"Леди из нержавейки" - читать интересную книгу автора (Куликова Галина)

Галина КУЛИКОВА ЛЕДИ ИЗ НЕРЖАВЕЙКИ

* * *

Самолет коснулся земли, пробежал по посадочной полосе и наконец вцепился в нее намертво. Медленно плававшие в проходах стюардессы сбились у выхода, с утомленным кокетством желая пассажирам всего наилучшего. В этот самый миг его отпуск закончился. Виктор Астахов спустился по трапу и с силой втянул в себя московский воздух. Странная вещь эти перелеты! Утром была живая, движущаяся, восхитительно-солнечная Флорида, а теперь вдруг — бац! — и она превратилась в яркий поляроидный снимок: ты уже дома, и надо снова впрягаться в работу.

Жаль, что его никто не ждет. Была бы у него собака, бросилась бы с радостным лаем навстречу. Или, на худой конец, жена. Жена, наверное, даже лучше. Ее не надо пристраивать на время отпуска и беспокоиться, что она скучает и с горя отказывается от пищи.

В сущности, Виктор мог бы жениться еще полгода назад. На Алене — был у него такой порыв. Хорошо, что он его в себе подавил. Алена в последнее время стала слишком много себе позволять. Ночные клубы, случайные кавалеры, крепкие напитки, маленькие сигаретки, которые внешне выглядят так безобидно… Она сто раз обещала Виктору угомониться и вести себя более сдержанно. Он сделал вид, что верит, но ключи от своей квартиры перед отъездом во Флориду все-таки у нее отобрал. Жаль, что все так вышло. Чертовски красивая девица — в ней есть изюминка, в меру перчика и еще масса всяких аппетитных ингредиентов, которые гурман Виктор высоко ценил.

Открыв дверь, он даже зажмурился — на него пахнуло родным домом. Слава богу, на этот раз запах родного дома оказался не таким противным, как обычно. И все потому, что перед отъездом Виктор не поленился сделать генеральную уборку. «Вот какой я молодец!» — подумал он и, бросив чемоданы в прихожей, отправился в душ.

Снял рубашку и первым делом потрогал медальон, приятно холодивший грудь. Он представлял собой довольно большой круг, внутри которого помещались две затейливо вырезанные буквы — В и А. Сверху топорщил крылышки маленький толстопузый ангелочек. «Как представишь, где побывал этот медальон, в дрожь бросает», — усмехнулся Виктор. Инициалы блеснули дорогим тусклым светом, отразившись в слегка запотевшем зеркале. Укладываясь спать, Виктор снял медальон и положил на столик под лампу.

Целых шесть часов он наслаждался радужными снами и мог бы проспать еще столько же, но тут в дверь позвонили. Кто-то стоял на лестничной площадке и настойчиво, раз за разом, нажимал на кнопку. Запрограммированный на десять мелодий звонок с энтузиазмом исполнил весь свой репертуар.

— Иду, иду, кто там такой нетерпеливый? — пробормотал Виктор, упаковывая себя в джинсы. Он был уверен, что сейчас увидит Глеба Спешинского или Левку Емельянова. Или обоих сразу. В конце концов, на сегодняшний день именно эти парни были его семьей. Вместе они проводили по несколько суток кряду, кипятили чайник за чайником и складывали смятые гармошкой окурки в сюрреалистические пирамиды. Издержки научных изысканий, так сказать.

Левка Емельянов работал в институте металлов. Это именно ему пришла в голову мысль создать компьютерную программу, способную с высокой точностью определять молекулярный состав содержащихся в металлах газов. Такая программа могла бы заинтересовать западные фирмы, которые занимаются выпуском соответствующих приборов, и резко увеличить конкурентоспособность последних. Левка говорил, что на этом деле можно срубить по меньшей мере тысяч пятьсот баксов. Но для начала требовалось разработать математическую модель и обкатать ее на одном из вышеозначенных приборов. Для этого нужны были соавторы и деньги.

Соавторов Левка нашел довольно быстро, вдохновив своей идеей давних приятелей — программиста Виктора Астахова и математика Глеба Спешинского. Оба они окончили факультет прикладной математики МГУ и ради хороших перспектив готовы были изо всех сил шевелить мозгами. С деньгами дело обстояло сложнее. Сам прибор, с которого, собственно, все должно было начаться, стоил порядка двадцати тысяч зеленых. Плюс опытные образцы, аренда лаборатории и всякие сопутствующие расходы. Набегало около пятидесяти тысяч. По сравнению с ожидаемыми доходами сумма была плевой. Но относительно нынешней их совокупной зарплаты — абсолютно неподъемной.

Ее можно было только занять под грядущий успех.

Именно Виктор Астахов взял на себя весь финансовый риск. Иными словами, раздобыл деньги. Это был достаточно безопасный по нынешним временам вариант: одолжил всю сумму у хорошего приятеля под символический процент да еще на целых три года. Работа закипела. На сегодняшний день проект находился в завершающей стадии. Так что неудивительно, что Глеб с Левкой, знавшие дату возвращения Вити домой, не выдержали и нагрянули без предупреждения. Наверняка у них есть что-то новенькое.

Однако, посмотрев в глазок, он увидел Алену. Виктор вздохнул, сменил дружеский оскал на милую улыбочку и распахнул дверь.

— Какие люди! — пробормотал он, широко расставляя руки, будто намеревался объять нечто необъятное.

— Привет, Виктор! Вижу, что отдохнул, — ни синяков под глазами, ни унылой мины на лице, которая, как ты уверяешь, означает творческий поиск… Ого, даже натуральный загар!

Алена прислонилась к шершавой, жаркой со сна щеке Виктора своей прохладной персиковой щечкой, чмокнув воздух где-то у него за ухом. Выглядела она потрясающе: узенькие брючки и просторный свитер, который был знаком только с одним ароматом — запахом духов от Сони Рикель. Виктор, буквально накануне озабоченный поиском подарков, теперь точно знал цену этого очарования — шестьдесят пять долларов за унцию.

Сбросив туфли, Алена продефилировала в комнату и, упав на диван, закинула ножки на круглый кофейный столик.

— Тебя это не раздражает? Наверняка нет. Американцы ведь все так делают!

— Сварить тебе кофе? — спросил Виктор, на ходу натягивая футболку.

У Алены были прямые темные волосы, за которыми она ухаживала с усердием, переходящим в фанатизм. Мужчины, конечно, не в состоянии оценить женщину по достоинству, но на уровне подсознания… Алена обожала действовать на подсознание мужчин. И точно знала, где находятся рычаги воздействия. У нее с Витей определенно было нечто общее. Она тоже шла к намеченной цели опытным путем, ей тоже нужны были деньги на экипировку, и в конечном итоге она рассчитывала на крупные дивиденды.

— Ты не забывал фотографироваться? — спросила Алена, когда Виктор поставил на салфетку две дымящиеся чашки. — Могу себе представить, что вы там вытворяли с этим Майклом!

— Не с Майклом, а с Мишкой, — беспечно поправил он.

— А на конвертах он пишет — Майкл.

— Надеюсь, ты не вскрывала моих писем?

— Вот еще, делать больше нечего! — Алена передернула плечами.

— Как прошла неделя?

— Бездарно. Наверное, это я по тебе скучала.

«Вот уж враки, — подумал Виктор. — Скучала! Шаталась по кабакам с кучкой жадных до развлечений студентов. Чтобы такая штучка осталась вечером дома, ее надо приковать цепями». Но вслух, конечно, ничего не сказал. Чего попусту сотрясать воздух?

Алена между тем отняла у Вити почти полную чашку кофе и взобралась к нему на колени.

— Не забудь, детка, я еще в другом часовом поясе, — напомнил он.

— Мне это не мешает, — заявила Алена, обвивая руками его шею. — В целом я была послушной девочкой, за это мне полагается награда.

— Тогда пойдем, займемся ее вручением, — пробормотал он.

Церемония награждения завершилась только рано утром. Когда Алена вылезала из кровати, Виктор проснулся. Однако виду не подал. Лежал и наблюдал сквозь полуопущенные веки за тем, как Алена собирает свои вещи с пола и близлежащей мебели. Одевшись, она сосредоточила свое внимание на Витином чемодане. Щелкнула замочками. «Вот ведь нахалка! — лениво подумал тот сквозь полудрему. — Впрочем, бог с ней. Уверен, что она возьмет лишь то, что ей причитается».

Позже выяснилось, что, кроме платья и пары сережек, Алена прихватила с собой и медальон, который Виктор накануне положил под лампу. «Наверняка польстилась на ангелочка! — вздохнул он. — Не мои же инициалы ее заинтересовали. У этой девчонки напрочь отсутствует сентиментальность. Надеюсь, она не потеряет медальон на одной из своих диких вечеринок. В противном случае, будет безумно жаль».

* * *

Часа в два пополудни чувство голода выгнало Витю из кровати. Пришлось вставать, принимать душ, бриться и идти в магазин, а потом еще суетиться на кухне. После еды он окончательно проснулся, повеселел и занялся разборкой вещей. Глеба с Левкой обнаружить не удавалось: скорее всего, они, по обыкновению, заперлись в лаборатории и на неопределенное время оборвали контакты с внешним миром. Виктор решил, что поедет к ним завтра.

Ночь крепкого сна — и можно считать процесс адаптации завершенным. Однако выспаться ему не дали.

Вечер Виктор провел возле телевизора. Целую неделю не слышал ничего о политике — кошмарное дело. Посмотрел все новости, концерт популярной музыки и подыскивал еще что-нибудь незатейливое, когда зазвонил телефон. В тот момент Виктор даже и не подумал ни о чем плохом, хотя часы показывали уже половину первого ночи.

«Наверное, мужики все-таки вспомнили, что я вернулся», — решил он, протягивая руку к трубке. И довольно оптимистично сказал:

— Алло!

— Виктора Астахова, — коротко потребовал далекий незнакомый голос. Говорил мужчина, и Виктору его тон как-то сразу не понравился.

— Я у телефона, — ответил он, хмурясь. — Кто звонит?

— Догадайся с двух раз.

— Кто это? — переспросил Виктор раздраженно.

— Твой Санта-Клаус! Не пора ли возвратить мешок с подарками?

— Черт знает что! — возмутился Астахов, шмякнув трубку на место. — Козел какой-то.

Телефон зазвонил снова. Виктор, сжав губы, быстро снял трубку.

— Твоя девка у нас, так что не фони, — грубо сказали ему.

— Какая девка? — разозлился Виктор.

— Которая у тебя сегодня утром медальон с ангелом увела.

Витю мгновенно обдало жаром. Они имеют в виду Алену! Выходит, это не ошибка и не глупая шутка. Звонят именно ему.

— Мы с вами знакомы? — спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Не валяй дурака, приятель.

— Я вас не знаю!

— Да наплевать. Главное, ты знаешь, по какому поводу я звоню. Верни то, что взял, и тебя не тронут. По крайней мере, мы.

— Не пойму, о чем вы говорите! Я у вас ничего не брал.

— Слушай внимательно, — голос приблизился и стал еще более зловещим. — Завтра в девять утра приезжай в обычное место. Привезешь должок, отпустим твою девку. Не приедешь — ей конец.

Трубку повесили. Продолжая слушать короткие гудки, Виктор вскочил на ноги. «Только этого мне не хватало!» — простонал он, лихорадочно размышляя, что, собственно, происходит. Тут ему в голову пришла идея. Положив трубку на стол, он бросился к двери и бегом спустился на первый этаж. Здесь жил его приятель — художник Толик Покровский, который называл себя анималистом и ночами рисовал страшенных собак, кошмарного вида кошек и зайцев, похожих на людей, страдающих алкогольной зависимостью. Возле Толиковой двери Виктор замер и прислушался. Из квартиры доносились звуки ударов и сдавленный хохот. Он коротко позвонил. Звуки тут же стихли, и грузный Толик протопал к двери.

— Кто это?

— В глазок посмотри, — предложил ему Виктор. — Открой, Толян, мне срочно надо позвонить!

— Телефон, что ли, сломался? — пробасил хозяин, пропуская его в квартиру.

— Нет, телефонные хулиганы замучили. Хочу позвонить на станцию, узнать, кто балуется. Извини, что ночью.

— Да я все равно не сплю, — пожал тот плечами. — Смотрю жесткое порно. Называется «Ситцевый ад». Забойная вещь! Дело происходит на швейной фабрике. Группа озверевших швей-мотористок натыкается ночью на подвыпившего заведующего складом. У баб оказалась потрясающая фантазия!

— Могу себе представить, — пробормотал Виктор, листая телефонный справочник. — Вот, нашел. Девушка! — взмолился он, когда трубку сняли. — Не могли бы вы мне помочь? Третью ночь подряд кто-то меня изводит — всякие гадости говорит по телефону. Нельзя ли выяснить, с какого номера звонят?

— Ой, я не знаю… — простонала невидимая девушка. — Наверное, вам надо прийти к нам, написать заявление на имя начальника телефонного узла…

— Ладно, спасибо, — извинился Виктор, положил трубку и скороговоркой пробормотал несколько нецензурных слов. — Как всегда! — пожаловался он Толику. — Любая фигня вызывает бюрократическую цепную реакцию.

— А чего ты телефон из розетки не выдернешь? — полюбопытствовал Толик.

— Так звонка жду. Работа срочная, понимаешь?

— Хочешь, поднимусь к тебе, и если хулиганы позвонят, я их обматерю? — предложил отзывчивый Толик.

— Нет, пожалуй, не надо, я и сам могу.

Виктор взлетел вверх по лестнице, вбежал в квартиру и подскочил к телефону. «Может, я зря паникую и Алена на самом деле дома? — спохватился он. — Правда, уже второй час ночи. У нее родители, сестра. Если позвонить сейчас, можно их здорово испугать. Придется ждать до утра. Нет, все-таки это какая-то ошибка, — думал он, бегая по комнате взад и вперед. — Кроме Вовки Казакова, я никому ничего не должен. А Вовка не такой человек, чтобы наезжать на меня раньше времени да еще при посредничестве каких-то бандитов».

Тем не менее никакого другого долга у него не было. Выходит, речь шла именно о нем. И то сказать: пятьдесят тысяч баксов — это не шутка. Что, если Вовка попал в какую-нибудь скверную историю? Может, его пивнушка прогорела и он волей-неволей натравил своих кредиторов на Витю? Громыхая ящиками, Астахов бросился искать в столе записную книжку. Казакову можно звонить круглые сутки: он человек нормальный, все поймет как надо. Однако к телефону никто не подходил.

Ночи крепкого сна явно не получалось. Виктор выпил три чашки кофе и выкурил прорву сигарет, стоя на своем крошечном балкончике и уставившись на далекие огни за пустырем. «Вот оно, возвращение на родину, — обреченно думал он, пока за окном светало. — Россия — страна стрессов. Здесь нельзя даже просто подержать в руках деньги без риска влезть в криминал. Кажется, теперь и я вляпался по-крупному».

С одной стороны, ему до сих пор не верилось, что Алена попала в руки бандитов. С другой, если Виктору звонили именно бандиты, вряд ли они стали бы брать его на понт. Итак, все выглядит достаточно скверно. Чтобы выручить Алену, потребуется найти где-то пятьдесят штук зеленых. Причем срочно. Где, спрашивается? Если обратиться в милицию, можно подставить Казакова, который и без того, видимо, находится не в лучшем положении. Начнут его склонять по лицам, числам и падежам: откуда бабки, платил ли налоги и все такое? Нет, такой подлости Вовка ему не простит.

Еле-еле Виктор дождался семи утра. Как только стрелки часов заняли заветную позицию, он торопливо набрал знакомый номер телефона. Ему ответила младшая сестра Алены.

— А Ленка сегодня дома не ночевала, — голосом передовой ябеды класса сообщила она. — И не звонила. Папа ничего не сказал, а мама рассердилась.

Ну еще бы! Кто бы не рассердился… Виктор сглотнул застрявший в горле ком и уточнил:

— А она записки не оставила? Ну, куда пошла, с кем…

— Не-ет. Мама думала, что она с подружкой загуляла, с этой, Иркой Гусевой. У которой ноги от ушей растут и ветер в голове.

Мысль о том, что Алена по его милости действительно попала в заложницы, буквально сводила Витю с ума. Он сто раз пытался дозвониться своим друзьям, но ни одного, ни второго — дома не было. Наверняка спят на кушетках в лаборатории и не берут трубку. Виктор мог бы рвануть в институт, но панически боялся отойти от телефона. Вдруг ему позвонят еще раз, его не окажется на месте и из-за этого с Аленой случится что-нибудь ужасное?

Всю ночь он названивал Казакову, даже не поленился разыскать в кармане одного из летних костюмов его визитку, чтобы проверить номер мобильного телефона. Однако тот оказался отключен. «Куда же все подевались? — нервничал Виктор. — У Казакова ведь есть жена и ребенок. Может быть, они всей семьей уехали в отпуск? Хорошо, если так». Он снова посмотрел на часы. Половина девятого. Что там ему сказал этот тип? Приезжай в обычное место. Никакого «обычного места» у них с Вовкой не было и быть не могло, они ведь не занимались совместным бизнесом, да и вообще нечасто встречались. А что, если тот тип имел в виду Вовкин бар? Еще раз поглядев на телефонный аппарат, Виктор схватил куртку, выбежал на улицу и принялся ловить машину — идти в гараж за своей было далеко и некогда.

Пивной бар с игривым названием «Соленый сухарик» притулился у входа в офисный комплекс. К нему вели три высокие ступеньки, наверху красовалась вывеска, где была нарисована пивная кружка и тарелка, наполненная совершенно не подходящей к случаю снедью. На тарелке лежала курица, погребенная в кургане из гороховых стручков, кукурузных початков и морковной ботвы. Двери бара были закрыты. Виктор достал из кармана монетку и постучал по стеклу. Если встреча должна состояться именно здесь, внутри наверняка притаились люди. Он огляделся по сторонам и постучал громче. Потом потряс дверь и забарабанил по ней кулаком. Никто не выглянул на шум.

— Проклятье! — сказал Виктор сквозь зубы.

Почти в ту же минуту откуда-то из глубины помещения появился молодой человек, похожий на подсолнух: голова его была желтой и держалась на тощей длинной шее, торчащей из просторного ворота.

— Что вам надо? — Вопрос Виктор прочитал по губам, потому что через стекло ничего не было слышно.

— Казакова! — закричал он. — Мне надо Владимира Казакова!

Парень шарахнулся от двери с такой физиономией, будто ему показали только что снятый скальп. Пятясь, он зацепился ногой за край ковра и полетел на пол вверх тормашками.

Тотчас за его спиной возникла невысокая девица лет двадцати. На ней был деловой костюм и очки, волосы забраны в крошечный хвостик.

— Девушка, дорогая! — обрадовался Виктор и снова поколотил в стекло. — Пустите меня! Мне очень надо!

Девица молча таращилась на него, не сделав ни одного движения. Тогда Виктор снова потряс ручку, с той стороны что-то звякнуло, и дверь открылась. Виктор немедленно ворвался внутрь, лихорадочно блестя глазами.

— Владимир Казаков! — выкрикнул он, словно покупатель на торгах.

— Тетя Мотя! — хором закричали девица и парень, который к этому моменту ухитрился встать на четвереньки.

Виктор страшно удивился и даже затормозил, и тут откуда-то из темных недр бара появилось чудовище с усами и шваброй в руке.

— Кто звал тетю Мотю? — басом спросило оно и надвинулось на Витю, тесня его назад тектоническим бюстом. — А! Хулиган…

— Мне нужно узнать! — рявкнул тот и немедленно поехал назад, скрежеща подошвами.

— Щас ты все узнаешь, — пообещала тетя Мотя и уже схватила его за воротник, когда в зале появился еще один персонаж — здоровяк с мясистым лицом и пудовыми кулаками.

— Мотя, твою мать! — взревел он. — Я за тебя полы не мою! Так какого фига ты мою работу делаешь?!

Мотя развернулась и обозвала его словом, какого Виктор сроду не слыхивал. Звучало оно, однако, совершенно неприлично и сопровождалось ярким эпитетом. Оскорбившись, здоровяк схватился за швабру, Мотя дернула ее на себя — и завязалась нешуточная драка. В пылу смели напольную вазу, которая повалилась набок и покатилась на девушку с хвостиком.

— Смотрите, что вы наделали! — воскликнула та, поглядев на Витю, и отпрыгнула в сторону.

— Я наделал?! Я всего-навсего хотел увидеться с Казаковым!

В этот момент ворочавшийся на полу здоровяк схватил его за ногу и дернул. Виктор взмахнул руками, клацнул зубами и обрушился на ковер.

— Зачем тебе Казаков? — жарким шепотом спросил вышибала, высунувшись откуда-то из-под тети Моги.

— Поговорить! — простонал Виктор и немедленно получил шваброй по печени. Взвыл, принял вертикальное положение и топнул ногой:

— Что у вас тут за дикие нравы?! Я его друг, меня некоторое время не было в Москве. Я вчера прилетел и никак не могу до него дозвониться…

— С ним нельзя поговорить! — сердито ответила девица, оказавшись к Вите ближе всех. — Он умер.

— Как умер? — ахнул Астахов, даже не заметив, что мимо него со свистом пролетело ведро. — Он же совсем молодой!

— Володю на прошлой неделе убили. Прямо возле подъезда. Несколькими выстрелами из пистолета.

— Ничего себе! — Виктор схватился за голову двумя руками и взъерошил волосы.

Все оказалось даже хуже, чем он думал. Вовку убили? Вероятно, убийцы знали о долге. И теперь хотят прибрать деньги к рукам.

— А к кому перешли все его дела? — спросил он, ловко уклонившись от чьей-то ноги.

— К партнеру.

Вот оно что! Возможно, он замешан во все это? Партнерам по бизнесу веры нет. В любой момент партнер может стать твоим могильщиком. Тем не менее Виктор спросил:

— С ним можно как-то связаться?

Девушка кивнула и, покопавшись в кармане, извлекла из него визитку. Виктор взял картонный квадратик с тисненными золотыми буквами и поднес к глазам. «Бобков Василий Сергеевич», — было написано там.

— Василий Сергеевич бывает на месте после семи вечера! — крикнула девушка, отскакивая к стене, чтобы ее не повалили тоже. — Можете звонить.

— А вас, кстати, как зовут?

— Катя, — сказала она. — Но я не думаю, что смогу вам хоть чем-то помочь.

— Тем не менее большое спасибо.

Виктор спрятал визитку Бобкова в карман и вынырнул на улицу, искренне надеясь, что за ним не погонятся. Внимательно огляделся по сторонам и двинулся к метро. Всю дорогу он пытался придумать какой-нибудь приемлемый выход из положения.

Возле его подъезда, посверкивая гладкими боками, стоял новенький «БМВ», на который он обратил внимание еще утром. На месте водителя кто-то сидел. «Странно, — подумал Виктор, — неужели у одного из моих соседей появился личный шофер? Впрочем, здесь птиц высокого полета вроде бы и нет. А что, если это слежка? И человек за рулем сторожит не кого-нибудь, а меня? Нет, не может быть. В этом случае машина помчалась бы за мной к бару, и я бы ее заметил. Кроме того, стоило ли назначать встречу невесть где, сидя прямо у меня под окнами?»

Тем не менее «БМВ» не давал Виктору покоя. Он то и дело отодвигал занавеску и смотрел на улицу. Известие об убийстве Казакова, конечно же, сыграло здесь свою роль. Виктор постоянно думал о Вовкиной смерти и прикидывал, каким образом и насколько глубоко он сам, хоть и невольно, погряз в чужих денежных разборках.

Несколько раз он звонил Алене, но дома ее по-прежнему не было. Стрелки часов бежали вперед, телефон молчал, подозрительный автомобиль недвижно стоял под окнами, а Виктор все еще не мог решить, как действовать дальше. Чтобы не прислушиваться к шагам на лестничной площадке, он включил телевизор. Тут же наткнулся на «Дорожный патруль». «Рок какой-то, — подумал он. — Теперь мне будет попадаться одна криминальная хроника».

Раньше он никогда не смотрел такие программы, но в настоящий момент с мрачной решимостью уставился на экран. Сюжеты подобрались один страшнее другого, и он уже было нацелился уйти на кухню, но начало очередного репортажа заставило его остаться на месте. Тело девушки, Ленинградское шоссе…

— Смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы. Возможно, жертва была сбита машиной и затем перенесена в кювет. Тело забросали опавшей листвой. Личность погибшей до сих пор не установлена.

Виктор почувствовал, как сердце в его груди совершает медленный кульбит. Эта девушка! Ее лицо крупным планом не показали, но дали общую картину места происшествия. Вид сверху. Тело, припорошенное листьями. Руки оперативников, осторожно разгребающие листву. И тут Виктор увидел платье. То самое, которое он купил в магазине «Джей Си Пенни». Он не мог ошибиться! Изящного покроя темно-серое платье с шелковой вышивкой по подолу. На экране мелькнули темные волосы — блестящие, словно снятые для рекламного ролика. Алена. Она мертва, убита! И все из-за того, что Виктор не смог взять ситуацию под контроль. Метался, как раненый бизон, по квартире, тупо разглядывал телефонный аппарат, чего-то ждал…

Шатающейся походкой Виктор двинулся в ванную и, пустив холодную воду, сунул под нее голову. Его мутило. Девушка, с которой он провел предыдущую ночь, теперь мертва. С трудом справившись с потрясением, Виктор кое-как попал руками в рукава куртки и положил в карман ключи от гаража. Пора ехать к ребятам в институт. Они тоже имеют отношение к этим проклятым деньгам, их надо немедленно предупредить о возможной опасности. И попытаться всем вместе выработать хоть какой-то план действий.

Выйдя из подъезда, он краем глаза посмотрел на беспокоивший его автомобиль. За рулем сидел нормальный парень и что-то читал. Когда хлопнула дверь, парень на секунду оторвался от своего занятия и поглядел в сторону подъезда. Дальнейшего интереса Виктор у него не вызвал, и он снова уткнулся в свой журнал. Уже выезжая со двора, Виктор с облегчением заметил, что «БМВ» остался на месте. «Вот так, наверное, начинается мания преследования», — с горечью подумал он.

Ребята, как он и предполагал, торчали в лаборатории. Появление Виктора они восприняли как сюрприз.

— Витька! — воскликнул заросший щетиной Емельянов. — Ты вернулся! Неужели сегодня вторник?

— Сегодня четверг.

— Не может быть!

Несмотря на круглосуточное заточение и несвежую одежду, Левка Емельянов был румян, а его круглые голубые глаза задорно блестели. Невысокий и упитанный, он с детства был уверен в собственной неотразимости и вел себя, как заправский повеса. Женщины отчего-то были к нему благосклонны, и это еще больше раздувало Левкино самомнение.

В противоположность ему Глеб Спешинский казался образцом сдержанности.

— Если уже четверг, что, спрашивается, ты делал целых два дня? — спросил он с осуждением.

Господь рисовал портрет Глеба крупными мазками, поэтому черты его лица вышли очень мужественными, но не слишком правильными. В результате получился некрасивый, но обаятельный блондин. Он носил очки в прозрачной оправе, которые ему удивительно шли. Виктор, предпочитавший контактные линзы, так и не смог уговорить Глеба последовать его примеру.

— Наверное, вы с Аленой бурно отмечали твое возвращение, — предположил он.

Виктор опустился на ближайший стул и почти без выражения сказал:

— Алену убили сегодня ночью.

— Чего? — испугался Левка и, тряхнув головой, переспросил:

— Ты вообще в норме?

— Черта с два я в норме, — устало ответил Виктор. — Я в шоке. В панике. В трансе. Не знаю, как еще объяснить.

— Как ты узнал? — спросил помрачневший Глеб. — Об Алене?

— Из «Дорожного патруля». Вот только что.

— Там сказали, что произошло? — настаивал Глеб.

— Предполагается, что это был наезд. А я уверен, что преднамеренное убийство.

— Так ты виделся с Аленой после возвращения? — поинтересовался Левка.

— Виделся. И вы еще не знаете самого главного: ее убили из-за меня.

— Как это? — Левка взял стул и уселся напротив Виктора. — Вы поссорились?

— Нет, как раз наоборот, отлично поладили.

— Знаешь что? — предложил Глеб, ероша волосы. — Расскажи-ка все по порядку. С самого начала. Как ты прилетел, что делал, когда встретился с Аленой. И мы во всем разберемся.

Левка протянул Виктору пачку сигарет. Это был весьма красноречивый жест, поскольку в кабинетах, примыкающих к лаборатории, не курили. Виктор принялся рассказывать, стараясь не упустить ни одной детали. Левка сидел, как замороженный, Глеб же, напротив, слушал очень внимательно и то и дело задавал вопросы.

— Ты уверен, что Алена была именно у того человека, который тебе позвонил? Ты не слышал фона?

— Нет, но у меня сложилось впечатление, что звонили издалека.

— Обычно они дают заложникам трубку, — наконец оттаял Левка, — и заставляют молить о помощи.

— Нет, мне не дали с ней поговорить. Просто сказали: твоя девка у нас.

— И ты сразу понял, что это Алена, — констатировал Глеб.

— Еще бы! — Виктор повысил голос. — Она утром вылезла из моей кровати, мылась в моей ванне и ушла с подарками, которые я ей привез!

— Не кипятись, я просто пытаюсь во всем разобраться.

— Я ее и узнал по одежде, — поник Виктор.

— Что ты ей подарил?

— Платье и сережки. Ей должно было понравиться…

Виктор хотел добавить, что Алена забрала с собой медальон с его инициалами — вещицу весьма любопытную, но потом передумал. До отпускных ли сейчас историй? Вот если бы не случилось ничего экстраординарного, он бы обставил свое возвращение совершенно по-другому. Тогда бы дошло дело и до фотоальбома. А случай с медальоном отлично прошел бы под коньячок. Теперь же эти подробности казались лишними.

— Меня смущает фраза: «Встретимся, где обычно», — задумчиво произнес Глеб. — На первый взгляд кажется, что тебя с кем-то перепутали.

— К телефону попросили именно меня! — горячо возразил Виктор. — Виктора Астахова. Это может быть совпадением?

— Вряд ли, — покачал головой Левка. — Просто в связи с убийством Казакова произошла какая-то путаница.

— Мне бы очень хотелось все распутать, — угрюмо сказал Виктор. — Я мог бы, черт побери, продать квартиру. Стоило только подождать. А они почему-то взяли и убили Алену.

— Может, ее все-таки не убивали? — предположил Левка. — Что, если это и впрямь был наезд? Несчастный случай?

— Ерунда, — отмахнулся Глеб. — Даже не смешно. Конечно, все события связаны друг с другом.

— В принципе, схема ясна, — хлопнул ладонью по столу Емельянов. — Казаков, у которого Витька занял деньги, был каким-то боком связан с криминальными, как принято выражаться, структурами. И потом приключились с Казаковым какие-то неприятности. Одновременно выяснилось, что часть денег уплыла на сторону — к Витьке. Казакова убрали, а деньги у Витьки решили срочно изъять. Схватили Алену…

— Это несерьезно, — перебил его Глеб. — Если бандиты заранее интересовались Витькой, то наверняка знали, что он эти деньги вложил в наш общий проект. Значит, просто взять из тумбочки и привезти их куда бы то ни было он просто физически не мог.

— А если они им не интересовались?

— Та же логика. Когда человек берет в долг, это означает, что деньги ему для чего-то нужны. Вряд ли он принесет пятьдесят тысяч баксов и положит их в стол. Бред? Бред. Если бандитам действительно понадобились эти доллары, разумнее дать должнику некоторое время для того, чтобы он или изъял их из бизнеса, или перезанял, или превратил в деньги какую-то собственность. Я не прав?

— Прав, — задумчиво сказал Виктор.

— И еще один момент. Допустим, они полные кретины и думали, что ты хранишь пятьдесят тысяч зеленых в банке из-под муки, которую закопал в палисаднике любимой бабушки. Они хватают твою девушку и требуют срочно вернуть должок. Плохо, кстати, объяснив, где состоится обмен денег на заложницу. Ты в условленное место не приезжаешь. Неважно, что ты не в курсе, куда ехать. Они о твоих затруднениях не подозревают. Главное, ты не приехал. Есть два варианта: либо деньги ты растратил и тебе уже плевать на свою девушку, либо ты отвалишь с денежками в теплые широты. Захотят ли они тебя отпустить? Конечно, нет. Они знают твою фамилию, твой телефон, а значит, и твой адрес. Логично предположить, что за тобой, Виктор, будут следить. А ты уверяешь, что слежки нет.

— Может быть, в том «БМВ» — я вам о нем рассказывал — как раз и сидел наблюдатель?

— Который спокойно позволил тебе дважды выйти из дома и съездить но своим делам? Во всем этом есть и еще одна странность. Тип, который звонил, не упомянул о том, что в милицию обращаться не стоит. А это был бы самый логичный, с точки зрения простого гражданина, поступок. Значит, звонивший был уверен, что в милицию ты не обратишься. Интересно, почему?

— Да, фигня какая-то получается, — первым согласился Левка. — Все сумбурно, нелогично и опасно.

— Чертовски опасно, — с нажимом сказал Глеб, подсадив указательным пальцем очки на переносицу. — Витьке надо срочно уйти в подполье. Я так считаю.

— А как же вы?

— На нас пока никто не покушался, — пожал плечами беспечный Емельянов.

— Ты спрячешься, — продолжал рассуждать Глеб, — а мы в это время попробуем прояснить ситуацию.

— Каким образом?

— Над этим я еще не думал.

Виктор кивнул. Зная аналитические способности Глеба, можно не сомневаться, что, в конце концов, он действительно предложит стоящий план. И все-таки Астахов спросил:

— А что, если в связи со смертью Алены меня начнут разыскивать оперативники? Ведь она была моей девушкой!

— Формально ты еще в отпуске. Целых пятнадцать дней свободы. Допустим, ты отбыл в Карелию порыбачить. Ты же с детства повернут на этом деле. Уехал дикарем на озера. Если нас спросят, мы так и скажем.

— Может, мне зайти к соседу Толику и навешать ему лапши на уши? Про рыбалку?

— Нет, домой тебе возвращаться нельзя, — покачал головой Глеб. — Это слишком опасно.

— А как же я буду скрываться? Вот так, с пустыми руками, без вещей?

— У тебя документы с собой?

— Да.

— Это главное. Обойдешься без чемодана. Не в том ты положении, чтобы каждый день менять рубашки.

— Ты действительно хочешь отправить его в Карелию? — недоверчиво спросил Емельянов, сделав круглые глаза.

— Нет, конечно. Нам же надо будет с ним связь поддерживать, чтобы обмениваться информацией. Все, что мы разузнаем, правильно сможет оценить только сам Витька. Так что никакой Карелии.

— Где же я буду скрываться? — полюбопытствовал виновник переполоха. — Подходящего подпола у меня на примете нет.

— Необходимо найти такое место, где тебя никто искать не станет.

— Но у меня нет ничего похожего!

— Это должно быть что-нибудь необычное, — сказал Левка.

— Типа кабинки в платном туалете на одной из конечных станций метро? — насмешливо спросил Виктор.

— Может, отправить тебя к моим предкам в Опалиху? — предложил Левка.

— Не пойдет, — покачал головой Глеб. — Мы с тобой Витькины ближайшие друзья и партнеры. Наши квартиры, дачи и гаражи обязательно проверят.

Тогда Виктор предложил:

— Можно снять квартиру или номер в гостинице.

— Это дорого и хлопотно. И потом, у тебя должен быть хороший обзор и отработанный план отхода, если что. О, я знаю! У моей сестры есть домик в Соколовке. Не слишком далеко от Москвы и весьма укромно.

— Надеюсь, ты шутишь? — вздернул брови Виктор. — Если Полина застукает меня на своей территории, убийство произойдет раньше, чем ты планируешь.

— Ты преувеличиваешь.

— Нет, это ты недооцениваешь свою сестру.

— Витька прав, с Полинкой ему лучше не связываться, — подал голос Емельянов.

— Зря вы упираетесь, — пожал плечами Глеб. — Кроме того, Полины нет в Москве, она уехала на два месяца на стажировку.

— А домик в Соколовке, я так понимаю, она отсудила у своего бывшего мужа, — хмыкнул Виктор.

— Он сам его ей отдал.

— Я бы тоже отдал, — пробормотал Емельянов. — Своя шкура дороже.

— Ладно вам, — рассердился Глеб. — Мы говорим о моей младшей сестре, а не о монстре в юбке!

— А что, если ее домик тоже проверят? — спросил подозрительный Емельянов.

— Это всего лишь бандиты, а не ФСБ, — отмахнулся Глеб. — Сам подумай, как все это можно отследить? Домик принадлежит бывшему мужу младшей сестры лучшего друга. Слишком накручено! Ну, ты согласен? — спросил он у Вити.

— Кажется, у меня нет другого, выхода. Кстати, а сколько мне там сидеть, в Соколовке?

— Сколько понадобится. До тех пор, пока мы не проясним обстановку.

— А связь как будем держать?

— Купи себе дешевый мобильник, — встрепенулся Емельянов. — Зарегистрируешь его прямо на месте. Сообщишь нам номер, и мы тебе будем звонить. А сам с него вообще не звони. Так никогда не отследят, это сто процентов! Сейчас подумаем, где тут поблизости продают мобильники. У меня есть распечатка с адресами…

Емельянов кинулся к столу и принялся выбрасывать из ящиков сваленные в беспорядке бумаги. Он вообще был жутко неорганизованным и умудрялся все нагромождать вокруг себя — вещи, ненужные знакомства и нелепые события.

— Лева, успокойся, это подождет, — остановил его Глеб. — Главное сейчас: заставить работать серое вещество.

— Не хочется тебя разочаровывать, но, кажется, от страха мое серое вещество слегка позеленело.

* * *

Невидимая глазу электричка, пронзительно крикнув, тронулась в путь. Для Вити это был своего рода сигнал. Он подошел к окну и осторожно отодвинул краешек занавески. Уже третий день он проявлял бдительность и отслеживал всех, кто шел со станции. Первой на дороге, ведущей в поселок, должна была появиться маленькая толстая тетка с врожденной «химией» на голове, которая сильно наклоняет вперед торс, словно идет в атаку. А, вот и она! Через некоторое время из-за деревьев вынырнет длинный мужик в брюках «с чужого плеча», которые следовало бы удлинить сантиметров на пять.

Тут Виктор встрепенулся. Мужик и в самом деле появился в поле его зрения, но не один. Немного впереди шла ни разу не засеченная Виктором девица в голубых джинсах и теплой джинсовой же куртке. Блондинка с короткой стрижкой. Башмаки на толстой подошве не вредили ее замечательной походке. А фигурка — просто отпад.

Виктор так увлекся созерцанием привлекательного тела, что совершенно перестал соображать. И очнулся только в тот момент, когда девица вошла во двор и достала из сумочки ключ, нацеливаясь открыть дверь дома, в котором он, собственно, и скрывался.

— Вот гадство! — пробормотал Виктор и затравленно огляделся по сторонам.

Спрятаться можно было только под кроватью или в шкафу. Впрочем, под кроватью он окажется совершенно беспомощным. Поэтому он выбрал шкаф и тарзаньим прыжком пересек комнату. Несколько секунд ушло на то, чтобы закопаться в тряпки, принять удобную позу и притворить за собой жалюзные створки. В просветы все было отлично видно. Девица вошла в комнату и швырнула сумочку на диван. Что-то в этом движении показалось Виктору знакомым, и уже через мгновение его осенило: да это же Полина! Черт, но как она изменилась!

Первым его порывом было с криком радостного изумления выбраться наружу, но он тут же подумал, что это неразумное решение. Хозяйку можно испугать до обморока. «Впрочем, такие, как она, в обморок не падают», — тут же одернул он себя. Полина между тем уже заметила в комнате следы присутствия постороннего: свитер, небрежно брошенный на стул, пачка сигарет с зажигалкой, остатки обеда в сковороде, поставленной на газету. Судя по всему, она мгновенно оценила обстановку. Потому что не успел Виктор и глазом моргнуть, как дверцы шкафа распахнулись, и дуло большого черного пистолета уперлось ему в лоб.

— Не шевелиться! — ледяным тоном сказала Полина. Даже голоса не повысила. Вот это самообладание!

— Вижу, ты ни капельки не изменилась, — пробормотал Виктор. — Приятно знать, что в этом мире есть хоть что-то постоянное.

Полина медленно опустила руку с пистолетом вниз и, коротко выдохнув, прикрыла глаза.

— Откуда у тебя такая большая пушка? — прокряхтел Виктор, выбираясь из пахнущего «Антимолью» шкафа и энергично отряхиваясь.

— Это зажигалка. Досталась мне в наследство от бывшего мужа.

— Он что, страдал гигантоманией?

— Нет, просто был человеком большого масштаба.

Они стояли в небрежных позах и придирчиво рассматривали друг друга. «Кажется, мне придется смириться с тем, что девчонка, трепавшая мне нервы все годы юности, невероятным образом превратилась во взрослого человека, — подумал Виктор. — Примерно как в фантастических фильмах: ее душа переселилась в новое тело. К этому не так-то легко привыкнуть».

— Знаешь что: положи куда-нибудь эту штуку, она заставляет меня нервничать, — поежился Виктор. — Так сколько мы не виделись? Года два?

— Три с половиной.

— Не может быть! Как быстро пролетело время. Ты теперь такая… — он поискал слово, потрогав воздух пальцами, — взрослая!

— Что дает тебе шанс по-взрослому объяснить мне, как ты здесь очутился.

— Черт, конечно, я должен извиниться за то, что устроился в твоем доме без разрешения… — начал было Виктор, но Полина перебила его:

— Зачем ты залез в шкаф? Это достаточно глупо для человека твоих лет, заимевшего пару залысин на научной работе.

— Это не залысины, — обиделся Виктор. — Просто такая стрижка.

— Знаешь, нам лучше сесть, — сказала Полина, делая широкий жест в сторону дивана. — Я могу даже сделать кофе, если ты не очень насвинячил на кухне. Если насвинячил, кофе будешь готовить сам.

Виктор покосился на сковородку, которая сиротливо остывала на комоде, и сказал:

— Ну, допустим, кофе я могу приготовить просто из вежливости.

— Что ж, отлично. Надеюсь, с ним мне будет легче проглотить историю, которую ты собираешься мне скормить.

— Вижу, ты настроена не слишком дружелюбно, — заметил Виктор как бы между прочим.

— По-твоему, приехав в свой загородный дом и обнаружив в шкафу человека, которого не видела три с половиной года, я должна скакать от радости?

— Могла бы сделать вид, что ты приятно удивлена.

Я удивлена. Что правда, то правда.

Виктор удалился на кухню и начал греметь посудой. Чайник был горячим, так что уже через пять минут он вернулся в комнату с двумя чашками кофе. Полина сняла куртку и башмаки, оставшись в джинсах и тонком голубом пуловере, сквозь который неотчетливо просвечивала полоска кружев. Постриженные под мальчика волосы цвета гречишного меда были изящно зачесаны со лба. Стрижка позволяла оценить прекрасно очерченные скулы и длинную шею. Несмотря на миловидность, эта девушка, безусловно, не имела ничего общего с кукольными блондинками, которыми украшают свои шоу, праздники и свободные вечера влиятельные мужчины. Полина и эти блондинки были родом с разных планет. Она не была жеманной, да и вообще вела себя достаточно резко, но все равно казалась очень женственной. Только сейчас Виктор осознал, какое оглушительное впечатление она на него произвела.

Это было невероятно. Он отчетливо помнил ту вздорную девчонку, которая вечно путалась под ногами, лезла не в свои дела и, увязавшись за старшим братом, неоднократно появлялась в самых неожиданных местах в самое неподходящее время. Цельность ее характера потрясала Виктора еще тогда, когда ей было лет двенадцать. Ничто не могло заставить ее отказаться от своего решения, если уж она его приняла. Родители-геологи большую часть года находились в отъезде, и Глебу выпала нелегкая доля воспитателя. Младше их на восемь лет, Полина отчего-то пребывала в убеждении, что должна быть на равных с Глебом и его друзьями. Ее упрямое стремление самоутвердиться негативным образом влияло на взаимоотношения в их микроколлективе. Глеб был волнорезом, о который, с одной стороны, разбивалось упрямство сестры, а с другой — их с Левкой возмущение.

