"Герцог и я" - читать интересную книгу автора (Куин Джулия)

Глава 3

Ходят слухи, дошедшие и до ушей вашего автора, что Найджела Бербрука видели в ювелирной лавке Моретона, когда он покупал кольцо с драгоценным камнем. Не означает ли это, что вскоре мы будем иметь удовольствие познакомиться с некоей миссис Бербрук?

«Светская хроника леди Уислдаун», 28 апреля 1813 года

Да, вечер получился неудачным, пришла к выводу Дафна. Сначала она пыталась укрыться в одном из затемненных уголков танцевальной залы, что было нелегко, поскольку леди Данбери никогда не жалела денег на освещение. А когда решила переменить укрытие и поспешила покинуть залу, то по случайности наступила на ногу мисс Филипе Фезерингтон, которая и раньше не отличалась тихим голосом, а тут закричала так, что, наверное, было слышно на улице:

— Дафна Бриджертон! Ты отдавила мне палец!

Этот вопль привлек в числе прочих внимание Найджела, и тот ринулся через всю залу за Дафной, как охотник за дичью. Надежды Дафны, что она опередит его и успеет скрыться, не сбылись — он настиг ее у выхода и снова принялся изливать свои чувства.

Все это было досадно и малоприятно, а теперь еще этот совершенно незнакомый, но — ничего не скажешь — довольно приятный на вид субъект, который стал свидетелем не слишком симпатичной сцены между ней и Найджелом, окончившейся почти нокаутом. Что хуже всего, этот нахал посмел засмеяться. Даже не потрудился скрыть свою веселость.

Дафна смотрела на него без одобрения. В самом деле, кто он? Она ни разу не видела его в лондонском свете, мать не знакомила ее с ним, а уж та не упустила бы случая представить ей такого красивого молодого человека. Впрочем, вполне возможно, он женат, вследствие чего навечно вычеркнут из списка матери. Но Дафна подумала, глядя на него, что навряд ли ничего и ни от кого не слышала бы о нем, если он находился все последние годы в Лондоне.

Он был красив, с этим не поспоришь, даже, пожалуй, чересчур пригож для мужчины, когда красота вот-вот может перейти в нечто сладкое, в приторное благолепие. Но что касается телосложения и роста, они не могли вызвать нареканий. Он был примерно такой же рослый, как ее старшие братья, что встречается нечасто. Подобные ему, подумала вдруг она, могли бы отвлечь на себя внимание щебечущих девиц даже от таких привлекательных молодых джентльменов, как ее любимые братья Энтони, Бенедикт и Колин.

Но, собственно, какое ей дело до его внешности и тем более до того, могут ли с ним конкурировать ее братья? Возможно, она подумала так оттого, что знала: такие мужчины, как он, никогда не заинтересуются женщинами вроде нее. И еще подумала: какого дьявола он оказался здесь в тот момент, когда несчастный Найджел распростерся на полу, а она присела над ним, как статуя отчаяния?

Однако что бы она ни думала и ни чувствовала в эту секунду, все это выразилось в нахмуренных бровях и резком вопросе:

— Кто вы такой?..

Саймон сам бы не мог объяснить, отчего он не ответил на вопрос прямо и просто, а вместо этого сочинил весьма сомнительного художественного достоинства натужную фразу:

— В мои намерения входило стать вашим спасителем в случае необходимости, но теперь я вижу, что вы отнюдь не нуждаетесь в моих услугах.

Тем не менее сказанное подействовало. Заметно смягчив тон, Дафна сказала:

— Что ж, тогда примите мою благодарность. Жаль, вы не появились на несколько секунд раньше — тогда я бы не нанесла ему этот злосчастный удар, от которого он так легко свалился и даже не пытается встать.

Теперь Саймон обратил наконец внимание на человека, сидящего на полу и стонущего сквозь начинающие распухать губы:

— Лаффи, о Лаффи. Я все равно люблю тебя, Лаффи.

