Кучик АндрейНа волне Субуксии

Андрей Кучик

На волне Субуксии

Примерно каждый Четвертый житель России, каждый Пятый гражданин страны Израиль, каждый 7-ой читающий молодой человек Канады и, безусловно, каждая Девятая девушка из Австралии - совершенно определенно знают, что, кроме обычных и давно открытых океанов, окружающих континенты, существует еще один, менее известный, но по своим масштабам гораздо более значительный и коварный, чем, например, Тихий и Индийский вместе взятые. Коварность и значительность этого Океана объясняется, прежде всего, тем, что его никаким образом невозможно пересечь. Причем, пересечь его нельзя не только практически, но и теоретически. Тем, кто до сих пор в этом сомневается, приходится ежедневно делать вид, что они этого Океана просто не замечают, или же последний их совершенно не интересует.

Пункт 26 Непальской Тантры Удачи гласит: "Читайте больше книг и смотрите меньше TV". Однако, some years ago, один исключительно известный Директор не менее исключительного и известного Российского телеканала в одном своем известном интервью одной известной и исключительной газете, взял, да и прямо заявил, что книг, мол, читать совершенно не следует, и что он, Он (!) безумно сожалеет о том исключительно ужасном периоде своей жизни, когда они (Книги) входили в круг Его интересов и безвозвратно изъяли из его жизни столь чудовищно много Полезного Времени. (Исключительно, конечно, полезного и Исключительно безвозвратно).

Но не будем загружаться примерами из жизни людей важных и замечательных, а попробуем окунуться прямо в Центр Субуксии. Тем более, что сделать это довольно просто, поскольку одним из главных и отличительных свойств этого Океана является то, что человек, оказавшись в нем - куда бы он не нырнул или откуда не вынырнул непременно окажется в Центре, Центре мнений и событий, которые подобно различным течениям и потокам, находящимся в непрерывном движении, постоянно меняют свое направление, друг с другом сталкиваясь и распадаясь на множество течений мелких или образуя новые, еще более мощные и непредсказуемые.

Не станем терять времени и прислушаемся к первому попавшемуся потоку, а если быть точнее - разговору о книгоднях и днях для книг, а также людях для книг, книгах для людей, людях внутри книг, книгах вокруг людей и, конечно, людях вокруг книг.

Итак, Once upon a time Maxim Heifetz said: "Я разделил 366 [Дней в году] на 200 [Книг] и получил ~1.8. Это означает, что средняя скорость чтения книг - 1.8 кн/сутки. Польза от такого чтения мне кажется весьма сомнительной".

На что уважаемый Konstantin Grishin answered так: "Hеправильно поделил :)) Получается 1,8 суток на книгу. Что, на мой взгляд, вполне нормально. Скорости восприятия у всех разные.. я вот за сегодня три романа Буджолд прочитать успел :)) А человека, который читает книгу больше трех дней, если ему не мешает это делать работа, у меня сильное искушение назвать тормозом... :)".

Данные две точки зрения случились из цепочки высказываний и утверждений, которые, в некотором роде, тоже Точки, но в большей степени зрительные и наблюдательные, нежели претендующие что-либо объяснить или конкретизировать. Так или иначе, все эти мнения и замечания достойны повышенного внимания и служат весьма подходящим поводом для очень даже небесполезных размышлений, поскольку речь идет о Книгах и о том - Как, Почему и Сколько их надо (или напротив, не следует) читать.

Создадим еще одну точку зрения. Например, такую:

"Какой бы расклад не взять - 1,8 суткокниг или 1,8 книгосуток в год - в том и другом случае человеческий организм будет просто обязан принять соответствующие меры против его носителя".

Okay. Мнение высказано и с ним можно начать спорить и не соглашаться. Но сперва попытаемся наполнить его смыслом - по возможности здравым, но не до такой степени, чтобы сделать дальнейший текст утомительным и вконец нечитабельным.

Попробуем представить человека, кушающего, скажем, 18 раз в сутки. Пусть, например, он 4 раза завтракает, а в остальное время ужинает, полдничает и обедает, ну а во время более остальное - подкрепляется различными БигМаками, ХотДогами, Mars'ами, Snickers'ами или просто хрустит чипсами или щелкает семечками. Особо отметим, что питается он так ни в коем случае не по принуждению, а совершенно добровольно и по собственному желанию. И поскольку аналогия проводится с полноценными изданиями, а не отдельными литературными произведениями, то, вероятно, следует сопоставить количество страниц, соответствующих современной средне- статистической книге, и духовную их насыщенность - с калорийностью и питательностью блюд, а также их органолептическими (вкусовыми) свойствами, предположив изобилие и богатый ассортимент того и другого компонента, в этой аналогии участвующего.