Еще Виктор вспомнил, что Полина всегда говорила правду, чем бы ей это ни грозило, и никогда не пасовала в трудных ситуациях. Так что, если бы сегодня она в самом деле обнаружила в шкафу бандита, имея в руке настоящий пистолет, то, не дрогнув, проделала бы в нем дырку.

Досадуя на себя за то, что так легко попал под обаяние этой новой Полины, до неприличия соблазнительной, Виктор попытался переломить ситуацию, взяв такой тон, словно она была еще маленькой.

— Ну, и чего же ты развелась со своим богатым мужем? — спросил он, отхлебнув кофе из чашки. — Помнится, он был от тебя без ума!

Вместо того, чтобы вспылить, Полина едва заметно улыбнулась, и Виктор мгновенно почувствовал себя болваном.

— Не уходи от темы, — предостерегла она, покачивая ногой. — Ты не просто прятался здесь, в доме, но еще и забрался в шкаф. Думаю, это что-то, да значит.

Виктор, не желавший, чтобы его заподозрили в трусости, тут же возразил:

— Я увидел тебя в окно, но, если честно, не узнал. И где еще мне было прятаться, кроме как в шкафу!

— Это что, претензия к моей меблировке?

— Упаси бог. Ты спросила — я ответил. Слушай, это просто смешно. Мы не виделись три с половиной года, а встретившись, обсуждаем какие-то глупости!

— Можешь возразить, если я не права, но, по-моему, ты явился сюда вовсе не для того, чтобы потрепаться со мной о жизни.

Виктор взъерошил волосы на затылке и, бросив косой взгляд на Полину, признался:

— Да, правда, я не ожидал тебя здесь увидеть. Глеб сказал, что ты уехала на стажировку.

— Ах, так все-таки это Глеб тебя прислал! — Полина была как будто разочарована. — И как я сразу не догадалась! Наверное, вас, как обычно, заклинило на какой-нибудь формуле, и тебе потребовалось уединение, чтобы расколоть задачку. Я права?

Ее светло-серые глаза под красиво изогнутыми бровями заблестели.

— Ты еще не выслушала меня, — начал было Виктор, но Полина его перебила:

— Я для вас всегда была бесплатным приложением Глеба. Вы и теперь продолжаете самым наглым образом пользоваться этим, черт побери!

— Если хочешь побросаться предметами, я к твоим услугам, — вздохнул Виктор. — Нужно же чем-то отплатить тебе за гостеприимство.

— Я больше не дерусь с мужчинами, — светским тоном сообщила Полина.

— Да? — Почувствовав, что она и в самом деле не настроена сражаться, Виктор позволил себе немного иронии. — И с чем же связана такая перемена поведения?

— Я нашла другой способ добиваться своего. Гораздо более эффективный.

Виктор хотел поймать подачу, но тот участок мозга, который отвечал за его чувство юмора, почему-то оказался блокированным. Он закинул ногу на ногу и, не придумав ничего лучшего, вздернул вверх одну бровь. Полина, похоже, не обратила никакого внимания на богатство его мимики.

— Вот что мне непонятно, — сказала она. — Почему Глеб прислал тебя именно сюда, а не в тот домик, где вы обычно тусуетесь? Родители «в поле», так что тебе вряд ли кто помешал бы. Опять же — до Москвы ближе, и телефон есть.

— Теперь я вижу, что мы сглупили. Глеб предложил, я согласился… Короче, не подумали. Не возражаешь, если я уеду завтра?

— Без машины у тебя и выхода другого нет. Электричек на Москву сегодня больше не будет. Надеюсь, ты не обидишься, если я переселю тебя на диван и займу собственную спальню?

Пока Полина перестилала постель, Виктор стоял сзади и наблюдал за ней. В какой-то момент он отключился и, не подумав, брякнул:

— Ты стала очень красивой.

Руки Полины замерли в воздухе, а ее спина на секунду окаменела. Потом она продолжила свое занятие, бросив через плечо:

— Спасибо за комплимент.

Виктор не собирался убеждать ее в обратном — комплимент так комплимент. На щеках у него тем не менее загорелись два малиновых пятна. И даже когда Виктор удалился в свою комнату, он никак не мог успокоиться и заснуть. Несколько раз вставал и бесцельно шатался из угла в угол, подходил к окну и выглядывал на улицу.

На синем заднике ночи отчетливо прорисовывались верхушки елей, на одну из них ядовито-желтым колобком была нанизана луна. Посыпанная щебнем дорога мерцала таинственным голубоватым светом и напоминала театральную декорацию. Эта картина запечатлелась в сознании Виктора и вставала перед ним, как наяву, стоило ему закрыть глаза.

Только часам к трем ночи он почувствовал, что его обволакивает благодатная дрема. Вылезать из-под одеяла больше не хотелось категорически. И именно в этот момент дверь, ведущая в спальню, распахнулась и на пороге появилась босая Полина в длинной ночной рубашке.

— Витя! — приглушенным голосом позвала она.

С Вити мгновенно слетел сон, а по его позвоночнику пробежал электрический заряд. «Не может быть, — пронеслась в его голове наполовину восторженная, наполовину испуганная мысль. — Неужели она тоже не осталась ко мне равнодушна?» Он медленно сел, пытаясь сообразить, как действовать, чтобы не спугнуть это неземное видение.

— Иди ко мне, — позвал он, надеясь, что его слова звучат достаточно проникновенно.

— Нет, это ты иди ко мне, — ответила Полина взволнованно. — Там, в саду, какой-то человек. Учитывая твои посиделки в шкафу, я подумала, что тебя стоит предупредить.

Виктор в момент слетел с кровати и бросился к окну.

— Ого! — сказала Полина. — Эк тебя припекло. Ты, случайно, не в бегах? Может, пришил кого ненароком? — Несмотря на иронию, она была явно обеспокоена.

— Где он? — вместо ответа спросил Виктор.

— Где сейчас, не знаю. Последний раз я видела, как он перебегал вон от того дерева к смородиновым кустам. Пригибался.

— Ты не разглядела его?

— Да нет. Видно хорошо, но только силуэт.

— Ладно, — сказал Виктор, натягивая штаны. — Думаю, нам надо убираться отсюда. И как можно скорее.

— Нам?

— Нам. Мы уедем вместе.

— Но я не хочу удирать со своей дачи. Если тебя ищут, это вовсе не значит…

Она посмотрела на его лицо и осеклась.

Виктор как раз думал про Алену и про то, что людям, которые за ним охотятся, ничего не стоит повторить свой смертельный номер, но уже с другой девушкой.

— Ладно, — сказала Полина. — Уедем вместе, — Я тебе потом все объясню, — пообещал Виктор. — Вот только как незамеченными выбраться из дома?

— Никак, — ответила она. — Даже если мы отследим этого типа и попытаемся вылезти в окно с другой стороны, он все равно нас обнаружит. На улице такая тишина, что слышно, как с деревьев листья падают.

— Надо дождаться, пока появится электричка или поезд, и под шумок улизнуть.

— Не получится, — покачала головой Полина. — Поезда по этой ветке практически не ходят, а первая электричка будет только в шесть часов.

— Хреново, — пробормотал Виктор. — Не слишком приятно бездействовать, когда твое убежище обнаружили.

— Нам в любом случае придется выжидать, — сказала Полина. — Раз машины нет, уехать можно только по железной дороге. Шоссе километрах в четырех отсюда. И не факт, что мы поймаем попутку.

— Ты выдержишь ночь без сна? — спросил Виктор, внимательно вглядываясь в лицо Полины. Занимающийся рассвет позволял им хорошо видеть друг друга.

— Я ее уже, считай, выдержала. Посмотри на часы.

— Хочешь сказать, что ты вообще не ложилась?

— Витя, я же знаю тебя как облупленного. Если ты прячешься, случилось нечто из ряда вон. Поэтому я и не спала, все ломала голову: во что же ты вляпался?

— Надеюсь, у тебя не возникла идея в это ввязаться?

— Сначала ты должен рассказать мне суть дела, а я потом решу. И не говори, что не хочешь меня впутывать. Приехав сюда, ты уже это сделал.

— Мы были уверены, что тебя нет в Москве. Подумай сама, стал бы Глеб рисковать тобой?

— Значит, Глеб тоже замешан?

— Ничего подобного. Пока замешан только я.

— Мне не нравится слово «пока».

Полина внезапно сообразила, что выглядит весьма легкомысленно, и ушла переодеваться. Виктор занял пост у окна.

— Вот что я решила, — сообщила она, возвратившись обратно одетой с ног до головы. — Пока ты не расскажешь мне все в деталях, я с места не сдвинусь.

— Смахивает на шантаж.

— Это и есть шантаж в чистом виде. Не можешь же ты меня здесь бросить! И силой увести тоже не можешь. Так что давай колись. Времени до первой электрички еще вагон.

Виктор задумчиво посмотрел на Полину. Она сидела напротив, положив ладони на колени, на лице ее было написано знакомое ему до боли выражение упрямой решимости.

— О'кей, — устало вздохнул он. — Кажется, мне придется капитулировать. Кстати, ты зря напряглась. В деле нет ничего таинственного. Я всего лишь занял деньги, которые требуют вернуть раньше срока.

— Деньги под ваш проект?

— Точно.

— Но Глеб говорил, что вас финансировал твой друг!

— С моим другом кое-что случилось. Он… умер.

— То есть ты хочешь сказать, что его убили, — перебила Полина, напряженно глядя в глаза Виктору.

Тот несколько секунд медлил, потом вздохнул:

— Да, на прошлой неделе. И мои, образно говоря, долговые расписки перешли в плохие руки.

— И этот тип, — Полина кивнула в сторону окна, — приехал, чтобы тебя припугнуть?

— Скорее всего, он исполняет роль разведчика. Меня ищут.

— А ты не думаешь, что он может кинуть гранату, или поджечь дом, или начнет стрелять по окнам из автомата?

— Вряд ли. Им ведь нужны деньги…

— Знаешь что? — резко сказала Полина. — Или ты мне выложишь всю правду, или я буду действовать так, как считаю нужным. Я же чувствую: ты чего-то недоговариваешь.

Виктор не хотел рассказывать про Алену. «Нет. смысла портить ей настроение, — думал он. — С другой стороны, может быть, испугав, я ее слегка приструню».

К пяти часам утра Полина знала всю историю.

— Что ты делал во Флориде? — спросила она после продолжительного молчания.

— Развлекался, — мрачно ответил Виктор. — Ты помнишь Мишку Молчанова?

— Это с которым вы вместе рыбачили? В лицо помню. Так ты к нему ездил?

— К нему. Он теперь миллионер.

— Шутишь!

— Говорю тебе, у него миллион долларов.

— Вот у кого надо было деньги просить под проект.

— Да мы тогда и не знали ничего. Ведь он уезжал простым программистом.

— И как же на него свалился миллион?

— Повезло. Он в Кремниевой долине работал в «старт-ап» компании. Деньги поначалу платили небольшие. Однако часть заработка, как это практикуется, Мишка получал будущими акциями. Потом компанию объявили публичной, и акции так подскочили в цене, что все сотрудники здорово обогатились.

— Чума, — пробормотала Полина. — И он пригласил тебя не иначе, как порыбачить. Вы же оба на этом деле повернуты.

— Точно. Мы целую неделю провели во Флориде, ездили на океанскую рыбалку. Это было что-то! Потом как-нибудь расскажу. Если все утрясется.

— Не будь пессимистом. Надо говорить не «если», а «когда».

Едва из-за леса показался краешек солнца, человек, который рыскал вокруг домика, выбрался из кустов и отправился по дороге в поселок. Возможно, он надеялся что-нибудь разнюхать, расспрашивая местных жителей. Полина с Виктором, воспользовавшись этим обстоятельством, благополучно добрались до платформы и купили билеты на первую электричку до Москвы.

— Слушай, а ты хорошо разглядела этого типа? Сможешь его узнать, если что?

Вагон был почти пустым, но Виктор помимо воли понизил голос. Очередной раз зевнув, Полина похлопала рукой по своей сумке:

— Я его сфотографировала. У меня неплохой аппарат, так что, думаю, снимок получится удачным.

— Отлично, — пробормотал Виктор, тщательно скрывая возникшее чувство неловкости.

Черт побери! Да он по сравнению с этой девчонкой — просто тюфяк! У Виктора было вполне определенное мнение по поводу того, как должен вести себя в сложных ситуациях настоящий мужчина. Немногословный, скупой на эмоции, он все умеет предусмотреть и просчитать заранее. Женщине, которая оказалась с ним рядом, остается только прятаться за его широкую спину. А он что? Начать хотя бы со шкафа. Спрашивается, зачем он туда полез? Что за кретинские соображения заставили его встать на четвереньки и заползти под одежду? Можно было встретить Полину, сидя на диване в небрежной позе, или раскрыть ей навстречу отеческие объятия, назвать малышкой, потрепать по щеке. А когда она сказала про того типа в саду? Как он подпрыгнул! До слез стыдно. Интересно, сильно он упал в глазах Полины?

Виктор украдкой взглянул на свою спутницу. Она обхватила себя руками и дремала, прикрыв глаза. Волосы слегка топорщились на затылке, придавая ей беспомощный вид. Надо срочно решать, что делать дальше. И решение должно быть радикальным. Он не может вовлекать в свою опасную орбиту ни в чем не повинных людей. Смерть Алены и так до конца жизни будет терзать его совесть. Не хватает только новых жертв! Необходимо отсечь себя от всех близких и знакомых, это ясно. Но каким образом?

Задремавшая Полина тяжело вздохнула и уронила голову набок. Под глазами у нее лежали голубоватые тени. Сколько еще ему предстоит бегать от бандитов? Недели, месяцы? У него нет ни желания, ни возможности вести нелегальную жизнь. Вывод очевиден. Остается только открыто подставить себя под удар.

Виктор полез во внутренний карман куртки, достал визитку, которую получил в «Соленом сухарике»: Бобков Василий Сергеевич, телефон прилагается. Вот к нему-то он и поедет. Этот тип появляется в баре вечером. Ничего, можно и подождать. Полину он отправит к Глебу в лабораторию, а сам прямо с вокзала двинет в бар. Посидит на ступеньках, не сахарный. В его голове мелькнула мысль, что Полина может не подчиниться ему. Обычно она противилась любому нажиму. Но сейчас ведь особая ситуация. И нужно проявить твердость.

— Вот что, — заявил он, когда поезд уже подъезжал к Москве и Полина, зябко ежась, по-детски терла глаза кулачками. — Я выстроил четкий план действий.

— И первый пункт этого плана предусматривает срочное удаление меня с тернистого пути, которым ты отныне будешь идти в гордом одиночестве, — заявила она.

— С чего ты взяла?

— Как будто я не знаю мужчин!

— Давай не будем препираться, хорошо? Ты сейчас едешь к брату, а я отправляюсь к партнеру Казакова. Мы с ним поговорим, и, надеюсь, многое прояснится.

— Ага, благодаря дырке, которую проделают в твоей голове, — возразила Полина.

— Не говори глупостей! — В голосе Виктора было достаточно металла, чтобы произвести впечатление на любую девушку. Любую, кроме этой. Тем не менее он не собирался отступать. — Извини, что все так вышло. Я знаю, что здорово испугал тебя, сорвал с места, нарушил все твои планы, да и вообще подверг опасности. Так сложились обстоятельства. Но теперь все под контролем, и я прошу, Полина, не вставляй мне палки в колеса. Мы оба изменились, — с нажимом добавил он, глядя прямо в глаза своей визави.

— И это ошеломляет, правда? — усмехнулась Полина.

В другой ситуации Виктор мог бы поклясться, что она кокетничает.

— А-а, так вот оно, оружие, с помощью которого ты теперь одерживаешь верх над мужчинами! — пробормотал он.

— Ну что ты. Я не стала бы испытывать его на тебе, — заявила она и, наклонившись, похлопала его по руке. — Ты же мне как брат.

«Вот мерзавка! — беззлобно подумал Виктор. — Она же еще надо мной издевается». К сожалению, ситуация не располагала ни к шуткам, ни к флирту.

— Неужели ты не будешь волноваться за меня? — задала простенький вопрос Полина, когда они рука об руку шагали по перрону. — Как я добралась, добралась ли вообще…

— Ты права, — согласился Виктор. — Сначала я завезу тебя в институт, а уж потом подамся в бар. В конце концов, времени у меня вагон.

— Может, сначала позвоним Глебу? Ты ведь с ним столько времени не разговаривал. Мало ли какой у него сейчас режим. И ведь, кроме всего прочего, они с Левкой могли что-нибудь разузнать.

Виктор обнаружил, что оставил купленный мобильник на даче. Они нашли автомат, Полина достала из сумочки телефонную карточку.

— Его нет! — с фальшивым огорчением сказала она через минуту. — И Левки тоже. Ни дома, ни в лаборатории. Придется тебе взять меня с собой, я боюсь оставаться одна. — Полина беспомощно хлопнула ресницами.

— Не строй из себя невинную жертву, ладно? — против воли усмехнулся Виктор. — Я-то знаю, какова ты на самом деле.

— Уверен? — спросила Полина.

Виктор вздохнул. Эти ее подкопы были такими непривычными! Обычно так вели себя девицы, которые рассматривали его как потенциального ухажера. Полина же, скорее всего, просто валяет дурака. Сколько Виктор себя помнил, она вечно предъявляла ему претензии, придиралась, жаловалась по пустякам братцу. Сомнительно, чтобы теперь, повзрослев, похорошев и заимев классную фигуру, она вдруг положила на Виктора глаз. Тем более при столь неблагоприятных обстоятельствах.

Сказать по правде, Виктор так боялся за Полину, что вообще не хотел выпускать ее из виду. Даже взял за руку. Тот тип, который следил за домиком в Соколовке, не просто же так приехал по ее адресу. Выходит, Полина уже попала в поле зрения бандитов! Вот тебе и на! А они с ребятами полагали, что так глубоко эти типы копать не будут.

— Поедешь со мной, — решил он. — Сейчас за нами никто не следит, можно расслабиться. Я оставлю тебя в кафе напротив «Соленого сухарика», будешь ждать меня там. Думаю, это правильно. Если что — придешь на помощь, — с кривой усмешкой добавил он.

— Хорошо, напарник, — смиренно ответила Полина. — Вот только как я узнаю, что наступил критический момент?

Они вышли на тротуар, и Виктор поднял руку, чтобы остановить машину.

— Знаешь, я на полном серьезе прошу тебя сидеть тихо.

— Ладно, обещаю, — сказала Полина, вздохнув.

Виктор надеялся, что, произнося это, она не скрестила пальцы за спиной, как привыкла делать в детстве.

Возле «Соленого сухарика» притулилось несколько маленьких кафе. Полина без колебаний выбрала то, что находилось напротив через улицу. Заняв столик у окна, она могла без проблем следить за входом в бар.

— Надеюсь, я еще присоединюсь к тебе, чтобы выпить чашечку кофе, — сказал Виктор. — Если Бобкова нет на месте, придется торчать здесь до вечера. Ты как, ничего?

— Если забыть о моих порушенных планах, то ничего.

— Мне правда жаль, что все так вышло, — Виктор серьезно посмотрел на Полину. — Чему ты улыбаешься?

— Несмотря на обстоятельства, мне нравится новый уровень наших отношений, — сказала она.

Толкнув тяжелую дверь, ведущую в бар, Виктор весь подобрался. Неизвестно, что его там ждет. Конечно, вряд ли Бобков отважится расправиться с ним прямо здесь, на своей территории. Но что ему стоит приказать своим людям вывести Виктора под локотки на улицу, уткнув ствол ему под ребра, посадить в машину и увезти подальше? И назавтра его найдут в какой-нибудь канаве. Как Алену. Виктор почувствовал, что во рту у него стало сухо.

Под потолком бара крутился огромный вентилятор, гоняя по помещению молочно-белый табачный дым. Музыка, льющаяся из двух здоровенных динамиков, заглушала низкий гул голосов. Бармен был одет в стильную униформу, через оба плеча у него висело по полотенцу. Официанты юрко сновали между столиками, не обращая внимания на духоту. Виктор сбросил куртку и перекинул ее через руку, потом остановил одного из парней с подносом.

— Где тут у вас офис?

— Вы к шефу? — спросил тот.

Виктор кивнул.

— Вон, видите дверь? Идите туда.

Виктор покрутил головой в поисках охранника, но никого не обнаружил. Уверенный, что на подступах к святая святых его все-таки остановят, он неторопливо двинулся к двери. За ней оказался короткий коридор, по одну сторону которого находились три другие двери. На них не было опознавательных знаков. Виктор постучал в первую и приоткрыл ее.

— Входите, входите, — подбодрили его из кабинета. — Вы ко мне?

Виктор переступил порог и, взглянув на человека, сидевшего за письменным столом, кивнул:

— Думаю, что да. Это ведь вы Бобков?

— Я.

Не дожидаясь приглашения, Виктор придвинул стул, стоявший у окна, поближе к столу и уселся на него верхом. Бобков следил за его манипуляциями с терпеливым любопытством. Он был примерно одних лет с Виктором, но в отличие от него выглядел хозяином жизни. Ленца в глазах, спокойные руки на столе, крупное лицо с энергичными чертами, прилично отступившие со лба вьющиеся волосы. Лет десять назад Бобков был кудрявым блондином с простецкой физиономией, но жизнь хорошенько потрудилась над его внешностью.

— Что ж, будем знакомы, — сказал Бобков и выжидательно посмотрел на незваного гостя.

— Я Виктор Астахов, — мрачно заявил тот, решив ни за что не отводить глаз. Пропадать — так с музыкой.

— Ну и что?

— Не валяйте дурака, Василий Сергеевич, — в сердцах сказал Виктор.

Бобков нажал на какую-то кнопочку у себя на столе, и буквально через пару секунд в кабинете появился человек в темном костюме с обманчивой внешностью бухгалтера. Он остановился поодаль, сцепив опущенные руки перед собой.

— Дима, это кто? — спокойно спросил хозяин кабинета.

Вновь прибывший кинул на Виктора быстрый взгляд и ответил:

— Первый раз вижу. Но оружия при нем нет. Поэтому мы его не остановили.

Бобков с усмешкой обратился к Виктору:

— Значит, я не валяю дурака, — развел он руками. — Я вас действительно не знаю. Дима, свободен. Итак, может быть, объяснитесь?

«Неужели я ошибся?» — подумал Виктор, прикидывая, как лучше поступить. В конечном итоге он решил ограничиться коротким заявлением.

— Мы с Казаковым были друзьями. Я занял у него денег. И теперь на меня наехали.

Это была уловка с его стороны. Если Бобков ничего не знает про долг, а Астахов сейчас раскроет ему глаза, он, может быть, захочет сам получить эти деньги. И возьмет на себя труд заткнуть тех бандитов, которые нацелились на Виктора. Они все решат между собой, и ему, возможно, дадут небольшую отсрочку. По крайней мере, не надо будет бояться, что кого-нибудь из окружения Виктора убьют.

Бобков некоторое время молчал, потом вздохнул:

— Что ж, ситуация мне ясна. Виктор… э-э… Можно на «ты»? Володин друг — мой друг. Если он одолжил тебе деньги, то свои кровные. Не из общего котла. Мне чужие монеты без надобности. Так что можешь считать, что должен его вдове.

— Кто-то думает иначе.

— Извини, парень, не я.

Виктор поднялся на ноги:

— Вы ведь с Казаковым вместе вели дела…

— Его смерть и по мне тоже ударила. Раньше я находился в тени, а теперь вынужден крутиться на виду. И дел у меня сейчас — выше крыши.

— Ладно. Извините за беспокойство.

Виктор, не попрощавшись, вышел вон и медленно направился через зал к выходу. Внезапно взгляд его остановился на девушке с крошечным хвостиком, которая замерла возле стойки и о чем-то говорила с барменом.

— Катя! — Виктор подошел к ней и попытался улыбнуться как можно радостнее. — Какая приятная встреча!

Девушка удивленно обернулась и нахмурила брови.

— Я Виктор, может быть, не забыли? Друг Володи Казакова. Мы с вами разговаривали несколько дней назад.

— Я помню, — сказала Катя, нервно облизывая губы. — Надеюсь, вы уладили свои дела?

— Ну… Почти что. А вы здесь, значит, работаете?

Виктор и сам не знал, зачем он к ней привязался. Очевидно, в призрачной надежде, что девчонка сболтнет что-нибудь стоящее в приватном разговоре. Но она, кажется, вовсе не собиралась с ним расслабляться. Бармен отошел и занялся посетителями.

— Скажите, только между нами, у этого заведения большой оборот? — поинтересовался Виктор, положив локти на стойку. Ему очень хотелось понять, станет ли Бобков марать руки за пятьдесят тысяч баксов.

Катя, быстро допив лимонад, поставила стакан и, напряженно улыбнувшись, ответила:

— Не знаю, я не бухгалтер. Простите, мне надо идти.

— А вот и «бухгалтер», — пробормотал Виктор, краем глаза заметив парня в костюме, который на глаз определял, есть ли у человека при себе оружие. Дима двигался прямиком к нему. Лицо у него было ласковым. «Сейчас меня выпрут», — догадался Виктор.

— Вас не проводили, — сказал Дима, подходя. — Какая оплошность. Мы вежливы со своими гостями. Пойдемте, поболтаем по дороге. Где ваша машина?

— А я пешком, — легко махнул рукой Виктор.

— Может быть, вас подвезти?

— Ну, что вы, что вы…

Из двери они вышли с сияющими лицами.

Дима держал дорогого гостя за локоть, крепко прижав его к себе и не давая дернуться.

— Где у нас тут стоянка такси? Кажется, там.

Не успели они сделать и десяти шагов, как позади раздался удивленный возглас. Обернувшись, Виктор увидел Полину с фотоаппаратом наперевес.

— Виктор Астахов! — воскликнула она с таким восторгом, как будто увидела по меньшей мере Бельмондо. — Как замечательно встретиться с вами в неформальной обстановке!

— Мне тоже чрезвычайно приятно… — пробормотал тот.

— Не уделите пять минут? — продолжала Полина. — Наша газета хотела бы дать о вас небольшую информации. Буквально четверть подвала на первой полосе. Что вы можете сказать о получении вами правительственной награды? — Она ослепила их вспышкой фотоаппарата.

— Ну… — Пробормотал Виктор. — Могу сказать… Что я ее получил.

— Нас интересует, есть ли у вас предложения из-за рубежа. Не собираетесь ли вы сотрудничать с западными фирмами? — Еще одна вспышка, сопровождающаяся не менее ослепительной улыбкой фальшивой корреспондентки.

— У нас есть предложения из-за рубежа, — пыхтя, ответил Виктор. — И мы-таки да, собираемся сотрудничать с западными фирмами.

— Извините, я вас оставлю, — сказал Дима, ускользая. — Всего доброго.

— А вы кто такой? — с любопытством спросила Подина, кидаясь следом.

— Я? Никто, просто мимо проходил.

Полина позволила ему ретироваться, сделав вид, что потеряла к нему интерес.

— Может, выльем по чашечке кофе, поболтаем? — Она сделала широкий жест в сторону кафе.

— Конечно, конечно, отчего бы не поболтать? — в тон ей ответил Виктор.

Они гуляющим шагом дошли до кафе, сели за столик, на котором стояла тарелка с недоеденным куском торта. По всей видимости, Полина только поковыряла в нем ложечкой.

— Я подумала, если начну фотографировать этого типа на людях, он уже не осмелится никуда тебя утащить.

— Надо же, как ты быстро среагировала, — похвалил ее Виктор. — Уж и не знаю, сработала бы твоя затея в том случае, если бы меня действительно хотели увезти.

— А они чего хотели?

— Да просто выставили вон. Лишние вопросы, лишние сложности. — Виктор рассказал о результатах своего похода в бар.

— Ты веришь, что Бобков тебе не соврал?

— А какой смысл ему сочинять? Наоборот, если это именно его люди меня искали, он был бы только рад моему появлению.

— И что мы теперь будем делать? — спросила Полина. — Куда поедем? Моего братца по-прежнему нигде нет, я звонила.

— Есть идея, — оживился Виктор. — Я знаю такое место, где можно переночевать, не опасаясь никаких подвохов. Там будет тепло, уютно и спокойно.

— И что же это за место?

— Моя квартира. Вот туда мы сейчас и отправимся.

— Сначала ты должен меня убедить в ее безопасности.

— Ладно. Я, конечно, знаю, что у меня нет того обаяния, которое неотразимо действует на молоденьких девушек, но все-таки попробую.

* * *

— На твоем месте я бы замаскировалась, — сказала Полина, когда они подходили к дому Виктора. — Мало ли что.

— Не дергайся. На нынешний момент моя квартира — самое безопасное место в городе. Никто не будет искать меня там, откуда я сбежал. Конечно, если бы это была милиция, в засаде оставили бы парочку оперативников. Но бандитская жизнь вольная, никто не станет тут торчать неделями.

— Смотря для чего ты им нужен. И вообще, не будь так уверен, — предостерегла Полина, прислушиваясь к тишине подъезда. — Вы с Глебом полагали, что вычислить домик в Соколовке, записанный на имя моего бывшего мужа, бандитам не под силу. А им понадобилось всего три дня.

— Вероятно, это какая-то случайность.

— Скорее всего, вы просто чего-то не учли, — возразила Полина. — А в ситуации, когда речь идет о жизни и смерти, лучше не полагаться на голую логику. Хотя…

— Что?

— Да так.

— Нет, ты что-то хотела сказать.

— Я подумала о феноменальной способности моего брата строить безупречные логические цепочки. Если в распоряжение Глеба предоставить достаточное количество информации, он сможет решить любую головоломку, не вставая с дивана.

— Так пусть он решит мою!

— Я уверена, что этим он сейчас и занимается.

Они подошли к двери, и Виктор достал из кармана связку ключей.

— Останься здесь, — приказал он Полине. — Если что, беги на первый этаж к Толику Покровскому. И звони в милицию.

Полина шепотом возразила:

— Ты же уверен, что в квартире никого нет.

— Я, безусловно, умный человек, но отнюдь не провидец.

Приоткрыв дверь, Виктор проскользнул внутрь, и через пару секунд до Полины донеслось его возмущенное восклицание:

— Черт побери!

— С тобой все в порядке? — крикнула она.

— Да! Подожди, я проверю кухню и ванную.

Полина дождалась, пока он позвал:

— Можно.

— Вот это да! — поразилась она, останавливаясь на пороге комнаты, где все было перевернуто вверх дном.

— Что-то здесь искали, — констатировал Виктор. — Это классика: доставать вещи и кидать их на пол. Сам так делаю, когда не могу найти бумагу чрезвычайной важности.

— Что, по-твоему, искали? Деньги?

Виктор, уперев руки в бока, огляделся по сторонам:

— Не думаю, что бандиты такие идиоты и решили, будто я прячу деньги дома — в секретере или в письменном столе…

— Ты хочешь сказать, они ищут что-то совсем иное?

— Мешок Санта-Клауса.

— Прости?

— Тот тип, когда звонил по телефону, не уточнил, что я обязан вернуть. Говорит: я твой Санта-Клаус, верни мешок с подарками.

— Нет, но ты сам-то должен знать, о чем речь!

— Ну а я не знаю. Сдается мне, что ни Казаков, ни его деньги здесь ни при чем.

Полина подняла с пола альбомы с фотографиями и водрузила их на стол.

— Посмотри, у тебя ничего не пропало? Может быть, это просто кража?

— Ну, конечно! — усомнился Виктор, но все-таки потратил некоторое время на раскопки.

— Хочешь верь — хочешь нет, но пропали мой абонемент в солярий, контактные линзы и несколько фотографий.

— Н-да, — пробормотала Полина. — Возможно, все это где-то здесь валяется. И что мы теперь будем делать?

— Сначала надо подкрепиться. Надеюсь, никто не отравил еду в холодильнике.

— Смотри-ка, а на кухне все в целости и сохранности. Очень странный был у тебя обыск.

Коллективными усилиями они приготовили омлет с сыром и соорудили гору бутербродов. Две большие кружки кофе с молоком дополнили меню.

— Надо прослушать автоответчик, — спохватился Виктор, отставляя пустую тарелку.

— Иди, а я пока займусь посудой.

Они чувствовали себя наедине легко, несмотря на то что у каждого было кое-что на уме относительно друг друга.

— Странно, — сообщил Виктор, возвратившись через несколько минут на кухню. — Звонил пластический хирург. Говорит, кто-то мной интересуется.

— Пластический хирург? — брови Полины взлетели вверх. — Ты что, делал себе подтяжку лица?

— Я?!

— А! Знаю, ты изменил форму ушей. Я всегда говорила, что у тебя слишком оттопыренные уши.

Уши Виктора немедленно налились краской.

— Ничего подобного. Я недавно на своей тачке в аварию попал…

— О, господи, Витька, я ничего не знала!

Про себя он подумал: «Бьюсь об заклад, ты мной в последние годы вообще не интересовалась», а вслух сказал:

— Ну, правда, ерунда. Пришлось только наложить пару швов на щеку и немного нос поправить.

— А на первый взгляд ничего не заметно.

— Так и задумано. Конечно, это было дорого, но мне всегда нравился мой нос.

Полине тоже всегда нравился нос Виктора, но она решила ему об этом не говорить.

— Зачем, интересно, звонили твоему пластическому хирургу? Что он мог про тебя рассказать?

— Что я раньше был урод, каких мало, а теперь превратился в Алена Делона. Пойдем, сама послушаешь.

В комнате он перемотал пленку и нажал на клавишу.

— Алло, это Соловейчик, врач из клиники пластической хирургии. Я вот по какому поводу. Тут кто-то интересовался Астаховым, я подумал, вам, Виктор, стоит об этом знать. Позвоните мне в клинику или домой. До встречи.

Врач продиктовал телефоны и отключился.

— Если это те же типы, которые убили Алену, — взъерошил волосы Виктор, — то я совсем перестаю что-либо понимать.

— Может быть, их интересуют твои медицинские данные: группа крови, резус-фактор какой-нибудь, кардиограмма…

— Зачем?

— Откуда я знаю? Я просто высказываю предположения.

— Какие-то странные бандиты. Странная слежка, странный обыск, даже убийство странное! Зачем убили Алену? Чего они хотели этим добиться? Я не успел еще толком испугаться, как с ней уже расправились. Простить себе не могу.

— Думаю, нам все-таки, стоит связаться с Глебом, — сказала притихшая Полина.

— Спустимся к моему соседу Толику. Не доверяю я телефону, который пережил квартирный обыск.

Сияющий всеми цветами радуги Толик вытаращился на Полину и тут же предложил ее нарисовать. По ходу дела он шаркал ножкой, суетливо вытирая руки тряпочкой, смоченной в растворителе. Квартиру наполняли запахи краски и олифы.

— Такое впечатление, что ты рисуешь руками, — оглядев грязного Толика, предположил Виктор.

— А хоть бы и руками. За это нынче «Оскаров» дают.

— Он нигде не учился, — пояснил Виктор Полине. — Самородок.

— Боже мой, — пробормотала Полина, остановившись перед портретом бульдога, у которого зубы росли по всей голове, из пасти торчали два языка, а ноги бежали отдельно от туловища.

— Ну как? — спросил Толик. — Впечатляет?

— Впечатляет, — согласилась Полина и добавила:

— Очень… стильно.

— Так я не понял, — обернулся Толик к Виктору, — что у тебя с телефоном? Хулиганы все звонят?

— Точно. Я с горя трубку о стенку шмякнул.

— Ну, ты крутой. У тебя же дорогой аппарат был!

— Я, когда разозлюсь, с катушек слетаю.

— Звони в лабораторию, — поторопила его Полина. — А то опять никого не застанем.

— Глеб! — обрадовался Виктор, когда на том конце провода сняли трубку. — Это я. У Толика Покровского. И, кстати, я не один. С Полиной. Нет, это ты дурак, а не я. Она вернулась вовремя, надо было слушать как следует. Нет, никто нас не преследует. А у вас как? Да ты что?! Не врешь? Нет, правда? С ума сойти! Я должен сам посмотреть. Ты это про кого? Прямо на стоянке? Ладно, мы пройдем через переулок, ждите.

— Что у них? — нетерпеливо спросила Полина.

— У них программа заработала, — выпалил Виктор. — А я тут прыгаю, как шарик в лототроне! Гадство.

— Да черт с ней, с программой, — разозлилась Полина. — Ребята что-нибудь узнали?

— Им не до этого было! — обиделся Виктор. — Результаты же пошли.

Полина завела глаза вверх:

— Вы все кретины.

— Мы ученые!

— Вы ученые кретины.

— Да ты не понимаешь! Мы рассчитывали все закончить к весне, думали, к осенней выставке не успеем. Она через две недели открывается. А тут такие дела! Может, у нас все получится? Тогда вопросы с деньгами будут сняты.

Полина скептически посмотрела на него:

— А ты не боишься, что в преддверии триумфа одного из авторов гениального творения укокошат? Сейчас мы поедем в лабораторию, и уж я задам перцу своему братцу!

— Кстати, за входом в институт следят, — спохватился Виктор. — Глеб сказал, там постоянно дежурит незнакомый темно-серый «жигуль».

— Ты слишком легко ко всему относишься, — продолжала распекать его Полина.

— Я уже как-то привык. Притерпелся. Не забудь, когда я шел к Бобкову, то настраивался на самое худшее.

— Ага, и, когда ничего не случилось, впал в эйфорию.

Толик, который прислушивался к их разговору, внезапно предложил:

— Витек, если у тебя проблемы, рассчитывай на меня. Хочешь, — он понизил голос до шепота, — оставь у меня девчонку, а сам поезжай на разборки. Чего ее с собой таскать?

— Нет, Толик, ты будешь к ней приставать.

— А че, она занята?

— Верно мыслишь.

— А че за хмырь?

— О чем вы шепчетесь? — спросила Полина. — Нашли время для мужских секретов!

— Да мы так… — Толик смотрел на нее с неприкрытой грустью. Ему было жаль, что к ней не удастся поприставать. Виктор очень хорошо его понимал.

— Кстати, пока мы здесь, позвони хирургу, — спохватилась Полина. — Ты ведь записал телефоны?

— Записал. У меня где-то была его визитка, только в этом разгроме я ее не нашел. Или ее тоже украли?

Полина развлекала Толика разговорами, а Виктор накручивал телефонный диск.

— Его нигде нет, — наконец сообщил он. — Ни дома, ни в кабинете никто трубку не берет.

— А в клинике нет секретарши или регистраторши?

— Думаю, сейчас уже довольно поздно. Надо будет озаботиться звонками завтра с утра.

— Плохо, — сказала Полина. — Вокруг тебя идет какая-то возня, а мы до сих пор ничего не поняли. Так что, едем в лабораторию?

— Да, только по дороге надо не забыть заскочить за фотографиями.

В киоске встревоженная девица сообщила:

— Здесь вышло только два кадра!

— Все нормально, — успокоила ее Полина. — Так и должно быть. Я тогда как раз вставила новую пленку, — пояснила она Виктору.

Не сделав и двух шагов, они достали фотографии и склонили головы друг к другу.

— Фу, какой противный, — сказал Виктор, разглядывая человека, которого Полина снимала через окно.

— А кадры отличные получились! — воскликнула Полина. — Ты знаешь этого типа?

— Впервые вижу. Его легко запомнить, ведь он рыжий.

— Шатен, — возразила Полина. — И весьма эффектный.

— Это у женщин так принято: называть страшных, но шикарно одетых мужиков эффектными?

— Ну, я бы не сказала, что он шикарно одет… — протянула Полина. — Хотя прыгать по кустам можно и в менее заметном костюмчике, согласна.

— Типично бандитские штучки, — фыркнул Виктор, беря в руки второй снимок. — Круглосуточный выпендреж.

Человеку на фотографии на вид было лет двадцать пять — двадцать семь. Худое лицо с длинным тонким носом, большой рот и короткий подбородок. Удручающая внешность, если не считать глаз — больших и умных, как у собаки. На снимках, которые удалось сделать Полине, они выражали тревожную озабоченность.

— Мы его мигом засечем, если увидим еще раз, — обрадовался Виктор.

— И что с того? Неизвестно главное — кто он такой?

— Возможно, это тот самый хмырь, который угрожал мне по телефону.

— Хочешь сказать, он может быть убийцей?

— Да, — нахмурился Виктор. — Вполне.

Когда они добрались до места, уже стемнело. Виктор и Полина молча шли дворами к задней двери института. Левка Емельянов поджидал их в предбаннике, приплясывая от холода.

— Я уже тут обкурился, вас дожидаясь. Привет, Полинка! — Он шутливо отсалютовал ей дымящейся сигаретой. — Как всегда, свежа и воинственно настроена.

— Сдается мне, вы недавно виделись? — как бы между делом спросил Виктор у Полины, когда они поднимались по лестнице. — Или мне показалось?

— Нет, почему? Мы действительно встречаемся время от времени.

Виктор надулся. «Интересно, — подумал он, — почему она с Левкой иногда виделась, а со мной — никогда? После ее замужества не было ни одной случайной встречи. И Глеб ничего о ней не рассказывал. Так, общие слова. Ну, развелась, не сошлись характерами. Ну, учится. Живет одна, муж оставил ей квартиру. Когда родители приезжают из командировок, по две-три недели гостит у них»..

Виктор смутно помнил здоровенного брюнета со смазливой мордой, который бегал за юной Полиной и за которого она позже все-таки вышла замуж. Кажется, его звали Николаем. Виктор не смог прийти на свадьбу, только подарок послал. Вот подарок он помнил — это был английский чайный сервиз, который ему помогла выбрать его тогдашняя дама сердца.

Тем временем они дошли до двери лаборатории, и Полина, ворвавшись внутрь, тотчас же набросилась на брата.

— Значит, вы занимаетесь здесь своей компьютерной хренью? Это важнее, чем помощь другу, да?

— Ну, подожди, а что мы, собственно, могли сделать? — попытался возразить Глеб. Он сдернул с носа очки и усиленно протирал их салфеткой.

— Мы посчитали, что самое лучшее, — вмешался Емельянов, — снять Витьку с крючка. А для этого нужно как можно скорее продать программу и раздобыть денег.

— Ах да, вы же ведь не в курсе, — спохватилась Полина.

— Не в курсе чего? — спросил Глеб, с подозрением поглядев на сестру.

— Я был у компаньона Вовки Казакова, — подал голос Виктор.

Усадив приятелей на стулья, он принялся рассказывать обо всем, что с ним произошло с момента их последней встречи. В том числе и о том, как он скооперировался с Полиной.

— Кстати, почему ты вернулась раньше? — повернулся к ней Глеб.

— Потому что мне уже пора начинать новую работу.

— А что ты вообще делаешь? — заинтересовался Виктор.

— Я занимаюсь каталогами, — коротко пояснила Полина.

А Емельянов тут же расшифровал:

— Ее специализация — ювелирные изделия.

— Старинные, надо полагать, — предположил Виктор, памятуя о том, что Полина окончила истфак.

— Всякие.

— Ну… Тебе очень подходит такой род деятельности, — не мог не признать Виктор. — Ты весьма утонченная натура. И со вкусом.

— Спасибо, — коротко сказала Полина. — Только давай оставим разговоры о моих делах на потом. И займемся твоими. Вот, — она достала из сумочки фото мужчины, которого ей удалось заснять в Соколовке. — Вы не знаете, кто этот тип?

Ни Глеб, ни Левка никогда прежде рыжего не видели. — А что за люди следят за входом в институт? — спохватился Виктор.

— Черт их знает, — смутился Глеб. — Мы, честно говоря, накинулись на работу…

— Их тоже надо сфотографировать, — сказала Полина.

— Только попробуй, — Глеб приподнялся со стула. — Как всегда, хочешь вылезти на передний край?

— Опять воспитываешь? — тихим зловещим голосом сказала Полина.

— Как ты их сфотографируешь? — немедленно встрял Левка. — Близко ведь не подойдешь!

— У нее суперобъектив, — буркнул Глеб. — И все равно ее могут заметить и…

Он не договорил, но Виктор немедленно представил все те ужасы, которые стоят за этим quot;иquot;.

— Даже если мы запишем номер «Жигулей» и щелкнем тех, кто в них сидит, что нам это даст? — задал он вопрос. — Мы же не милиция, чтобы установить владельца машины по номеру. И вообще… Тут какая-то афера. И никто из нас в глаза не видел людей, которые внезапно воспылали ко мне нездоровым интересом. Толку будет от этих снимков! Так что не ходи на улицу, Полина, не рискуй. Глеб абсолютно прав. Нечего лезть на рожон.