— Полагаю, это он к вам обращается? — спросил Саймон, переводя взгляд на девушку.

Положительно, она хороша собой, и, если смотреть немного сверху, как смотрит он, вырез ее платья выглядит особенно соблазнительным.

— Не к вам же! — огрызнулась Дафна.

Ей не понравились потуги на юмор, которые она уловила в вопросе. Но она все же успела обратить внимание, что его взгляд устремлен на ту часть ее тела, которую никак нельзя назвать лицом.

— Лучше скажите, что нам делать с ним?

— Нам? — переспросил Саймон.

— Вы же только что сказали, — с насмешливой улыбкой заметила Дафна, — что намеревались стать моим спасителем. Так спасите хотя бы мою жертву… Что с ним такое, в самом деле?

— Дорогая мисс Лаффи, — чересчур снисходительным, как он сам заметил, тоном произнес Саймон, наклоняясь к Найджелу. — Мне не хочется вас огорчать, но, по-моему, ваша жертва сильно пьяна. Может, вытащить его на улицу?

— Ни в коем случае! Там идет дождь.

— Дорогая мисс Лаффи, — повторил Саймон с той же интонацией. — Вы слишком добры. Ведь этот человек оскорбил вас.

— Ничего подобного, сэр. С чего вы взяли? Он просто… просто слишком назойливый. А вообще и мухи не обидит.

— Вы благородное существо, мисс. Мне стыдно за свои жестокие намерения.

Сейчас он говорил почти серьезно. Ведь большинство женщин из тех, кого он знал, устроили бы по меньшей мере истерику в подобной ситуации и уж ни в коем случае не проявили бы и капли жалости к обидчику.

Дафна поднялась с колен, отряхнула зеленый шелк платья. У нее была такая прическа, что один локон длинных густых волос спадал на плечо, слегка касаясь полуобнаженной груди. Она что-то начала говорить, но Саймон, будучи в достаточной степени воспитанным и зная, что даму полагается слушать хотя бы вполуха, не различал сейчас почти ни слова из того, что она говорила о Найджеле, о том, как жалеет его и чувствует свою вину за то, что тот выпил, по-видимому, больше, чем следует. Саймон прислушивался не к словам, а к своим ощущениям, а они были таковы: ему до смерти хотелось коснуться губами ее локона и потом продолжить движение от плеча к груди… Он понимал, что с ее чувственных губ срываются какие-то слова, но смысла не улавливал. Кроме одного: эти губы требуют поцелуя.

Зато она уловила, что он ее не слушает.

— Сэр, — проговорила она возмущенно, — вы не желаете вдуматься, о чем я говорю. Я рассказываю об этом несчастном и спрашиваю, что с ним делать. Слышите?

— Конечно.

— Нет, не слышите.

— Не слышу, — признался он.

— Вы смеетесь надо мной? — Она даже топнула ногой.

— Совсем нет, — ответил он, не сводя с нее глаз. Ему нравилось в ней все, и ее гнев тоже. Она что-то пробормотала про себя, он не слышал, что именно, но понимал — не слишком одобрительное. И потом сказала:

— Если не хотите помочь, будет лучше, если вы уйдете.

Саймон постарался взять себя в руки и ответил:

— Простите. Конечно же, я помогу вам. Скажите, что нужно сделать.

Она вздохнула.

— Я только что пыталась объяснить вам, сэр, что он не мог упасть от моей пощечины и тем более так долго лежать. Что же с ним такое? Может, вызвать врача? Смотрите, он затих! Боже мой!

Саймон еще раз наклонился к лежащему, слегка подвинул его, повернул голову.

— Он вдребезги пьян и сейчас мирно спит, — сказал он, выпрямляясь.

— Вы уверены?

— Могу поклясться. Даже похрапывает.

— Если то, что вы говорите, сэр, правда, думаю, его надо оставить здесь. Пускай отсыпается, бедняга… Впрочем, нет, что я болтаю! Как нехорошо с моей стороны! Нужно что-то другое!

