"Зараза" - читать интересную книгу автора (Кук Робин)

Глава 2

СРЕДА, 9 ЧАСОВ 45 МИНУТ, 20 МАРТА 1996 ГОДА

Резко остановившись, Тереза Хаген взглянула на закрытую дверь «хижины» — так сотрудники называли главный конференц-зал, внутреннее убранство которого в точности копировало интерьер принадлежавшего Тэйлору Хиту дома в нью-гэмпширской глуши. Сам Тэйлор Хит был директором набиравшей силу рекламной компании «Уиллоу и Хит», пробивавшей брешь в редеющем строю рекламных монстров.

Убедившись, что ее никто не видит, Тереза приникла ухом к двери. Из «хижины» доносились голоса.

Сильно разволновавшись, Тереза поспешила в свой кабинет. Она вообще была очень легко возбудимой дамой. Вот и сейчас — не пробыла в кабинете и пяти минут, а сердце уже колотится как бешеное. Терезе страшно не нравилось, что она не знает темы совещания, которое проходило сейчас в «хижине» — святая святых компании. Тереза Хаген работала художественным директором фирмы и считала своим долгом знать все, что происходит в компании.

А происходило нечто интересное. В прошлом месяце Тэйлор Хит потряс всех сообщением о своей предстоящей отставке с поста руководителя фирмы и о назначении новым директором Брайана Уилсона, ее нынешнего президента. Но возникал закономерный вопрос: кто сменит на посту самого Уилсона? Наверняка обсуждалась кандидатура Терезы. Но равные шансы имел и Роберт Баркер, исполнительный коммерческий директор фирмы. Был возможен и наихудший вариант — Хит приглашает президента со стороны.

Тереза сняла плащ и повесила его в шкаф. Ее секретарь — Марша Девоне — говорила по телефону, поэтому Тереза первым делом бросилась к письменному столу в поисках заветного листка с назначением. Но стол был пуст, наполированной поверхности пылилась лишь стопка никому не нужных телефонных сообщений.

— В «хижине» совещание, — крикнула из соседней комнаты Марша, закончив телефонный разговор. Маленькая женщина с темными, цвета воронова крыла, волосами появилась в дверях кабинета Терезы Хаген. Тереза весьма высоко ценила свою помощницу: та была интеллигентна, старательна и обладала интуицией — тремя качествами, начисто отсутствовавшими у четырех предыдущих секретарш. Тереза была весьма требовательным начальником и ожидала от своих помощников такого же рвения, с каким работала сама.

— Почему вы не позвонили мне домой? — раздраженно спросила Тереза.

— Я позвонила, но вас уже не было дома, — ответила Марша.

— Кто присутствует на совещании? — пролаяла Тереза.

— Звонила секретарь мистера Хита, — ответила Марша. — Она не сказала, кто приглашен, передала только, что требуется ваше присутствие.

— Она не намекнула на тему совещания? — спросила Тереза.

— Нет, — кратко ответила Марша.

— Когда началось совещание?

— Звонок секретаря был в девять.

Тереза бросилась к телефону и набрала номер Колин Андерсон, художественного директора, которой мисс Хаген доверяла больше других. Андерсон занималась сейчас Национальным советом здравоохранения.

— Ты знаешь что-нибудь о совещании? — без долгих предисловий спросила Тереза.

Колин не знала, ей было только известно, что совещание уже началось.

— Вот черт! — вырвалось у Терезы, когда она швырнула трубку на рычаг.

— Что-то не так? — участливо спросила Марша.

— Если там сидит этот Роберт Баркер, то все действительно будет не так, — ответила Тереза. — Этот хрен никогда не упустит случая лягнуть меня побольнее.

Тереза снова набрала номер Колин.

— Каков статус совета здравоохранения? Есть у нас что-нибудь компрометирующее на них? Что-нибудь, что я могла бы предъявить прямо сейчас?

— Боюсь, что нет, — ответила Колин. — Мы целый день ломали голову, но не нашли ничего стоящего. Я же понимаю, что тебе нужно. А теперь прости, я бегу домой.

— У меня есть поганое подозрение, что этот проклятый совет — мое самое уязвимое место, — произнесла Тереза.

— Да мы уж давно места себе не находим, ночей не спим, — постаралась успокоить подругу Колин. — Уверяю тебя.

Тереза, не попрощавшись, повесила трубку. Схватив сумочку, она побежала в туалет и ринулась к зеркалу. Привела в порядок растрепанные кудри, подмазала помадой губы и слегка подрумянилась.

Отступив на шаг, она придирчиво оглядела свое отражение. Хорошо, что догадалась надеть сегодня лучший костюм. Темно-синий габардин облегал ее фигуру, как вторая кожа.

