.

- О чем же ты тогда, Эмили? Я не улавливаю, на что ты намекаешь.

- И еще тебе следовало бы кое о чем подумать,- не обращая внимания на реакцию мужа, продолжала Эмили.- Этот твой Уильяме полагал, что видел эту женщину прежде. Сколько ему лет?

Френч был совершенно сбит с толку.

- Сколько лет?- беспомощно повторил он.- Не знаю. Около шестидесяти, пожалуй.

- Подходяще,- сказала жена.- А тот другой, Скарлетт, тоже полагал, что видел ее прежде. А ему сколько лет?

Инспектор нервно заерзал.

- Слушай, Эмили,- он сделал протестующий жест,- лучше объясни, к чему ты клонишь. Я совсем не понимаю что к чему.

- Поймешь, если пошевелишь мозгами,- поддела его жена.- Так сколько лет Скарлетту?

- Примерно столько же, как и тому,- пятьдесят пять или шестьдесят. Но какое отношение это имеет к...

- А тот молоденький кассир, он ведь не говорил, что видел ее раньше?

- Нет, но...

- Ну вот и все попятно, глупенький! Кем должна быть женщина, которая умеет гримироваться под другую, изображать то английский, то американский акцент, и которая запомнилась пожилым лондонцам? Это же элементарно, Ватсон!

Когда миссис Френч называла мужа именем друга великого Шерлока Холмса, это означало две вещи: во-первых, что она, как он выражался, в хорошем настроении, а во-вторых - что ей приятно ощущать, что она что-то поняла, а он упустил из виду. И он всегда радовался, когда обсуждение доходило до этого момента, ибо надеялся на то, что наконец-то хоть как-то запутанное дело прояснится.

На этот раз его самого тотчас осенило, стоило ей договорить. Ну конечно же! И как это только не пришло ему в голову? Эта женщина актриса, бывшая лондонская актриса! И тогда все встает на свои места. А раз так, то он скоро ее найдет. Секретари актерских клубов, служители, театральные агенты, швейцар у служебного входа, редакторы светской хроники - ее знали десятки людей, и ему тоже не составит труда выяснить ее имя и биографию.

Френч подбежал к жене и расцеловал ее.

- Господи, Эмили, ты просто волшебница!- искренне сказал он.

- Седина в бороду - бес в ребро,- смущенно ответила она, безуспешно пытаясь скрыть любовь к мужу и восхищение им.

На следующее утро Френч, наметив новую, очень четкую программу, устремился вперед, чувствуя необыкновенный прилив сил. У него уже был составлен список театральных агентств, в которые он собирался зайти в первую очередь. После этого, если удача ему не улыбнется, он отправится по театрам и переговорит со швейцарами при служебном входе, а если и здесь не повезет, дойдет до пожилых импресарио, режиссеров и всех прочих, у кого можно что-либо узнать о загадочной актрисе.

Молодые руководительницы первых трех агентств, которым Френч показал фотографии миссис Икс, покачали хорошенькими головками и не смогли ему помочь. Но в четвертом агентстве секретарша пообещала инспектору такое, что он чуть не подпрыгнул от радости.

- Нет,- сказала она,- я никого похожего на нее не знаю, но если она уже достаточно давно оставила сцепу, то я и не могу ее знать: я здесь работаю только второй год. И не знаю никого, кто мог бы вам помочь - мы совсем недавно открылись. Но... вот что я вам скажу,- вдруг просияла она,- у нас сейчас мистер Роумер. Если кто в Лондоне и знает ее, то это точно он. Если вы подловите его на выходе, можете спросить.

Мистер Хорас Роумер! Король режиссеров! Френчу хорошо было известно его имя, хотя он ни разу не видел мастера. Он поблагодарил секретаршу, сел и приготовился ждать.

Скоро она шепнула инспектору: "Вот он идет",- и Френч увидел приземистого полноватого джентльмена. Сыщик поспешил за ним, представился и показал знаменитому режиссеру фотографию. Тот бросил взгляд на карточку и разулыбался.

- Ах, боже ты мой, ну конечно, я-то ее знаю. А эти - нет.- Он кивком указал на агентство и его штат.- Она блистала до них. Ну как же, это же великая Сисси Уинтер. По крайней мере, когда-то она претендовала на такое звание. Она была примой-актрисой в труппе Пантона лет десять-пятнадцать назад. Помню ее в спектаклях "О, Джонни!", "Графиня", "Секретарша" и тому подобных - вполне приличные по тем временам пьесы, но теперь вышли из моды. Надеюсь, с ней ничего не случилось?

- Она как-то связана с делом об украденных алмазах,- ответил Френч,- но я думаю, что ее вины в этом нет. Просто нужно кое-что уточнить.

- Было бы печально услышать, если что-то нечисто,- сказал мистер Роумер.- Я в свое время видел за ней большое будущее, а она все-таки ушла со сцепы и загубила свою карьеру.

- Каким образом, сэр?

- Да из-за одного типа. Стала с ним жить, а он женат был и уже в летах. Так, во всяком случае, в свое время говорили. Я не придирчив в этом отношении и закрыл бы на это глаза, если бы только она продолжала работать на сцене. А она сбежала и скрылась из виду. А ведь могла бы всего достичь. Талантливая молодая женщина - и пропала. Вспоминать тошно, вот что я скажу.

- Полагаю, вы не можете подсказать мне, как ее разыскать?

Режиссер пожал плечами.

- Боюсь, никак не могу. Даже не знаю, жива ли она.

- В каких театрах она играла?

- В нескольких, но имя себе сделала в "Комеди".

- Попробую узнать там.

- Попробуйте, но особо не надейтесь. Театральные труппы быстро меняются и память у них короткая. Если не повезет, ступайте к Жаке. Ну, знаете, режиссер такой - Ришар Жаке. Если мне не изменяет память, он как раз ставил те пьесы, что я назвал. А если это не он, то скажет, кто их ставил.

Френча переполняла радость. Наконец-то удача оказалась на его стороне. Он доказал свою версию - роль жены в этом уже стала понемногу забываться,он сделал верное дедуктивное заключение и оно подтвердилось. Собраны сведения, которые неминуемо приведут его к цели. Дальше он направится в "Комеди" и там, если повезет, получит информацию, которая сразу выведет его па след аферистки.

Чуть отойдя от агентства, инспектор почувствовал, что кто-то тронул его за плечо. Он обернулся и увидел мистера Дьюка. Пожилой джентльмен тепло его приветствовал и спросил, как продвигается расследование.

- Я собирался как раз зайти сюда,- мистер Дьюк указал на несколько старомодный и неприглядный ресторан напротив них,- и выпить чашечку кофе. Буду рад, если вы составите мне компанию. Мы так давно не виделись, и я совсем не в курсе, как идут дела.

Переполненный своими впечатлениями, Френч с энтузиазмом согласился, предвкушая, как изложит цепочку своих достижений. Когда они удобно устроились в тихом уголочке зала, сыщик с упоением начал рассказывать о своей поездке в Мюррен, о фотографиях, данных ему миссис Рут, о своей слежке за тем, что делала неуловимая миссис Икс в Саутгемптоне, о своем дедуктивном методе, с помощью которого он вычислил, что она актриса, и, наконец, о грандиозном успехе - установлении ее личности.

Мистер Дьюк слушал это повествование со столь заинтересованным вниманием, что оно льстило даже немалому самолюбию Френча. Он вспомнил имя этой актрисы, хотя больше ничего в его памяти не задержалось.

- Это очень обрадует Вандеркемпа,- заметил мистер Дьюк.- Я ему сейчас же обо всем сообщу. Хотя вы уже сняли с него надзор, ему все равно кажется, что теперь его репутация подорвана до конца его дней. А это ваше открытие его успокоит и воодушевит. Так, и что же дальше?

Мистер Дьюк снова приготовился слушать, но когда выяснилось, что Френч уже окончил свой рассказ и что он столь же далек от задержания мисс Сисси Уинтер, как был и от поимки миссис Икс, лицо пожилого джентльмена приняло выражение полнейшего разочарования, граничившего с отчаянием.

- Боже правый, инспектор! Вы пробудили во мне надежду и вдруг говорите, что на деле вы практически стоите на месте,- огорченно сказал он. Потом, понизив голос, медленно продолжил: - Если в ближайшее время ничего не раскроется, то, скажу я вам, не знаю, на что решусь. Мои возможности на исходе. Мне даже не хватает наличных. Страховая компания ничего не платит пока; говорят, неизвестно, а вдруг камни найдут. Говорят, вы обязаны ждать. Но мои кредиторы не ждут.

Он замолчал и уставился в пустоту, а Френч, лишь сейчас посмотрев на него пристально, поразился тому, как постарел и сдал этот человек.

- Даже если страховая компания выплатит все,- продолжил тем временем тот,- я все равно не знаю, смогу ли свести концы с концами. Мне начинает казаться, что крах неминуем. Я-то думал, что у меня хватит сил устоять перед превратностями судьбы, а я не могу. Не могу, инспектор. Я уже не тот, каким был прежде, этот кошмар подорвал мои силы.

Горестный монолог Дьюка смутил Френча, и он искренне пожалел старика, в конце своей достаточно комфортной и успешной жизни оказавшегося перед крахом и нищетой. Инспектор, как мог, утешил его, подчеркнув, что установление личности миссис Икс - это верный шаг к раскрытию преступления, и выразил убежденность в том, что такая известная особа не может долго прятаться.

- Я от всей души надеюсь, что это так,- ответил мистер Дьюк,- извините за несдержанность. Но постарайтесь, инспектор,- он умоляюще взглянул па Френча,- постарайтесь поскорее раскрыть это дело. Я понимаю, вы делаете все,- он жалко улыбнулся,- что в ваших силах, но для меня это так отчаянно важно. Надеюсь, вы понимаете, что я не жалуюсь? Я восхищаюсь вашими замечательными успехами в таком запутанном деле.

Френч заверил его, что он сам как никто стремится раскрыть тайну, пусть мистер Дьюк не беспокоится, все возможное будет сделано, и с выражениями взаимной симпатии они расстались.

Инспектор отправился в театр "Комеди". Здание было открыто, в театре шли репетиции. Зайдя за кулисы, он обратился к швейцару.

- Нет, сэр,- учтиво ответил тот.- Я здесь недавно, только девятый месяц.

- А кто служил до вас?

- Один человек, они его называли Даудз, уже совсем старик. Работа стала ему не по силам, и он уволился.

- Не могли бы вы подсказать мне, где его искать?

- Пожалуй, спросите у нас в конторе, сэр. Думаю, они знают его адрес. Дойдете до конца коридора и направо.

С небольшими затруднениями Френч все же нашел контору. Склонившийся над письменным столом молодой человек быстро взглянул на него и отрывисто сказал:

- Слушаю, сэр?

Френч сказал, что хочет узнать, где проживает бывшая актриса, мисс Сисси Уинтер. Он не может се найти. Не подскажут ли ему адрес бывшего швейцара Даудза, ведь тот наверняка мог бы ему помочь.

- Мисс Сисси Уинтер?- резко переспросил молодой человек.- Я слышал о ней, но когда сюда пришел, она уже не выступала. Что-нибудь о се возрасте или спектаклях знаете?

- Она оставила сцепу лет десять-пятнадцать назад, как мне сказали. Играла в пьесах "Секретарша", "Графиня", "О, Джонни!".

Молодой человек задумался, тихонько насвистывая.

- Боюсь, ничем не смогу вам помочь насчет этой леди,- наконец сказал он.- Записей десятилетней давности у нас не осталось. Но с Даудзом я могу вас связать, во всяком случае, дам тот его адрес, по которому он проживал, когда служил здесь.

- Очень вам признателен.

Молодой человек прошел по комнате и, взяв со шкафа какую-то книжку, быстро перелистал ее.

- Вот. Бэбкок-стрит, двадцать девять. Это в сторону от Чаринг-Кросс-роуд, на полпути к ней, слева по южной стороне. Там вы его найдете, если он не переехал.

Френч записал адрес и собрался уходить.

- Погодите минутку,- сказал молодой человек.- Не уверен, но вроде бы эти пьесы ставил Ришар Жаке. Если так, то он вам поможет как никто другой. Он теперь заправляет другим театром, "Аладдином" на Пиккадилли. Поищите его.

Френч поблагодарил молодого человека и, скова пройдя по бесконечным коридорам огромного здания, вышел наконец на улицу.

Дверь дома 29 на Бэбкок-стрит ему открыла достойного вида женщина и сказала, что ее муж, Питер Даудз, дома. Здоровье у него неважное, но если уважаемый господин пожелает зайти, то ее муж изволит к нему спуститься.

Френч сел в крохотной гостиной и стал ждать. Вскоре в коридоре послышался шорох, дверь медленно открылась и явила взору инспектора низенького, но удивительно полного человечка. Его глазки вопросительно изучали посетителя. Френч встал и поздоровался.

- Здравствуйте, здравствуйте,- просипел человечек, тяжело передвигаясь по комнате и опускаясь в кресло.- Это все моя астма,- продолжил он сипло.- В это время года всегда обостряется.- Он замолчал, отдышался, потом спросил: Вы хотели со мной поговорить?

- Да,- ответил Френч,- но очень сожалею, что у вас обострение астмы. Чем вы лечитесь?

Инспектор из многолетнего опыта знал, что время, отведенное на обсуждение недуга с больным человеком, не тратится даром. Больному доставляет удовольствие интерес к его персоне, он проникается симпатией и расположением к собеседнику. Интерес Френча не был лицемерием, это была часть его профессиональной деятельности, да к тому же он был сам по себе добрый человек, любивший доставлять людям удовольствие. Поэтому несколько минут они посвятили разговору об астме и способах ее лечения, а потом уже перешли к мисс Сисси Уинтер.

К сожалению, на этот раз произведенное инспектором приятное впечатление почти ничем не окупилось. Толстый старый швейцар хорошо помнил мисс Уинтер и сразу же узнал ее па снимке, но ничего о ее нынешнем местонахождении ему известно не было. Она в свое время сбежала с одним человеком, которого старик тоже хорошо помнил, поскольку очень часто эти двое болтали в актерской. Мужчина был высок и хорошо сложен, в летах и держался с достоинством. Фамилия его, если Даудз не ошибался, была Вейн, но швейцар немного сомневался. Как он узнал, что актриса сбежала с этим или каким-то другим мужчиной? Этого он точно не знал; просто так все говорили в те годы. Адреса мужчины он никогда не слышал, но, по ею мнению, мужчина был богатый и на чаевые не скупился. С той поры - а прошло уже тринадцать лет - Даудз никого из них не видел и ничего о них не слышал. О мисс Уинтер у него сложилось неважное мнение. Может, актриса она и хорошая, а в обычной жизни грубая, мелочная и язвительная. Что в ней нашел тот мужчина, он, Даудз, решительно не понимал, но тот явно здорово по ней с ума сходил.

На этом знания швейцара иссякли, и вскоре Френч уже шел к театру "Аладдин" па Пиккадилли.

Мистер Жаке был в театре, но занят, и Френч нервничал и кипятился почти два часа, пока его наконец провели к режиссеру. И тотчас почувствовал, что ждал не зря. Как и большинство тех, кто знакомился с мистером Жаке, Френч вскоре пал жертвой его яркой личности и бездны обаяния. Пожилой джентльмен изысканно извинился, что так задержался на, как он объяснил, "скрипучей" репетиции, а потом с пристальным вниманием стал слушать Френча.

Но и известный режиссер мало чем смог помочь сыщику. Мисс Уинтер он вспомнил и, пролистав кое-какие старые записи, рассказал некоторые подробности ее биографии. Режиссер впервые увидел ее в нью-йоркском театре "Тиволи" примерно шестнадцать лет назад, и ее игра произвела на него большое впечатление. Она каким-то образом узнала, что он присутствовал на спектакле, и потом они вместе дошли до отеля. Мисс Уинтер объяснила, что жаждет закрепиться на английской сцене, и попросила его дать ей роль в одной из ставившихся тогда пьес. Мистер Жаке согласился, она завершила свой контракт в Нью-Иорке и последовала за ним в Англию, а он дал ей главные роли в спектакле "О, Джонни!" и нескольких других известных постановках того времени. В целом она выступала в семи спектаклях, и о ее таланте мистер Жаке был высокого мнения.

Примерно три года спустя она уведомила его, что хочет оставить сцену по окончании сезона. Он возражал, говоря, что она погубит потрясающую карьеру, но она настояла на своем, объяснив, что собирается выйти замуж. Он в это не поверил, хотя причин для того никаких не имел. Все стали говорить, что она уехала с каким-то женатым человеком, но как возникли такие слухи, режиссер не мог сказать. Он, так или иначе, ни разу больше о ней не слышал. Когда она ушла из театра, ей было двадцать девять лет и проживала она в Челси, на Стэнфорд-стрит, 17.

- Боюсь, она стала мошенницей,- сказал Френч и поведал режиссеру историю о ее "перевоплощении" в миссис Рут.

- Я об этом, конечно, ничего не знаю,- ответил мистер Жаке,- по, во всяком случае, могу вам сказать: никто не смог бы справиться с такой задачей лучше Сисси Уинтер. Она была умна, решительна и предприимчива. Очень жаль, что она свернула с праведного пути, но если вы подозреваете ее, уверяю вас: перед вами крепкий орешек.

Френч горько усмехнулся и встал.

- Это я уже понял,- признался он,- но узнав многое от вас, теперь я постараюсь быстрее ее разыскать.

- Видимо, я должен пожелать вам удачи,- протянул руку мистер Жаке,- но вряд ли смогу сделать это искренне. В свое время я много думал об этой женщине и очень сожалею, что так печально сложилась ее судьба.

Отослав телеграмму нью-йоркской полиции с просьбой прислать сведения о ранних годах актрисы, Френч пошел к Стэнфорд-стрит, 17. Это оказался частный дом для богатых клиентов, и здесь ему ничего узнать не удалось.

Снова неудовлетворенный, Френч вернулся в Скотленд-Ярд и пустил в ход свой прежний план: договорился, чтобы фото аферистки опубликовали в свежем номере "Полис бюллетин" вместе с наиточнейшим описанием внешности и объявлением, что се разыскивают. Надежды на этот план было мало, но другого выхода он не видел.

Глава 14

Трагедия

Несколько дней спустя инспектора Френча снова вызвали к начальнику. Шеф был раздражен и заговорил прежде, чем сыщик переступил порог.

- Взгляните-ка, Френч,- таково было приветствие,- вот и новенькое происшествие в этом чертовом деле об алмазах. Прочтите.

Френч подошел к столу и взял поданные ему телеграфные листки. В них содержалось сообщение от начальника полиции из порта Хук, посланное в 8.27.

Капитан парохода "Паркестон" сообщает, что высокий, чисто выбритый седой мужчина, возможно по фамилии Дьюк, прошлой ночью совершил самоубийство во время рейса из Гарвича. В каюте найдены пальто и чемодан, а также письмо, адресованное в Лондон, Хэмпстед, район Сидерз, для мисс Дьюк. Прилагаю письмо с подробным сообщением.

Френча такое сообщение сильно удивило. Хотя он ни когда не шпал особой симпатии к владельцу фирмы, но уважал ею за доброе отношение к подчиненным и за стоически переносимую утрату. Значит, крах потряс пожилого джентльмена гораздо сильнее, чем он хотел это показать. Френчу припомнились отрывки их последнего разговора, измученное тревогой лицо торговца, его жалкий вид и почти отчаянные слова: "Мои возможности на исходе. Мне начинает казаться, что крах неминуем". Тогда Френч не воспринял этот крик души так серьезно и не предвидел таких трагических последствий. Мистер Дьюк находился в таком положении, которое можно было исправить, лишь вернув украденные алмазы.

- Не ожидали, а?- спросил шеф.- Хотя, правда, думаю, это самоубийство никак не отразится на ходе раскрытия дела.

- Думаю, что пет, сэр,- ответил Френч сначала на второй вопрос.- Но и не думаю, что этого нельзя было ожидать. По меньшей мере, могло быть и так и так. Конечно я удивлен, что человек с характером Дьюка решил таким образом избежать проблем, но знаю, что проблемы у него были серьезные.

Шеф поднял брови.

- Должен признать, сэр, я не принял сказанное старым джентльменом совсем всерьез. На прошлой неделе мы столкнулись на Пиккадилли, он очень хотел узнать новости и пригласил меня на чашечку кофе. Он тогда был в мрачном расположении духа, говорил, что не хватает денег, что ею возможности на исходе и такое прочее. Выглядел постаревшим и измученным.

Шеф досадливо крякнул.

- Как я уже сказал, не думаю, чтобы это как-то повлияло на раскрытие дела,- заявил он.- Но надо бы еще о его дочери позаботиться. Съездите-ка к ней. В конце концов, ее надо как-то подготовить до того, как она прочтет об отце в газетах.

- Хорошо, сэр.

Такие задания Френч терпеть не мог, но делать было нечего. Он позвонил мисс Дьюк и предупредил о своем визите.

Она встретила его бледная, с вопросом в глазах, и ему снова показалось, будто бы она что-то скрывает и боится, что его приход связан с этой тайной.

