"Солги мне" - читать интересную книгу автора (Крузи Дженнифер)

Глава 8

— Не надо. — Не хватало еще принимать утешения любовника в собственном доме. Ей и без того многое придется объяснить Эм, матери, соседям и… — Все в порядке, — добавила она. — Я чувствую себя хорошо. Со мной Трева и дети.

— Я сейчас у дяди и могу подъехать в любую минуту. Я буду сидеть у телефона. Позвони, когда мне можно будет приехать. Что у тебя стряслось? Я выезжаю немедленно.

— Нет, — повторила Мэдди. — Я перезвоню тебе позже. — Она опустила трубку на рычаг, не обращая внимания на все еще звучавший голос Кей Эла. Он был дорог ей, но Мэдди еще не решила, до какой степени. Зато она прекрасно знала, какую роль в ее жизни играет Эм.

— Как мне быть с Эм? — спросила она, повернувшись к Треве, которая, похоже, никак не могла оправиться от шока.

— Сколько раз он тебя ударил? — осведомилась Трева.

— Дважды. Я заперлась в спальне. — Мэдди снова посмотрела в зеркало и поморщилась. Ее внешность в кого угодно могла вселить ужас.

— Пресвятые угодники, — пробормотала Трева. — Я отвлеку детей, а ты поднимись в спальню и подмалюй лицо. Да не жалей штукатурки. Кстати, теперь тебе придется ходить в темных очках.

Вряд ли ей помогут грим и очки. Эм уже все видела.

— Что мне сказать Эм?

Трева вздохнула:

— Не знаю. Может, лучше будет сказать ей правду? «Послушай, милая. Вчера вечером папуля хорошенько почистил физиономию твоей мамочке».

Мэдди покачала головой:

— Нет, это невозможно. Ведь он ее отец.

— Который избил ее мать.

— А ты бы сказала такое Мэл, окажись на месте Брента Хауи?

— Не знаю. Хауи ни за что меня не ударит, — сухо произнесла Трева. — Ладно, берись за дело. У тебя лицо — не приведи Господь!

Полчаса спустя Мэдди вошла в кухню и предстала перед своей дочерью, одетая в старую рубашку и джинсы и тщательно загримированная. Ее глаза прикрывали солнцезащитные очки.

— Вчера ты выпила целую бутылку, — заметила Эм.

— Ага. Глупо, конечно, — отозвалась Мэдди, усаживаясь в кресло.

— Вы пили сразу из двух стаканов? — поинтересовалась Мэл, ничуть не скрывая любопытства.

— Из второго стакана пил папа Эмили, — солгала Мэдди. — Он пришел поздно вечером, и мы вместе выпили вина.

— Мэл, нам пора, — сказала Трева и, повернувшись к Мэдди, добавила: — Не забудь позвонить мне. — Она вытолкала дочь в дверь и усадила ее в машину, не давая Мэл продемонстрировать свою наблюдательность.

— Иди ко мне, доченька, — Мэдди протянула руки к Эм. Эм обошла стол и уткнулась ей в колени. По ее щекам побежали слезы.

— Ну что ты, милая? — Мэдди легонько покачала Эм из стороны в сторону.

— Я испугалась, — всхлипнула девочка. — Все вдруг начали ссориться, а потом я увидела твое лицо, и мне стало страшно.

— Я знаю. — Мэдди крепче прижала к себе Эм. — Я и сама испугалась, увидев себя в зеркале, но ведь такое случалось и прежде. Помнишь, когда я вступила в атлетический клуб и попыталась поднять больше положенного, у меня в глазу лопнул кровеносный сосуд?

Эм перестала плакать.

— Да, — сказала она, шмыгнув носом. — А я и забыла. Но тогда у тебя не было синяка на лице.

— Это потому, что в тот раз я не уронила штангу на лицо, — продолжала вдохновенно врать Мэдди. Эм взглянула на нее из-под насупленных бровей:

— Ты уронила на лицо штангу?

— Ага, одну из тех штанг, которые папа держит в подвале. Я выпила пару стаканчиков вина, и штанга выскользнула у меня из рук. Глупо, правда?

На мордашке Эм появилось недоверчивое выражение, но она хотя бы прекратила лить слезы.

— Я чувствую себя донельзя глупой, — сказала Мэдди. — Я и не догадывалась, какое кошмарное у меня лицо, пока не посмотрела в зеркало, когда вы пришли.

Эм отодвинулась и вскочила на ноги.

— Тебе нужно обратиться к врачу, — заявила она, вытирая остатки слез тыльной стороной ладони. — Наверное, ты ушибла голову. А вдруг у тебя сотрясение мозга?

— С этим можно подождать, — ответила Мэдди, довольная тем, что ей удалось предотвратить назревающий кризис. Разумеется, потом Эм вспомнит перевернутую мебель в прихожей, испорченный кабель, но к тому времени ее постигнет куда более серьезное несчастье — развод родителей, — и тогда сломанная мебель покажется ей сущим пустяком.

Прежде чем Мэдди успела навести в доме порядок и позвонить Треве, телефон затарахтел вновь.

— Мэдди, дорогая, это я, твоя мама.

Мэдди присела на край кухонного стола.

— Привет, мама, — ответила она, стараясь говорить как можно беззаботнее.

— Я звонила тебе утром, но телефон был занят.

— Отправляясь спать, я сняла трубку.

— Вот и молодец. Ну, как тебе понравился этот мальчишка Старджес?

— Кто-кто?.. — Мать еще не могла ничего пронюхать; разве что проболтался Бейли.