— Вы правы, мисс, и вот что я предлагаю: я вызову свой экипаж, и мы отправим его домой.

— О, как я вам благодарна! Это действительно лучший выход.

— Сейчас я пойду, а вы подождите в библиотеке.

— Зачем?

— Если не хотите, чтобы кто-нибудь, кто случайно пройдет здесь, не наткнулся на вас, стерегущую неподвижно лежащее тело.

— Неподвижное тело! — содрогнулась она. — Не нужно так говорить о Найджеле.

— Он вскоре оживет, уверяю вас. Итак, ждите меня в библиотеке, а когда я вернусь, мы перенесем его в экипаж.

— Как мы сделаем это, сэр?

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил он с обезоруживающей, почти детской улыбкой, от которой у нее перехватило дыхание.

Дафна и представить не могла, что этот человек с такими резкими манерами и повелительными интонациями умеет подобным образом улыбаться.

Раньше она думала, что длительное общение с четырьмя братьями, которые никогда не жалели для нее улыбок, сделало ее малочувствительной к этому способу выражать свое расположение, но оказалось, это не так: ее сердце дрогнуло, она даже почувствовала слабость в коленях.

Чтобы отвлечься от этих волнующих мыслей, девушка снова опустилась на колени рядом с Найджелом, называя его по имени и умоляя проснуться. К ее удивлению, он почти сразу откликнулся.

— Дафна! О Дафна! — простонал он. Незнакомец моментально отреагировал на имя.

— Дафна, — повторил он. — Раньше этот человек называл вас как-то по-другому. Вас зовут Дафна?

— Да, это мое имя, — раздраженно ответила она, поднимаясь с колен. Ей снова не понравился его властный тон. — Что вам в нем не нравится?

— Господи, значит, вы Дафна Бриджертон?

— Не буду отрицать, сэр.

Саймон отступил на два шага, не сводя глаз с ее лица. Конечно же: густые каштановые волосы, нос, скулы — совсем как у Энтони. Она его сестра!

Черт возьми! А у него возникли сластолюбивые помыслы, он был не так уж далек от желания овладеть ею! Не здесь, конечно, не в коридоре, но при более удобном случае…

Однако теперь… теперь он не смеет даже в мыслях нарушить незыблемое правило дружбы: не возжелай греховно сестру друга твоего.

По-видимому, она уловила в его взгляде какую-то растерянность, потому что спросила с легкой насмешкой:

— А кто же вы? Могу я это узнать?

— Мое имя Саймон Клайвдон, — пробормотал он.

— Герцог Гастингс?

Он молча кивнул.

— О Боже, кто бы мог подумать!

Теперь был его черед наблюдать некоторую растерянность на ее лице, она даже побледнела — или ему показалось?

Тоже не без иронии он спросил:

— Надеюсь, вы не собираетесь упасть в обморок, мисс Бриджертон?

Его предположение задело ее.

— Уверяю вас, нет! — резко ответила она.

— Прекрасно.

— Просто сегодня, — посчитала она нужным добавить, — мой брат говорил о вас…

— Полагаю, ничего плохого? — перебил он ее с усмешкой.

— Говорил, что вы опасный человек. И не только от него я слышала это.

— Я? Д-д…

Он почувствовал, что язык не повинуется ему, и замолчал, вобрав в себя воздух. Со стороны могло показаться, человек просто возмущен чем-то и пытается совладать с гневом.

— Д-дорогая мисс Бриджертон, — продолжил Саймон, — я не могу поверить этой характеристике.

— Придется, милорд. Об этом даже сообщили сегодня в газетах.

— Неужели в «Таймс»? — воскликнул он с комическим ужасом.

— Нет, в газете Уислдаун.

— Уисл… что? — переспросил он. — Это новая популярная газета?