Иными словами - речь идет не о постукивании игрушечными вилками о дно майонезных баночек в МакДональдсе или прочих пунктах скоростного питания, а о добросовестном поедании Разнообразных, Вкусных и Полезных блюд из Разнообразных, Вкусных и Полезных пищевых продуктов.

Последствия этого эксперимента прогнозировать весьма возможно и до известной степени необходимо, с целью уберечь от книгоедства лиц к чтению предрасположенных и обладающих повышенной степенью риска быть в этот процесс вовлеченными (зараженными).

Сделаем простой и необходимый шаг - переведем слово "читать" на один из других языков. Например, по-английски это будет "read". Теперь возвратим его обратно в русский. Мы обнаружим, что действие "читать" (read) имеет значение не только "гласить и показывать", но и "ПОНИМАТЬ, ИЗУЧАТЬ и РАЗГАДЫВАТЬ".

Давайте теперь поинтересуемся у человека, уже несколько лет питающегося 18 раз в сутки, (ведь, на первый взгляд, может показаться, что он разбирается в пище лучше кого-либо другого), - какие завтраки, ужины или обеды ему понравились ОСОБЕННО или вспоминаются наиболее ЯРКО. Вполне допустимо, что наш герой будет способен перечислить названия и внешний вид всевозможных супов, салатов, подливок, десертов и прочих шедевров кулинарного искусства. Не исключено, что он даже детально вспомнит и наизусть процитирует меню прошлого обеда, а также научит окружающих, как по форме и цвету отличить перепелиные яйца от испанских Olivas rellenas de anchoa (чем вызовет, наверняка, восторг и восхищение у определенной части присутствующих).

Однако его вкусовые рецепторы уже перестали посылать правильные сигналы в центры вкусовосприятия, его желудок приспособился функционировать, отсылая принятое, по большей части, обратно в пищевод, а кишечник заставляет весьма погрустневшее от такой жизни тело курсировать к устройству модели "унитаз" гораздо чаще, нежели к обеденному столу, на котором несчастливая и недоеденная отечественная курица с прошлой трапезы соседствует с полным жизни и энергетических калорий салатом из креветок и, допустим, тарелкой пельменей из трапезы будущей.

Обратите, пожалуйста, внимание, что в предыдущем предложении не указано конкретно - с какими именно пельменями предстоит ознакомиться этому удивительному и целеустремленному человеку. Дело в том, что я сам еще не решил, какой фарш использовался для их приготовления, и если спросить об этом Его Едящее Величество, то, скорее всего, оно, раздраженно ответит, что Ему (Ея) уже совершенно фиолетово, крокодилово и электролампово, какие они (пельмени) изнутри - куриные, рыбные или мясные, поскольку такая активная, до предела "насыщенная" жизнь не оставляет ему ни времени, ни сил для концентрации своего Драгоценного Внимания на такие несущественные "детали" и "мелочи", а тем более на их обдумывание. ЧтО его по-настоящему интересует, так это, прежде всего, сам процесс еды и ее объем, нежели "пустой треп" и "бесполезные" рассуждения о внутреннем содержании котлет, пирожных или любых других отдельно взятых блюдах и продуктах, как не интересуют его и люди, эти блюда придумавшие и изготовившие.

И это есть хорошо, если мы получим такой исчерпывающий и обстоятельный ответ, поскольку еще через несколько лет, наш активнопитающийся друг, на любое к нему обращение, будет реагировать "сквозь пищу" какой-нибудь невразумительной фразой типа "Knorr вкусен и скорр" или другими шаблонистыми изречизмами, которые его мозг все-таки умудрился заучить от частого их в него (мозг) попадания.

Самым же примечательным и забавным окажется факт, что та, восхищающаяся часть публики, будет продолжать искать и видеть в этих высказываниях глубокий Смысл и зашифрованную Мудрость. Остальным же людям остается только надеяться, что в голову этого человека никогда не придет мысль заделаться Поваром и заняться изготовлением блюд на основе своего опыта и знаний.

