"Башня страха" - читать интересную книгу автора (Кук Глен)Глава 17Аарон зашел под самый большой на верфи навес. Поместившиеся здесь работали, несмотря на дождь; остальных распустили по домам. Билли-козла Аарон нашел за обычным его занятием – тот конопатил небольшую лодку. Билли посмотрел на Аарона как-то странно. – Ты что, работать пришел? – Нет, просто поговорить. Ты слышал? – Да уж, худые вести не лежат на месте. Как ты? Как переносит это твоя семья? – Я уже ничего. А переносят… ну, как они могут переносить… Но мы не теряем надежду. Геродиане приняли участие в расследовании… Так мы можем поговорить? – Конечно, – Билли вытер руки о штаны – изяществом манер он не отличался никогда, – но здесь не очень удобно. Правда, если тебе без разницы, услышат нас или нет… Работа на верфи застопорилась. Все с интересом поглядывали на Аарона. Кулло и еще один геродианин вразвалочку направлялись в их сторону. Аарон не знал, имеет ли теперь смысл держать все в секрете. – Вообще-то не хотелось бы… – Тогда пошли погуляем. – Ты промокнешь. – Сам Аарон уже вымок до нитки. Билли пожал плечами. – Пустяки. Дождь только освежает. – Он протянул инструменты подручному: – Почисти-ка. Никто из мастеров-геродиан не попытался задержать Билли. Никто из рабочих не обращался к Аарону, хотя многие смотрели на него с жалостью и участием. – А у тебя завелись высокопоставленные друзья, – заметил Билли, когда они вышли под дождь. – Ни одного плотника отродясь еще не освобождали от работы по приказу главы военного правительства. – Да ну? – Не успели мы утром притащиться на верфь, явился посланный из Дома Правительства. Принес письмо, в котором черным по белому сказано, что ты не выйдешь на работу так долго, как это будет необходимо, и не должен подвергаться никаким взысканиям. Подписано Брудой и Кадо, адресовано Кулло. Он прямо обалдел. – Не терпится небось поскорее сбить с меня спесь. Они стали под покрытым лесами бортом строящегося корабля. Дождь почти не проникал сюда. Билли присел на бревно, спиной прислонившись к поленице. – Ну давай, я слушаю. Аарон рассказал приятелю о событиях вчерашнего дня и сегодняшнего утра. Билли не перебивал его. – Кошмарная история. Одно могу посоветовать – впрочем, это ты и без меня знаешь: делай все, чтобы вызволить своего сынишку. – Ясное дело. Загвоздка не в этом. Беда, что все пытаются втянуть меня в свои планы, заговоры и прочую политическую ерунду. Мне наплевать на их делишки. Я одного хочу – вернуть своего мальчика. Но что бы я ни сделал, кто-нибудь обязательно обвинит меня в предательстве и, боюсь, отыграется на моих близких. Как же мне выбраться из этого дерьма? Билли в задумчивости подбирал мокрые щепки и кидал их в невидимую мишень. – Не знаю, Аарон. Хотел бы я дать тебе полезный совет, а лучше – эдакую магическую формулу, чтоб произнес – и полный порядок. Но могу лишь посочувствовать. Ты угодил в западню. В такие сплошь и рядом попадаются людишки вроде нас с тобой, когда вмешиваются в игру серьезных парней. Ведь у них разговор короткий – не с нами, значит, против нас. Поверь, если б я мог помочь… – Не хочется втягивать тебя в эту бодягу… Билли не стал возражать. – Но есть одна штука… Ты ничем не рискуешь. – Ради этого Аарон, собственно, и пришел на верфь. – Что за штука? – Билли продолжал бросать щепки. – Так, на всякий пожарный… – Ну? – Вдруг ты услышишь – с Аароном или с семьей его стряслось что недоброе… потолкуй тогда с ребятами из Семи Башен, лучше всего из Четвертой. Например, с Большим Тери. Скажи ему – Аарон, мол, говорил, будто ворота открыл Насиф. Уж ребята разберутся что к чему. Сделаешь? – Конечно, Аарон. – Спасибо. Вернусь я, пожалуй, домой, узнаю, нет ли новостей. Сулло и Кадо молча наблюдали, как Анналайя возится с трупом Ишабела бел-Шадука, пытаясь вызвать