— Я зашла в «Ревко» и встретилась там с Глорией Мейер. Она сказала, что вчера вы с Кей Элом несколько часов просидели во дворе, пили водку с соком.

Мэдди зажмурилась. Близорукая Глория заметила даже водку. Наверное, подсматривала в бинокль.

— У него все хорошо, мама, — сказала она.

— Чем он зарабатывает на жизнь?

— Не знаю. А что?

— Просто интересуюсь. Зачем он приезжал к тебе?

— Он приезжал к Бренту. — Мэдди подумала, что во вчерашней суматохе она забыла спросить у Кей Эла, зачем ему понадобился Брент. Может быть, это был предлог, чтобы встретиться с ней? Если так, Кей Эл вряд ли был разочарован.

— Он что, собирается построить себе дом в городе? Мэдди вздохнула:

— Не знаю, мама. Вряд ли. По-моему, он просто приехал в гости. Он сказал, что находится здесь уже неделю и живет у своего дяди, Генри Хенли. Кей Эл разведен. Детей у него нет. Он постоянно проживает в Колумбусе и ездит на красном «мустанге» с откидным верхом. Вот и все, что я знаю.

— Ну, ну, Мэдди. Мне действительно не терпится узнать, кем он работает.

— Попробую выяснить.

— Впрочем, это не так важно. Кстати, беглеца до сих пор не поймали.

— Полагаю, Генри трудится не покладая рук. Не стоит беспокоиться.

— Я вот что подумала. Ведь Глория Мейер разводится, верно? И если бы Кей Эл собирался обосноваться в городе, ты могла бы их познакомить.

«Ничего не выйдет. Кей Эл слишком любит секс».

— Глория очень расстроена, — продолжала мать.

— Из-за чего? — спросила Мэдди, только чтобы не молчать.

— Из-за того, что кто-то сообщил Уилбуру Картеру, будто бы Глория наняла адвоката по разводам в Лиме — между прочим, Мэдди, это единственный разумный шаг, который она могла совершить, — и Уилбур очень расстроился, потому что он состоит в родстве с семьей Глории. Он двоюродный брат ее матери.

«Черт побери», — подумала Мэдди и спросила:

— Откуда ты узнала?

— Маргарет Эрленмейер выходила из «Ревко» и заметила Уилбура и Глорию, которые стояли на Центральной улице напротив банка, и Уилбур как раз расспрашивал Глорию об адвокате из Лимы. Маргарет сделала вид, будто рассматривает витрину, и услышала, как Глория отрицает это и говорит Уилбуру, чтобы он продолжал вести ее процесс.

— Интересно, — произнесла Мэдди, стараясь не выдать себя. — Хотела бы я знать, откуда появился этот слух.

— Понятия не имею, но я слышала, что Глория обращалась к Джейн Хенрис. Она отличный адвокат.

— Да, мне говорили то же самое.

— А теперь Глория отказывается от ее услуг и цепляется за Уилбура Картера. — В голосе матери зазвучало презрение. — Впрочем, чего еще ожидать от Глории? У нее куриные мозги. Ты уже виделась с Тревой?

— У Тревы все хорошо, — ответила Мэдди.

— Вот и славно. Говорят, они действительно устроили скандал там, в кегельбане. Как дела у Эмили?

— Отлично. Слушай, мама, мне пора идти.

— Разумеется, дорогая. Завтра утром я заеду за девочкой. Если, конечно, ты не раздумала навестить бабушку.

Мэдди тяжело вздохнула. Своих забот полон рот, и вот пожалуйста — извольте завтра отправляться к бабке.

— Нет, я не передумала. Ты можешь вспомнить, чтобы я пропустила хотя бы одно воскресенье?

— Нет, такого не бывало, — мрачным голосом проговорила мать. — Но я все время боюсь, что в один прекрасный день ты откажешься к ней ехать.

«Ты права, мама. И это случится очень скоро».

— Нет, не откажусь.

— Ты хорошая дочь, Мэдди. Увидимся завтра. Береги себя. Запри двери.

— Обязательно. Я люблю тебя, мама.

— И я тебя люблю, милая. Постарайся хорошенько отдохнуть.

Мэдди проверила грим на лице — сущий кошмар, но все же лучше, чем синяк, который он прикрывал, — и поднялась по лестнице взглянуть на дочь. Эм лежала на кровати, свернувшись калачиком и держа в руках книгу, но трубка телефона, стоявшего на столике рядом, лежала криво, словно ее бросили на рычаг впопыхах.

— Бабушка звонила, — сказала Мэдди.

— Очень хорошо, — вежливо отозвалась Эм.

Неужели Эм подслушивала? Мэдди попыталась вспомнить, не сказала ли она чего-нибудь, что могло напугать девочку, и решила, что вряд ли. В конце концов, она беседовала с матерью. А если это была бы Трева… Мэдди заметила, как Эм украдкой посмотрела на телефон и тут же вновь перевела на нее взгляд.

Что делать? Прямо спросить у Эм, подслушивала она или нет?

Эм забилась в глубь кровати и приподняла книгу. Все ясно. Она хочет, чтобы ее оставили в покое. Из этого положения Мэдди вышла самым малодушным образом.

— Я сейчас приберусь внизу, потом позвоню тете Треве, а потом мы пообедаем, — сказала она. — Годится?

— Ага, — рассеянно отозвалась Эм.

Спустившись по лестнице, Мэдди собирала мусор, пока не заболела голова, потом набрала номер Тревы и ждала, все время прислушиваясь, не подключается ли к линии кто-нибудь еще.