Три с половиной года назад Полина рыдала бы от счастья, прояви Виктор подобную заботу. Но теперь она повзрослела и рыдать не собиралась. Она ушла в пустой кабинет, легла на диван, свернулась калачиком и проспала четыре часа. Глеб с Левкой все это время демонстрировали Виктору результаты своих трудов. Вокруг них могло происходить что угодно — пожар, наводнение, рукопашный бой лаборантов с профессорами, они бы ничего не заметили.

Проснувшись, Полина встряхнулась, словно собака, повесила сумку на плечо, выскользнула в коридор и отправилась на первый этаж. Пожалуй, хорошие снимки можно сделать из окна туалета. На цыпочках, чтобы зря не тревожить охранников, она проследовала в дамскую комнату. Окно оказалось довольно высоким — пришлось лезть на подоконник. Снаружи хныкал дождь, и чумазые машины проносились мимо институтского дворика, въезжая в одну и ту же лужу.

Темно-серые «Жигули» стояли поблизости, и внутри находились два человека — один на месте водителя, другой сзади. Надо полагать, бандиты считали, что когда-нибудь Виктор все же явится в лабораторию. Кажется, им и в голову не приходило, что в институт можно попасть еще и через служебный вход. Впрочем, он чаще всего бывал закрыт, так что неудивительно, что наблюдатели ограничились только парадным. «Водителя, пожалуй, удастся незаметно сфотографировать, — подумала Полина, — а пассажира вряд ли. Вот если бы передвинуться на несколько метров влево…»

Там как раз располагалось окно мужского туалета. Конечно, можно было привлечь к съемкам кого-нибудь из ученой троицы, но Полина решила, что потратит больше времени на препирательства. Сейчас в институте и народу-то никого нет. Если ее застукают в комнате, обозначенной буквой М, она просто скажет, что ошиблась дверью.

Естественно, ей и в голову не пришло, войдя внутрь, проверять кабинки. Между тем в самой крайней важно восседал на унитазе уважаемый человек — профессор Милослав Бенедиктович Рамазанов-Кляппо. Услышав возню и пыхтение, он насторожился. В пустых туалетах всякое случается, надо быть начеку!

Между тем Полина влезла на подоконник и сделала несколько снимков. И тут Рамазанов-Кляппо кашлянул, просто на всякий случай — чтобы предупредить о своем присутствии. Услышав это покашливание, Полина растерялась от неожиданности и сверху, с подоконника, заглянула в кабинку, держа фотоаппарат на весу. Подчиняясь закону подлости, аппарат повернулся, Полинин палец сам собой нажал на спуск, и раздался щелчок.

— А-а-а!!! — закричал профессор голосом снежного человека, которого альпинисты ослепили фонариком. Вернее даже наоборот: голосом альпиниста, ослепившего фонариком снежного человека. — А-а-а!!!

Подхватив штаны, Рамазанов-Кляппо выбил дверь кабинки плечом и, звякая пряжкой ремня, закружил между умывальниками. Полина спрыгнула с подоконника и возмущенно воскликнула:

— Что же вы так орете!

В ту же минуту в туалет ворвались двое охранников. Увидев профессора в полуспущенных штанах и при нем хорошенькую блондинку с сердитой физиономией, они растерялись.

— Что вы тут делаете? — удивленно спросил один из охранников и немедленно покраснел. — То есть я хотел сказать: что случилось?

— Она… — пробулькал Милослав Бенедиктович и показал кривым профессорским пальцем на Полину. — Она меня…

— Честное слово, я ничего с ним не делала, — оправдывалась та. — Я просто перепутала двери.

— Она меня… — продолжал настаивать на своем Рамазанов-Клнппо, — сфотографировала!

Наконец он выговорил это слово и немедленно покрылся испариной. В страшном сне ему не могло присниться ничего подобного!

— А! — обрадовался охранник. — Компромат собираете, дамочка?

— Боже мой, какой еще компромат? Что у него есть такого, что может его скомпрометировать? — возмутилась Полина, — Как — что?! — возопил оскорбленный до глубины души профессор. — Вам показать?!

— Милослав Бенедиктович! — укоризненно воскликнул второй охранник.

— Давайте, давайте! — любезно согласилась Полина, дивясь профессорскому тщеславию. — Может быть, согласитесь позировать? Сопроводим красочным снимком одну из ваших научных статей. Уверяю вас, она будет пользоваться чрезвычайной популярностью.

— Да кто вы такая?! — заверещал профессор, и охранники немедленно сделали стойку.

Действительно, кто это такая? После долгих препирательств и объяснений Полину решили отконвоировать в лабораторию к брату и его коллегам. Один охранник остался на посту, а второй повел ее наверх, приговаривая:

— Научные кадры, девушка, требуют особо бережного подхода. Их тревожить нельзя. Растревоженные, они такого могут натворить — мало не покажется!

Полина фыркнула.

— Вот, — сообщил охранник, заталкивая Полину в лабораторию. — Это ваша дама?

Глеб, Левка и Виктор одновременно обернулись и уставились на него. Лица у всех были одинаково непонимающие.

— Наша, а что? — откликнулся наконец Виктор. — Что вам от нее понадобилось?

— Мне понадобилось? — сердито переспросил секыорити. — Она в мужском туалете делала непристойные снимки! Подловила профессора Рамазанова-Кляппо без штанов и давай его фотографировать! Кстати, вы бы пленочку того… засветили.

— Еще чего! — отшила его Полина. — У меня на этой пленке ценные кадры.

— Полина! — потрясенно воскликнул Глеб. — Рамазанов-Кляппо — старый козел! — Охранник суетливо повертел головой и начал пятиться. — То есть я хотел сказать: он уважаемый человек, — поправился Глеб. — Только ужасно старый. У него там нечего фотографировать!

— Я сказала ему то же самое, — заметила Полина, плотно закрыв за охранником дверь. — Можешь не волноваться: твой Кляппо не произвел на меня впечатления, и я не сбегу с ним в Козельск, чтобы тайно обвенчаться.

Сообщив это, она проследовала в соседнюю комнату, гордо процокав каблучками.

— Да уж, Глеб, — пробормотал ей вслед Левка Емельянов. — Иметь младшую сестру — это все равно, что присматривать из окна многоэтажки за новенькой иномаркой без сигнализации.

* * *

— Кажется, мне надо поправить макияж, — сказала Анжелика Перевалова, выворачиваясь из объятий доктора Соловейчика. Достала из сумочки пачку бумажных платков и, выдернув один, протянула ему, коротко пояснив:

— У вас помада.

Хмыкнув, доктор взял платок и, сделав рот буковкой quot;оquot;, мягко обвел его по контуру. Анжелика смотрела на него, скрывая отвращение.

Соловейчик был невысоким упитанным человеком с большой выпуклой лысиной и вулканическим темпераментом. Считалось, что у него золотые руки. Пациентам, конечно, видней, но Анжелика ненавидела эти маленькие, вечно потные ладошки, которые при каждом удобном случае хватали ее за что ни попадя. Впрочем, доставалось не ей одной. Соловейчик третировал всех мало-мальски привлекательных сестер клиники. Вечерние дежурства становились пыткой, поскольку доктор — золотые руки нередко задерживался в кабинете допоздна и всегда находил повод для того, чтобы пустить их в дело.

Подмигнув Анжелике, повеселевший Соловейчик, насвистывая, отправился по своим делам. Не сдержавшись, она вытерла рот и пробормотала ему вслед:

— Гад.

Так бы и придушила его собственными руками. Анжелика закрыла глаза, представляя, как сдавила горло Соловейчика и как лезут на лоб его маленькие похотливые глазки. Язык вываливается изо рта, врач хрипит и падает на пол, корчась в предсмертной агонии. А она стоит рядом и смеется!

Слава богу, ее смена уже заканчивается. Соловейчик тем временем вошел в свой кабинет и, хлопнув ладонью по выключателю, замер на пороге. Растерянно моргнув пару раз, он пришел в себя и начальственным тоном спросил:

— Вы кто такой?

За его столом сидел мужчина с бесстрастным лицом, губы под пшеничными усами были сложены недоброжелательно. Он злился. В его намерения не входила встреча с доктором, но поскольку в документах он ничего стоящего не нашел, пришлось идти ва-банк.

— Владислав Григорьевич? — негромко спросил мужчина, не меняя позы.

На незнакомце был плащ, застегнутый на все пуговицы, холеные руки с отполированными ногтями лежали на столе.

— Да-а? — нараспев ответил Соловейчик, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не попятиться.

— Это я вам звонил. По поводу Виктора Астахова.

— Надеюсь, вы покажете мне какое-нибудь удостоверение? — спросил Соловейчик, шевельнувшись. — Профессиональная этика не позволяет врачам обсуждать дела клиентов по требованию э-э-э… гражданских лиц.

— Я понимаю, — сочувственно сказал незнакомец. — Покажу вам все, что захотите. Только сначала поговорим. Садитесь.

— О чем нам говорить? — Соловейчик торопливо опустился на крошечный диван, куда обычно усаживал посетителей, и принялся пощипывать кончик носа. — Что вы хотите знать?

— Все об операции Виктора Астахова. Кстати, когда вы впервые с ним встретились?

— Можно посмотреть его дело, — нервно предложил Соловейчик, махнув рукой в сторону стеллажа, снизу доверху уставленного папками.

— Я уже посмотрел. — Незнакомец небрежно толкнул папку, лежавшую рядом с его правой рукой. — Там полная дребедень. Липа.

— В каком смысле? — Лицо Соловейчика вытянулось. — Можно мне взглянуть?

Он уже потянулся за документами, но человек, сидящий за столом, сделал отрицательный жест, и врач непроизвольно отдернул руку.

— Вы прекрасно знаете, Владислав Григорьевич, что в ней находится.

— Ну да, знаю. Все сведения об операции плюс диск с компьютерной моделью. Зафиксированы произведенные изменения… Оплата по прейскуранту…

— Там сказано, что вы поправили Астахову нос и наложили пару швов на щеку.

— Ну, да. Я сам делал операцию. И считаю ее удачной.

— Еще бы. Сколько он вам заплатил?

— За операцию?

— За то, что вы изменили его внешность. И за молчание.

— Ничего не понимаю…

— Жаль, — нежно сказал человек с усами. — Если вы сейчас же мне все не расскажете, ваши денежки промотают наследники.

— Да что я должен рассказать? — взвизгнул Соловейчик, с ужасом наблюдая за тем, как незнакомец достает из кармана плаща перчатки и надевает их, аккуратно натягивая на пальцы. — Это была самая банальная операция. Парень попал в аварию…

— Ну да, ну да. — Следом за перчатками из кармана появился белоснежный носовой платок, которым усатый неторопливо и тщательно прошелся по всей поверхности стола. — Жаль, что нам не удалось найти общий язык.

— Что вы делаете? — одними губами спросил Соловейчик, не сводя расширенных глаз с рук человека в плаще.

— Я? Собираюсь вас убить, — просто ответил тот.

— Но за что?!

— Мне не хочется, чтобы вы кому-нибудь разболтали о том, что я интересовался Астаховым.

— Но я никому ничего не скажу. Клянусь!

А что, если я не верю клятвам?

* * *

Возвратившись из дамской комнаты, Анжелика раскрыла сумочку и, достав зеркальце с губной помадой, принялась подкрашивать губы. В кабинете Соловейчика что-то упало, потом отодвинули стул. Девушка протянула руку и выключила лампу, затаившись в темноте. Пусть Соловейчик думает, что она улизнула, не попрощавшись. Ну, обругает ее нехорошими словами. А что еще он может сделать? Лучше уж услышать оскорбление, чем терпеть его так называемые шалости.

Она дождалась, пока затихнут шаги в коридоре и хлопнет входная дверь. Потом не удержалась и, резко вскочив, метнулась к окну. Из двери клиники вышел незнакомый мужчина в длинном темном плаще и, неторопливо оглядевшись, двинулся вдоль по улице. Одну руку он держал в кармане, в другой была светлая папка для бумаг. Дойдя до угла дома, он замедлил шаг и оглянулся на окна клиники. Потом свернула переулок и исчез из виду.

Анжелика на цыпочках вернулась на свое место и прислушалась. Из кабинета Соловейчика не доносилось ни звука. Тишина воцарилась вокруг мертвая. Интересно, что он там делает? Медитирует? Она неподвижно просидела пять минут, потом вышла в коридор и позвала:

— Владислав Григорьевич!

Света в кабинете Соловейчика не было. Странно. Тот тип в плаще вышел один, а доктор остался. Анжелика потянула дверь кабинета на себя, и та легко подалась.

— Владислав Григорьевич! — снова окликнула она, шаря по стене в поисках выключателя.

Странно, как он мог уйти, не заперев кабинет? Не просто странно, а невероятно. Когда свет зажегся, Анжелика ахнула и зажала рот двумя руками. Соловейчик никуда не уходил. Он лежал на полу с неестественно вывернутой шеей и стеклянными глазами глядел в потолок. Все было в точности так, как она представляла себе вот только что. Анжелика выскочила в коридор и, отняв руки от лица, судорожно, словно захлебываясь, вдохнула.

Человек в плаще! Это он был в кабинете хирурга. Потом он ушел, а Соловейчик уже больше не подавал признаков жизни. Выходит, она видела убийцу! Погасив свет и притаившись, она, по всей вероятности, спасла себе жизнь.

Дрожа всем телом, Анжелика метнулась в кабинет Соловейчика и, стараясь не глядеть на тело, выключила свет. Если убийца не успел далеко уйти, он может увидеть, что клиника освещена, вернется и прикончит свидетельницу. Оставаться в темном помещении один на один с мертвецом было страшно. Еще страшнее оказаться обнаруженной. Трепеща от ужаса, Анжелика мышкой проскочила к телефону в регистратуре и набрала «ноль два». Назвала адрес и кое-как выдавила из себя:

Здесь убийство. Приезжайте скорее.

* * *

Полина улизнула из лаборатории, никому ничего не сказав. С поистине мужской беспечностью ученая троица продолжала заниматься своей дурацкой программой. Наверное, если бы возле института начали рваться гранаты, они даже не выглянули бы на улицу. Болваны.

Мысль о том, что Виктора могут убить, держала Полину в постоянном напряжении. Если он сам не может оценить опасность и защититься, это нужно сделать за него. Принять радикальные меры. Пока братец не запер ее где-нибудь.

Первым делом Полина отдала пленку в фотолабораторию. Ей нужны лица тех типов из «Жигулей», причем крупным планом. Сделав заказ, она решила ехать на кладбище. Сегодня хоронили Алену — это узнал Виктор, позвонив вчера ее родителям, — и Полина надеялась поговорить с кем-нибудь из ее подруг. Черт побери — у Виктора была девушка, и ее убили. Он страдает, а Полина ничем не может ему помочь!

Мужчины слепы и глухи — ни брат, ни Левка Емельянов, ни сам объект ее страсти даже не догадывались, что с двенадцати лет Полина без памяти влюблена в Виктора и даже замуж вышла ему назло. Он упорно считал ее не заслуживающей внимания пигалицей и если не сюсюкал, то подтрунивал над ней. В пику ему она выбрала самого взрослого из своих ухажеров и начала поговаривать о замужестве. Если бы под руку подвернулся какой-нибудь старик, она, безусловно, осчастливила бы именно его. Но Виктору было все равно.

Выйдя замуж, Полина дала себе слово перестать страдать. Ровно три с половиной года она избегала встреч с Виктором, втайне надеясь, что на него это произведет определенное впечатление. Не произвело. Полина уже решила, что счастья в жизни нет, как вдруг… Виктор обнаружился в шкафу на ее даче!

Именно в тот миг она поняла, что жизнь без него — вообще никакая не жизнь. Она должна его видеть! И она решила — хватит прятаться. Как ни странно, Виктор неожиданно стал относиться к ней совсем не так, как прежде. Возможно, именно потому, что они так долго не встречались. Он посмотрел на нее со стороны, совсем другими глазами. Неужели у нее наконец появился шанс?

Глеб категорически запретил Виктору появляться на похоронах Алены. Но тот, конечно, пришел. Из своего укрытия Полина наблюдала за тем, как он, спрятав лицо в поднятый воротник, стоит в стороне, держа букет цветками вниз.

Внимательно разглядывая присутствующих, Полина особое внимание уделяла всем молодым девушкам — ей необходимо вычислить подруг Алены. Если бы не Виктор, она просто подошла бы поближе и, задав несколько несложных вопросов, выяснила все, что нужно. Но в данной ситуации приходилось надеяться только на свою интуицию.

Именно интуиция толкнула ее догнать невысокую, но весьма эффектную брюнетку, которая, не стесняясь, плакала во время печальной церемонии.

— Простите, — сказала Полина. — Если я не ошибаюсь, вы дружили с Аленой?

— Да, дружила. — Брюнетка приостановилась на секунду, поглядела на Полину и медленно двинулась дальше, словно приглашая ее следовать за ней, — А вы кто? Как вас зовут?

— Полина.

— А я Наташа. Мы с Аленой вместе в институте учимся… учились. А вы?

— А я… Мы были не слишком близкими подругами. Мне поэтому неудобно подойти к ее родным. Да и, кроме того, такой момент, и тут я с вопросами…

— А что за вопросы? По поводу ее смерти я ничего не знаю. В тот день мы не виделись, меня и милиция об этом спрашивала.

— А по телефону вы разговаривали?

— По телефону — да. Мы даже условились встретиться: хотели вместе пойти в бар. Алена отыскала какое-то потрясное место с бильярдом, где можно познакомиться с шикарными парнями. По крайней мере, она так говорила. Но я пойти не смогла. Наверное, она одна пошла. А может, и нет.

Полина быстро оценила ситуацию и с интересом спросила:

— А что за бар?

— Я понятия не имею. Алена упомянула только, что он находится где-то в районе Нового Арбата.

— Ничего себе! — пробормотала Полина. — Могу себе представить тех шикарных парней.

— Алене нравились состоятельные личности, — простодушно заметила Наташа. — Она хотела звезду с неба.

Полина мельком оглянулась назад, туда, где остался Виктор. Черт побери! Неужели девчонка не понимала, что звезда — рядом с ней?

— Как бы мне отыскать этот бар? — в раздумье сказала она вслух. — Может быть, вспомните ну хоть что-нибудь?

— Алена говорила, — встрепенулась Наташа, — что там по стенам развешаны гипсовые маски. Знаете, как в театре: маска веселая — маска грустная.

«Уже что-то, — подумала Полина. — Где бы найти какого-нибудь любителя вечерних развлечений, который хорошо знаком с интерьером московские злачных мест?» Она поехала домой и села на телефон. Чуда не случилось — никто из знакомых ей не помог. Оставалось действовать методом тыка. Смывшись накануне из лаборатории, Полина оказалась на нелегальном положении — она скрывалась от Глеба, который наверняка сейчас рвал и метал. «Сам виноват, — подумала она. — Не послал бы Витю на мою дачу, я бы до сих пор ничего не знала».

Первым делом она отправилась в фотолабораторию за снимками. За срочность с нее содрали приличную сумму, зато фото получились отлично. Полина принялась рассматривать их, не отходя от кассы. Вот тот тип, что сидел за рулем. Совершенно обыкновенный! Среднего размера нос, средние глаза, нормальные губы — ничего выдающегося. На мизинце — перстень с темным камнем. У второго мужика, развалившегося на заднем сиденье, узкое, довольно смуглое лицо, раскосые глаза и короткие темные волосы.

На третьем снимке оказалась по-детски изумленная физиономия профессора Рамазанова-Кляппо, застигнутого на унитазе.

— Этот не считается, — пробормотала Полина и подложила к первым двум фотографию рыжего, которого она щелкнула в Соколовке. — Вот эти трое меня очень интересуют.

Если бы она держала связь с братом, то узнала бы, что ребята получили описание четвертого бандита. Рано утром Виктор позвонил в клинику пластической хирургии Соловейчику, но регистраторша, сдерживая ужас, сообщила, что доктор трагически погиб.

— Нужно выяснить все в подробностях! — заявил Емельянов. — Как могло так получиться: хирург торопится рассказать об интересующихся тобой личностях, и его в ту же ночь убивают! Вероятно, бандиты влезли в твою квартиру, прослушали автоответчик и решили от Соловейчика избавиться, чтобы языком не болтал.

— Но почему?! — воскликнул Виктор.

— Да уж, — заметил Глеб. — Что-то не похоже, что речь идет о деньгах, занятых у Казакова. Все очень странно.

— Надо точно узнать, что случилось с Соловейчиком, — рубанул воздух ладонью Левка.

— Но я сейчас… занят, — пробормотал Виктор, собиравшийся на похороны.

— Я сам поеду! — решил Левка. — Все разведаю и вечером доложу!

* * *

Приехав в клинику, Левка на полную мощность включил свое обаяние и, брызжа им направо и налево, выведал у потрясенного произошедшим женского персонала все подробности.

— Какой ужас! — охотно восклицал он. — А ведь доктор Соловейчик меня настойчиво звал. Приезжайте, говорил, дорогой мой, я вам сделаю такое лицо, что сам Малахов задохнется от зависти! А тут вон что… Неужели никто ничего не видел?!

— Наша Анжелика видела, медсестра. Ее милиция допрашивала! — сообщила Левке молоденькая регистраторша. — Она дежурила вместе с Владиславом Григорьевичем. Ну, как дежурила? Бумаги разобрала, сидела в соседнем кабинете и мечтала. Свет выключила, поэтому убийца ее не заметил. А она его рассмотрела! Через окно.

«Ого! — подумал Левка. — С этой Анжеликой стоит познакомиться поближе».

— Она сейчас у главного, — продолжала болтать девица, проникшаяся симпатией к несостоявшемуся пациенту доктора Соловейчика. — Конечно, она сегодня не работает, а так… Тут с ней следственные эксперименты проводили — потрясающие молодые люди из милиции. После обеда Анжелика домой пойдет, она тут недалеко живет — через сквер и два переулка.

Левка ненадолго задумался, потом выскочил на улицу. По пути сюда возле ворот он видел юношу с трагическим лицом, певшего под гитару «Нас генералами песков зовут». В кепке, которую тот бросил на асфальт, лежало десять копеек. Было неясно, почему местом своей дислокации певец избрал клинику пластической хирургии. Возможно, он рассчитывал, что сюда приходят жалостливые дамочки. Однако расчет не оправдался — дамочки приезжали в автомобилях и не задерживались у ворот, а сразу же проскальзывали внутрь, слишком озабоченные собственными проблемами, чтобы решать чьи-то еще.

Юноша оказался в три раза тоньше и ровно в два раза выше Емельянова. Лицо его поросло щетиной, свитер растянулся и свисал до колен, гитара была плохо настроена и сильно исцарапана.

— Послушай, парень, — сказал Левка, прервав певца прямо посреди куплета.

— Качает ветер на волнах барка-а-ас… — допел тот и спросил:

— Чего?

— Сто рублей надо?

— За что? — спросил тот таким обиженным тоном, словно Левка только что съездил ему по носу.

— Сущая ерунда. Мне нужно познакомиться с девушкой.

— Ну?

— А она сейчас не в настроении. Без содействия ничего не выйдет.

— А я что? — все еще с обидой спросил певец.

— А ты мне поможешь.

— За сто рублей?

— А тебе что, мало? — рассердился Левка и пнул ногой его кепку. — Ты здесь до вечера десятки не напоешь!

— Ладно, ладно, — согласился тот. — Чего я должен делать?

— Что обычно, — пожал плечами Левка. — Все, как в кино. Она выходит, я — по пятам. Ты следуешь за нами, только очень аккуратно. В удобный момент начни к ней приставать. Но не слишком буйствуй, а то тебе и в самом деле кто-нибудь по шее настучит. Ты так, легонечко приставай. Я подойду, дам тебе в нюх — понарошку, естественно! — ты упадешь, изображая полную капитуляцию. И получишь свои деньги.

— Половину вперед! — потребовал парень. Голос у него сделался твердым и холодным, точно колонна на станции метро «Маяковская».

— Фиг с тобой, — пробурчал Левка, боясь опоздать и вовсе пропустить Анжелику, которую он не знал в лицо. — Как тебя зовут?

— Гоша.

— Вот тебе, Гоша, полтинник. Только не сбеги смотри!

После этого он снова нырнул в вестибюль клиники и стал прохаживаться взад и вперед, красиво взмахивая на поворотах полами плаща. Левка считал, что длинный плащ делает его респектабельным и чертовски элегантным. Он и представить себе не мог, что бандит, прикончивший доктора Соловейчика, был одет точно так же, и Анжелика до смерти испугается, когда увидит идущего за ней человека в длинном плаще.

— Вот она! — шепотом сказала регистраторша и подбородком указала на полненькую миловидную девушку с печальными глазами.

Та поправила сумочку на плече, вышла из клиники, миновала ворота и неторопливо двинулась вдоль по улице. Левка окинул орлиным взором окрестности и заметил Гошу, который спрятался за голыми кустами немного впереди. Его было отлично видно, но Анжелика, казалось, не обращала ни на что внимания. Она думала о своем и по большей части глядела себе под ноги.

Левка двинулся за ней, споткнулся и едва не упал. Он чертыхнулся, взмахнул руками, обрел равновесие и… немедленно был замечен. На шум и чертыхание Анжелика обернулась и, посмотрев на него, ускорила шаг. Левка тоже прибавил ходу. Анжелика оглянулась еще раз. Откуда-то со дна ее души всплыл ужас и застыл в глазах. Она пошла быстрее, то и дело приседая от страха. Маленькая улочка, затерявшаяся среди других, оживленных, была не то чтобы безлюдна, однако по ней шли все больше старушки и одинокие женщины, и не к кому, совершенно не к кому было обратиться за помощью!

Тогда Анжелика метнулась в проходной двор, Левка за ней. Едва они миновали гигантский мусорный бак, как из-за него появился невысокий противный гражданин в рваной куртке и, дохнув в спину респектабельного Емельянова перегаром, окликнул:

— Эй, ты, стой! Если не хочешь перо в бок, поделись бабками!

Левка, совершенно уверенный, что это Гоша, и поражаясь его непроходимой тупости — ведь приставать он должен был не к нему, а к девице! — изобразил на лице праведный гнев и, вдохнув побольше воздуха, закричал:

— Что-о-о?! Да я тебя сейчас, пневмония гонконгская, так продезинфицирую, что с тебя все микробы осыпятся, как листья с тополя! Да я тебе сейчас коленки в уши вставлю! Да я…

Он повернулся всем корпусом и увидел совершенно незнакомого типа. Не ожидавший подобного напора, тот отступил и пробормотал:

— Ну ладно, ладно! Мне просто на водку… А так я что? Я ничего! — Он попятился, толкнулся спиной в заваленный с верхом мусорный бак и согнулся. От вибрации куча мусора тронулась с места, и сверху на вымогателя свалилась тяжелая коробка, огрев его по голове. От неожиданности он крякнул, сел и закатил глаза.

Левка посмотрел на Анжелику. Она прижала сумочку к груди, потом моргнула и снова бросилась наутек. Левка быстро пошел за ней. Почувствовав, что он вот-вот догонит ее, Анжелика резко обернулась и выкрикнула:

— Что вам от меня нужно?!

— Мне? — Левка беспомощно огляделся и увидел запыхавшегося Гошу.

Тот стоял в пяти метрах позади него и пытался сообразить, как ему себя вести, чтобы отработать обещанный остаток гонорара.

— Что вам нужно? — снова выкрикнула Анжелика, и тогда Гоша приблизился широким шагом и сказал:

— Это мне от вас нужно! А не ему. Ему наоборот — ничего не нужно. А мне нужно — ого-го! Мне нужно пятьдесят рублей.

— Дебил! — процедил Левка и в сердцах махнул в его сторону рукой:

— Пошел к черту!

Решив, что именно теперь настало время изображать поверженного врага, Гоша повалился на землю и забился в судорогах.

— Я ничего вам не сделаю! — проникновенно сказал Левка, снова повернувшись к Анжелике. — Просто я стоял возле клиники, увидел красивую грустную девушку и вот… решил познакомиться. Извините, если напугал.

— Как это у вас получается? — спросила Анжелика и показала на Гошу дрожащим пальчиком. — Вы делаете руками так, — она взмахнула, изображая Левкин жест, — и люди сразу же отключаются.

— А… это! — пробормотал Левка, не зная, что бы такое соврать. — Ну… видите ли. Я и сам не понимаю, отчего это происходит. Наверное, я скрытый медиум.

— И давно это с вами? — заинтересовалась Анжелика.

Просветленная физиономия Емельянова развеяла ее опасения, а его чистые голубые глаза довершили дело.

— Не то чтобы давно. Год назад меня стукнуло током, когда я занимался э-э-э… припаиванием… паянием… припайкой в общем. Я припаивал провода, и меня стукнуло. Я ученый, — брякнул он.

— Боже мой! У вас, вероятно, открылись паранормальные способности. Я сама медсестра, но никогда не сталкивалась ни с чем подобным так вот… Прямо на улице.

— А что, если нам с вами выпить кофе? — взял быка за рога Левка. — В кафе? По чашечке, а? Я расскажу вам все подробно. Может быть, вы посоветуете, что мне с этим делать. У вас такой… проницательный вид.

Это было лучше, чем комплимент. В самом деле: какой женщине не хочется быть проницательной! Через полчаса они уже сидели в кофейне и болтали, словно старые друзья.

— А что вы делали у нас в клинике? — поинтересовалась Анжелика. — Ваша внешность кажется мне очень приятной. Она не нуждается в коррекции!

Емельянов немедленно порозовел и расцвел, словно мак.

— В клинику меня послал друг. Ваш доктор Соловейчик звонил ему домой и сказал, что им кто-то интересуется.

— Доктор Соловейчик?! — воскликнула потрясенная Анжелика. — А вы в курсе, что с ним случилось?

— Какое-то несчастье, — пожал плечами тот. — Очень жаль.

— Не какое-то несчастье, — понизила голос Анжелика. — Его убили!

Ни у одного ее знакомого не было внешности, столь внушающей доверие, как у Емельянова. Анжелике захотелось рассказать ему все. Левка слушал затаив дыхание.

— Значит, он был в плаще?

— В плаще. Ему тридцать или сорок, он блондин, и у него светлые усы. Он представительный. Не какой-то там мозгляк. Не знаю, смогла бы я его узнать или нет, он обернулся всего на одну секунду.

«Вот, черт побери! — подумал Левка. — Вляпались мы с этими деньгами. Вернее, Витька вляпался. Или все-таки не деньги? Тогда что?»

— Смотрите, — сказала Анжелика. — Тот тип, который привязался к нам во дворе. Он не сводит с вас глаз!

Левка обернулся и увидел Гошу, который сидел за соседним столиком и обводил его по контуру пламенным взором.

— Отнесу-ка я ему пятьдесят рублей! — воскликнул Левка, поднимаясь. — И пивом угощу. Надо же как-то возместить человеку моральные издержки.

— Господи, какой вы благородный человек! — восхитилась Анжелика.

Получив свой полтинник, на который он, впрочем, уже не рассчитывал, Гоша сказал Емельянову примерно то же самое: что он благородный человек и у него золотое сердце. Левка возвратился за столик, лучась довольством, чувствуя себя щедрым, порядочным и вообще — неотразимым. Не успел он усесться на свое место, как за соседним столиком завязалась перебранка с потасовкой. Молодой человек поссорился со своей дамой и начал громко обзывать ее. Дама вспылила, вскочила и немедленно получила оплеуху. Упала на стул и залилась слезами. Ее обидчик захохотал и развалился на стуле.

— Сделайте что-нибудь! — шепотом потребовала Анжелика. — Вы же можете. Как тогда — руками.

— А вдруг ничего не получится? — пробормотал Левка, покрываясь испариной. Драться в кафе ему не хотелось. Он, конечно, в меру задирист, но вряд ли ему удастся угомонить такого здорового типа. Тем более, тот сильно навеселе.

— Вы должны попробовать! — подгоняла его Анжелика.

Выхода не было. Левка встал, глубоко вздохнул, повернулся к буяну и, подобно дирижеру, поднял руки над головой. Пальцы он собрал в щепотки, потом начал делать ими быстрые движения, как будто разбрасывал семена. И приговаривал при этом:

— Пыш-ш! Пыш-ш!

— Ты что, дурак? — немедленно спросил буян. Однако голос у него был не слишком уверенный.

Люди вокруг с любопытством уставились на Левку, даже разговоры смолкли, и сразу стало слышно, как на улице перекрикиваются дорожные рабочие.

— Ты что это делаешь, а? — снова спросил парень и медленно встал. Ростом он оказался на голову выше «медиума». — Чего ты на меня пшикаешь, а?

— Давайте, давайте! — громким шепотом подбодрила Анжелика. — Концентрируйте энергию!

— Пыш-ш! — уже менее уверенно повторил Левка, чувствуя, как по его спине поползли первые капли пота. Сейчас его свалят с ног и разберут на косточки прямо у всех на глазах. Как неудобно.

Буян сделал шаг в его направлении, остановился, собрал глазки в кучку и воскликнул:

— Ой!

Левка опустил руки и с любопытством уставился на него.

— Что такое? — испугалась девица, за которую Левка якобы заступался. — Что с тобой, Коленька?

Судя по всему, у Коленьки неожиданно заболел животик.

— Ой, как схватило! — пожаловался он и согнулся пополам. — Ой-ой-ой!

Он повалился на свой стул, а Анжелика потянула Левку за рукав и восхищенно сказала:

— Вот это да! Ну вы даете! Да у вас настоящий дар!

Левка недоумевал. «Может быть, я и вправду обладаю неведомой силой? Как рыцарь джедай? — подумал он. — Или это просто совпадение? Надо будет позже проверить». Как бы то ни было, но в глазах Анжелики он выглядел не каким-то там Левкой, а настоящим львом. И эта девушка, ставшая свидетельницей его величия, неожиданно очень ему понравилась. Он пошел провожать ее до дому самой длинной дорогой и в лабораторию вернулся только к вечеру.

* * *

Никогда прежде Виктор не думал о Полине. Не думал так. Не волновался о ней. Волноваться был удел Глеба. Астахов только снисходительно хмыкал: ну как же — старший брат! И вот все переменилось.

— Куда она могла подеваться? — спрашивал Глеб, в который раз бросая бесполезную телефонную трубку! — Бестолковая девчонка! Как она не понимает, что, рискуя своей жизнью, мешает нам заниматься серьезными делами! Мы беспокоимся о ней вместо того, чтобы работать и решать важнейшие проблемы.

— Я чувствую себя ужасно, — признался Виктор. — Ведь это я во всем виноват. Если с Полиной что-нибудь случится… Я знаю ее характер! Если ей что взбрело в голову…

— Все дело в том, что мы понятия не имеем, что она задумала! — с нажимом произнес Глеб. — Когда она была замужем, я хотя бы не нес за нее персональной ответственности. За все отвечал Коля.

— Кстати, — Виктор кашлянул. — Этот Коля… Он как был, ничего?

— В каком смысле? — Глеб воззрился на него поверх очков, по обычаю, сползших на самый кончик носа. — Про что ты спрашиваешь?

— Про что спрашиваю? Ну… Почему они развелись?

— Черт их знает. Полинка говорила, характерами не сошлись. Но, если тебя интересуют подробности, могу сказать, что развод не был скандальным. Все обошлось тихо-мирно.

— Я видел этого ее Колю всего-то пару раз, — заметил Виктор, усиленно борясь с обуявшим его странным чувством. Ревность? Злость?

— Невелика потеря, — пробормотал Глеб, вновь склоняясь над столом. — Ничего выдающегося в нем не было. Полинка это, в конце концов, тоже поняла.

— А сейчас у нее есть кто-нибудь? Я ничего про Полину не знаю. Мы с ней так долго не виделись…

— Долго? — рассеянно переспросил Глеб.

— Три с половиной года.

Глеб удивленно поднял голову:

— — Нет, правда? Действительно долго. Ушам своим не верю. Я почему-то думал, что вы встречались время от времени. С Левкой-то она постоянно виделась… Я как-то не обратил внимания…

— Может, она на меня сердилась? — задумчиво пробормотал Виктор.

— Три с половиной года? — не поверил Глеб. — За что бы это?

— Ну, мало ли за что? Женские обиды — это тонкая материя. Может, я сказал ей что-то такое…

— Или чего-то не сказал, — про себя пробормотал Глеб.

В этот момент на столе зазвонил телефон.

— Да? — резко ответил он, сняв трубку. И тут же весь взъерошился, как кот, которого отогнали от миски со сметаной. — Где ты находишься? — завопил он. — А?! Я все отлично слышу. Не вешай трубку! Говорю тебе, не вешай трубку!

Естественно, это была она, Полина. Виктор испытал громадное облегчение оттого, что с ней все в порядке.

— Дай ее мне! — потребовал он и протянул руку.

— Тут Витька хочет с тобой поговорить! — буркнул Глеб и сунул трубку Виктору, прошипев:

— Убил бы ее, попадись она мне в руки!

— Алло! — пропела трубка голосом Полины.

— Ты где? — выпалил Виктор.

— Не блещешь оригинальностью, — ответила та. — Заладили оба: ты где, ты где? С ума от вас можно сойти.

— От нас?! — взвился было Виктор, но тут же успокоился и обычным голосом спросил:

— Ты зачем убежала?

— Интересно, а что я должна была делать? Жить в вашем мужском гареме? У меня ответственный заказ. Если я сделаю его плохо или подведу людей по срокам, запросто могу испортить свою блестяще начинающуюся карьеру.

Полина врала. Заказ еще даже не был оформлен.

— Что она говорит? — прошипел Глеб, вытянув шею. Виктор досадливо отмахнулся от него и отвернулся к окну.

— Я просто удивляюсь, — он пожал плечами и повел бровью, будто собеседница могла его видеть. — Мы вместе начали распутывать дело…

— Да? — с преувеличенным удивлением спросила Полина. — А мне показалось, ты вышел из игры.

— Как я мог выйти из игры, когда охотятся за мной?

— Значит, ты весьма непугливая дичь. Под окнами сидят бандиты, а ты спокойненько общаешься с калькулятором!

— Это не легкомыслие, — веско сказал Виктор. — Если мы успеем за две недели доделать программу, то получим огромные деньги, которые дадут нам свободу маневра. Может, мы вообще уедем из страны.

— Ах, вот как! Чудесно. Мне кажется, ваши мозги в надежде утечь за границу заранее размягчились. А вдруг тебе не дадут уехать? Ты об этом подумал?

— Что она говорит? — возбужденная физиономия Глеба снова возникла в поле зрения Виктора.

— Она пытается заставить меня что-нибудь делать, — громко сказал он. — Слушай, может, мне действительно сходить в милицию?

— Не вздумай! — воскликнула Полина. — Тебя сразу убьют, неужели ты не понимаешь? А так, может, еще есть шанс. Кстати, а что бы ты там сказал, в милиции? Ты ведь до сих пор так и не понял, чего от тебя хотят бандиты.

— Ну… — протянул Виктор. — Это как раз дело следователей — делать тайное явным.

— Ты уверен? — с сомнением спросила Полина. — А вдруг тебя задержат до выяснения всех обстоятельств, упекут в предвариловку, а туда просочится киллер — и привет?

— Так чего ты от меня хочешь? В милицию мне идти нельзя, программу доделывать не надо, на твою помощь рассчитывать не приходится…

— Я хочу, чтобы ты начал активно действовать сам.

— Я буду.

— Ага, так я и поверила.

— Не понимаю, почему ты считаешь меня таким беспомощным.

— Не беспомощным, а беспечным. Излишне самоуверенным. Эти типы ждут неизвестно чего, потом им надоест, они войдут в здание, достанут пушки…

— Но они не знают, что я в институте.

— Пока не знают. А могут и узнать. Или просто заскочат проверить.

— Ладно, — сказал Виктор, — я обещаю, что мы с Глебом прямо сейчас что-нибудь решим. А ты выброси из своей хорошенькой головки все, что связано с бандитами, убийствами и угрозами, обещаешь? Потом, когда все закончится, мы отметим это дело за большим праздничным столом. Кстати, так где ты находишься?

— У одного своего приятеля, — небрежно сказала Полина, нагнав на чело Виктора грозовую тучу. — Не волнуйся, он парень серьезный, в обиду меня не даст. — Полина поплотнее прикрыла дверь телефонной будки, чтобы Виктор ненароком не услышал уличного шума. — А теперь дай мне на минутку Глеба.

Тот с мрачной решимостью взял трубку, некоторое время слушал, хмуро попрощался и, закончив разговор, обернулся к Виктору:

— Она все врет. Во-первых, нет никакого приятеля, у которого она могла бы остановиться.

— Ты уверен? Такая девушка, как Полина…

— Я уверен. Она очень разборчива. Если бы появился такой приятель, я бы знал. Во-вторых, ее заверения в том, что она бросила расследование, выглядят по меньшей мере смешно. Ты веришь, что моя сестра отказалась от задуманного?

Виктор пожал плечами:

— Знаешь, она так изменилась…

— Внешне может быть. Но характер у нее прежний.

— Значит, ты считаешь, она что-то затевает?

— Я уверен.

— Мне это не нравится.

— А как мы можем ей помешать? — расстроился Глеб.

Давай поставим вопрос по-другому: как мы можем ей помочь?

* * *

В той авантюре, которую задумала провернуть Полина, помощники ей были вовсе не нужны. Напротив, если бы кто-нибудь из дружной троицы узнал о ее намерениях, разразился бы грандиозный скандал. «Интересно, Виктор способен на ревность?» — подумала Полина, подспудно чувствуя, что очень даже способен, и приходя от этого в прекрасное расположение духа.

Она вышла из телефонной будки и, засунув руки глубоко в карманы, постаралась сосредоточиться. На улице уже стемнело, хотя часы показывали всего половину седьмого вечера. Прямо напротив всеми лампочками, украшавшими его фасад, зазывно подмигивало казино. Расположившийся рядом «Соленый сухарик», за которым Полина совсем недавно вела наблюдение, кажется, был весьма популярным заведением — его дверь постоянно открывалась и закрывалась, пропуская парочки и шумные компании. Полине нужен был Бобков. Она уже побывала в баре, пообщалась с завсегдатаями, поболтала с барменом, выяснив с помощью хитрых расспросов, в каком автомобиле ездит нынешний шеф.

Ей необходимо с ним познакомиться. Тот тип, который выпроводил из бара Виктора, вполне мог запомнить ее как фотокорреспондентку. Чтобы по-глупому не попасться, ей пришлось серьезно поработать над собой. В прошлый раз она была в джинсах, куртке и ботинках на толстой подошве. Никакого грима, волосы зачесаны назад. Сейчас же на ней было длинное платье и пальто, сапоги на шпильке, другая прическа и много косметики на лице.

Она рассчитывала на свою внешность, хотя могла и промахнуться. Вдруг Бобков питает отвращение к женщинам? Или презирает их и не станет помогать попавшей в беду незнакомке? Или ему нравятся исключительно брюнетки? Да мало ли что?

Пока она так рассуждала, к бару подплыл серебристо-серый, со всех сторон закругленный автомобиль, наводящий на мысль о больших скоростях, и, благородно фыркнув, остановился. Полина торопливо засеменила в его сторону, прижав сумочку к груди. На площади перед баром и казино стояло множество торговых киосков, и народу здесь было достаточно много. Так что ее план должен удасться.

Сначала из машины вышел молодой накачанный парень в кожаной куртке, а вслед за ним высокий представительный мужчина с остатками вьющихся волос на крупной голове. Полина, которая, испуганно оглядываясь, летела прямо на них, врезалась сначала в телохранителя, после чего, охнув и пробормотав невнятные извинения, в самого Бобкова.

— Тихо, тихо, девушка, — улыбнулся тот, поддерживая ее под локоть. — Не торопитесь, а то упадете.

Полина подняла на него глаза, полные ужаса, и голоском бедной козочки, спасающейся от волка, проблеяла:

— Извините, пожалуйста. — Снова оглянулась и добавила испуганное:

— Ой!

— У вас что, какие-то проблемы? — спросил Бобков, жестом остановив движение парня в кожанке.

— Вы настоящий джентльмен? — с тревогой уточнила она, вздернув подбородок.

— А что? — осторожно поинтересовался Бобков.

Конечно, ему хотелось назваться настоящим джентльменом, но вдруг из-за этого возникнут какие-то проблемы?

— Дело в том, что меня преследуют.

— Ваш бывший приятель? — Бобков до сих пор сжимал локоть Полины.