его дух. Перед лицом более грозной опасности гражданский и военный правители Кушмарраха на время оставили свои распри. Ведьма отошла от тела. Кадо показалось, что у нее расстроенный вид. Она безнадежно пожала плечами. – Слишком поздно. Сулло взял ее на руки, похлопал по спине. – Ничего, ничего, ты сделала все возможное. Кадо с трудом удалось не выказать изумления. Это что еще за нежности? Ей они, похоже, не доставляют удовольствия. – Мне так хотелось услужить вам, господин. Кадо подумал, что словам Анналайи недостает искренности. Интересно, кто из них кого использует? – Что теперь? – спросил Кадо. Хотя с самого начала шансов, что удастся вызвать дух похитителя детей, было немного, генерал все же надеялся на это. Колдунья высвободилась из объятий Сулло. – Придется искать ход в крепость методом проб и ошибок. Так, наверное, поступил и сам Ала-эх-дин Бейх. – Когда Анналайя произносила это имя, голос ее чуть дрогнул, какая-то таинственная нотка прозвучала в нем. Загадка на загадке. – Так, значит, ход существует? И Фа'тад на верном пути? Этого допустить нельзя. Стоит дартарам ограбить крепость – и они испарятся быстрее, чем тает снег на весеннем солнце. – Я думаю, этот ход похож на ворота, – продолжала Анналайя. Ведьма чуть запиналась, и у нее был странный акцент. – …ворота довольно сложной конструкции… возможно, двойные. Возможно, внутри имеются ловушки. Колдун уровня Накара не мог не принять таких простейших, очевидных мер предосторожности. – И снова при произнесении грозного имени в голосе маленькой ведьмы послышалось нечто зловещее, пугающее. – Ловушка? – переспросил Кадо. Генерал с трудом вникал в речь Анналайи: до сих пор он придерживался старого доброго правила – держаться подальше от всякой магической дребедени. – Да, наверняка есть несколько ловушек. Некоторые бросаются в глаза, другие тщательно скрыты, но все – смертельно опасны. Подобные ворота всегда делаются таким образом – чтоб держать непрошеных гостей на расстоянии. – Что ж, будьте осторожны. Полковник Бруда окажет вам любое необходимое содействие. Сулло усмехнулся. – Этим могут заняться мои люди. – Не сомневаюсь. – С этими словами Кадо покинул градоначальника и его ведьму. Анналайя немало озадачила генерала. А за Сулло, пришел он к выводу, нужен глаз да глаз. Стоит им проникнуть внутрь крепости, этот тип кинется на сокровища, как акула на кровь. Гигант швырнул в клетку еще одного мальчика. Другие дети возбужденно перешептывались, глядя на него. По-видимому, в новичке было нечто особенное… Ага, понятно, он вернулся оттуда, откуда до сих пор никто не возвращался… Ариф поднял глаза. – Зуки! – Он вскочил, но потом замер, снова скованный страхом. Огромный человек так странно взглянул на него… точно с ненавистью. А потом гигант вышел из клетки и опять запер ее, но не ушел, а остался наблюдать за маленькими пленниками. Лицо его искажала мрачная, зловещая гримаса. Ариф бочком подобрался поближе к Зуки. – Зуки? Но приятель безучастно сидел на полу. В нем тоже появилось нечто странное и пугающее. Арифу захотелось убежать, спрятаться. – Зуки? На этот раз Зуки посмотрел на него, но сначала как будто не узнал. Но потом в глазах его промелькнула какая-то искорка. Зуки словно состарился за одну минуту, теперь Ариф почувствовал исходящую от него угрозу. Он был страшнее гиганта. Ариф в ужасе попятился. – Что вы с ним сделали?! – заплакал, закричал он. – Вы скверный, плохой человек! – Мальчик захлебывался от слез, его била дрожь. Снаружи, за стенами крепости, загремел гром; дождь все усиливался. Из своего убежища на башне Эйзел наблюдал за солдатами. Они окружили крепость. В этот круг попал и Черный ход Судьбы. Обитатели цитадели оказались в западне. Осада могла обернуться большими неприятностями. Запасов провизии в крепости не было. А