--

Говоря о скорости восприятия и о скорости чтения, весьма допустимо предположить, что для каждой Книги, как и для каждой Дороги (будь она современным шоссе, железнодорожной линией или петляющей полоской сельской грунтовки), существует своя скорость ее Строительства (написания) и скорость рекомендуемого движения, т. е. чтения и восприятия. Исходя из этого, еще более допустимо предположение о том, что Начало Книги и ее заключительные страницы - есть, своего рода, Начало Путешествия и его Окончание. А если это предположение принимается, то любая Книга, как и любое уважающее себя Путешествие, требуют от читателя (или Путешественника) разных средств передвижения.

Таким образом, движение по книге может осуществляться пешком, спортивным шагом, спринтерским или марафонским бегом, на роликовых коньках, при помощи велосипеда, мотоцикла, личного автомобиля, а также всеми остальными видами транспорта, включая общественные.

От выбора средства передвижения и его Скорости зависит чрезвычайно много. Так, например, скорость пешехода (примерно 5-7 км/час) или велосипедиста (10-15 км/час) позволяет Читателю увидеть и запомнить множество небесполезных (а иногда и просто необходимых) деталей и подробностей, без которых некоторые Путешествия окажутся просто неудачными прогулками, в Дневнике которых будут запечатлены только имена участников и Пункты их Отбытия и Прибытия.

Надо сказать, что, к счастью, большинство писателей используют именно эту скорость, поскольку данный способ передвижения позволяет Путешественнику не только наблюдать происходящие события, но и понимать их, а также принимать в них непосредственное участие. Это не означает, что талантливый писатель не может строить свое произведение со скоростью более высокой и использовать ее по мере надобности. Просто высокая скорость повествования и восприятия не оставляет времени внимательно выслушать встречающихся в пути людей, не говоря уже о том, чтобы успеть подружиться с ними или составить о них какое-нибудь мнение.

Передвигаясь на автомобиле со скоростью 60 км/час, Читатель имеет возможность увидеть гораздо больше своего коллеги на велосипеде или путешествующего верхом на лошади. Однако впечатления от увиденного и эмоциональные цвета и оттенки этих впечатлений будут совершенно различными. Человек, прочитавший "Властелина колец" из окна автомашины, будет убеждать нас, что Толкиен пишет о приключениях выдуманных им средневековых Хоббитов, Гномов и Эльфов. Человек, путешествующий без машины увидит, что в книгах Толкиена говорится о вполне земных и очень даже людских проблемах, которые нельзя понять, не попытавшись понять самых, что ни на есть реальных людей, в том числе и из реального средневековья. За каждой главой его трилогии стоят люди. С их мудростью и предрассудками, страхами и надеждами, победами и поражениями. Характеры героев не выдуманы извне - они шлифовались веками в процессе многочисленных пересказов и переводов. И это обстоятельство делает опыт, приобретенный от вдумчивого и неспешного прочтения этой книги, гораздо более ценным, чем равное по скорости штудирование самого последнего и самого толстого учебника по психологии.

Иными словами, человек из автомобиля успел рассмотреть только обрывки нот и названий, тут же смешавшиеся в его голове с дорожными знаками и цифрами на спидометре, лишив себя возможности услышать цельное звучание этого произведения. В отличие от пешехода, он не смог оценить уникальность работы, проделанной Толкиеном, который, используя свои знания и высочайшее мастерство рассказчика, поведал удивительно искреннюю и добрую историю, позволяющую людям не терять веры в нечто несоизмеримо большее, чем в социальный дарвинизм или одну из религий, которая до сих пор не способна разобраться с датами празднования своих основных событий, включая Рождение Главного Героя и его Воскрешение.

Вряд ли в сознании автомобилиста отложился образ старого и доброго рассказчика у костра или камина, вокруг которого расположились самые разные люди, уставшие от череды длинных и тяжелых будней. Еще более сомнительно, что его уши услышали голос этого рассказчика. Его глаза, прикованные к дорожной разметке, просто не могли заметить, как оживают детским восторгом глаза следящих за рассказом людей, как они смеются, переспрашивают и кивают головами, что, мол, этого ну никак не может быть, но все равно это о-ох, как здорово и складно. И жить дальше этим людям становится чуть лучше и радостнее.