— Надеюсь, в этот раз я не помешала? — спросила она, как только Трева подняла трубку.

Из трубки послышался разъяренный вопль Тревы:

— Ты что, совсем с ума спятила? Я как дура сижу, жду…

Мэдди почудился слабый щелчок.

— Тебе не кажется, что нас подслушивают? — спросила она.

— Нет. А что? — слегка озадаченно ответила Трева.

— По-моему, Эм подслушивает у параллельного телефона.

— Я бы не удивилась. Девочка хочет узнать, что за бардак творится у нее в семье, — сказала Трева. — Она и сейчас слушает?

Мэдди приблизилась к подножию лестницы, разматывая телефонный шнур.

— Эм! — крикнула она.

Секунду спустя из дверей ее спальни высунулось лицо Эм.

— Чего?

— Иди читать на улицу, — велела Мэдди. — Позагорай, подыши свежим воздухом.

Судя по всему, ее предложение не пришлось Эм по вкусу, однако она кивнула и спустилась по лестнице с книгой в руках. Мэдди поднялась наверх и взяла трубку второго аппарата. Теперь она могла разговаривать, не спуская глаз с Эм, которая устроилась во дворе.

— Эм на улице, я ее вижу, — сообщила Мэдди. — Что, мой глаз испугал Мэл?

— Не столько Мэл, сколько меня, — сказала Трева. — Что у тебя стряслось?

— Точно не помню. Я вчера напилась вдрызг.

— С Брентом?

Мэдди вспомнила лицо Кей Эла, и ей захотелось, чтобы он сейчас же оказался рядом, чтобы к нему можно было прижаться, посмеяться, сбросить груз забот.

— Э-э-э… Нет, не с Брентом.

— И из-за этого он тебя ударил? Юная супруга вдруг оказалась тайной алкоголичкой?

— Нет. Он застал меня, когда я возвращалась домой через заднее крыльцо. Я сказала ему, что знаю о его любовнице, и он меня ударил.

На том конце провода повисла долгая тишина.

— Вместо того чтобы извиниться? — наконец спросила Трева.

Мэдди задумчиво нахмурилась, и лицо немедля отозвалось мучительной болью. Вот и разбирайся после этого.

— Мне кажется, он ударил меня, потому что я проникла в его секреты. Видишь ли, Брент не столько рассердился, сколько испугался. А может, испугался и рассердился одновременно. Все получилось так странно. Я ничего не поняла.

— Что ж, тут я с тобой согласна. С чего бы ему бить тебя по лицу? И кстати — это произошло впервые, или ты раньше скрывала?

— Ну нет. До сих пор, когда Брент сердился, он кричал на меня или уходил из дома и подолгу не давал о себе знать, но ни разу и пальцем меня не тронул. И Эм. Он ни разу даже не шлепнул Эм, Он… — В этот миг раздался звонок, и Мэдди умолкла, прислушиваясь к шагам дочери, которая вошла в дом через черный ход и побежала открывать парадную дверь. — Кто-то пришел, мне нужно идти, — сказала она.

— Подожди минутку. Куда ты ездила на «кадиллаке»?

Снизу донесся голос Эм:

— Мама! Тут какой-то мужчина, он спрашивает тебя!

— Трева, не клади трубку, — Мэдди отставила аппарат и вышла на лестничную площадку. — Кто там, Эм? — спросила она.

— Тут какой-то человек. — Эм отодвинулась в сторону, уступая дорогу Кей Элу. Он поднял глаза на Мэдди, улыбнулся, и в ту же секунду веселую улыбку словно сдуло с его лица.

— Что за дьявольщина, черт побери? — воскликнул он. — Что с тобой?

— Я сейчас, — ответила Мэдди и вернулась к телефону. — Перезвоню тебе позже, — сказала она Треве и опустила трубку на рычаг.

Снизу послышался голос Кей Эла:

— Послушай, детка, мне очень стыдно за богохульные слова; я здорово растерялся, увидев твою маму.

— И я тоже, — ответила Эм. — Вы еще держались молодцом, а вот я сразу заплакала.

Прошло немало времени, прежде чем Мэдди удалось спровадить Эм, не подавая при этом виду, что она хочет от нее избавиться — и в первую очередь из-за того, что Эм и Кей Эл проявили редкостное единодушие в оценке жалкого состояния ее лица. Но потом Эм все-таки удалилась в спальню со своей книгой, после чего Мэдди и Кей Эл немедленно прекратили улыбаться.

— Славная девчушка, — заметил Кей Эл.

— Я так ее люблю, — деланно-бодрым тоном отозвалась Мэдди.

— Она говорит, ты уронила на лицо штангу.

Мэдди устало усмехнулась и опустилась на лестницу. Она была слишком измучена, чтобы и дальше изображать веселость.

— Будь тебе восемь лет, ты бы поверил не задумываясь.

На скулах Кей Эла заходили желваки.

— Как это произошло? — спросил он.

— А как обычно это происходит, по чистой случайности, — ответила Мэдди, пожимая плечами.

— Хватит трепаться. — Кей Эл, кажется, начал приходить в ярость. — Брент ударил тебя, это же ясно.

Мэдди позволила себе на секунду прильнуть к нему, и Кей Эл тут же обнял ее.

— Брент ударил меня только один раз, — солгала она и сдвинула ладонь Кей Эла со своего плеча, не выпуская ее из пальцев. — Мне очень нравится, когда ты согреваешь меня своей рукой, — прошептала она, — но сейчас Эм в доме. Я чувствую себя нормально. Брент ударил меня всего лишь раз.