если враги ворвутся внутрь – тогда дело действительно худо. Ему следовало бы заняться ведьмой Сулло. Она – единственное орудие геродиан. Но даже если б эта идея пришла ему в голову раньше, когда ее можно было осуществить, времени все равно не хватило бы. Проснувшись, Чаровница поймет наконец, что он, Эйзел, не зря надоедал ей своими предостережениями. Случилось как раз то, что он пытался предотвратить. В дверях показался Торго. – Чем ты тут занимаешься? – Да вот, любуюсь зрелищем и жалею, что уже слишком стар и не успею научиться летать. Как она? Евнух огорченно покачал головой. – Неважно. Она не рассчитала своих сил. Госпожа не берегла себя. Эйзел сплюнул в окно. Еще бы. И упрямство ее принесло больше вреда, чем пользы. Чего еще ждать от женщины? – Не мешало бы ей очнуться раньше, чем они сообразят, как проникнуть сюда. – Куда ты таскался? – сердито спросил Насиф, не успел Аарон запереть входную дверь. Как будто с нашкодившим, отлучившимся без разрешения пацаном разговаривает. – Да вот, договорился кое с кем, чтоб шепнул Большому Тери, кто открыл те ворота, – если со мной или с моими близкими что-нибудь случится. – Аарон продрог до костей и теперь с удовольствием сдирал с себя мокрую одежду. Насиф сверкнул на него глазами. Не похоже, что особенно испугался, скорее разозлился. – Вот и все, – продолжал Аарон. – А ты видел генерала Кадо? – И его, и ту безобразную тетку. События не стоят на месте. Аарон повесил одежду сушиться, переоделся, уселся за стол и принялся закусывать хлебом с сыром, запивая трапезу водой. Насифа он угощать не стал. – И дальше что? – поинтересовался он через некоторое время. – Бел-Сидек настаивает, чтоб генерал Кадо сам явился к нему. Если он решит, что встреча вообще состоится. В этом случае бел-Сидек отправит сюда своего посланного, а я отведу его к генералу. Пока что нам надо просто сидеть и ждать. Сидеть и ждать чего-то. Как в Семи Башнях. Жаль, что он не взял домой семью. Аарон чувствовал себя таким же одиноким, как в те прежние скверные дни. Скоро ли он сможет выбраться отсюда? Скоро ли они вернутся домой? Аарон подумал о томящемся в крепости Арифе – таком юном, в сотни раз более одиноком, чем его отец, и до глубины души потрясенном крушением своего маленького надежного и спокойного мирка. – Насиф? – Да? – А может, нам плюнуть на все остальное и думать лишь о том, как выручить ребятишек? Насиф проворчал что-то невнятное: он задремал. Значит – сидеть, ждать, думать. Ничего другого не остается. Несильный, но ни на минуту не прекращающийся дождь, видно, зарядил надолго. Над крепостью клубились тучи. Йосех ни на что не обращал внимания. Он промок до нитки и чувствовал себя несчастным и покинутым. Не хотелось даже благодарить богов за то, что в Кушмаррахе сравнительно теплый климат. В довершение неприятностей дул настойчивый безжалостный ветер. И Меджах, черти бы его драли, был прав, когда говорил, что нельзя упускать случай вздремнуть. Йосеху полагалось торчать на улице и притворяться спящим, а на самом деле сторожить верблюдов и наблюдать за домом Тамисы. Беда, что притворяться ему не было нужды. Перед глазами все точно плыло, веки смыкались сами собой. А стоило юноше начать клевать носом, невесть откуда возникал Фарук – словно ясновидящий – и пинком будил его. Между тем смотреть было практически не на что. В дом Тамисы зашли несколько человек, но Фа'тад не проявил ни малейшего интереса. Что и говорить, захватывающие приключения в этом замечательном городе следуют одно за другим. Когда Карза соблаговолил наконец явиться, бел-Сидек был уже на пределе. Он смертельно устал, и от погоды ужасно разболелась нога. Все вместе отнюдь не способствовало хорошему настроению. Вдобавок несколько его людей из числа портовых рабочих, хотя бел-Сидек подчеркнул, что их