— Нет, что вы! Я не завожу сомнительных приятелей. Кроме того, меня преследует несколько человек.

— Ого!

— Я не знаю этих типов. Они уже пару дней за мной следят. Я ничего не понимаю, и мне так страшно! Я даже в милицию звонила, но там надо мной просто посмеялись.

— Ай-яй-яй, какие нехорошие милиционеры! — Бобков усмехнулся уголком рта. Здесь он находился на своей территории, и опасаться ему было нечего. — Может быть, ваш муж натравил на вас сыщиков?

— Я не замужем, — просто ответила она и затравленно оглянулась.

Итак, следующий ход — за Бобковым. Он не может, не должен уйти просто так. Василий Сергеевич несколько секунд колебался, затем предложил:

— Не хотите ли выпить чашечку кофе? — и сделал широкий жест в направлении своего бара.

Полина подняла на Бобкова взгляд гораздо более твердый, чем вначале, и предупредила:

— Хорошо. Но пусть это будет действительно всего лишь чашечка кофе.

У нее была такая очаровательная мордаха, не испорченная и открытая, что Бобков расчувствовался.

— Клянусь! — пообещал он, а про себя подумал: «Как это женщины ухитряются проделывать все эти штучки? Секунду назад была готова на все и умоляла о помощи, и вот теперь уже ставит условия».

Впрочем, она была необыкновенно хороша и совсем не похожа на девицу легкого поведения. Скорее всего, у нее вполне налаженная жизнь, а неприятности с мужчинами не более чем случайность. Бобков, за годы ведения бизнеса поднаторевший в практической психологии, сразу определил, что это действительно порядочная женщина, и решил, что от него не убудет, если он раз в жизни окажет кому-то бескорыстную помощь. Хорошо бы это знакомство продолжить.

— Кстати, где они? — спросил он уже на ступеньках бара.

— Кто?

— Те парни, которые так вас испугали.

Полина живо обернулась назад и, пробежав глазами по толпе, растерянно сказала:

— Кажется, вон там. Или нет. Не знаю… Может быть, они увидели вас и отстали?

— Вот и отлично, — Бобков придержал для нее дверь, еще раз оглядев Полинину фигуру. Не девчонка, а конфетка!

Кофе им принесли в кабинет. Бобков уговорил новую знакомую выпить крошечную рюмочку коньячку, от которого она разрумянилась и немного успокоилась. Через четверть часа они перешли на «ты». Когда оживленный и достаточной сумбурный разговор снова вернулся к ее воображаемым преследователям, Полина внезапно воскликнула:

— Знаешь, Василий, я ведь в самом деле собиралась завтра с утра идти на Петровку жаловаться на этих гадов. Я даже сфотографировала их своей мыльницей, вдруг они какие-нибудь известные бандиты? Тогда бы мне точно поверили!

— А фотографии где? — лениво спросил Бобков.

Полина похлопала ладошкой по сумочке:

— Тут. Хочешь посмотреть?

— Давай. Раз уж у нас только про них и разговоры.

— Ну, почему только про них? — надула губы Полина.

Потом, открыв замочек, достала из сумочки фотографии и небрежно бросила на стол. Они веером разлетелись по полированной поверхности. Бобков подцепил верхнюю и, отставив далеко от глаз, словно нехотя посмотрел. В ту же секунду взгляд его сделался острым и быстрым, метнувшись к лицу новой знакомой. Она поправляла мизинцем помаду на губах, глядя в крошечное зеркальце, и покачивала ногой.

Уже с совершенно другим выражением лица Бобков потянулся за вторым снимком, потом за третьим.

— Ну, и как они тебе? — не слишком обеспокоенно спросила Полина, пряча косметичку. — Вот это рожи, да?

— Знаешь, все довольно странно, — сказал Бобков, сверля ее глазами. — Это серьезные ребята. Трудно представить, что они гоняются по улицам за незнакомыми женщинами.

Полина почувствовала, что воздух наэлектризовался подозрениями, и постаралась держаться как ни в чем не бывало.

— Ты что, их знаешь? — с живым любопытством спросила она и даже легла грудью на стол.

— Как тебе сказать… Этого, — он оттолкнул от себя жестким указательным пальцем снимок рыжего из Соколовки, — вижу в первый раз. А эти двое, — он повернул к Полине две оставшиеся фотографии, — пасутся в баре «Коломбина».

— Пасутся?

— Ну, как бы тебе объяснить? Работают на тамошнего хозяина.

— А кто у них хозяин? Что, если я его знаю и из-за этого весь сыр-бор?

— Может, и так. Тебе о чем-нибудь говорит такое имя: Виталий Митрофанов?

— Первый раз слышу, — покачала головой Полина. — Какая-то ерунда! Зачем бизнесменам бегать за мной по городу?

— Какие они бизнесмены? Громилы. Ну, не то чтобы… Скажем так — служба безопасности.

— А почему их целых три? Зачем какому-то незатейливому бару такая серьезная защита? Или у тебя в «Сухарике» тоже целая кодла охранников?

Бобков на секунду закрыл глаза, потом открыл их и подмигнул Полине:

— Нет, у меня только вышибала. А ты умная девочка!

— Почему бы мне не быть умной? — поинтересовалась она, поведя бровью.

«Действительно, — подумал Бобков. — Если бы она была аферисткой, то наверняка притворилась бы рядовой смазливой дурочкой». Он еще некоторое время колебался, затем окончательно оттаял. Рук не распускал.

— И что мне теперь делать с этими типами? — сердито спросила Полина.

— Надо выяснить причину, по которой они за тобой следят. Возможно, их шеф положил на тебя глаз.

— Да я никогда не видела их шефа! — фыркнула Полина.

— Мне как-то ничего больше не приходит в голову. Ребята из службы безопасности и красивая женщина… Неужели нет никого, кто мог бы взять на себя твои проблемы?

— На сегодняшний день нет, — коротко ответила та и посмотрела на свои часы. — О господи, уже так поздно!

Она взяла предложенную визитку и спрятала в сумочку. А своего телефона давать не захотела.

— Я сама позвоню.

На прощанье Бобков поцеловал ей руку. Он не привык к таким сложным отношениям с женщинами. Обычно все бывало проще и заканчивалось тоже незатейливо.

— Мой парень доставит тебя до дому в лучшем виде. С ним можешь никого не бояться.

Полина велела шоферу отвезти ее в Строгино. Возле одного из домов, который показался ей достаточно большим, она вышла и скользнула в открытый подъезд. Дождалась, пока машина уехала, снова вышла на шоссе, поймала частника и тогда уже назвала свой настоящий адрес. В принципе, у нее все получилось. Информация, которой она разжилась в «Соленом сухарике», казалась ей достаточно ценной. По крайней мере, для человека, который не связан ни с бандитами, ни с правоохранительными органами, подобные сведения, безусловно, были находкой.

Итак, оба парня из «Жигулей», дежурившие возле входа в институт, имеют отношение к бару «Коломбина» и работают на его хозяина — некоего Виталия Митрофанова. Их имен Бобков не знал. Рыжего он никогда не видел.

Вот про кого Полина не отважилась спросить, так это про Казакова. Она же познакомилась с Бобковым будто бы случайно и, по идее, не могла иметь понятия о его недавно убитом партнере. Но по реакции Василия Сергеевича было не заметно, что его как-то уж особо насторожили фотографии. Вот если бы он подозревал связь между убийством Казакова и ребятами из «Коломбины», тогда Полина вряд ли отделалась бы одной дружеской чашечкой кофе. Возможно даже, ей бы сильно не поздоровилось.

* * *

— Спать, — пробормотала Полина, на ходу срывая с себя пальто и шарф и кидаясь поверх покрывала на постель.

Часов пять она проспала «вчерную» — прямо в одежде, не смыв с лица макияж. На рассвете проснулась, приняла душ, почистила зубы, надела шелковую пижаму и улеглась снова, забравшись под одеяло и свернувшись калачиком. Ей снилась прекрасная женщина в платье цвета спелой вишни, которая уводила Виктора по узкой тропинке в горы. Виктор медленно шел за ней, а она все манила его рукой, унизанной кольцами с красными камнями. Женщина была ослепительно красивой, с длинными черными волосами. На ее шее сверкало и переливалось рубиновое колье. Полина, оцепенев, стояла у подножия горы и не могла даже крикнуть, хотя больше всего на свете хотела остановить Виктора. Она точно знала, что красавица в рубиновом колье уведет его в свои пещеры и он никогда оттуда не вернется.

Полина проснулась взвинченная, словно все происходило на самом деле. Дама в рубиновом колье всегда снилась ей накануне каких-то особых событий. Собственно, эта женщина была персонажем легенды, которую рассказывали ей родители в те благословенные времена, когда она была еще маленькой. Ее иногда брали с собой в экспедиции, и Полина на всю жизнь запомнила вечера, которые проводила у костра со взрослыми — с матерью и другими уверенными в себе женщинами, а также с бородатыми мужчинами, один из которых был ее отцом. Иногда она просто дремала после ужина под бесконечные разговоры, иногда перебирала коллекцию камней, для которой ей подарили специальный деревянный ларец.

О женщине в рубиновом колье рассказывали историю, похожую на сказку про Хозяйку Медной горы. Будто бы человеку, напавшему на след богатого месторождения, обязательно является такая незнакомка и пытается зазвать его к себе, в бесконечные каменные лабиринты, откуда нет выхода. И если человек этот слишком сильно жаждет богатства или славы, то обязательно пойдет вслед за обольстительным видением и сгинет навсегда.

«Черт побери, может быть, это дурной знак?» — подумала Полина. В последний раз дама в рубиновом колье снилась ей накануне собственной свадьбы, о которой сохранились ужасные впечатления. Полина помнила, что в тот день поднялся сильный ветер и ей все время приходилось двумя руками держать платье. Она постоянно озиралась в поисках Виктора, но он так и не пришел. Хотя это, собственно, и было главной целью мероприятия — посмотреть в его глаза, стоя прямо у алтаря. С другим. Ей казалось, тогда она уж точно поймет: испытывает ли Виктор по отношению к ней хоть какие-то чувства? Однако эксперимент не удался, зато пришлось мучиться целых три года.

Время уже перевалило за полдень. «Интересно, где сейчас Виктор?» — подумала Полина, наливая себе кофе. Ради того, чтобы защитить этого бесчувственного гения, она готова была на любое безумство. Первым в списке планируемых безумств числился поход в бар «Коломбина». «Отдохну, приведу себя в порядок, — рассуждала Полина, — а вечером поеду туда. Просто, чтобы оглядеться. В конце концов, чего бояться? Меня там никто не знает в лицо».

Тут она ошибалась. Некий человек, к моменту ее прихода уже находившийся в баре, знал ее отлично. У него был длинный тонкий нос, большой рот и короткий подбородок. Заметив Полину, он тут же постарался понадежнее спрятать лицо, подперев щеку одной рукой, а другой держа перед носом бокал с вином. Единственное, что оставалось более или менее на виду, так это темно-рыжие волосы и большие глаза цвета ржавчины.

Едва переступив порог «Коломбины», Полина непроизвольно вздрогнула и даже попятилась, испуганно подумав: «Господи, что это?» На стенах заведения висели гипсовые маски с прорезанными ртами: одна веселая — другая грустная. Так вот куда пошла Алена накануне гибели! Именно здесь ее схватили. Возможно, и убили тоже здесь.

Полине стало не по себе. Она решила забраться в самый темный уголок и оглядеться. Заметив, что она движется в его сторону, рыжеволосый тип уронил салфетку и полез под стол. Девица явно нарывается на неприятности. Он достал из кармана записную книжку и на чистой страничке накорябал: «Вас просили позвонить домой из телефона-автомата».

— Еще кофе? — спросил официант, подняв край скатерти и заглянув под стол.

— Да, большую чашку, — приказал рыжий. — И вот еще что. Передайте эту записку, — он вырвал из книжки листок и свернул его пополам, — блондинке. Видите ее?

Он приложил к листку сто рублей, рассчитывая, что официант отстанет.

— А кофе куда подавать? — поинтересовался юноша. — Под стол?

— Не паясничайте, — отрезал тот. — Сейчас найду пуговицу и вылезу.

Вместо того чтобы сразу передать записку, официант засунул ее к себе в блокнот и отправился выполнять заказ.

Кретин, — процедил рыжий.

Если он сейчас вылезет, девица его тотчас опознает. В Соколовке он понял по вспышке в окне, что его сфотографировали. Еще неизвестно, как она себя поведет. Придется сидеть тут. Хорошо хоть, что столы большие и скатерти длинные. К несчастью, новые посетители, решив, что столик свободен, подошли и начали устраиваться. Это были двое мужчин, и от их коленок рыжему пришлось уворачиваться изо всех сил.

— Таню будем ждать или закажем сами? — спросили серые брюки.

— Закажем сами, — ответили черные. — Впрочем, может быть, стоило ее проводить в дамскую комнату и подождать у двери. А то привяжется кто-нибудь по дороге. Видишь ли, к ней постоянно клеются какие-то мужики. Только стоит мне отвернуться!

— Ты знал, на что шел, когда женился на хорошенькой.

— Мало ли на свете хорошеньких женщин, Боря! — ответил раздосадованный муж. — Но именно к моей липнет все, что ни попадя.

— Ты преувеличиваешь. Ведет она себя очень скромно. Кстати, вот и она.

К столу подошли ножки в лаковых туфельках, отодвинулся стул, и рыжий едва не вывалился наружу — места почти совсем не осталось. В этот момент явился официант и громко сказал:

— Ваш кофе.

— Но мы еще не заказывали! — удивился Боря. — Кроме того, нам три кофе.

— Это не вам, а для господина под столом.

Повисло молчание. Рыжий выглянул из-под скатерти и увидел, как официант подходит к Полине и передает ей записку. Она читает, лезет за кошельком, расплачивается и быстро уходит.

— Фу! — облегченно сказал он вслух.

Лаковые туфли пискнули, и ножки в них подобрались. Рыжий откинул скатерть и выбрался наружу, пошевелив плечами, чтобы размяться.

— Здрасьте! — пробормотал он, схватил кофе и сделал два жадных глотка. — Если не возражаете, я вас покину. Вон там столик освободился. Очень приятно.

Рыжий ушел в другой конец зала и затаился среди фикусов.

— Так. И что это было? — гневно спросил муж.

— Ты у меня спрашиваешь? — возмутилась супруга. — Когда я пришла, он уже там сидел.

— А! Так ты знала, что он там сидит! И тебе это нравилось?!

— Да! — с вызовом заявила та. — Мне нравилось. И ему, кажется, тоже. Он сказал, что ему «очень приятно».

«Женюсь на Фаине из планового отдела, — подумал Боря, задумчиво глядя в окно. — Она вовсе не крокодил, но вряд ли кто из мужчин полезет под стол, чтобы полюбоваться на ее ноги».

* * *

«Быстро достать ключ, вставить в замочную скважину, включить в коридоре свет, закрыть дверь, запереть на задвижку, накинуть цепочку… Все! Я дома, все в порядке, мне больше не страшно, уф». Интересно, какой дурак передал ей записку? Наверное, ее с кем-то перепутали. Полина сняла пальто и сапоги и повернулась, чтобы пойти помыть руки. Сделав пару шагов, поравнялась с открытой дверью в комнату.

Там кто-то подвинул стул. Сердце Полины моментально провалилось вниз. Она резко повернулась на звук и замерла, чувствуя, как все внутри ее медленно холодеет. В комнате было темно. А ведь она, когда проснулась, сразу же раздвинула шторы. И, когда уходила, так их и оставила. На улице горели фонари, но сейчас света не было видно. Безусловно, там кто-то есть. Возможно, ее грядущий убийца. Сердце поплавком вынырнуло откуда-то снизу, шарахнуло в голову и теперь барабанило в ушах.

— Кто это тут? — не помня себя от страха, крикнула Полина. — А ну-ка, включите свет!

К ее немалому изумлению, люстра в ту же секунду зажглась, и возле выключателя обнаружился не кто иной, как Василий Сергеевич Бобков собственной персоной. Лицо у него было строгое, а одна рука пряталась в оттопыренном кармане замшевой куртки.

— Привет, — сказал он, глядя ей в глаза пристально, точно вербовщик будущему разведчику.

— Привет, — ответила Полина, продолжая демонстрировать завидную выдержку. Никто бы не догадался, что все ее внутренности пустились в пляс — кто во что горазд. — И как же ты сюда попал?

— Надеюсь, ты не в обиде. Входи, садись, побеседуем.

— Ладно, — Полина пожала плечами, пытаясь сообразить, как Бобков ее вычислил.

— Это было очень просто, — ответил он на ее невысказанный вопрос. — Я приказал своему шоферу выяснить, где ты живешь. Он человек умный и, главное, опытный. Когда ты вошла в подъезд, он сделал вид, что уехал, а сам отогнал машину за угол и продолжал некоторое время следить за входом. Через пару минут ты появилась, вышла на дорогу и поймала частника, Шофер поехал следом за тобой.

— Выходит, я добиралась с эскортом, — насмешливо сказала Полина. — Жаль, не знала, а то было страшновато ночью ехать с незнакомым мужиком. А зачем ты послал шофера за мной следить? Или подозревал в чем?

— Естественно. Ты за кого меня держишь? За кретина, который может попасться на такую грубую приманку? Хорошенькая девушка в самом центре Москвы, за ней гонятся темные личности, она бежит и попадает прямо в мои объятья. Совершенно случайно у нее оказываются фотографии тех, кто ее преследует, и она дает их мне посмотреть.

— Ну и что? — пожала плечами Полина. — В жизни всякое бывает.

— Согласен. Бывает даже, что убивают твоего партнера. А ты и представления не имеешь, за что.

— Да ну? Так ты не имеешь представления, за что убили Казакова?

Василий Сергеевич хлопнул ладонью по столу.

— Вот так! — заявил он. — Ты проговорилась.

Полина чуть язык себе не откусила. Она не должна была знать фамилию его партнера.

— Выходит, я не ошибся в своих предположениях.

— И что же ты предположил? — Полина постаралась скрыть досаду.

— Что у меня есть враги, которых я не знаю. Сначала они расправились с Казаковым, а теперь, вполне вероятно, готовятся напасть на меня.

— И я — один из этих врагов?

— Ты пешка, которую ко мне подослали.

— Фи. Я могу все объяснить.

— Рассчитываешь, что я тебе поверю? — Бобков пошевелил той рукой, которую держал в кармане.

— Я — сама по себе, меня никто не нанимал, если тебя волнует именно это.

— Докажи.

— Каким образом? Порезать палец и побрызгать кровью, произнося страшные клятвы?

— Я не знаю, как ты будешь доказывать свою лояльность, но хотя бы попытайся оправдаться!

— Ты хочешь быть уверен, что я против тебя ничего не имею?

— Именно.

— Ну, хорошо. — Полина некоторое время размышляла, потом решила, что в данной ситуации гораздо выгоднее сказать правду. В конце концов, что она теряет? Вряд ли Бобков связан с людьми из «Коломбины», иначе бы он так не нервничал. Она коротко обрисовала ситуацию.

— Так это все из-за того парня? Астахова, кажется? И какова же твоя роль в этом деле? — все еще недоверчиво спросил Бобков.

— Я люблю Виктора, — просто сказала она и похолодела. Никогда, никому она в этом не признавалась.

— А я тут при чем? — рассердился Бобков.

— Ты был первым, кого мы заподозрили в убийстве девушки.

— А потом? На что ты рассчитывала, когда показывала мне фотографии?

— На какую-нибудь реакцию. Если ты замешан. А если нет, то на помощь.

— Ты хотела, чтобы я помогал тебе из чистой симпатии?

— Неужели я тебе ни чуточки не понравилась? — насмешливо спросил Полина.

Бобков неохотно вытащил руку из кармана.

— Может быть, выпьем по чашечке кофе? — предложила хозяйка.

— Это у нас что-то вроде трубки мира, — усмехнулся Бобков и, когда кофе был готов, сказал:

— Конечно, не мое дело, но после того, как ты совала мне в нос фотографии, я навел кое-какие справки. По-тихому, чтобы не засветиться.

— И что? — Полина с огромным любопытством поглядела на своего непрошеного гостя.

— Ходят слухи, что Виталик Митрофанов, хозяин «Коломбины», и его ребята занимаются крадеными машинами.

— В самом деле?

— Это я как бы тебя предупредил. По дружбе. Чтобы ты не особо высовывалась.

— Спасибо, — сказала Полина, скромно опустив глаза.

Бобков усмехнулся. У девчонки просто на лбу написано, что она обязательно высунется. Но это уже не его проблемы.

* * *

Полина проснулась среди ночи от странного звука. Прислушалась и поняла, что в замке поворачивается ключ! Фирма «Надежная броня» уверяла ее, что в дверь, которую ее сотрудники установят, никто никогда не войдет. И вот — пожалуйста. Сначала в квартиру забрался Бобков, а теперь лезет кто-то еще. Что, если это убийца?!

Полина похолодела, поняв, что позвонить в милицию не успеет. Нужно включить свет, дойти до телефона, набрать «ноль два»… А уже открывается второй, нижний замок. Безо всяких усилий, надо заметить! Трясущимися руками Полина схватила настольную лампу и сильно дернула шнур. Штепсель вылетел из розетки, и у нее в руках оказалось какое-никакое оружие. Вскочив, она встала за дверью и прижала лампу к груди.

В коридоре зажегся свет. Пробухали шаги, дверь открылась… И Полина, поднявшись на цыпочки, со всего маху шарахнула лампой вошедшего, целя в голову. Тот отпрыгнул в сторону, и удар пришелся по плечу. Все последующее произошло стремительно. Бандит вырвал лампу у нее из рук, отбросил в сторону, и она загрохотала по полу. Потом сделал подсечку и уложил Полину на ковер, прыгнув сверху.

— Витя? — изумленно спросила Полина, когда свет из коридора упал на его лицо.

— Черт побери! — воскликнул Виктор, отпустив ее и откатившись в сторону. Быстро поднялся и, схватив ее под мышки, рывком поставил на ноги. — Ты меня в гроб вгонишь! Почему ты не отвечала на телефонные звонки?!

— Я выключила телефон. — Полина с тревогой посмотрела на него. — Куда я заехала? Тебе больно?

— Еще бы мне не больно! — продолжал разоряться тот. — Почему ты прячешься? Я чуть с ума не сошел! Глеб дал мне ключи, я решил проверить, не лежишь ли ты тут бездыханная.

Невероятно. Это Витя Астахов только что сказал ей: «Я чуть с ума не сошел». Не смея до конца в это поверить, она воскликнула:

— Ага! Я отлично понимаю, в чем дело! Если меня убьют, ты будешь чувствовать себя виноватым.

— Полина, ты дура, — немедленно ответил тот.

— Я дура?! — задохнулась она и тут же согласилась:

— Да, я дура! Потому что хочу защитить тебя от опасности, а тебе все равно.

— Мне не все равно, — возразил Виктор спокойно. — Мне очень даже не все равно.

Он протянул руку и щелкнул выключателем. Под потолком загорелась люстра, Полина от неожиданности зажмурилась и несколько раз моргнула. Витя ел ее глазами, как будто она была тортом со взбитыми сливками, а он — самым большим сладкоежкой на свете.

— Ну давай! — крикнула она, позабыв, что стоит в неглиже. — Дочитывай свою нотацию и убирайся!

В ответ на ее вопль кто-то из соседей застучал по батарее. Вместо того, чтобы читать ей нравоучения, Виктор сдержанно спросил:

— У тебя есть халат или что-нибудь в этом роде?

— Зачем тебе халат? — взвилась Полина. — Собираешься здесь расквартироваться? Тебе мало лаборатории?!

— Полина, не ори, пожалуйста. И надень халат, а то мы не сможем поговорить. Я, по крайней мере, точно не смогу. Когда ты в таком виде, мои мозги разлагаются на атомы.

Полина ахнула, схватила одеяло и прижала к себе.

— Я подожду на кухне, — сказал Виктор и вышел, потирая плечо.

Через несколько минут Полина появилась в джинсах и свитере.

— Ну, — угрюмо проговорила она, — начинай свою критику.

— Критику? Да ведь я должен тебя благодарить. Ты сразу бросилась мне на помощь, не раздумывая ни секунды. Несмотря на то, — он тонко усмехнулся, — что мы не виделись три с половиной года.

Полина обошла Виктора, уселась за стол и недоверчиво посмотрела на него:

— Хочешь сказать, нравоучений не будет?

— Не будет. Я приехал, чтобы вступить в твою команду. В сущности, мы вообще должны поменяться с тобой ролями: ты разрабатываешь стратегию, а действую я.

— Ладно, — сказала Полина. — Я рада, что ты трезво взглянул на ситуацию. Мне бы не хотелось, чтобы тебя поймали и… и что-нибудь с тобой сделали.

— Я готов к бою.

— Ну, раз ты так настроен, пожалуй, я расскажу все, что мне удалось выяснить.

И она все выложила. Виктор по ходу дела поведал ей о визите Левки Емельянова в клинику пластической хирургии и о том, что рассказала ему Анжелика.

— Итак, появилась совершенно новая кандидатура на роль твоего главного преследователя, — подытожила Полина. — Я имею в виду человека, который отдает приказания.

— И, судя по всему, это некий Виталий Митрофанов.

* * *

— Вот, — сказал Виктор, бросив на середину стола синюю пластиковую папку. — Досье на Митрофанова. Можете ознакомиться.

— Откуда это? — изумился Левка, первым потянувшись к бумагам.

— От частных детективов.

— Так быстро? — не поверил тот.

— Если ты платежеспособен, для тебя повсюду зажигают зеленый свет. Ну и, кроме того, мы запрашивали только самые основные данные.

— А почему? Логичнее было бы получить сразу все, что возможно.

— Таких денег у нас нет, — усмехнулся Виктор.

— И еще — у нас нет времени, — добавила Полина.

— Кроме того, не хотелось бы иметь лишних свидетелей, — задумчиво сказал Глеб. — Я имею в виду частных детективов. Мы ведь не знаем, в какую историю Витька впутался.

— Да не впутывался я никуда! — возмутился тот.

— Расскажи в двух словах, что там с Митрофановым, — попросил Глеб. — Ты ведь уже наверняка прочел отчет.

— Прочел. Тебя интересует, что там есть? Во-первых, справочные данные: адрес, телефоны, номер и марка машины, семейное положение…

— Нет, ты давай подробнее, — не согласился Левка.

— Митрофанов живет в четырехкомнатной квартире на Ленинском проспекте, — вмешалась Полина. — Его жена не работает, занимается собой. У них двое детей. В доме попеременно находятся няня, повар и экономка.

— Нехило, — присвистнул Левка.

— Для владельца бара это хорошо или плохо? — вслух подумал Виктор.

— Бобков ведь намекнул мне, что этот тип занимается крадеными автомобилями.

— Интересно, он сам крадет машины или только сбывает их?

— Что бы он с ними ни делал, не похоже, чтобы из-за пятидесяти тысяч баксов, пусть и с процентами, если и впрямь Казаков остался ему должен, Митрофанов держал бы своих людей возле института в надежде захапать Витьку. Слишком мелко, мне кажется.

— Говорят, человека могут пришить и за пять тысяч.

— Могут и за пятьсот рублей, — заявил Глеб. — Но сомнительно, что они пошли бы на мокрое дело, имея налаженный нелегальный бизнес. Они должны быть готовы к непредвиденным расходам и постоянно рискуют.

— Может, у них каждый день мокрые дела? — не унимался Левка. — Одним больше, одним меньше!

— Ну, и что будем делать? Какие есть предложения? — спросила Полина, с надеждой глядя на брата. Она была убеждена, что именно он со своими выдающимися способностями родит какую-нибудь стоящую идею.

— Если мы не хотим обращаться за помощью в милицию… — задумчиво начал тот.

— Не хотим! — подтвердила Полина.

— Значит… Реальный шанс отмазать Витьку — это раскрыть все делишки банды и сдать ее властям.

Некоторое время все молчали, переваривая информацию.

— Ну, чего вы? — не выдержал Глеб. — Это действительно единственный путь. Когда банду заметут, Витька соскочит с крючка. Все так просто!

— Сдать властям! — наконец подал голос Левка. — Выражаясь по-научному, добыть доказательства незаконной деятельности Митрофанова и компании.

— Точно.

— И как же это сделать? Следить за ними? — Левка схватился за подбородок и начал отчаянно мять его пальцами.

— А хотя бы и следить! — пожал плечами Глеб. — Если действовать с умом, дело может выгореть.

— Но мы профаны, лохи! — вскочил с места Левка. — Может, занять денег и все-таки перепоручить все частным детективам?

— Опять долги? — воскликнул Виктор. — Ну, ты даешь!

— Это неразумно, — согласился с ним Глеб. — Нужно действовать самим.

— А ты будешь участвовать в этом? — наставила на него указательный палец Полина.

— Буду, конечно! За кого ты меня принимаешь?

Виктор хлопнул ладонью по папке, где лежало досье на Митрофанова.

— Итак, с чего начнем? — спросил он, глядя на всех по очереди.

— Сыщики в кино обычно внедряются в среду, — неуверенно сказал Левка. — Надо познакомиться с митрофановской экономкой или нянькой. Или наняться на работу в бар.

— Да кто тебя возьмет на работу? — насмешливо спросил Глеб. — Из тебя даже официант не получится.

— Почему это?

— Потому что официанты должны элегантно носить подносы. А у тебя руки — крюки.

— Зато золотая голова, — буркнул Левка.

— Это иллюзия. Она у тебя не золотая, а просто очень твердая.

— Мне тоже почему-то приходят на ум только одни шпионские штучки — переодевания, прослушивание телефонов, погони и все такое прочее, — усмехнулся Виктор.

— А я что говорю! — поддержал его Левка. — Мы не специалисты.

— Не страшно, — отмахнулся Глеб. — Значит, будем заниматься погонями, переодеванием и прослушиванием телефонов.

— Это незаконно, — напомнила Полина.

— Кто бы говорил, девочка моя. Уверен, что ты первая совершишь что-нибудь противозаконное, только бы продвинуться в расследовании.

Полина скосила глаза на Виктора и не слишком уверенно сказала:

— Ну… в принципе… да.

Тогда с тебя и начнем!

* * *

Ради столь важного дела Глеб доверил Полине свой автомобиль. У нее был не слишком большой опыт вождения, но это сейчас не играло никакой роли — вряд ли ей придется уходить от погони.

Немного не доехав до «Коломбины», она остановилась и, повернув зеркальце, придирчиво оглядела себя. Парик и очки здорово изменили ее внешность. Темные волосы до плеч и узкая черная оправа, стильный деловой костюм с юбкой по колено, сверху длинное пальто — вот каким был ее сегодняшний облик. Все очень чинно и в меру элегантно. Рядом на сиденье лежал кожаный портфель, который стоил, да и выглядел, надо сказать, до нахального дорого. В портфеле находилось несколько папок для антуража, хотя потребоваться могла только одна. Еще там был маленький фотоаппарат, замаскированный под пудреницу, которым можно было фотографировать бумаги. Глеб специально ездил за ним на Тушинский радиорынок.

Посетителей в «Коломбине» было еще немного, и официанты в честь этого казались слегка рассеянными. Полина уверенной походкой подошла к стойке и, слегка качнув портфелем, строго спросила:

— Могу я поговорить с вашим начальством?

Она не сомневалась, что вскоре ей предстоит столкнуться с кем-нибудь покруче Бобкова. Если бар — действительно всего лишь крыша, здесь должны крутиться большие деньги. А это значит, что ни нахрапом, ни дуриком этих ребят не взять.

Через минуту возле нее появился узколицый брюнет с раскосыми глазами. Она его сразу узнала — один из тех типов, что сидели в «Жигулях» возле института. По ее спине прокатилась ледяная волна.

— Я из фирмы «Нельсон», — небрежно сообщила Полина. Чтобы сойти за деловую девушку, надо разговаривать достаточно резко, иначе ее не примут всерьез и выставят на улицу.

— Мы ничего не покупаем, — внимательно оглядев ее с ног до головы, произнес узколицый.

— Прошу доложить обо мне шефу. Когда он узнает, о чем речь, то, безусловно, заинтересуется. В вашем районе еще ни один серьезный начальник не отказался от наших услуг.

— Это что, специальные услуги, что ли? — узколицый проявил некоторую заинтересованность.

— Специальные. Только не те, о которых вы подумали, — Полина, в свою очередь, смерила собеседника оценивающим взглядом. — Это касается бизнеса. Думаю, шеф не похвалит вас, если вы сейчас развернетесь и уйдете.

— Н-да?

— Уверяю вас, я не шучу.

— Тогда сначала сообщите мне, о чем же пойдет речь?

— О лояльности сотрудников.

Узколицый как-то весь сразу подобрался и сделал два шага вперед:

— Фирма «Нельсон», говорите? И у вас есть конфиденциальная информация?

— Я хочу видеть вашего шефа, — твердо сказала Полина вместо ответа.

— Ладно. Выпейте пока за счет заведения, вас позовут.

Узколицый кивнул бармену, и тот подлетел к Полине, поставил перед ней бокал. В кабинете Митрофанова она очутилась минут через пять, после достаточно придирчивого обыска, учиненного ей юрким типом, у которого были легкие и проворные руки, наводившие на мысль о карманных кражах. Портфель тоже проверили, однако сами бумаги проверялыциков не интересовали. Они искали только тяжелые металлические предметы, имеющие отверстие для пули, коих у Полины обнаружено не было.

— Итак, — сказал Митрофанов, — что может предложить лично мне фирма «Нельсон»?

Он сидел в большом кресле и в упор смотрел на Полину. Та закинула ногу на ногу, стараясь не поддаваться эмоциям. Митрофанов оказался маленьким тщедушным созданием с заурядным лицом, на котором отчетливее всего был прорисован нос с тонкими, постоянно трепещущими ноздрями. Создавалось впечатление, что хозяин носа чем-то недоволен и находится в сильном напряжении.

— Это ведь вы ведете бизнес? — уточнила Полина, устраивая свой пижонский портфель на коленях. Одновременно она заметила, что из-под папки, которая лежала перед хозяином кабинета на столе, выглядывает краешек раскрытой записной книжки. Вероятно, Митрофанов делал какие-то записи, когда его прервали. Он не посчитал нужным из-за незнакомого человека, который, скорее всего, уйдет незамедлительно, убирать книжку на обычное место: где она там у него хранится? Во внутреннем кармане пиджака или, может быть, в сейфе?

— Виталий Михайлович, — склонив голову на одну сторону и продолжая шевелить нозрями, представился Митрофанов. Сейчас он смахивал на принюхивающегося зверька — мелкого и безвредного, и Полине пришлось даже напомнить себе, что его нужно опасаться.

— Еще ни один серьезный руководитель не отказывался от нашего предложения, — высокомерно сказала она, побарабанив пальцами по своему портфелю.

— Если можно, без вступлений, — бросил Митрофанов. — Оставьте в покое заготовленный текст и давайте по существу. Что у вас есть?

Полина наклонилась вперед и, понизив голос, сказала:

— Детектор лжи.

В сущности, это была почти правда. Кадровое агентство «Нельсон» действительно существовало и действительно предлагало высшему звену всяких фирм и фирмочек испытывать их новых сотрудников на детекторе лжи. Те охотно соглашались и порой так увлекались результатами, что начинали проверять и старые кадры. Целью этого было не только тестирование при приеме на работу, но и раскрытие махинаций, проверка сотрудников на честность и лояльность по отношению к начальству. Испытание на детекторе было делом добровольным, но отказываться от него все боялись — еще решат, будто ты что-то скрываешь!

Один из владельцев фирмы «Нельсон» оказался приятелем Глеба. Тот договорился с ним о привлечении заказов, и у Полины появилась настоящая «легенда» — не подкопаешься.

Стараясь смело глядеть в лицо Митрофанову, она принялась рассказывать о достоинствах предлагаемого метода подбора кадров, но почти сразу же поняла, что сейчас произойдет облом. Митрофанов не заинтересовался предложением. Он слушал Полину с каменным выражением лица, и с каждой секундой глаза его становились все скучнее и скучнее. Полина мельком бросила взгляд на часы. Если он выдержит еще пару минут, у нее появится шанс хотя бы просмотреть его бумаги.

— Главная наша ценность — это высококвалифицированный оператор, — с чувством сказала она. — Ведь «Полиграф» — достаточно сложная электронная система…

Мобильный телефон в кармане ее пальто заверещал тонко и пронзительно. Полина, ожидавшая звонка, все равно подпрыгнула на стуле. Митрофанов не то что не вздрогнул, даже бровью не повел. «Вот это нервы! — подумала Полина. — Спокойствие, как у крокодила».

— Алло! — сказала она в трубку.

— Это я, — ответил ей Виктор. — Нахожусь в баре. Действовать?

— Да, пожалуйста.

— Ни пуха! — отрывисто пожелал Виктор.

— Извините, — Полина спрятала трубку уже не в карман, а в портфель. Одновременно она достала папку с документацией, которую предоставило им агентство «Нельсон», и устроила ее поверх портфеля. — Сейчас я вам расскажу о наших расценках…

В ту же секунду в баре завыло противопожарное устройство, по коридору затопали шаги, захлопали двери, из зала донеслись нестройные крики.

— Минутку, — сказал Митрофанов, вскакивая на ноги. Он оказался еще ниже, чем Полина воображала. — Никуда отсюда не уходите, я сейчас.

Он выскочил из двери, забыв про бумаги на столе. На это, собственно, и было рассчитано. «А теперь надо поторопиться», — подумала Полина. Виктор, который устроил небольшое задымление в зале, наверняка уже смылся и поджидает ее в машине. Она проворно достала свой шпионский фотоаппарат и, склонившись над столом, принялась на скорости фотографировать странички оставленной под папкой записной книжки Митрофанова.

Исписанных листов оказалось всего пять — четыре в начале и один в самом конце. Все они были плотно заполнены столбиками цифр. «Либо это какие-то расчеты, либо шифр», — подумала впечатлительная Полина, приводя стол в порядок.

Едва она успела усесться на место, как Митрофанов вернулся. Лицо его было спокойным.

— Что случилось? — спросила Полина. Не могла же она в самом деле остаться равнодушной ко всей этой беготне.

— Ерунда, — ответил тот. — Впрочем, у меня неотложные дела. Не будем отнимать друг у друга время. Оставьте свой телефон, я подумаю.

Полина протянула ему визитку фирмы и, стараясь всем своим видом выразить разочарование, поднялась на ноги.

— Я надеюсь, что, подумав некоторое время…

— Безусловно. — В глазах Митрофанова мелькнуло нетерпение, поэтому Полина ретировалась, не закончив фразы.

Процокав каблучками по коридору, она вышла в зал, где были видны следы недавней паники, и с видом оскорбленной гордости прошествовала к выходу. Узколицый проводил ее насмешливым взглядом, и Полина подумала, что лучше никогда больше не попадаться ему на глаза.

* * *

— Если ребята делают деньги на краже машин, то у них где-то есть автомастерская, — сказал Глеб. — Либо еще одна фирма на имя Митрофанова, либо какие-нибудь подельщики. Так или иначе, но контакты с ними должны прослеживаться.

— У нас в руках шифр! — напомнил эмоциональный Левка. — Надо заняться им в первую очередь.

— Согласен. И лично меня особенно занимают цифры на последней страничке записной книжки.

— Почему?

— Во-первых, они отделены от остальных записей и убраны в конец. Как бы спрятаны, понимаете? Это отражает подсознательное стремление утаить написанное. Во-вторых, почерк здесь гораздо более мелкий, чем в начале, — тоже своего рода попытка защитить информацию, — пояснил Глеб.

— Даже несмотря на то что она зашифрована? — поинтересовался Левка.

— Если это шифр, мы сломаем его уже к вечеру, — заявил Глеб. — В крайнем случае, к утру.

— Может быть, это телефон? — спросил Виктор, который все это время, склонив голову к плечу, рассматривал цепочку цифр. — Тут тринадцать цифр. Нули все время повторяются. После каждой цифры — ноль. Или это не настоящий шифр, а так, обманка для любопытных? Ну, нули просто разделяют подлинную запись. Если их вычеркнуть, получится телефон. — Виктор схватил ручку и переписал шифр без нулей.

— Но если Митрофанов действительно ворочает незаконными делами, — не согласился Левка, — то вряд ли он так беспечно записал нечто важное…

— Вернись к реальности, — остановил его Глеб. — Он ведь не шпион, а всего лишь потенциальный уголовник.

— Можно попробовать позвонить, — предложила между тем Полина, взяв со стола листочек. — Если это не квартира, есть шанс кое-что выяснить прямо сейчас.

— Попробуй, — согласился Глеб. — Попытка — не пытка.

Полина подняла трубку и легко пробежала пальцами по кнопочкам.

— Алло! — ответил ей на том конце любезно-безликий секретарский голос. — «Линия добра». Я слушаю.

— Простите, куда я попала? — спросила Полина.

— А куда вы звонили? — мгновенно утратив любезность, спросила девица.

— Я звонила в строительную фирму.

— Значит, вы ошиблись. — Девица дала отбой.

— Какая-то ерунда! — пожала плечами Полина в ответ на вопросительные взгляды мужчин. — «Линия добра». Что бы это могло быть?

— Телефон доверия? — предположил эрудированный Левка. — Для наркоманов или грядущих самоубийц. Или для подростков.

— А что, если так называется какая-нибудь газета? — подал идею Глеб.

— Короче, это может быть что угодно, — сделал вывод Виктор. — Кто там отвечает? Мужчина? Женщина?

— Женщина.

— Дай я попробую позвонить. Это тоже психология. С мужчиной она может поговорить и поласковей. Включи-ка динамик, чтобы все слышали.

— «Линия добра», — пропела трубка тем же голосом, исполненным официального обаяния.

— Боже, кажется, я ошибся номером, — жизнерадостно воскликнул Виктор, широко улыбаясь. Полина с интересом наблюдала за ним. Вот каким он бывает, когда флиртует! — Девушка, девушка, не кладите трубку! Как удачно я попал! У вас такой тембр голоса… Вы, вероятно, красавица. А как вас зовут?

Девушка хихикнула.

— Может, мы встретимся сегодня вечером? Вы не замужем? — напирал Виктор, не давая девице ни секунды на раздумье. — «Линия добра» — это что за зверь такой? Клиника? Вы что, медсестра?

— «Линия добра», — с наигранной назидательностью сказала покоренная секретарша, — это благотворительный фонд.

— А-а… Тогда скажите, где он находится. Я приеду немедленно. Меня зовут Виктор. А вас?

— Вероника, — кокетливо отозвалась та.

Ах, какое имя! — Виктор прикрыл глаза, изображая восторг. Полина не сдержалась и фыркнула. Глеб тотчас же наступил ей на ногу.

Через пару минут трубка была водружена на место, а Виктор потер руки:

— Главное — натиск, — сказал он. — И еще немного лести.

Емельянов, съевший на этом деле собаку, был полностью с ним согласен. К примеру, Анжелика Перевалова, с которой он недавно ужинал, от его натиска вперемешку с лестью к концу вечера находилась в состоянии прострации.

— Благотворительный фонд — это не по нашему профилю, — поморщился Глеб. — Вот если бы там был автосервис или, в крайнем случае, какой-нибудь кооперативный гараж, другое дело. Нет, это пустой номер!

— Может, все-таки стоит проверить? — засомневалась Полина. — Мало ли что? Недаром же телефон был зашифрован!

— Да что там проверять? — махнул рукой легкомысленный Левка. — Припрешься ты в этот фонд и скажешь: «Здрасьте! Я ваша тетя!»

— Можно сначала посмотреть со стороны.

— А что? Это идея! — внезапно переменил мнение Глеб.

Его воодушевление Полину не обмануло. Тем более что она видела, как ее братец при этих словах толкнул Виктора коленом. Знак был более чем прост. Пусть, дескать, занимается чем-нибудь неопасным. А они тем временем… «Господи, да что они? Они будут расшифровывать митрофановские записи! Короче, вести жизнь, полную опасностей и приключений».

За окном томился вечер, сотрудники благотворительного фонда уже наверняка заканчивали свой рабочий день, так что ехать на разведку было поздно. Полина перенесла свои планы на утро и, вопреки уговорам всей честной троицы, вознамерилась отправиться домой. Ей больше не хотелось спать на диване под старым пледом в окружении офисной мебели. Она любила комфорт и не видела смысла отказываться от душа и постельного белья, если на то не было веских причин. Возле ее дома, как показала практика, не шатались подозрительные личности, не стояли на приколе автомобили. Да и вообще: поиски Виктора бандиты веди как-то слишком вяло. Складывалось впечатление, что они с самого начала не рассчитывали на удачу.