Она, бесспорно, ожидала услышать совсем другое, и известие, с запинкой и неловко изложенное инспектором, совершенно шокировало бедную девушку. Издав глухой стон, она уставилась на пего расширенными от ужаса глазами. От потрясения она не могла говорить, и все же Френч не мог отделаться от ощущения, что в ее немых переживаниях присутствовал и оттенок облегчения. При всем сочувствии к осиротевшей мисс Дьюк подозрение его не покидало.

Наконец глухо и монотонно она заговорила о том, что понимала, как переживал и мучился в последнее время ее отец, и хотя он пытался не подавать виду, из его слов она поняла, что он расстроен прежде всего из-за своего финансового краха. А однажды он сказал ей: если бы только страховщики заплатили, уже было бы легче,- и говорил так бодро, что у нее и мысли не возникло о том, насколько все серьезно.

- Когда нам сообщат подробности?- закончив, спросила она.- Мне надо поехать в этот Хук.

- Боюсь, от этого будет мало пользы,- ответил Френч,- а вам только причинит дополнительную боль. Я, конечно, не хочу вас переубеждать: если вы считаете, что вам от этого станет легче, поезжайте. Но в любом случае, не лучше ли подождать, когда доставят адресованное вам письмо? К тому же голландская полиция может заявить о нежелательности приезда.

Мисс Дьюк немного подумала, потом согласилась. Френч сказал, что письмо и другие документы придут в Скотленд-Ярд, скорее всего, завтра утром, и пообещал тотчас же доставить их в Хэмпстед.

- А пока, мисс Дьюк,- продолжил он с искренней заботой,- это, конечно, не мое дело, но все-таки: может, будет лучше, если с вами в доме кто-нибудь останется на время - приятельница, тетя, кузина... Или мистер Харрингтон? То есть я хочу спросить: послать кому-нибудь записку или телеграмму?

Мисс Дьюк поблагодарила его, ее глаза наполнились слезами, и она попросила позвонить Харрингтону на работу. Оказалось, что близких родственников у нее нет. Она была единственным ребенком в семье, а теперь и отца нет, и матери, как знал Френч, можно было сказать, тоже нет: бедняжка долгие годы ведет жалкое существование в доме для душевнобольных в Оттергеме.

Френч позвонил Харрингтону и ушел.

Возвращаясь на метро в Скотленд-Ярд, инспектор не мог отделаться от мысли, что говорил с мисс Дьюк не так, как собирался. Он старался, насколько возможно, облегчить этот разговор для несчастной девушки. Это, вне сомнения, гуманно и естественно, но сочетается ли с его долгом? Разве не стило воспользоваться шоком мисс Дьюк, чтобы выведать у нее то, что, как ему казалось, она скрывает? Если он упустил такую подходящую возможность, значит, пренебрег своим долгом и поставил себя под удар. Его начальник не дурак и, непременно просчитав такую возможность, спросит, как Френч ею воспользовался.

И все же, несмотря на некоторые сомнения, он не сожалел о выбранном стиле беседы. Он был не только добрым от природы человеком, но и человеком с даром воображения. Он представил себя на месте осиротевшей Силвии и порадовался, что не причинил ей дополнительных страданий.

На следующее утро из Голландии пришло сообщение, а вместе с ним и письмо для мисс Дьюк. В первом излагались все подробности, касавшиеся самоубийства. Вкратце это выглядело так:

4 января.

Сегодня в 7.21 из бюро пристани в Хуке было получено телефонное сообщение о том, что во время рейса исчез пассажир при обстоятельствах, указывающих на самоубийство. Инспектору Ван Бьену было поручено выяснить ситуацию, и он получил следующую информацию.

Когда судно было почти готово бросить якорь, стюарды, по традиции, обошли отдельные каюты, чтобы разбудить пассажиров. Из одноместной каюты по левому борту ответа не последовало. Стюард Джон Уилсон постучал в дверь вторично, а потом заглянул в каюту. Она была пуста. Постель была разобрана, но в нее не ложились; на полу стоял большой чемодан, несколько предметов мужского гардероба висело на спинке стула. Стюард подумал, что путешествующий - по его словам, седой пожилой мужчина,- видимо, где-то на палубе, и ушел. Через полчаса он снова заглянул в номер, но там все было в том же положении. До прибытия корабля стюард Уилсон был занят, но когда пассажиры стали спускаться на берег, он снова зашел в указанную каюту и увидел, что там все по-прежнему. Это его встревожило, и он сообщил о ситуации старшему стюарду. Тот проследовал за Уилсоном в каюту, и они произвели обыск. Был найден наполовину исписанный лист бумаги и конверт, вставленный за валик на деревянной полочке над раковиной. Па листе было написано: "Финансовые затруднения сделали мою жизнь невозможной, и я хочу покончить с ней этой ночью. Я просто спрыгну в воду с корабля, и смерть моя придет легко и быстро. Прошу отправить мое письмо по адресу.

Р. Э. Дьюк"

Адрес письма был таким: "Лондон, Хэмпстед, район Сидерз; мисс Дьюк". И листок, и письмо прилагаются.

С билетами по данному маршруту поступают следующим образом. Проверки билетов у пассажиров, покидающих корабль, не предусмотрено, ибо это производит слишком долгую задержку на сходнях. По прибытии на борт пассажиры обращаются к старшему стюарду, их билеты забирают или компостируют и выдают пассажирам номерки кают и талон на высадку. Последние забирают при спуске пассажиров на берег и отмечают на них оплату путешествия. В данном случае было выдано 187 билетов на высадку, а собрано только 186, что говорит о том, что один из прибывших на борт в Гарвиче пассажиров не сошел на берег в Хуке.

Обыск судна не выявил никаких следов пропавшего, никто не видел его в коридорах или на палубе прошедшей ночью. Главный стюард вспомнил обращение пропавшего в бюро за ключом от каюты, заказанной заранее. Он заметил тогда, что пожилой мужчина был рассеян и, похоже, старался скрыть какое-то беспокойство.

В чемодане были обнаружены предметы личной гигиены и одежды, рассчитанные на три-четыре дня, но ничего, проливавшего свет на причины трагедии. Пересылаем чемодан вам для передачи его мисс Дьюк, которой, по всей видимости, он теперь принадлежит.

Прочтя сообщение, инспектор Френч занялся письмом. Конверт был прямоугольный, из бумаги хорошего качества, и адрес был написан почерком мистера Дьюка. Френч сидел, вертя в руках конверт и раздумывая: нет, не стоит; с другой стороны, он обязан... Там может оказаться нечто, что дало бы ему намек...

Он достал из ящика бритву "Жиллетт" и, подсунув ее под проклеенный откидной угол, подвигал ею туда-сюда. Конверт открылся, Френч вытащил письмо и аккуратно развернул. Оно тоже было написано почерком мистера Дьюка. Френч стал читать:

Моя любимая Силвия!

Когда ты получишь это письмо, ты уже будешь знать о том, что я сейчас намереваюсь сделать. Дорогая моя, не буду пытаться себя оправдывать; надеюсь, я не струшу и буду держаться до конца. По я просто не в силах выносить крах и позор, перед которыми очутился. Даже до ограбления мои дела шли не лучшим образом. Как ты знаешь, война в наибольшей степени подорвала такой бизнес, как мои. И вот теперь, даже если страховая компания выплатит нам деньги, этого мне не хватит, чтобы расплатиться с долгами, а они составляют десятки тысяч фунтов. Силвия, не кори меня: я не могу этого вынести. Утрата репутации, друзей, дома, всего - и это в мои-то годы. Я просто не могу.

Но прежде всего я не могу перенести того, что вместе со мной терпела бы унижение и ты. Теперь ты свободна. Долю наследства твоей матери трогать нельзя. оно принадлежит ей - и тебе. Ты увидишь: за нее все расходы оплачены; остальное - твое. Конечно, дом надо продать, но тебе хватит на приличную жизнь. Ты выйдешь замуж... надеюсь, скоро. Помни: это мое последнее желанна и последняя просьба к тебе: выйди замуж за того, кого любишь, и как можно скорее. Хотя у нас иногда бывали разногласия, ты была мне хорошей дочерью.

Дорогая Силвия, постарайся не принимать это все близко к сердцу. Я стою перед лицом будущего, если таковое есть, без угрызений совести. Меня могут назвать трусом, но это лучший и скорейший выход для всех нас.

Прощай, моя любимая доченька, и благослови тебя Бог, если он существует.

Твой преданный отец,

Р. Э. Дьюк.

Инспектор Френч с некоторым чувством стыда заново сложил это горестное послание, с привычной ловкостью заклеил конверт и крепко припечатал. Ему было жаль, что в письме не содержалось никакой ценной информации, и, тяжело вздохнув, он отправился с новостями в Хэмпстед.

Мисс Дьюк и Харрингтон ждали его с нетерпением. Френч подал девушке бумаги и сказал, что подождет в соседней комнате, если она пожелает сразу все прочесть. Она сохраняла спокойствие, но бледность и круги под глазами выдавали ее страдания. Извинившись, она сама пошла в другую комнату в сопровождении Харрингтона. Френч остался сидеть и размышлять: если неожиданно обрушить на них прямой вопрос, не выдадут ли они в растерянности свой секрет?

Но, вернувшись в гостиную примерно через полчаса, мисс Дьюк тотчас обезоружила его, протянув адресованное ей письмо.

- Вам, наверное, стоит его прочесть,- сказала она.- Ничего секретного в нем пег.

Френч еле сдержал порыв признаться, что вскрывал письмо, но решил не выдавать полицейских приемов, взял его, перечитал и вернул девушке с благодарностью.

- Ваш отец говорил, ч го собирается в Голландию?- спросил он.

- Да, это его обычная поездка в амстердамский филиал. Он рассчитывал вернуться через два-три дня. Но теперь мне кажется, что он тогда уже принял решение о... об этом... до отъезда. Он сказал прощай...- Она замолчала, губы се задрожали, и внезапно она бросилась на диван и зарыдала.- О!- горестно восклицала она,- ну зачем его поглотило море? Не могу... только представлю, что он... там...

Казалось, ее сердце вот-вот разорвется от рыданий. В том состоянии, в котором сейчас находилась мисс Дьюк, нельзя было задавать ей каверзные вопросы. Ничего не оставалось, как уйти, и Френч сделал это как можно тактичнее, препоручив девушку Харрингтону.

Интересно, подумал Френч, кто займет место мистера Дьюка в его фирме и с кем придется иметь дело, если усилия по поиску алмазов увенчаются успехом? Он решил не мешкая зайти в контору и все узнать.

Обязанности бывшего владельца уже исполнял мистер Скоофс, он и провел своего посетителя в кабинет бывшего директора. Дело, насколько понимал голландец, перейдет к мисс Дьюк, хотя веских причин гак считать у пего не было. Он знал, что господа из "Линкольнз Инн", Тинзли и Шарп, были поверенными погибшего и, бесспорно, обладают более обширными сведениями, чем сам Скоофс.

- Я приехал этой ночью и пока что веду здесь дела,- пояснил он Френчу,так что обращайтесь ко мне или мистеру Тинзли.

- Спасибо,- поблагодарил инспектор.- Значит, я обращусь к вам.

- На сегодня мы уже закончили работу,- продолжил мистер Скоофс.- Я просто пользуюсь возможностью просмотреть бумаги мистера Дьюка и разобраться в положении дел. Если бы Харрингтона уже оформили совладельцем, этим бы занимался он, а пока все лежит на мне.

Френч, сказав несколько подобающих слов, собрался было идти, но задержался и проговорил:

- Как это неожиданно, что старый владелец так поступил, а? Я бы не подумал, что он из таких.

Мистер Скоофс сочувственно махнул рукой.

- Не из таких,- согласился он,- но это отнюдь не удивительно. Вы, наверное, не видели его последние недели две, а я могу вам сказать: плох он был, очень подавлен, и с каждым днем все хуже и хуже. Думаю, не все у него было в порядке - не в смысле здоровья, а что-то в голове помутилось. Он постоянно переживал из-за утраты денег.

- А он на самом деле обанкротился?

Мистер Скоофс не знал точно степень убытков, но подозревал, что они серьезны. Дочери мистера Дьюка обеспеченное будущее не улыбалось, да и всем им тоже. Пожилым людям приходится очень тяжело, когда рушится их дело и нужно начинать жить как-то иначе. Это все из-за проклятой войны, она больше всех прочих бед подточила их предприятие. Возможно, и инспектор ее ощутил на себе?

- Потерял сына,- глухо сказал Френч и снова стал расспрашивать о мистере Дьюке.

Считалось, что он направляется в Амстердам по обычным делам. Камней при себе он не имел, его исчезновение нельзя было, следовательно, объяснить не чем иным, как самоубийством. Френч не сомневался в заключении голландской полиции: у человека с грузом большой ценности всегда подозревают насильственную смерть, и он был рад, что в данном случае таких подозрений нет.

Затем инспектор направился в контору "Тинзли и Шарп", адвокатам из "Линкольнз Инн". После смерти мистера Шарпа все дела были в ведении мистера Тинзли, и к нему через некоторое время провели Френча.

Оказалось, что мистер Дьюк все завещал Силвии.

- Правда,- признался мистер Тинзли,- по всем подсчетам бедной девочке достанется совсем не много.

Мистер Тинзли был исполнителем завещания, и поэтому все дальнейшие переговоры в связи с ограблением Френчу предстояло вести с ним. Мистер Тинзли и мистер Дьюк были давними друзьями, адвокат был шафером на свадьбе друга,- когда это произошло, он вспоминать не захотел. За три дня до смерти мистер Дьюк зашел к своему поверенному, и тот был потрясен переменой в друге. Он выглядел больным и подавленным и сказал: "Мне нездоровится, Тинзли. Это сердце. Боюсь, из-за проклятой нервотрепки с финансами",- а потом попросил поверенною позаботиться о Силвии, "если вдруг что-то случится".

- Учитывая все проблемы последних месяцев, думаю, что он решился на самоубийство, так как счел его самым простым выходом из ситуации. Но я был страшно удивлен и потрясен, когда услышал об этом.

- Понимаю, сэр,- сказал Френч, вставая.- Значит, если по делу об ограблении возникнут вопросы, я теперь буду обращаться к вам.

Он вернулся в Скотленд-Ярд, отчитался перед начальством и, поработав по ряду текущих дел, обнаружил, что рабочий день подошел к концу и пора домой.

Глава 15

Дом в Сент-Джонз-Вуд

Чаще всего инспектор Френч ворчал на то, что человек его профессии всегда должен оставаться на посту. Он может вернуться домой после тяжелого рабочего дня в надежде на долгий спокойный вечер с трубкой и книжкой в руках, но не успеет доужинать, как очередное распоряжение начальства перечеркнет все его планы и вытащит на борьбу с нарушителями законов страны. Не для него восьмичасовой рабочий день, высокая оплата за сверхурочную работу, право на досрочное погашение кредитов и скидки, оплата расходов по расследованию дела. Ему положено выполнять свою работу и нести ответственность за ее результаты без повышения или даже при понижении в должности.

- И никакого тебе "спасибо" за то, что ты от всех перегрузок еще не откинул копыта,- говаривал Френч,- а если вдруг чуть ошибся - ткнут носом, и часа не пройдет.

После таких слов в его глазах обычно вспыхивал лукавый огонек, и большинство друзей понимали: на самом деле их доблестный инспектор Френч очень предан своему делу и, более того, будет поощрен своим начальством и обретет большие полномочия в самом ближайшем будущем.

В тог вечер его ворчание оправдалось. Не успел инспектор толком приступить к ужину, как раздался звонок в дверь и горничная сообщила, что с мистером Френчем желает переговорить констебль Колдуэлл.

- Скажи, пусть подождет,- ответила миссис Френч прежде, чем ее дражайший супруг успел принять решение.- Проведи его в гостиную, Элайза, и подай ему вечернюю газету.

Френч, уже почти встав, снова опустился на свое место.

- Спроси его, по срочному он делу или нет,- крикнул он вслед уходящей девушке, отчасти из любопытства, а отчасти для того, чтобы показать, что в своем доме он сам себе хозяин.

- Твой ужин важнее любого срочного дела. Пускай подождет,- непреклонно повторила его жена.- Минутой позже - какая разница, в конце концов?

- Он сказал, это не срочно,- передала появившаяся в дверях Элайза.- Он может подождать, пока вы освободитесь.

- Хорошо. Пусть подождет,- в свою очередь сказал френч, довольный, что все так удачно решилось, и пятнадцать минут ублажал свой желудок. Затем, взяв трубку, он вышел к своему гостю.

- Привет, Колдуэлл. Что случилось на сей раз?

Колдуэлл, высокий и грузный мужчина средних лет, неуклюже встал и отдал честь.

- Это по вашему этому... циркуляру, сэр,- объяснил он.- Я нашел эту женщину.

- Черт возьми, да неужто!- Френч перестал набивать трубку и воззрился на констебля.- Ну и кто же она?

Колдуэлл достал из кармана блокнот и стал неторопливо листать порядком засаленные странички. Мерное перелистывание рассердило его начальника.

- Давай же, Колдуэлл, не тяни,- заворчал Френч.- Ты и этого не можешь вспомнить без своей чертовой книжонки?

- Да, сэр,- отвлеченно ответил тот.- Вот, нашел.- Он стал читать из блокнота: - Ее зовут миссис Генри Вейн, и она живет в отдельном домике на Сент-Джонз-Вуд-роуд; место называется Крю-лодж.

- Отлично!- от души похвалил его Френч.- Надеюсь, ты не ошибся?

- Думаю, что нет, сэр. Я показал фотокарточку троим разным людям, и все они сказали, что это она.

Звучало это многообещающе, особенно когда Френч припомнил, что бывший швейцар Даудз утверждал, будто бы поклонника мисс Уинтер звали Вейн. Протянув кисет, инспектор предложил констеблю сесть и рассказать ему обо всем подробно.

- Благодарю вас, сэр, я с удовольствием.- Колдуэлл неловко сел в кресло, неторопливо набил и закурил трубку, утрамбовав табак здоровенным пальцем.- Дело было так, сэр. У меня с собой в кармане был этот ваш циркуляр с фото этой женщины, когда я шел со службы чуть за полдень. По дороге домой я повстречал свою знакомую девушку и пошел вроде как уже с ней. Чтобы, так сказать, не играть в молчанку, я показал ей это фото, ни на что, понятное дело, не надеясь. Ну вот, она глядь - и говорит: "Знаю я эту женщину". "Ты ее?- спрашиваю.- Ее знаешь? Кто же она такая?" - спрашиваю. "Эта женщина иногда к нам в магазин заходит,- отвечает моя приятельница,- но имени ее не припомню, хотя слыхала". Надо сказать, эта девушка, та, с которой я шел, до недавнего времени работала в магазине тканей, а сейчас, вот уже пару педель, пока не работает нигде. "Ух ты,- говорю,- а мне бы надо узнать, как ее звать. Никак не вспомнишь?" "Нет,- говорит,- не помню". Она и слыхала-то эту фамилию один раз, да и не особенно запоминала.

- Так-так,- подбодрил Френч, заметив, что констебль как будто собирается на этом и остановиться.

- Я сказал, что если она сама не помнит, то, может, другие девушки знают. Сначала она никого не хотела называть - я ведь обещал сводить ее в кафе на чашку чаю и потом в кино, и ей ой как хотелось пойти. Но когда она поняла, что я это серьезно, что нужно мне все это знать, то сдалась, и мы пошли в тог магазин, где она раньше работала. Расспросив трех-четырех девиц, мы отыскали одну, которая эту женщину точно помнила. "Да это миссис Вейн,говорит,- она живет там, на Сент-Джонз-Вуд, местечко Крю-лодж называется. Я частенько заворачивала ее покупки, вот и знаю".

- Отлично,- еще раз тепло поощрил рассказчика Френч.

- Я подумал, может, надо бы это проверить,- продолжил констебль с тягостной неторопливостью,- потому попросил мисс Суонн, это та девушка, с которой я пришел, пойти туда вместе со мной. Домик мы нашли неподалеку от конца Бейкер-стрит, уединенное такое местечко. Я не захотел сам расспрашивать и попросил мисс Суонн пойти в дом по соседству и узнать, в каком доме проживает миссис Вейн. Она пошла, и ей сказали: в особнячке, в Крю-лодж. Ну, я, значит, понял, что все в порядке, отложил кино на другой раз и сразу приехал к вам рассказать.

Френч разулыбался.

- Здорово у тебя это получилось, дружище,- похвалил он.- Честно говоря, лучше бы и у меня не вышло. Тебе за это полагается награда. Возьми еще табачку, пока я соберусь, а потом поймай такси, и мы сейчас же туда поедем.

Инспектор позвонил в Скотланд-Ярд, дал кое-какие распоряжения, и когда они с констеблем Колдуэллом подъехали к огромному зданию главного лондонского отделения полиции, двое в штатском уже ожидали их. Один из них подал Френчу чемоданчик и ордер на арест миссис Вейн (она же миссис Уорд, она же миссис Рут из Питсбурга). Затем все четверо втиснулись в такси и помчались па Сент-Джонз-Вуд-роуд.

Сворачивая к Уайтхоллу, они услышали, как Биг-Бен отбил половину десятого. Ночь была ясной, но луны не было, и за ореолами уличных фонарей начиналась кромешная тьма. Френч в двух словах изложил вновь присоединившимся их задачу, и дальше все ехали в полном молчании. Инспектор и констебль Колдуэлл были взволнованы: Френч надеялся на скорое разрешение своих проблем, а констебль - на продвижение по службе, которое могло последовать за успешным исполнением задания. Остальные двое воспринимали происходящее как обычную дополнительную нагрузку и не проявляли к ней особого интереса.