Будет не справедливо, если людям, предпочитающим читать со скоростью двигающегося автомобиля (однако не превышающего скорость допустимую и не нарушающего прочие правила Дорожного Движения), бесповоротно и необратимо приписать тотальную неспособность к восприятию всей литературной продукции в целом. Гораздо правильнее было бы говорить о неспособности частичной, и в ряде случаев, не приносящей никаких неудобств ни писателю, ни читателю, ни окружающим их другим машинам и пешеходам.

Можно сказать даже больше - количество литературы для именно такого способа чтения в последнее время неуклонно растет и распродается огромными тиражами. Вреда, собственно, от такой литературы не так уж и много, как, впрочем, и пользы от ее прочтения. Ущерб или благотворное влияние от этого процесса обсуждать дальше не имеет смысла, поэтому, повесив на ближайшей автостоянке объявление с просьбой не путать понятия "Скорость чтения" и "Скорость Мысли", обратимся к лихачам, или к тем водителям, которые правилами движения пренебрегают. Впрочем, в их обсуждении тоже не видится никакого смысла.

Давайте лучше послушаем человека, съевшего за два дня "Маятник Фуко" Умберто Эко. Для тех, кто с этим произведением еще не успел познакомиться или уже успел его позабыть, напомним, что по объему оно приближается к "Войне и Мир" Толстого, а по замысловатости и количеству заумных сносок - к работам товарища Ленина или "Введению в психоанализ" Зигмунда Фрейда. Скорость чтения в данном случае весьма разумно сравнить со скоростью реактивного самолета или, по меньшей мере, с Первой Космической.

Итак, на чем же успело сконцентрироваться внимание этого Путешественника, наблюдавшего за происходящими событиями через иллюминатор летящего самолета?

"Пш-ш-ш-ш" (с) (У. Эко) - именно эта глубочайшая мысль итальянского любителя маятников и метрономов наиболее врезалось в память простого русского любителя интеллектуальной литературы для избранных. Причем врезалась настолько глубоко и основательно, что вряд ли повторное прочтение или "Выбивание пробки" по методу Эко окажет положительное воздействие на столь неожиданно обогатившееся "бессознательное" нашего героя. Пользы от такого чтения - действительно никакой, а вред очевиден. Слегка обалдевшие от такого к ним неуважения участки мозга толкают такого авиагероя на поступки в крайней степени неординарные и, на первый взгляд, весьма изобретательные, заставляя последнего делать свой "Пш-ш-ш-ш" на публике и направлять его непосредственно в порт модема, наполняя атмосферу тем содержанием, которого, по его убеждению, в Субуксии катастрофически не хватает.

"Взбудораженность мысли - лучшее состояние человека" - Кому же принадлежит эта цитата? Любой пешеход без труда обнаружит в строчках о Бельбо, примитивную ловушку для людей-самолетов. Наш авиа-читатель просто проглотил этот крючок без наживки, подобно тому, как домохозяйка бежит покупать новый корм для попугаев только потому, что по телевизору передали, что в нем повышенное содержание микроэлемента Йод-S34. Скажите, пожалуйста, зачем ей этот корм, если у нее и попугаев то нет?..

"Выбивание пробки" является необходимой потребностью человека с тех самых пор как он им (человеком) стал. Например, героиня Лайзы Минелли в фильме "Кабаре" с этой целью стояла под железнодорожным мостом и что есть сил кричала в грохот уходящего поезда, сбрасывая, таким образом, скопившиеся в ней негативные эмоции и переполнявшие ее мысли. Господин Умберто считает, что способ предложенный им (а именно - выпускание газов через отверстие между ягодицами, сопровождающееся звуком "Пш-ш-ш-ш") гораздо действеннее, оригинальнее и изысканнее, нежели десятки других методов, описанных до выхода в свет его монументального произведения.

Древний человек знал, что если у сосуда запаять все дырки и поставить его на огонь, то, рано или поздно, этот сосуд взорвется и разлетится на куски. (Даже если последний был произведен фирмой Tefal).

Сохранившаяся до наших дней Гландэозийская легенда (3457 г. до н.э.) рассказывает о небольшом поселении Человеков-Tea, которых Путриэкхос (Злые Духи), будучи разгневанными, усыпили специально созданным для этой цели сонным воздухом. После того как племя уснуло, Путриэкхосцы спустились на землю и заткнули спящим абсолютно все отверстия их тел пробками (которые также были специально изготовлены) из твердой неагапальской глины, предварительно околдованной злой волшебницей Тиргикх. (Тиргикх, Тиргиз или Тирга, являлась воплощением черных сил Зла, приносящая людям неизлечимые болезни, всевозможные беды и различные виды безумия).