Виктор решил проводить упрямую Полину до дома и, догнав ее на лестнице, сказал:

— Наверное, завтра утром мне стоит отправиться с тобой.

— Не надо, — ответила та, останавливаясь. — И сейчас тебе не следует выходить из института. Я прекрасно доеду сама. В конце концов, у меня машина. А ты как будешь добираться обратно?

— Тоже мне, нашла причину для беспокойства, — хмыкнул Виктор, пытаясь сдвинуть упрямицу с места. — Пойдем-пойдем, прокатимся.

— Нет, ты никуда не пойдешь, — возразила та, стоя как вкопанная.

— Ну, значит, и ты никуда не поедешь. Придется тебе сегодня обойтись без массажера и любимого крема для рук.

— Не знаю, как ты пронюхал все о моей личной гигиене, — надменно сказала Полина, — но это правда: я не люблю чистить зубы пальцем и плохо засыпаю без массажа.

— Обожаю капризных женщин, — закатил глаза Виктор.

— Ха! Капризных женщин обожает подавляющее большинство мужчин. Вы всегда говорите, что цените милых, нежных и понимающих, а голову теряете от тех, кто вами помыкает.

— Боже, какой надрыв, — усмехнулся Виктор. — Так мы едем домой?

Полина растерялась. Он спросил: «Мы едем домой?», и в ее голове тут же возник образ их общего дома, каким он мог бы быть. Вот он, Виктор, в непосредственной близости. Его можно толкнуть в плечо, можно даже потрепать по голове, он вряд ли будет сильно против. Но он по-прежнему только друг старшего брата.

— Пойдем, — сказала она и, опустив плечи, поплелась вниз по лестнице.

— И когда это я умудрился испортить тебе настроение? — спросил Виктор через некоторое время. — Знаешь, что мне сейчас пришло в голову?

— Что? — безрадостно спросила она.

— Может быть, я все напридумывал? Никто не хочет меня убить. И если я выйду через парадную дверь института, из «Жигулей» появятся вполне приличные парни. Они просто скажут мне, чего хотят. И я отдам им то, чего они так жаждут.

— Они убили твою девушку, — напомнила Полина.

— А вдруг это глупое стечение обстоятельств? Допустим, Алена у них действительно была. Но потом они отпустили ее. Высадили где-нибудь на шоссе, а какой-нибудь неизвестный лихач сбил ее?

— Ты сам веришь в то, что говоришь?

Мне хочется верить.

* * *

Полина обещала, что позвонит в лабораторию перед тем, как выезжать «на дело». Но вместо этого встала пораньше, быстро позавтракала, оделась и снарядилась в путь, взяв с собой еду, питье и фотоаппарат.

На успех она почти не рассчитывала. Виктор мог и ошибиться с этим телефоном. Вдруг в записной книжке Митрофанова был действительно сложный шифр? Тогда ее сегодняшняя поездка окажется напрасной. Однако интуиция подсказывала ей, что не стоит пренебрегать даже малюсеньким шансом. Что, если именно здесь удастся ухватиться за кончик какой-нибудь ниточки?

Офис благотворительного фонда располагался очень удобно. В смысле для ведения наблюдения. Это было старое шестиэтажное строение с несколькими подъездами, в одном из которых находилось какое-то министерство, остальные отданы под офисы различных фирм. Так что лишняя машина на такой огромной стоянке не могла привлечь к себе внимания. Правда, сейчас Полина оказалась на виду, потому что было еще достаточно рано. Но это ее не особо испугало — пока здесь прятаться не от кого.

Она выбралась на улицу и прогулялась мимо здания, внимательно читая вывески. Судя по всему, в каждом подъезде имелся контрольно-пропускной пункт: за стеклом одной из дверей она заметила человека в камуфляжной форме. Полина поторопилась вернуться к машине. И едва устроилась на своем месте, дверь интересующего ее подъезда открылась, и на пороге появился человек, при виде которого сердце Полины застучало быстрее.

Мужчина не был ей знаком. То есть сама она его никогда не видела, только слышала от Левки его описание. На нем был длинный темный плащ — это раз, и у него имелись пшеничные усы — это два. Мужчина направился к темно-синему автомобилю, приткнувшемуся неподалеку от въезда на стоянку.

Полина вырулила вслед за ним и подумала: «Эх, надо было его сфотографировать! Как неожиданно все получилось. Ну, ничего, он наверняка где-нибудь остановится. Этот тип похож на чиновника высокого ранга. Держится важно: у него прямая спина, а подбородок воинственно поднят, словно у большого босса, явившегося с проверкой в нижестоящую организацию».

Мужчина с усами тем временем подрулил к небольшому кафе и зашел внутрь. Через стекло Полина заметила, что он неторопливо снимает плащ. Видимо, проголодался и решил позавтракать. Обрадовавшись неожиданной передышке, она достала блокнот и записала номер темно-синего автомобиля. Фотографировать не решилась. Этот тип вызывал у нее чувство опасности, с которым нужно еще свыкнуться. Или преодолеть его.

Прошло полчаса, а объект все не выходил. Полина достала из пакета парик, в котором появлялась у Митрофанова, нацепила очки и неторопливо прошла мимо кафе, заглянув внутрь. Усатого там не было. Перепугавшись, что упустила его, она бросилась к двери, рванула ее на себя и… в ту же секунду налетела на него.

— Боже мой, — сказал он, глядя на нее с хищной улыбкой. — Так проголодались, да, девушка?

Полина икнула от ужаса и хрипло ответила:

— Во рту… пересохло.

— Придется угостить вас лимонадом, — все так же насмешливо ответил он и мельком глянул на часы. — Или что вы там пьете?

— Я пьете все, — прохрипела она.

— Два кофе! — приказал усатый инфантильной девице в фартуке и щелкнул в воздухе пальцами.

Полина взялась двумя руками за парик и натянула его поглубже на уши, словно ушанку на морозе.

— А вы кто? — спросила она, боясь встретиться с ним взглядом.

— Мужчина, — с удовольствием ответил тот. — Вам нравятся подарки? Вы ведь студентка?

— Нет, я уже окончила вуз, — промямлила она. — Работаю.

— Где, если не секрет?

— В тубдиспансере. Кхе-кхе.

— Так, — сказал усатый. — Я вспомнил, что у меня много дел. За кофе расплатился. Был рад знакомству.

Он быстро вышел из кафе и направился к стоянке. Полина потрусила за ним и нырнула в свою машину, воспользовавшись тем, что он ни разу не обернулся. Стянула парик и выдохнула:

— Фу-у! Быть женщиной — тяжелый крест.

Мотор ровно заурчал, Полина сделала рывок и помчалась по следу. Темно-синий автомобиль неспешно вырулил на Тверскую и двинулся вниз. Усатый припарковался возле Манежа и вышел из машины. «Может быть, у него какая-то встреча в торговом комплексе? — подумала Полина. — Придется рискнуть и пойти за ним».

Это было достаточно опасным мероприятием. Полина никогда раньше ни за кем не следила и подозревала, что в деле есть свои секреты. Если встреча у этого типа тайная, он будет осторожен и внимателен. А как быть ей? Стоит усатому два раза подряд обернуться, и он как пить дать ее засечет;

В павильонах, к огромному облегчению Полины, оказалось довольно людно. Усатый и не думал оборачиваться: он шел ленивой походкой в сторону кафе, а Полина не спускала глаз с его затылка, готовая среагировать на любое движение и скрыться в одном из магазинчиков. Вот впереди показалось кафе. Усатый вынул руку из кармана и пошел быстрее. Вероятно, заметил того, с кем собирался встретиться.

Полина от напряжения приоткрыла рот… Как вдруг кто-то с невероятной силой сжал ее локоть и дернул Полину на себя.

Ахнув, она повернулась и нос к носу столкнулась с человеком, снимок которого лежал в ее сумочке. Это был тот самый рыжий тип из Соколовки!

— Идите за мной! — тихим и зловещим голосом сказал рыжий, продолжая с завидным упорством тянуть ее назад. — Идите, а то получите пулю в живот.

Полина испугалась. Надо же было так вляпаться! Рыжий, несмотря на то что выглядел хилым, на поверку оказался сильным. Оттащив Полину на приличное расстояние от кафе, он буквально отбросил ее к стене коридора и придвинулся вплотную, коснувшись своим носом Полининого. От него пахло мятными леденцами. И еще у него была куча веснушек на лице, которые его портили.

— Какого черта вы следите за Густовым? — прошипел он яростно.

«Значит, фамилия типа с усами Густов», — машинально отметила Полина, продолжая напряженно смотреть на рыжего.

— Отпустите меня! — Она попыталась освободить руки, но безрезультатно. — Ни за кем я не слежу! Я пришла сюда поискать себе сапоги.

Рыжий, конечно, не купился на ее заявление:

— На вас новая пара обуви, — прошипел он.

— А я хочу еще одну! — вздорным тоном заявила Полина. — И вообще: кто вы такой?!

— Катитесь отсюда к чертовой матери! — вместо ответа приказал рыжий. — Чтобы духу вашего не было здесь через минуту. Иначе пожалеете. И не вздумайте больше никогда, слышите, никогда подходить даже близко к этому человеку. Я знаю, кто вы. Я знаю, где вы живете и у кого можете скрываться. И предупреждаю: еще раз высунете голову, ее немедленно снесут.

Полина сглотнула комок, застрявший в горле, и нехотя кивнула. А что ей еще оставалось делать? Вероятно, этот рыжий — телохранитель усатого. И пока она изображала из себя заправского шпика, он, в свою очередь, наблюдал за ней. И не трогал до тех пор, пока его шеф не отправился на важную встречу. Теперь-то уж точно не удастся увидеть, с кем он там разговаривает за чашечкой кофе!

— А теперь уходите. Ну? — Рыжий отпустил ее и сделал шаг назад. — И не думайте, что вам удастся пробраться сюда через соседний вход и продолжить свои игры. Во-первых, за вами наблюдают, а во-вторых… Ладно, у меня нет времени вас запугивать. Выкатывайтесь, садитесь в свой драндулет — и адью.

Полина развернулась и пошла в сторону выхода. На своей спине она чувствовала пристальный взгляд. Такое впечатление, что она на прицеле. А что, не исключено! Может быть, один из этих милых прохожих, глазеющих по сторонам, держит палец на спусковом крючке? Полина взбежала вверх по лестнице и быстрым шагом направилась к своей машине. Лучше убраться отсюда как можно скорее. «И что я теперь скажу ребятам? — лихорадочно размышляла она. — Ведь Виктор просил меня позвонить. Настаивал. А я опять сделала все по-своему. Может, ограничиться только рассказом о том, как я следила за офисом благотворительного фонда и увидела выходящего оттуда усатого? Тогда придется скрыть его фамилию, а вдруг это важно?»

* * *

И у Виктора, и у братца было одинаково недовольное выражение лица. Один Левка Емельянов растянул рот в приветливой улыбке, увидев ее.

— Что мы должны были думать? — накинулся на нее Глеб. — Что тебя похитили? Убили? Ты что, не могла позвонить? Никуда больше тебя не пущу. Будешь спать здесь, на диванчике.

— А моя работа?

— Пусть лучше погибнет твоя карьера, чем умру я, — отрезал Глеб. — От разрыва сердца.

Виктор молча сжимал и разжимал кулаки.

— Ты ездила в эту самую «Линию добра»? — спросил нетерпеливый Левка. Ему первому надоело слушать, как Глеб отчитывает свою младшую сестру. — Расскажи, что узнала.

— Я видела там мужчину с усами в длинном темном плаще, — ответила Полина, бросив виноватый взгляд на Виктора.

Левка мгновенно воодушевился:

— Про которого говорила Анжелика!

— Он выходил из офиса фонда. Человек, дежуривший на входе, назвал его по фамилии, — приврала она.

— И какая же у него фамилия? — с некоторой долей раздражения спросил Глеб. — Ты ведь расслышала?

— Расслышала. Его фамилия Густов.

— А тебе не удалось его сфотографировать? — не отставал Левка.

— Я побоялась. Зато записала номер его машины.

Полина достала записную книжку и, раскрыв ее на нужной станице, положила на стол. Глеб посмотрел и сказал:

— Номер — уже здорово. А что было дальше? После того, как он вышел из здания?

— Я хотела проследить за ним, но потеряла его автомобиль на светофоре.

— Может быть, он тебя заметил? — спросил Виктор, впервые с момента появления Полины подав голос.

— Вряд ли. Сейчас такое движение, я просто не смогла справиться.

— Почему ты поехала одна? — все-таки спросил Виктор.

— Не знаю. Мне кажется, когда человек один, он маневренней. Ему никто не делает под руку замечаний.

— И еще есть повод выпендриться, — добавил Глеб.

— Ладно, давайте замнем, — предложил практичный Левка. — Лучше подведем итоги.

— А вы расшифровали записи Митрофанова? — вспомнила Полина.

— Нет, — вздохнув, сказал Глеб. — И сдается мне, группы цифр в начале записной книжки вовсе никакой не код. Возможно, это просто денежные суммы — вот и вся загадка.

— Но там же нет никаких дат, — не согласилась Полина. — Обычно напротив полученной или выданной суммы проставляется дата. Или на худой конец инициалы.

Глеб пожал плечами:

— Я не знаю. Короче, мы так и не врубились, что это такое.

— Зато телефон благотворительного фонда Виктор совершенно правильно вычислил! — заметила Полина. — Еще рабочий день не начался, а Густов уже выходил из здания.

— Может быть, он сам там работает? — предположил Левка. — Или он вообще директор этой «Линии добра».

— Надо срочно заняться фондом, — заявил Глеб. — Смотрите, что получается. Если Густов причастен к убийству доктора Соловейчика, то он связан и с теми людьми, которые угрожали Витьке и убили Алену. То есть он — один из тех, кто за Витькой охотится. Так?

— Так, — энергично кивнул Левка.

— А еще мы знаем, что эти типы крутятся вокруг бара «Коломбина», где, предположительно, была Алена накануне своего похищения. Так?

— Так, — снова откликнулся Левка.

— Если Густов имеет отношение к фонду, вполне вероятно, что кто-то там тоже заинтересован в поимке Виктора. Так? Так. Надо узнать, что делал Густов в здании фонда и есть ли связь между «Линией добра» и «Коломбиной».

— Это вряд ли, — покачал головой Виктор. — Благотворительный фонд и бар с бильярдом? Что у них может быть общего?

— Пока что связующим звеном является Густов. И есть еще телефон, зашифрованный в записной книжке Митрофанова. Вполне достаточно.

— Но как проникнуть в фонд? — вслух подумала Полина. — Это совершенно дохлый номер — зайти туда без всякого повода.

— Может быть, я представлюсь журналистом, который хочет написать статью о фонде? — предложил Левка.

— И что ты в итоге выгадаешь? — насмешливо спросил Глеб. — Тебе насуют всяких пресс-релизов, возможно, даже выделят сотрудника, который выдаст тебе всю накопленную статистическую информацию. Самое большее, что ты узнаешь, — это основные направления их работы. На чем они там специализируются — на расселении бомжей или на детях-сиротах? Кроме того, прийти ты туда сможешь под журналистской личиной всего-то пару раз. У тебя даже не будет возможности как следует оглядеться.

— Ну, а что ты предлагаешь? — нахмурился Виктор. — Может, мне и в самом деле завести роман с секретаршей?

— Я уверена, что это лишнее, — мгновенно возразила Полина. — Есть другая идея. Глеб, — повернулась она к брату, — как ты думаешь, наша тетка Дарья согласится оказать нам услугу?

— Что за тетка Дарья? — тут же заинтересовался Левка. — Кто она такая?

— Сестра матери, — пояснил Глеб. — Бизнес-леди. На старости лет занялась предпринимательством. Случайно нашла себе хорошую крышу. Грех было этим не воспользоваться.

— У нее столовая неподалеку от метро «Динамо», — подхватила Полина.

— И что? — пошевелил бровями Глеб. — Никак не могу просечь твою мысль.

— Можно устроить благотворительную акцию на ее территории. Обед для стариков, что-нибудь в этом роде.

— Вы уверены, что руководство фонда заинтересует такая ерунда? — с сомнением спросил Левка.

— Заинтересует и еще как! — усмехнулся Виктор. — На каждой такой акции можно срубить кучу бабок. Да стоит руководителям фонда только кинуть клич, они по одним торговым фирмам под бесплатные обеды насобирают пару фур дармовых макарон и масла. Потом с помпой накормят десятка два стариков, а так называемый излишек продуктов продадут на соседнем рынке. Куда пойдут вырученные средства, вы, конечно, догадываетесь.

— Фу, Витя, нельзя быть таким подозрительным, — скривилась Полина. — Возможно, руководство фонда составляют честные и ответственные люди.

— Возможно, — согласился Виктор. — Но маловероятно. Если вокруг него крутятся такие личности, как Густов.

— Хорошо, я прямо сейчас поеду к тетке Дарье, — сказал Глеб. — А потом, когда ее уломаю, отправлюсь в фонд.

— Для того, чтобы туда ехать, надо одеться попредставительней, — сказала Полина. — Иначе тебя никто не воспримет всерьез.

— Ерунда! Я же буду представлять всего лишь столовку.

— Нет, не годится… Думаю, в фонд лучше поехать мне.

— Почему это? — с подозрением спросил Глеб.

— Потому что ты — тормоз. Не в обиду тебе будет сказано. Если случится что-нибудь непредвиденное, ты начнешь на ходу строить логические цепочки и упустишь самое главное.

— Ну, знаешь! — обиделся Глеб. — Одна ты у нас умная и ловкая.

— А если поехать мне? — предложил Виктор.

— Думай, что говоришь, — подал голос Левка. — Тебя ищут как раз эти самые типы. А ты преподнесешь им себя на блюдечке с голубой каемочкой.

— Ах да, — Виктор скривился. — Мне, как повелось, никуда нельзя. Все опасности выпадают на долю женщин и ни в чем не повинных друзей.

— Мы вместе тратили эти деньги, — напомнил Глеб. — Так что не комплексуй.

— Не могу поверить, что вся эта фантасмагория случилась из-за пятидесяти тысяч баксов! — сказал Левка.

— Дорогой мой, — насмешливо ответил Глеб. — Это Казаков давал Витьке беспроцентную ссуду. По дружбе. Но Казаков убит. И если типы, которые приговорили его, действительно хотят потребовать бабки назад, они наверняка накрутили на них свой процент в виде кругленькой суммы.

— Да, об этом я как-то не подумал, — пробормотал Левка.

— Ну, что? Начинаем действовать? Вы, мальчики, остаетесь работать над программой, а ты, дорогуша, поедешь со мной к тетке Дарье.

— Лучше я побуду здесь, — попыталась было возразить Полина.

— Нет уж, ребята как увлекутся, так у них башни точно посносит. Им за тобой не уследить. Давай собирайся.

— Клянусь, — проникновенно сказала Полина, — что буду ждать тебя здесь. Мне надо кое о чем подумать.

* * *

Ракитин Валентин Борисович, генеральный директор благотворительного фонда «Линия добра», был чисто выбрит, имел русые волосы, разделенные идеальным пробором, и прицельный взгляд. Ярко-синие глаза являлись тем штришком, который переводил его внешность из разряда обычных в разряд привлекательных. Женщины прощали ему все.

Глеб, сидевший напротив, только что высказал ему свои резоны проведения совместной благотворительной акции и теперь ждал, пока Ракитин переговорит по телефону со своим замом.

На всякий случай Глебу пришлось замаскироваться — вдруг друзей Виктора здесь тоже знают в лицо? Он сходил в парикмахерскую, где его постригли и выкрасили волосы, и вставил в глаза контактные линзы. Небольшие усы, которые Полина приобрела в театральном магазине специально для этой цели, делали его абсолютно неузнаваемым.

— В принципе, идея нам нравится, — сказал в конце концов Ракитин, положив трубку. — Мы не стали бы тем, чем являемся, если бы отказывались поддерживать инициативу граждан.

В глазах Глеба появился невысказанный вопрос. Ракитин довольно рассмеялся.

— У нас очень сильная структура, — пояснил он. — Мы работаем совместно с благотворительными организациями западных стран.

— Здорово! — сказал Глеб.

На самом деле он так не думал. Напротив. Он считал, что Запад — это слишком сложно. По крайней мере, для трех парней и девушки, которые попали под колпак бандитской группировки. Если ее центр здесь, в фонде, то группировка должна быть очень крутой.

— Вам что-то непонятно? — Ракитин сделал паузу в рассказе о многоплановой деятельности своего детища и склонил голову к плечу.

— Нет-нет, что вы, я внимательнейшим образом слушаю, — спохватился Глеб.

— Так вот, — продолжал распинаться гендиректор, — особую помощь оказывают нам наши коллеги из Флориды. Тамошняя фирма, имеющая лицензию на сбор носильных вещей, пересылает часть их сюда, в Россию. А мы распределяем секонд-хенд по приютам, детским домам и интернатам. Понимаете?

Зрачки Глеба сошлись в одной точке. Слово «Флорида» мгновенно перевернуло его мозги вверх тормашками. «Черт побери! — подумал он изумленно. — Голову даю на отсечение, что в деле с Витькой все абсолютно не так, как мы думали раньше! Все началось, когда он вернулся из Флориды. Он там что-то видел».

Усилием воли Глеб заставил себя вернуться к действительности, после чего так заинтересовался рассказом, что вынудил Ракитина потратить на себя гораздо больше времени, чем тот рассчитывал. В конце концов, он все-таки убрался из офиса, договорившись с директором о следующей встрече и познакомившись перед уходом не только с его заместителем, но и с секретаршей Вероникой. Она оказалась смазливой и ему не понравилась.

Глеб не исключал возможности, что от порога фонда за ним будут следить. Если там полно бандитов, новый человек может вызвать у них подозрение. Поэтому он поехал на «Динамо» в столовую к тетке, вышел через черный ход и только тогда уже стал ловить машину, чтобы добраться до института. Заставил шофера изрядно поплутать по переулкам, пока не убедился, что все в порядке.

— Кажется, мы вышли на след! — воскликнул он, врываясь в лабораторию.

Виктор и Левка, о чем-то сосредоточенно размышлявшие, одновременно вздрогнули и посмотрели на него.

— Это ты, — рассеянно сказал Емельянов, отплевываясь от деревянных крошек. Когда он думал, то всегда грыз карандаш.

— Виктор! — приказал Глеб начальственным голосом. — Немедленно выброси из головы все расчеты и садись сюда. — Он драматическим жестом показал на жесткий деревянный стул, сиротливо стоявший в самом центре комнаты. — И где Полина?

— Я здесь. — Она вышла из соседнего кабинета, приглаживая руками волосы. — Вижу, ты узнал что-то потрясающее.

Виктор послушно опустился на стул, сложил руки на коленях и теперь напряженно глядел на Глеба. Левка устроился прямо на краешке рабочего стола. Полина заняла вертящееся кресло. Возбужденный Глеб бегал из угла в угол, то и дело взлохмачивая свои волосы. Вернее, то, что от них осталось после стрижки.

— Может быть, ты сначала избавишься от усов? — робко поинтересовался Левка. — А то я тебя совсем не узнаю.

— Нет, пока не буду. Вдруг мне придется сегодня еще куда-нибудь поехать. Маскировка что надо. Даже родная тетка узнала меня только с четвертой попытки.

Он рассказал о том, как уламывал тетку Дарью пуститься в авантюру с бесплатными обедами. Последний его аргумент, кстати, был совсем нестандартный: «Будь покладистой хотя бы ради своей племянницы. Для Полинки это в буквальном смысле слова вопрос жизни и смерти». Сказал и сам задумался. Действительно, создавалось впечатление, что его сестрица кровно заинтересована в том, чтобы проблема скорее решилась. Подспудно Глеб догадывался, что беспокоилась она вовсе не о своем родном брате.

Вооруженный этим подозрением, он легко перехватил короткий выразительный взгляд, который Полина кинула на Астахова. Так и есть. Она все-таки втюхалась в Витьку!

— Ты! — воскликнул Глеб, наставляя на Виктора указательный палец и стараясь не думать о нем, как о своем потенциальном родственнике. — Сейчас будешь отчитываться во всех подробностях о своем американском вояже. Мнится мне, вся эта фигня закрутилась во Флориде.

Он поведал про Ракитина и про то, что «Линия добра» получает бывшую в употреблении одежду прямо из Майами.

— Это просто золотое дно для бандитов! — горячился он. — Можете себе представить, сколько перед ними открывается возможностей?

— Нет, — сказал озадаченный Левка. — Сколько?

— Одежду наверняка грузят в контейнеры. Майами — это огромный порт, провезти через него контрабандой по документам благотворительного фонда в этих контейнерах можно что угодно!

— Ну, что, например? — спросила Полина.

— Например, краденые машины.

В лаборатории повисла тишина. Все таращились друг на друга, не находя ни одного аргумента против этого предположения.

— А я тут при чем? — наконец подал голос Виктор. — Клянусь, что не угонял во Флориде ни одной самой паршивой тачки. И вообще… Мы все время были вместе с Мишкой. Если бы что-то пошло не по правилам, он бы сообщил.

— А ты уверен, что Мишка разбогател именно так, как рассказывал?

— Да как можно сомневаться? — возмутился Виктор. — Ты же знаешь Мишку!

— Да, действительно, это немножко не тот вариант, — тут же согласился Глеб. — Ему для счастья нужен только кусок хлеба и телефонная розетка, чтобы подключить модем. Вряд ли он согласился участвовать в каких бы то ни было махинациях ради личного обогащения. Тем более, семьи у него нет. Так что если он и разбогател, то и в самом деле случайно.

— А я что говорил? — обрадовался Виктор. — Нет, тут все чисто. Кстати, где мой пакет, который я привез с собой в самый первый раз?

— Кажется, я сунул его в стол, — вспомнил Левка.

— У меня там флоридские фотографии. Я сразу хотел их вам показать, да обстановка была нерасполагающей. А сейчас самое время.

Разыскав пакет, он извлек оттуда увесистую пачку снимков.

— Ничего себе! — воскликнул Емельянов. — Здорово вы там порезвились!

— А женщинам смотреть можно? — спросила Полина.

— Конечно. Я готов рассказать, но не думаю, что вы найдете в наших вполне невинных забавах что-нибудь криминальное. Если уж я сам навскидку ничего не могу припомнить, то уж вы, с чужих слов…

— Может, я смогу помочь? — неожиданно встрял Левка и гоголем вышел на середину комнаты. — Подозреваю, что у меня открылись необыкновенные способности.

— Какие? — с недоверием спросил Глеб. — Вокальные?

— Мне кажется, народ, что я — медиум.

— О! — пробормотал Виктор. — Признавайся, что ты натворил? Повалил взглядом рекламный щит на Минском шоссе? Или силою мысли сбил голубя с головы памятника Пушкину?

— Я способен посылать в своих врагов сгустки энергии, — обиженно возразил Левка. — Если обо мне кто плохо подумает, я могу весь негатив вернуть ему обратно.

— Как раз сейчас я очень плохо о тебе думаю, — признался Глеб. — Давай, действуй.

— Ты мой друг, — растерялся Левка. — Я не хочу причинять тебе боль.

— Для чистоты эксперимента! — потребовал тот.

— Ну хорошо, — Левка поднял руки над головой и собрал пальцы шишечками. — Смотри на меня. Думай обо мне что-нибудь ужасное!

— Уже, — пробормотал Глеб.

— Пыш-ш! — с воодушевлением произнес Левка. — Пыш-ш!

— Что он делает? — сердито поинтересовалась Полина.

— Тихо, — ответил Виктор. — Не видишь: он кидается сгустками энергии.

— Ну, — напряженно спросил Левка у Глеба. — Что-нибудь чувствуешь? Негативное?

— Нет.

— А тебе не хочется упасть на пол и дергаться в конвульсиях?

— Определенно нет.

— Тогда… гм. Тогда давайте оставим мой талант в стороне. Позже мы к этому вернемся, — неуверенно сказал он. — Теперь не время.

— Я могу продолжать? — ехидно спросил у него Глеб. — Спасибо.

— Доверься моему брату, — ободрила Полина Виктора. — И ты убедишься, что у него потрясающие аналитические способности.

— Да, ты мне уже говорила об этом. Ну что ж, я готов. Начинаем?

Он стал увлеченно описывать свой полет во Флориду, но Глеб тут же перебил его:

— Подожди, начни прямо с аэропорта. Как ты проходил паспортный контроль, не толкнул ли тебя кто, не заглядывал ли в твои документы? Где ты ждал начала посадки? Не оставлял ли ручную кладь без присмотра? Давай вспоминай все в подробностях.

Виктор перестал улыбаться и начал вспоминать. Глеб по ходу дела буквально выворачивал его наизнанку, постоянно приговаривая:

— Черт побери, какая у тебя плохая память! А я-то думал, что у всех математиков вместительные мозги.

— Слушай, кончай к нему придираться! — в конце концов не выдержала Полина, и Глеб тут же насупился.

«Как же, растаяла, — подумал он с раздраженным недоумением. — Столько лет терпеть не могла, и вот, пожалуйста! Может, Витька как-то изменился в лучшую сторону? Да нет. Только загорел разве что».

— Мишка продумал все, — распинался между тем Астахов. — Номера в отеле «Интерконтиненталь», шикарная машина, взятая напрокат…

— Шикарная — это какая? — спросил въедливый Левка.

— Желтый «Крайслер Ле Барон» с откидывающимся верхом. Мы ездили на нем на Ки-Вест. Это сеть коралловых островов, которые называются по имени последнего — Ки-Вест. Все острова соединены автострадой. Зрелище, я вам скажу, просто потрясающее. Вот, смотрите. — Он нашел нужные снимки и, придвинувшись к столу, разложил их веером. — Мы там ныряли с аквалангами. Чистейшая вода…

— Под водой вы тоже фотографировались? — съехидничал Глеб.

— Нет, но могли бы. Там находится единственная в мире подводная гостиница. Это такой комфортабельный батискаф. Богатые молодожены обожают проводить там первые дни своего медового месяца — кроме рыб, в окошко никто не заглянет. И не надо вешать на дверь табличку: «Не беспокоить».

Глеб снова начал занудничать, допытываясь, не познакомились ли они с кем-нибудь в столь романтической обстановке, в чем лежали вещи, которые они брали с собой, и как выглядели их соседи, когда они обедали в ресторане.

— Что ты хочешь выяснить? — с любопытством спросила Полина.

— Сам не знаю, — вздохнул Глеб. — Это должно быть что-то особенное. Я думаю, если услышу, то сразу догадаюсь.

— Еще мы были в национальном парке, — продолжал тем временем Виктор. — Вообще-то это знаменитые болота, кишащие рептилиями. Мы катались по ним на катере с пропеллером наверху. Там был гид. он пугал нас историями о крокодилах и показывал девственную южную природу.

В ход снова пошли снимки. Левка сладко и длинно зевнул:

— Уже второй час ты его допрашиваешь, — заметил он. — И все впустую.

— Там еще остались фотографии, — возразил Глеб.

— А вы в борделе были? — внезапно оживился Левка.

— Нет, зато были в стриптиз-баре, — Виктор кинул смущенный взгляд в сторону Полины.

— О, смотри-ка, покраснел! — хихикнул Левка. — Вспомнил, как обнимал девиц с роскошными формами.

— Никого я не обнимал. Девиц в стриптизбаре руками трогать нельзя. Даже если какая-нибудь усядется на колени.

— А к тебе кто-нибудь усаживался?

— Я потом как-нибудь расскажу. Кстати, за «лэп-дэнс», то есть за то, чтобы девица посидела у тебя на коленях, нужно платить отдельно. Но попробуй только распустить руки, сразу вышибут вон.

— А что вы там пили? — продолжал допытываться Левка.

— Коктейль «Хуракейн». То бишь ураган.

— Минутку, а это что? — спросил Глеб, рассматривавший оставшиеся фотографии.

— А это мы с Мишкой на катере. Так сказать, вершина нашего отпуска — океанская рыбалка. Вблизи побережья, как нам объясняли в порту, живут аж шестьсот разновидностей рыб. Так что с нашей стороны интерес был колоссальный. Ну, там все это налажено здорово: нанимаешь моторную яхту с капитаном. Он же — твой гид и советчик во всех рыболовецких делах. Правда, Мишка и сам собаку на этом деле съел. Но без капитана, а иногда и его помощника никак нельзя. Нам попался кубинец Мигель. Видите, вот он на фотографии, позади нас. В Майами полно кубинцев, есть и кубинская мафия…

— А это что? — Глеб продолжал тыкать пальцем в один из снимков.

— О, это такая фишка была! Мы поймали акулу. Маленькую, правда, но настоящую.

— На червя? — с недоверием спросил Левка.

— На какого червя?! В океане ловят на сквида.

— На кальмара, — рассеянно пояснил Глеб. — Вы что, эту акулу распотрошили?

— Точно, — сказал довольный Виктор. — Ну, не мы сами, конечно, а Мигель. У нее в желудке была консервная банка из-под копченых мидий и еще одна потрясающая вещь.

— Какая? — с интересом спросила Полина.

— Да, какая? — поддакнул Левка.

Виктор выдержал драматическую паузу, а потом сказал:

— Медальон.

— Вот этот, который ты на снимке держишь в руке? — еще раз уточнил Глеб.

— Точно. Красивый медальон, тяжелый, и цепочка такая необычная. Я имею в виду — особенного плетения. Мигель сказал, что раз мы поймали акулу, все содержимое ее желудка тоже наше. Мишка сразу решил, что медальон должен принадлежать мне.

— А почему? — с интересом спросил Левка.

— Не поверишь, но там в середине — да вот, посмотри, тут хорошо видно — были вырезаны буквы. В и А. Прямо как будто для меня. Виктор Астахов. Представляете, какое совпадение?

— А где сейчас этот медальон? — задумчиво спросил Глеб, пиратски щуря один глаз.

— Ну… — Виктор мгновенно помрачнел. — Я отдал его Алене. Вернее, она его сама взяла. Я и не думал его дарить.

— То есть ты хочешь сказать, что накануне своей гибели Алена унесла с собой этот медальон?

— Да. А что?

— Неужели ты ничего не понимаешь?!

— И я ничего не понимаю, — признался Левка.

— Ну что вы как маленькие! — не выдержал Глеб. — Если Алена вечером пошла в «Коломбину» и повесила на себя это украшение, то все встает на свои места!

— Ты так считаешь? — с сомнением спросил Виктор. — А я что-то не догоняю.

— Слушайте все, — оживился Глеб. — Надо всего лишь построить логическую цепочку.

— Согласен! — воскликнул Левка с энтузиазмом.

— Лучше ты строй, — внесла предложение Полина, — а мы послушаем.

— Итак, — сказал Глеб, — давайте вспомним, с чего все началось.

— С телефонного звонка, — мрачно ответил Виктор.

— Верно. С телефонного звонка и с похищения Алены. Сначала ты подумал, что тебя приняли за кого-то другого, но потом отказался от этого предположения — ведь похитили именно твою девушку. Так?

— Ну.

— Теперь давай зайдем с другой стороны. Некий человек, инициалы которого начинаются с букв В и А…

— Или с Би и Эй, — вмешалась Полина.

— Именно. Так вот, я думаю, что этот человек в настоящий момент покоится на дне океана. Конечно, — быстро добавил он в ответ на робкий протестующий Левкин жест, — он мог просто обронить медальон в воду. Но это настолько маловероятно, что мы не будем останавливаться на этой версии, — Почему? — сварливо спросил Левка. — Не так уж много народу тонет в океане.

— Потому что это медальон с ангелом, обратили внимание? Судя по оригинальности и тонкой работе, он был сделан на заказ. И я уверен, владелец носил его как амулет постоянно, не снимая. Но поскольку украшение оказалось в желудке акулы, хозяин, вероятнее всего, утонул.

— Допустим, — согласился Виктор.

— Теперь представим себе ситуацию. Этот человек, будем называть его для краткости Би Эй, имел непосредственное отношение к бандитской группировке, одна часть которой базируется в Москве, а другая — во Флориде. Как я говорил раньше, флоридские спецы крадут на своей территории автомобили и в контейнерах с одеждой, по документам благотворительного фонда, привозят их в Россию. Здесь партнеры иномарки выгодно продают. И часть выручки отсылают обратно во Флориду.

— Похоже на сюжет для фильма, — первой поразилась Полина.

— Скорее всего, это правда, — спокойно сказал Глеб. — Но нас в этой ситуации интересует в первую очередь этот самый Би Эй. Можно предположить, что никто из бандитов до сих пор не знает, что с ним случилось. Он пропал. Исчез и все. И еще. У этого Би Эй было с собой нечто такое, что бандитам очень хочется получить обратно.

— Часть выручки за машины! — воскликнул Виктор. — Возможно, Би Эй был курьером, который перевозил деньги из Москвы во Флориду. По какой-то причине он утонул вместе со своим грузом.

— А тебя приняли за него, — закончил свою мысль Глеб.

— Но почему?!

— Из-за медальона. Думаю, дело обстояло так. Бандиты, одним из мест сосредоточения которых, как мы выяснили, является бар «Коломбина», были заняты поисками своего пропавшего курьера. Возможно, они считали, что он остался в Москве.

— Ты думаешь, он был русским?

— Понятия не имею. Но это не суть важно. Итак, они ищут его, но безрезультатно.

— А косточки курьера тем временем обгладывают акулы, — печально сказал сентиментальный Левка.

— Прекрати! — прикрикнула на него Полина. — Это просто отвратительно.

— Но ведь это правда! — обиделся тот.

— И вдруг, — Глеб сделал паузу и обвел глазами всех присутствующих, — в этом самом баре появляется девушка, на шее у которой висит медальон пропавшего курьера. Я уже говорил, что скорее всего украшение было талисманом бедняги Би Эй, и он никогда его не снимал. Что бы вы сделали на месте бандитов?

— Схватили девушку, — без запинки ответил Левка, — и спросили, откуда у нее эта вещь.

— Они ее схватили и спросили, — подтвердил Глеб. — И что она ответила, как вы думаете?

— Что этот медальон, — сказал побледневший Виктор, — она взяла у своего приятеля сегодня утром.

— Прямое попадание! — одобрительно кивнул Глеб. — Ребята по-быстрому выясняют, где находится этот приятель и как его зовут. Алена отвечает, что зовут его Виктор Астахов. И что должны подумать бандиты?

— Что сбежавший с деньгами курьер скрывается в Москве под именем Виктора Астахова! — воскликнула Полина.

— Точно. Они едут по тому адресу, который дала им Алена, окружают дом и, вероятно, чтобы избежать лишнего шума, звонят своему курьеру с требованием вернуть деньги по-хорошему.

— А там оказываюсь глупый я, — хмуро заметил Виктор.

— Не глупый, а находящийся в полном неведении, — поправил его Глеб.

— И уж конечно, речь шла не о пятидесяти тысячах баксов, — вклинился со своим замечанием Левка. — Вот откуда такая настойчивость!

— Короче говоря, Алену как свидетельницу убирают и поднимаются в квартиру Виктора, который успел раньше спокойно уйти из дома и отправился в институт. Потому что пост, установленный возле подъезда, должен не дать уйти кому? Правильно, Би Эй. Они знают его в лицо, а на Виктора, естественно, не обращают внимания.

— Они зашли ко мне в квартиру, все там перерыли…

— И обнаружили документы, свидетельствующие о том, что некоторое время назад, совсем недавно, кстати сказать, Виктор делал пластическую операцию.

— Вот блин! — воскликнул Левка, звонко хлопнув себя по коленкам. — Теперь до меня дошло.

— Уверен, что они проинспектировали твои, Витя, фотоальбомы. Но все равно захотели иметь подтверждение тому, что сбежавший Би Эй приобрел теперь внешность некоего Виктора Астахова, которого, ясный пень, он убил с целью занять его место. За подтверждением один из бандитов, теперь мы знаем — его фамилия Густов, отправляется в клинику к доктору Соловейчику, потому что именно он делал Виктору операцию.

— Скорее всего, Густов сначала ему позвонил, — высказал предположение Виктор. — Соловейчик оставил сообщение на моем автоответчике. Сказал, что кто-то мной интересуется. Уж не знаю, зачем он меня предупредил. Может быть, его заставила профессиональная этика. Клиника ведь частная. Так что пациенты — превыше всего.

— Глеб, это невероятно! — сказала Полина. — Ты просто сосредоточился и весь клубок размотал. Теперь кажется, что истина лежала на поверхности.

— Вот именно, что только кажется. Во-первых, связать благотворительный фонд с баром и крадеными машинами никому в голову не придет. Тамошние работники чисты, как горные фиалки. В определенной среде ходят слухи, что ребята из «Коломбины» занимаются крадеными машинами. И только мы, случайно обнаружив ниточку, тянущуюся от бара к фонду, смогли присобачить нелегальный автобизнес к «Линии добра». Не знаю, что заставило Густова поехать в офис фонда лично. Может быть, какое-то чрезвычайное происшествие. Уверен, это было событие из рада вон выходящее, раз даже хозяин бара Митрофанов записал телефон Ракитина, директора фонда, определенным образом зашифровав его. То, что Полина оказалась в нужном месте и в нужное время, можно считать исключительным везением, которое и позволило мне во всем разобраться.

Полина в ответ неуверенно улыбнулась. Она так и не рискнула сообщить про рыжего. И про все, что произошло с ней на самом деле. «Похоже, — подумала она, — это сейчас уже не играет никакой роли. Вот только если рыжий — телохранитель Густова, то почему он отпустил меня, а не увез с собой? Или не убил сразу? Где-нибудь на улице? Я бы просто упала на асфальт, и пока прохожие сообразили бы, что произошло, убийца мог спокойно уйти. Он ведь следил за мной. Или он мог подойти к машине в тот момент, когда я ждала Густова у кафе. Подсел бы на пассажирское место, сунул ствол мне в живот и приказал ехать прочь из города. Да мало ли способов!»

— Что тебя так сильно беспокоит? — спросил Глеб, пристально глядя на сестру.

— Ты еще спрашиваешь! — Полина постаралась выкинуть из головы пугающие мысли. — Ты нарисовал просто устрашающую картину. Члены международной преступной группировки уверены, что Виктор — их собственный курьер, укравший большую сумму денег. Они охотятся за ним, чтобы вернуть деньги и, естественно, убить отступника. Как мы можем этому помешать? Прийти к Ракитину и сказать: «Вы знаете, Витя тут совершенно ни при чем. Он не ваш курьер!»

— Иными словами, — вздохнул Виктор, — человек, который попытается прояснить ситуацию, тут же будет уничтожен, как опасный свидетель.

— Вот именно.

— У нас есть другой путь, — неуверенно сказал Левка. — До открытия выставки осталось всего ничего. Надо по-быстрому закруглить работу, продать программу и с полученными деньгами затеряться где-нибудь в южных странах.

— Не говори глупостей! — одернула его Полина. — Четыре человека не смогут нигде затеряться. Во-первых, для этого нужна гораздо большая сумма. Во-вторых, никто не гарантирует, что вы ее вообще получите.

— И в-третьих, и в-четвертых, — вздохнул Виктор. — Если мы пустимся в бега, жизнь каждого из нас будет сломана. Я этого не хочу.

— И я не хочу, — сказала Полина, окинув взглядом Виктора.

Глеб обреченно прикрыл глаза: «Нет, она явно втюрилась в этого охотника за акулами, — подумал он. — Как некстати, черт побери!»

— Почему бы нам, имея такую четкую картину случившегося, — внезапно вдохновился Левка, — не обратиться в органы? Они все проверят и примут меры!

— У нас нет доказательств, — коротко ответил Глеб. — Поэтому, как только мы расскажем эту историю, Витьку тут же загребут.

— Почему?

— Потому что все началось с убийства Алены. Дело не раскрыто. И тут он со своей версией похищения, угроз по телефону и так далее. Нет, идти в милицию очень стремно. Как я уже и говорил, единственный приемлемый выход — раздобыть реальные доказательства существования и деятельности банды, и уж тогда общаться с органами.

— Есть какие-нибудь идеи? — спросил Левка.

— Если из Майами в контейнерах с одеждой везут краденые машины, то куда их потом доставляют?