Подъехав к Сент-Джонз-Вуд-роуд, все последовали за Колдуэллом к воротам подъездной аллеи. За высокой каменной стеной ничего не было видно. На верхней планке ворот была надпись: "Крю-лодж". Справа находилась калитка с изящной металлической решеткой. И она, и ворота были заперты. Через калитку виднелись ряды густых высоких деревьев по сторонам аллеи. Пробивавшийся меж ветвей свет уличных фонарей слабо выделял из мрака стены и фронтон небольшого особняка. Помедлив секунду, Френч отмычкой открыл калитку и все четверо прошли внутрь.

- Пай и Франкленд, ждите здесь, за деревьями,- шепотом велел он.- А ты, Колдуэлл, следуй за мной.

Аллея была недлинная, не больше сорока ярдов, и вскоре перед ними полностью открылись очертания дома. Он оказался еще меньше, чем на первый взгляд, но был красиво построен: с изящным изгибом крыша, большие стрельчатые окна и крошечная лоджия с застекленной дверью. Почти в самом центре столицы удивительно было видеть такой уединенный уголок, окруженный деревьями и купами вечнозеленых кустарников.

Фасад домика был погружен в темноту, и двое полицейских на ощупь, крадучись двинулись к торцу. Там тоже было темно, и они тихо пробирались вперед, пока не обошли дом кругом и не вернулись к парадной двери.

- Похоже, здесь никого нет,- прошептал Френч, нажимая на кнопку звонка.

На его многократные звонки ответа не последовало, в домике было по-прежнему тихо и темно. Френч повернулся к констеблю.

- Позови этих двоих,- велел он, и скоро Пай занял пост на углу фасада и торца, а Франкленд - на противоположном углу по диагонали. Им было приказано держаться в тени и пропускать всех в дом, но никого не выпускать.

С электрическим фонариком в руке Френч начал осторожно обследовать двери и окна. Наконец, остановив свой выбор на двери в лоджию, он передал фонарь Колдуэллу и сперва с помощью связки отмычек, а потом куска проволоки стал колдовать над замком. На это ушло минут десять, но вот задвижка щелкнула и отошла в сторону, Френч повернул ручку, оба вошли внутрь и прикрыли за собой дверь.

Они очутились в небольшой богато обставленной гостиной, несомненно дамской. Комната была меблирована в несколько вызывающем и претенциозном стиле, как будто главным хозяйка считала дороговизну вещей, а не хороший вкус. В гостиной никого не было, но складывалось впечатление, что ее покинули совсем недавно: в камине была не убрана зола, на журнальном столике лежали книги, одна была раскрыта и положена на стул обложкой вверх. На столе стоял сервиз для послеполуденного чая, чай из чашки был выпит.

Френч не стал осматривать комнату более тщательно, а прошел в маленькую прихожую, из которой двери вели еще в три комнаты, а лестница - на второй этаж. Под пролетом лестницы располагалась вешалка, на которой висел мужской костюм, пара шляп и пальто, а также плащ.

Инспектор быстро заглянул в другие комнаты. Первая оказалась курительной, это была чисто мужская комната, обставленная мебелью с обивкой из зеленой кожи, со стенами, обшитыми темным дубом. Следующая дверь вела в столовую, тоже маленькую, с немалым количеством ценного обеденного серебра. За последней дверью находились кухня, посудомойня, кладовая и выход на задний двор. Здесь тоже заметны были признаки недавнего пребывания людей: везде было не убрано и лежало съестное.

Порадовавшись, что они не обнаружили трупа на полу, Френч поднялся на второй этаж. Самая большая спальня, несомненно принадлежавшая хозяйке дома, своим беспорядком выдавала смятение покинувшей ее дамы. Ящики комода выдвинуты, дверцы шкафа распахнуты, их содержимое разбросано, на полу валялись платья, туфли и другие предметы женского туалета. Френч тихо выругался. Было абсолютно очевидно, что птичка улетела. Но не исключено, что с минуты на минуту здесь мог кто-нибудь появиться, и Френч поспешил продолжить осмотр.

Рядом располагались мужская гардеробная и спальня. Здесь, наоборот, везде царили чистота и порядок. Зато в комнате для горничной все свидетельствовало о недавнем бегстве. Дверцы, ящики шкафа и стенного шкафчика не захлопнуты, пол засыпан газетами и поношенными вещами. Отличие от спальни владелицы состояло лишь в том, что все ценное было унесено с собой.

Френч снова выругался. Да, нет сомнений, он опоздал. Миссис Икс вспугнули, и та упорхнула. А если так, то как она учуяла, что ее подстерегает опасность?

Френч остановился посреди разворошенной комнаты и задумался. Что же теперь предпринять? Прежде всего, убедиться, что миссис Вейн действительно та женщина, которую он ищет. Потом он должен выяснить, действительно ли она сбежала и если да, то почему и, по возможности, куда. Если ее исчезновение означает побег, то он должен разузнать, как или от кого она получила предупреждение об опасности. И, наконец, надо добраться до места, где она скрывается, и арестовать ее.

Но и мужа тоже необходимо найти. Если это та самая миссис Икс, обладательница краденых алмазов и, вполне возможно, убийца старого Гетинга, то мистер Вейн тоже должен быть в этом замешан. Почти наверняка он состоит в этом преступном сговоре.

Итак, сначала необходимо выяснить все возможное о таинственных обитателях Крю-лодж. Во-первых, тщательно осмотреть особняк. По обстановке дома почти всегда можно судить о характере хозяев и их взаимоотношениях. Во-вторых, найти и опросить прислугу. Соседи, местные мастеровые и торговцы также могли подсказать что-нибудь важное. И, наконец, могут пригодиться и жилищные агенты.

Было почти одиннадцать, но Френч решил, что его неукоснительный долг начать обыск дома прямо сейчас, даже если работа займет всю ночь. Он призвал Пая и Франкленда, опытных в такой работе, а Колдуэлла поставил на стражу.

Изучение дома сопровождалось его подробнейшим описанием. Трое полицейских тщательно осмотрели комнату за комнатой, каждый предмет мебели, каждую книгу, каждую бумажку, каждую вещь из гардероба. Обыск продолжался час за часом, несмотря на растущие голод и усталость, и только к половине седьмого утра был завершен. При разгоравшемся свете дня трое из Скотленд-Ярда по одному незаметно вышли на улицу, потом вместе дошли до ближайшей станции метро и отправились по домам. С первой же попавшейся по дороге телефонной станции Френч позвонил в главное управление полиции Лондона и договорился, чтобы оттуда прислали человека сменить Колдуэлла, оставленного на посту.

Дома Френч позавтракал, закурил традиционную трубку и записал в блокнот важные наблюдения, сделанные им при обыске. Ничего, прямо указывавшего бы на местонахождение каждого из четы Вейнов, им найти не удалось, но кое-что из найденного позволяло строить определенные догадки.

Прежде всего не вызывало сомнения, что отъезд хозяйки был внезапным. Об этом свидетельствовали оставленные в беспорядке спальни мадам и ее горничной, а также книга, которую положили раскрытыми страницами вниз, чтобы вскоре вернуться к чтению и не искать нужную страницу. Кроме того, в камине остались угли и в кухонной печи тоже, из чашки па подносе пили чай, а на кухне как будто собирались приступить к приготовлению обеда: на плите стояли разные кастрюльки, а на столе лежали овощи и другие продукты, явно предназначенные для варки и жарки. На кухне и в погребе нашлось немало съестных припасов, а в столовом буфете - вино и виски. С другой стороны, не было заметно ничего, что указывало бы па спешный отъезд владельца особняка.

День отъезда, как полагал Френч, он мог бы примерно определить по внешнему виду продуктов. Молоко в большой чашке и двух кувшинах скисло, но не свернулось. Сырое мясо в погребе было свежим, хлеб - довольно засохшим и черствым. Листья салата на полке в посудомойке завяли. А несколько хризантем, поставленных в воду в гостиной, имели еще вполне красивый вид. По всему, подумал Френч, выходит, что побег состоялся дня четыре назад.

Это подтверждалось еще одной уликой. В почтовом ящике на двери в прихожую инспектор обнаружил письмо, адресованное миссис Вейн. Штемпель указывал, что его отправили из Лондона третьего января. Значит, его доставили вечером третьего или утром четвертого. Но сегодня было восьмое. Значит, леди уехала как минимум четыре дня назад.

Само письмо его порядком заинтриговало. Это был перечень проданных и купленных акций разных компаний. Сумма многочисленных сделок достигала в целом нескольких тысяч фунтов. Сделки не были датированы, и не прилагалось ни сопроводительной записки, ни имени отправителя. Было ясно, что кто-то занимался сложными финансовыми операциями, но кто именно, определить было невозможно.

То, что чета Вейнов была по меньшей мере хорошо обеспеченной, явствовало из убранства особняка. Вся мебель и все аксессуары были добротными и дорогостоящими. Гостиную, хоть и небольшую, украшал ковер, который Френч оценил не меньше чем в сто двадцать фунтов. Туалеты мадам были из дорогих шелков, и хотя в доме не оставили настояших драгоценностей, но украшения и безделушки обошлись владельцам в кругленькую сумму. К тому же в курительной в полупустом портсигаре лежали знаменитые "Corona Coronas" {Сорт гаванских сигар}. Правда, гараж и автомобиль отсутствовали, но последний могли держать где-нибудь по соседству. Складывалось впечатление, что Вейны жили примерно на две-три тысячи фунтов в год. Уточнить это было очень просто: среди бумаг нашлось и название банка миссис Вейн.

Еще одно обстоятельство показалось инспектору любопытным. Было похоже, что и у хозяина, и у хозяйки дома отсутствовал вкус к литературе. В шкафу курительной стоял ряд классических книг в красивых переплетах, но по их нетронутости легко можно было догадаться: они лишь часть обстановки. В курительной Френч не увидел ни одной книги, которую бы по-настоящему читали. В гостиной лежали романы более легкого содержания, несколько - па французском и испанском - в излишне ярких и броских обложках. И среди этой дешевой литературы столь же неуместно выглядел новенький Краткий Оксфордский словарь, как пророк Илия на пиру своего противника Ваала.

В изящном письменном столике мадам лежало несколько старых счетов, но кроме названий фирм, Френч ничего из них не узнал. Еще в гостиной стояла прекрасно выполненная фотография кабинетного формата. На пей была изображена женщина, точь-в-точь похожая па миссис Рут. Фотографию сыщик сунул в карман куртки.

Покончив с записями, Френч вытряхнул пепел из трубки и отправился на Сент-Джонз-Вуд-роуд, где узнал от констебля Эслера, присланного на смену Колдуэллу, что за ночь никто возле дома не появлялся. Потом инспектор стал обходить прилежащие дома и магазины. Везде он говорил, что ищет миссис Вейн, а се дом закрыт, и спрашивал, не может ли кто ему помочь.

Зная, что в крупном городе соседи могут годами жить бок о бок и даже ни разу не встретиться, Френч на многое не надеялся, и в первых двух домах ему действительно не повезло. Зато в третьем доме его ждала удача. Служанка, открывшая ему, кое-что знала о чете Вейнов. Но она посмотрела на чужого человека подозрительно и на его простые вопросы отвечала с неохотой. Френч умерил свой разведывательный пыл и заговорил доверительно и мягко:

- Я хотел повидать миссис Вейн по вопросу о владении полем возле Кентерберийского графства, где она жила раньше. Я представляю агентство "Хилл и Луишем", поверенных из "Линкольнз Инн", и нам бы хотелось иметь некоторые сведения о границах владений ее отца. Это не очень срочно, но я бы за возможность с ней связаться заплатил пять шиллингов. Так что если вы поможете мне, то вы их честно заработаете.

Девушку это привлекло. Она оглянулась на прихожую, потом вышла на крыльцо и, прикрыв за собой дверь, скороговоркой сказала:

- Многого я не знаю, но что знаю, расскажу.

Из ее слов выходило, что в прошлую пятницу, то есть пять дней назад, миссис Вейн получила телеграмму о том, что ее муж попал в Нью-Йорке в аварию и находится при смерти. Ее просили срочно приехать. Она поспешно собралась и уехала в Ливерпульский порт. О мистере Вейне девушка ничего не знала и, похоже, не считала его сколь-нибудь важной персоной. В особняке он почти не бывал, но даже и тогда его редко видели.

Френч поинтересовался, откуда у девушки такие подробные сведения о соседях, и она объяснила, что они познакомились с горничной миссис Вейн благодаря случаю: ее подопечный мальчик запустил самолетик за стену Крю-лодж и тамошняя горничная с осуждающим видом передала ей игрушку. Этот случай их неожиданно сдружил, а потому обмен занятной информацией о своих нанимателях шел постоянно. Вечером в ту пятницу горничная миссис Вейн посигналила своей подружке особым способом, чтобы та подошла к стене, и быстро ей сообщила: хозяйку вызывают в Америку, а их с кухаркой рассчитывают; дом миссис Вейн запрет сама. "Она ужасно торопится па поезд, и нам надо поскорее собраться",- с этими словами горничная на бегу пожелала своей подружке всего доброго и умчалась.

Эти сведения порадовали Френча, но ему хотелось узнать кое-что более существенное. Возможно, мистер Вейн действительно попал в аварию; но в таком случае, большая часть выстроенной им версии разлеталась в дым. Надо проверить, действительно ли в тот день эта дама отплыла в Америку.

- Очень бы мне хотелось найти эту вашу подругу,- обратился он снова к служанке.- Не могли бы вы подсказать мне ее имя и адрес?

Звали горничную Сюзан Скотт, но адреса ее девушка не знала. Френч на секунду растерялся, но потом искусными вопросами выяснил, что мисс Скотт говорит с лондонским акцентом, что, скорее всего, она постоянная клиентка одного из бюро найма где-то в районе Эджвэр-роуд.

- А теперь еще один вопрос,- продолжил он,- не назовете ли вы жилищное бюро, сдающее в аренду Крю-лодж?

Девушка очень пожалела, что не знает.

- А агента вашего дома?- не отставал Френч.- Раз ваши особняки стоят рядом, может, они принадлежат одному человеку?

Этого девушка тоже не знала, но сказала, что ее хозяин наверняка знает, и он пока дома. Френч попросил проводить его к этому джентльмену, представил ему свое удостоверение и получил ответ: оба особняка принадлежат фирме "Финдлейтер и Хайнд".

Выяснив все возможное, Френч распрощался с горничной и вручил ей заслуженные пять шиллингов.

Через двадцать минут инспектор был уже в конторе мистера Уильямса на Кокспур-стрит. Владелец приветствовал его с выражением, призванным означать энтузиазм.

- Здравствуйте, инспектор, рад вас видеть. У вас, надеюсь, есть хорошие новости?

Френч сел и достал из кармана фотографию миссис Вейн, найденную в гостиной.

- Не знаю, не знаю, мистер Уильяме,- спокойно ответил он,- новости это для вас или нет.

В глазах мистера Уильямса блеснуло удивление.

- Господи боже мой!- воскликнул он.- Неужели вы ее нашли? Это же миссис Рут!

- Вот это-то мне и важно знать. Вы уверены, что это миссис Рут?

- Уверен? Да это абсолютно точно! Во всяком случае, это та самая женщина, которая украла у меня три тысячи фунтов, как бы ее пи звали. Так вы нашли се?

- Ну, еще нет,- признался Френч,- пока еще не нашел. Но надеюсь, что скоро найду.

- Расскажите же мне об этом.

- К сожалению, рассказывать особо не о чем. У меня появились сведения, что эта женщина,- та, которая на фотографии,- отбыла в Нью-Йорк в прошлую пятницу. Не знаю, правда ли это. Если да, го американская полиция возьмет ее па корабле.

Мистеру Уильямсу хотелось разузнать подробности, но Френч был немногословен. Уходя, он обещал держать ростовщика в курсе своих действий.

От Кокспур-стрит до конторы "Финдлейтер и Хайнд" было совсем близко. У мистера Хайнда он узнал, что фирма действительно сдавала Крю-лодж, особняк миссис Вейн арендовала пять лет назад, хотя договор об аренде подписывал мистер Вейн. Съемщики они были отличные, сразу оплатили аренду и не требовали беспрерывных ремонтных работ.

Теперь в "Уайт стар", и пора на ленч, подумал инспектор. Здесь он получил весьма солидную пищу для размышлений и убедился, что напал па верный след. До прошлой субботы ни один пароход,- пи от компании "Уайт стар", ни от какой другой - не выходил из Ливерпуля в Америку, и в пятницу вечером поездов до Ливерпуля с Юстонского вокзала не было.

Миссис Вейн, таким образом, бесспорно была той, кого он разыскивал, и ее исчезновение определенно было побегом.

Глава 16

Горячий след

Теперь у инспектора Френча было столько направлений для разработки, что он даже немного растерялся, за какое взяться в первую очередь. Ясно было, что первостепенной задачей является выход на след миссис Вейн, но абсолютно не ясно, какое из направлении вернее всего приведет к этой цели. Если не вычислить основное направление, то потеря нескольких часов может привести к провалу всего дела. У миссис Вейн было преимущество перед сыщиком в пять дней, и Френч не мог допустить, чтобы оно возросло еще хотя бы на минуту.

Обдумав за ленчем план действий, он в конце концов пришел к выводу, что для начала следует разыскать горничную аферистки, Сюзан Скотт.

Вернувшись в Ярд, Френч поручил двоим подчиненным составить список всех бюро по найму в районе Эджвэр-роуд, обзвонить эти агентства и спросить, числится ли в их списках имя горничной. Сам же инспектор пошел к шефу доложить о ходе дела и за получением полномочий для рассекречивания директором банка финансовых операций его клиентки миссис Вейн.

Директор банка, мистер Харрод, сообщил представителю полиции немало весьма любопытных сведений. Миссис Вейн открыла у него счет около пяти лет назад, когда был арендован особняк на Сент-Джонз-Вуд-роуд. Ее вклад был небольшим, редко достигал и никогда не превышал 1000 фунтов, чаще всего на счету лежало 400-800 фунтов. Но за последние несколько месяцев сумма стала сокращаться, а месяца два с половиной назад была полностью истрачена. Выплата по чеку за тот период превысила кредит примерно на 15 фунтов, и кассир уведомил об этом мистера Харрода, прежде чем обналичить чек. Мистер Харрод, зная Крю-лодж и уровень доходов, на которые жили Вейны, без сомнений дал соответствующее разрешение, и оказался прав, ибо через три недели миссис Вейн лично добавила к вкладу 100 фунтов. Потом их сняли, и в настоящее время остаток составлял 11 фунтов с небольшим.

Все эти сведения укладывались в версию Френча. Вейны наверняка жили не по средствам или, по крайней мере, миссис Вейн жила не по своим, и ей, видимо, в последнее время было очень трудно сводить концы с концами. Другого объяснения уменьшения остатка и превышения кредита он найти не мог. Последние деньги взяли, как он предположил, чтобы купить билет в Америку. Сто фунтов, вложенные на следующий день после заклада алмазов были, видимо, из тех 3000 фунтов, которые мистер Уильяме выплатил миссис Икс. Здесь, во всяком случае, можно думать о связи с ограблением, а также первых плодах его реализации. Более того, последующее взятие всей суммы вклада, кроме небольшого остатка, оставленного, бесспорно, для спокойствия директора банка, тоже шло в копилку Френча в связи с версией о побеге. В целом, сыщик остался очень доволен полученными данными.

Но еще больше его порадовало то, что его помощники установили бюро найма, где в списках значилось имя Сюзан Скотт. По счастливой случайности, имя горничной нашлось в нервом же бюро. Разумеется, полисмены понимали, что в Лондоне много женщин по имени Сюзан Скотт, но выяснив, что она была записана в журналы фирмы на следующий день после отъезда миссис Венн, убедились, что напали на верный след. Поэтому они прекратили расспросы, а переключились на поиск инспектора, чтобы как можно скорее сообщить ему новости.

Через несколько минут инспектор уже направился по данному его помощниками адресу: Эджвэр-роуд, Хосуэлл-стрит, 75, бюро по найму, миссис Джилл. Бюро было маленьким, состояло лишь из двух комнаток в частном доме на тихой улочке в стороне от Эджвэр-роуд. В передней комнатке сидели две молодые женщины; они с любопытством посмотрели на Френча, как на возможного работодателя. Миссис Джилл разговаривала еще с одной женщиной, но вскоре та ушла, и его пригласили в кабинет руководительницы.

Поначалу миссис Джилл была неприветлива, но Френч показал ей свое удостоверение и напомнил о власти и могуществе закона. Тогда хозяйка бюро искренне извинилась и выразила готовность помочь. Она просмотрела свои журналы и сообщила, что мисс Скотт снимает квартиру на Мистлтоу-роуд, Норфолк-террейс, 31.

Место находилось неподалеку, и Френч пошел туда пешком. Здесь удача улыбнулась инспектору, как он выразился, во весь рот. Высокая блондинка, красивая, но с грубоватыми чертами лица, открыла ему дверь и в ответ на его вопрос сказала, что мисс Скотт это она и есть. Она пригласила его в маленькую гостиную, усадила и, расположившись напротив, устремила на него смелый, несколько нагловатый взгляд.