Такова была Страшная Кара злых сил Путриэкхос всему племени за то, что два его подростка - мальчик и девочка, став случайными свидетелями Гиуарторкх (таинского обряда Черных Сил, совершаемого каждый третий четверг второго месяца и служащего целью подчинить себе волю и мысли свободного племени Человеков-Tea), рассказали об этом своим соплеменникам, и мудрые старейшины, разгадав их (Путриэкхосов) тайны, разработали ряд шаманских танцев и ритуалов, освободив этим разум людей своего племени от их рабства.

Дальнейшая история этого племени необычайно интересна, чтобы всю ее пересказывать вкратце, хотя бы потому что события эти коснулись не только Человеков-Tea, но и оставили неравнодушными практически всех живущих в тех краях племен и народов.

Известные любому современному человеку Ладакхи, Зирбы, Грунны и Рикталтнийцы, о которых уважаемый Умберто Эко (видя в своем Читателе ценителя более тонкого) уже и вовсе не упоминает, совершенно обходит вниманием добрую волшебницу Фиртакх (в некоторых песнях и сказаниях это имя встречается, как Фиртиз или Вирта), которая встала на сторону племени Человеков-Tea и, ради их спасения, обратилась в одного из Путриэкхос. Это превращение позволило ей спасти не только поселение Человеков-Tea, но и все племена, живущие в то время по ту сторону Великих Гиэррулианских Гор, разделявших поселения мирных жителей от диких племен Пуачокх (варваров, живущих войнами и набегами).

Следует сказать, что очень многие Боги и Духи не одобрили поведение доброй волшебницы, потребовав от нее за этот проступок определенной платы. Но, видимо, одна только мысль об этом для гордого и свободолюбивого нрава Вирты была настолько неприемлема, что она предпочла бессмертию, поступок, по мнению Богов тех времен, в крайней степени безумный и безрассудный. Она (еще не до конца скинув с себя образ Путриэкхосца) взлетела на высоту Солнца и упала с нее на Горный Выступ одной из этих Великих Гиэррулианских Гор, превратившись в момент падения в два облака - одно из которых стало абсолютно Черным, а другое - ослепительно Белым.

После этого события над Миром опустился такой густой туман, что и туманом его назвать никак не имело быть возможным. Он был настолько плотен и горяч, что наблюдавшие это событие люди и Боги иначе и не говорили, как: "Пар спустился на нашу Землю и окутал все небо"! Пар этот стоял над Землей четыре дня и три ночи. А после того как он исчез, воздух стал таким чистым и прозрачным, какого люди и боги тех мест никогда прежде и не видывали. Именно с тех времен и пришло к нам выражение "спустить пар" или "выбить пробки".

Примерно с тех же пор эти облака стали неотъемлемой частью и нашего Мира. Современный человек, смотрящий в небо, думает примерно о том же, о чем племя Человеков-Tea знало совершенно точно еще 5 тысячелетий назад. А знали они то, что рассказала им добрая волшебница Фиртакх, перед тем, как в эти облака превратиться: "Если увидит ваш славный народ-Tea Черное Облако над вашими хижинами, не пугайтесь его, а бейте в бубны и барабаны, пойте песни и исполняйте танцы, которым я вас научила. Отдайте этими танцами, ритмами и песнями все мысли ваши злые и недобрые, скопившиеся в вас. Отдайте их этому Черному Облаку, покуда облако это и есть та часть, оставшаяся от Злых Духов и этими мыслями питающаяся. А Белое Облако есть я сама. И буду я дарить вам мысли вечные и добрые, чувства сильные и достойные человека". Вот, собственно, такими были последние слова Вирты, с какими она обратилась к племени Человеков-Tea.