— Не знаю, — сказал Глеб. — Но поскольку у меня есть еще дела с руководством фонда, попытаюсь это выяснить.

— Должны существовать какие-то документы, по которым можно проследить путь контейнеров, загруженных в Майами.

— Наверняка эти бумаги тщательно прячут, — предположила Полина.

— Думаю, ты ошибаешься, — сказал Глеб. — Это самая обычная деловая документация. Ведь речь идет об одежде для бедных и сирот. Зачем что-то прятать?

— И все равно: просмотреть такие документы человеку с улицы достаточно проблематично, — пожала плечами Полина.

— Я не зря втянул тетку Дарью в грандиозное мероприятие с бесплатными обедами. Стану временным партнером фонда. Не знаю, что получится с кормежкой, но зато у меня появился повод бывать в офисе «Линии добра». И я воспользуюсь этим в ближайшем обозримом будущем. Теперь у меня есть конкретная цель. Я должен узнать, куда приходят контейнеры с одеждой и в какое место их переправляют по прибытии.

— А дальше? — спросила Полина.

— Дальше мы проверим весь маршрут и выясним, где именно из них извлекают автомобили. Если им перебивают серийные номера, то в банде должен быть специалист. И место, конечно, где лишний автомобиль ни у кого не вызовет подозрений. Ну, не мне вам объяснять. Все грамотные, газеты читаете, телевизор смотрите.

«Интересно, — думала между тем Полина, — когда рыжий засек меня на Манежной, он знал, что я хозяйка того самого домика в Соколовке, где он разыскивал Виктора? Может быть, он просто блефовал, когда сказал, что ему известно, кто я? А на самом деле думал, что я какая-нибудь ревнивая любовница Густова, которая следит за ним из личных соображений? И вообще. Откуда рыжий узнал адрес домика в Соколовке, ведь он записан на имя моего бывшего мужа? Все так подозрительно. Может быть, стоит признаться Виктору? Или Глебу? Нет, брат меня сразу убьет».

— О чем ты думаешь? — раздраженно спросил Глеб, заметив, что его сестра отключилась.

— О… О том, что в этих комнатах хорошо бы основательно прибраться. Мы вчетвером здесь едим, спим и устраиваем совещания. Думаю, на сегодня стоит закончить беготню по городу. Вы занимайтесь своей программой, а я немножко поработаю уборщицей.

И Глеб, и Виктор отнеслись к ее предложению с подозрением. Только доверчивый Левка не почувствовал никакого подвоха и принялся грызть свежий карандаш.

— Такое впечатление, — тихо сказал Виктор Глебу, когда Полина вышла из лаборатории, — что твоя сестра чего-то боится.

— Так ты тоже это заметил?

— Если она скажет, что решила остаться здесь ночевать…

В этот момент Полина возвратилась в комнату с ведром в одной руке и тряпкой в другой.

— Знаете, наверное, я сегодня тут переночую. Хочу быть в курсе всего.

Глеб и Виктор тревожно переглянулись.

— Мне это не нравится, — пробормотал Глеб. — Сдается, сестрица что-то скрывает. Придется тебе, Витя, поговорить с ней по душам.

— Мне?!

Глеб окинул Виктора хмурым взглядом:

— Ты единственный, кому она скажет правду.

— Почему? — с глупым лицом спросил Виктор.

— Потому.

— И вообще: что ты все время смотришь на меня с таким видом?

— С каким — таким?

— Как будто ты пришел в магазин покупать кухонный комбайн и увидел на полке устаревшую модель. С одной стороны, тебе нужен этот комбайн, а с другой — он тебе ужасно не нравится.

— В этой сложной аллегории, как я понимаю, комбайн — это ты?

— Вот именно.

Глеб усмехнулся. Надо отдать должное Витькиной проницательности. Хотя проницательность у него однобокая. То, что Глеб стал странно на него посматривать, это он заметил. А взгляды Полины, которыми она постоянно награждает его, игнорирует.

— Не обращай внимания, — он похлопал Виктора по плечу. — Это издержки мыслительного процесса. Когда я о чем-нибудь думаю, то становлюсь странным. А сейчас я думаю о тебе.

— Понятно.

— Кстати, я тут обмозговал… Документы, которые нам нужны, наверняка проходят через секретаршу.

— С которой я разговаривал по телефону?

— Да. Так вот, эта девица — пожалуй, самое слабое звено. Она состоит из ног, глаз, губ, незатейливой прически и пары килограммов косметики.

— Хочешь сказать, мне все-таки придется с ней познакомиться поближе?

Глеб кинул задумчивый взгляд в сторону сестры, которая усердно терла тряпкой стол, и вяло возразил:

— Да нет, кажется, это придется сделать мне.

* * *

Ракитин быстрыми движениями стряхнул с пальто капельки дождя и забрался в машину, затолкав перед собой объемистый портфель с бумагами и бутылкой дорогого коньяка, который сам купил после обеда во французском магазине.

— За город, — коротко приказал он шоферу, устраиваясь поудобнее.

Дом на Рублевке, который он выстроил несколько лет назад, со стороны казался небольшим и не слишком вызывающим. Специальный проект. Зато внутри было все, что душе угодно, включая подземный гараж. Ракитин почти никогда не приглашал на свою территорию деловых партнеров. Но сегодня особенный случай. Поглядев на часы, он подумал, что времени вполне достаточно, чтобы как следует подготовиться к встрече.

Гость, которого он ждал, занимал весьма ответственный государственный пост и устранял все недоразумения, которые возникали в ходе ведения бизнеса. Их общего бизнеса. Он с самого начала настаивал на том, чтобы Ракитин держал его в курсе всех дел. После визита Густова Валентин Борисович никак не мог успокоиться. Он был не правомочен один принимать решения. А Густов требовал принять срочные меры. Пришлось звонить партнеру и просить о свидании.

Дома Ракитин переоделся в брюки и пуловер, позвонил жене и принялся растапливать камин. На столе уже стояли поднос с рюмками и простенькой закуской, большая хрустальная пепельница, зажигалка и пара свечей в массивных граненых подсвечниках.

Когда к дому подъехала машина, Ракитин мгновенно поднялся на ноги. Едва затих мотор, он уже открыл дверь и остановился на пороге, ожидая, пока гость поднимется на крыльцо. Тот вошел с улыбкой и поздоровался с хозяином за руку.

— Привет, Валентин. О, коньячок! Хорошо, что не валерьянка. Значит, ничего катастрофического, насколько я понимаю?

Степану Евгеньевичу Таволгину было около шестидесяти. Невысокий, кругленький и улыбчивый, он походил на Хрюшу. Наливные щеки и маленькие веселые глаза довершали иллюзию. Казалось, ничто не может заставить его впасть в уныние.

— Степан Евгеньевич, у нас проблема, — осторожно сказал Ракитин, как только пригубили коньяк.

— Это я уже понял. — Таволгин еще раз приложился к рюмке, зажмурился, потом открыл глаза и коротко спросил:

— Кто?

— Густов.

— Олег?! — Брови Степана Евгеньевича поползли вверх. — Чего он хочет?

— Он хочет невозможного.

— Давай поконкретнее, — поморщился тот. — Не виляй. Не надо меня готовить, как барышню к первому свиданию.

— Он желает, чтобы мы отдали долг партнерам во Флориде.

— До-о-олг? — протянул Таволгин. — А он его нашел, этот долг?

— В том-то все и дело, — возбужденно заговорил Ракитин, отбросив показную сдержанность. — Густов считает, что ловля курьера — дело слишком шумное. Что мы привлекаем к себе чересчур много внимания. — Он понизил голос до шепота:

— Ему пришлось избавиться от двух человек.

Таволгин хмыкнул:

— Это его работа. Для того и нанят был. Лучший специалист, елки-палки! С чего он вдруг разнылся?

— Он не разнылся, а просто… просто озверел. Стал наезжать на меня. Говорит, слишком много следов по одному делу. Он не привык так работать.

— Пусть все подчистит — и дело с концом.

— Я то же самое ему сказал.

— А он что?

— А он ответил, что из-за нашей жадности может накрыться весь бизнес.

— Из-за нашей?

— Ну, из-за моей!

— Не «ну», Валентин. Густов ничего не должен обо мне знать. Никто не должен.

— Я просто оговорился, — смутился Ракитин.

— Ладно. А ты сам что думаешь?

— Если мы хотим защититься со всех сторон, то лучше, конечно, поступить так, как он говорит. Но дело ведь не только в том, что придется отдать свои деньги.

— Я знаю, в чем проблема. Чтобы приготовить посылку и найти нового курьера, понадобится много времени. А американцы требуют свою долю прямо сейчас. Хотя это был их курьер.

— Но он до пункта назначения не добрался, — пробормотал Ракитин.

— Это вовсе не означает, что мы причастны к его исчезновению.

— Мы тысячу раз говорили, что риск должен быть общим, но когда дошло до дела, начались всякие сложности.

— И как ты предлагаешь поступить с Густовым?

— Я понятия не имею! — Ракитин нервно промокнул губы салфеткой.

— Вот что. Скажешь ему, что мы прекращаем поиски курьера. Пусть ляжет на дно. Найдешь другого человека.

— Вы шутите, Степан Евгеньевич? Специалисты такого уровня на дороге не валяются. Где же я его найду?

— Ты меня спрашиваешь? Ну-ну, Валентин. В момент, когда жизненный уровень граждан упал до предела, задавать подобные вопросы по меньшей мере смешно.

— Хорошо, — кивнул Ракитин. — Я дам Густову команду лечь на дно.

— А если он этим не удовлетворится и будет настаивать на том, чтобы мы вернули американцам деньги, — светским тоном сказал Степан Евгеньевич, — убери его.

Ракитин едва заметно поежился.

— Или ты тоже считаешь, что надо возместить американцам их потери?

— Да нет, я как раз наоборот…

— Ну, вот и решили. Поеду-ка я домой, Валентин. Хоть у тебя здесь и уютно, но чем меньше я буду светиться, тем лучше. — Он растянул губы так, что щеки врезались в глаза, и тряско рассмеялся:

— Ты меня компрометируешь!

Ракитин слабо хохотнул в ответ. Сейчас этот тип отправится домой, возвратится к своей респектабельной жизни. А ему придется утрясать все проблемы лично. Когда Таволгин отбыл, хозяин дома схватился за телефон. Он собирался сразу же расставить все точки над quot;iquot;, переговорив с нужными людьми. Он не хотел, чтобы Олег Густов со своей опасной улыбочкой из-под усов завтра утром снова появился в офисе фонда.

* * *

— А где ребята? — спросила Полина, водружая на стол сумки с продуктами.

— Левка отправился утрясать вопрос о продлении аренды лаборатории.

— А Виктор?

— Ушел, — коротко ответил Глеб.

— Куда это? Мы ведь договорились, что он не будет больше рисковать и выходить на улицу! — возмутилась Полина.

— Знаешь, мы тут подумали и решили, что мне с моим скудным опытом секретаршу не охмурить, — соврал Глеб. — Левка со своими завиральными теориями относительно знакомств тоже внушает определенные опасения. Так что остался один Витька. Да не волнуйся ты так! — участливо сказал он, заметив, как побледнела Полина. — Он не собирается входить прямо в офис. Подкараулит девицу на улице. Уж она-то точно не в курсе махинаций, которые проворачивает верхушка фонда. И лицо Виктора, ежу понятно, ей совершенно незнакомо.

Глеб врал самым наглым образом. На самом деле Виктор находился в этом же здании этажом ниже — он вместе с Левкой ушел к хозяйственникам. Так что первоначальный план оставался в силе. Именно Глеб должен был ехать в «Линию добра» и охмурять секретаршу. Но ему захотелось проверить — правда ли, что его сестрица втюрилась в Виктора? Если это действительно так, она сейчас взовьется до потолка.

— С какой это стати вы все перерешали без меня?! — закричала Полина, топнув ногой. Изумленный Глеб заметил, что на глаза у нее даже навернулись слезы. — Вы, мужики, всегда так: ни о чем с вами нельзя договориться! А ты? Как ты смеешь рисковать своим лучшим другом только потому, что до сих пор не научился флиртовать с бабами?

— Что это ты так раскудахталась? — ехидно спросил Глеб.

— Ничего! — Полина развернулась и пошла к выходу.

— Куда ты?

— Забыла купить молоко, — не оборачиваясь, буркнула она.

— Будь осторожнее! — крикнул Глеб и посмотрел на часы. У него в запасе было еще минут пятнадцать.

Сначала он откинулся назад, закинув ноги на соседний стул, а руки за голову. Просвистел куплет веселой песенки и усмехнулся. Втюрилась! Без всякого сомнения. Потом зазвонил телефон, и Глеб потратил некоторое время на никчемную болтовню. Опять посмотрел на часы. Рабочий день в фонде скоро закончится, надо ехать. Тут он почувствовал урчание в желудке и, решив перед уходом чем-нибудь подкрепиться, подошел к сумкам, оставленным Полиной на столе. Заглянул внутрь. Прямо сверху, на бумажных свертках, лежал пакет молока.

В голове Глеба все немедленно прояснилось. «Ах ты, мать честная! — всполохнулся он. — Моя сестрица поехала к фонду разыскивать Витьку! Ну и дал я маху!» Он мгновенно забыл о голоде и, на ходу натягивая куртку, побежал по ступенькам вниз. «Жигули» с наблюдателями по-прежнему пылились на стоянке, но на Глеба, впрочем, как и на Левку, до сих пор никто не обращал внимания. Так что он не стал утруждать себя конспирацией и, схватив первого попавшегося частника, велел гнать к месту назначения со всей возможной скоростью.

Когда они влетели на знакомую стоянку перед старым кирпичным зданием, Глеб сразу же увидел свою машину, аккуратно припаркованную в самом уголке размеченного асфальтового прямоугольника. Расплатившись с шофером, он вылез на улицу и, тревожно озираясь, двинулся в сторону машины. Полины там не было. Ее вообще нигде не было. Больше всего Глеба озадачило то обстоятельство, что его сестра оставила дверцы открытыми. Даже окно со стороны водителя было наполовину опущено. «Или она где-то рядом, откуда ей видно собственную тачку, или с ней что-то случилось». Думать о плохом не хотелось, но ничего хорошего на ум не шло.

Глеб стал ругать себя последними словами. «Ну и дурак! — бормотал он, бегая по периметру стоянки и то и дело запуская пальцы в остриженные волосы. — Зачем я это сделал? Теперь, выходит, я один во всем виноват. И спрос будет только с меня. Господи, что с ней могло случиться?»

Он заметил секретаршу Веронику, которая в положенное время мотыльком выпорхнула из подъезда и походкой соблазнительницы прошествовала мимо. Глеб поднял воротник куртки, чтобы она его случайно не узнала. Сейчас не время любезничать и разживаться информацией. Где искать Полину?

Когда на улице стемнело и здание погрузилось в темноту, он все-таки решился оставить свой пост и отправился назад к ребятам. Побитой собакой возвратился он в лабораторию. Первым его увидел Левка и, по-своему расценив угрюмое выражение его лица, радостно сказал:

— Что, она тебя отшила?

— Кто? — непонимающе спросил Глеб.

— Как — кто? Секретарша!

Какая, к черту, секретарша? — взревел Глеб. — Полина пропала.

* * *

Выскочив из института, Полина вихрем пронеслась к машине и, повернув ключ в замке зажигания, нажала на газ. Интересно, где Виктор поджидает эту секретаршу? Если верить описанию Глеба, там должно быть что-то суперсексапильное на длинных ногах. Есть два пути: или вообще помешать Виктору встретиться с этим совершенством, или издали понаблюдать за его действиями. Выдержит она подобное представление? Одно дело — не видеть Виктора и ничего о нем не знать. Жить воспоминаниями и мечтами. И совсем другое — воочию следить за тем, как он крутит роман прямо у нее на глазах.

Размышляя таким образом, Полина с напряженным вниманием осматривала окрестности. Виктора нигде не было. «Надо пойти другим путем, — подумала она. — Придется немного поиграть в детектива. Если бы я оказалась на месте Виктора, — стала соображать Полина, — где бы я ждала эту девицу? Так, чтобы она меня заранее не увидела и можно было подготовиться к штурму? И еще, чтобы на меня не обращали внимания сотрудники фонда, закончившие свой рабочий день? Пожалуй, вон там».

Она имела в виду старый каменный фонтан, который — можно голову дать на отсечение — не работал даже летом: такой у него был запущенный вид. Если спрятаться между ним и углом здания, получится отличный наблюдательный пункт. Там, кстати, даже нет асфальтовой дорожки, так что ни один любитель сокращать расстояния не сунется в непролазную грязь.

Не спуская глаз с фонтана, Полина выбралась из машины и прогуливающимся шагом двинулась к нему. Когда она была уже совсем близко, ей почудилось, что на земле шевельнулась тень. Значит, Виктор действительно там! Правда, если Полина появится перед ним неожиданно, он может здорово испугаться. Надо сделать крюк, чтобы не столкнуться с ним нос к носу.

Она изменила направление и забрала немного в сторону. Дальше все произошло очень быстро. Сделав несколько шагов, Полина увидела человека, который прятался за фонтаном. Но это был не Виктор, а какой-то тип весьма подозрительной наружности с пистолетом в руке. Он держал его дулом вниз и явно выжидал. Черные джинсы, темная куртка и круглая вязаная шапочка, натянутая по самые брови. Он стоял к Полине вполоборота и, судя по всему, ее не замечал. Все его внимание было сосредоточено на двери подъезда.

Полина непроизвольно отшатнулась назад. И в ту же секунду увидела, что из двери выходит не кто иной, как человек с усами. Густов. Ветер сегодня был холодным, и усатый на ходу принялся застегивать плащ. Полина поняла, что он успеет застегнуть максимум одну пуговицу. А потом прогремит выстрел. Человек в черной куртке напрягся и весь подобрался, выставив пистолет перед собой. От подъезда его вряд ли было видно.

Совершенно непроизвольно Полина метнулась назад, к стоянке, не обратив никакого внимания на то, что прямо позади нее рычит автомобиль. Нога Густова опускалась с одной ступеньки на другую, когда Полина, повинуясь внутреннему инстинкту, что было мочи заорала:

— Густов! Берегись!

Тотчас же он вскинул голову и на секунду встретился с ней глазами. Одновременно с ее криком раздался негромкий хлопок. Густов молниеносно метнулся в сторону, а на Полину кто-то накинулся сзади и зажал ей рот рукой в кожаной перчатке. Она замычала и попыталась вырваться, брыкаясь изо всех сил. Тогда ее ударили по голове и уже бесчувственную потащили к заранее подогнанной машине.

* * *

— Это я, я во всем виноват! — кричал Глеб, шарахая себя по лбу костяшками пальцев, сжатых в кулак. — Дубина, решил провести психологический тест! И вот — пожалуйста! Полина пропала, нет ее, исчезла! Я чувствую, я знаю, что с ней случилось что-то ужасное!

— Давай-ка без истерик, объясни толком, что за тест, и вообще, что произошло, пока нас не было! — потребовал Левка.

Осунувшийся Виктор кусал нижнюю губу, пытаясь погасить панику. Внутри у него все тряслось и дрожало. Не глядя, он нащупал сигареты на столе и, неосторожно перевернув пачку, все их высыпал на пол.

— Я проводил тест на Витьку! — едва не плача, ответил Глеб.

Сигарета, которую Виктор ценой невероятных усилий все-таки приклеил к нижней губе, тут же отвалилась и полетела вниз.

— Прости? — вскричал взвинченный Левка. — Что это за тест на Витьку? А?

Глеб метнулся к Виктору и, не обращая внимания на его слабое сопротивление, схватил за грудки, смяв в кулаках свитер. После чего заговорил жарко и взволнованно:

— Я вдруг увидел то, чего раньше не замечал. Моя сестра влюблена в тебя по уши. Сначала я подумал, что ошибаюсь. Но чем дольше наблюдал, тем очевиднее все становилось.

Виктор, вытаращив глаза, молча смотрел на друга.

— Открыл Америку! — закричал взбешенный Левка. — Я это понял еще лет десять назад. И Витька наконец тоже!

— Я?! — переспросил тот, часто моргая. — Я не понял. Честно говоря, я и сейчас еще не все понимаю.

Глеб выпустил Витькин свитер и нервно разгладил его двумя руками:

— Значит, слушай сюда. Я сказал Полине, что ты уехал на встречу с секретаршей.

— Господи, зачем?

— Чтобы посмотреть, — рявкнул Глеб, — расстроится она или нет.

— О, боже мой! — завел глаза Левка. — Какой кретин!

— Кретин, согласен.

— Она расстроилась? — с каменным лицом спросил Виктор.

— Она была в трансе. И, пока я чухался, удрала.

— Ты рассудил, что она поехала к офису благотворительного фонда, и бросился следом?

— Ну, да. И нашел там… Нашел…

— Что? Говори же, не тяни!

— Нашел свою брошенную машину. Полины в ней не было. И никаких следов. Никаких!

— Ты расспрашивал людей вокруг?

— Каких людей? Рабочий день давно кончился. Посмотри за окно.

— Так. Нам придется идти в милицию и рассказывать там всю историю. Причем рассказывать так убедительно, чтобы они поверили и начали действовать прямо сейчас, — жестко заявил Виктор. — Сами мы не в состоянии найти Полину. Будем смотреть на вещи реально.

— У нас есть все координаты Митрофанова, — робко напомнил Левка. — Может быть, стоит сначала проверить его квартиру и дачу?

— Это займет слишком много времени.

— А ну-ка, собирайтесь, — скомандовал Виктор тоном, не допускающим возражений. — Совсем недавно моя нерешительность стоила жизни Алене. Я больше не стану сидеть перед телефоном в надежде, что кто-нибудь позвонит и что-нибудь скажет. Или что ситуация разрешится сама собой.

— Будь готов к тому, что в милиции тебе не поздоровится, — предостерег Глеб, рассовывая вещи по карманам куртки.

— Так мне и надо, — сказал Виктор. — Отпуск лучше всего проводить, на Клязьме с удочкой из ивового прута и банкой червей, а не понтить по Америкам. Иначе сам, в конце концов, окажешься у кого-нибудь на крючке.

* * *

Первое, что почувствовала Полина, придя в себя, это холод. Он наползал откуда-то сверху. Не сразу она сообразила, что у нее на лбу лежит полотенце со льдом. Немного подрожав ресницами, Полина открыла глаза и поводила ими по сторонам. Обстановка комнаты, в которой она находилась, была впечатляющей. Кругом стояла мебель темного дерева, и каждая мелочь, дополнявшая интерьер, отличалась безупречным исполнением и изяществом. Дверь в комнату была закрыта, но где-то за стеной, вероятно, на кухне, какой-то мужчина разговаривал по телефону и смеялся. «Наверняка меня заперли на ключ, а судя по тому, что в окнах торчат верхушки деревьев, это не первый и даже не второй этаж. А жалко».

Полина осторожно сняла лед с головы и села на кровати. Ее не убили. Это хорошо или плохо? Если бандиты собираются ее пытать и мучить, то плохо. А если они вообще не планируют ее убивать, то хорошо. Надо это выяснить. Но очень уж боязно. «Полежу еще немного», — подумала она и снова упала на подушки. Натянула плед до самого подбородка и уже собралась было заплакать, как вдруг дверь приоткрылась и в комнату всунулась рыжая веснушчатая физиономия.

— Это вы! — воскликнула Полина.

Искорка радости, озарившая ее лицо, не осталась не замеченной рыжим типом, который теперь вошел в комнату весь целиком. Он, конечно, не подозревал, что Полина, считавшая его телохранителем Густова, ждала от него благодарности за спасение хозяйской шкуры.

— Это действительно я, — ответил он, пряча руки в карманы брюк. — Крепкая же у вас башка! Всего сорок минут беспамятства — и, пожалуйста, уже готовы к новым подвигам!

— Сорок минут? — недоверчиво спросила Полина. Ей казалось, что она была в отключке по меньшей мере сутки.

— Мы только что приехали. Ни один кубик льда еще не успел растаять на вашем челе.

— Зачем вы меня стукнули? — обиженно спросила Полина. — Если бы не я, ваш Густов уже был бы трупом.

— Мой Густов? Вот это мило! Он такой же мой, как и ваш.

— Да-а?

— Да. И не стройте мне глазки. Мне по штату не положено реагировать на смазливых девиц. Вообще-то, в каждом нестандартном деле смазливые девицы попадаются пачками. Не могу же я со всеми флиртовать.

Полина с трудом понимала, что он такое несет.

— Чего вам от меня надо? — подавленно спросила она.

— А ничего. Просто я вас изолировал. Властью, данной мне государством, так сказать. Чтобы вы, лапочка, не лезли куда не следует. Один раз я предупредил вас по-хорошему. Но вы не послушались.

Полина оперлась на локти и снова приняла вертикальное положение. Рыжий тип не пытался ей помочь и все так же стоял поодаль, не вынимая рук из карманов.

— Как вас зовут? — начальственным тоном спросила она, как будто это не он шарахнул ее по голове и притащил неизвестно куда, а наоборот.

— Константин Самойлов, будем знакомы. А как вас зовут, я знаю.

— Что я такого сделала, — спросила Полина, — что вам пришлось меня изолировать? Спасла жизнь Густову?

Рыжий наконец сдвинулся с места и, сделав пару шагов, опустился на соседнее кресло.

— Еще раз засветитесь, и вас просто убьют, — ровным голосом пообещал он, потягиваясь. — Вы даже представления не имеете, во что влезли.

— Я-то как раз имею, — пробормотала Полина.

— Может быть, поделитесь своими соображениями? — предложил Самойлов, следя за тем, как Полина поднимается на ноги.

— С какой стати?

— Хотите что-то за это получить?

— Разумеется, жизнь и свободу, — патетически сказала Полина. И без всякого перехода спросила:

— Зачем вы за мной следили?

— Я следил вовсе не за вами, глупая вы голова.

— А за кем, за Густовым?

— И за ним в том числе. Кстати, может быть, мне все-таки стоит представиться по всей форме?

— Кажется, я уже и так догадалась, что вы из органов.

— Надеюсь, вас это радует.

Полину это и в самом деле радовало. Однако кое-какие сомнения в правдивости его слов оставались.

— А доказательства? — спросила она.

— Вы, главное, скажите, что является для вас доказательством?

— Возможность увидеться с братом.

— Хорошо. Только с одним условием. Вы расскажете мне, зачем затеяли всю эту возню вокруг благотворительного фонда.

У Полины радостно замерло сердце. Неужели рыжий действительно из органов?

— Так я могу позвонить? — осторожно спросила она.

— Давайте. — Самойлов взял со столика, стоявшего возле окна, телефонный аппарат и поставил на кровать рядом с Полиной.

«Ребята наверняка меня уже хватились, — подумала та, поежившись. — Интересно, не наделают ли они в честь этого глупостей? Или прошло слишком мало времени?»

Телефон зазвонил в тот самый момент, когда Глеб дрожащими руками закрывал дверь в лабораторию. Услышав пронзительную трель, он выронил ключи и метнулся обратно.

— Да? — крикнул он, схватив трубку. Виктор и Левка с напряженным вниманием следили за его реакцией, пытаясь догадаться, кто звонит. — Только не говори мне, — завопил Глеб, брызжа слюной, — что все это время ты стояла в очереди за молоком!

— Слава тебе, господи! — пробормотал Левка, резко выдыхая воздух. — Это она!

Виктор тоже выдохнул и только тогда заметил, что напряжение его отпустило.

— Я слушаю тебя, слушаю! — громыхал Глеб. — Не буду я ничего записывать, все запомню.

* * *

— Итак, что это была за девица и куда она подевалась? — зло спросил Ракитин, наклоняясь через стол к собеседнику.

— Я не в курсе ваших дел, — безразлично ответил тот, отхлебывая колу из запотевшего стакана. — Может быть, это была его любовница. Вам лучше знать.

— Я рискую головой, встречаясь с тобой, — прошипел Ракитин, — так что давай, Костыль, не будем друг перед другом пальцы гнуть. У нас общие интересы.

— Ладно, — пожал плечами Костыль. — Вы мне заплатили. Пусть это будут наши общие проблемы.

— Вовремя вспомнил, что я тебе заплатил, — не меняя зловещих интонаций, продолжал Ракитин. — А ты — не забудь — этих денег пока не отработал.

— Случайность, — пожал тот плечами. — Такое бывает. Я же сказал, что все сделаю.

— Но у меня нет времени!

— А вы вообще понимаете, кого заказали? — спросил Костыль, проявляя первые признаки человеческих эмоций. — Густова просто так не подловить. Вы скрываете от меня информацию. Это все равно, что дать мне в руки камень и потребовать убить тигра.

— Но ты тоже профессионал! — возразил Ракитин.

— Я был на войне, и у меня всего-навсего не дрожит палец на курке. Если это называть профессией, то ладно. Только после первой неудачи, боюсь, это уже не играет никакой роли.

— Хочешь сказать, Густова теперь не достать?

— Да нет, почему? Достать можно кого угодно. Но мне самому тоже хочется остаться в живых.

— Делай, что считаешь нужным, но Густов не должен больше появляться в моем офисе.

— А зачем он туда ходит?

— Зачем? Он избрал такой способ давления.

Его собеседник вскинул брови, рассчитывая на продолжение, но его не последовало.

— Вот что, Костыль, — помолчав, сказал Ракитин. — Заплачу тебе еще столько же, если к завтрашнему вечеру ты решишь мою проблему.

Костыль быстро сообразил, что сумма заслуживает внимания.

— Это точно? — спросил он.

— Я доплачиваю за риск и за скорость. И даже переплачиваю.

Костыль лучше кого бы то ни было знал, что за собственную шкуру переплатить нельзя. Но не стал делать по этому поводу замечаний.

— Тогда мне надо идти, — сказал он.

— Иди, иди, — благословил его Ракитин. — Когда все будет сделано, звякни. Не забудь: позвонишь из автомата и скажешь только кодовые слова.

— Я помню.

Когда Костыль ушел, Ракитин достал из кармана отглаженный, пахнущий одеколоном платок и промокнул лоб и переносицу.

— Опять я, черт побери, рискую один, — пробормотал он.

Можно было, конечно, подключить к операции своего зама, Голубева, но тогда риска только прибавится. Чем меньше людей в курсе, тем меньше языков. Мало ли что может заставить человека сболтнуть лишнее.

* * *

— Как вас много, — сказал Самойлов, потирая нос. — Я думал, молодой человек, вы один. — Он с интересом поглядел на Астахова, потом широко развел руки. — Что ж, рассаживайтесь. Думаю, разговор нам предстоит долгий.

Все сели и замерли. Глеб с Левкой уставились на Самойлова, Виктор — на Полину, та смотрела в пол. Из-за своего прокола чувствовала она себя не слишком уютно. «И ведь я абсолютно не виновата в том, что увидела, как кто-то хочет убить усатого! — уговаривала она себя. — И в том, что Самойлов решил удалить меня с места событий, тоже». Глеб тем временем думал: «Раз с Полиной все нормально, надо успокоиться и вести себя сдержанно. Кстати, у Витьки абсолютно глупое лицо. Левка похож на собаку, которая смотрит в рот хозяину. А этот рыжий, кажется, и в самом деле играет на нашей стороне».

После того, как Полина сбивчиво доложила ребятам о том, что с ней случилось возле здания фонда, инициативу перехватил Самойлов.

— Итак, — начал он с приятной миной на лице, как добрый следователь в кино, — расскажите, что с вами случилось. Каким образом вы, — он кивнул в сторону Виктора, — оказались в столь незавидном положении? Почему бандиты охотятся за вами?

— Выходит, вы уже знаете, что эти типы — бавдиты? — оживилась Полина.

— Знаем.

— Почему же тогда они на свободе?

— Потому что мы совсем недавно занялись этим делом, — терпеливо пояснил Самойлов. — И обнаружили одну весьма странную вещь. Часть людей, составляющих группу, за которой мы установили наблюдение, была брошена на поиски некоего Виктора Астахова. А он, по всем косвенным признакам, не имеет никакого отношения к их делам. Этот орешек мы пока так и не раскололи. Хотя я сразу же вычислил, где вы, Виктор, скрываетесь. Просто проследил за вами, когда вы ехали на дачу Полины.

— Интересно, — сказала Полина, — почему вы его вычислили, а бандиты нет?

— Думаю, их подвела одна очень распространенная ошибка — они приняли свой собственный вывод за аксиому.

— И какой же это был вывод? — заинтересовался Левка.

Что Виктор никогда не появится там, где его ждут.

— Но тем не менее машина с двумя парнями постоянно дежурит возле института, возразил Глеб.

— Правильно. Официальный отпуск у Виктора вот-вот закончится, это они легко выяснили, позвонив на кафедру. Вот и ждут, что он появится на работе, хотя пока не очень-то усердствуют.

— Ерунда, — возразил Глеб, насмешливо улыбаясь.

— Почему это?

— Потому что человек, за которого бандиты принимают Виктора, по их мнению, на сегодняшний день чрезвычайно богат. И после того, как его засекли, он должен был тут же смыться. Если уж не из страны, так из города точно.

— Занятно, — сказал Самойлов. — И за кого же, по-вашему, Виктора принимают?

— За курьера, который должен был отвезти часть денег, вырученных за краденые американские машины, во Флориду.

Лицо Самойлова вытянулось так сильно, как будто кто-то невидимый потянул его за подбородок.

— Откуда вы все это знаете? — с трудом справившись с потрясением, спросил он.

— Отсюда, — Глеб выразительно постучал себя по голове. — Могу рассказать вам, как развивалась моя мысль.

— Да уж, прошу вас.

И Глеб принялся рассказывать. Когда речь снова зашла о курьере, Самойлов внес в его повествование существенное добавление.

— Барт Анджело, — сказал он.

— Кто это?

— Да ваш Би Эй. На самом деле курьера зовут Барт Анджело. Южные корни его отца соединились с русскими корнями матери.

— А это значит, — обернулся Глеб к ребятам, — что Анджело отлично говорил по-русски. Что и требовалось доказать. Бедняга. Его останки покоятся на дне Атлантического океана. Из-за этого, собственно, разгорелся весь сыр-бор.

— Вы уверены? — спросил Самойлов.

— На девяносто девять и девять десятых процента. Одну десятую оставим на откуп превратностям судьбы.

Самойлов так разволновался, слушая объяснения Глеба, что не смог усидеть на месте. Он вскочил и принялся бегать по комнате, то и дело приговаривая: «Так-так-так-так». Еще он задавал Глебу наводящие вопросы и в конце концов вытянул из него абсолютно все, что тот вычислил.

— А вы давно наблюдаете за «Линией добра»? — неожиданно спросила Самойлова Полина.

— Собственно говоря, прощупать благотворительный фонд попросили нас коллеги из Флориды. А незадолго до этого поступил сигнал относительно Барта Анджело. Якобы он возит через границу контрабанду. Но источник информации не внушал особого доверия, поэтому, когда таможенники ничего подозрительного в багаже Барта не обнаружили, о нем просто забыли. До тех пор, пока он не исчез, а полицейские из Майами не начали всерьез распутывать клубок преступлений, связанных с угоном автомобилей. По всему выходило, что краденые машины отправляются за океан в Россию. Тогда американские коллеги обратились к нам. Надо отметить, что мы занимаемся этим делом всего ничего. Поэтому на меня такое сильное впечатление произвели ваши невероятно глубокие познания.

— А кто конкретно в благотворительном фонде занимается махинациями? — спросил Виктор.

— Ну, во-первых, я не имею права разглашать конфиденциальную информацию. А во-вторых, как я уже сказал, мы пока сами знаем очень немного.

— А кто такой Густов и кто хотел его убить? — полюбопытствовала Полина.

— Густов — фигура заметная. По крайней мере, в этой группировке он явно имеет вес. Пока его роль не совсем понятна. А что касается покушения, то здесь тем более нет никакой ясности. Кстати, Густов — его настоящая фамилия. А сейчас он живет по другим документам и зовется Олегом Петренко.

Глеб в ту же секунду нахмурился. Если Густов живет под фамилией Петренко, как мог охранник, который дежурит на входе в офисном здании, назвать его настоящим именем? Полина говорила, что услышала его фамилию именно там. Но мысль не сформировалась окончательно и ускользнула. Глеб так ничего и не спросил.

— Итак, молодые люди, — продолжал между тем Самойлов, — я рекомендую вам… Да нет, что это я? Я требую прекратить самодеятельность и оставить всю работу профессионалам. Хотя, сказать по правде, вы здорово нам помогли. И этого вполне достаточно.

— А что делать мне? — спросил Виктор. — Продолжать жить в лаборатории?

— Ну… — Самойлов на секунду задумался. — В принципе, я могу вас на время спрятать, если вы считаете, что вам угрожает опасность.

Виктор быстро стрельнул глазами в сторону Полины и поспешно сказал:

— Нет-нет, я так не считаю. Вернее, я сам могу о себе позаботиться.

— Если что, — Самойлов покопался в одном из карманов и извлек на свет визитки, на которых был отпечатан только номер телефона, — звоните. Попросите Костю. И можете не уточнять какого. Такую же визитку я даю лично вам, девушка. Потому что конкретно вы не внушаете мне никакого доверия. — Полина взяла карточку, а Самойлов добавил:

— Это на случай, если попадете в переделку.

— Не попадет, — пообещал Глеб.

— Мое дело предупредить.

* * *

Компания в полном составе прибыла к Виктору домой.

— Здесь уже все проверено, — убеждал он друзей. — Главное, чтобы никто не увязался следом. Впрочем, увязаться могли только от института.

— Загадка, — поднял вверх указательный палец Глеб. — Почему машина дежурит только там? Почему бандиты не рыщут вокруг наших с Левкой домов и вообще не кружат вокруг нас двоих, как коршуны?

— Мы это уже обсуждали, — сказал Виктор. — Потому что они думают, что я — Барт Анджело. Будь я настоящим Астаховым, действительно был бы шанс выйти на меня через моих друзей, то есть через вас. Вот тогда бы они и кружили. А поскольку я, по их мнению, курьер, укравший бабки, то должен находиться сейчас за тридевять земель.

— Зачем же тогда вообще нужен этот пост возле института?

— Не знаю.

— Вот я и говорю — загадка, — подытожил Глеб.

— Нам нужно хорошенько подкрепиться, — предложил Виктор, извлекая из холодильника все съестное, которое там наличествовало.

— В лаборатории остались продукты! — вспомнила Полина.

— Теперь пропадут, — с сожалением сказал Левка. — Ну да ладно. Хотите, я возьму на себя хлеб? У меня есть научный метод, который позволяет нарезать его тонкими ломтиками.

— Нет уж, спасибо, — отказалась Полина. — Это наверняка долго и непродуктивно. Лучше я порежу проверенным способом.

Она встала рядом с Виктором и принялась за дело. У того сразу же все стало валиться из рук. Сначала на пол полетела разделочная доска, потом по очереди нож, пачка салфеток и полотенце.

— Знаешь что? — не выдержала Полина. — Лучше сядь, я быстрее справлюсь одна.

Глеб с Левкой с пониманием переглянулись. Виктор злобно посмотрел на них, но ничего не сказал.

— А с секретаршей благотворительного фонда все равно нужно встретиться, — заявил Глеб, когда они расселись за кухонным столом и принялись за еду.

— Ага! — воскликнул экспансивный Левка. — Я так и знал, что мы не оставим этого дела! Рыжий, судя по всему, будет долго возиться.

— Я думаю, что очень долго, — кивнул Глеб. — Для того чтобы подготовить операцию по захвату целой банды, порой требуются месяцы. А вы слышали, что органы занимаются этим делом с недавних пор. Так что, если мы сейчас отступимся, Витьке придется вести жизнь, полную лишений. Да и опасностей тоже. Откуда мы знаем, где, в каком месте и кем он может быть опознан как Барт Анджело? Даже просто перемещаясь по улицам, он ужасно рискует.

— Ему нужно засесть дома, — твердо сказала Полина.

— Это само собой. Но вот на какой срок?

— Если потребуется, то хоть на год.

— Да нет уж, знаешь, я предпочитаю рискнуть и что-нибудь предпринять, чем превратиться в заключенного. Пусть даже камерой будет моя собственная квартира. И потом: вдруг кто-нибудь время от времени приезжает сюда вечером и проверяет — не горит ли свет? Получается, мне еще и светомаскировку надо устраивать? Нет, это слишком сложно, я обязательно на чем-то проколюсь. Конечно, если бы не было другого выхода, я бы пошел и на это. Но другой выход есть.

— Значит, то, что сказал Самойлов, вам по барабану? — уточнила Полина.

— Ну, не то чтобы совсем по барабану, — возразил Глеб. — Просто надо быть умнее и осторожнее.

— Так мы будем продолжать? — еще раз переспросил Левка.

— Да. С того места, на котором остановились. С очаровательной Вероники, мое свидание с которой так глупо сорвалось. — Он с упреком взглянул на Полину.

— Твое свидание? — удивленно переспросила она. — Ты же сказал, что вы все перерешали? И что это Виктор поехал на свидание?

Виктор мгновенно покраснел и никак не мог сообразить, что бы такое придумать. Глеб тоже молчал, тупо глядя на сестру. Один Левка не растерялся. Сделав в воздухе легкомысленный жест рукой, он соврал легко и качественно:

Он поехал, но по дороге передумал. Флирт в настоящий момент у него просто не получится. Он весь на нервах, и вообще…

— Да, я очень нервничаю, — подтвердил Виктор.

— Может, тебе стоит выпить успокоительное? — предложила Полина. — У тебя есть что-нибудь типа реланиума?

— Это слишком сильное средство, — не согласился Глеб. — Не надо засорять организм моего друга всякой дрянью. Пусть выпьет стопку водки и ляжет спать. Это лучшее снотворное!

— Лучшее снотворное — теплое молоко с медом, — не согласилась Полина. — Самое ценное, что его не надо принимать еще и утром, потому что голова болеть не будет.

— От рюмки водки голова тоже не болит, — сварливо возразил Глеб.

— Я хочу спать, — сказала Полина и потерла руками глаза.

— Витька, а мы все здесь разместимся? — спросил Глеб.

— Разместимся, — успокоил его тот. — Не колесить же по городу в такую поздноту. Мы и так не высыпаемся.

— Да уж, — усмехнулась Полина. — Уверена, что диванчик в лаборатории будет вспоминаться мне еще долгие годы.

— Надеюсь, что долгие, — сказал Глеб. — А это произойдет в том случае, если ты действительно перестанешь высовываться. Знаете, что я предлагаю? — Он с торжеством поглядел на окружающих. — Я предлагаю Витьке и Полине пересидеть здесь некоторое время и вообще не появляться на людях. Мне это развяжет руки.

— А вы? — спросила сонная Полина.

— Что мы? Левка с утра поедет в лабораторию и будет делать основную работу, а я отправлюсь в фонд. Если мне повезет, Ракитин явится на службу не с раннего утра, и до его приезда я успею наладить контакт с секретаршей Вероникой. Все согласны?

Виктор пожал плечами, Полина вообще ничего не ответила, потому что задремала. Один Левка по достоинству оценил план Глеба и, проходя мимо него, насмешливо прошипел:

— Сводник!

* * *

Вероника Васильева была вовсе не из породы смазливых дурочек, к которой с первого взгляда отнес ее Глеб. Она была девушкой умной, а точнее, сообразительной. В один прекрасный день она села за письменный стол, взяла блокнот и выписала все свои достоинства в столбик. Затем трезво оценила их и поняла, что внешность, пожалуй, самое выдающееся, что у нее есть. Она правда не настолько хороша, чтобы пробиваться в модели или актрисы, тем более что для этого нужен еще и определенный склад характера. Но зато симпатичная мордашка и длинные ноги, безусловно, позволяли Веронике заняться поиском мужчины, который даст ей, так сказать, путевку в жизнь.

В конце концов. Вероника нашла Ракитина. Не бог весть что, но все-таки выход из положения. С его помощью, вернее, с помощью денег, которые он на нее тратил, можно было всерьез заняться собой и приумножить свой основной капитал — то есть внешние данные. Посещение салонов красоты, парикмахерских, спортивных клубов стало второй работой Вероники. Она относилась к этому делу гораздо серьезнее, чем к секретарским обязанностям, которые выполняла в благотворительном фонде, возглавляемом Ракитиным.

Однако на этом поприще она не перетрудилась. Не то чтобы она вовсе ничего не делала. Просто позволяла себе некоторые вольности. В бумагах, которые проходили через ее руки, царил легкий беспорядок, не всегда все они находились там, где им положено. Но ведь это не Совет министров, в конце концов!