Довольная своей наружностью, Тереза устремилась к дверям «хижины». Глубоко, словно перед прыжком в воду, вздохнув, она повернула ручку и вошла в зал.

— А, мисс Хаген, — проговорил Брайан Уилсон, выразительно посмотрев на часы. Он сидел во главе большого, грубо оструганного стола, занимавшего центр помещения. — Вижу, что теперь вы приходите на работу в банкирское время.

Брайан был коротышка с редеющими волосами. Намечавшуюся лысину он тщетно маскировал, зачесывая наверх волосы с боков. Как всегда, Уилсон был в белой рубашке и незатянутом галстуке — одежда делала его похожим на измотанного делами газетного издателя. Сходство " с журналистом довершали закатанные до локтей рукава и заткнутый за ухо желтый диксоновский карандаш.

Несмотря на едкое замечание, Тереза любила и уважала Брайана. Он являлся способным администратором. Стиль его работы был жестким и требовательным, но Уилсон и себе не давал никаких поблажек.

— Вчера я задержалась в кабинете до часу ночи, — начала оправдываться Тереза, — но сегодня я обязательно пришла бы вовремя на такое важное совещание, если бы кто-нибудь заранее оповестил меня.

— Да, это было очень важное совещание, — подтвердил Тэйлор. Он стоял у окна, что подчеркивало его свободный неформальный стиль руководства. Хит предпочитал руководить, как олимпийский небожитель, стоя над мелочными интересами группок, не вмешиваясь в подобные глупости. Решения должны были принимать простые смертные.

Тэйлор и Брайан были полными противоположностями. Один мал ростом, другой высок. Брайан светился лысиной, а Тэйлор щеголял пышной седой шевелюрой. Если Брайан постоянно вел борьбу с кем-то, огрызаясь иногда, как прижатый к стенке драчун, то Тэйлор gо большей части являл собой образчик философского спокойствия, упакованного в безукоризненно сшитый костюм. Но при этом никто не мог отрицать, что у Тэйлора Хита развито до чрезвычайности видение стратегических целей, которые он умел безошибочно формулировать, несмотря на тактические неудачи и мелкие промахи.

Тереза села за стол прямо напротив своего ненавистника — Роберта Баркера. Это был высокий худой человек с продолговатым лицом и тонкими губами. Он, видимо, твердо решил следовать примеру Тэйлора в своей одежде, щеголяя в шелковых костюмах и выбирая галстуки самых пестрых расцветок. С помощью данного предмета мужского туалета Баркер выделялся среди прочих сотрудников. Тереза не могла припомнить, чтобы ей удалось увидеть Баркера дважды в одном и том же галстуке.

Рядом с ним сидела Элен Робинсон, чье присутствие заставило чаще биться и без того сбившееся с ритма сердце Терезы. Элен работала с Робертом и курировала вопросы, связанные с делами Национального совета здравоохранения. Эта двадцатипятилетняя женщина отличалась бьющей в глаза красотой — ниспадающие на плечи длинные каштановые волосы, темно-коричневый, даже в марте, загар и крупные, чувственные черты лица. Элен являла собой потрясающее противоречие между умом и красотой.

Кроме Роберта и Элен, за столом также сидели Фил Аткинс — руководитель финансового отдела и Карлин Десальво — руководитель планово-экономического отдела. Фил был безукоризненно честным человеком, он ходил круглый год в неизменной тройке и очках в проволочной оправе. Карлин же отличалась пышными формами, которые она постоянно облекала в ослепительно белые одежды. Последних двух сотрудников Тереза не ожидала увидеть на совещании.

— У нас большие проблемы со счетами Национального совета по здравоохранению, — объявил Брайан. — Вот почему мы решили провести данное совещание.

У Терезы пересохло во рту. Она взглянула на Роберта и успела заметить мимолетную, но весьма зловещую улыбку. Тереза от души пожалела, что не пришла на совещание к началу и не слышала, что было сказано здесь до ее появления.

Ей было в принципе хорошо известно о трудностях с Национальным советом. Месяц назад он претерпел реорганизацию, а это означало, что необходимо было начать новую рекламную кампанию для сохранения капиталов. Все прекрасно понимали, что компания «Уиллоу и Хит» просто обязана помочь их сохранить. Компания зарабатывала ежегодно около сорока миллионов, и доходы продолжали расти. Реклама в здравоохранении набирала силу, и фирма надеялась, что она займет место запрещенной недавно рекламы сигарет.

Брайан взглянул на Роберта.

— Может быть, вы введете Терезу в курс последних событий?

— Я попрошу сделать это мою незаменимую помощницу Элен. — Роберт одарил Терезу снисходительной улыбкой.