--

Говоря о различных художественных приемах и повышенной любви авторов к всевозможным ребусам и загадкам, нельзя не оценить попытки Умберто Эко представить Историю одновременно в цифровом и аналоговом виде. Однако последнее обстоятельство вызывает сильное желание сравнить его "Маятник Фуко" с 3-им изданием бестселлера Брайана Ливингстона "Секреты Windows 95" и отметить ту деталь, что недокументированные возможности Операционной Системы Windows и ее секреты раскрыты Ливингстоном более литературно и поданы читателю гораздо оригинальнее и с большим к нему уважением, нежели напрочь пересекреченные и имеющие форму неудачно дошедшего факсового документа, историко-фантастические размышлизмы Господина Умберто, сдобренные поп-спиритизмом и посыпанные магическими кристаллами, которые при ближайшем рассмотрении оказываются взятыми напрокат пластмассовыми блестками из ближайшего дискотечного клуба.

Изобилие высоконаучных слов и специализированных терминов в литературных произведениях не является признаком подвижного ума и изысканного литературного вкуса. Настоящая мудрость именно и состоит в способности рассказчика объяснять или рассказывать сложные вещи словами простыми, красивыми и ясными, для этой цели людьми и придуманными. Эти слова, как собственно, и их комбинации до сих пор людьми придумываются и людьми используются. Доказать обратное означает доказать свою несостоятельность, как литератора и признаться в своей неприязни к читателю, уподобившись г-ну Павичу, для которого (если верить его хазарским источникам) - "...читатель похож на циркового коня: он знает, что после каждого успешно выполненного номера его в награду ждет кусочек сахара".

Впрочем, о Милораде Павиче речь пойдет ниже. Иначе не будет повода сравнить Господина Умберто, ушедшего в проблемы истории достаточно глубоко, с его советским коллегой - товарищем Чивилихиным, рассматривавшего Историю исключительно по доступной Памяти (640 Kb, 590 из которых было занято программами социального заказа) и адаптации ее (не памяти) к потребностям московской "элиты" 80-х.

Тексты этого советского исследователя невероятно просты и доступны для понимания. Например, Декабристы Чивилихина настолько светлы и благородны, что с первых же строк становится совершенно ясным, что на самом деле они прибыли на Землю из художественного фильма "Кокон", а тральфамадорцы Воннегута на их фоне - самые, что ни на есть обычные земные труженики, которых мы ежедневно видели и видим по телевизору в программе "Время". Эти тральфамадорцы и их дети (кстати, многие из них родились уже от смешанных браков) на момент выхода "Памяти" стояли в очередях с талончиками на подсолнечное масло, "служили" в Афганистане, слушали группу ДДТ и, возможно, догадывались о Перестройке еще задолго до Горбачева. Как-то не верится, что запрос в Министерство Восторгов РСФСР на конкретный восторг от 600-летия Куликовской Битвы исходил именно от них. Слишком уж расценки на восторги в то время были высоки и не являлись предметом первой необходимости, как это было с карточками на мыло и условным килограммом сахара в месяц.

Кстати, совершенно не исключено, что усадьбы Бедным и Несчастным чивилихинским Декабристам строили те же самые строители с планеты Тральфамадор - поскольку они до сих пор возвышаются над современными сарайчиками обычных русских, а что касается русских "новых" - то, вероятно, они не посчитали бы зазорным в таких домиках жить и сегодня, держа в конюшнях и прилегающих постройках Тойоты и Мерседесы.

--

Прислушаемся еще к одному течению, на первый взгляд, довольно спокойному, изящному и логичному, в котором речь идет о творчестве Милорада Павича.

Внутренняя сторона ветра - категория невероятно тонкая и хрупкая, но обладающая исключительной мощью и силой. И оперировать ею для писателя, который действительно ее видит и чувствует, порой губительно и небезопасно. Это может привести к большим разрушениям и даже серьезной катастрофе. Об этом знали Борис Пастернак и Андрей Платонов, об этом знают Виктор Пелевин и Владимир Сорокин.

Если творчество последних можно представить Айсбергами, живущими, как известно, в океанах, то давайте приглядимся внимательнее к тому, что издалека действительно выглядит верхушками Айсбергов Павича. Приблизившись на расстояние первой части романа о Геро и Леандре, мы обнаружим, что Верхушки Айсбергов Югославского профессора, собственно, ничем не отличаются по форме и цвету, но плывут по течению подозрительно быстро, что позволяет предположить, что они выполнены из пористого пенопласта или аналогичного материала.

Измышлизмы Павича об искусстве онанизма и владении саблей турецкими всадниками наиболее доказательно убеждают в неспособности автора видеть не только внутреннюю сторону ветра, но и внешнюю, а также сам ветер и его направление. А мудрость, "просыпающаяся только в момент мочеиспускания", эту неспособность подтверждает и ставит на ней печать из всех четырех ее составляющих.