— Ах, да, вы ведь только-только вернулись в Лондон и еще многого не знаете. Но вам придется познакомиться с этой газетой, хотя это всего-навсего листок со сплетнями, зато из нашей жизни. И весьма интересными.

— Мисс Бриджертон, — сказал Саймон решительно, — пускай Найджел еще немного поспит, постепенно приходя в себя, а вы тем временем просто обязаны рассказать мне об этом уникальном печатном издании.

— Сплошные толки и пересуды, — повторила она. — Злословие и злоязычие. Однако все читают и обсуждают. Там я и прочитала о вашем приезде.

— И что же, — глаза его сузились, — написано обо мне?

Вид у него был настолько грозным, что она невольно попятилась и почти уперлась в стену. Дальше отступать было некуда. Что же это ей так везет в этот вечер? Два не вполне нормальных мужчины на ее пути: один напивается до бесчувствия из-за безответной любви, а другой готов чуть ли не ударить ее из-за какой-то газетенки, о которой она имела неосторожность рассказать. В то же время ей было немного жаль его: человек вернулся на родину, а его тут же ставят в известность, что его благородное имя полощет какая-то дама по имени Уислдаун. Кому это понравится?

— Не нужно так расстраиваться, — по возможности мягко сказала она. — Там всего-навсего написано, что вы порядочный распутник, чего, полагаю, вы не станете отрицать, поскольку знаю: большинство мужчин страшно гордятся этим званием… — Она умолкла, ожидая горячих опровержений, но они не последовали, и она продолжала:

— Кстати, некоторые знакомые мне люди подтверждают это мнение.

— Кто же, например?

— Не кричите, сэр. Например, моя мать, знавшая вас раньше. Только она употребила более мягкое слово.

— Какое, интересно?

— Шалопай, если память мне не изменяет.

— Звучит намного лучше.

— И она запрещала мне, насколько помню, находиться с вами в одной компании.

— Неужели? А вы?

— Мне было тогда столько лет, что я все равно не могла бы проводить время в вашем обществе.

— Это вас извиняет, Дафна.

Она болтала все это, понимая в душе, что поступает так только для того, чтобы скрыть от него и от себя самой впечатление, которое он произвел на нее. И продолжает производить — лицом, голосом, движениями. Он заговорил снова:

— Давайте поставим все на свои места, если не возражаете. Ваша мать говорила вам, что я нехороший человек, и не рекомендовала даже находиться поблизости от меня. Так?

Дафна кивнула.

— Тогда почему вы столь долго пребываете в моем обществе, да еще в одиночестве, без свидетелей?

Дафна не сразу нашлась что ответить, но потом ткнула пальцем в тело Найджела:

— А он?

— Ну, его можно сбросить со счетов. И поэтому…

Саймону, к его собственному удивлению, начинала нравиться эта игра. Нравились мгновенные изменения на лице Дафны: ирония, раздражение, гнев, легкая растерянность, почти испуг — и снова улыбка, ирония…

— И поэтому… — повторила его слова Дафна.

— Поэтому можно прийти к выводу, что мы с вами вопреки пожеланиям вашей матушки уже долгое время находимся с глазу на глаз.

— Не считая Найджела, — упрямо напомнила она.

Саймон мельком взглянул на него, но созерцать малоподвижное тело было менее приятно, чем смотреть на Дафну.

— Я почти уже забыл о нем, — признался он. — А вы?

Дафна не ответила, однако беспокойный взгляд, который она кинула на Найджела, говорил сам за себя. Саймон чувствовал, что заигрался, пора заканчивать словесный поединок, сражение взоров, но он не мог, не хотел положить этому конец. Конечно, он понимал: никакого продолжения быть не может, он никогда не посмеет проявить какую-либо настойчивость в действиях, да что настойчивость — даже не вполне осторожную фразу по адресу сестры Энтони… И все же хотел продолжения. Какого? Ну, хотя бы что-то предпринять с ее незадачливым ухажером. Угораздило же его так напиться в доме у суровой блюстительницы нравов леди Данбери.