— По-моему, и одного раза вполне достаточно, — жестко отозвался Кей Эл. Другая ладонь, которую он подсунул под подбородок Мэдди, показалась ей мягкой и нежной. — Взгляни на меня, — сказал он.

— Я в порядке.

Кей Эл потянулся к Мэдди, словно собираясь ее поцеловать.

— Посмотри на меня, черт побери. Я хочу видеть твои глаза.

Мэдди чуть отодвинулась.

— Трева исследовала мои зрачки и сказала, что сотрясения мозга нет.

— Голова болит?

— Еще бы, черт побери.

— Головокружение?

— Нет.

— Тошнота?

— Нет. Даже похмелья не чувствую. — Мэдди улыбнулась, чтобы успокоить его. — Я в прекрасной форме.

Кей Эл глубоко вздохнул, и его пальцы крепко сомкнулись на руке Мэдди.

— Нормальное самочувствие еще ни о чем не говорит, — сказал он. — Подумать только, я втянул тебя в прескверную историю.

Мэдди огляделась, желая убедиться, что прихожая по-прежнему пуста.

— Ты здесь ни при чем, — шепнула она. — Брент взбесился из-за того, что я за ним шпионила.

— И поэтому он тебя ударил?

Мэдди кивнула.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом. Я не могу во второй раз отвечать на одни и те же вопросы. Меня от них тошнит.

— Во второй раз? Ах да. Трева. — Кей Эл помолчал, потом спросил: — Так что же Брент?

— У него интрижка. Узнав об этом, я очень удивилась.

— И все?

— Разве этого мало?

— Для меня вполне достаточно. — Кей Эл прижал плечи Мэдди к своим плечам, мягко налегая на нее своим теплым тяжелым телом. — Господи, ты выглядишь просто ужасно. Уж лучше бы вчера я зашел в дом вместе с тобой.

— Все и так обошлось, — ответила Мэдди, чувствуя, как по ее щекам побежали слезы. «Прекрати, — велела она себе. — Сколько можно хныкать?»

Кей Эл попытался ее обнять, и Мэдди вся напряглась.

— Не надо, — сказала она. — Эм в доме, на втором этаже.

— Ты права, — отозвался Кей Эл. — Подойди сюда на минутку, — попросил он и, отведя Мэдди в угол прихожей, где их не было видно с верхней площадки лестницы, сжал ее лицо ладонями. — Я очень беспокоюсь о тебе, — сказал он и поцеловал ее так нежно, что его поцелуй показался ей легким дуновением. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности.

Он вновь поцеловал ее, на сей раз медленнее и крепче, прижал к себе, и Мэдди прильнула к нему, впитывая запах и вкус его губ. Ей было так спокойно сейчас. Мэдди знала, что ей не стоит этого делать, но в его руках было так хорошо, а поцелуи Кей Эла согревали ее от головы до пят, и она, казалось, могла наслаждаться их близостью до конца жизни.

Когда Кей Эл оторвался от нее, Мэдди увидела, что он ошеломлен ничуть не меньше.

— Мне пора уходить, иначе наша встреча закончится на полу. Но я обязательно вернусь. Держи двери на запоре.

— Что значит на запоре? — спросила Мэдди, шагая следом за ним. Она еще не пришла в себя после поцелуя и хотела только одного — обнимать его, прикасаться к нему. — Зачем? Из-за беглого преступника?

— Никакого беглого преступника нет. — Кей Эл открыл дверь и повернулся к Мэдди. — Генри провел расследование. Никто ничего не видел. У тебя и без того хватает неприятностей, так что перестань беспокоиться из-за какого-то выдуманного беглеца.

— О каких неприятностях ты говоришь?

Кей Эл бросил короткий взгляд вверх по лестнице, потом пригнулся поближе к Мэдди и шепнул:

— По-моему, тебе не стоит впускать Брента в дом.

— Но ведь он — отец Эм. — В голосе Мэдди зазвучало недоверие. — Как же я могу держать его на улице?

— А ты представь, что он ударил девочку, и сразу поймешь, что я имею в виду.

— Брент ни за что не ударит ее.

— Как знать? Тебя-то он ударил. — Кей Эл вытянул шею и еще раз посмотрел на верхнюю площадку лестницы. — Сомневаюсь, что Эм за нами подглядывает, но рисковать не стоит. — Он прикоснулся кончиком пальца к ее губам и добавил: — Тебе придется самой представить, что я поцеловал тебя на прощание. Я вернусь позже. А пока запри за мной дверь.

Он зашагал по дорожке. Мэдди смотрела ему вслед.

— Куда ты? — спросила она.

— Искать твоего мужа, — ответил Кей Эл.

Когда он ушел, Мэдди охватило чувство невыносимого одиночества. Сдерживая подступившие слезы, она закрыла дверь и заперла ее на ключ.

Эм нетерпеливо подпрыгивала на материнской кровати, дожидаясь, когда Мэл возьмет трубку. Во всяком случае, она надеялась, что ответит именно Мэл. Когда же у них появятся личные номера? Им по восемь лет, они уже не дети. У Рашель Тенди уже есть свой собственный телефон…

— Алло? — сказала Мэл.

— Ты подслушивала, когда моя мама звонила твоей?

— Нет, — ответила Мэл. — Я была на улице и даже не знала, что они говорят по телефону. А ты подслушивала?

— Мать поймала меня за руку, — сказала Эм. — Она выгнала меня во двор, и я просидела там все время, пока они говорили. Но это еще не все. Тут появился какой-то мужчина. Я его раньше никогда не видела, но моя мама с ним знакома.