Никогда, НИКОГДА Охотники за Головами не мастурбировали левой рукой, если саблю держали в правой. И никогда не занимались онанизмом рукой правой, если для оружия пользовались рукой левой. Об этом знает любой югославский школьник, а югославский профессор и член Сербской Академии наук и искусств знать об этом просто обязан.

Намеки автора на, якобы, только ему известные и никем до него незадокументированные возможности Человека, Времени и Природы весьма напоминают Кастанедовские рассуждизмы о дырах в животах рожавших женщин или заклинизмы Кашпировского под эстрадные обработки Фрэнсиса Гойи.

"А как же, позвольте, Запечатленные в Словах Образы Отпущенного Сознания? Как можно не заметить Бесконечное Количество Тем для Размышлений, присутствующих почти в каждой строчке этого Замечательного Автора? Где же то "Нечто", которое "не догнать" методом скоростного и поверхностного чтения?" - примерно такие вопросы вполне допустимо ожидать от поклонников этого югославского писателя.

Это хорошие вопросы и ответы на них должны быть не хуже. Но искать их у Павича - занятие бесперспективное, потому как, в целом, его творения напоминают игру музыканта на рояле без черных клавиш. Иногда этот музыкант берет какой-нибудь экзотический инструмент, на котором все издаваемые звуки соответствуют этим отсутствующим, но необходимым для полного и гармоничного звучания, полутонам. Гораздо реже случается, что музыканту удается сыграть на этих инструментах одновременно (особенно это заметно в заключительных аккордах "Внутренней стороны Ветра"). Но в большинстве случаев повествование осуществляется при помощи одного вышеупомянутого рояля.

Размышлять над строчками Павича и выжимать из его текста крупицы Мудрости так же возможно, как искать их в заученных с детства речах цыганки, или вылавливать их (не цыганок, конечно) в строчках гороскопа из газеты с программой телепередач на будущую неделю (кстати, не менее возможно найти ее и в самой телевизионной программе).

Кажущиеся на первый (и последний) взгляд окололитературные "находки", служащие представить автора, как бы одаренного супернеординарным и архи- оригинальным мышлением - это всего лишь дешевые цирковые трюки циркового фокусника из заезжей югославской цирковой бригады советского периода.

Нетрудно заметить, что цирковая тематика неоднократно звучит в произведениях Павича. Например, Автор утверждает, что Любовь "...подобна птице в клетке: если ее не кормить каждый день, она погибнет." (Внутренняя сторона ветра). Вероятно, клетка - цирковая, как Любовь и Птица в ней обитающие.

For example, Любовь для Владимира Сорокина - это кровь и крики этой птицы, это гнутые от ударов прутья этой клетки, это сломанные и окровавленные клюв и крылья. Для Пелевина же Любовь - это та же птица, но прекрасно осознающая, что в клетке никакой нормальной любви существовать не может и ищущая путь, чтобы из этой клетки вырваться.

Вряд ли Птицы Сорокина и Пелевина будут счастливы питаться из кормушки, даже если Павич будет всыпать в нее настоящую пищу, а не месиво красивых фраз из двух картонных коробок, в которых когда-то хранились мужские и женские туфли производства Югославии.

Представление Милорадом Павичем Читателя в виде цирковой лошади может показаться сравнением невероятно уместным и, своего рода, комплиментом для представителей его этнической группы. Я же рискну высказать предположение, что для Путешествия по произведениям этого писателя вовсе не обязательно ею (лошадью) прикидываться и вполне возможно оставаться в образе человека.

Давайте спросим о том, что такое есть ЧИТАТЕЛЬ у упомянутых здесь Виктора Пелевина и Владимира Сорокина. Вряд ли они станут строить поспешные аналогии или вообще распространяться на эту тему. Потому что они, как и большинство из нас, прекрасно знают, что ЧИТАТЕЛЬ и есть та Внутренняя Сторона. Внутренняя Сторона Ветров и Подводных Течений, а также прочих явлений и событий, обращение к которым требует подхода крайне деликатного и осторожного. Иначе написание книг превратится в стрельбу по бутылкам холостыми патронами, а их чтение уподобится наблюдению за цирковой лошадью, скачущей по кругу.