И все же он не мог отказать себе в удовольствии еще немного подразнить эту милую девушку: она так дьявольски соблазнительно округляет глаза, приоткрывает губы в ответ на его благоглупости.

Он наклонился к ней и произнес:

— Я знаю, что сказала бы сейчас ваша матушка.

— Что же? — вызывающе спросила Дафна.

Судя по всему, ей тоже отнюдь не была неприятна их игра.

Саймон позволил себе слегка коснуться пальцем ее вздернутого подбородка, когда ответил:

— Она предупредила бы вас, что нужно быть очень и очень осторожной. — Чуть помедлив, он прибавил:

— Бояться каждого моего движения.

Как Саймон и предполагал, глаза ее широко раскрылись, но губы, наоборот, сжались, она слегка приподняла плечи… и вдруг разразилась громким смехом. Прямо ему в лицо.

— Вы… вы… — проговорила девушка, немного успокоившись, — правда очень забавны. Видели бы сами, каким были сейчас серьезным, даже слишком. Хотя это вам совсем не к лицу.

Саймон готов был принять начало ее фразы, но концовка ему не слишком понравилась. Он, как и большинство мужчин, всегда боялся показаться чересчур сентиментальным.

Дафна уловила все эти чувства, отразившиеся на его лице, и с усмешкой повторила:

— Да, прекраснодушие вам не идет. Для вас естественнее выглядеть угрожающе. Каковым вы себя и считаете, верно? И очень привлекательным, конечно?

Он молчал. Молчание затянулось и становилось неловким, поэтому она нашла нужным добавить:

— Такое впечатление вы хотели бы производить на женщин, я не права? — Он опять ничего не ответил, и Дафна продолжила:

— Я бы солгала, если взялась утверждать, что вы не производите подобного впечатления. Не сомневаюсь, это действует на многих женщин. Только не на меня.

— Почему же? — словно очнувшись, спросил он. Серьезно глядя на него, она пояснила тоном, каким говорят с неспособными учениками:

— Потому что у меня целых четыре брата. И я привыкла к их уловкам и научилась разбираться в мужских характерах.

— Так-так… — В его голосе прозвучало откровенное разочарование, Дафне стало даже немного жаль этого человека.

— Но ничего, — утешающе произнесла она, потрепав его по рукаву. — Ваши попытки все равно были вполне искусны, я даже польщена ими. Тем более что со мной заигрывал сам герцог с титулом шалопая. Или шалопай с титулом герцога

Саймон смотрел на нее со странной задумчивостью, которая совершенно не вязалась с ситуацией. Потерев подбородок, он медленно произнес:

— Вы чрезвычайно нахальная девчонка, мисс Бриджертон, известно вам это?

Она мило улыбнулась, словно услышала комплимент.

— Большинство людей, — сказала она, — считает меня эталоном доброты и дружелюбия.

— Это большинство — идиоты, мисс Бриджертон.

Дафна склонила набок голову, как бы обдумывая его слова. Потом остановила взгляд на похрапывающем Найджеле и вздохнула:

— Боюсь, придется согласиться с вами, как мне это ни больно.

— Вам больно то, что большинство идиоты, или то, что вы нахалка? — поинтересовался Саймон.

— И то и другое. Но больше меня удручает первое.

Саймон не сдержал громкого смеха и сам удивился, насколько для него непривычны эти звуки.

Он не помнил уже, когда с такой легкостью и так звучно смеялся.

— Дорогая мисс Бриджертон, — проговорил он сквозь смех, — если вы в этом мире считаетесь образцом доброты и благожелательности, то в нем весьма опасно жить.

— Вы правы. Моя мать часто предупреждает меня об этом.

— Интересно, отчего я не могу ее припомнить? — пробормотал Саймон.

— В самом деле?

— Клянусь. Она похожа на вас?

— Довольно странный вопрос.