— Что они делают?

Эм вытянула шею и заглянула вниз, стараясь оставаться незамеченной.

— Они сидят на лестнице и разговаривают. Эх, жаль, что тебя здесь не было. Когда этот человек увидел лицо моей мамы, он сказал: «Что за дьявольщина?»

— Он попадет в ад, — заявила Мэл.

— Мама говорит, будто она уронила на лицо штангу, — продолжала Эм, стараясь сохранять уверенный тон, что было не так-то легко, поскольку слова матери ни капли ее не убедили. — По-моему, это неправда.

— Может быть, — согласилась Мэл. — А что, если твои родители ругаются из-за этого мужчины? Может быть, твой папа приревновал?

— Вряд ли, — ответила Эм. — Ведь это мама рассердилась на папу, а не наоборот. К тому же этот мужчина появился сегодня в первый раз.

— Откуда тебе знать? А вдруг он околачивается здесь уже много лет.

— В нашем-то городе? — Эм запнулась, услышав в собственном голосе характерные нотки матери. — Перестань, Мэл. Не говори глупостей.

— Значит, ты увидела его впервые.

— Ага.

— И как он выглядел?

Эм прищурилась.

— Он высокий, но не такой большой, как папа. У него черные волосы. Он одет в голубую рубашку и джинсы.

— Это может быть кто угодно. Просто раньше ты не обращала на него внимания.

— Ну нет, если бы я его видела раньше, то обязательно бы узнала, — возразила Эм. — Ладно, как дела у вас в доме?

— Моя мама страшно рассердилась из-за того, что сделалось с твоей мамой, — сообщила Мэл. — Сейчас она готовит обед. По-моему, ей очень хочется еще раз накричать на твоего папу.

— Папы нет дома. Я не знаю, где он сейчас. Моя мама говорила с бабушкой, но не сказала ей обо всей этой истории со штангой.

— Это все враки, — ответила Мэл. — Самые обычные враки.

— Пора идти подслушивать, — сказала Эм. — Потом перезвоню тебе, и мы придумаем план.

— Готова спорить, все из-за этого неизвестного гостя, — заявила Мэл. — Точно говорю, вот увидишь.

Кей Эл взлетел по ступеням лестницы, кивнул сидевшей у телефона пожилой круглолицей Эстер Уингейт и, не постучавшись, вошел в кабинет дяди.

— В чем дело? — Генри настороженно поднял голову.

— Я хочу сообщить о преступлении, — мрачным тоном произнес Кей Эл. — Домашнее рукоприкладство.

Эстер в приемной насторожилась, вся обратившись в слух.

— Закрой дверь, черт побери, — рявкнул Генри. Когда Кей Эл выполнил распоряжение, Генри уже мягче спросил: — Что ты мелешь, чтоб тебя черти побрали?

— Вчера ночью Брент Фарадей избил жену, — ответил Кей Эл. — Арестуй его.

Генри вперил в него неподвижный взгляд:

— Она выдвинула обвинение?

— Ей не надо ничего выдвигать, — заметил Кей Эл. — Это преступление на бытовой почве. Вместо нее обвинения выдвигаю я.

— Черта с два, — отрезал Генри. — Садись. Кей Эл уселся.

— Послушай, Генри, лицо Мэдди превратилось в сплошной синяк. — Вспомнив о жутких кровоподтеках, Кей Эл глубоко вздохнул и только потом продолжил: — Брент причинил ей боль. Я хочу, чтобы он получил по заслугам. Арестуй его.

— Думаю, лучше спросить саму Мэдди, — ответил Генри. — Я не уверен, что она поблагодарит тебя.

— Какого хрена…

— Заткнись, Кей Эл! — проревел Генри. — Ей еще жить в этом городе. Люди предпочитают сами справляться со своими неприятностями. Если Мэдди сделает все сама, никто ничего не узнает.

— Да ты что? — От возмущения голос Кей Эла охрип. — Похоже, ты издеваешься надо мной. Ты намерен потворствовать преступнику. Ты собираешься…

— Я этого не говорил, — сказал Генри. — Я обязательно побеседую с Брентом Фарадеем. Ничего подобного больше не произойдет. Может быть, ты думаешь, что такое уже случалось прежде, но это не так, иначе я бы знал. Брент никогда в дальнейшем не даст воли рукам.

— Не даст, это уж точно, — отозвался Кей Эл, вставая.

— Сядь, — приказал Генри, и Кей Эл сел. — Что тебе нужно от этой женщины? Твое поведение наводит меня на нехорошие мысли.

— Генри, мне есть дело до любой женщины, которую избили, — ответил Кей Эл.

— Но не до такой же степени, — заметил Генри. — Не знай я о твоих планах, я бы заподозрил, что ты ищешь Брента, чтобы намылить ему шею.

Кей Эл откинулся на спинку кресла.

— Это тоже часть моего плана, — сказал он. Генри свирепо посмотрел на него.

— Пусть этот план так и останется планом. Замечу на лице Брента хотя бы царапину — упеку тебя в кутузку.

— Ну-ну. — Кей Эл кивнул. — Давай, Генри. Продолжай в том же духе. Брент избивает жену, а за решетку бросают меня.

— Я не хуже тебя знаю, какой он мерзавец, — сказал Генри. — Но Мэдди это вряд ли понравится. А люди решат, что между тобой и Брентом настоящая вражда, и по городу пойдут слухи. Позволь мне уладить все по-тихому.

