"Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну?" - читать интересную книгу автора (Н. А. Нарочницкая, В. М. Фалин)

Раскол мюнхенского фронта

15 марта 1939 г. Гитлер захватил Чехию (вернее то, что от нее осталось). Сначала британский премьер отнесся к этому событию спокойно — ведь Чехословакия «распалась сама», и сама же в лице президента Гахи сдалась на милость фюрера. Но буквально через день позиция премьер-министра Великобритании, истинного лидера Лиги Наций, серьезно изменилась, и он стал обвинять Гитлера в обмане. «Чуть ли не за один день Чемберлен перешел от умиротворения к открытым угрозам», — не без удивления пишет депутат-консерватор Л. Эмери[51]. Что случилось?

Чтобы понять это, нужно вернуться на несколько месяцев назад. Мюнхенский сговор резко ослабил правительство Чехословакии в Праге. 11 октября 1938 г. в населенном украинцами Закарпатье было создано автономное правительство. 2 ноября 1938 г. делившие Чехословакию в Вене представители Германии и Италии (первый Венский арбитраж) предложили создать на востоке страны государство «Закарпатская Украина». Поскольку на эту территорию претендовала Венгрия, ей отдали Ужгород, но не весь регион, где сохранилась автономия со столицей в Хусте. В крае был установлен авторитарный режим, 20 января были распущены все партии, кроме Украинского национального объединения (УНО). Не удивительно, что на выборах в сейм 13 февраля УНО получило подавляющее большинство голосов. Была создана местная армия, Карпатская Сечь, в 2000 бойцов.

В ноябре 1938-го — марте 1939 г. дипломатические круги оживленно обсуждали информацию о подготовке Гитлером похода на Украину. 30 ноября советник Чемберлена Г. Вильсон не без злорадства говорил советскому послу Майскому: «следующий большой удар Гитлера будет против Украины. Техника будет примерно та же, что в случае с Чехословакией. Сначала рост национализма, вспышка восстания украинского населения, а затем освобождение Украины Гитлером под флагом самоопределения»[52]. Сталин тоже опасался карпатской «букашки», которая с помощью Гитлера хочет «присоединить к себе слона», то есть всю Украину.

15 марта сейм Карпатской Украины провозгласил независимость и избрал президентом А. Волошина. Однако Венгрия на правах союзника Гитлера действовала на опережение и уже 14 марта развернула наступление на Хуст. Вопреки ожиданиям, Гитлер не заступился за Карпатскую Украину, а сечевики оказались негодными вояками и 16–17 марта были разбиты. Весь мир понял — сейчас фюреру не до украинской игры.[53].

Отказ Гитлера от «решения украинского вопроса» был отчасти уступкой полякам, которых также могла беспокоить перспектива создания Украинского государства, даже союзного. Ведь Речь Посполитая на треть состояла из земель, населенных украинцами. Но для западных политиков отказ от украинской темы в Берлине был важной лакмусовой бумажкой — Гитлер отвлекся от продвижения в прямом направлении на СССР.

Отказ от похода на Украину наводил Чемберлена на мысль, что Гитлер, подчинив себе еще несколько восточноевропейских стран, может укусить и руку дающую — повернуть на запад.

В гневной речи 17 марта 1939 г. Чемберлен сделал вид, что отказывается от политики умиротворения. 31 марта он предоставил Польше гарантии вступления Великобритании в войну, если страна подвергнется «прямой или косвенной агрессии». Под косвенной агрессией понималось то, что случилось с Чехословакией в 1939 г. После захвата Албании Италией гарантии были предоставлены Балканским странам.

Британские гарантии Польше стали для Гитлера главной проблемой. Удар Чемберлена был рассчитан очень точно и должен был показать, кто в Европе хозяин. После отказа Польши участвовать в комбинациях Барту и совместного с поляками дележа Чехословакии Гитлер считал Польшу своим сателлитом. Приняв британские гарантии, Польша подтвердила, что таковым не является.

Перемены в настроении поляков наметились после Мюнхена, когда нацисты перешли от «судетской проблемы» к «данцигской». Дело в том, что по Версальскому договору Германия уступала Польше Силезию и «балтийский коридор» — побережье Балтики в районе Гдыни (между основной территорией Германии и Восточной Пруссией), а населенный немцами Данциг становился вольным городом под патронажем Лиги Наций. Фактически Данциг был оккупирован Польшей. Гитлер, верный своей политике возврата всех населенных немцами земель, намеревался присоединить Данциг и «балтийский коридор». Поскольку Польша считалась дружественным государством, немцы были готовы найти ей компенсацию за чужой счет.

24 октября 1938 г. Риббентроп предложил Польше совместную политику в отношении СССР на базе Антикоминтерновского пакта. Германия обещала не создавать марионеточное украинское государство в Закарпатской Украине (в Варшаве опасались раскручивания «украинского вопроса» не меньше, чем в Москве). За все это Польша должна была согласиться на передачу Германии Данцига и создание экстерриториального немецкого шоссе и железной дороги, соединяющей две части рейха.

Риббентроп был готов обсудить и более выгодные варианты: обмен балтийского побережья на черноморское — за счет СССР и безо всякой независимой Украины. Выход Польши к Балтийскому морю можно подыскать потом за счет стран Прибалтики. Восстановление границ Речи Посполитой начала XVIII в. было заманчивой перспективой. Но удовлетворят ли немцы территориальные притязания Польши к СССР и Литве, обеспечив выход к морям, или, напротив, создадут новое украинское государство — это вопрос будущего. А балтийское побережье собираются отобрать уже сейчас. Судьба Чехии показывала, что быть сателлитом Германии небезопасно. Польша стремилась показать Гитлеру, что она все же не Чехия. Польские руководители решили, что слишком рискованно менять имеющийся выход к морю на «шкуру неубитого медведя» СССР. И отказали Германии.