Френч, быстро оценив ее, повел себя вежливо, но твердо. Он демонстративно положил на стол свой блокнот и раскрыл его на чистой странице.

- Мисс Сюзан Скотт?- спросил он и записал наверху страницы ее имя.- Что же, мисс Скотт, я инспектор Френч из Скотленд-Ярда и занимаюсь расследованием дела об убийстве и ограблении.- Он сделал паузу и, убедившись, что произвел на женщину необходимое впечатление, продолжил: Ваша недавняя нанимательница, миссис Вейн, объявлена в розыск по этому делу. Я пришел к вам, чтобы выяснить, как ее найти.

Молодая женщина издала удивленное восклицание, и в голубых глазах появилось то ли опасение, то ли полускрытое злорадство.

- Я ничего о ней не знаю,- заявила она.

- А я уверен, что вы знаете очень даже немало,- парировал Френч.- Я просто хочу задать вам несколько вопросов. Если вы честно на них ответите, бояться вам нечего; но вы, вероятно, знаете, что за сокрытие сведений существуют строгие наказания. Вас могут даже посадить в тюрьму.

При таких угрозах лицо женщины приняло нормальный вид и Френчу удалось направить ее мысль в нужное русло.

- Правильно ли я понимаю, что до прошлой пятницы вы служили горничной у миссис Вейн из Крю-лодж на Сент-Джонз-Вуд-роуд?

- Да, я работала там месяца три.

Френч, не только для памяти, но и ради внушительности допроса, записал ответ в блокнот.

- Три месяца,- намеренно повторил Френч.- Очень хорошо. И почему же вы ушли?

- Потому что работы не стало,- неохотно ответила молодая женщина.Миссис Вейн закрыла дом.

- Я так и понял,- кивнул Френч.- Расскажите, пожалуйста, как все было, своими словами.

- Она появилась в тот день около четырех, вся такая - в тревоге и спешке и сказала, что срочно выезжает в порт и оттуда в Нью-Йорк. Сказала, что только что получила телеграмму - мистер Вейн попал в аварию и там боятся, что он не выживет. Потом попросила кухарку сделать ей чашку чаю, а я пока ее вещи собирала. Она просто побросала свои наряды в чемоданы. Ой, боже, если б я так собиралась, вот бы нагоняй получила бы! Она уложилась прям к чаю, а пока пила его, мы с кухаркой все упаковывали. Я стала было убирать со стола, а хозяйка сказала: времени мало - оставь и беги за двумя такси. Она сказала, что в Америку плывет особый корабль, и ей нужно непременно на него поспеть. Ну, я вызвала такси, она села в одно, а мы с кухаркой в другое, и все вместе отъехали. Вот и все, что мне известно.

- Когда это было?

- Около половины пятого, пожалуй. Я па часы не смотрела.

- А где такси брали?

- На стоянке, что в конце Гардинер-стрит.

- Кто говорил водителю такси с миссис Вейн, куда ехать?

- Я. На Юстонский.

- Тяжко пришлось вам и этой кухарке: так вот сразу потерять место... Надеюсь, она как-то отблагодарила вас?

Мисс Скотт презрительно фыркнула.

- Ага-ага. Мы сами ей напомнили об этом, и тогда она помимо месячной оплаты дача нам по пятерке фунтов.

- Ну, вполне прилично,- сказал Френч.- Кто запирал особняк?

- Она же, и ключ забрала.

- А вы с кухаркой?

- Мы доехали досюда, и я вышла. Это дом моей сестры, понимаете. Кухарка поехала к Паддингтону. Она живет в Рединге или где-то там. Миссис Вейн сказала, что когда вернется, она нас поищет, и если мы будем свободны, то можем к ней вернуться. Но сказала, чтобы мы ее не ждали и искали себе место, потому что не знает, как долго она может задержаться в Америке.

Френч задумался, потом продолжил:

- Миссис Вейн часто не бывала дома, пока вы служили у нее?

- Нет, только один раз. Ее тогда недели три не было. Странновато, конечно, что тогда тоже случилось несчастье. Ее сестра в Шотландии упала и сломала ключицу, так нам хозяйка сказала, и поехала вести там дом, пока сестре не стало лучше. Где-то в Шотландии, так она сказала.

- А когда это случилось?

- Не знаю, запомнила ли точно,- после некоторых сомнений ответила молодая женщина.- Она вернулась месяца полтора-два назад, а уехала, наверное, за три недели до этого, пару недель после того, как я стала у нее работать. В общем, месяца два с половиной назад.

Это-то Френчу и было очень важно знать! Отсутствие миссис Вейн как раз приходилось на период пребывания миссис Икс в Америке и на пароходе.

- Мне бы хотелось, если можно, уточнить, когда именно уезжала миссис Вейн,- упорно продолжал допытываться Френч,- или, по крайней мере, день, когда она вернулась. Просто постарайтесь вспомнить, прошу вас. Неужели не было ничего, что удержалось бы у вас в памяти?

Женщина, по-видимому, постаралась, ибо на несколько минут замолчала, но ее попытки ни к чему не привели. Она лишь мотнула головой.

- А вы оставались в доме, пока хозяйки не было?

- Нет, я сюда вернулась, а кухарка домой поехала.

Это было уже что-то. Раз нескольким людям потребовалось переезжать, то кто-то обязательно вспомнит точную дату.

- А в какой день недели вы вернулись сюда?- помог ей вопросом Френч.

- В четверг,- после долгого раздумья ответила мисс Скотт.- Я теперь вспомнила, потому что в четверг вечером у меня отгул, и тогда я подумала, что на той неделе он у меня погорел.

Ответ очень обрадовал инспектора. Как раз в четверг вечером, семь недель назад, миссис Икс выехала из "Савойи" к вокзалу Виктория, оставила там свои чемоданы и исчезла из виду. Все сходилось.

- В какое время дня она приехала?

- Вечером.- На этот раз мисс Скотт ответила не задумываясь.- В половине девятого или без четверти.

Все лучше и лучше!- ликовал про себя Френч. Миссис Икс покинула "Савойю" около восьми, до Виктории доехала, скорее всего, минут за сорок пять, отнесла чемоданы в камеру хранения и отправилась в свой особняк.

- Знаете, если бы вы или ваша сестра смогли точно припомнить неделю приезда вашей мадам, я был бы вам очень обязан.

Сюзан Скотт нахмурила в задумчивости свое симпатичное лицо. К серьезным раздумьям она явно не привыкла. Но в конце концов ее усилия увенчались успехом.

- Все, вспомнила,- с некоторой гордостью объявила она.- Это была последняя неделя ноября. Я почему помню, потому что муж моей сестры в начале декабря получил новую работу, а это было в первый понедельник после приезда миссис Вейн. Я так наслушалась об этой его работе, что запомнила.

Френч и не сомневался, что это та самая неделя, но иметь такое веское доказательство было прекрасно. Он явно продвигался в сплетении сети вокруг неуловимой миссис Икс.

- Очень хорошо,- похвалил он бывшую горничную.- А теперь расскажите мне о мистере Вейне.

Женщина хмыкнула.

- О нем-то? А чего о нем рассказывать-то? Он нам не часто надоедал своим появлением.

- Как же так? Разве они не жили вместе? Помните: мы с вами говорим с глазу на глаз.

- Ну как - я его и вовсе не видела. За тс три месяца, что я у них была, он ни разу не появился. А слыхала я о нем от кухарки. Его все время не было или почти все. Если и приезжал, то обычно на два дня. Приезжал поздно вечером, как говорила кухарка, сидел два дня в особняке, редко выходя за порог, а потом так же вечером уезжал.

- То есть если он, допустим, приезжал в понедельник, то оставался до среды?

- Да. Ну, иногда на три дня появлялся, но словам кухарки.

- В какое время вечером он приезжал и уезжал?

- Приезжал обычно в половине одиннадцатого, а уезжал чуть раньше восьми.

- То есть всегда в одно и то же время?

- Да, всегда примерно в одно и то же время.

- Значит, когда уже становилось темно?

- Ну нет. Летом было так же, как зимой. Во всяком случае, кухарка так говорила. Не раз мы об этом толковали. Она считала, что он чокнутый.

Эти сведения несколько озадачили Френча. Вся история была тем, что он с некоторым неуважением к точности метафоры называл "развесистой лапшой". Сначала казалось удивительным, что мистер Вейн бывал в собственном особняке тайными наездами, а если так, то он очень даже мог быть тем мужчиной, о котором говорил старый швейцар, и жить где-то в другом месте. Но последние слова требовали другого объяснения таинственных появлений в доме мистера Вейна. Помолчав, инспектор задал следующий вопрос.

- Вам не показалось, что он старался сохранить свои визиты в тайне?

- Пожалуй, нет,- с явным сожалением ответила мисс Скотт.- Кухарка никогда об этом не говорила. Но ведь...- добавила она с любопытным блеском в глазах,- могло быть и так, правда?

- Не знаю,- покачал головой сыщик.- Я вас спрашиваю.

Мисс Скотт тоже не знала, но сочла предположение господина инспектора вполне вероятным. Френч про себя оставил эти слова для дальнейшего обдумывания и продолжил расспросы.

- А как выглядел мистер Вейн? Кухарка что-нибудь говорила о нем?

И об этом кухарка рассказывала. Даже Френч, знавший о повадках прислуги, был удивлен обстоятельностью, с которой эти две женщины обсуждали дела своих нанимателей. Мистер Вейн был высокого роста, но сутулился, с болезненно бледным лицом, пышными темными усами и в очках.

Френчу тотчас пришла в голову почти невероятная мысль. Перед глазами возникло представительство фирмы "Дьюк и Пибоди" в Амстердаме, а в ушах зазвучал голос юркого Скоофса: "Высокий мужчина, но сутулится, с болезненно бледным лицом, пышными темными усами и в очках". Не может быть! Неужели этот таинственный мистер Вейн не кто иной как его старый знакомый Вандеркемп?

Некоторое время инспектор сидел неподвижно, углубившись в обдумывание такой возможности. Она бы определенно прояснила много белых пятен в этом деле: действия Вандеркемпа перед убийством, равно как и его отъезд в Швейцарию; причину замешательства Силвии Дьюк и отсрочки ее свадьбы; то, как миссис Вейн получила предупреждение: ведь мистер Дьюк собирался сразу же сообщить Вандеркемпу о догадке относительно актрисы Сисси Уинтер. Даже выбор фамилии Вейн тоже был достаточно понятен. Есть выгода в псевдониме, начинающемся с буквы настоящего имени, хотя бы потому, что не нужно менять метки на белье и на чем-либо еще, что могло бы выдать тайну. Больше того, в этой версии не было ничего неправдоподобного. В таком случае, Вандеркемп, видимо, был или находится в длительной командировке по Соединенным Штатам, так что, насколько теперь это представлялось инспектору, его алиби снова становилось шатким.

На первый взгляд Френчу показалось, что он дошел до разгадки, но чем дольше он прокручивал в уме все выводы, тем больше начинал сомневаться. Несколько важных моментов в его версию никак не укладывалось. Прежде всего в нее не укладывалось представление инспектора о характере Вандеркемпа, Френч был весьма высокого мнения о своих способностях угадывать характер человека - что было, кстати сказать, справедливо,- и чем больше он думал о поведении Вандеркемпа во время их памятного разговора в Барселоне, тем больше убеждался в невиновности голландца. И поэтому никак не мог себе представить, что человек, разбогатевший более чем на 30000 фунтов, не позволил себе хотя бы чуть-чуть пошиковать: остановиться в дорогом отеле и т. д. Но главная сложность заключалась в том, как связать Вандеркемпа и проделки мисс Уинтер с шестнадцатью алмазами. Откуда она их получила? В то время когда было совершено ограбление и когда Вандеркемп уехал из Лондона, миссис Икс находилась в отеле "Савойя", следовательно, встретиться они не могли. Френч также не думал, что такой опасный груз могли доверить еще кому-то или переслать по почте.

Таковы были несомненные противоречия его версии, и все же Френч с приятно греющим интересом раздумывал, так ли уж невозможна была их встреча и так ли уж он далек от последнего шага в своем долгом расследовании. Наконец он решил, что по возвращении на службу проверит свои предположения и снова обратился к мисс Скотт.

- А где живет кухарка миссис Вейн?

Адреса кухарки высокая блондинка не знала, кроме того, что та жила где-то под Редингом. Еще она добавила, что кухарку зовут Джейн Хадсон, что она низенькая, плотная и проворная.

По правде говоря, Френч не надеялся, что кухарка сможет сообщить ему больше, чем горничная, но па всякий случай решил дать одному из своих подчиненных задание разыскать ее.

Увидев, что мисс Скотт исчерпала свои познания о жизни нанимателей, он вскорости откланялся, попросив молодую женщину звонить ему, если ей станет что-нибудь известно о кухарке или чете Вейнов.

Вернувшись в Скотленд-Ярд, он позвонил в фирму на Хэттон-гарден, узнал, где в последнее время находился коммивояжер и телеграфировал в полицию США с просьбой сообщить о местонахождении Вандеркемпа.

Далее ему предстояло найти таксиста, отвозившего миссис Вейн к Юстонскому вокзалу. За несколько минут инспектор дошел до стоянки на Гардинер-стрит, созвал пятерых водителей выстроившихся в ряд такси и объяснил, что ему надо. Он сразу же представился полицейским из отдела криминалистики, и это возымело свое действие.

Один из таксистов сказал, что в тот день его самого и его напарника из соседнего такси молодая красотка просила приехать в Крю-лодж к 16.30. Было похоже, что из дома уезжали надолго. Дама, вне сомнения, хозяйка особняка, села в машину его напарника и укатила, а потом и красотка, вызвавшая их, и ее подружка - он счел, что это были служанки,- сели в его такси и поехали той же дорогой. Красотка попросила высадить ее на какой-то улице возле Мэйда-вэйл - то ли Тистл-роуд, то ли Мистлтодроуд,- а вторую женщину он довез до Паддингтонского вокзала. Его приятель, отвозивший хозяйку, сейчас был в рейсе, но скоро, по подсчетам водителя, должен был вернуться.

Френч решил подождать, и меньше чем через полчаса был вознагражден появлением нужного такси. Водитель Джеймс Такер тот вечер помнил. Они с приятелем поехали в Крю-лодж, и дама, которую он принял за владелицу особняка, села в его машину. Девица, вызывавшая их на стоянке, велела ему ехать на Юстонский, и он поехал через Норт-гейт по Элберт-роуд. А когда они были уже почти у вокзала, леди обратилась к нему через переговорную трубку. Она сказала, что передумала и хочет ехать на Сент-Панкрас. Он повернул машину к названному вокзалу и там получил плату за свою услугу.

- У нее был с собой какой-нибудь багаж?

Да, у нее были два или три чемодана, но сколько точно, водитель не помнил. В служебной книжке записей о дополнительной оплате багажа не было, потому что его везли внутри салона. Вроде бы, на Сент-Панкрасе леди взяла носильщика, но теперь уже точно таксист его не помнил. Нет, за время езды она ничего не говорила, а он не мог взять в толк, с какой стати она передумала.

Френч подумал, что самое время навести справки на Сент-Панкрас, и попросил Такера довезти его до старого вокзала. Куда же, гадал инспектор, могла отправиться с него эта неуловимая дама? Он выяснил у Такера, что мадам прибыла па вокзал без пяти минут пять. Расплатившись с таксистом, сыщик отправился изучать расписание и искать в нем те поезда, которые отходили примерно в это время.

Исходя из характера случая: женщина поспешно убегает от блюстителей Закона,- Френч посчитал, что, скорее всего, она должна была постараться уехать подальше. Правда, очень умный беглец может додуматься, что надежнее всего скрываться в одном из районов Лондона, но чаще обычный преступник стремится отделить себя от места преступления как можно большим числом миль. Это, конечно, было не гениальное достижение дедукции, но, за неимением лучшего, Френч решил первым делом изучить основные направления железной дороги.

Взглянув на расписание, он тотчас обратил внимание на экспресс, отходивший ровно в пять вечера. Он останавливался в Ноттингеме, Честерфилде, Шеффилде и Лидсе, а также имел пересадки на Харрогит, Брэдфорд, Моркам и Хейшем к пароходу из Белфаста. Но отправным пунктом для Дальнейшего побега могло быть любое из этих мест, и без какой-либо подсказки нечего было и надеяться па успешное преследование беглянки. К тому же она могла отбыть и не этим поездом. Поезд в 17.05 до Нортгемптона шел со всеми остановками, а поезд в 17.35 до Ноттингема делал несколько остановок; был еще экспресс в 18.15, шедший на север, не говоря уже о местных поездах. Нет, вряд ли из расписания можно извлечь какой-либо толк, подумал сыщик.

Он показывал фотографию дамы служащим, бывшим на платформе во время отхода этих поездов, но расспросы оказались безуспешны.

Он предпринял еще одну отчаянную попытку и отправил сообщения в полицейские управления Ноттингема, Честерфилда, Шеффилда, Лидса, Харрогита, Брэдфорда, Моркама, Хейшема и Белфаста, указав, что женщина, описанная на четвертой странице выпуска "Бюллетин" за прошлую неделю, возможно, прибыла в эти города, и попросил неусыпно смотреть, не появится ли она.

В который раз Френч ощущал себя сбитым с толку. Опять в этом удручающем деле он оказался в тупике. Все добытые сведения как будто сговорились подводить его в самый ответственный момент. Почти в полном унынии сидел он в тот вечер за своим рабочим столом и два часа просматривал заново свои записи по делу в надежде отыскать хоть какой-нибудь намек, случайно не замеченный им прежде. После вдумчивого анализа он пришел к выводу: есть еще одно неизученное направление, малоперспективное, конечно, но все-таки направление. Тот список сделок на фондовой бирже, находившийся в конверте, вынутом из почтового ящика. Может, из него удастся что-нибудь выкопать? Возможно, к примеру, секретари разных фирм подскажут ему, кто проводил эти операции? Если да, то это как-то подведет его к миссис Вейн или к кому-то, с кем она общалась. Он не надеялся на успех, но решил, что, если новый день не принесет ему новых известий, он проверит и это направление.

Глава 17

Фокус с акциями

Приехав на службу на следующее утро, увлеченный своей новой идеей Френч достал все документы по делу мистера Гетинга, нашел письмо, адресованное миссис Вейн, и положил перед собой на столе.

Просмотрев список продаж и покупок акций, он снова поразился не столько количеству операций, сколько неоднородностью компаний, с которыми имел дело адресат. Акции компаний "Бритиш Уор Лоун", "Колониал Гавернмент" и зарубежных железнодорожных компаний, а также акции банков, страховых компаний, универмагов и разных промышленных концернов - всего не меньше двадцати пяти. Непонятно, подумал инспектор, в какой из этих компаний скорее можно получить нужную информацию.

Наконец он выбрал компанию Джеймса Баркера и журнал "Дэйли лукинг-гласс". Начав с последнего, он отправился в главный офис компании и попросил провести его к секретарю. Вопрос Френч задал простой: в расследовании дела подозреваемого ему попался документ о продаже обыкновенных акций "Дэйли лукинг-гласс" стоимостью 895 фунтов 19 шиллингов и 8 пенсов. Не мог бы секретарь сообщить ему о тех, кто совершал операцию, или о биржевом брокере, с помощью которою она оформлялась.

Секретарь удивился и спросил, знает ли Френч дату продажи; услышав "нет", он сказал, что найти такие сведения будет очень трудно. Курсы акций постоянно меняются, а раз неизвестно время сделки, выявить эту продажу очень сложно, вероятнее всего, и вовсе невозможно. Френч, в свою очередь, сказал, что дело очень срочное и важное, после чего двоим служащим велели взяться за поиски, а инспектору обещали сообщить о результатах, как только их получат.

Френч обратился с тем же вопросом в компанию Джеймса Баркера и добился того же результата. Аналогичное задание было направлено и в офис гостиницы "Пикардия".

Из нее он получил первый ответ. Секретарь сообщил ему по телефону, что провел тщательные поиски и не нашел ни одной операции, точно соответствовавшей указанной инспектором сумме в восемь фунтов.

Только он закончил разговор с представителем гостиницы, как ему позвонил секретарь компании Баркера. Он тоже просмотрел записи за несколько лет и тоже не нашел ни одной операции на ту сумму, которую называл Френч. Второго марта прошлого года была совершена продажа на сумму, па фунт превышавшую указанную инспектором: 1 фунт 2 шиллинга 1 пенс, а кроме этого ничего похожего. Через час пришел такой же ответ из "Дэйли лукинг-гласс": ни одной операции на интересовавшую инспектора сумму найдено не было.

Не могут ли расхождения в цене объясняться вознаграждением брокера, гербовыми сборами или налогом какого-то рода? Убедиться в этом, подумал Френч, будет нелегко, придется копаться в бухгалтерских книгах компаний. Он довольно плохо разбирался в биржевых делах и не представлял себе ни размера брокерских вознаграждений, ни как они выплачиваются. И все-таки он решил: если хотя бы в шести компаниях найдутся записи имен тех, кто был связан со всеми сделками на суммы, приближающиеся к указанным в письме на имя миссис Вейн, и если один и тот же брокер, продавец или покупатель обнаружится в сделках каждой из компаний, то его предположение о связи этого человека с миссис Вейн оправдается. Дело было сложным, но Френч все равно решил за него взяться.