— Генри…

— Иди и займись своими делами, — продолжал Генри. — Мне плевать, что у тебя на уме, но я не позволю тебе распускать кулаки и волочиться за замужними женщинами. Иди принеси пользу обществу. Удиви людей.

— Огромное спасибо. — Кей Эл встал и направился к выходу.

— И еще… — промолвил Генри. Кей Эл остановился.

— Держись подальше от Мэдди Фарадей. У нее полно соседей, и ей совсем не нужно, чтобы ты светился под дверями ее дома.

— Благодарю за совет, Генри, — отозвался Кей Эл, стараясь придать своему голосу оскорбленное выражение и проклиная дядю за его проницательность. — Я не стану беспокоить соседей.

Громко стуча каблуками, он выскочил из кабинета дяди. Он должен что-то сделать. Генри прав, ему не следует сейчас же возвращаться к Мэдди и без толку околачиваться там. Генри проследит за тем, чтобы Брент отныне не тронул ее даже пальцем. Кей Эл хотел вновь встретиться с Мэдди, обнять ее, но он не должен был забывать, где находится. Если он в ближайшее время не предпримет необходимые шаги, ему придется отыскать Брента и врезать ему по морде, что само по себе совсем неплохо, но…

Кей Эл сел в «мустанг» и погрузился в размышления. Надо немедленно придумать, как помочь Мэдди, иначе как бы ему не взбеситься еще сильнее, чем сейчас.

Когда зазвонил телефон, Мэдди убирала с пола последние следы ночной катастрофы. «Пора выбросить телефон на свалку, — подумала она. — Все вокруг живут нормальной человеческой жизнью, а моя превратилась в сплошной телефонный разговор».

Звонила Кендэйс из банка.

— Мне очень жаль, Мэдди, но твой кредит превышен, — сказала она.

Мэдди выронила обломок кресла, который держала в руках:

— Как это?

В голосе Кендэйс звучало искреннее сочувствие:

— Я могла бы сейчас же приостановить выплаты по твоим чекам, но подумала, что если ты заедешь в банк и внесешь недостающую сумму, мы могли бы избавить тебя от штрафа за невыполнение финансовых обязательств.

А заодно и от того позора, который неминуемо свалится на голову Мэдди, узнай город о том, что она прекратила платежи по чекам. Господи, у матери, наверное, случится удар. Мэдди прижала ко лбу ладонь, заставляя себя хорошенько подумать. Нет, они никак не могли перерасходовать кредит, ведь лишь на прошлой неделе, как только пришло банковское извещение, Мэдди подвела баланс. Что-то здесь было не так, но Мэдди не стала спорить. Наконец-то перед ней появилась задача, которую она могла разрешить собственными силами.

— Разве нельзя перевести на кредитный счет часть наших средств со сберегательного депозита? — спросила она. — По-моему, я имею право отдать соответствующее распоряжение по телефону.

— Ваш сберегательный счет тоже пуст.

Мэдди уселась на лестницу, крепко ударившись о ступеньку:

— Что значит пуст?

— Остаток по счету составляет пять долларов шестьдесят три цента. — Кендэйс говорила извиняющимся тоном. Очень мило с ее стороны, особенно если учесть, что она ни в чем не виновата.

— Ага. Понятно. Спасибо, Кендэйс. Подожди минутку. — Мэдди погладила лоб кончиками пальцев. Болезненные толчки в голове превратились в тяжелые удары. Куда девались деньги с их счетов? Должно быть, сегодня утром Брент выгреб все подчистую. Зачем? И где ей теперь брать деньги? Карточка, по которой Мэдди могла получать наличность в банкомате, действовала только до конца нынешней недели. — Позволь мне подумать еще минутку, — попросила она. Одолжить у матери? Она захочет узнать, что случилось. Может быть, Трева…

— Нет ли чего-нибудь в вашем личном сейфе? — подсказала Кендэйс.

В сейфе лежала пара депозитных сертификатов. Обналичивать их до истечения срока, вероятно, означало заплатить пеню, но в данных обстоятельствах штраф менее всего пугал Мэдди.

— Сейчас приеду, — сказала она. — Спасибо, Кендэйс.

Она подошла к тонконогому столику для хранения ключей, доставшемуся ей от дедушки. Самый маленький выдвижной ящичек был перекошен, и Мэдди с раздражением подумала, что Брент опять закрыл его как попало. Будь он проклят. Ведь знал же, что с ящиками следует обращаться осторожно, иначе они перекашиваются. Он все знал…

Мэдди вытянула правый ящичек, в котором хранился ключ от банковского сейфа, но ключа там не оказалось. Брент его забрал. Зачем ему потребовались все семейные деньги? В голове Мэдди закопошились самые черные мысли, и она обыскала оставшиеся отделения, надеясь, что ее подозрения не подтвердятся.

Ключ отыскался в том самом маленьком ящичке, он лежал в глубине у дальней стенки.

«Слава Богу», — подумала Мэдди и, кликнув Эм, сказала, что они отправляются в банк. Но стоило им выйти на улицу, Мэдди вспомнила, что она лишилась машины. Брент еще ночью уехал на своем «кадиллаке», а ее «сивик» превратился в кучу металлолома и нашел последнее пристанище под забором мастерской Лео. До центра города было около мили, вполне можно пройтись пешком, но отсутствие транспорта грозило серьезно усложнить жизнь. Мэдди чувствовала себя так, словно ее посадили на привязь. Какой-то подонок угробил ее автомобиль, и она оказалась в ловушке.

На крыльце соседского дома показалась миссис Кросби.