«В Варшаве явно не осознали, что 24 октября был пройден определенный рубеж в польско-германских отношениях и начался их качественно новый этап…»[54]. Не сразу поняли это и в Берлине, где еще в ноябре не сомневались, что в случае «советско-германского конфликта Польша будет на нашей стороне»[55].

Британское предложение гарантий и одновременный ультиматум со стороны Германии 21 марта 1939 г. поставил Польшу перед выбором — либо превращение в германского сателлита, либо «равноправная» дружба с Западом. Дружить с Западом было почетнее, чем с Гитлером. Но ориентация на Великобританию делала союз Германии и Польши против СССР невозможным. Гитлеру не нужен был союзник, который управляется из Лондона. За шесть дней до нападения Германии на Польшу 24 августа Геринг говорил польскому послу Липскому: «Решающее препятствие для дружественных отношений между Рейхом и Польшей — не данцигский вопрос, а союз Польши с Англией»[56].

Привыкнув считать себя региональным центром власти, гордые польские политики продолжали полагать, что германские угрозы, как говорил министр иностранных дел Польши Бек, — «это блеф Гитлера. Он старается запугать Польшу и тем самым вынудить ее пойти на уступки. Гитлер не начнет войну»[57]. Еще менее вероятным казалось одновременное выступление против Польши антагонистов Германии и СССР. Между тем «польская западная и восточная границы были неприемлемы для Германии и для Советского Союза соответственно. Этот факт странами Запада, очевидно, не учитывался», — напоминает У. Ширер[58]. Ведь установленная в результате советско-польской войны в 1921 г. граница Польши находилась гораздо восточнее «линии Керзона», которая даже в Версале была признана границей этнической Польши. Нарастание германо-польских противоречий создавало общий интерес у СССР и Германии — вернуться к границам 1914 г.

После захвата Чехословакии Гитлер говорил своему адъютанту: «трудно изолировать Польшу… Заклятым врагом поляков является не Германия, а Россия. Нам однажды также будет грозить со стороны России большая опасность. Но почему послезавтрашний враг не может быть завтрашним другом? Этот вопрос следует очень основательно обдумать. Главная задача состоит в том, чтобы сейчас найти путь к новым переговорам с Польшей»[59]. Диктатор колебался. Он предпочел бы иметь Польшу союзником против СССР, но если это не выйдет, почему бы не обдумать и другую возможность?

26 марта поляки отклонили германский ультиматум. В этот день, беседуя с генералом Браухичем, Гитлер «пошутил»: «А знаете ли Вы, каким будет мой следующий шаг? Вам лучше сесть, прежде чем я скажу, что им будет… официальный визит в Москву»[60].

Гарантии Великобритании нарушали всю мюнхенскую игру фюрера и привели Гитлера в бешенство: «Я сварю им чертово зелье!»[61]. «Чертовым зельем» стал план вторжения в Польшу «Вайс», разработка которого началась 3 апреля. Другим компонентом «чертова зелья» стали контакты с СССР.

15 мая было подписано военное франко-польское соглашение, которое предполагало, что на 15-й день мобилизации будет предпринято наступление против Германии основными силами Франции. Ели бы это произошло в реальности, Германия была бы разгромлена в сентябре 1939 г. Но 15 сентября 1939 г. французского наступления основными силами не последовало.

Понимая, что герои Мюнхена сами ищут возможности договориться с Германией за счет Польши, Гитлер пока не был склонен к уступкам. Но политику гарантий он воспринял как британский вызов, как «окружение» Германии восточноевропейскими сателлитами Запада — продолжение политики Барту. 28 апреля Гитлер выступил с большой речью, где заявил, что он денонсировал англо-германский морской договор 1935 г. и польско-германский пакт о ненападении 1934 г. Приняв английские гарантии, направленные против Германии, Польша, по мнению Гитлера, сама нарушила этот пакт.

Несмотря на то что послемюнхенская изоляция означала провал политики коллективной безопасности, нарком иностранных дел Литвинов пытался найти выход с помощью продолжения прежней линии. 18 марта в ответ на оккупацию Чехословакии СССР призвал созвать европейскую конференцию по предотвращению агрессии, своего рода «Антимюнхен». 21 марта Чемберлен согласился провести конференцию Великобритании, Франции, СССР и Польши. Весы европейской политики снова качнулись влево.

Но поляки не хотели иметь дело с СССР, опасаясь, что «Антимюнхен» может кончиться выдвижением территориальных претензий к ним как со стороны немцев, так и со стороны СССР.

Чемберлен быстро согласился с поляками, что лучше было бы договариваться без Советского Союза. «Наши попытки создать фронт против германской агрессии потерпят неудачу, если Россия окажется тесно связанной с этой схемой»[62]. К тому же трудно договориться со странами Антикоминтерновского пакта и СССР одновременно. Чтобы оставаться в центре политической вселенной, Великобритания должна была вести переговоры с Германией, продолжая мюнхенскую традицию. «Антимюнхен» умер, не родившись. Сталину предложили просто присоединиться к англофранцузским гарантиям.