— Ничего странного. — Но он уже понял, что сморозил чушь, а это с ним, как он считал, случалось крайне редко, и, желая оправдаться перед самим собой, добавил:

— Вообще-то я уже говорил вам — вы, Бриджертоны, все похожи друг на друга.

Это ее отнюдь не обидело, она серьезно сказала:

— Да, верно. Все, кроме матери. У нее светлые волосы и голубые глаза. А мы больше в отца. Хотя, говорят, у меня мамина улыбка.

После этого почти детского утверждения опять наступило молчание, которое прервал Найджел, внезапно пробудившись и приняв сидячее положение.

— Дафна, — произнес он, хлопая глазами, — вы здесь? Это вы?

— Боже мой, — негромко сказал Саймон, — он уже перестал вас узнавать? Что вы наделали с его мозгами?

— Я ударила его не по мозгам, а по щеке, сэр. Он просто еще не… не протрезвел.

— Чтобы решиться просить вашей руки, — предположил Саймон, — он, наверное, выпил целую бутылку виски. От него несет, как из бочки.

— Неужели я такая страшная? Другие не прибегали к подобному способу. Можете у них спросить.

Саймон посмотрел на нее, будто она сошла с ума, и, потеряв на миг чувство юмора, сказал:

— Я не стану никого спрашивать, мисс Бриджертон. Я вам верю.

Проигнорировав его замешательство, Дафна предложила:

— Может быть, мы начнем приводить в действие наш план, милорд?

Тем временем Найджел безуспешно пытался подняться на ноги, но утвердился только на коленях, пробуя ползти в сторону Дафны и вновь обретя слова любви.

— Даффи, — взывал он, простирая руки, — я обож… жаю вас… тебя… Женись… выходи за меня, Даффи. Ты должна… Это твой долг…

— Заткнись! — прикрикнул на него Саймон. — Нам делается тошно от твоих слов. — Он повернулся к Дафне:

— Его нельзя оставлять здесь, он поднимет шум, я чувствую.

— Он уже делает это, — заметила Дафна.

Саймон улыбнулся. Положительно, она ему нравится, эта девушка. Кроме всего прочего, она «свой парень». Если бы она и в самом деле была парнем, лучшего друга не нужно искать.

Но поскольку глаза и отчасти его тело говорили ему о противоположном, он скомандовал самому себе поторопиться и ради сохранения ее репутации поскорее избавить девушку и от своего присутствия, и от претендента на ее руку.

— Возвращайтесь в бальную залу, — повелительно сказал он, — я сам займусь им.

Она нахмурилась.

— Вы справитесь?.. И потом, раньше вы говорили, чтобы я зашла в библиотеку…

— Раньше он валялся, как бревно, а сейчас проснулся.

Она согласно кивнула и повторила:

— Вы уверены, что вам не нужна моя помощь? Он такой большой.

— Я еще больше, мисс. Уходите.

Она внимательнее вгляделась в Саймона. Верно, он худой, но не как щепка, о чем ей говорил брат, и видно было хотя бы по широким плечам и по стройным ногам, плотно затянутым в бриджи (это было модно), что человек он крепкий и сильный. И вообще от всей фигуры веяло уверенной стойкостью. Такой не только Найджела сдвинет с места.

— Хорошо, — сказала она. — Заранее спасибо, сэр. Вы на редкость добры, если согласились помочь.

— Тут вы ошибаетесь, мисс, — пробурчал он. — Не «на редкость», а редко бываю добр.

— Позвольте вам не поверить, — сказала она с улыбкой. — Хотя, конечно, если говорить вообще о мужчинах, то надо признать…

— Вы не кажетесь мне особым знатоком этой части человечества, мисс Бриджертон, — не слишком вежливо прервал он ее. — Ну, давайте! — Последние слова относились к Найджелу, которого он уже поднял и поставил на ноги.

Тот воспользовался вертикальным положением и, выкрикнув снова имя Дафны, бросился к ней. Это ему не удалось — его удержал Саймон.