Единственным, кто имел смелость к ней придираться, был заместитель Ракитина — Голубев. Этот скучный и бесцветный человек, которому только что исполнилось сорок, явно имел на ее покровителя определенное влияние. В чем тут дело, Вероника не понимала. Голубев постоянно делал ей замечаний, когда сталкивался с очередным упущением. Но, несмотря на его въедливость, она не позволяла себе комплексовать.

А еще она никогда не позволяла заводить интрижки на стороне. Или даже просто флиртовать. Тем более с мужчинами, которые приходили в фонд. Они были разного возраста и разного социального положения, но Вероника считала, что это верх глупости — рубить сук, на котором сидишь. Она готова была рискнуть расположением Ракитина только в одном случае — если бы ей попался кто-нибудь более стоящий.

Понятно, что ее не мог привлечь тип, который уже дважды появился в фонде. Еще в первый раз он смотрел на Веронику слишком пристально, а сегодня вообще явился с раннего утра и устроился возле ее стола. Вероника окинула его оценивающим взглядом исподтишка и усмехнулась. Кажется, он связан с какой-то столовой. Нет, совсем не тот уровень, чтобы ее заинтересовать. Если этот тип начнет с ней заигрывать, то его ждет жестокое разочарование. Правда, он обаятельный. Но при этом есть в нем что-то неестественное. Он держится как-то неловко. Обычно так ведут себя люди, попавшие в чужую среду. Он словно чувствует себя не в своей тарелке, и это его напрягает.

Глеб оказался гораздо худшим психологом и стратегом, чем Вероника. Он сидел в кресле, якобы ожидая появления Ракитина, и по взглядам, которые бросала на него секретарша, пытался определить, как она настроена по отношению к нему. Только женщина с мозгами бабочки не поняла бы, что он положил на нее глаз! По крайней мере, Глебу казалось, что он достаточно явно продемонстрировал свои намерения. Отпустив две скупые улыбки, он возомнил себя настоящим Казановой.

Минут через пятнадцать до Глеба дошло: чтобы завоевать эту куклу, нужны более решительные действия.

— А что вы делаете сегодня после работы? — развязно спросил он, закидывая ногу на ногу.

— Иду со своим другом в ресторан, — коротко ответила секретарша, не отрывая глаз от монитора.

Глебу очень хотелось покопаться в ее компьютере, но он не представлял, как удалить Веронику из комнаты на достаточно долгое время. Да и место неудачное — настоящий проходной двор. Приемная директора! Глеб вспомнил, как распинался Виктор, когда разговаривал с этой фифой по телефону, и как она хихикала в ответ.

«Может, нужно действовать более откровенно и напористо?»

Глеб растерялся.

Последняя его пассия, педагог одного из языковых вузов, отличалась решительным нравом и полностью взяла на себя инициативу при их знакомстве и последующем сближении.

Глеб предпринял очередной штурм неприступной секретарши и снова потерпел неудачу. На контакт она явно не шла. «Наверное, я ей не нравлюсь, — самокритично подумал он, и эта мысль его внезапно разозлила. — Какого черта? Разве я неряшливо одет или моя физиономия недостаточно привлекательна? Может, надо было принести цветы и коробку конфет? Или сегодняшнее поколение секретарш привыкло к более дорогим подношениям?»

— Я выйду покурю, — сказал он Веронике и, нервно одернув пиджак, прошествовал к выходу.

«Забавно, — подумала та. — Он прекрасно знает, что курить можно и здесь — вокруг полно пепельниц на высоких подставках, и никто из сотрудников фонда не стесняется входить в приемную с сигаретой в руке. Тем не менее курить он желает в другом месте! Да ему просто потребовалось найти туалет!» Повинуясь внезапному наитию. Вероника вышла из-за стола и, приоткрыв дверь, выглянула в коридор. Странный тип стоял тут же и разговаривал по мобильному телефону.

— Говорю же тебе, это провал! — волновался он. — Девчонка не обращает на меня ровно никакого внимания. Да, я надел свежую рубашку. Да, я причесался. И вообще неплохо выгляжу. На мне двухсотдолларовый костюм, швейцарские часы и лучшие итальянские ботинки.

Вероника, стоявшая за дверью, с любопытством посмотрела на его обувь и оценила костюм. Пожалуй, он не врет — выглядит все достаточно дорого. Но с кем, интересно, он разговаривает?

— Мне кажется, что она меня презирает, — продолжал говорить тот. — Откуда я знаю, за что? Может быть, мобилизовать Левку? В конце концов, у него по этой части гораздо более богатый опыт. Да, согласен, я выгляжу представительнее, но у Левки нет моих комплексов. Ладно, ты с ним созвонись и скажи, чтобы он был на стреме. Да нет, она мне нравится, безусловно. Но абсолютно непробиваема. Не понимаю, почему. Я не утратил способности к анализу ситуации, просто все это как-то напрягает. Может, из-за контактных линз у меня стеклянный взгляд? И вообще, в качестве блондина я был неотразим, а теперь стал неизвестно на что похож. Не мой это имидж.

«Ничего себе! — подумала Вероника. — Кажется, против меня затевается заговор. С какой, спрашивается, целью? Этот тип с перекрашенными волосами и контактными линзами зовет на помощь какого-то Левку. Ну-ну». Она вернулась на свое место и уставилась на экран монитора. Ничего путного в голову не приходило. «А вдруг эти люди хотят ограбить офис? — внезапно подумала Вероника. — У Ракитина в кабинете есть сейф, который выглядит очень внушительно. Кроме того, там всегда хранятся довольно крупные суммы на непредвиденные расходы. Очевидно, Ракитин по какой-нибудь надобности открывал сейф в присутствии этого парня, и тот мгновенно загорелся идеей ограбления? Или же он узнал о сейфе еще раньше и просто придумал свою дурацкую столовую, чтобы вкрасться в доверие к директору? А теперь настала моя очередь? Возможно, охмуреж планируется для того, чтобы снять слепки с моих ключей от офиса и кабинета шефа?»

В таком случае крашеный блондин просто болван. Как ведет себя настоящий мошенник, когда хочет добиться своего? Он изворотлив, изящен, привлекателен, остроумен, наконец. А у этого язык, похоже, весит целую тонну. Может, рискнуть и пойти ему навстречу? Не то на горизонте проявится его приятель, а двое мошенников — это уже слишком опасно.

Объект ее интереса тем временем куда-то подевался. Вика не выдержала и снова приоткрыла дверь. Как раз в этот самый момент Глеб выходил из кабинета Голубева. В руках у него был большой носовой платок.

— А я думала, вы не дождались шефа и ушли, — с новыми, игривыми интонациями сказала она Глебу, когда тот возвратился в приемную.

Вместо того чтобы приободриться, он подозрительно поглядел на нее и хмуро сказал:

— Нет, я более терпелив, чем вы предполагаете.

Он не сказал, что делал у зама, а Вероника не стала спрашивать. Ей пришлось пустить в ход разнообразные женские штучки, типа закатывания глазок и хихиканья, чтобы заставить этого типа снова проявить к ней интерес. Казалось, что он уже сложил оружие и мысленно простился с ролью соблазнителя секретарш. Однако ее усилия не пропали даром — в конце концов Глеб приободрился и начал делать ей неуклюжие комплименты.

«Даже если он преступник, — думала Вероника, — то, по крайней мере, мне точно известно, что я ему нравлюсь». В ситуации было что-то невыразимо волнующее, что-то сродни приключению, которых в жизни молоденькой Вероники явно недоставало. «Сделаю-ка я вид, что ни о чем не догадываюсь, поймаюсь на его удочку и посмотрю, к чему это приведет. Если этот тип вор, я сдам его с помпой. Валентин будет мне благодарен. — Она имела в виду Ракитина, который наверняка по достоинству оценит ее самоотверженность. — Да и Голубев, может быть, наконец отвяжется от меня со своими придирками».

— А как же ваш друг, с которым вы собирались идти вечером в ресторан? — спросил Глеб, когда Вероника дала согласие прогуляться с ним после работы.

— Ну, не стоит воспринимать слова женщины буквально. Мы ведь с вами не слишком хорошо знаем друг друга.

— Это радует, — ляпнул Глеб. — То есть удручает.

«Наконец-то дело пошло на лад, — обрадовалась Вероника. — А то я уж думала, что он никогда не скажет ничего путного».

На самом деле не вполне адекватное поведение Глеба объяснялось очень просто — во время разговора с секретаршей он пытался читать текст вверх ногами. На столе лежали документы, которые, похоже, вполне могли бы удовлетворить их с ребятами интерес. Но одной верхней странички было недостаточно. Стрелки часов между тем бежали вперед, а Ракитин все не появлялся.

— Хотите чаю? — внезапно предложила Вероника.

Когда Глеб кивнул, она встала и повернулась к шкафчику, чтобы достать все необходимое для сервировки стола.

В этот момент в приемную вошла какая-то девица, размахивая на ходу бумажками.

— Я все положила тебе на стол! — пропела она, обращаясь к Веронике, но глядя на Глеба. Выходя, девица улыбнулась ему и так сильно хлопнула дверью, что стопка документов, лежавших на уголке стола, разлетелась по полу.

— Ради бога, не беспокойтесь! — воскликнул Глеб, радуясь невероятному стечению обстоятельств.

Пока Вероника была занята чаем, он ползал по полу и, собирая страницы, успевал бегло просматривать их. Одну накладную без зазрения совести сунул себе в карман. Когда документы были водружены на стол, он, воодушевленный внезапно свалившейся на него удачей, ожил, раскрепостился и, соорудив на лице улыбку, сказал с горячей заинтересованностью:

— Вы, наверное, устаете на службе? Благотворительный фонд — это ведь особая организация. Я знаю, что вы распределяете одежду. Наверное, вам тоже приходится ее сортировать?

— Да нет, не приходится, — усмехнулась Вероника. — Одежду сортируют прямо на складе, а он находится довольно далеко, в Подмосковье.

— А почему? — спросил Глеб, — Не знаю. Наверное, там аренда помещений дешевле.

— Так вы вообще никогда не ездите в Подольск?

— В Подольск? Почему в Подольск?

— Ну, где там ваши склады?

— Под Воскресенском.

Глеб пытался выяснить точное местонахождение складов фонда и только зря насторожил Веронику. Потому что их адрес нашел потом на той самой накладной, которую ему удалось умыкнуть.

* * *

«Может быть, они хотят ограбить не офис, а склады? — подумала Вероника. — Странно. Там ведь не хранится ничего ценного».

— На складах только секонд-хенд. Одежда, бывшая в употреблении. Для бедных.

«Впрочем, — тут же подумала она, — если распорядиться ею с толком, все равно можно заработать».

В сущности, Глеб выяснил все, что хотел. К сожалению, он уже назначил свидание и не было никакого повода отменить его. Ни один предлог не выглядел бы благовидным. Теперь ему не терпелось улизнуть. Он сказал, что не станет дожидаться Ракитина и, прежде чем явиться в следующий раз, предварительно оговорит время встречи по телефону.

Едва он покинул приемную, как Вероника сорвалась с места. Она вскочила на ноги и, схватив сумку и пальто, метнулась к двери. Дождавшись, пока Глеб скроется за поворотом, выскользнула в коридор, заглянула в соседний кабинет и торопливо произнесла:

— Скажите шефу, что у меня заболел зуб и я ушла к дантисту!

Не дожидаясь ответа, она захлопнула дверь и вприпрыжку помчалась к лестнице. Когда она преодолела десять ступенек, ее лоб прорезала морщина. Внезапно остановившись и уставившись себе под ноги, Вероника развернулась и медленно пошла назад. Возвратившись к кабинету Голубева, с опаской потянула дверь за ручку и позволила ей открыться во всю ширину. Заместитель Ракитина сидел в своем кресле в той же позе, в которой она застала его минуту назад. Хотя Вероника лишь скользнула по нему взглядом, когда отпрашивалась, чтото в нем показалось ей странным. Теперь она поняла что. Голубев сидел в кресле, завалившись на один бок, и смотрел в пространство пустыми глазами. Без всякого сомнения, он был мертв.

* * *

Услышав короткие гудки. Костыль выругался и повесил трубку телефона-автомата. Тот заверещал, требуя, чтобы абонент извлек из прорези пластиковую карточку. Сейчас вот так же заверещит Ракитин, стоит только сообщить ему новость. Костыль не любил тянуть с плохими новостями. Ему предстояло сказать, что Густов пропал. Исчез, испарился. Возможно, в связи с недавним покушением лег на дно. Хотя в этом случае непременно должен был известить своего работодателя. То есть того же Ракитина.

Костыль приложил немало усилий, чтобы напасть на след Густова. Но нет, все было напрасно. Что делать дальше, он не знал. И не придумал ничего лучшего, чем позвонить Ракитину и получить от него новые указания. Деньги, которые ему выплатили авансом, отдавать не хотелось, но это был вполне возможный исход событий.

Костыль опять набрал номер. На этот раз трубку сняла жена Ракитина.

— Валентин Борисович в загородном доме, — вежливо сообщила она. — Можете позвонить ему туда. Вы знаете телефон?

— Знаю, — грубо ответил Костыль, но тут же спохватился и сдавленным голосом добавил:

— Спасибо.

Однако телефон в загородном доме молчал. Мобильный Ракитина тоже. Костыль решил не сдаваться. Он вышел из будки, поглядел на темное небо, на часы и отважился ехать на Рублевку. Правда, Ракитин не любил, когда его беспокоили дома, и наверняка устроит ему очередную выволочку — уж больно он помешан на конспирации. Но такой пустяк Костыля остановить не мог.

Чтобы не светиться, он оставил машину в лесочке, а сам неспешным шагом пошел на огоньки. Другой на его месте наверняка испугался бы, попади один в такую пору в лес. Но только не Костыль, имевший как огнестрельное, так и холодное оружие. Кроме того, он не отличался особым воображением, поэтому не прислушивался к звукам и не шарахался от теней. Благополучно добравшись до дороги, он быстро сориентировался и направился к одноэтажному дому, в котором светилось одно окно.

«Значит, Ракитин все же здесь. Наверное, развлекается с какой-нибудь девицей, — подумал Костыль. — Может быть, ее присутствие заставит его придержать эмоции?» Оказавшись на крыльце. Костыль тихонько постучал в дверь костяшками пальцев. Никто не откликнулся. Тогда он постучал громче — снова ни звука за дверью. Пришлось позвонить, утопив кнопку звонка несколько раз подряд, и настроиться на долгое ожидание. Возможно, парочка в спальне и им требуется время для того, чтобы прийти в себя. Но вот прошло три минуты, пять, а дом по-прежнему был тих и безмолвен. «Что за ерунда? — подумал Костыль. — Не может быть, чтобы хозяин не подошел к двери посмотреть, кто явился к нему ночью. Нелогично». Он бесшумно спустился по ступенькам в сад и, осторожно отводя мокрые ветки кустарника, пробрался к окну. Окна в доме были большими, без форточек и закрывались герметично. Поэтому тонкие шторы не полоскались на ветру, а рассмотреть что-нибудь сквозь них оказалось проблематично. Костыль вернулся к крыльцу и принялся изо всех сил барабанить в дверь. Безрезультатно. Тогда он достал нож с узким лезвием и стал колдовать над замком. Через некоторое время тот поддался и щелкнул.

Костыль не рискнул прикасаться к двери пальцами и толкнул ее локтем, поскольку заподозрил неладное, когда Ракитин не вышел на звонок. Он оказался прав. Хозяин дома лежал на полу лицом вниз с дыркой в затылке, вокруг валялись осколки разбитого бокала, который он, по всей вероятности, держал в руке.

Костыль, привыкший к подобного рода картинам, не попятился и даже не изменил выражения лица. Примерно минуту он стоял над телом, приводя в порядок мысли, потом развернулся и пошел прочь. Под окном, пожалуй, остались отчетливые отпечатки его ботинок, но что они будут значить для тех, кому поручат вести следствие? Между ним и Ракитиным не было посредников. «Что ж, повезло Густову, — подумал Костыль, пробираясь к своей машине. — Судя по всему, сезон охоты на него закрыт. В связи с кончиной главного егеря».

Усевшись за руль, он достал из бардачка металлическую фляжку и, неторопливо отвинтив пробку, сделал хороший глоток. Все складывалось достаточно удачно — неотработанные деньги остались у него.

* * *

— Мне незачем идти на вечернее свидание с секретаршей, — радостно возвестил Глеб, возвратившись домой к Виктору. — Какое счастье!

— Тоже мне, ловелас недоделанный! — усмехнулся тот. — Как ты собираешься выйти из этой ситуации?

— А никак! Чтобы у Ракитина не возникло никаких подозрений и моей персоной никто не заинтересовался, совместную благотворительную акцию с бесплатными обедами надо довести до конца.

— Спасибо, что ты хоть это понимаешь, — сказала Полина. — Но если так, то тебе придется еще не раз встретиться с девицей из приемной.

— А вот и нет! Я пошлю в фонд тетку Дарью, не думаю, что это ее сильно напряжет.

— Гигант мысли! — покачала головой Полина.

— Итак, контейнеры с барахлом плывут через океан в Питер. Там их грузят в трейлеры и везут в Москву. Вернее, не в Москву, а на склады, которые находятся под Воскресенском.

— Так далеко? — удивилась Полина.

— Да, далеко. Что вполне объяснимо. Если в трейлерах действительно находятся краденые тачки, что практически не вызывает сомнений, то ввозить их в столицу — настоящее самоубийство. Грузовые фуры на въезде в Москву проверяют постоянно. Зачем же рисковать? Поэтому груз потрошат в тихом месте под Воскресенском. Одежда, как ей и положено, идет на благотворительные цели — и здесь наверняка полный ажур, а начинка, жемчужина каждого контейнера, извлекается на свет и по каким-то другим каналам движется навстречу покупателям.

— А что, если в одну из твоих логических цепочек вкралась ошибка? — спросила задумчивая Полина. — Эта ошибка повлекла за собой другую, та — третью, и в конечном итоге окажется, что никаких машин на складах под Воскресенском нет, Барт Анджело не утонул в океане, а подругу Виктора убили по совершенно другой причине. Может такое быть?

— Может, но маловероятно, — Глеб не разделял опасений сестры. — В конце концов, стоит поехать туда и все проверить.

— Что именно? — уточнил Виктор. — Склады?

— Да, а в чем проблемы? Не думаю, что там целая армия охранников.

— Армия — не армия, но сторожа наверняка есть. И не какие-нибудь пенсионеры, а парни в камуфляже и с оружием. Уж будь уверен.

— Ну, ладно. Этот вопрос мы еще обсудим. Скажите лучше, чем вы тут занимались?

— Готовили обед, — ответила Полина. — Хотя у нас произошла стычка по поводу того, кому идти в магазин. Он не хотел, чтобы я одна несла сумки.

Глеб устало посмотрел на Виктора:

— Ну, и что в тебе победило: благоразумие или благородство?

— Мы пошли на компромисс, — улыбнулась Полина. — Меня сопровождал его сосед Толик Покровский.

— Ну, тогда давайте обедать, — предложил Глеб, даже не поинтересовавшись, чем его собираются кормить.

— Что-то у тебя подозрительно плохое настроение, — заметил Виктор.

— Это и я могу тебе объяснить, — в голосе Полины угадывалась насмешка. — Мой братец прекрасно понимает, что, если предложит тетке Дарье самостоятельно довести до конца дело с бесплатными обедами, на которое он ее сподвиг, она просто пошлет его подальше. Так что ему все-таки придется вечером идти на свидание с секретаршей. А поскольку процесс окучивания женщин он считает одним из самых вредных и тяжелых занятий на свете, то, соответственно, пребывает в отвратительном расположении духа. Ведь все, что надо, он уже выяснил. И ему придется впустую — заметь, впустую! — тратить свое драгоценное время.

— Глеб, — рассмеялся Виктор, — но ведь от этого можно получить удовольствие!

— Вот ты и получай, — буркнул тот.

— Поздно, — трагическим голосом заявил Виктор. — Она хочет видеть только тебя.

— Кончай паясничать.

— Ну и дурацкие же у тебя усы! — не сдавался Виктор. — Как у опереточного злодея. И еще эти волосы газончиком. Ты совсем не похож на моего простого и даже в чем-то примитивного друга.

Еще некоторое время они пикировались, пока Глеб немного не оттаял.

— Господи, я не узнаю себя в зеркале! — воскликнул он, проходя по коридору. — Может быть, позвонить Веронике и спросить, не отпустят ли ее сегодня пораньше? Сил нет ждать до вечера!

— Позвони-позвони, — поддержала его Полина. — Если ты ей понравился, она, безусловно, согласится на более скорую встречу.

— Ладно, — сказал Глеб, хватаясь за телефон. — Вдруг и правда повезет?

Набрав номер и подождав положенное время, он услышал на том конце голос Вероники. Правда, на сей раз в нем не было игривости.

— Алло! — вяло ответила она. — «Линия добра».

— Здравствуй, Вероника, это Глеб.

В душе он был уверен, что она сейчас посмеется над ним. Ведь они совсем недавно расстались. Но секретарша, напротив, оказалась довольно милой.

— Ах, Глеб! — воскликнула она, оживляясь. — Откуда ты звонишь?

— От приятеля. Хотел спросить, не могли бы мы встретиться пораньше, как ты думаешь? — Он поглядел на Виктора, который строил ему дикие рожи, и скрепя сердце добавил:

— Я уже соскучился.

— Конечно! — радостно воскликнула Вероника. — Ты вообще мог бы приехать прямо сейчас.

Оперативник из следственной бригады, прибывшей на место убийства Голубева, стоял в непосредственной близости от нее и одобрительно кивнул головой.

Положив трубку, Глеб задумчиво сказал:

— Она хочет видеть меня прямо сейчас.

— Может быть, тебе действительно отпустить усы? — вслух подумала Полина. — И красить волосы. Пожалуй, женщинам нравятся такие экземпляры.

— Не надо, — возразил Виктор. — С усами у него совершенно злодейский вид.

Не обращая на них внимания, Глеб стал приглаживать челку. Уже на пороге он обернулся назад.

— До встречи! Надеюсь, у нас все получится.

— Ладно, иди, скоро увидимся! — ответил Виктор.

Однако он ошибся. В следующий раз они увиделись вовсе не так скоро, как рассчитывали.

* * *

Звонок раздался примерно в одиннадцать вечера. Уверенный, что это возвратился с романтического свидания Глеб, Виктор изобразил на лице масленую улыбку и открыл дверь.

Однако на пороге стоял растрепанный Емельянов, весь в мыле. Плащ его был расстегнут, белый шарф болтался где-то за спиной.

— Глеба арестовали! — с порога выпалил он.

— Что случилось? Ты не шутишь? — Полина выбежала из комнаты и налетела на Левку, схватив его за плечи.

— Его подозревают в убийстве! — выдохнул тот, стягивая с себя верхнюю одежду.

Полина смотрела на него дикими глазами.

— Как ты узнал? — наконец спросил Виктор.

— В лабораторию позвонил какой-то тип. Его только что выпустили из КПЗ. Сказал, что Глеб попросил его сообщить, что его забрали менты прямо из фонда. Оказывается, утром в офисе произошло убийство. Глеб как раз находился там, и теперь его подозревают. Я хотел позвонить туда сразу, но потом подумал: вдруг там установлены «жучки» и мой номер вычислят? Поэтому добрался до метро и стал звонить оттуда.

— Тебе кто-нибудь ответил? — безжизненным голосом спросила Полина.

— Да, в офисе какая-то тетка, судя по судорожным вздохам, ужасно расстроенная. Тогда я попросил к телефону секретаршу. Должен же я был что-нибудь сказать? Тетка ответила, что Вероника уже ушла. Я объяснил, что ужасно волнуюсь, потому что она не пришла на свидание, хотя клятвенно обещала. Тетка сказала, что это вполне даже возможно, потому что у них на работе крупные неприятности. Короче, слово за слово, она мне все и выболтала. Сегодня утром обнаружено два трупа. Первая жертва — Ракитин. Его застрелили в загородном доме на Рублевском шоссе. Вторая жертва — его заместитель Голубев. Этот был убит у себя в рабочем кабинете. Судя по всему, второе убийство произошло как раз в то время, когда в офисе находился Глеб.

— Ну что за невезуха! — рассердился Виктор.

— Это все, что я знаю, — Левка сочувственно похлопал Полину по плечу.

— Может быть, пойдем на кухню и вы дадите мне чаю? А то у меня во рту пересохло, я так набегался!

— Вот что, сказал Виктор. — У меня, конечно, нет никакого опыта в таких делах, но я уверен, что Глебу нужен адвокат.

— У нашей мамы есть знакомый юрист! — Полина вскочила на ноги. — Я сейчас ему позвоню, только телефон найду.

Она бросилась в комнату и возвратилась с записной книжкой в руках. Начала ее быстро пролистывать, объясняя:

— Это очень опытный адвокат, однажды он вытащил мужа тетки Дарьи из ужасно неприятной ситуации. Кстати, а что я ему скажу? Я ведь даже не знаю, где сейчас находится Глеб! Ты не догадался спросить у его сокамерника?

— Черт, не догадался. Но ты не волнуйся. Адвокат сам это выяснит. Ты только дай адрес офиса, где произошло убийство.

Позвонив, Полина не успокоилась, а еще больше разволновалась. Глядя на нее, Виктор понял, что в сложившейся ситуации должен не просто утешить ее, а совершить какой-то поступок. Взять на себя роль лидера. Жадно хлебавший чай Емельянов был испуган и на роль лидера явно не тянул. Да и, кроме того, Виктору очень хотелось помочь Глебу побыстрее.

— Может, позвонить Самойлову? — встрепенулась Полина. — Он дал нам свои визитки. Он ведь из органов и знает, что Глеб не стал бы убивать Голубева.

— Сомневаюсь, — возразил Левка. — Они с Глебом встречались всего один раз в жизни. Кроме того, оперативник никогда не станет вмешиваться в следствие по делу об убийстве, которое ведет другое ведомство. Глеб ведь не его агент. Ну, помогли мы Самойлову, рассказали кое-что… Но это не значит, что он кинется выручать Глеба.

Они сидели на кухне до тех пор, пока не позвонил адвокат. Ему не удалось встретиться с братом Полины, зато он выяснил, по какой причине того задержали. Дело в том, что секретарша Вероника Васильева своими глазами видела, как Глеб вышел из кабинета заместителя Ракитина, тщательно вытирая руки носовым платком. Прошло немного времени, и она же нашла Голубева мертвым. Кто-то тихо, не нарушая покоя в офисе, расправился с ним. Возможно, что и Глеб.

Положив трубку, Полина схватилась за голову.

— Нам нужно подумать вот о чем, — напомнил Виктор, который уже некоторое время задумчиво хмурился. — Кто убил Ракитина и его заместителя? И за что?

— Может быть, это американцы? — понизив голос, предположил Левка, вытаращив круглые глаза на Виктора. — Они хотят получить свою долю за последнюю поставку, а денег-то нет! Ведь Барта Анджело сожрала акула!

* * *

Степан Евгеньевич Таволгин тоже подумал, что это сделали американцы. Когда до него дошла весть о двойном убийстве, он впал в такую глубокую задумчивость, что его секретарша, подавшая в обычное время чай, грешным делом подумала, что ее босс или задремал, или умер. Если низы организации здесь, в России, о существовании Таволгина вообще не знали (по крайней мере, он так думал), то американская верхушка была в курсе. «Надо отдавать свои собственные деньги», — раздраженно думал Степан Евгеньевич. С самого утра он чувствовал себя неуютно. Приказал охраннику держать в поле зрения дверь в кабинет, а шоферу велел не отходить от машины. Мало ли что.

Поглядев на часы, он снял трубку прямого городского телефона, несколько секунд подержал ее на весу, потом все-таки прислонил к уху и, торопливо набрав номер, дождался, пока на том конце ответят.

— Примите сообщение. В ближайшие три дня груз будет отправлен. О прибытии курьера сообщу дополнительно.

Он осторожно положил трубку на место и тяжело вздохнул. Надо переждать часок. За это время информация дойдет до американцев, и, если они уже отдали приказ уничтожить его, успеют дать отбой.

Он вызвал своего личного помощника. Тот неслышно возник на пороге — быстрый, не бросающийся в глаза и умный, как крыса. Порой Таволгин думал, что через некоторое время придется вообще от него избавиться. Но пока этот час еще не пробил. Отдав необходимые распоряжения, Степан Евгеньевич снова впал в задумчивость. «Слишком много людей замешано, — досадовал он. — С американцами нелегко рассчитываться. Это из-за них цепочка, по которой в мой карман текут деньги, удлиняется вдвое. Проще было бы переводить средства, как это делают все — через подставные счета, с помощью компьютерных специалистов. Но нет, партнеров это не устраивает. Они не считают подобные методы надежными. И теперь приходится рисковать самому. Ракитина-то больше нет». Таволгин думал о смерти Ракитина с некоторой грустью. Тот был таким удобным человеком, они притерлись друг к другу…

Поглядев опять на часы, Степан Евгеньевич наконец немного повеселел. С момента его звонка прошло уже полтора часа, можно надеяться, что механизм смерти или вовсе не запущен, или ему дан обратный ход. Между тем человек, который собирался убить Степана Евгеньевича, уже шел по соседнему переулку, а в его кармане, согреваемый теплой рукой, лежал пистолет «ТТ».

Тем временем сотрудник спецслужбы, о котором Таволгин и не подозревал, сидел в неприметном автомобиле возле входа в здание, где находился кабинет Степана Евгеньевича, и шуршал газетой, делая вид, что занят чтением. Одновременно он не забывал зорко оглядывать окрестности. Человека, о котором предупреждал Самойлов, он заметил не сразу и только когда тот подошел совсем близко. На нем были черные джинсы, поношенная китайская куртка с металлической «молнией» и синяя вязаная шапка с отворотом.

Сидевший в машине сделал всего лишь одно непроизвольное движение, потянувшись к ручке дверцы, но человек на улице мгновенно среагировал и сквозь лобовое стекло уставился прямо на него. Десятую долю секунды они сверлили друг друга глазами, после чего мужчина в синей шапке метнулся в сторону с легкостью гимнаста или танцора. Его движения были ловкими и изящными, и исчез он так же внезапно, как и появился. Оперативник просто не мог поверить в то, что все произошло столь быстро. Досадуя на себя, он связался с начальством. Его заменили на посту коллегой, и через полчаса он ухе сидел напротив Самойлова.

— Опиши его внешность. Ты хорошо разглядел киллера? — спросил тот, неторопливо закуривая.

— Я видел его недолго, но мы встретились глазами и некоторое время смотрели друг на друга.

— На что ты сразу обратил внимание?

— Он гладко выбрит, и у него пухлая верхняя губа. Из-за этого он кажется намного моложе, чем на самом деле. Про волосы ничего не могу сказать. Из-за шапки. Глаза обычного размера и разреза, цвета их я не разглядел.

— А в толпе, в баре, допустим, ты его быстро узнаешь?

— Сразу же, — уверенно сказал оперативник.

«Пока Таволгину везет», — подумал Самойлов. Он во что бы то ни стало был нужен им живым. Таволгин должен отправить курьера в Майами вне расписания — буквально на днях. Это хороший шанс. Задержи они курьера с поличным — операция сразу приобретет другие масштабы. Самойлов очень хотел, чтобы в этом перспективном для него деле не возникло никаких осложнений.

* * *

Левка храпел так монотонно, словно у него внутри находился механизм, который завели на ночь ключиком. Созерцавший до этого потолок, Виктор скосил глаза в сторону видеомагнитофона, на табло которого горели зеленые цифры, показывающие время, и тут же встрепенулся. Половина четвертого утра. Кажется, ему пора! Стараясь не шуметь, он встал с постели и торопливо оделся, прислушиваясь к тишине, царившей в квартире. Из комнаты Полины не доносилось ни звука. «Только бы она не проснулась, — в который уже раз подумал он. — Не хватает еще бурных сцен». Узнав, куда он собрался, Полина наверняка закатит истерику, проснется Левка увяжется следом… В общем, будет, как всегда. Виктору хотелось все сделать по-своему. Самостоятельно.

Толик Покровский, который был абсолютно не в курсе происходящего, еще вечером вывел машину Виктора из гаража и подогнал ее к самому подъезду. Ни Левка, ни Полина об этом не знали. На заднем сиденье в салоне лежала теплая куртка с капюшоном и стояла сумка с нехитрой провизией, закупленной Толиком. По просьбе Виктора он заправил черным кофе маленький походный термос.

На дорогах было еще достаточно пусто, машин мало, пешеходы отсутствовали, светофоры мигали желтыми глазами, и Виктор несся, не снижая скорости, в сторону Кольцевой. Даже в страшном сне ему не могло присниться, что вслед за ним, разбрызгивая жидкую грязь по обочинам, мчится автомобиль Глеба с Полиной за рулем. Виктор всегда ее недооценивал. Он не представлял, что она отлично знает каждое выражение его лица, чутко реагирует на любую морщинку, догадывается о его мыслях едва ли не раньше самого Виктора.

Полина поняла, что он что-то затеял, в тот самый момент, как идея осенила его. А уж когда Виктор позвонил Толику Покровскому, чтобы «поболтать», и заперся в честь этого в спальне, она тут же решила, что сегодня спать не станет. «Вот дурачок, — думала она. — Никогда не попросит помощи. Мы с Левкой все-таки чего-то стоим, хотя бы и вдвоем. Но нет, он должен все сделать сам».

Когда Виктор поднялся с кровати и начал почти бесшумно передвигаться по комнате, она против воли усмехнулась. У него нет никаких шансов улизнуть незамеченным. Полина встала и на цыпочках прошла к двери. Одеваться ей не пришлось — она экипировалась с вечера, надев на себя все самое удобное, и в таком виде лежала на неразобранной кровати. На секретере возле окна белела приготовленная заранее записка для Левки — чтобы, в случае чего, он был в курсе, куда они подевались. Впрочем, Полина и сама точно не знала, что за идея пришла в голову Виктора. Но догадывалась.

Примерно через час езды ее догадка подтвердилась. Они двигались в сторону Воскресенска. Полина знала, что, кроме умной головы на плечах, у Виктора больше ничего нет — ни пистолета, ни даже какого-нибудь охотничьего ножа.

Найти склады благотворительного фонда не составило особого труда. Хоть Глеб и называл им адрес, Полина боялась, что придется изрядно поплутать по окрестностям. Однако длинные строения с рифлеными жестяными воротами с электронным управлением тянулись прямо вдоль главного шоссе. На них были закреплены рекламные щиты с огромными надписями: «Линия добра». Полина увидела все это гораздо позже Виктора, потому что ей пришлось сильно отстать, иначе он непременно заметил бы знакомую машину, сидящую у него на хвосте.

Неподалеку располагалась какая-то ферма, за лесополосой через поле — одноэтажный поселок. Виктор свернул под указатель и погнал машину туда. «Скорее всего, на склады он возвратится пешком», — подумала Полина. Сама она решила не уезжать далеко, потому что чувствовала бы себя ужасно неуютно на открытом пространстве без возможности быстро смыться. Она загнала машину в лесочек, достаточно редкий для того, чтобы можно было проехать, и достаточно густой, чтобы автомобиль не заметили со стороны.

На улице было холодно и ветрено, серый рассвет не предвещал хорошего дня, и небо, казалось, лежало прямо на деревьях, провиснув между верхушек. Полина не спускала глаз со складов и думала, что Виктор в настоящее время тоже наверняка занят наблюдением. Просто она не знает, где он спрятался. Минут через сорок стало ясно, что склады, по крайней мере снаружи, охраняют двое мужчин. Камуфляжной формы, правда, на них не было, но внешний вид ничего не значит. Вздохнув, она достала из пакета шоколадку и принялась жевать, борясь с внезапно набежавшей дремотой.

Еще через полчаса на подъездную дорогу с автострады свернул легковой автомобиль и посигналил возле ближайших к Полине ворот. Оба охранника показались из-за угла. Вероятно, они повсюду ходили парой, чтобы было не скучно. «Если кто-то задумает на них напасть, ребята попадутся легко», — подумала Полина. Виктор, конечно же, не станет кидаться на охранников. Он должен придумать что-то более изощренное.

Как выяснилось позже, Виктор ничего особенного так и не придумал. Он дождался, когда ворота поднимут, легковушка въедет в помещение склада, а оба охранника потопают за ней. Тогда-то он и появился, двигаясь короткими перебежками, прислонился спиной к стене возле входа и, осторожно заглянув внутрь, пригнулся, потом сделал один короткий бросок и скрылся в помещении.

— Глазам своим не верю! — воскликнула Полина, выбираясь из машины, — Да этот парень просто рехнулся! На что, интересно, он рассчитывает?

Тем временем машина, порыкивая мотором, выбралась наружу и на большой скорости покатила прочь. Охранники, о чем-то громко переговариваясь, опустили ворота. Виктор остался на складе.

— Чудесно! — уперла руки в боки Полина. — Он что, собирается там сидеть до второго пришествия?

Поругав Виктора, Полина снова забралась в машину и принялась уничтожать оставшийся шоколад. Через некоторое время она расслабилась, и вот тут-то обстановка начала резко и неожиданно меняться. К складам со стороны шоссе подъехала еще одна легковушка, шофер и его попутчик выскочили из машины и стали что-то оживленно обсуждать с охранниками. Затем к воротам подрулили два здоровенных трейлера. Их водители тоже присоединились к общей группе и принялись размахивать руками, показывая то в одну, то в другую сторону.

«Похоже, до них наконец докатилось известие об убийстве Ракитина и его зама, — догадалась Полина. — И теперь эти люди начнут заметать следы. Если здесь есть краденые машины, их срочно переправят в другое место. Потому что убийство руководителей фонда повлечет за собой расследование и всяческие проверки. Наверное, трейлеры пригнали сюда именно с этой целью. В таком случае Виктор зря забрался внутрь! Правильнее было бы остаться снаружи и проследить, куда повезут машины».

Она находилась слишком далеко, чтобы слышать, о чем говорят эти люди, но видела все очень хорошо. Происходящее казалось ей своеобразной пантомимой, и кое-что, безусловно, можно было понять. Внезапно все одновременно замолчали и повернулись в сторону поднятых ворот склада, где скрывался Виктор. Шофер легковушки что-то быстро спросил у охранников, после чего, крадучись, двинулся ко входу. За ним последовали оба охранника и один из водителей трейлера, вооруженный монтировкой. «Витька чем-то там громыхнул и выдал себя!» — с ужасом поняла Полина.

Однако ей ничего не оставалось, как ждать дальнейшего развития событий. Впрочем, она так нервничала, что ее пассивное ожидание со стороны выглядело, как дикая пляска: она ломала руки, кружа вокруг машины, и то и дело обращала лицо к небу, вознося короткие, но жаркие молитвы.

Она видела, как оба трейлера по очереди заехали в помещение склада и через небольшой промежуток времени выехали обратно. Не задерживаясь больше, они, выстроившись друг за другом, двинулись к шоссе и уже через пять минут пропали из виду. Оба охранника и те двое типов, что приехали на легковушке, на улице так и не появились. Более того, рифленые ворота с грохотом поехали вниз и, лязгнув, захлопнулись. «Господи, боже мой, — мелко застучала зубами Полина. — Что же там происходит?»

Не в силах больше ждать она побежала к складу. Каменное строение казалось совершенно неприступным. Затравленно оглядевшись, Полина метнулась к воротам и прислонилась к ним ухом. И, естественно, ничего не услышала. Тогда она пошла в обход и в торце здания обнаружила дверь с металлической ручкой. Потянула ручку вниз, и та подалась. Едва дыша, Полина начала расширять образовавшуюся щелку, молясь про себя, чтобы дверь не скрипнула. Как только щель расширилась, Полина проскользнула внутрь. Она очутилась в узком проходе между здоровыми ящиками, водруженными друг на друга. Где-то довольно далеко от нее раздавались голоса, гулко разносившиеся по помещению. На цыпочках, затаив дыхание, Полина двинулась вперед.

Голоса звучали все громче и отчетливее по мере ее продвижения. Обнаружив небольшой зазор между ящиками, Полина прильнула к нему и в ту же секунду увидела Виктора. Ей пришлось закусить указательный палец, чтобы не вскрикнуть. Астахова с двух сторон держали за руки охранники, а шофер легковушки и его пассажир, судя по всему главарь, обсуждали его судьбу.

Главарь единственный из всех был в хорошем костюме. На его галстуке блестела золотая заколка, надутое лицо выражало начальственную озабоченность. Шофер был в кепке и кожанке, он все время сплевывал себе под ноги.

— С ним надо кончать, босс, — угрожающим тоном говорил он, окидывая Виктора ненавидящим взглядом. — Это наверняка мент, он ведь вас в лицо видел.

Полина икнула от страха и попятилась назад. «Боже мой, что же делать?» — вопило все внутри ее. Мобильного нет, ближайший телефон находится отсюда за тридевять земель, где-то в поселке, наверное. А может, и того дальше. У нее нет времени, чтобы ехать за помощью. Врываться сюда, размахивая палкой, тоже глупо. Ее сразу же поймают и убьют вместе с Виктором. Даже если разогнать машину, пробить ворота склада не удастся. И, кроме того, кто знает, не задавит ли она с налету Виктора, ведь она не героиня боевика.

Подчиняясь инстинкту, Полина тем не менее бросилась к своей машине. Может, вырулить на шоссе и останавливать подряд все машины, умоляя о помощи? Нет, это будет слишком, слишком долго. Любой ценой надо остановить этих подонков, не дать им расправиться с Виктором. Она этого просто не переживет. Если его убьют здесь, практически на ее глазах, жизнь закончится раз и навсегда. «Думай, думай, — Полина изо всех сил дергала себя за волосы, пытаясь стимулировать мыслительный процесс. — Что бы сделала какая-нибудь отчаянная девчонка? Не ты, глупая, а другая — умная и смелая?»

Тут же ей в голову пришла идея. Конечно, это был не выход, а так, слабая надежда на спасение. Но и ею пренебрегать не хотелось. «Если я это сделаю, мне удастся хотя бы выиграть время, — думала Полина, вставая коленями на водительское кресло и перевешиваясь назад. — Конечно, это ужасно опасно, и надо безупречно сыграть свою роль, но ради Витьки я, черт возьми, просто обязана рискнуть».

Наконец, она отыскала пластиковый пакет, в который несколько дней назад сунула один из своих костюмов, чтобы при случае сдать его в чистку. Костюм был из толстого трикотажа и вряд ли помялся основательно. В багажнике лежали туфли на низком каблуке, которые Полина возила с собой, чтобы переобуться в машине, если предстояло долго сидеть за рулем. Конечно, сейчас больше подошла бы обувь на шпильке, но выбирать не приходилось. Прямо на улице, перед открытой дверцей, Полина стянула с себя одежду и надела костюм и туфли.

Так, теперь прическа. Полина схватила бутылку минералки, отвинтила пробку и, расплескивая воду, вылила немного на ладонь, потом влажными руками пригладила волосы и быстрыми движениями зачесала их назад. Из бардачка достала очки с простыми стеклами, которые надевала «для понта», чтобы казаться стильной, и водрузила их на нос. Уже минут пять прошло. Что, если эти типы успели убить Виктора?

Для антуража не хватало папки для бумаг и ручки. Или хотя бы карандаша. То и другое тоже нашлось — твердая пластиковая папка лежала тут же, на сиденье, в нее Полина засовывала разные сомнительной важности бумаги. Но сейчас и они сгодятся. Квитанция за телефон, ксерокопия счета из автомастерской, еще какая-то дребедень. Выудив из сумки тонкий фломастер, Полина со всех ног бросилась обратно.

Во рту у нее пересохло от страха, язык приварился к небу, и Полине казалось, что она не сможет заговорить. Подлетев к двери, она быстро, но осторожно потянула ее на себя. Просочившись в образовавшееся отверстие, жадно прислушалась. Далекие голоса о чем-то спорили. «Только бы с Витькой все было в порядке», — думала Полина, на цыпочках пробегая вдоль необозримой стены ящиков и коробок.