Поразмыслив, он решил поделиться своей проблемой с приятелем-брокером. Джордж Хьюитт состоял младшим совладельцем небольшой фирмы, находившейся на Норфолк-стрит неподалеку от Стрэнда. Уже через пятнадцать минут Френч договорился о встрече с Хьюиттом, сунул список в карман и пошел в его контору по набережной Темзы.

Его приятель встретил его, как брата, которого давно не видел. Они закурили, вспомнили прошлое, Хьюитт рассказал о завещательных делах некого Болсовера, уже почившего, дошедших до разбора в суде лорда-канцлера, где Хьюитту пришлось давать показания. Когда эта тема иссякла, Френч приступил к своему непосредственному вопросу. Он подал своему приятелю загадочный список и, объяснив суть дела, спросил мнение знатока в этой области.

Брокер взял листок и быстро его проглядел, потом начал вчитываться более внимательно. Френч наблюдал за ним, попыхивая сигарой. Наконец его друг сделал свое заключение.

- Не знаю, провалиться мне на этом месте, Френч. Это на вид отчет о чьих-то сделках на денежном рынке, но составленный совсем не так, как делают сведущие в этом люди. Честно говоря, я в жизни подобного не видел.

- Даже так?- удивился Френч.- А по каким признакам он отличается от тех, к которым ты привык?

- Думаю, что не сильно ошибусь, если скажу, что по всем,- пожал плечами Хьюитт.- Во-первых, даты сделок не указаны. Разумеется, если этот список составлен лишь затем, чтобы показать чистый финансовый и юг сделок, то даты не имеют большого значения, но биржевик обязательно бы их представил. Смотри: "Уор Лоун" проданы четырехпроцентпые акции, а пятипроцентные у нее же куплены; обыкновенные акции "Грейт вестерн" проданы, а "Нортистернз" куплены; а вот именные шестипроцентные акции "Острелиа" проданы, а такие же акции "Бритиш Ист Эфрика" куплены. Все они почти не отличаются по стоимости, и ничего не выгадаешь, продавая одну и покупая другую. Точно так же, как ни один разумный человек не стал бы продавать акции "Элиенс Эшуаренс" и покупать акции "Эмелгейтед Ойлз" одновременно. Чуешь, к чему я клоню?

- Вполне. А не мог маклер не знать цен или забыть их поставить?

- Мог, конечно, или его обманули. Но даже если допустить такое, у него дикое представление о биржевых торгах. Потом вот эти статьи очень странные. Что это за "балансы"? И почему "телеграммы" значатся как продажа, а не как покупка? Френч, должен сказать, что эта штука меня ошарашила. Так ведут дела, видимо, в Бедламе, если там есть биржа.

- Я пытался разыскать маклера через секретарей некоторых из этих компаний, но никакого толку.

- Каких именно?

- "Дэйли лукинг-гласс", Джеймса Баркера и отеля "Пикардия".

- И они ничем тебе не помогли?

- Они сказали, что ни одной сделки на точно такие суммы у них не проводилось. Самые близкие к суммам из этого списка различались на несколько фунтов. Я подумал, не включают ли эти суммы брокерские комиссионные, гербовые сборы, налоги какие-нибудь и из-за этого получается разница?

- Вряд ли.- Хьюитт молча буравил взглядом листок, потом посмотрел на гостя.- Слушай-ка, знаешь, что я думаю?

- За этим я как раз и пришел,- напомнил ему Френч.

- Так вот что я тебе скажу. Я думаю, что вся эта штуковина мошенничество чистой воды. А знаешь, почему я так считаю?

Френч покачал головой.

- Ну, до этого ты и сам мог бы дойти,- продолжил Хьюитт.- Здесь ничего не сходится. Числа в графе "итого" не составляют сумму указанных в столбцах. Это обман чистейшей воды.

Френч обозвал себя за промах последними словами, а потом внезапно в его уме мелькнула потрясающая мысль. А вдруг этот список покупок и продаж не имеет с финансами ничего общего? А вдруг в нем содержится закодированное или зашифрованное послание? Слегка дрожащим голосом, торопливо, совсем не в своей изысканно вежливой манере, он распрощался с Хьюиттом и поспешил в Скотленд-Ярд - отрабатывать свое новое предположение.

Он сел, разложил листок на столе и стал изучать его заново. В листке значилось:

Перечень привилегированных и обыкновенных купленных и проданных акций.

I. Куплено

1. Уор Лоун 5% - 328 фунтов 4 шиллинга 2 пенса

2. Ассошиейтед Ньюс (обыкн.) - 936 ф. 6 ш. 3 п.

3. Эрейтед Бред - 713 ф. 9 ш. 2 п.

4. Барклиз Бэнк - 991 ф. 18 ш. 1 п.

5. Бритиш Ист Эфрика 6% - 401 ф. 3 ш. 9 п.

6. "Л. и Н.Е." - 292 ф. 1 ш. 1 п.

7. Брит. Америкен Тобакко - 898 ф. 5 ш. 7 п.

8. Мэппин и Уэбб - 463 ф. 4 ш. 5 п.

9. Эмелгейтед Ойлз - 748 ф. 5 ш. 7 п.

10. Кэнейдиен Гавернмент 3,5% - 958 ф. 5 ш. 6 п.

11. Балансы - 17 ш. 3 п.

12. Метрополитен Рэйлуэй - 812 ф. 10 ш. 4 п.

--------------------------------------------------

Итого куплено на: 6935 фунтов 12 шиллингов 1 пенс

II. Продано

1. Острелиа 6% - 568 фунтов 5 шиллингов 0 пенс

2. Грейт вестерн (обыкн.) - 1039 ф. 1 ш. 3 п.

3. Эллайенс Эшуаренс - 394 ф. 19 ш. 10 п.

4. Лайонз - 463 ф. 17 ш. 5 п.

5. Отель "Пикардия" - 205 ф. 14 ш. 11 п.

6. Англо-америкен Ойл - 748 ф. 3 ш. 9 п.

7. Уор Лоун 4% - 403 ф. 18 ш. 10 п.

8. Арми и Нэйви Сторз - 1039 ф. 0 ш. 4 п.

9. Ллойдз Бэнк - 586 ф. 10 ш. 10 п.

10. Атлас Иншуаренс - 922 ф. 4 ш. 5 п.

11. Телеграммы - 16 ш. 7 п.

12. Мэйпл - 90 ф. 19 ш. 6 п.

13. Уор Лоун 4,5% - 568 ф. 2 ш. 3 п.

14. Дэйли лукинг-гласс (обыкн.) - 895 ф. 19 ш. 8 п.

15. Дж. Баркер - 371 ф. 18 ш. 11 п.

---------------------------------------------------

Итого продано на: 9127 фунтов 18 шиллингов 2 пенса

Разница между проданными и купленными акциями:

2192 фунта 6 шиллингов 1 пенс

Первый вопрос, возникший у Френча, был: если в списке содержится скрытое сообщение, то где его искать - в названиях акционерных компаний, в числах или и там, и там?

Он начал с первого предположения и стал пытаться сложить слова из определенных букв в названиях. Из комбинаций заглавных букв сверху вниз, а также, если читать их снизу вверх,- ничего не получилось. С конечными буквами было то же самое. Подбор вторых и предпоследних, а также прочтение по диагоналям тоже не принесло успеха.

Френч перепробовал все возможные варианты, упорно и методично прорабатывая каждый, пока наконец не убедился, что идет по ложному пути. Он пришел к выводу, что если в списке и таится какое-то сообщение, то оно скрыто в цифрах, а не в названиях. Инспектор заметил, что чаще всего названия различных компаний начинались с первых букв алфавита. Кроме того, он заметил, что это были компании, акции которых принадлежали к числу наиболее котирующихся. Он взял газету "Дэйли мэйл" и просмотрел финансовую страницу. Акционерные компании подразделялись на заголовки: "Британские компании", "Доминионы", "Внутренние железные дороги", "Канадские и иностранные железные дороги" и так далее. В первом заголовке, "Британские компании", первым номером значилась "Уор Лоун 5%". А в списке миссис Вейн первой шла как раз эта "Уор Лоун 5%".

Вторым номером в списке шла "Острелиа 6%". Снова заглянув в "Дэйли мэйл", Френч увидел, что этот номер идет первым во втором разделе. Это было уже очень интересно, а когда последующие пять компаний оказались каждая первой в соответствующих разделах, он понял, что натолкнулся на нечто большее, чем просто совпадение.

Сыщик пересмотрел список под новым углом зрения. По-видимому, составивший этот перечень просто переписал названия компаний из какой-то газеты, может из той же "Дэйли мэйл". Чтобы сделать перечень разнообразным и отвести от него подозрения, он не просто переписал все названия подряд, а взял первое из каждого раздела. Френч пробежал все разделы снова, нашел в них компании, идущие вторыми, и так до тех пор, пока не получил полный список из 25 наименований. Абсолютной точности не было, но в целом последовательность соблюдалась. Выходило, что любое сообщение, содержавшееся в списке, заключено в столбцах с цифрами. Френч перевел все свое внимание на последние.

Суммы варьировались от 16 шиллингов 7 пенсов до 1039 фунтов и в этих пределах появлялись на удивление беспорядочно. Френчу не встретились суммы от 100 до 200 фунтов и от 600 до 700, остальные сотни были представлены. По большому счету, суммы в размере 800 и 900 фунтов назывались чаще, чем меньшие, но системы вычислить он не мог.

Не имея четкой линии поиска, Френч стал тщательно продумывать возможности "подстановки" - одного из шифров, в котором цифра или иной знак обозначает букву. Было ясно, что однозначные цифры для этого вряд ли подходят, так как в таком случае используются только десять букв алфавита. Следовательно, должны существовать комбинации цифр. Френч перепробовал разные варианты, подключил к этому еще троих помощников, но им так и не удалось выявить ни одной сколько-нибудь разумной комбинации.

Занимаясь этим, инспектор заметил, что в столбцах с фунтами не меньше трех пар одинаковых сумм: под номерами II.1 и II.13, II.2 и II.8, I.9 и II.6. Некоторое время он изучал эти пары, и вдруг додумался до того, что могло наконец-то оказаться верным.

Френч написал числа пар одно под другим:

ф. ш. п.

II.1 568 5 0

II.13 568 2 3

и увидел, что если сложить шиллинги и пенсы, то получатся одинаковые результаты: 5+0=5; 2+3=5. Он быстро перешел ко второй и третьей паре:

ф. ш. п.

II.2 1039 1 3

II.8 1039 0 4

I.9 748 3 9

II.6 748 5 7

С первого же взгляда было ясно: здесь та же самая картина. Фунты были сами по себе, а сложение шиллингов и пенсов давало одинаковые суммы и, таким образом, в этих номерах, вполне возможно, содержались одинаковые слова.

Это открытие пробудило в сыщике новые силы. Оно определенно подтверждало три позиции. Во-первых, эти комбинации чисел действительно представляли собой скрытое послание. Во-вторых, они показывали, ч го он, инспектор Френч, на верном пути к раскрытию дела. А в-третьих, они подходили под довольно часто используемую систему шифрограмм с парными номерами.

Далее он переписал весь перечень в двойные колонки: в первую - фунты, во вторую - сумму шиллингов и пенсов. Из этого он получил такой расклад:

328 6

568 5

1039 4

936 9

713 11

и так далее.

Троим помощникам инспектор поручил попытаться найти ключ путем построения квадратов, параллелограммов и другими хорошо известными способами. Когда оказалось, что числа, обозначающие фунты, слишком велики для этих расчетов, Френч попробовал разделить числа на отдельные цифры. В этом случае 328 превращалось в 3+2+8=13, и второй список начинался так:

Сумма чисел фунтов: Сумма чисел шиллингов и пенсов:

13 6

19 5

13 4

Но никакие усилия и самого Френча, и его помощников не выявили ключа к шифру. Рабочий день давно кончился, а они все трудились, пока инспектор не распустил всех по домам.

Следующее утро началось с новой атаки на неподдававшийся шифр, и лишь когда миновал полдень, Френчу удалось еще немного продвинуться. До этого он, усталый и раздосадованный, попросил чашку кофе для просветления ума, а потом, вопреки служебной традиции, закурил трубку и удобно устроился па стуле, продолжая мысленно обкатывать задачу. Он уже почти готов был счесть се неразрешимой, как вдруг его озарила новая идея, и он быстро склонился над расчетами с тайной надеждой, что догадался.

Френч взял за основу шифры, ключом к которым служи г та или иная книга. Такие шифры состоят обычно из набора трех чисел: первое означает страницу, второе - строку, третье - слово на ней. Но он понимал, что второе или третье число могло быть неизменным: например, слово всегда находится на, скажем, пятой строке, или это слово всегда первое или второе в строке. В таком случае шифр можно разгадать с помощью пар номеров. Трудность заключалась, конечно, в том, чтобы узнать, какой книгой пользуются обе стороны.

И как раз при этих раздумьях Френча посетила гениальная мысль. Где он видел книгу, странно выделявшуюся среди прочих? Ну конечно же! Наконец-то! Это же Краткий Оксфордский словарь в гостиной миссис Вейн!

Теперь он все больше и больше убеждался в том, что решил задачу. Дело было не столько в том, что он определил книгу, а в том, что словарь не только лучшая книга для шифровальщиков, но и самая удобная для системы двойных чисел. Первое число представляет страницу, а второе - слово на этой странице. Эта идея подтверждалась еще и тем, что количество фунтов - или страниц - выражалось в числах от 1 до 1000, тогда как шиллинги и пенсы - или слова на странице - нигде не превышали числа 30. "Больше сомнений нет,подумал Френч,- я все-таки разгадал этот фокус".

В Скотленд-Ярде все можно узнать в считанные минуты. Инспектор позвонил помощнику и велел срочно найти и прислать ему Краткий Оксфордский словарь. Через пять минут он уже с азартом перелистывал словарные страницы. Сразу же отыскав страницу 328, он отсчитал шестое слово: "Ищейка".

Не вдумываясь, относится это к нему и таким образом подтверждает его догадку, или это просто совпадение, из которого ничего не вытекает, Френч перешел к следующему номеру: страница 568, пятое слово. "Напала на". "Ищейка напала на" - может, получится какой-то смысл, а может, и нет. Он нашел третье слово на странице 1039: "твой".

"Ищейка напала на твой" уже обрело некоторый смысл, а когда под номером 4 он нашел девятое слово на странице 936 - "след", сомнений уже не осталось. "Ищейка напала на твой след". Он раскусил эту загадку, и как здорово!

Слова подбирались легко, пока Френч не дошел до номера 17, 922 ф. 4 ш. 5 п. Девятое слово на странице 922 не подходило к тексту, но он уже так навострился отыскивать закодированные слова, что это его не остановило. Почти сразу он увидел: если прибавить шиллинги и пенсы на следующей строке топ, где отсутствовали числа в колонке фунтов,- к 922 фунтам, то он найдет нужное слово. Просто это означало, что перед нужным словом было более 30 слов. 19 и 11, или 30, являлось самым большим числом, которое могли в сумме показать шиллинги и пенсы, поэтому число выше 30 требовало две строки шиллингов и пенсов па один фунт. Слово "телеграммы" бесспорно означало пробел, как и "балансы", в чем Френч вскоре убедился. После этого хватило нескольких минут, чтобы расшифровать все слова, и вот уже инспектор сидел и любовался результатами своей работы:

Ищейка напала на твой след. Рандеву отель виктория ли д с если я не смогу бери билет корабль отходи т двадцать шесто-г-о.

Все было понятно и так, но Френч переписал сообщение, расставив заглавные буквы и знаки препинания и соединив буквы в словах.

Ищейка напала на твой след. Рандеву в отеле "Виктория", Лидс. Если я не смогу, бери билет. Корабль отходит двадцать шестого.

Значит, они пытаются бежать морем, эти миссис Вейн и тот, кто послал ей предупреждение! Кто он был, Френч почти не сомневался. Безусловно, это мистер Вейн, а если так, посчитал Френч, то нет сомнений и в том, что мистер Вейн убийца. Так или иначе, убийца или нет, но тот, кто послал шифровку миссис Вейн, упомянув их совместный побег, как раз и нужен был Френчу. Инспектор довольно хмыкнул себе под нос, предвкушая, как скоро найдет беглецов. Сейчас он узнает, на каком корабле они уплывают, и они окажутся у него в руках.

Но окажутся ли? Взглянув на календарь, висевший над каминной полкой, Френч выругался. Календарь безжалостно напоминал, что сегодня как раз двадцать шестое. Пароход отошел именно сегодня!

Но, как бы там ни было, его задача оставалась прежней: узнать, па каком корабле уплыли преступники. С минуту он прикидывал, как поступить, потом его внимание привлекло построение последней фразы в шифровке: "Корабль отходит двадцать шестого". Это определенно давало подсказку: рейс был не ежедневным. Если бы было иначе, написали бы так: "Отправляйся кораблем в четверг" - или как-нибудь еще в том же духе. Если вывод инспектора оказался верным, то, следовательно, пароход был океанским, а не просто челноком по Ла-Маншу. Это заключение к тому же подтверждалось в некоторой степени и тем, что беглецы почти наверняка выбрали для укрытия дальнюю, а не соседнюю страну.

А каковы ближайшие к Лидсу порты? Конечно, прежде всего Ливерпуль, но и не обязательно он. Корабли направляются в иностранные порты из Халла и Гримсби, а также из Манчестера и Гулля. Необходимо было составить список трансокеанских судов, вышедших в указанный день из всех ближайших к Лидсу портов.

Хотя день уже склонялся к вечеру, Френч истово взялся за дело. Изучив расписания, он обнаружил, что из Ливерпуля, Халла и соседних портов готовы к отплытию семь пароходов. Из Ливерпуля выходил лайнер компании "Уайт стар" в Бостон и Филадельфию, корабль компании "Лэмпорт и Холт" - в Буэнос-Айрес и Розарио, лайнер фирмы "Бут" - в Пару и Манаос и лайнер фирмы "Бибби" - в Египет, Коломбо и Рангун. Из Халла выходил финский лайнер до Хельсингфорса и корабль компании "Уилсон" до Копенгагена, а еще один их корабль отплывал из Гримсби в Осло. Помимо этих судов было, конечно, немало грузовых кораблей, некоторые из них могли брать на борт пассажиров. Но все-таки Френч решил первыми проверить постоянно курсирующие пассажирские лайнеры.

Он обзвонил дирекции всех этих компаний и спросил, не заказывал ли кто-либо по фамилии Вейн билет на лайнер, отходивший в тот день, и если нет, то не делала ли этого пара, отвечающая его описаниям. Ответы приходили с большой задержкой, но, получив сообщение от фирмы "Бут", инспектор не сожалел более о потраченном времени. Сообщение гласило, что некие мистер и миссис Вейн из Крю-Лодж в Лондоне заказали билеты на лайнер "Енох", направляющийся в Манаос в 15.00 26 января. Далее сообщалось, что эти люди прибыли на борт и, насколько было известно дирекции, действительно отбыли в указанный срок.

Френча несколько смутил рейс лайнера от компании "Бут". Он знал, что Манаос находится где-то в Южной Америке - в Бразилии, насколько он помнил,но отправился ли пароход напрямую туда или будет делать заходы в попутные порты, где можно задержать и арестовать преступников?

Запросив необходимую информацию по телефону, он в ожидании ответа с облегчением подумал: "Последний штрих!", и представил себе, как пароход прибывает в Манаос, беглецы спускаются с трапа на пристань и попадают в крепкие объятии поджидающих полицейских. Для Френча это означало бы не только окончание удивительно нервного и трудною дела, но, безусловно, и похвалу, если не повышение.

Глава 18

Пароход "Енох"

В такой огромной организации, как Скотленд-Ярд, сбор и распределение данных по любому вопросу превратилось в нечто большее, чем искусство. Если бы Френчу захотелось узнать, сколько жителей в Праге, каковы любимые виды досуга старшего состава Тринити Хауса - правления маячно-лоцманской корпорации, или ширину Ганга в месте его слияния с Джамной, ему бы немедленно доставили необходимые сведения или справочники, в которых содержится вся интересующая информация. Что уж говорить о таких мелочах, как время и пункты следования поездов и пароходов.

Вскоре раздался телефонный звонок, и инспектор получил ответ на свой вопрос: лайнер "Енох" компании "Бут", вышедший из Ливерпуля днем, заходит в Гавр, Порту, Лисабон, Мадейру и Пару па пути в Манаос, до прибытия в который проходит тысячу миль по Амазонке. Кроме того, в Гавре лайнер будет дожидаться корабля из Саутгемптона, поезд к которому отходит с вокзала Ватерлоо в 21.30 в ночь на 27-е.

"Значит, сегодня!" - обрадовался Френч и торопливо взглянул на часы. Было еще только 20.42. Какая удача! Он поедет этим поездом и, если все будет в порядке, не пройдет и половины суток, как эти Вейны окажутся у него в руках.