Дафна отскочила в сторону и все-таки сумела закончить приготовленную в ответ Саймону фразу:

— Я уже устала говорить вам, что у меня четыре брата. И что я многое поняла в мужчинах.

Игра так игра, и, безусловно, Саймон не оставил бы без ответа эти слова, если бы Найджел не возобновил попытки дотянуться до Дафны, что ему на этот раз почти удалось. Он чуть не упал на нее, бормоча вперемежку слова любви и проклятия.

Если бы Дафна не отскочила, он бы наверняка сбил ее с ног, но она все же не избежала сильного удара о стенку, отчего у нее заболело плечо и немного закружилась голова.

— Черт возьми! — раздраженно вскричал Саймон, хватая Найджела за ворот. — Вы успокоитесь когда-нибудь?

Видимо, тот что-то понял, потому что яростно замотал головой, брызгая слюной и пытаясь вновь дотянуться до Дафны.

— Что с ним делать? — не отпуская воротника Найджела, обратился Саймон к Дафне. — Быть может, слегка ударить? Слова на него не действуют.

— Сделайте то, что считаете нужным, — ответила та, потирая ушибленное плечо. — Я пыталась быть терпеливой, но с меня довольно.

— Рад выполнить вашу волю, мисс, — сквозь зубы пробормотал Саймон и, отпустив на минуту Найджела, нанес ему короткий сокрушительный удар в челюсть.

Тот без звука рухнул как подкошенный.

Дафна с сожалением посмотрела на него и негромко произнесла:

— Пожалуй, он не очень скоро сможет возобновить свои попытки.

— Я тоже так считаю, — согласился Саймон, сжимая и разжимая кулак правой руки.

— Спасибо, — робко сказала Дафна. — Вы не слишком его?..

— Надеюсь, нет, — решительно ответил Саймон. — Ручаюсь, он будет жить.

После чего произошел обмен легкими улыбками.

— Что же теперь делать? — спросила она.

— Вернуться к прежнему плану. Вы пережидаете в библиотеке, я иду за экипажем. Тащить его раньше, чем экипаж будет у дверей, нет смысла.

— Может быть, я могу чем-то помочь вам, сэр? — спросила она, прежде чем направиться к двери в библиотеку.

Он помолчал, окидывая задумчивым взглядом распростертого и совершенно неподвижного Найджела.

— Пожалуй, некоторая помощь не помешала бы, — сказал он потом.

— Не шутите? — Дафна была удивлена. — Вы же все время говорили, что вам не требуется помощь.

Он раздраженно взглянул на нее. Как легко он раздражается, подумала она, для светского человека это плохое качество. Да и для любого, впрочем.

— Тогда зачем вы спрашиваете, дорогая мисс Бриджертон?

«Дорогая» прозвучало почти как оскорбление, и Дафна обиделась.

— Я не настолько глупа, дорогой сэр, — ответила она, — чтобы предлагать что-то, не имея намерения это выполнить. И просто удивляюсь тем мужчинам, которые…

Он опять прервал ее:

— Я уже слышал, мисс, о вашем огромном опыте общения с ними и не хочу, чтобы вы повторялись.

— Что? — Ее глаза сделались еще темнее от гнева.

— Прошу прощения, — галантно произнес он, — я просто думал, что вам стоит поберечь силы для другого.

— Чего другого? — яростно крикнула она. — Как вы смеете так разговаривать со мной! О чем вы думали?

— Еще раз прошу извинения, мисс Бриджертон, но я думал и сейчас думаю о том, что вы напрасно считаете, будто много знаете о мужчинах, даже если всю жизнь общались с братьями.

Это уже слишком: он просто насмехается!

— Вы… вы!..

От возмущения она почти потеряла дар речи. Но его, как видно, не смутил ее праведный гнев.

— Моя дорогая мисс Бриджертон… — начал он.

— Если вы еще раз назовете меня «дорогая», я закричу на весь дом!