помощь необходима, отпросились и ушли. Они, видите ли, боятся потерять работу! Бел-Сидек прямо кипел от злости Работу?! А они чем тут занимаются?! Это что, клуб по интересам, дружеская вечеринка?! Бел-Сидек перешел улицу и поднялся немного выше дома, где нашел его ал-Акла. Он нашел, кем заменить людей Мериэль, но, чтоб расставить достаточное количество часовых и вести наблюдение, бойцов не хватало. Бел-Сидек был не на шутку обеспокоен. Если он выживет здесь, то лишь милостью Арама. Зато личную его охрану составляли лучшие из лучших, те, с кем бел-Сидек прошел Дак-эс-Суэтту, молодцы, готовые по приказу командира штурмовать хоть адские врата. Пятеро из них, самые сильные, были рядом с бел-Сидеком, когда появился Карза. – Надеюсь, я вас не очень обеспокоил, – начал бел-Сидек, даже не пытаясь скрыть гнев. – Очень. И прекрасно знаете это. Что, черт возьми, стряслось? Или вы струсили? Испугались приближающейся бури? – Садитесь. – Бел-Сидек кивнул двум охранникам, и те усадили Карзу. – Нет, я не струсил, я решил пойти другим путем. – Прочь руки… – Успокойтесь, Карза. Говорите только когда я велю. Так вот. Мне известен план старика. Известен он также Кадо и ал-Акле. Они совсем не в восторге от него и, к счастью, взяли на себя труд заняться крепостью. Она окружена геродианскими войсками. Связи с Чаровницей нет. Кроме того, считаю необходимым подчеркнуть, что лично я тоже категорически и решительно возражаю против воскрешения Накара. – Итак, вы готовы отказаться от цели лишь потому, что вас не устраивают средства? – Я этого не говорил А вас я просил помолчать. Я сказал, что нашел другой путь. Путь, который, по моему скромному мнению, имеет много плюсов. – Слушаю. – Фа'тад ал-Акла готов оставить геродианскую службу. Он предлагает вариант, при котором дартары покинут Кушмаррах и вернутся в горы. Допускает он и возможность, что они согласятся помочь очистить город от геродиан. Полагаю, можно даже устроить так, чтобы дартары приняли на себя основной удар. Карза скорчил кислую недоверчивую мину, но промолчал. – Чтобы облегчить себе задачу и ускорить ход событий, Живые должны лишь выплатить ал-Акле то, что обещал ему шесть лет назад генерал Кадо. – Предложение заманчивое. Но какова же все-таки цена? – Сокровища крепости. Карза взглянул на бел-Сидека так, точно усомнился в его умственных способностях. – Для нас это не составит потери: фактически мы никогда не были хозяевами этих богатств, даже ничтожной их долей не владели. – Вы смеетесь… – Ни капли. – И как же вы намерены провести дартар за стены крепости, чтобы они разграбили наше национальное достояние? Бел-Сидек улыбнулся, и улыбка эта выразила, как сильно болела у него нога. – За тем-то я и вызвал вас, дружище. Карза притворился, что не понимает. – Я много лет имел дело с Генералом. Я знал его лучше, чем жена. Но были планы, которые он скрывал от меня, вещи, которые таил от нее – потому что дорожил нашим добрым мнением. Несмотря на все недостатки и причуды старика, я любил его, хотя очевидно, что в последнее время он был безумнее солдата, допившегося до зеленых чертей. Но вы, конечно, не станете уверять меня, будто такой человек мог допустить, чтоб все планы и секретные сведения умерли вместе с ним. – Почему вы говорите о безумии? – А неужели же человек в здравом рассудке стал бы добровольно стремиться к воскрешению Накара Отвратительного? – Таких людей, по-видимому, больше, чем вы подозреваете. Хотя суть плана старика не в этом. Чего вы хотите от меня? Бел-Сидек прошелся по комнате, давая Карзе время подумать. – Мне нужен ключ от крепости, – выдал он наконец. – Мне нужна тайна входа в нее. Я настаиваю. – Я понятия не имею, о чем вы говорите. Бел-Сидек подошел к двери. – Шид! – окликнул он. – Ступайте в Минисию. Найдите Хомену бел-Барка и