Как человек дела, Френч все обдумал. Через пять минут в его кабинете уже появился помощник, сообразительный и энергичный молодой сержант по фамилии Картер. Именно его инспектор выбрал сопровождающим в Гавр. Другому сметливому и деловому подчиненному Френч поручил подготовить ордера на экстрадицию и другие необходимые документы и доставить их на вокзал. Потом на такси доехал домой, сообщил жене об изменившихся планах и собрал необходимые в дорогу вещи. Таким образом, благодаря его оперативности они с сержантом Картером прибыли па платформу, когда стрелки часов на вокзале показывали 21.25. Их уже поджидал Маннинг, тот самый второй умный и проворный помощник. Он передал Френчу ордера на арест и экстрадицию мистера и миссис Вейн, заграничные паспорта, английские и французские деньги, а также официальное рекомендательное письмо полиции в Гавре.

- Молодец, Маннинг! Все в порядке,- похвалил его инспектор, забирая у него бумаги.

Через пару минут поезд плавно тронулся с вокзала, набирая скорость, оставил позади мерцающий вечерними огнями Южный Лондон, и помчался сквозь темноту.

К счастью, ночь была спокойной, корабль, на который пересели с поезда сыщики, шел полупустым, и им удалось занять удобные полки и хорошенько выспаться, чтобы лучше справиться с трудами грядущего дня. В Гавр они прибыли вовремя, тотчас прыгнули в такси и были у причала до того, как "Енох" бросил якорь. Когда лайнер пришвартовался, Френч поспешил па борт и попросил провести его к капитану, а Картер остался на сходнях, чтобы перехватить беглецов, если они, завидев Френча, попытаются скрыться на берегу.

Капитан Дейвис немедля принял представителя Скотленд-Ярда.

- Садитесь, мистер Френч,- приветливо сказал он, изучив его удостоверение,- и объясните, чем я могу быть вам полезен.

Френч сел и достал из кармана фотографию миссис Вейн, а также их с мистером Вейном словесные портреты.

- Капитан,- заговорил он,- я разыскиваю мужчину и женщину, совершивших убийство и ограбление. Они называют себя мистер и миссис Вейн, но я не знаю, настоящая ли это фамилия и женаты ли они на самом деле. Лишь сегодня вечером я узнал, что они взяли билеты на ваш корабль от Ливерпуля до Манаоса, поэтому я прибыл через Саутгемптон сюда в надежде их арестовать. Вот их описания.

Инспектор протянул капитану фотографию и бумаги. Тот бросил на него быстрый взгляд, не говоря ни слова, просмотрел все и только потом сказал:

- Боюсь, мистер Френч, что они вас перехитрили. Какие-то мистер и миссис Вейн действительно заказывали билеты и даже поднялись на борт нашего лайнера в Ливерпуле, но почти сразу же покинули корабль и после не появлялись. Я подумал, что они опоздали и нагонят нас саутгемптонским рейсом, как и вы. Но из того, что вы мне рассказали... Похоже, они узнали, что вы напали на их след, и сбежали. Но лучше спросим моего помощника. Он расскажет в подробностях.

Френч потерял дар речи. С ним вновь произошло то, что случалось уже не раз. Именно тогда, когда он был полностью уверен в своей правоте и успехе, его ожидало фиаско! Как часто он сомневался в возможности выйти на след, а дело завершалось блестящей победой. И, увы, как часто его уверенность в успехе кончалась провалом!

Когда подошел помощник капитана, Френч уже немного успокоился.

- Мистер Дженпингз - инспектор Френч из отдела криминалистики Скотленд-Ярда,- представил их друг другу капитан.- Садитесь, Дженнингз, и послушайте, зачем к нам приехал инспектор. Это насчет тех мистера и миссис Вейн, которые поднялись на борт в Ливерпуле и покинули корабль до нашего отплытия. Задавайте вопросы, мистер Френч.

Мистеру Дженнингзу было лет сорок, и он производил впечатление компетентного и умного человека. Френч сразу понял, что от него любом случае получит ясное и четкое изложение ситуации с Вейнами.

- Дело вот в чем, мистер Дженпингз,- заговорил Френч.- Эти Вейны разыскиваются как совершившие убийство и ограбление. Я выследил их и прибыл ночью из Лондона в надежде арестовать на вашем корабле. Но капитан говорит, что я их упустил. Может, вы что-нибудь знаете о них.

- Не очень много,- ответил помощник капитана.- На борт они поднялись около полудня в четверг, мистер Вейн предъявил билеты и попросил проводить в каюту. Билеты были в одном направлении - от Ливерпуля до Манаоса, все в полном порядке. Каюту первого класса номер двенадцать на верхней палубе они заранее заказали из Лондона; я подозвал стюарда и видел, как он пошел вперед, указывая им дорогу и неся чемоданы. Примерно через полчаса Вейны пришли в мой кабинет и спросили, когда отойдет корабль. Я ответил, что в три часа. Мистер Вейн сказал, что им нужно сойти на берег, чтобы закончить какие-то дела. Они предполагали вернуться вовремя и направились к трапу.

- Вы сами видели, как они спустились на берег?

- Нет, с моей палубы не видно сходней.

- Так. А потом?

- После обеда, когда лайнер уже был в пути, обслуживающий их каюту стюард спросил, не видел ли я их, сказав, что на обед они не приходили и нигде па корабле ему не попадались. Мы обыскали корабль, и я пошел к капитану Дейвису. Он приказал провести тщательный осмотр. Их нигде не нашли и совершенно точно, что сейчас их на борту нет.

- Не могли они где-нибудь спрятаться и сойти на берег здесь, в Гавре?

- Абсолютно невозможно. У меня нет ни малейшего сомнения, что они остались в Ливерпуле.

- Намеренно или ненамеренно?- вставил вопрос капитан.

- По этому поводу ничего не могу сказать,- ответил мистер Дженнингз,но они точно не плыли с нами. Возможно, инспектор, они как-то узнали, сойдя на берег, что вы их разыскиваете?

- Это исключено,- отрезал Френч.- Я и сам до вчерашнего вечера не знал, что они собираются плыть морем.

Он с горечью убеждался в том, что вся эта история - лишь часть тонко продуманной приманки на ложный след, а от корабельщиков вряд ли можно еще чего-либо добиться. Инспектор подтолкнул свои бумаги к помощнику капитана.

- Эти описания соответствуют внешности Вейнов?

Дженнингз с первого взгляда на фотографию узнал в ней миссис Вейн, пробывшую на борту "Еноха" всего полчаса. Описание мистера Вейна, с его точки зрения, также полностью соответствовало внешности ее спутника. Френчу пришлось признаться себе, что эти беглецы действительно, как выразился капитан, перехитрили его, и он шепотом крепко выругался. А вслух спросил:

- Так вы сказали, что в каюте остались какие-то их вещи. Можно на них взглянуть?

- Конечно. Но, знаете, эти люди ведь могут еще прибыть сюда. Не раз я сталкивался с тем, что пассажиры, опоздавшие на рейс из Ливерпуля, догоняли корабль здесь. Так что они в любую минуту могут тут появиться.

- Тем лучше,- ответил Френч,- но не поручусь, что они появятся. Я осмотрю багаж сейчас же, если не возражаете. Когда вы отплываете?

- Примерно через полчаса.

- Я как раз успею. К тому же у трапа стоит мой человек, он их засечет, если они поднимутся на борт.

В просторной и уютной каюте, предоставленной Вейнам, стояли четыре больших чемодана, а также лежало несколько вещей из одежды и косметики, по которым можно было определить, что пассажиры сразу же начали распаковывать багаж. Чемоданы еще были закрыты, но Френч вскоре отпер их с помощью связки отмычек. И тотчас же получил подтверждение своей догадке о том, что все путешествие в Манаос не более чем хитрая уловка. Чемоданы были пусты. Поддельный багаж для отвода глаз. И ни намека, куда скрылись аферисты.

- Не стоит и дожидаться их,- буркнул Френч.- Эти пустые чемоданы свидетельствуют об их новой хитрости.

- Боюсь, похоже на это,- согласился помощник капитана.- Жаль, но мы не могли и предположить подобное.

- Что поделаешь. Именно с такими трудностями нам в Скотленд-Ярде и приходится сталкиваться.

Инспектор пожелал доброжелательному Дженнингзу всего хорошего и спустился на берег. Он остался па пристани, все-таки лелея один шанс из тысячи, что беглецы опоздали на пароход и прибудут к его отплытию в Гавр, и ему самому хотелось в этом убедиться.

Френч дождался, пока "Енох" снялся с якоря и направился в открытое море, но так и не заметил появления опоздавших пассажиров, взглянул в последний раз на удалявшийся корабль и разочарованно обернулся к своему напарнику.

- Прокололись мы, Картер, насчет этого путешествия. Они показали нам, как надо смываться. Только Богу известно, где они теперь. Может, уже на полдороге к Штатам. Пойдем найдем телеграфный пункт и пошлем отчет начальству.

Через несколько минут сыщики уже отправили в Скотленд-Ярд длинную телеграмму. Потом Френч по-приятельски обратился к сержанту:

- Ну, Картер, что нам теперь делать? Десять утра, до вечера рейсов нет. У нас целый свободный день.

Кроме того, что неплохо бы позавтракать, мысли сержанта были довольно смутными, и Френч добродушно рассмеялся.

- Я об этом и сам думал,- признался он,- но нам не повезло. Этот народ совсем не понимает, что такое настоящий хороший завтрак, а ленч у них бывает попозже. Но все-таки давай поищем какой-нибудь ресторанчик.

Они зашли в скромный ресторан и заказали кофе и яичницу с ветчиной. Официант английского не знал, и пришлось вызвать владельца. Тот чуть-чуть говорил по-английски и наконец уяснил, чего хотят иностранные посетители.

- О да, мосье!- гостеприимно взмахнул он руками.- Ветчина, яйца, омлет, правильно?- Он отвесил низкий поклон.- Немедленно, мосье. Не пожелают ли мосье присесть?

"Мосье" пожелали, и почти мгновенно им принесли дымящийся омлет, украшенный картофелем фри и луком, а также кофе, аппетитные булочки и масло. Голодные сыщики с удовольствием отдали дань этому угощению. Невысокое мнение Картера о французах несколько изменилось. На завтрак ушло достаточно времени, но когда трапезе подошел конец, у них снова возник вопрос, как провести долгие часы до вечера.

- Можем прогуляться и поглядеть на виды с берега,- предложил Френч.Сен-Мало или еще какие-нибудь. Или, допустим, добраться как-нибудь до Дьепа и дневным рейсом махнуть до Ньюхейвена. Как ты на это смотришь?

Картер согласился идти к вокзалу и попытаться уехать дневным рейсом. Они не спеша направились в центр города, с интересом наблюдая за суетой иностранного порта. Гавр - красивый город с хорошими улицами, магазинами и общественными зданиями, но в целом непримечательный. Пока полицейские дошли до вокзала - а он находился в полутора милях,- им здесь уже все наскучило.

Изучив расписания, они выяснили, что в Дьеп ехать поздно: корабль на Великобританию отойдет оттуда задолго до их появления. Оказалось также, что Сен-Мало находится совсем не близко, а где-то на юго-западе. Ближе всего был Трувиль, милях в десяти от бухты, но зимой это место привлекательностью не отличалось.

- Что я тебе скажу,- обратился наконец инспектор к сержанту,- у нас есть рекомендательное письмо к этим французикам-ажанам. Пойдем поищем, может, набредем на их участок.

Сержант Картер порадовался решению начальника и сразу же согласился. Несколько минут спустя представители английской полиции уже поднимались по лестнице большого здания с надписью на двери: "Жандармерия". Френч предъявил рекомендательное письмо, и его провели к дежурному офицеру, который принял его очень учтиво.

- Сожалею, что шеф находится в настоящее время вне города,- сказал дежурный па хорошем английском.- Он будет огорчен, что не повстречался с вами. Надеюсь, что вы не откажете мне в удовольствии пригласить вас на ленч. Но еще рано, и пока позвольте узнать, чем я мог бы вам помочь.

Френч описал ситуацию. На ленч он остаться не может, так как совсем недавно превосходно позавтракал, но будет очень благодарен, если полицейский подскажет ему, как лучше всего провести время до отплытия в Саутгемптон.

- Корабль отойдет только в полночь,- ответил француз.- Вы пашу провинцию знаете?

- Совсем пет. Если можно какие-то достопримечательности осмотреть поблизости, то мы с удовольствием.

- Конечно, мосье. Будь я на вашем месте, то непременно съездил бы в Канн. Это замечательный старинный город, его стоит посетить. Пароход курсирует постоянно, но вам это вряд ли придется по вкусу: он идет очень медленно. Я бы посоветовал доплыть до Трувиля - он прямо за бухтой,- а потом оттуда отправиться в Канн поездом. За оставшееся в вашем распоряжении время большее вам вряд ли удастся сделать.- Френч поблагодарил полицейского, а тот продолжил: - Пароход отходит в соответствии с приливом. Сегодня,- он взглянул на календарь,- сегодня он отойдет в полдень. В Канне вы будете около двух, успеете там пообедать и вернуться вечером к отплытию вашего корабля.

Без десяти минут двенадцать Френч и его спутник дошли до пристани, задержавшись, чтобы купить буклеты-путеводители в одном из многочисленных симпатичных кафе в центре города. Взяв билеты, они поднялись на борт небольшого пароходика. День стоял холодный, но ясный, пассажиров было мало. Сыщики побродили по палубе, полюбовавшись на окрестности, и, выбрав себе места на подветренной стороне от дымохода, стали ждать отплытия.

Наступил полдень, неторопливо дали гудок, спустили сходни на берег и ослабили тросы. Капитан поднес к губам трубку связи с машинным отделением, но не успел отдать распоряжения, как его прервали крики, поднявшиеся на берегу. Жандарм в синей форме бежал к кораблю и неистово размахивал руками. Капитан велел крепко натянуть ослабленные тросы, и все застыли в ожидании.

Жандарм запрыгнул на борг и помчался по ступенькам на мостик. Все вопросительно смотрели на него. Он что-то быстро сказал капитану, и тот обратился к встревоженным пассажирам:

- Мосье Фр-р-ронш?- крикнул он зычным голосом, пристально вглядываясь в поднятые к нему лица.- Мосье Фр-р-ронш де Лондре! {Мистер Френч из Лондона! (фр.)}

- Это вас зовут, сэр!- воскликнул Картер.- Что-то стряслось.

Френч поспешил на мостик, и жандарм подал ему голубой конверт. "De monsieur le chef" {От господина начальника (фр.)},- торопливо отсалютовав, бросил он и побежал обратно.

В конверте лежала телеграмма, в которой была новость, чуть не сбившая инспектора с ног. Телеграмму прислали из Скотленд-Ярда, она гласила:

Ливерпульская полиция сообщает: Вейны поднялись на борт "Еноха" и не спускались на берег. Макей наблюдал за кораблем в поисках Хенсона и видел их. Они должны быть по-прежнему на борту. Следуйте за кораблем в Порту или Лисабон.

- Картер, на берег!- крикнул Френч на бегу. Пароходик уже приготовился отчаливать, но полицейские одним прыжком оказались на берегу под возмущенные крики капитана и команды.

- Послушайте,- обратился Френч к посыльному жандарму, с интересом наблюдавшему за происходящим,- как быстро добраться до начальника?

Полицейский поклонился и пожал плечами, показывая, что ничего не понимает. Френч поймал проходившее такси и затолкал туда обалдевшего жандарма.

- Мосье ле шеф!- закричал он ему, потрясая телеграммой.- Мосье ле шеф!

Француз понял. На смущенном лице появилась слабая улыбка, и он быстро назвал таксисту адрес начальника полиции. Через десять минут они были в жандармерии, и Френч опять требовал "мосье ле шеф".

Его снова провели в кабинет того же учтивого полицейского, с которым они так недавно распрощались.

- А-а,- обрадовался тот,- значит, мой посыльный успел вовремя! Вы получили телеграмму?

- Да, сэр, и очень обязан за ваши хлопоты. Но я никак не пойму, в чем дело: утром на этом "Енохе" меня убеждали, что разыскиваемые с ними не отплывали.

Офицер пожал плечами.

- Возможно,- миролюбиво сказал он.- Но я подумал, что телеграмму вам надо передать, даже если вы уже решили отбыть на том пароходике, как собирались.

- У меня нет выбора,- ответил Френч,- это приказ начальства. Возможно, сэр, вы подскажете мне, каким рейсом отплыть. Из-за этой проклятой разницы в наших языках я везде попадаю в тупик.

Полицейский, явно скучавший, пока Френч говорил о деле Вейнов, снова оживился и стал с энтузиазмом объяснять англичанину маршрут.

- Конечно же, лучше всего через Париж. Разумеется, можно ехать до Бордо и там сесть на международный экспресс, но через Париж быстрее и удобнее. Ваша удача, что вы вернулись как раз вовремя и успеете на послеполуденный поезд в столицу. Он отходит в двенадцать сорок, а за двадцать минут вы спокойно доберетесь до вокзала и купите билеты.

До того как экспресс на Париж отошел от платформы в Гавре, Френч был так занят, что не мог толком обдумать присланную ему телеграмму. Теперь же, сидя в уголочке купе второго класса напротив Картера, он вытащил из кармана тоненькую бумажку и внимательно ее перечитал. Кто такие Макей и Хенсон, ему было известно. Старший сыщик Макей был одним из лучших детективов Ливерпуля и занимался почти таким же запутанным делом, что и сам Френч. Макей отслеживал отплывавшие пароходы в надежде поймать некоего Чарлза Хенсона, который с двумя напарниками совершил налет на государственный банк, убил директора и унес из сейфа почти все деньги. Френч лично знал Макея и понимал: раз тот сказал, что Вейны остались на борту "Еноха", значит, так оно и есть.

Инспектора, правда, удивило, почему Макей не принял мер к задержанию Вейнов. Вероятно, подумал Френч, тот был так занят своими делами, что не прочитал в "Полис бюллетин" об объявлении в розыск этих аферистов, хотя этот журнал и был предназначен все-таки больше для рядовых полицейских. Так или иначе, Макей упустил шанс задержать Вейнов, но его обычно тщательным наблюдениям можно было доверять, что в какой-то степени могло загладить допущенную оплошность.

Но если верно то, что Вейны не покидали корабля в Ливерпуле, как понять слова капитана и его помощника? Вряд ли их могли одурачить таким образом. Они знают свое дело, больше того, они служат на корабле, где им знаком каждый уголок. Для Вейнов же, наоборот, корабль - место непривычное, и они незнакомы с его порядками. Поэтому им абсолютно невозможно спрятаться на корабле. Нет, если бы они остались на борту, капитан бы об этом точно знал. Объяснения такому противоречию Френч никак не мог найти.

Еще нужно было разобраться, как им с Картером действовать дальше. Доброжелательный французский полицейский помог ему: позвонил в местный офис компании "Бут" и узнал маршрут "Еноха". Была суббота, а в воскресенье в полдень ожидалось прибытие парохода в порт Лейшонеш в Порту. Там "Енох" должен был задержаться на ночь и па следующий день, в 20.00, отбыть из Лейшонеша. Во вторник около полудня пароходу надлежало прибыть в Лисабон и остановиться там на два дня. Следующим по курсу портом была Мадейра.

Френч намеревался встретить "Енох" в Лисабоне, но теперь ему показалось возможным нагнать корабль еще в Порту. В Гавре он купил расписание европейских железнодорожных поездов, и теперь стал его изучать. Маршрут шел в Бордо по линии Париж-Орлеан, потом до испанской границы в Ирун, а дальше через Медину и Саламанку в Порту. Первый трансэкспресс после их приезда в Париж отходил в 22.22 от Гар Кэ д'Орсе и прибывал в Порту чуть за полдень в понедельник. От Порту до Лейшонеша было всего полчаса езды. Таким образом, представители Скотленд-Ярда окажутся там за шесть-семь часов до прибытия корабля. Значит, их цель - Порту.

Сыщикам удалось заказать спальное купе от Парижа до Бордо, а в поезде до Ируна посетить вагон-ресторан. На границе они час ждали поезда, и Френч благословил сообразительного Маннинга, сделавшего им с Картером удостоверения не только на французском, но также на испанском и португальском.

Во время путешествия из Шамони в Барселону Френча уже удивляли просторы европейской земли, но то, что он испытал в пути от Ируна до Порту, не шло ни в какое сравнение с его прежним удивлением. Дорога казалась абсолютно бесконечной - абсолютно. Во всяком случае, Френч так думал, глядя, как миля за милей бесконечно сменяют друг друга, а тем временем за окном смеркается, темнеет и еще медленнее светает. К тому же па испанском высокогорном плато было холодно, ужасно холодно, английские сыщики ели невкусные блюда и не могли выспаться из-за того, что полки как-то подозрительно покачивались. Но все кончается, и в понедельник, в половине второго, на час опоздав, поезд все-таки остановился на центральном вокзале в Порту. Свободного времени было много, и они с Картером сразу же отправились в гостиницу "Порту", чтобы отдохнуть перед поездкой в Лейшонеш.

Френча поразил живописный город Старого Света, примостившийся на крутом гористом побережье Дору, инспектор на каждом шагу замирал от восхищения. Мост Дон-Луиш раскинул свой стальной свод почти на 600 футов и, как громадный паук, навис над мирно текущей рекой. Пройдя по спускающимся к морю улицам, сыщики сели в прибрежный трамвай и поехали к морю, по дороге огибая правое побережье Дору.