Элен подалась вперед и заговорила:

— Как вам, должно быть, известно, Национальный совет здравоохранения выразил большое недоверие к своей рекламной кампании. К сожалению, их недовольство продолжает нарастать. Только вчера пришли их показатели за прошедший период. Результаты удручают. Они все больше уступают свое место в нью-йоркском регионе компании «Америкэр». После строительства нового госпиталя это стало тяжелым ударом по совету.

— И они обвиняют в этом нашу рекламу? — вспылила Тереза. — Но это же абсурд. Они закупили только двадцать пять процентов времени наших минутных роликов. Их претензии неадекватны, так не поступают.

— Это ваше мнение, — спокойно возразила Элен, — но не мнение Национального совета.

— Я знаю, что вы увлечены своей кампанией «Здравоохранение для современности», и это в самом деле удачная программа, — вставил свое слово Роберт, — но фактом остается то, что с началом рекламной кампании Национальный совет вытесняется с рынка.

Последние цифры говорят об устойчивой тенденции в этом направлении.

— В «Клио» высоко оценены наши ролики, — возразила Тереза. — Это прекрасный результат. Я горжусь, что моя команда сумела его достичь.

— И вам есть чем гордиться, — заметил Брайан. — Но Роберт прекрасно чувствует, что клиенту наплевать на «Клио». И помните главное правило: если что-то не продается, значит, это что-то не имеет ничего общего с творчеством.

— Но это тоже абсурд, — огрызнулась Тереза. — Кампания проводится очень солидно. Просто дело в том, что ответственные за это люди не могут найти клиента, готового купить адекватное экранное время. В результате мы имеем мелькание кадров на различных местных телестанциях.

— При всем моем уважении к вам, должен заметить, что они купили бы больше времени, если бы им понравились рекламные коммерческие ролики, — сказал Роберт. — Я не думаю, что их вообще когда-либо можно будет продать, поскольку они сделаны на основе принципа «они против нас» — устаревшая медицина против современной. По-моему это смешно, но я не знаю, смогут ли эти ролики убедить зрителя в том, что все устаревшие методы лечения применяются исключительно конкурентами Национального совета, в частности компанией «Америкэр». Я лично считаю, что все эти детали ускользают от зрителя.

— Я знаю, что вы лично считаете, — произнес Брайан. — Вы считаете, что Национальный совет хочет иметь весьма специфический тип рекламы. Расскажите Терезе то, что вы поведали мне буквально перед самым ее приходом.

— Это очень просто, — сказал Роберт, разводя руками. — Они хотят на экране беседы «говорящих голов», которые обсуждают опыт конкретных пациентов, или выступления знаменитостей от медицины. Их абсолютно не интересует, выиграет ли ролик «Клио» или еще какую-нибудь награду. Им нужен результат. Они стремятся завоевать рынок, и я хочу предоставить им эту возможность.

— Что я слышу? — иронично воскликнула Тереза. — «Уиллоу и Хит» хотят вернуть себе успех и для этого решили превратиться в мелочную лавку. Мы на пороге прорыва в ряды крупнейших фирм, производящих рекламу. Но как мы этого достигли? Мы достигли этого качественной рекламой. Мы вознеслись наверх на традициях Дойла — Дэйна — Бернбека. Если мы подчинимся диктату клиентов и пойдем на поводу их вкусов, мы обречены.

— Сейчас я слышу обычную перепалку между финансистом и творческим директором, — заявил Тэйлор, прерывая накалявшуюся дискуссию. — Роберт, вы полагаете, что Тереза просто избалованный ребенок, который хочет отвадить выгодных клиентов. Вы, Тереза, думаете, что Роберт — близорукий прагматик, готовый выплеснуть ребенка вместе с водой. Вся беда в том, что вы оба одновременно и правы, и заблуждаетесь. Вам надо работать вместе, в одной упряжке. Прекратите грызню и приступайте к работе — проблем хватает.

На мгновение все притихли. Зевс сказал свое слово и, как всегда, попал в яблочко.

— Ладно, — проговорил Брайан. — Делать нечего, такова реальность. Национальный совет — это гарант нашей долговременной стабильности. Чуть больше месяца назад они заказали нам медицинское обозрение, и мы думали, что у нас есть пара месяцев. Теперь выясняется, что они хотят получить его на следующей неделе.

— На следующей неделе? — Тереза едва не сорвалась на крик. — Боже мой! Для того чтобы подготовить кампанию и довести ее до блеска, нужны месяцы!

— Я понимаю, что такие сроки потребуют от творческой группы непомерных усилий, — подытожил Брайан. — Но реальность такова, что наш босс — Национальный совет. Проблема заключается в том, что, если наша реклама их не устроит, они объявят открытый конкурс. Тогда их деньги пойдут нарасхват, а я не хочу вам напоминать, что гиганты здравоохранения все следующее десятилетие останутся самыми выгодными дойными коровами для всех рекламных агентств.

