"Зловещие латунные тени" - читать интересную книгу автора (Кук Глен)

2

Тарп обогнал меня примерно на квартал, но я быстро сокращал разрыв. Я ничего не соображал. Плоскомордый, похоже, сохранил способность мыслить. Он выдерживал ровный темп, не отставая от убийцы, но и не приближаясь к нему – видимо, рассчитывая, что тот приведет его к еще более интересным типам. Мне на это было плевать. Мне было плевать на все. Я не смотрел по сторонам, меня не интересовало, что происходит на улице. Мне нужен был убийца, чтобы посмотреть, какого цвета у него кровь.

Когда я поравнялся с Плоскомордым, он схватил меня за плечо, сдавив так сильно, что боль сдернула красную пелену с моих глаз. Когда я снова смог соображать, он сделал знак рукой. Я понял, чего хочет Плоскомордый, понял первый раз в жизни. Не исключено, что с возрастом я стал умнее.

Тощий тип не знал дороги. Он просто-напросто хотел убежать. В старом Танфере нет прямых улиц. Все они вихляют так, будто их прокладывал пьяный гоблин, ослепленный солнечным светом. Убийца мчался по Макунадо-стрит. Он миновал то место, где она меняет название, становясь Арлекин-уэй, и дальше, сужаясь, переходит в Аллею Дэдвилл.

– Я пошел! – Свернув направо в узкий проулок, я нырнул в подворотню.

Оставив позади закосевшего от выкуренной «травки» крысюка и парочку потерявших человеческий образ алкоголиков, я выскочил на Дэдвилл в том месте, где она делает широкую петлю, огибая Мемориальный квартал. Перебежав через улицу, я остановился у коновязи, сопя, пыхтя и радуясь, что оказался способен покрыть галопом такое расстояние.

Хотя и чувствовал, что мой желудок вот-вот вывернется наизнанку.

Наконец они появились в поле зрения. Урод с усиками обессилел. Он был до смерти испуган и не видел ничего вокруг. Он слышал лишь тяжелый топот у себя за спиной.

Позволив беглецу приблизиться, я выступил навстречу и сделал ему подножку. Он полетел головой вперед, но успел сгруппироваться, перекатиться (видно, у парня приличный опыт по этой части), подняться на ноги и, не снижая скорости, помчаться дальше. Но… Бам! Он добежал лишь до лошадиной поилки. Сила инерции не позволила ему вовремя затормозить, и парень рухнул в воду, подняв тучу брызг. Плоскомордый встал с одной стороны поилки, я – с другой. Тарп шлепнул меня по руке. Он прав: я был чрезмерно огорчен и не мог отвечать за свои действия.

Плоскомордый сграбастал придурка за черные сальные волосы, сунул мордой в воду, вытащил и объяснил:

– С такой одышкой тебе долго не протянуть. – Снова притопив усатого, Плоскомордый продолжил: – Вода холодная, и ты почувствуешь это, когда она потечет тебе в нутро, но сделать ни хрена не сможешь.

Мой друг, ничуть не запыхавшись, дышал ровно, как всегда, парень же в его лапе пыхтел и хрипел даже сильнее, чем я.

Плоскомордый еще разок сунул его под воду, вытянув лишь за полсекунды до того, как тот изготовился втянуть в себя первый галлон.

– Теперь выкладывай все, малыш. Почему ты пырнул девчонку?

Усатик, конечно, ответил бы, если бы мог. Он просто жаждал ответить, но был слишком занят – хватал воздух открытой пастью. Плоскомордый опять погрузил его в воду.

Вынырнув в очередной раз и заглотнув чуть ли не весь воздух в округе, парень выдавил:

– Книга! – Он вдохнул еще немного, и это был его последний вдох.

– Какая книга? – выпалил я. Арбалетная стрела прошила парню горло. Вторая ударилась о край поилки, а третья проделала дыру в рукаве Плоскомордого. Тарп одним прыжком перемахнул через поилку и оказался лежащим на мне. Две, нет, три стрелы просвистели над нами.

Плоскомордый ничего не делал для того, чтобы я смог устроиться поудобнее. Только приподнял на мгновение голову:

– Как только я с тебя скачусь, двигай к той двери.