Хотя полицейские находились здесь по службе, это не мешало им увлеченно глазеть на природные достопримечательности, которые они проезжали: субтропическую растительность, длинные узкие телеги, запряженные быками, мол, сооруженный через три четверти устья Дору для улучшения судоходности. Затем, оставив позади череду песчаных холмов, трамвай наконец достиг Лейшонеша; внизу открывалась гавань, ограниченная двумя каменными пирсами, и - о чудо!- "Енох" бросал якорь.

Сыщики из Скотленд-Ярда договорились со смуглым лодочником за, как показалось Френчу, капитанское жалованье, и через десять минут они уже во второй раз взошли по трапу на палубу парохода "Енох".

Глава 19

Френч загадывает загадку

Если капитан Дейвис и удивился, вновь увидев Френча в дверях своей каюты, то своих чувств не выдал.

- Добрый день, инспектор,- спокойно приветствовал он своего знакомого.Вернулись к нам? Вам бы стоило тогда остаться, знаете ли.- Он загадочно улыбнулся.- Это было бы гораздо менее утомительно, чем столько времени таскаться по суше и, надо сказать, дешевле. Нашли вы своих преступников?

- Ну, еще нет,- медленно проговорил Френч,- пока. Но надеюсь скоро найти. Капитан, из Ярда мне прислали телеграмму, в которой сообщили, будто бы эти аферисты все-таки на борту вашего корабля.

Капитан нахмурился.

- Не сомневаюсь, Ярд исключительно компетентная организация,помрачнев, сказал он,- но кома дело доходит до того, что мне указывают, кто у меня на борту есть, а кого нет,- ну, это, пожалуй, мягко выражаясь, чересчур. Откуда они могли об этом узнать?

- Сейчас я вам объясню. Телеграмму я получил почти сразу после того, как ваш корабль вышел из Гавра в субботу. В ней сообщалось, что один из ливерпульских сыщиков, сержант Макей, наблюдал за отплытием вашего судна из Ливерпуля. Он тоже разыскивал убийцу, не этого Вейна, в общем, другого человека. Он видел, как Вейны поднимались на борт, но не знал, что они объявлены в розыск. Все же он сумел убедить Ярд, что это были именно они. Макей дождался, пока корабль отчалил, и утверждает, что Вейны на берег не спускались. Я лично знаком с сержантом и знаю его как исключительно обязательного и честного полицейского. Так что если он о чем-то сообщает, я уверен, что это правда. Дальше: никто из ваших подчиненных не видел, как эти двое спускались на берег, и при всем уважении к вам и вашему помощнику есть основания считать, что они по-прежнему на борту. Телеграмма заканчивалась тем, что мне было велено догнать вас или здесь, или в Лисабоне, и продолжить розыски.

- Нас вы догнали, а раз так, я бы хотел задать вам, быть может, нескромный вопрос: что вы намерены предпринять теперь?

Френч понял, что если хочет заручиться поддержкой капитана Дейвиса, то отвечать должен со всей осторожностью.

- Капитан, я собирался просить вас о помощи, хотя понимаю, что уже причинил вам массу хлопот. Вот о чем я подумал по пути к вам. Допустим, что информация из Ярда верна и преступники действительно находятся на борту. После проведенного вами обыска очевидно, что они присутствуют на корабле, но выдают себя за двух других. Думаю, что мои коллеги из Ярда приняли во внимание как раз такую возможность.

- И что дальше?

- То, что это не так уж неправдоподобно, как кажется. Эта женщина была актрисой, и как нам известно, очень изобретательной. Ее талант проявился не только на сцепе, но и в более тонкой роли, недавно блистательно ею исполненной ради розыгрыша. Она прибыла из Нью-Йорка в Саутгемптон па лайнере "Олимпик" и сумела убедительно представить из себя англичанку, и этому поверили как пассажиры, так и персонал. Потом в Лондоне убедила всех, что она американка. Я встречался с этими людьми - это умные, серьезные люди,- но они со смехом отвергали мысль, что она не та, за кого себя выдавала. Если она была способна на такое, она бесспорно сумела бы выдать себя еще за кого-нибудь. Ей лишь потребовался бы довольно простой грим, чтобы вы с вашим помощником ничего не заподозрили.

Капитан слушал внимательно, но его оскорбленные чувства еще не улеглись и заметно выдавали себя.

- Все это вполне могло бы быть,- сказал он,- по вы не учли наличность билетов. Билеты из Ливерпуля заказали сто семьдесят шесть пассажиров, и почти в каждом случае билеты были взяты заранее и каюты зарезервированы. Исключение составляли лишь несколько мужчин. На борту появились все сто семьдесят шесть, в том числе и мистер и миссис Вейн. Но когда мы отплывали из Ливерпуля, пассажиров было сто семьдесят четыре. Понимаете, о чем я? О том, что все остальные пассажиры на борту и учтены.

- Понимаю,- задумчиво согласился Френч,- и, возможно, вы правы. Ваши доводы действительно трудно опровергнуть. Но в то же время, в соответствии с распоряжениями из Скотленд-Ярда я обязан проверить все еще раз.

- Конечно, но каким образом?

- Не знаю. Пока не вижу, что можно предпринять. Конечно мне придется опросить всех женщин на борту, особенно обращая внимание на грим, чтобы выяснить, кто попытался за ним скрыть свою внешность. Если это не поможет, я или брошу поиски, или что-то еще буду придумывать. Надеюсь, вы можете оставить меня па борту до Лисабона?

- С удовольствием.- Капитан, казалось, справился со своим минутным раздражением.- Если я чем-то смогу вам помочь, скажите. Хотя, признаюсь: думаю, что вы на ложном пути, но я окажу вам любое содействие.

- Благодарю вас, капитан. Вы поймете меня: что бы я ни думал сам, в этом случае не я здесь главный. Сейчас мне бы хотелось побеседовать с вашим помощником относительно списка пассажиров.

- Это, в любом случае, легко устроить,- сказал капитан Дейвис и нажал кнопку вызова.

Помощник капитана не видел возвращения инспектора ч выразил изумление, снова встретив его на боргу.

- Мне начинает казаться, не посещают ли призраки наш корабль,улыбнулся он, пожимая Френчу руку.- С мистером и миссис Вейн мы расстаемся в Ливерпуле, а в Гавре вы говорите, якобы они на корабле. Вас мы оставляем в Гавре - я лично видел, как вы сходили на пристань,- и вот в Лейшонеше вы снова на корабле! Какого досточтимого незнакомца мы должны ожидать в Лисабоне?

- Надеюсь, что в Лисабоне вас покинут четверо,- в топ ему ответил Френч.- Хоть и невежливо так говорить, но ничто не обрадует меня больше, чем возвращение в родные края в компании с моим сержантом и четой Вейнов.

- Как? Вы до сих пор считаете, что они на корабле?

- Инспектор по-прежнему так считает,- вставил капитан,- и он хочет побеседовать с вами об этом. Отведите его в свою каюту и постарайтесь оказать ему всяческую посильную помощь.

- Есть, сэр. Пройдемте ко мне, мистер Френч.

Мистер Дженнингз, хотя несомненно деловой человек, обладал приятными мягкими манерами, очень привлекавшими многих; к нему шли за советом, уверенные, что, несмотря на занятость, он обязательно уделит их бедам самое пристальное внимание. Точно так же он выслушал Френча, точно так же достал список пассажиров и был готов обсуждать с сыщиком всех, указанных в нем.

- Я сначала познакомлюсь с женщинами,- предупредил Френч.- Вы сказали, их на борту шестьдесят семь, то есть примерно вдвое меньше, чем мужчин. К тому же о миссис Вейн у меня больше сведений, чем о ее муже. Так что, если не возражаете, давайте с них и начнем.

Помощник пробежал пальцем по списку.

- Первая у нас мисс Акфилд. Ей на вид от пятидесяти до шестидесяти лет. С ней можно легко встретиться, но я сомневаюсь, чтобы она была кем-то иным, чем она есть на самом деле.

Френч записал особенности.

- Хорошо,- сказал он,- давайте дальше.

- Дальше идет мисс Бонд. Она тоже в летах, но не ваша знакомая точно: как минимум на четыре дюйма выше.

- Очень хорошо.

- А это миссис Брент. Она совсем молоденькая, путешествует с мужем, они, очевидно, совсем недавно обвенчались. Для миссис Вейн слишком молода.

Двое мужчин продолжили работу над списком, исключая одну за другой непохожих женщин. Миссис Кокс была слишком высокой, мисс Даффилд слишком маленькой, миссис Иглфилд слишком полной, мисс Фейтон слишком худой и так далее. В конце концов они сократили число кандидатур до десяти, из которых, но правде говоря, ни одна не обещала Френчу никаких надежд.

Была лишь одна пара, поначалу привлекшая внимание инспектора. Мистер Перейра да Силва и его дочь, мисс Мария да Силва. Они почти все время находились в своих каютах и лишь изредка присоединялись к другим пассажирам. Мистеру да Силве было, на глаз мистера Дженнингза, за семьдесят; он, по всей видимости, был инвалидом, так как на борт он поднимался с трудом, опираясь на палку и на плечо дочери. Он практически прикован к постели, и мисс да Силва неустанно заботится о нем, читает и сидит с ним, тогда как многие дочки в такой ситуации развлекались бы на палубе или в салоне вместе с другими пассажирами. "Эти двое вместе, и мисс, такая милая в редкие минуты появления на палубе или в салоне, в основном почти не выходит из каюты. Это, пожалуй, достаточно подходящая уловка для беглецов",- подумал Френч. Его подозрения усилились, когда он узнал, что мисс да Силва в целом похожа на миссис Вейн. Но мистер Дженнингз вскоре разрушил его надежду как карточный домик. Отец и дочь были явно бразильцами. Оки, а скорее, женщина - поскольку старик был слишком слаб даже для того, чтобы предъявлять билеты,- свободно говорила по-португальски, так, как настоящая бразильянка. А вот английский у нее был не просто ломаный, а ломаный именно так, как ломают его бразильцы и португальцы. Да Силва проживают в Рио, как понял мистер Дженнингз, и приезжали в Англию навестить брата мистера да Силвы, лондонского торговца. Они взяли билеты до Пары, где живут другие их родственники, и оттуда вернутся в Рио. Каюты и билеты они заказали раньше Вейнов.

Френч был разочарован. На всякий случай купив билет до Лисабона, не привлекая к себе внимания, он вернулся в свою каюту, а сержант Картер остался наблюдать у трапа.

Закурив трубку и устроившись у открытого иллюминатора, инспектор все ломал голову над тем, как справиться с задачей. Корабль вышел из гавани между двух каменных молов и пошел, взрезая носом глубоководье ленивых атлантических волн. В это время к Френчу забежал помощник капитана и сказал:

- К слову, о маскировке. Жаль, что вы не можете сами надеть маску, мистер Френч. Сегодня вечером у пас в кают-компании первый импровизированный концерт. У вас была бы отличная возможность посмотреть на всех пассажирок.

- А что, это мысль,- отозвался Френч.- А вы не спрячете меня, скажем, у двери в кают-компанию, чтобы я взглянул на всех входящих?

Мистер Дженнингз обещал подумать, как это устроить, и уже собрался уходить, когда Френча озарила идея, и он сказал:

- Мистер Дженнингз, не беспокойтесь пока об этом. Не зайдете ли ко мне через полчасика? Я тогда кое о чем вас попрошу.

Дженнингз с любопытством взглянул на инспектора, но лишь кратко ответил "Идет!" - и ушел. Через оговоренное время он вернулся, и Френч заговорил серьезно.

- Послушайте, мистер Дженнингз, если вы сумеете кое-что для меня сделать, буду ваш должник по гроб жизни. Дело вот в чем. Прежде всего, я хотел бы, чтобы вы незаметно провели меня в кают-компанию до начала концерта. Хочу занять такое место, чтобы при входе в зал меня не видели. Это возможно?

- А почему же нет - пожалуй. Это я вам как-нибудь устрою. Насколько я понял, вы надеетесь, что, увидев вас, эта дама от неожиданности выдаст себя?

- Примерно, хотя не совсем так. Это могло бы сработать, если бы она знала меня в лицо, а она, я думаю, не знает. У меня другая идея. Пусть кто-нибудь прочтет вот это, в качестве номера на концерте. Не хотите ли вы?

И Френч протянул помощнику капитана лист бумаги, на котором за полчаса смастерил такое объявление:

Загадка

За лучший ответ победитель получит приз - пятифунтовую коробку шоколадных конфет.

Если Она - Уинтер в "Комеди",

Уорд на "Олимпике",

Рут в "Савойе",

Вейн в Крю-лодж,

То кто Она на нашем "Енохе"?

Мистер Дженнингз вопросительно поглядел на инспектора.

- Я не совсем вас понял.

- Это псевдонимы той дамы и места, где она под ними появлялась.

- Вот это да!- В глазах моряка вспыхнуло восхищение - Здорово придумано! Если эта женщина здесь и не чует опасности, при этих словах она себя выдаст. А почему бы вам самому это все не прочесть?

- Если она предпримет попытку к бегству, мне нужно будет ее обогнать. Если она побежит, это будет означать, что ее мужа на концерте нет, а я хочу перехватить ее до того, как она успеет его предупредить. Картер тоже будет на страже.

- Ладно, прочту, если хотите, но, по правде сказать, вам бы лучше поискать на эту роль кого-нибудь другого.

- Например, капитана Дейвиса?

Дженнингз невольно оглянулся и понизил голос.

- Мой вам совет: оставьте старину капитана в покое. Ему это не понравится. Он относится к пассажирам как к своим гостям и разыгрывать их явно не захочет.

- Но я не разыгрываю их,- лукаво сощурился Френч. Достав из кармана купюру в один фунт, он протянул ее помощнику: - Это на коробку конфет, и ее обязательно получит тот, кто отгадает загадку. Никакого "мошенства". А поймаем мы эту даму или нет, никому знать не требуется.

Дженнингз улыбнулся, но с сомнением покачал головой.

- Тогда это деньги на ваши "похороны". Но раз я сказал, что прочту, значит, прочту.

- Прекрасно!- Френч снова был весел и благодушен.- И вот еще одно, если эта задумка провалится. Миссис Вейн может ведь остаться в каюте. Я хотел бы, чтобы вы посмотрели на женщин в салопе и назвали мне отсутствующих. Тогда я пойду по каютам и под каким-нибудь предлогом переговорю со всеми.

На это помощник капитана тоже согласился.

- Я вам пока пришлю обед,- сказал он вставая,- а потом, когда пассажиры пойдут в столовую, я за вами зайду и мы все подготовим в кают-компании.

- И еще пришлите сюда Картера. Мы вместе пообедаем, и я объясню ему свою задумку.

Дженнингз ушел, а Френч повернулся к иллюминатору и стал смотреть на вздымающиеся волны. Совсем стемнело, но небо было ясно и на нем сияла полная луна. Необозримую равнину моря пересекала широкая полоса света, по краям мерцая мириадами серебристых искр. Его каюта располагалась по левому борту, и примерно в трех милях от корабля инспектор мог разглядеть неясную белую полосу прибоя у прибрежных скал. Казалось, что в море ужасно холодно, и, поежившись, Френч отошел от иллюминатора, и тут появился Картер.

- А, вот и ты, Картер. Мистер Дженнингз обещал прислать нам что-нибудь поесть. Я задумал одно дельце на сегодняшний вечер.- И он изложил помощнику свой план и то, что он поручал непосредственно Картеру. Тот на все ровным голосом отвечал: "Есть, сэр",- но Френч видел, что его замысел произвел впечатление на сержанта.

Незадолго до восьми мистер Дженнингз зашел и пригласил заговорщиков следовать за ним. Они быстро прошли по палубе, по каким-то коридорам и незамеченными пробрались в кают-компанию. Там помощник капитана уже установил возле двери два кресла, спрятанные за ширмой. С места Френча были видны лица входящих, а с кресла Картера открывался обзор на весь зал.

Концерт был назначен на половину девятого и пассажиры небольшими группками уже начали заполнять кают-компанию. Держа на коленях раскрытую книгу, Френч пристально и в то же время незаметно изучал каждого входившего. Вот он впился взглядом в темноволосую слегка полноватую женщину, прошедшую в компании двух мужчин. Ему показалось, что она немного похожа на изображенную на фотографии, но ее выразительная жестикуляция и быстрый разговор на незнакомом языке убедили его, что это не та, которую он ищет. Обратившись к стюарду, инспектор узнал, что это мисс да Силва, которую он уже имел случай заподозрить.

Зал постепенно заполнился людьми, но нигде сыщики не заметили дамы с внешностью разыскиваемой. Концерт начался коротким сольным выступлением известного пианиста, направлявшегося на лечение в Мадейру.

Френч меломаном не был, но даже будь он им, сейчас он совершенно не смог бы следить за программой концерта. Все внимание он сосредоточил на изучении лиц сидевших мужчин и женщин. Едва ли инспектор отметил, что знаменитый пианист завершил свой мини-концерт виртуозным исполнением сложнейшего по технике пассажа, две дамы - а может, три,- спели, густой бас прогудел что-то вроде шотландской песни, а скромная, очень хорошенькая девушка сыграла какую-то приятную мелодию на скрипке. Но вот он встрепенулся и в напряженном ожидании обратил взор на появившегося на сцене мистера Дженнингза.

- Леди и джентльмены!- обратился к публике помощник капитана своим приятным голосом.- Возможно, загадки уже пережили свои дни и, конечно, в разгаре концерта не лучшее время их загадывать, но позвольте мне, однако, одну вам предложить. Она имеет отношение к нашему путешествию и загадана одним из вас. За лучший ответ на нее он предлагает в качестве приза вот эту большую коробку шоколадных конфет. Итак, все желающие могут взять себе распечатанную копию, а загадка такова: "Если Она - Уинтер в "Комеди", Уорд на "Олимпике", Рут - в "Савойе" и Вейн в Крю-лодж, то кто Она на нашем "Енохе"?

Публика слушала с добродушным вниманием. На миг мистер Дженнингз замер, продолжая мило улыбаться. В мягко покачивающемся салоне слышалось лишь мерное гудение двигателей. Обычный в таких ситуациях негромкий гул голосов только начал подниматься, как вдруг в тишине раздался неожиданный щелчок. У мисс да Силва с колен соскользнула сумочка и с легким металлическим стуком упала на паркет.

Френч, чуть вздрогнув, взглянул на ее лицо. На нем появилась какая-то тень, рука сжалась в кулак, и костяшки пальцев приобрели желтоватый оттенок. Женщина явно слышала, как упала ее сумочка, и в застывшем взгляде Френч прочитал нарастающий ужас. Кроме него никто как будто не заметил ее замешательства. Сидевший рядом мужчина наклонился за сумочкой. В тот же момент полный пожилой джентльмен с военной выправкой нарушил безмолвие, веселыми восклицаниями приглашая других поломать голову над загадкой, и вслед за ним заговорили все вокруг. Мисс да Силва тихо встала и, пошатываясь, направилась к двери.

Встать и открыть ей дверь было для Френча обычным проявлением вежливости. Слегка поклонившись, он подержал дверь, давая ей пройти, и сразу же пошел следом, закрыв дверь за собой.

Они остались одни в коридоре, ведшем к трапу на другую палубу. Он еще раз пристально посмотрел на женщину, и сомнений у него не осталось. Ловко изменены прическа, брови, а также форма челюсти, меняющая очертания лица, цвет кожи сделан более смуглым, надеты очки,- но перед ним все равно та, что изображена на фотографиях. Он положил руку ей на плечо и строго сказал:

- Мисс Уинтер, я инспектор Френч из Скотленд-Ярда. Вы арестованы по обвинению в участии в убийстве Чарлза Гетинга и в краже драгоценных камней и денег в фирме "Дьюк и Пибоди" двадцать пятого ноября прошлого года.

Женщина не ответила, только молнией взметнулась ее свободная рука ко рту. Френч вцепился в ее руку, но... Женщина сглотнула и в то же мгновение потеряла равновесие. С выступившими на лоб бусинками пота, Френч подхватил ее и осторожно положил на пол. Она была без сознания. Инспектор поспешил обратно в салон, тихо пробрался туда, где сидел корабельный врач, и что-то шепнул ему на ухо. Тотчас же поднялся сержант Картер, и мгновение спустя двое сыщиков встревоженно смотрели на неподвижное тело актрисы. Доктор Сандифорд склонился к ней.

- Боже правый!- воскликнул он в испуге.- Она мертва!- Врач приблизил нос к се губам.- Синильная кислота!- Он воззрился на своих спутников со страхом и удивлением.

- Да, это самоубийство,- констатировал Френч.- Давайте перенесем ее в мою каюту, пока никто не увидел.

Ничего не знавший врач взглянул на инспектора с внезапно охватившим его подозрением, но Френч кратко пояснил ситуацию, врач кивнул, и все трое перенесли безжизненное тело в каюту инспектора и аккуратно уложили на диван.

- Когда вы осмотрите труп, сообщите обо всем капитану,- сказал Френч доктору Сандифорду,- а нам с Картером надо арестовать мужа покойницы. Кстати, проводите нас в его каюту.

Врачу хватило на осмотр нескольких секунд, после чего он молча повел за собой полицейских к каюте на верхней палубе. Френч постучал в дверь и тотчас вошел, остальные последовали за ним.