— Как руководитель финансового отдела, считаю своим долгом пояснить, что потеря счетов Национального совета существенно уменьшит наши активы, — подал голос Фил Аткинс. — Нам придется тогда отказаться от задуманной реструктуризации, потому что денег не останется даже на то, чтобы выкупить закладные.

— Так что в наших интересах не потерять кредит Национального совета, — заключил Брайан.

— Я не представляю, как мы сможем подготовить показ к следующей неделе, — сказала Тереза.

— А нет ли у вас каких-нибудь заготовок? — поинтересовался Брайан.

Тереза отрицательно покачала головой.

— Ну что-то у вас должно быть, — усомнился Роберт. — Целая команда работает на совет, так что... — Едва заметная улыбка тронула уголки его губ.

— Команда-то у нас есть, — горестно произнесла Тереза, — но нет блестящих идей. Мы думали, что впереди несколько месяцев.

— Может быть, вам нужны дополнительные люди? — предложил Брайан. — Но это на ваше усмотрение. Следующее совещание — после готовности творческой группы к показу. Все свободны. — Он встал, и остальные последовали его примеру.

Выйдя из «хижины», озадаченная Тереза спустилась в студию, расположенную этажом ниже.

«Уиллоу и Хит» отказались от тенденции, наметившейся в семидесятые годы, когда нью-йоркские рекламные фирмы арендовали для своих офисов шикарные дома в фешенебельных кварталах города. Нынешняя штаб-квартира фирмы располагалась в довольно скромном здании.

В студии за кульманом в полном одиночестве сидела Колин.

— Какие новости? — поинтересовалась Колин. — Что-то ты бледна.

— Сплошные неприятности! — в сердцах воскликнула Тереза.

Колин была первым человеком, которого Тереза самостоятельно приняла на работу. Женщина оказалась первоклассным и весьма надежным работником. Они были родственными душами и прекрасно поладили — и в личном и в профессиональном плане. Колин была блондинкой с волосами цвета соломы, молочно-белой кожей и россыпью веснушек вокруг вздернутого носика. Глаза синие, более яркие, чем у Терезы. Одевалась Колин в основном в просторные свитера, которые непостижимым образом больше подчеркивали, чем скрывали ее завидную фигуру.

— Дай-ка я погадаю, — сказала Колин. — Национальный совет сократил сроки?

— Как ты догадалась?

— Интуиция, — усмехнулась Колин. — Когда ты сказала о неприятностях, я сразу вообразила самое худшее.

— Короче, дуэт «Роберт и Элен» сообщил, что Национальный совет по здравоохранению уступает рынок компании «Америкэр», несмотря на проведенную нами рекламную кампанию.

— Черт! — воскликнула Колин. — Это была прекрасная кампания.

— Это мы с тобой знаем, — махнула рукой Тереза. — Но проблема в том, что нашу рекламу мало показывали. У меня очень неприятное подозрение, что эту мину подложила Элен — ваша реклама пошла не по той цене, о которой сговорились ранее. Если бы все удалось сделать, как намечалось, то эфирное время было бы вполне достаточным. Тогда бы реклама заработала, я просто уверена.

— Я помню, как ты говорила, что гарантируешь расширение рынка для Национального совета, — задумчиво произнесла Колин.

Тереза потерла лоб — у нее страшно разболелась голова, сердцебиение отдавалось в висках неприятной пульсацией.

— Я тоже помню, — сказала она. — Я сделала все, что могла, и кое-что еще. Это была моя лучшая работа. Ты же сама говорила.

— Ну ладно, не томи — выдавай самую главную пакость, — продолжала Колин. Она отложила карандаш и повернулась к подруге. — К какому сроку мы должны успеть?

— Национальный совет хочет, чтобы мы начали новую кампанию на следующей неделе.

— Боже мой! — только и сумела вымолвить Колин.

— Что мы имеем в заначке? — спросила Тереза.

— Не слишком много.

— У тебя должны быть материалы и предварительные наброски. Последнее время я не тревожила тебя вашей группы было полно забот с тремя клиентами. Но по Национальному совету целая группа работала почти месяц.

— Мы собирались для выработки стратегии почти каждый день. Но... как ни напрягали извилины, ничего оригинального нам в головы так и не пришло. Озарений не было. Но я чувствую, что тебе нужно.

— Хорошо, но все же я хочу посмотреть, что у вас есть. Не важно, насколько все это сыро и отрывочно. Я хочу понять, чем занимается группа. Мы сделаем это сегодня.

Колин вздохнула и поднялась со стула.

— Ладно, — сказала она без всякого энтузиазма. — Пойду собирать людей.