Мы лежали футах в восьми от входа в таверну. Мне эти несколько футов казались многими милями. Я застонал – единственный звук, на который я был способен, находясь под этой горой мяса.

Плоскомордый скатился. Я пошевелился, но на ноги подняться не смог. Подобрав под себя конечности, я оттолкнулся всеми четырьмя и одним длинным броском головой вперед достиг спасительной двери. Плоскомордый прыгнул следом. Зазвенели тетивы, и стрелы вонзились в захлопывающуюся дверь.

– Ну и ну! – сказал я. – У этих ребят будут большие неприятности.

Использование арбалетов в черте города запрещалось законом.

– Что за дьявольщина? – выдавил я, плотнее прикрывая дверь. – Что за черт? – повторил я, выглядывая через щель в ставнях на улицу.

Улица опустела так быстро, словно Бог прошелся по ней метлой. Осталось лишь шесть довольно зловещего вида типов с арбалетами. Они рассыпались цепью, нацелив оружие в нашу сторону. Двое из них выступили вперед.

Плоскомордый тоже глянул в щелку. Позади раздался вой хозяина:

– Эй там! Я не хочу неприятностей в моем заведении. – Немного подумав, он добавил традиционное: – Убирайтесь отсюда, ребята.

– Три карлика, один гоблин, один крысюк и просто человек, – заметил Тарп. – Необычная компания.

– Точно… – Я обернулся, – Вы уже имеете неприятность, папаша. Если желаете от нее избавиться, протяните нам руку помощи. Какое оружие вы прячете под стойкой для сохранения мира в вашей забегаловке?

У меня с собой ничего не было. Кто вооружается до зубов, выходя порысить вокруг квартала? Тарп вообще никогда не носит оружия, полагаясь на свою силу и ум, то есть он всегда наполовину безоружен.

– Если не уберетесь, скоро узнаете.

– Меньше всего на свете я жажду неприятностей, папочка. Мне они не нужны. Прошу вас, сообщите об этом ребятам на улице. Они уже кого-то прикончили в вашей поилке.

Я снова выглянул в щель. Двое успели вытянуть усатого из воды и теперь внимательно его изучали. Что-то сообразив, они уставились на двери таверны, видимо, размышляя, стоит ли входить внутрь.

Плоскомордый тем временем позаимствовал стол у двух стариканов, попыхивающих трубками и нянчающих кружки, содержимого которых им должно было хватить до вечера. Он вежливо попросил старцев приподнять сосуды, взял стол и оторвал ножку. Бросив ее мне, он вооружился второй, а то, что осталось, превратил в щит. Когда парочка переступила через порог, Плоскомордый двинул карлика по черепку, а гоблина придавил столешницей к косяку, предоставив мне почетное право опробовать ножку стола.

Один из их арбалетов не сломался. Схватив его, я вложил стрелу и, распахнув дверь, с одной руки выстрелил в ближайшую цель. Само собой, промахнулся и сразил карлика, находящегося от меня футах в девяноста. Тот завизжал, а его кореши ударились в бегство.

– Ты не попадешь десятифутовым шестом в зад быка, привязанного в стойле, – проворчал Тарп.

Что он этим хотел сказать? Плоскомордый пытался приподнять не уступающего ему в росте гоблина и вернуть его к жизни. Увы, даже мой дружок Плоскомордый не специалист по общению с покойниками.

С карликом он и не пробовал вступить в контакт. Коротышка после удара стал примерно на фут короче, чем был. Тарп потряс в недоумении головой. Я решил, что это вовсе не плохая идея, и проделал то же самое. Хозяин не переставая выл по поводу убытков, а его клиенты начали потихоньку вылезать из щелей, которые они ухитрились найти в полу.

– Что теперь? – поинтересовался Тарп.

– Не знаю, – ответил я, выглядывая на улицу.

– Они ушли?

– Похоже на то. Народ начинает выползать из нор.

Первый признак того, что события завершились. Теперь любопытные займутся подсчетом трупов и примутся врать друг другу, что видели всю битву от начала до конца. Когда прибудут представители власти – если прибудут, конечно, – в рассказах очевидцев истине будет соответствовать лишь то, что кого-то убили.

– Пойдем спросим у Тинни. Вот оно, подлинное озарение гения.