Они оказались в просторной комнате, обставленной под гостиную. Открытая дверь вела в спальню. В гостиной было уютно, повсюду лежали книги и газеты, на столике стояли шахматы, лежала колода карт. На шезлонг было брошено вышивание. На обеденном столе стояла чашка с остатками выпитого кофе, в воздухе висел густой запах хорошего табака.

В кресле под торшером сидел пожилой джентльмен в халате и тапочках, с сигарой в одной руке и книгой - в другой. Даже сидя он выглядел высоким. Длинные волосы, борода, усы и кустистые брови были совершенно белыми. Он смотрел на незваных гостей с недоумением и нескрываемым раздражением.

Но когда взгляд седого мужчины остановился на Френче, его лицо выразило изумление, неверие и все нарастаюший ужас. Френч шагнул к нему, но потрясенный старик не шелохнулся, уставившись на незваного гостя как кролик на удава. И вот уже Френч в изумлении воззрился на своего визави. Что-то знакомое было в его глазах. Такой оттенок темно-синего Френч отлично помнил. И под уголком левого глаза была родинка, крошечная темная родинка, которую сыщик не так давно видел. Мужчины долго и напряженно изучали друг друга, не двигаясь с места.

И вдруг Френч вспомнил, у кого он видел такой цвет глаз и родинку. Потрясенный, он подался вперед:

- Мистер Дьюк!- не веря себе, ахнул он.

Старик с яростным ревом загнанного зверя уже отчаянно рылся в кармане. Френч и Картер мгновенно бросились на него и поймали руку, которую старик стремился поднести ко рту. Пальцы сжимали крохотную белую пилюлю. Через секунду ему надели наручники, Френч тщательно обыскал одежду арестованного и обнаружил в кармане флакончик, где оставалось еще несколько смертоносных пилюль. В это время на пороге появился капитан Дейвис.

- Закройте, пожалуйста, дверь, капитан,- попросил его Френч.Скотленд-Ярд в итоге оказался прав. Вот преступник.

В нескольких словах капитана посвятили в суть произошедшего. Потом Френч осторожно и с искренним сочувствием рассказал арестованному о смерти мисс Уинтер. Тот лишь с облегчением вздохнул.

- Слава богу!- вскрикнул он в порыве чувств.- Она ушла раньше меня! Слава богу, что успела! Теперь, когда ее нет, мне не важно, что ждет меня. Если бы не моя дочь,- его голос дрогнул,- я бы благодарил судьбу, что все кончено. Последние месяцы я жил как в аду. Повсюду мне мерещится Гетинг, что он смотрит на меня. Это просто ад, настоящий ад! Злейшему врагу не пожелал бы того, через что прошел сам. Я полностью признаю свою вину. Только прошу вас: как можно скорее избавьте меня от позора.

Все произошло так быстро, что Френч с того момента, как узнал в пассажире лайнера мистера Дьюка, не в состоянии был ни о чем подумать. Теперь же, когда ситуация была взята под контроль, его с еще большей силой потрясла удивительная развязка. Френчу казалось, что на миг он ступил за грань сверхъестественного, словно увидел воскрешение из мертвых. Мистер Дьюк был мертв - так, по крайней мере секунду назад он считал. Доказательства смерти были бесспорны, и вдруг - они рухнули! Какой фокус сделал преступник? Как ему удалось так ловко обмануть всех, изучавших странное самоубийство во время плавания от Гарвича в Хук? Френчу страстно захотелось поскорее вернуться в Скотленд-Ярд и разобраться в этой головоломке. Теперь уже он твердо знал, что уничтожит все белые пятна в этом, так неожиданно раскрытом деле.

На следующий день корабль бросил якорь в Лисабоне, и там Френч со своим арестантом пересели на лайнер, направлявшийся в Британию. Через три дня они уже были в Лондоне.

Глава 20

Заключение

Теперь, когда личность убийцы была установлена, инспектору Френчу не составило труда уточнить все подробности убийства Чарлза Гетинга и кражи алмазов и расположить их в надлежащем порядке. Он в который уже раз пришел к выводу: то, что на первый взгляд представляется неразрешимой тайной, часто оборачивается очень простой историей. Вкратце обстоятельства, выясненные частично в ходе расследования, частично из признания Дьюка,- были таковы.

Реджиналд Эйнзли Дьюк вел спокойную и счастливую жизнь до тех пор, пока на него не обрушилось ужасное несчастье. Ум его жены помутился, и ее поместили в дом для душевнобольных как опасную неизлечимую пациентку. Хотя мистер Дьюк никогда не испытывал страстной любви к своей жене, они были искренне привязаны друг к другу, и после такого удара он долго не мог прийти в себя. Но так же, как и всегда, время смягчило остроту горя, и страшные годы остались позади, как кошмарный сон. А потом он увидел на сцене "Комеди" актрису Сисси Уинтер, она ему понравилась, и он пригласил ее однажды на ужин. Интерес оказался взаимным, последовали новые встречи, и чувство мистера Дьюка переросло в безумную любовь. К его безграничному восторгу, он вскоре понял, что мисс Уинтер разделяет его страстное чувство.

Перед ними возникла обычная в таких случаях преграда: они не могли пожениться. Поэтому, передумав обо всем многократно, они поступили так, как поступили бы на их месте многие,- стали вести тайную жизнь. Если бы не дочь мистера Дьюка, им не составило бы труда скрывать такое положение. Но Дьюк не хотел запятнать репутацию Силвии и решил, с одобрения мисс Уинтер, вести двойную жизнь и содержать два дома. Потребовалась маска, и он воспользовался внешностью Вандеркемпа. Коммивояжер был приблизительно одного с Дьюком роста и телосложения. С помощью любимой Дьюк подобрал себе парик, накладные усы, очки,- и научился ходить ссутулясь, как Вандеркемп. Как Дьюк он оставался самим собой, а в гриме становился Вейном. Их уловка удалась на славу, и никто ничего не заподозрил. Дочери Дьюк объяснял свои частые отлучки необходимостью быть в постоянном контакте с филиалом в Амстердаме, а прислуге в Пеннингтоне, ставшем потом Крю-лодж, дали понять, что он коммивояжер инженерной фирмы.

Все шло замечательно, пока война не подорвала прибыльности его бизнеса. Содержать два дома Реджиналду Дьюку стало не под силу. Некоторое время он перебивался как мог, но потом его стал неотступно преследовать соблазн, и, чем хуже шли дела, тем сильнее он становился. По сути, все дело по продаже алмазов было подконтрольно лишь ему, Дьюку, совладельцы мало им интересовались. Пибоди постарел и ушел на покой, а Синнамонд разбогател и почти все время проводил в путешествиях. Чуть-чуть подтасовать цифры, слегка кое-что подправить в расчетных книгах - и Дьюк получит необходимые для привычной жизни деньги. Он изо всех сил сопротивлялся этому соблазну, но все равно просчитывал в уме новые пути достижения цели. Должно получиться совершенно безопасно... никто не подкопается... И в конце концов владелец фирмы пал перед соблазном. Подтасовка удалась на славу, Дьюк справился с финансовыми трудностями, поздравил себя и абсолютно уверился в том, что теперь все наладится.

Но одного он не предусмотрел. Он забыл, что невозможно перестать обманывать или воровать по своему желанию. Очень скоро Дьюк обнаружил, что каждая подделанная статья расходов и доходов требует дальнейших подделок для своего подтверждения, и как бы теперь ни старался вырваться из трясины мошенничества, она засасывала его все больше и больше. И разразилась неизбежная, но непредвиденная им катастрофа. Его личный секретарь, Чарлз Гетинг, что-то заподозрил, стал разбираться в счетах, обнаружил, что его подозрения подтверждаются, и со свойственной ему прямотой представил директору фирмы свои расчеты, заявив, что долг обязывает его призвать всех совладельцев.

Дьюк, поняв, что прижат к стене, стал клятвенно убеждать Гетинга, что тот ошибся и скоро нестыковка прояснится. Надо лишь подождать отчета из Амстердама, и сразу же все встанет на свои места. В тот же вечер Дьюк приехал в Крю-лодж и рассказал о возникшей проблеме своей возлюбленной. Коварная и умная женщина поняла: если ей удалось скрыть их первое нарушение морали простым ношением обручального кольца, то теперь перед ними стоит задача совсем иного рода. Если все откроется, это будет означать заключение в тюрьму ее незаконного мужа и потерю ее собственной репутации. Она быстро решила, что огласки нужно избежать во что бы то ни стало.

Пустив в ход все свое искусство, после упорного сопротивления, она уговорила-таки Дьюка принять ее доводы, и они стали вместе ломать голову над изобретением плана, чтобы обезопасить себя. Идею предложила мисс Уинтер, а Дьюк, не столько хитрый, сколько скрупулезный, проработал детали. План сводился к тому, чтобы убить Гетинга, инсценировать ограбление конторы, захватить как можно больше алмазов, а потом отплыть в далекие и более безопасные земли.

Мисс Уинтер знала Бразилию и Штаты как свои пять пальцев. Ее отец родился в Англии, но как представитель фирмы был направлен в Рио-де-Жанейро и осел в Бразилии, женившись на португалке. У их дочери открылся актерский дар. Родители умерли, когда Сисси не было и двадцати, но уже в столь юном возрасте она стала участвовать в постановках на сцене в Рио. Через пять лет режиссер из Нью-Йорка, путешествуя по Бразилии, увидел ее игру и, оценив талант, заключил с мисс Уинтер контракт. Через два года выступлений в Соединенных Штатах она переехала в Лондон и здесь, как уже говорилось, познакомилась с мистером Дьюком.

Проживание в Бразилии и знание Америки подкрепляло план мисс Уинтер. Бразилия была той самой страной, куда можно бежать после преступления, и первой заботой заговорщиков стала организация побега. Никаких сомнений в том, что они - Вейны, ни у кого не возникло. Они легко получили паспорта для поездки в Бразилию. Знания и искусство мисс Уинтер в театральном деле помогли им выстроить соответствующие роли, которые они и разыграли в том же бюро, но уже при получении паспортов на имя отца и дочери да Силва. Таким образом преступники обзавелись двумя комплектами паспортов - на имя Вейнов и да Силва.

Вторым пунктом плана было изыскание достаточной суммы наличных денег на покупку билетов на лайнер и на другие неизбежно возникающие расходы. Для этого была задумана поездка миссис Вейн в Нью-Йорк. Ей нужно было отплыть одним рейсом и тотчас же вернуться другим. Во время возвращения она должна была внимательно изучить попутчиц и выбрать самую похожую на себя женщину, познакомиться с ней, выяснить о ней как можно больше и получить данные, которые помогли бы в дальнейшем свалить вину за мошенничество на эту американку. В Саутгемптоне миссис Вейн следовало дождаться ухода с причала "прототипа" своей новой роли, уточнить, куда та направляется, потом в какой-нибудь гостинице перегримироваться, приехать в Лондон и остановиться в том отеле, где она наверняка не столкнется со своим двойником. На следующий день ей надлежало переговорить с Уильямсом по поводу залога алмазов без документов, и в случае удачи позвонить Дьюку из телефона-автомата, чтобы он мог приступить к выполнению решающей части их замысла.

В это же время Дьюк должен был успокаивать Гетинга обещаниями предоставить ему объяснение мнимых нестыковок в счетах, сказать, что настоящие деньги для расплаты с долгами они получат, как только из Амстердама поступят некоторые письма. Ему нужно было также собрать в одном месте максимальное количество алмазов. Потом Дьюк должен был назначить Гетингу встречу в конторе вечером того дня, когда мисс Уинтер в первый раз придет в фирму ростовщиков "Уильяме и Дейвис", якобы для решения всех вопросов. После этого надлежало убить Гетинга, забрать алмазы и деньги из сейфа, передать мисс Уинтер на запасной лестнице метро несколько камней для заклада у Уильямса и как можно скорее вернуться домой с остальными камнями.

Замысел показался Дьюку и актрисе не совсем надежным, и они разработали еще три дополнительные уловки, чтобы лучше обезопасить себя, если возникнут подозрения.

Первой было обеспечение алиби мистера Дьюка. Было решено, что он пообедает со своим поверенным в клубе и уйдет оттуда в заранее оговоренное время. Важно было, чтобы поверенный и клубный портье запомнили это время, а прислуга - время возвращения Дьюка домой. Промежуток должен был оказаться таким, чтобы он спокойно мог дойти до дома пешком. Так он и скажет полиции. На самом же деле Дьюку надо было взять такси неподалеку от клуба, доехать почти до самой конторы и после убийства Гетинга вернуться домой в Хэмпстед на метро.

Вторая предосторожность заключалась в попытке бросить тень на Вандеркемпа. Для этого Дьюк лично отпечатал письмо, призывавшее коммивояжера в Лондон за получением секретных инструкций, и распорядился, чтобы Гетинг до встречи с ним принял Вандеркемпа, отправил его от имени Дьюка в Европу ждать у моря погоды и передал тому деньги банкнотами, номера которых, как Дьюк надеялся, записаны в банке. Впоследствии Дьюк стал бы утверждать, что эти банкноты украдены из сейфа.

После преступления дела пошли так гладко, что заговорщики решили не использовать пока третью предосторожность. Они даже стали подумывать о том, что вообще не нужно бежать в Бразилию и можно по-прежнему жить в Лондоне. Но неожиданно инспектор Френч сказал Дьюку о том, что неуловимой миссис Икс является актриса Сисси Уинтер. Карточный домик преступников зашатался, и теперь надо было бежать. Боясь ехать в Крю-лодж, Дьюк написал мисс Уинтер шифровку. О шифре они позаботились заранее. Но по одной из непредвиденных случайностей, которые вмешиваются в жизни и планы смертных, как только Дьюк отправил шифровку, они с мисс Уинтер столкнулись в вагоне метро. Когда платформа опустела, Дьюк передал новости соучастнице напрямую. И тогда мисс Уинтер совершила ошибку, из-за которой весь их хитроумный замысел полетел под откос. Она забыла, что Дьюк отправил ей шифровку, и бежала, оставив письмо в руках полиции.

Дьюк же, ни о чем не подозревая, приступил к осуществлению третьей предосторожности: инсценированию самоубийства как причины своего исчезновения. Это ему удалось благодаря загодя продуманному трюку. Дьюк заказал на свое имя билет и каюту из Лондона в Амстердам и обратно через Гарвич и постарался зафиксировать внимание клерка на своей внешности. В другой кассе под личиной Вейна он приобрел такой же билет от Лондона до Брюсселя тем же рейсом.

Под своим именем владелец фирмы приехал на поезде в Гарвич, выбрав вагон так, чтобы одним из первых взойти на борт судна, предъявил билет, получил талон на высадку и занял свою каюту. Там он распаковал багаж и оставил письмо для дочери. Затем загримировался под Вейна, незаметно выскользнул из каюты, смешавшись с последними пассажирами, поднимавшимися на корабль, подал свой билет на имя Вейна и прошел в каюту, предназначенную ему как Вейну. В его же облике он сошел на берег, оставив на судне неопровержимые доказательства самоубийства Дьюка.

В Брюсселе он взял билет, чтобы вернуться через Халл в Лидс, и остановился в отеле "Виктория" до отплытия "Еноха". Мисс Уинтер присоединилась к нему в Лидсе, и они поехали в Ливерпуль. Сбить дотошных сыщиков со следа преступники решили с помощью той же уловки, к которой прибегал Дьюк, инсценируя самоубийство. У них было при себе два комплекта билетов - на имя Вейнов до Манаоса и на имя да Силва - до Пары; заказывая каюты, они каждый раз пытались обратить внимание на свою внешность. Заранее были заготовлены чемоданы - побольше и поменьше. В маленькие они упаковали одежду и алмазы и наклеили бирку "Да Силва", а на большие - "Вейн". Чемоданы "Да Силва" спрятали в чемоданы "Вейн", поднялись на борт под именами Вейнов, прошли в свою каюту, под той же личиной вернулись к помощнику капитана и сказали, что им нужно ненадолго сойти на берег, потом вышли на палубу в сторону сходен, но не сошли, а вернулись в свою каюту, перегримировались в отца и дочь да Силва, забрали маленькие чемоданы, незаметно вышли и предстали перед помощником как вновь прибывшие на корабль.

Замысел в целом сработал, как и планировалось, если не считать оплошности мисс Уинтер, не дождавшейся шифровки и не уничтожившей ее. Но преступники не знали, что еще раньше вся их затея чуть не повисла на волоске из-за непредвиденного случая. Когда в ночь преступления мистер Дьюк выходил с Хэттон-гарден на Холборн-стрит, Силвия и Харрингтон как раз возвращались из Ист-Энда и увидели его. Он торопливо шел по тротуару, и лицо его выражало отнюдь не обычное спокойное достоинство. Что-то вороватое было в его походке, а в лице, ненадолго попавшем в полосу света из витрины кондитерской, читались мука и ужас. Почуяв недоброе, Силвия остановила такси и вместе с Харрингтоном поспешила за отцом, но он исчез прежде, чем они добежали до тротуара. Мисс Дьюк быстро забыла об этом эпизоде. Даже когда утром отец сообщил ей об убийстве, дочь не подумала заподозрить его. Но потом он со старательной естественностью сказал, что весь вечер накануне провел в клубе и вернулся домой пешком. Тогда-то Силвия вспомнила то, что видела ночью, и поняла, что отец ей лжет. В ее душу закралось подозрение. Испугавшись, как бы Харрингтон случайно не выдал сведений, которые наведут полицейских на след отца, она позвонила возлюбленному, назначила срочную встречу и предупредила его. В тот же день Харрингтон приехал к ней и рассказал о положении дел в конторе. И тогда Силвия обрушила на него решение отложить свадьбу, пока все не выяснится. Потом она поняла, что инспектор Френч подозревает, будто они с Харрингтоном что-то знают о преступлении. У бедной девушки чуть не помутился ум от страха, что делать в случае ареста отца.

Остается лишь сказать о том, что несколько недель спустя Реджиналд Эйнзли Дьюк понес высшую меру наказания за свои преступления. Его дочь, возненавидев Лондон и всю Англию за кошмарные воспоминания, позволила уговорить себя еще раз назначить день венчания со Стэнли Харрингтоном и уехала с ним искать счастья на ранчо одного из родственников Вандеркемпа в Южной Калифорнии. Фирма "Дьюк и Пибоди" кое-как пережила скандал и убытки, и совладельцы не забывали дочерей Гетинга при погашении счетов.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА: "Самое запутанное дело инспектора Френча"

Самый первый роман с инспектором Джозефом Френчом. Несмотря на достаточно претенциозное название критики сразу отметили, что автору в дальнейшем удавалось создать куда более запутанные сюжеты. И хотя преступлению в Хэттон-гарден нельзя отказать в хитроумии, "Самое запутанное дело" так и не попало в списки лучших книг об инспекторе Френче.

Замысел преступления не совсем соответствует поджанру полицейского романа, в котором подозреваемые, сменяя друг друга, уходят со страниц навсегда, а инспектор делится своими версиями по ходу их появления. Возникает впечатление, что Джон Роуд, Эдмунд Клерихью Бентли или Филип МакДоналд воплотили бы эту идею куда как в более выигрышной форме.

Ранний полицейский роман, в отличие от книг поздних классиков вроде англичанина Колина Декстера или американца Эда МакБейна, отличался упрощенным психологизмом и часто создавал впечатление весьма небрежного ведения следствия по сравнению с методами сыщиков-любителей (недаром в серии с участием мисс Силвер инспектор Лэм неоднократно указывает на преимущества, которыми она обладает по сравнению с официальными представителями закона). Так, инспектор Френч совсем не расспрашивает Вандеркемпа о его племяннике и прекращает наводить справки о ключе от сейфа. Он не проверяет сразу несколько возможных версий, предпочитая следовать одной линии расследования. И уж, разумеется, здесь, как и во всех романах 20-х годов, напрочь отсутствует социальный подтекст.

Можно предположить, что, подобно Эркюлю Пуаро и мисс Марпл, инспектор Френч в то время не призван был стать сквозным персонажем ряда произведений. Автор практически не дает описания его внешности, а данное ему в романе прозвище "Галантный Джо" не упоминается впоследствии, так же как и привычка обсуждать текущие дела с женой. В шестой главе он по совершенно непонятным причинам именуется "домоседом", лишь изредка выезжавшим в другие города Англии, хотя мы знаем, что чуть ли не в каждом третьем романе Френч выезжает за границу, и иногда надолго. Другими словами, инспектор производит впечатление намеренно обезличенной фигуры, обобщенного образа молодцов из Скотленд-Ярда. Периодически работающий с ним сержант Картер также представляется как бы между прочим...

Наверное, единственной традиционной чертой всех романов оказывается обязательный комментарий - пусть поверхностный - по поводу природы и мест, в которых приходится бывать инспектору. Любовь к путешествиям (явный подарок от автора) служит причиной того, что Френч практически всю работу по делу проводит сам. Он даже берется самостоятельно расшифровывать таинственную записку, словно в Скотленд-Ярде нет специалиста по шифрам!

Удивившись наравне с читателями своему открытию - чем он снова продемонстрировал разницу между собой и другими популярными частными сыщиками,- инспектор тем не менее остается постоянным членом детективной "Валгаллы" и участником нескольких знаменитых приключений 30-х годов.

Роман вышел в Англии в 1925 году.

Перевод выполнен М. Николаевой специально для настоящего издания и публикуется впервые.