— Здравствуйте, миссис Кросби! — крикнула Мэдди, махнув рукой и стараясь не показывать свое лицо, но потом вспомнила, что у соседки никудышное зрение.

— Что, отправляетесь на прогулку? — спросила та. Эм негромко пробормотала:

— У-у, ведьма.

— Вот, решили пройтись до центра, — крикнула Мэдди в ответ и в ту же секунду услышала доносящийся из дома телефонный звонок. «Тьфу, будь ты неладен!» Эм страдальчески закатила глаза и уселась на ступеньку крыльца, а Мэдди вернулась в прихожую и взяла трубку.

— Миссис Фарадей?

— Да, это я.

— Вам звонит Джон Элбрик. Насчет вашего «сивика». Сначала Кендэйс из банка, а теперь еще и страховой агент.

— Прежде чем мы уладим вопрос с вашей машиной, пройдет некоторое время… — начал было Элбрик, и тут терпение Мэдди лопнуло.

— Никаких отсрочек, — заявила она. — Вы уладите все вопросы немедленно. Я двенадцать лет платила взносы за машину, я ни разу не просрочила платеж и требую, чтобы все было решено к понедельнику. Ясно, надеюсь?

— Я вижу, вы не понимаете, миссис Фарадей…

— Я все отлично понимаю. Либо вы отремонтируете мой автомобиль в гараже Лео, либо пришлете мне чек, чтобы я смогла купить новый. В понедельник.

— Ну, о ремонте не может быть и речи, ведь ваша машина…

— Вот и хорошо. Я готова удовлетвориться чеком. Новый автомобиль или мой старый, безразлично, но мне необходимо средство передвижения! — Мэдди вдруг почувствовала, что в ее голосе зазвучали визгливые истерические нотки.

— Прошу вас, успокойтесь, миссис Фарадей. Быть может, вам стоит взять машину напрокат…

— Я не намерена успокаиваться!

— Я свяжусь с вами в понедельник, — ответил Элбрик и повесил трубку.

Мэдди вышла на улицу.

— Мы пойдем пешком, — сказала она дочери.

Эм восприняла эту новость с философским спокойствием, и Мэдди слегка перевела дух. В эту минуту ей совсем не хотелось читать ребенку лекции о пользе пеших прогулок. У нее разламывалась голова, и она сочла за лучшее поберечь энергию. Теперь, когда все вокруг рушилось и судьба показала свое истинное лицо, настало время подумать и об Эм. Интересно, понравился ли ей Кей Эл? Помимо всего прочего, у Тревы тоже начались какие-то неприятности, и Мэдди следовало разузнать какие именно. Кроме того, что-то нужно делать с ребенком Кристи — разумеется, если у Кристи будет ребенок. А еще надо выяснить, как это вышло, что она превысила кредит. И вообще — куда делся Брент? Усердно трудится, даже не переодевшись после кегельбана? Мэдди с запозданием вспомнила, что Кей Эл слыл в школе отчаянным задирой. А что, если он поймал где-нибудь ее муженька и сейчас расправляется с ним по-свойски? Кей Эл вполне мог остаться тем же драчуном, что и в юности. Во всяком случае, его любовная прыть ничуть не убавилась.

Идти до банка было всего минут двадцать, и Мэдди с Эм, погрузившись каждая в свои личные переживания, преодолели расстояние в рекордный срок. Мэдди встретила по пути несколько знакомых, и все они с удивлением вглядывались в ее лицо. Значит, ее попытка загримироваться оказалась неудачной.

— Налетела на дверь, — весело сообщала она, и эти слова вполне удовлетворяли встречных. Никому и в голову не приходило усомниться в правдивости Мэдди Фарадей.

В банке было прохладно и темно. Чтобы отыскать дорогу к окошку кассира, Мэдди пришлось снять солнцезащитные очки.

— Мне нужно заглянуть в свой сейф, — сказала она, предъявив водительское удостоверение. — Что я должна сделать?

Девушка лет двадцати, сидевшая за окошком, пристально смотрела в лица Мэдди и, судя по всему, умирала от желания спросить, что с ней случилось.

— Подождите здесь, миссис Фарадей, — наконец сказала она. — Я позову кого-нибудь, и вам помогут.

«Кто эта особа, черт побери?» — подумала Мэдди, раздраженная покровительственным тоном девицы. У окошка стояла табличка, на которой значилось: «Джун Уэбстер». Может быть, эта самая Джун и есть нынешнее увлечение Брента. Судя по ее виду, эта штучка была не из дешевых.

Харолд Уайтхед вышел из своего кабинета и пересек зал, направляясь к столику Кендэйс. Проходя мимо Мэдди, он кивнул ей. Видимо, Уайтхед не заметил, что случилось с ее лицом, по крайней мере не подал виду. Это было вполне в его духе.

Как только он вновь скрылся за дверью своего кабинета, Кендэйс подняла голову и улыбнулась Мэдди. Потом ее глаза расширились. Она подошла к Мэдди и Эм. В своем бежевом с бледно-золотистым отливом костюме Кендэйс казалась спокойной и невозмутимой небожительницей.

— Ты в порядке? — шепнула она.

— Вот, налетела на дверь, — Мэдди постаралась улыбнуться.

Было похоже, что Кендэйс ничуть не убедили ее слова, но она тактично промолчала.

— Как ты думаешь уладить свои затруднения с чеками?

— Загляну в сейф, — Мэдди показала ей ключ. — Будь так добра, распечатай ведомость по моим счетам; хочу понять, где мы допустили промашку.