скажите ему, что Карза находится под арестом. Хомена будет выполнять обязанности атамана до его возвращения. Хомена бел-Барка был старым товарищем бел-Сидека. Он, хоть и был заместителем Карзы, примыкал к умеренной фракции Союза. – Вы не сделаете этого, бел-Сидек. – Уже делаю. Отказываясь выполнить мое требование, вы подрываете авторитет главы движения. – Лучше убейте меня, но не смещайте. – Не хотелось бы прибегать к крайним мерам. Вы ценный для Живых человек. Но если настаиваете… Карза вопросительно взглянул на него, пытаясь определить, серьезно ли говорит бел-Сидек. В тот момент Сису был серьезен как никогда. Мериэль была права. Пора взять власть в свои руки, показать им, кто здесь главный. – Скажите то, что мне необходимо знать, Карза. Генерал Кадо, переодетый в кушмарраханское платье и закутанный от дождя в широкий плащ, чувствовал себя ужасно неловко. Никто на него даже не взглянул, но генерал не мог отделаться от чувства, что горожане знают, кто скрывается под плащом, и хихикают втихаря. И все извечное проклятие, что тяготеет над геродианами. Повсюду, кроме родных провинций, эти коренастые, низкорослые и лысые люди ощущают себя чужаками. Но генерал Кадо ни с кем и никогда не делился подобными мыслями. Какое, черт побери, проклятие! Высокие или низенькие, геродиане владеют этими землями по праву победителей. Кадо окинул взглядом провожатого, посланного полковником бел-Сидеком. Не пахнет ли тут предательством? Со времен сражения при Дак-эс-Суэтте, которое он принял, понадеявшись на непредсказуемых дартар, генерал так не рисковал. Тогда, по всеобщему мнению, предложение коварного Фа'тада было ловушкой. Сейчас генерал не мог прийти ни к какому заключению. Провожатый тоже был закутан в плащ, тоже ежился под косыми струями дождя. Просто товарищ по несчастью. Погода не благоприятствовала полету фантазии и вдохновенному проникновению в планы коварного врага. В такую погоду можно лишь тупо шлепать по мокрой дороге, вперед и вперед, куда ведут. Серое свинцовое небо навевало мрачные мысли. Крепость, они как раз поравнялись с ней, казалась грудой темных, блестящих от воды булыжников, источающей угрозу, словно пробуждающаяся от сна змея, что кольцом свернулась среди нависших над городом туч. Кадо подумал о своем флоте. На море скорее всего погода еще хуже. Ветер гонит корабли через залив Тун со скоростью от шести до восьми узлов. Завтра они достигнут дальнего берега. Солдаты высадятся на берег и по побережью кинутся в погоню за налетчиками-турками. Генерал Кадо надеялся, что войска его одержат блистательную победу в кровавой битве. Победу, которая потрясет и дартар, и турок, и жителей прибрежных провинций, и его недоброжелателей и клеветников в столице империи. Тысячи пленных, ничего не понимающих, не успевших оказать сопротивление турок, – это должно произвести сильное впечатление. От акрополя они начали спускаться вниз узкими улочками Хара. Наверное, решил Кадо, они идут так долго, потому что проводник специально петляет, пытаясь запутать его. Уголком глаза генерал заметил какое-то движение. Спутник его прорычал что-то и бросился вперед. Что-то тяжелое опустилось на голову, на плечи Кадо. Он потерял сознание. Очнулся генерал в крытой повозке. Руки и ноги его были связаны, на голову надет мешок. Кадо испугался не столько за себя, сколько за солдат. Лучших командиров он отправил в погоню за турками. Бруда хорош на своем месте. Но сумеет ли он поладить с градоначальником? Справится ли он, если дело дойдет до катастрофы? Судя по всему, полковник бел-Сидек решил, что Живым пора выступить на сцену. Кадо не знал, придет ли кому в голову выкупить его. Талига, возможно, не станет хлопотать. А сестре только выгодно, если муж ее напорется на вражеский кинжал. Мучительно хотелось помочиться. |
||
|