— Вы не сделаете этого, дорогая, — с улыбкой искусителя сказал он. — Это привлекло бы сюда целую толпу, а вы наверняка не хотите, чтобы вас застали здесь, в полутемном коридоре, наедине со мной и неподвижным телом претендента на вашу руку.

— Я готова пойти на это, — прошипела она в ярости. Саймон сложил руки на груди и лениво прислонился к стене.

— В самом деле? Что ж, тогда считайте меня заинтересованным зрителем.

Дафна в беспомощном отчаянии вскинула руки:

— Хватит! Довольно с меня! Забудьте… забудьте этот вечер и все, что произошло! Я ухожу!

Она повернулась и пошла. Скорее, скорее отсюда! От этого несносного, но чертовски привлекательного человека, от несчастного глупого Найджела…

— Вы же только что обещали помочь мне, — раздался голос за ее спиной.

Проклятие! Когда же наступит избавление от случайного дурацкого знакомства, от этого наваждения?

Она остановилась, повернув голову.

— Конечно, — сказала она вежливым ледяным тоном. — Я к вашим услугам, сэр.

— Но если вы раздумали, — произнес он так же вежливо и бесстрастно, — если вам не хочется…

— Я сказала, что помогу! — в сердцах крикнула она.

Он улыбнулся. Еще смеет ей улыбаться, чертов герцог!

— Вот как мы сделаем, — деловым тоном сказал он. — Я подниму его, закину его правую руку себе на плечо, а вы слегка поддерживайте с другой стороны.

Стиснув зубы, Дафна послушалась. В конце концов, если отбросить наглую манеру разговаривать, он ведь помогает ей избежать возможных неприятностей, публичного скандала. И выручает Найджела, хотя тот и не заслуживает этого.

Они медленно двигались по коридору, и вдруг ее осенило: зачем, собственно, все эти усилия?

— У меня предложение, — сказала она чуть сдавленным от напряжения голосом.

— Слушаю, мисс, — отозвался Саймон.

— Оставим его здесь.

Он повернулся к ней, насколько позволила их ноша, и в глазах его можно было без особого усилия прочесть желание выбросить ее из окна. Правда, оно было плотно закрыто.

— Если мне не изменяет память, — почти по слогам проговорил он, — именно вы не хотели оставлять его здесь.

— Это было до того, как он ударил меня об стенку.

— А вы не могли, мисс, прийти к этой мудрой мысли немного раньше? До того, как я начал поднимать его проспиртованное тело?

Дафна почувствовала, что краснеет. Он прав, красивый наглец, но разве нельзя излагать все это иначе? Без такой язвительности?

— Ладно, — сказал Саймон и до того, как она успела что-либо сказать, опустил Найджела на пол, не предупредив ее о своих действиях.

Она чуть не упала, издав сдавленный крик, не произведший никакого впечатления на «красивого наглеца».

— Можем мы теперь покинуть это место? — спросил он любезным тоном.

Дафна молча кивнула, озабоченно глядя на лежащего Найджела. В ней снова проснулось сострадание.

— По-моему, он как-то неудобно лежит, — сказала она. — Вы не находите?

Саймон уставился на нее — не то с раздражением, не то с крайним удивлением. Какое-то время они не сводили глаз друг с друга.

— Вы всерьез обеспокоены его комфортом? — спросил он.

— Да… то есть нет… не совсем… Подождите.

Она наклонилась и выпрямила согнутые ноги Найджела. Теперь он покойно лежал на спине, снова слегка похрапывая.

— Все-таки он не заслуживает, чтобы вы отправили его домой в вашем экипаже, — вынесла она окончательный приговор неудачливому жениху, одергивая полы его костюма. — Конечно, жестоко оставлять его здесь, но пусть это послужит ему уроком.

Последних ее слов герцог Саймон Гастингс уже не слышал — бормоча что-то насчет женских причуд, он стремительно удалялся по коридору.