— Да, разумеется. — Кендэйс протянула руку Эм. — У меня есть замечательный набор чернильных штампов, с которыми ты можешь поиграть, пока твоя мама будет занята внизу. Ну что, Эмили? Хочешь пошлепать печатями по бумаге?

— Конечно, с удовольствием, — вежливо отозвалась Эм и протянула руку, не выказывая, впрочем, особого воодушевления. Было ясно — терпение Эм по отношению к взрослым начинает истощаться.

— Миссис Фарадей… — Юная кассирша стоя дожидалась, пока Мэдди освободится. — Вот господин Уэбстер, он к вашим услугам.

Еще один Уэбстер? Эти двое выглядели, словно брат и сестра — оба бледные, светловолосые, оба смотрели свысока. Господин Уэбстер был старше, ему было далеко за двадцать, и он казался очень, очень серьезным. Он внимательно присмотрелся к лицу Мэдди и, заставив ее выполнить необходимые формальности и подписать документы, проводил посетительницу в камеру, где размещались сейфы.

— Сейчас я уйду и оставлю вас одну, — сообщил он. У Мэдди возникло ощущение, будто она участвует в тайном заговоре.

— Да, так будет лучше всего, — ответила Мэдди. — Если меня сцапают, вы останетесь на свободе.

На лице господина Уэбстера застыло непроницаемое выражение.

— Прошу прощения?.. — произнес он.

— Не обращайте внимания. Я пошутила. Благодарю вас.

После ухода господина Уэбстера в хранилище воцарилась такая тишина, что Мэдди захотелось провести здесь весь остаток жизни. Ни тебе телефонов, ни соседей. Она открыла ячейку и растерянно захлопала глазами.

Ящик был набит стодолларовыми купюрами.

— Боже праведный! — воскликнула Мэдди, и в помещении тут же возник господин Уэбстер.

— У вас все в порядке? — спросил он, упершись глазами в пачки денег.

— Да, — слабым голосом отозвалась Мэдди и махнула в его сторону рукой. — Вы можете идти.

Уэбстер бросил на нее полный сомнения взгляд, но все же удалился.

Мэдди наскоро обыскала сейф. Под деньгами лежали драгоценности ее матери, тут же были облигации специального вклада на обучение Эм в колледже и депозитные сертификаты; но большую часть объема ячейки занимали стодолларовые ассигнации, упакованные в пачки. Пересчитав одну из них, Мэдди обнаружила сто купюр. Всего было двадцать восемь пачек. Двести восемьдесят тысяч долларов — больше, чем она видела за всю свою жизнь. Мэдди была совершенно уверена в том, что таких денег они с Брентом никак не могли заработать. Во всяком случае, законным путем.

«Думай», — велела она себе, но, имея перед глазами такую кучу деньжищ, думать было не так-то просто.

Судя по всему, Брент не только завел любовницу, но и успел заняться кое-чем еще. Может быть, ему платили за интимные услуги? Но коли так, здесь что-то было не в порядке, потому что Брент того не стоил.

Все это было крайне подозрительно. Быть может, Мэдди следовало посоветоваться со знающими людьми, поставить в известность Генри Хенли? Беда лишь в том, что она не знала, откуда взялись эти деньги. А вдруг они заработаны честным путем? Что, если деньги принадлежат Бренту по праву, а она сдаст его полиции? То-то будет визгу в городе. Нет. Хочешь — не хочешь, Мэдди придется поговорить с Брентом. «Извини, дорогой, но я нашла чужие трусики и гору денег и очень расстроилась. Кто ты, милый? Вор-прелюбодей или только прелюбодей? Адвокат, ведущий мой бракоразводный процесс, непременно пожелает об этом узнать».

Так и не веря до конца, что все это происходит именно с ней, Мэдди уже начала было закрывать ячейку крышкой, но передумала. В сложившихся обстоятельствах было разумнее перерыть сейф до дна и убедиться, что там ее не поджидают другие сюрпризы. Мэдди вынула облигации Эм, коробочки с ювелирными украшениями, деньги и в самом низу обнаружила бурый бумажный конверт.

«Что-то не хочется мне его вскрывать», — подумала Мэдди, но потом решила, что хуже, чем есть, уже не будет. Ее муж — гулящий скандалист, возможно, вор и мошенник, а ее автомобиль разбит вдребезги. Мэдди опустилась на самое дно, и простой конверт уже не мог ее испугать. «Не впадай в истерику», — сказала она себе и, открыв конверт, вытряхнула его содержимое — два авиабилета и два паспорта.

Это были билеты на самолет, отправлявшийся в понедельник в Рио-де-Жанейро. Брент собирался смыться с кем-то в Латинскую Америку. Два дня назад эта новость шокировала бы Мэдди, но теперь она лишь подумала, что ей будет легче развестись, пока муж находится за пределами страны. В определенном смысле это было не такое уж плохое известие. Брент сможет посылать Эм открытки, и она будет собирать марки.

Потом до Мэдди наконец дошло, какую важную улику представляют собой паспорта. Наконец-то она узнает, кто эта блондинка. Раскрыв первый документ, Мэдди увидела, что это паспорт Брента, и швырнула его обратно в ящик. Потом раскрыла второй и похолодела. У нее зашумело в ушах, и она вспомнила, что у нее повреждена голова и ей не следует волноваться.

Нет, Брент не собирался увезти с собой какую-нибудь легкомысленную девицу, и это была хорошая новость.

Плохой новостью оказалось то, что второй паспорт был выписан на имя Эм.