Добежав до того места, откуда в прошлый раз наблюдала за событиями, Полина кинулась к своему «глазку» и едва не заплакала от облегчения — Виктор по-прежнему стоял, удерживаемый двумя охранниками. Вид у него был, прямо скажем, невеселый. «Ничего, ничего, — прошептала Полина, сосредотачиваясь. — Потерпи еще немножко». Она выпрямилась, сделала несколько глубоких вдохов и, возвратившись к двери, изнутри громко хлопнула ею. После чего быстро и сердито зацокала каблуками по полу. Ее старые туфли были подбиты металлическими подковками, и звук получался именно такой, как надо.

— А ну-ка, тихо, — приказал босс, шикнув на шофера.

Вся компания повернулась в сторону прохода, откуда доносились шаги. Виктор смотрел в том же направлении с напряженным ожиданием во взгляде. Увидев Полину, он дернулся и открыл было рот, но тут же захлопнул его. Выглядела Полина именно так, как и было задумано, — юбка по колено, водолазка, классического покроя пиджак и туфли. Волосы зализаны назад, на носу очки, словом, лицо суровой бюрократки. Пришлось обойтись без верхней одежды — куртка, в которой она приехала, к этому ансамблю не подходила. Ну, и ладно. Так даже правдоподобнее.

Еще она держала папку на одном локте, как это делают секретарши, а в другой руке — нацеленный в пространство фломастер.

— Добрый день! — громко и не слишком любезно сказала Полина. — Вы Ракитин? — Она обращалась к боссу. — Мы начали с соседнего склада и поменяли практически все счетчики. Надеюсь, вы довольны нашей оперативностью?

Босс и шофер тревожно переглянулись. Охранники таращились на нее, с двух сторон держа Виктора за локти.

— А вы кто, собственно, такая? — спросил шофер, сплевывая. Это был неприятный, маленького роста мужчина с кривыми зубами и крохотными бегающими глазками.

— Это что, шутка? — вместо ответа спросила Полина, морщась. — Мы по вашему же требованию выезжаем на объект ни свет ни заря…

На Виктора было больно смотреть. Он до такой степени волновался за Полину, что с его лба ручьями катился пот.

— Двое наших служащих сейчас замыкают цепь снаружи. Потом им останется только присоединить внутренние звенья. — Она махнула рукой в неопределенном направлении. — Надеюсь, вы сами здесь ничего не трогали?

Заметив, что босс как-то странно шевельнул бровями, Полина почувствовала панический ужас и визгливым голосом повторила:

— Надеюсь, молодые люди, вы ничего не трогали руками?

Молодыми людьми этих типов можно было назвать только с большой натяжкой, но Полина не придумала ничего лучше. Как еще к ним обращаться? Не господа же?

— Я вас спрашиваю, — перешла на более зловещий тон Полина. — Мне необходимо быть уверенной, что вы здесь ничего не трогали.

— Упаси бог, — процедил главарь, озабоченно озираясь. Возможно, он надеялся, что эта ужасная женщина сейчас уйдет.

— А то клиенты везде суют свой нос, а потом предъявляют претензии нашим мастерам! — Полина и сама не понимала, что она имела в виду: не то газ, не то воду, не то электричество. В голове у нее от страха помутилось. Тем не менее ей просто необходимо было говорить, и как можно дольше, иначе бандиты что-нибудь заподозрят.

— Какие еще приборы работают в этом помещении? — строго спросила она, якобы приготовившись делать пометки в своих счетах.

— Никаких, — вежливо ответил шофер, изображая мирного и скромного служащего.

— Хорошо, — сказала Полина таким тоном, что сразу стало ясно: она считает, что все очень плохо. — Мы сейчас сделаем контрольный замер, а завтра я попрошу вас позвонить нам и сообщить, нет ли сбоев.

— Безусловно, — кивнул головой мнимый Ракитин.

В этот момент торцевая дверь склада снова громко хлопнула, и мужской голос позвал:

— Эй, где вы там? Мы закончили.

Через пару секунд из-за ящиков вышел рыжий Самойлов. На нем были потрепанные джинсы, рубашка с закатанными рукавами и кепка, надетая козырьком назад. Следом за ним шел еще один парень, у которого из-за уха торчал огрызок карандаша. Появление здесь этих людей было равносильно чуду. Полина поняла, что еще немного, и она просто свалится на землю.

— Мы пойдем подключим… это… внутренние звенья, — между тем сообщил ей Самойлов. — Вы можете подождать нас на улице.

Холодно попрощавшись с «клиентами», Полина на негнущихся ногах направилась к выходу. Как только она оказалась на улице, к ней подбежали люди в штатском и быстро повели к машине, поддерживая под руки, словно раненую.

— Вы в порядке? — спросил Полину какой-то молодой парень, озабоченно глядя ей в лицо.

Та рассеянно кивнула. Парень подал ей стаканчик с горячим кофе. Полина стала быстро глотать его, не замечая, что обжигает губы. Прошло не больше пяти минут, и внутри склада раздался выстрел. Полина так сильно вздрогнула, что остатки кофе выплеснулись на землю.

— Не волнуйтесь, — успокоил ее парень. — Все идет по плану.

Но Полина перестала волноваться, только когда в дверях появился целый и невредимый Виктор. Стаканчик тут же полетел в сторону, а Полина бросилась Виктору на грудь. Он обхватил ее двумя руками и сильно прижал к себе. Потом поднял ее лицо за подбородок и поцеловал в губы. Полина обняла его за шею. Стоявшие вокруг одобрительно засмеялись.

Пока парочка целовалась, из помещения вывели задержанных, распределили по машинам и увезли. Возле складов остался только Самойлов со своим помощником и одна раздолбанная машина без всяких опознавательных знаков. Оперативники спешно надевали на себя куртки — такой был холод на улице.

— Помилуй бог! — воскликнул помощник Самойлова. — Девчонка в одних туфельках и в короткой юбке.

— Уверен, что ей не холодно, — буркнул Константин.

— Ну да, уж больно жаркие объятья!

— Да у нее вообще горячая кровь. Эй, послушайте, — Самойлов со страдальческим лицом подошел к увлеченно целующейся парочке и громко кашлянул. Те оторвались друг от друга и осоловевшими глазами посмотрели на него. — Нам надо убираться отсюда.

— Такое впечатление, что он страшно недоволен, — шепнула Полина на ухо Виктору, когда их засунули в машину на заднее сиденье.

Но Самойлов услышал и, не оборачиваясь, сказал:

— А чему радоваться, если вы форменным образом сорвали нам операцию? Почти сорвали, — ради справедливости добавил он.

— Кстати, откуда вы здесь взялись? — додумался спросить Виктор.

— Откуда? Я же сказал, что мы ведем это дело. Естественно, мы следили за складами. И видели все ваши телодвижения. Если честно, мне хотелось вас убить. Обоих вместе и каждого по отдельности. Это ж надо было так меня подставить! Четырех человек по вашей милости придется изъять из обращения! А нам бы за ними следить и следить!

Полина сделала виноватое лицо.

— Не жалобьте меня. — Самойлов поглядел на нее в зеркальце и сдвинул брови.

— Почему же вы не остановили Виктора, — если не хотели, чтобы мы вмешивались в вашу операцию? — спросила Полина.

— Потому что лично я в засаде не сидел. А вас и вашего Виктора никто больше в лицо не видел. И когда он просочился на территорию склада, мои люди не знали, что и думать. Пока я не приехал и не увидел вас, скачущую через поле в одних туфельках…

— Спасибо, — спохватился Виктор. — Вы спасли нам жизнь.

— Когда мы виделись с вами в последний раз, я очень надеялся, что вы не полезете на рожон.

— Все вышло из-под контроля, — стал оправдываться Виктор. — Брата Полины вчера вечером арестовали по подозрению в убийстве заместителя Ракитина.

— Я знаю, — сказал Самойлов. — Так вы решили ускорить ход событий?

— Что-то вроде того, — Полина тяжело вздохнула.

— У вас потрясающая фантазия, — неожиданно улыбнулся Самойлов. — Внутренние звенья! Надо же было такое придумать!

— Я очень испугалась, — призналась та и содрогнулась всем телом при одном воспоминании о пережитом. Виктор обнял ее за плечи и, наклонившись, поцеловал в макушку.

Прижавшись к нему, Полина подумала, что благодаря смертельной опасности они с Виктором ухитрились вообще избежать объяснений. «И это хорошо, — с мрачным удовлетворением решила она. — Я никогда не скажу ему, сколько лет страдала».

«Первое, что я,сделаю, когда мы останемся наедине, — рассуждал тем временем Виктор, — это спрошу, сколько времени она была в меня влюблена. Неужели и в самом деле целую вечность?»

— С вашим братом все будет в порядке, — пообещал Самойлов. — Но не ждите от меня слишком многого. Впрочем, я уверен, что его скоро отпустят. Под подписку о невыезде и все такое…

Полину удовлетворило его туманное объяснение. Самойлов явно не верил в виновность Глеба, и это вселяло надежду.

— А как же моя машина? — спохватилась вдруг Полина. — Она осталась там, в лесочке.

— И моя тоже, — усмехнувшись, добавил Виктор.

— Что ж, придется поработать на вас, — Самойлов вздохнул с притворным сожалением, — перегнать ваши авто прямо по месту жительства. Кстати, хотите узнать кое-что о жизни Барта Анджело?

— Вам удалось выяснить что-то конкретное? — оживилась Полина.

— Точно. Итак, во-первых. Во Флориде в конце августа начинается сезон ураганов.

— Им дают только мужские имена, — проявил осведомленность Виктор. — По алфавиту. Я в курсе.

— Так вот. Как раз тогда один из этих ураганов начал свое разрушительное путешествие. Прямой рейс до Майами, на который Анджело забронировал билет, задержался в Москве из-за плохой погоды. Но, похоже, он так торопился довезти свой груз, что не стал ждать в аэропорту, а полетел рейсом до Нью-Йорка. Мы проверили списки пассажиров и очень быстро обнаружили там его имя. Возможно, эта спешка объясняется тем, что он уже позвонил людям, которые должны были встречать его в Майами, и не мог все переиграть.

— Ну вот, Глеб же говорил! — воскликнула Полина. — Этот Анджело никуда не сбегал!

— А как он оказался на дне океана? — задал вопрос Виктор.

— Добраться из Нью-Йорка до Майами обычным рейсовым самолетом, как, вероятно, Барт рассчитывал, он тоже не смог, — продолжал Самойлов, — поскольку ураган был уже, что называется, в пути, и рейсы отменили и там. Наши коллеги провели свою часть расследования. Примерно в интересующее нас время неким мистером Смитом был зафрахтован частный самолет, пилот которого, видимо, за большие деньги согласился доставить своего рискового пассажира во Флориду.

— И этот самолет… — начал Виктор.

— До пункта назначения не долетел, — закончил за него Самойлов. — В полетном плане пассажир, как я уже и сказал, значился как мистер Смит. Вероятно, пилота меньше всего интересовали его документы. Так что логично предположить, что именно Анджело летел тем самым частным рейсом.

— Как же пилот согласился на такую авантюру? — спросила Полина.

— Судя по нашим данным, в момент их вылета ураган был еще в Карибском море. Они наверняка рассчитывали проскочить.

— Вы представляете, каков мой брат! — восхитилась вслух Полина. — Он высчитал почти все!

— В деле остается последняя загадка, — усмехнулся Самойлов. — Каким образом Барту Анджело удавалось перевозить деньги через границу? В прошлый раз я, кажется, рассказывал, что на него навел нас один информатор? Так вот, когда мы навели справки, что за типа нам подсовывают для проверки, то очень быстро выяснили, что Барта Анджело на таможне отлично знают. Как представитель русско-американского благотворительного фонда он постоянно летал через океан и всегда проходил через «зеленую зону». Его несколько раз тщательно проверяли, но ничего подозрительного не нашли. Он всегда летал налегке — на плече небольшая спортивная сумка, а в руках — ноутбук. И все. Когда поступил сигнал, таможенники снова взялись за его багаж.

— Неужели ничего не нашли? — спросил Виктор.

— Абсолютно. Даже приводили собаку: думали, что вместо денег он везет наркотики. Но собака не унюхала никакого криминала.

— И что же оказалось на самом деле? — наклонилась вперед Полина.

— А мы не знаем, — пожал плечами Самойлов. — По нашим сведениям, через несколько дней еще один курьер повезет американцам их долю незаконной прибыли. Это уже будет доставка вне расписания. По сути дела, как раз то, что нам нужно. Но я очень опасаюсь, что мы опять останемся с носом.

— Но если он что-то спрячет в багаже, — воскликнул Виктор, — то это ведь можно будет найти!

— Таможенники тоже так считали, когда проверяли Барта. Никто не спорит, что Анджело действительно был курьером и возил через границу деньги. Или их эквивалент, но, что это, никто не знает.

— Мы очень надеемся, что вам повезет, — с чувством сказал Виктор.

* * *

Когда Виктор и Полина вернулись домой, оказалось, что Левка все еще спит. Его мерное похрапыванье разносилось по всей квартире. И даже возня и хихиканье в коридоре его не потревожили.

— Ну, силен парень, — восхитился Виктор.

— Надо его разбудить и все рассказать. А то он ведь тоже со вчерашнего вечера пребывает в стрессе.

— Кажется, стресс он весьма успешно снимает с помощью ударного сна. Лучше не трогать его. Пусть отоспится. Нам ведь еще предстоит авральная работа в лаборатории.

— Интересно, а те типы все еще дежурят возле института? — вслух подумала Полина. — Ведь Ракитина убили и его зама тоже. Обычно, когда начальство выходит в тираж, в рядах бойцов воцаряется паника.

— Эти убийства… — задумчиво произнес Виктор. — Есть в них что-то непонятное. Или ты тоже считаешь, что во всем виноваты американцы?

Только Полина хотела ответить, как зазвонил телефон. На проводе был Глеб. Он сообщил, что, пока сидел в камере, ему в голову пришла одна идея, которую срочно нужно проверить на компьютере.

— Так что я сейчас в лаборатории, — добавил он.

— Ты что, даже не заезжал домой? — ужаснулась Полина. — Помыться, побриться?

— Скажи спасибо, что никто не обнаружил мои наклеенные усы. А то бы меня побрили с невероятной тщательностью. Кстати, если тебя это действительно волнует, то я принял душ и переоделся. Эта секретарша! Простить ее не могу. Представляешь, она выглянула в коридор именно в тот момент, когда я выходил от Голубева. Тот, естественно, был жив-живехонек. Мы с ним поболтали, и он угостил меня чаем с «Птичьим молоком». Я вытирал платком руки от торта, а эта дурочка Вероника подумала, что этим платком я уничтожал отпечатки пальцев. Из-за ее богатого воображения я угодил в кутузку!

— Тебя там не били? — жалобным голосом спросила Полина.

— Ушам своим не верю! Ты что, всю ночь меня оплакивала?

— Нет, мы с Витей…

— Ах, он уже Витя! Я так и знал. Вас нельзя на секунду оставить одних.

— Мы были не одни, — обиделась Полина.

— Ты имеешь в виду Емельянова? Да на нем можно мамбу плясать, когда он дрыхнет. Так вы приедете? — без перехода спросил он.

— Сейчас поднимем Левку, придем в себя после ночного приключения и приедем.

— После какого такого приключения? — насторожился Глеб. — У вас еще что-то произошло?

— Почти что, — ответила Полина. — Так, ерунда, не волнуйся. Главное, что все благополучно закончилось.

— Ну, знаешь! Эти твои формулировочки вместо того, чтобы успокоить, только пугают.

— Мне кажется, когда дело касается тебя, у Глеба съезжает каска, — заметил Виктор, едва Полина положила трубку. — Кстати, я давно хотел спросить… — Он взял ее за руку и притянул к себе. — Могу я рассчитывать на откровенность?

Полина опустила глазки долу. Она догадывалась, о чем он сейчас спросит. Нет, он не должен знать, как сильно и как давно она его любит. Чем меньше мужчина понимает, что чувствует женщина, тем нежнее он к ней относится. Стоит только выболтать все, что у тебя на душе, и он тут же потеряет к тебе интерес. Полина не хотела, чтобы Виктор потерял к ней интерес.

— Почему ты избегала меня целых три с половиной года? — спросил он проникновенно.

— Не знаю. Просто мне казалось, что мы противопоказаны друг другу.

— А это не потому, что… ну…

— Нет. Все, что сейчас происходит, подобно озарению, — солгала Полина, глядя на Виктора большими честными глазами. Внезапно позади них раздался заспанный Левкин голос:

— Не верь ей, Витя, она скрестила пальцы за спиной!

— Негодяй! — воскликнула Полина, краснея. — И почему ты проснулся именно сейчас?

— Это судьба. Кстати, я нашел твою записку. — Левка помахал в воздухе смятой бумажкой. — Полагаю, раз вы здесь, то склады под Воскресенском разрушены до фундамента.

— Прекрати паясничать и быстренько приводи себя в порядок, — приказала Полина.

— В честь чего такая срочная побудка?

— Глеба отпустили. Он ждет нас в лаборатории.

В «Жигулях», которые столько дней торчали перед институтом, уже больше суток никого не было. По иронии судьбы именно в тот момент, когда оживленно беседующая троица приближалась к зданию, к «Жигулям» направлялся человек в поношенной китайской куртке с металлической «молнией» и синей спортивной шапке с отворотом.

— И все-таки тебе лучше не рисковать, — сказала Полина Виктору, побуждая его сделать крюк и, по обыкновению, войти в институт с тыла.

Когда Виктор скрылся за углом соседнего дома, Полина взяла Емельянова под руку и спросила:

— Посмотри, а машина-то пустая. Это что-то новенькое.

— У ребят неприятности, ты не забыла? Я рад, что ими занимаются компетентные органы. Надо только немного подождать.

— Левка, скажи честно, вы меня когда-нибудь обсуждали? — внезапно спросила Полина.

— Клянусь самым святым, никогда! — горячо воскликнул тот. Он даже не посчитал нужным сжать в кармане фигу. У него была личная система суеверий, которая никоим образом не запрещала произносить вслух фальшивые клятвы.

Полина явно не обратила внимания на человека в китайской куртке, лишь мельком посмотрела на него. С мужчиной все было как раз наоборот: увидев Полину, он на секунду замер и проводил ее внимательным взглядом.

Первоначальной целью его появления здесь была машина: он хотел забрать «Жигули». Но теперь, после того, как увидел Полину, он передумал и, приняв на ходу решение, последовал за ней и Левкой в здание института. Когда они скрылись за дверями лаборатории, он заглянул туда, извинился и прошел дальше по коридору. В институте было много людей, поэтому оказалось нетрудно выяснить, как зовут заинтересовавшую его девушку. Полина, родная сестра Глеба Спешинского. А Глеб — лучший друг Астахова. Кстати, сам Астахов тоже находился в лаборатории, что вызвало сардоническую усмешку на лице человека в китайской куртке.

Это была своего рода загадка, но он вовсе не собирался ее решать.

Теперь ему нужно было время для того, чтобы как следует подготовиться. «Девчонку надо убрать как можно скорее, — рассуждал он. — Лучше всего сделать это сегодня же, пожертвовав остальными делами». Человек в синей шапке вышел на улицу и, сев за руль, отогнал «Жигули» в другое место — так, чтобы их было незаметно от входа в институт. Рядом очень кстати оказалась будка таксофона, откуда он позвонил. Примерно через час для него подогнали другую машину, а примелькавшиеся в этих местах «Жигули» навсегда покинули место своей недавней дислокации.

* * *

— А вот теперь мне действительно придется вкалывать, — сообщила Полина, поговорив по телефону. — Открывается новый проект, и на меня, кстати сказать, возлагают немалые надежды.

— Ты уезжаешь? — спросил Виктор, взяв ее за руку. — Надеюсь, мы сегодня еще увидимся?

— Думаю, что да, — улыбнулась Полина. — Я тебе позвоню, хорошо?

— А куда ты отправляешься?

— Еду на Таганку к профессору Боровских.

— Домой к профессору? — уточнил недовольный Виктор.

— Домой. Только Боровских — это дама. И зовут ее Маргарита Александровна.

— А… — сказал Виктор.

— Вот тебе и quot;аquot;. Пока! — Она чмокнула его в щеку, чем вызвала неадекватную реакцию у своего брата, и выпорхнула в коридор.

— Я к этому никогда не привыкну! — заявил Глеб, свирепо глядя на Виктора.

— Почему? — с любопытством спросил тот.

— Когда Полине было всего десять лет, ты уже вовсю волочился за бабами!

— Тебе надо не злиться, а готовиться к новой роди шурина, — ехидно ответил Виктор.

Полина, улыбаясь, вышла на тротуар и подняла руку, останавливая машину. К ней тут же подъехала белая «Волга».

— До Таганки довезете? — спросила она, наклонившись к окошку, которое опустил с ее стороны водитель.

— Сколько? — спросил тот.

На самом деле его не интересовала сумма. Он спросил только для того, чтобы девка ничего не заподозрила. Подождал, пока она усядется, и резко тронул с места. Полина устроила сумку на коленях и откинула голову на спинку сиденья. Шофер не пытался с ней заговорить, а Полина всегда чувствовала себя немного неловко с посторонними людьми, которые не выказывали дружелюбия. Поэтому заговорила первой.

— Мы поедем через центр? — спросила она, повернувшись в его сторону.

— Так ближе, — буркнул тот.

Обычный молодой мужчина, ничего примечательного. На нем была китайская куртка с потертыми швами и синяя вязаная шапка с отворотом. Однако пахло от него дорогой туалетной водой. Буквально за одну секунду в сознании Полины промелькнул какой-то образ, связанный с этим запахом, но она отвлеклась и уже не могла сообразить, что ее так обеспокоило.

— Хорошая сегодня погода, — сказал между тем водитель. — Вы не курите?

— Нет, но вы можете курить, если хотите. Я привыкла.

— Наверное, работаете в мужском коллективе?

— Можно сказать и так, — Полина скосила на него глаза и в ту же секунду поняла, что именно этого человека совсем недавно она видела возле института.

Ее сердце на мгновение замерло, после чего застучало с удвоенной энергией. Словно почувствовав волнение пассажирки, водитель спокойным голосом сказал:

— Сегодня целый день на колесах, слушаю музыку, чтобы не скучно было. Я по работе бумаги развожу в разные места, — пояснил он.

— А, вон что! — облегченно вздохнула Полина, решив, что он завозил бумаги в институт. — Значит, удается время от времени размять ноги?

— Но это редко бывает. Вот сейчас, например, я уже час еду без остановки.

«Он врет!» — испуганно подумала Полина.

— Вообще-то я пассажиров не беру, — продолжал между тем водитель. — Я и вас-то подобрал просто по счастливой случайности — не успел перестроиться в средний ряд. Дай, думаю, подвезу девушку. И подработаю заодно. Деньги-то нелишние, бензин, сами знаете…

Он «косил» под не слишком образованного парня, но подозрительная Полина уже обратила внимание на его ухоженные руки с тонкими, почти что женскими пальцами. С каждой минутой на душе у нее становилось все тревожнее. Этот тип не нравился ей. Что, если это кто-то из бандитов Ракитина? Хотя зачем она им сдалась, непонятно. «С внутренним голосом нельзя спорить, — стала убеждать себя Полина. — Сколько раз жизнь доказывала, что необходимо доверять собственной интуиции. Люди, которые идут наперекор своим желаниям, всегда попадают в неприятные ситуации. — Она затравленно поглядела в окно. — Как мне от него отделаться? Выскочить на очередном светофоре? Вряд ли это удастся. Если он бандит, то просто убьет меня».

Тут она вспомнила, что в ее сумочке лежит мобильный телефон, который Виктор торжественно вручил ей накануне. После того, как они с трудом выпутались из опасной ситуации на складах под Воскресенском, мобильник стал казаться предметом первой необходимости. Виктор даже взял с нее клятву: не забывать в критических ситуациях звонить ему. Но Полина понимала, что в настоящий момент лучше позвонить Самойлову. Его визитка лежала прямо в чехле телефона, поэтому ей удалось набрать номер легко, как будто она звонит другу.

— Алло! — сказала она задорно, когда на том конце провода сняли трубку. — А Костю можно? Это Полина.

— Полина? — переспросил мужской голос. — Мы вместе ехали из-под Воскресенска в Москву, не так ли?

— Ах да, здравствуйте! — оживленно подтвердила она. — А где же Костя?

— Его нет. А он вам очень нужен?

— Да, очень. Вы мне только скажите, где он, ладно?

— Должен быть в баре «Коломбина».

— Ну, что ж. Попробую перезвонить позже, — расстроенно произнесла она, как будто ей отказались что-то сообщить.

Водитель покосился на нее, но промолчал.

Что ж, нужно попытаться поискать защиты в «Коломбине». Вряд ли бандиты сейчас узнают в ней ту деловую девушку, которая пудрила им мозги по поводу «Полиграфа».

— Знаете, что? — внезапно сказала Полина водителю. — Выйду-ка я, пожалуй, пораньше.

— Что? Передумали? — Тот послушно затормозил возле тротуара, немного отъехав от автобусной остановки.

— Просто… ну, понимаете… я проголодалась! — выпалила Полина, почувствовав себя дурой. Водитель, судя по всему, вовсе не собирался никуда увозить ее силой.

— А вы знаете здесь какое-нибудь приличное место, где можно пообедать? — с интересом спросил он.

— Да, я собираюсь пойти вон туда, — Полина махнула рукой в направлении «Коломбины». — Вообще-то это бар, но там подают и обеды.

— А нельзя ли составить вам компанию? — спросил шофер виноватым голосом. — Мне тоже пора поесть, да я все никак не мог выбрать времени. А тут такая оказия. Не люблю один делать заказы, стесняюсь как-то.

— Ну, пойдемте, — пожала плечами Полина.

Конечно, она не ожидала подобного поворота событий. Если бы шофер сейчас уехал, ни в какой бар она, естественно, не пошла бы. Получается, она сама загнала себя в угол. Конечно, надо было ему отказать, но она просто растерялась. Полина не знала, что до сих пор ей везло только потому, что они ехали по оживленным улицам, где были пробки и светофоры, толпы людей на тротуарах и… никакой возможности припарковаться в тихом месте, оставшись один на один.

Самойлова в «Коломбине» не было. Полина отчаянно вертела головой по сторонам, но не видела никого, даже отдаленно похожего на него. Или он уже ушел отсюда, или, наоборот, еще не пришел. Водитель, севший напротив, ел суп и с любопытством осматривался. Полина пила сок и в этот момент заметила, что официант обменялся каким-то странным взглядом с ее новым знакомым. Но поскольку в баре было много людей, не особо встревожилась.

Ей всегда казалось, что в людном месте находиться безопасно, даже в таком сомнительном, как этот бар. Не могут же все здешние посетители быть бандитами! А тащить ее, сопротивляющуюся, через весь зал на виду у публики никто не станет, даже если она вдруг зачем-то кому-то понадобится. Дело в том, что Полина не видела причины, по которой бандиты вообще могли бы ею заинтересоваться. Хотя ответ давно уже сидел в ее голове.

После тушеного мяса с овощами она выпила немного вина и почти сразу почувствовала, что с ее зрением стали происходить странные вещи. Сначала все окружающее растянулось по вертикали, уехав куда-то вниз, под столик, и закруглившись там самым невероятным образом. Затем, качнувшись пару раз влево-вправо, картинка вернулась назад и тут же стала разъезжаться в стороны. Лицо водителя, который в этот момент откусывал кусочек булочки с маслом, расплылось в ухмыляющейся гримасе.

— Кстати, как вас зовут? — донесся до Полины его ставший далеким голос.

— Мне что-то нехорошо, — вместо ответа сказала она и, покачиваясь, поднялась на ноги. Чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за спинку стула.

— Куда вы? — обеспокоенно спросил водитель.

— В дамскую комнату, — с трудом ворочая языком, ответила Полина.

Теперь водителей стало двое. И, одинаково взмахнув вилками, они синхронно сказали, обращаясь к ней:

— Может быть, вас проводить?

— Не стоит, — выдавила она из себя. — Просто вино оказалось слишком крепким для меня.

— Я закажу для вас чашку кофе с молоком, — пообещал водитель. — Возвращайтесь поскорей.

Полина вяло махнула рукой в его сторону и, развернувшись, сделала два неверных шага по направлению к бархатной шторке, скрывавшей проход к туалетам. Потом ей в голову пришла мысль, что хорошо бы выпить черного кофе, а не с молоком. Она обернулась назад, чтобы сказать об этом своему случайному спутнику, и тут совершенно неожиданно натолкнулась на его острый, тяжелый взгляд. В ту же секунду, словно молния, ее озарила догадка. На счастье, в этот самый момент Полина оступилась, и так называемый водитель неверно истолковал явный испуг, отразившийся на ее лице.

Этот тип с выбритой до невероятной гладкости физиономией был не кем иным, как Олегом Густовым! В последний раз они виделись, когда она спасла его от пули, крикнув: «Густов! Берегись!» Только в то время на его лице красовались пышные пшеничные усы. И волосы были другого оттенка. Если бы не этот взгляд — копия того, что он метнул в нее тогда, на ступеньках офиса, — она никогда не узнала бы его в этом моложавом человеке с пухлой верхней губой.

Прилагая невероятные усилия для того, чтобы не упасть, Полина на негнущихся ногах проследовала к выходу из зала и, уцепившись за шторку, попала наконец в коридор. «Наверняка Густов подал официанту знак, и тот что-то подмешал в мой стакан. Может, они меня отравили?» Схватившись двумя руками за горло, Полина попыталась ускорить шаг, но ноги не слушались. Ей некогда заходить в туалет и прочищать себе желудок или лить на макушку ледяную воду, чтобы прийти в себя. Если Густову зачем-то потребовалось от нее избавиться, он бросится на поиски через пять минут. И не только он. Этот бар кишмя кишит бандитами!

Полина прошествовала мимо туалета, перебирая руками по стене. Скорее на свежий воздух! Пальто останется в гардеробе, но это ничего, это даже лучше — на холодном ветру она быстрее очухается. Пол и стены тем временем снова начали то наезжать друг на друга, грозя раздавить Полину, то, наоборот, разъезжались так далеко в стороны, что становилось непонятным, куда, собственно, ей идти.

В конце коридора был поворот в маленький аппендикс, который заканчивался дверью на улицу, во внутренний дворик. Вывалившись из этой двери, Полина едва не упала на четвереньки. Ледяной воздух резанул по легким, и, задыхаясь, она привалилась спиной к кирпичной стене здания. И тут сознание ее совсем затуманилось. Прямо перед ней стоял длинный красный автомобиль с иностранной мордой. От него отделилось небесное видение и двинулось навстречу Полине. Она слабо махнула рукой, пытаясь развеять наваждение, но видение не исчезло.

Оно оказалось прекрасной женщиной с черными волосами в платье такого же цвета, что и автомобиль. Поверх платья была наброшена шубка. Пальцы дамы были унизаны кольцами с темно-красными камнями, такие же камни украшали серьги, и в довершение всего — рубиновое колье на шее. Это была женщина из ее сна!

«Плохой знак, — подумала Полина. — Эту дамочку надо прогнать во что бы то ни стало. Она хочет помешать мне убраться отсюда». Последние слова она сказала вслух.

— Кажется, милочка, вы здорово перебрали? — спросило видение грудным голосом.

— Меня отравили, — с трудом выдавила из себя Полина. — И теперь ищут, чтобы добить.

— О, как все трагично, — всплеснула руками незнакомка, разбрызгивая во все стороны рубиновые блики. — Со мной тоже нередко случается подобное. Пара лишних бокалов — и все, пиши пропало. Поэтому я собираюсь проявить милосердие.

Сильными полными руками она схватила Полину за талию и поволокла в сторону красного автомобиля. Полина подумала, что такая машина просто устрашает своим великолепием. Потом она прижалась щекой к мягкой обивке сиденья и затихла. Женщина в рубиновом колье откуда-то знала, куда Полину везти. Наверное, она сама ей проболталась. Но, честно говоря, ничего не помнила.

Она пришла в себя на улице, возле дома Виктора, когда какой-то мужчина, проходя мимо лавочки, на которой Полина скрючилась, зацепил ее ногой и сердито сказал:

— Накурятся дряни и сидят потом, пройти страшно.

— Извините, — сказала она заплетающимся языком. — Мне и в голову не приходило, что я выгляжу столь пугающе.

Пройдя следом за поборником порядка в подъезд, она позвонила в дверь Толика Покровского, так как его квартира находилась прямо на первом этаже. Когда Толик открыл, Полина свалилась ему на руки, как тряпичная кукла. Дурной от природы, Толик на этот раз проявил несвойственную ему рассудительность. Сначала он уложил ее в постель, потом вызвал доктора, и уж затем позвонил Виктору в лабораторию.

— Она все время бормотала, что ее отравили, — взволнованно сообщил он.

Через полчаса, визжа покрышками, к дому подкатило такси, из которого пулей вылетели все трое друзей.

— Врач сказал, ее надо поить кофе и водить по комнате, — объяснял Толик. — У меня, правда, так ничего и не вышло. Я ее только посажу, только чашку к губам поднесу, она падает. А вообще-то с ней все будет в порядке.

— Это был Гу… Густов, — пробормотал Полина, когда увидела склонившиеся над ней лица Глеба и Виктора. — Он зачем-то хотел меня убить.

Примерно через час она оправилась настолько, что смогла довольно связно рассказать обо всем, что с ней случилось.

— Не могу понять, как он меня выследил и почему решил убить? — жалобно сказала она.

— А я могу, — мрачно заявил Глеб.

Виктор и Левка вслед за Полиной посмотрели на него вопросительно.

— Вы все ужасно невнимательные! — раздраженно сказал тот. — А ну-ка вспомните, что говорил Константин Самойлов про Густова?

— Что? — переспросил Левка, рассчитывая, что вспоминать не придется и ему все сейчас расскажут в лучшем виде.

— Он говорил, — менторским тоном продолжал Глеб, — что Густов — настоящая фамилия этого человека. А сейчас он живет совсем под другой и зовется Олегом Петренко.

— О, господи! — хлопнул себя по лбу Виктор. — Я понял! Полина, спасая Густова от пули, назвала его настоящей фамилией. И он в тот момент ее увидел. Ну, когда она его окликнула.

— Он ее увидел и запомнил, — добавил Глеб. — А потом наверняка стал думать: кто такая эта девица и откуда знает его настоящую фамилию? Вряд ли он был среди тех, кто следил за институтом.

— Почему? — тут же полюбопытствовал Левка.

— Потому что он киллер. Ты ведь сам разговаривал с Анжеликой Переваловой. Соловейчика убил человек со светлыми усами, не забыл?

Полина натянула одеяло до подбородка. Виктор нашел ее руку и ободряюще сжал.

— Ты сказала, — продолжал между тем Глеб, — что возле института вы заметили на стоянки пустые «Жигули»? А он шел в их на правлении? Отлично. Именно тогда он увидел тебя снова. Возможно, выяснил, кто ты такая. И решил по-быстрому убрать.

— Но он ведь не знал, откуда мне известна его настоящая фамилия! — возмутилась Полина.

— Для него это было неважно. Как рассуждает киллер?

— Да, как? — поддакнул Левка.

— Возникшую опасность надо устранять немедленно, вот как. Но он не мог бороться тобой в машине в людных местах. Наверняка Густов планировал завезти тебя в какой-нибудь пустой двор и там уже убить. Но ты пошла в «Коломбину» — лучше места для расправы и не придумаешь. Сначала тебя опоили какой-то дрянью, после чего оставалось только дождаться, когда ты потеряешь сознание. Тогда тебя отнесли бы в один из кабинетов и либо пристукнули там же, либо вывезли бы в более подходящее место.

— Как Алену, — пробормотал Виктор.

— Значит, Густов не оставляет следов, — задумчиво сказал Левка. — А Полина для него — след. Так, может, он и Ракитина убил?

— И Голубева, — кивнул головой Глеб. — Думаю, вот как все было. — Он устроился в кресле поудобнее и сцепил пальцы поверх колена. — Густов состоял в этой банде штатным киллером. Когда Барт Анджело исчез, именно ему поручили найти вора и шлепнуть, а деньги забрать и возвратить хозяевам. Сначала поиски оказались безрезультатными. Потом по роковой случайности в «Коломбине» появилась Алена с медальоном на шее. Произошла известная нам путаница, и с этого момента Густов стал преследовать Виктора, думая, что он — не настоящий Астахов, а Барт Анджело, сделавший себе пластическую операцию.

— Пока все логично, — кивнула головой Полина.

— Логика — основа мирового порядка! — самодовольно усмехнулся Глеб. — Итак, в ходе розысков Виктора Густов убивает двух человек — Алену и Соловейчика. Но дальше дело не движется. Думаю, поразмыслив, Густов пришел к выводу, что Барт Анджело после того, как его засекли, сразу смылся из страны вместе с деньгами. Он посчитал, что дальнейшие его поиски безрезультатны и их надо прекратить. Не забывайте, за ним ведь тянулся «мокрый» след! Он хотел лечь на дно, а хозяева наверняка вынуждали его действовать дальше, и даже еще более решительно.

— Но Густову своя шкура была дороже, — подхватил его мысль Виктор.

— Точно.

— Мне кажется, эти «Жигули» возле нашего института стояли просто для проформы, — продолжал Виктор. — Скорее всего, таким образом Густов отчитывался перед Ракитиным. Мол, ищем, ждем. А на самом деле там протирали штаны какие-нибудь шестерки, таращась на парадный вход.

— А! Вот видишь, ты уже ухватил мою мысль.

— Самойлов сказал, что они со дня на день ждут отправки нового курьера! — вспомнила Полина. — Курьера вне расписания!

— Неужели? — оживился Глеб. — Это многое объясняет.

— Что, например?

— Ну, положим, Густов пошел еще дальше. Чтобы ситуация устаканилась, он потребовал не только прекратить поиски Анджело, но и отдать америваинам деньги, которые те потеряли в связи с его бегством.

— Неужели Густов рискнул бы диктовать своим боссам какие-то требования? — не поверил Левка.

— Уверен, что он именно так и сделал, — энергично кивнул головой Глеб. — И за это…

— Его хотели убить! — воскликнула Полина. — Там, у офиса Ракитина.

— Умница. Но ты убийству Густова помешала, а потом едва сама не стала его жертвой.

— Милый человек! — протянула Полина. — За то, что я его спасла, задумал отплатить мне черной неблагодарностью.

— Слушайте дальше, — предложил Глеб. После покушения Густов, конечно, догадался, кто решил от него избавиться: боссы, которым он встал поперек горла. Обстановка, таким образом, осложнилась, а Густов такого в своей работе не допускал. Потому что он — профи, и наверняка классный, раз его нанял Ракитин.

— И Густов избавился от обоих боссов, — закончил за него Виктор.

— Я думаю, что так и было. Но остался еще кто-то — он и отправляет теперь курьера в Майами вне расписания. Кто-то, решивший поделиться с американцами собственными деньгами. Потому что уверен: это они в целях устрашения «сняли» верхушку благотворительного фонда. И, чтобы не стать следующей жертвой, этот человек пошел на компромисс.

— То есть ты думаешь, что самая главная шишка до сих пор на свободе? — спросила Полина.

— Его поймают только в том случае, если оперативники возьмут курьера на таможне с поличным. Наверняка курьер — доверенное лицо нашей «шишки». Главный вряд ли захочет иметь посредников в таком деле! Да ему и некогда сейчас искать кого-то на стороне. Он пошлет человека из своего окружения.

— Дело говоришь! — похвалил его Виктор. — Вот только одна беда: Самойлов не уверен, что курьера удастся на чем-нибудь подловить.

— Как это? — не понял Глеб. — Если они знают, что это за человек, то обязательно подловят!

— С Бартом Анджело была примерно та же ситуация. — Виктор рассказал все, что они узнали от Самойлова про проверку курьера. — С собой у него всегда была только небольшая сумка с личными вещами и ноутбук, который сто раз просвечивали, — закончил он.

— Кстати, — заинтересовался Левка, — как же оперативники узнают, кто в ближайшие дни повезет деньги? Ведь если раньше этим занимался человек из благотворительного фонда, то теперь может поехать кто угодно.

— Самойлов своих секретов не выдает, — пожала плечами Полина.

То, что фээсбэшники уже вычислили Таволгина через телефонные звонки покойного ныне Ракитина, они, конечно, не знали. Но это было не столь важно. Основную логическую цепочку Глеб все-таки выстроил правильно, чем позже безмерно гордился. Даже получив приличную сумму за проданную программу и став состоятельным человеком, он не уставал вспоминать об этом деле и без конца повторял, что, если основная профессия ему надоест, он уйдет в частные детективы.

— Кстати, — спохватился Виктор, — как ты ухитрилась добраться до дома, девочка моя? Ведь ты была в ужасном состоянии!

— Ой, слушайте, даже не знаю, что вам сказать, — замялась Полина. — Я чувствовала себя так хреново, что у меня начались форменные глюки. Представляешь, Глеб, мне даже явилась женщина в рубиновом колье. Из той легенды, помнишь?

— Это она доставила тебя к Толику? — ехидно спросил Левка.

— Клясться я не стану, но, по моим смутным воспоминаниям, именно она.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Глеб, — как она выглядела, эта твоя женщина?

— Такая роскошная: в красном платье с рубиновыми украшениями. Рубины у нее были везде: в волосах, в ушах, на руках, на шее… И еще такие пышные черные волосы… — Полина двумя руками показала — какие.

— Минутку! — остановил ее Глеб. — Дайте мне подумать!

Он обхватил рукой лоб и начал бешено вращать глазами. Левка решил было, что он прикалывается, но тут Глеб вскочил на ноги и, бормоча что-то, принялся бегать взад и вперед по комнате.

— Он опять додумался до чего-то такого, о чем мы и не подозреваем, — громким шепотом произнес Виктор.

— Точно, — ответствовал Глеб, останавливаясь как вкопанный. — Я догадался, что повезет курьер через границу и как это найти у него в багаже.

— Ты гонишь, — уверенно заявил Емельянов. — Или это мы такие кретины?

— Вы, — не раздумывая, ответил Глеб. — А где, кстати, у нас визитка Самойлова?

Набрав номер, он сразу же наткнулся на самого Константина и, обведя глазами разинувших рты приятелей, сказал:

— Алло! Константин? Беспокоит Глеб Спешинский. Кажется, я догадался, каким образом курьер провезет через границу условленную сумму. Это будут не деньги, а рубины. И вот еще что. Этот курьер, как и Анджело, наверняка станет изображать из себя бизнесмена новой формации, путешествующего налегке, с одним только… ноутбуком. Спрятать рубины внутри переносного компьютера ничего не стоит — ваши просвечивающие установки их никогда не обнаружат. Что? Как я догадался? Потом расскажу. Да, да, до свидания.

— Ну, знаешь! — воскликнула Полина, когда он положил трубку. — Это уж слишком!

— Надеюсь, нам ты все расскажешь прямо сейчас, — выразил надежду Виктор. — Я, конечно, понимаю, что на мысль о рубинах тебя навела женщина в красном платье. Но ход твоих рассуждений остался для меня загадкой.

— Да чего ж тут загадочного? — искренне изумился Глеб. — Вы просто не желаете думать, вот и все.

— Опять ты начинаешь выпендриваться! — возмутилась Полина. — Терпеть не могу эту твою черту: раз ты все понял, остальные тоже должны быть такими же головастыми.

— Ну, ладно, ладно, виноват, — загородился от нее руками Глеб. — Все действительно весьма незатейливо. Во-первых, дама была настоящая.

— Женщина в рубиновом колье?

— Точно. Возникает вопрос: откуда она могла взяться в баре «Коломбина», да еще на заднем дворе?

— Действительно, откуда? — переспросила Полина.

— Ты говоришь, что у нее был роскошный автомобиль, дорогое платье и масса украшений.

— Все точно. Она! Просто как живая.

— Смею предположить, что через заднюю дверь в бар могла входить либо жена, либо любовница кого-нибудь из начальства.

— Кажется, я сообразил, к чему ты ведешь, — потер руки Левка.

— Я уже привел, — сказал Глеб. — На ней было навешано чересчур много рубинов. Конечно, можно предположить, что она страстная поклонница именно этого драгоценного камня, но все равно налицо явный перебор.

— И что? — раздраженно спросила Полина, которая так до сих пор ничего и не поняла.

— Что? — переспросил удивленный Глеб. — Ну… как бы тебе объяснить? — Вот, к примеру, ты работаешь на кондитерской фабрике.

— Ну?

— Зуб даю, что твои дети объедаются конфетами. А если стоишь у конвейера, по которому ползут мясные деликатесы, всех твоих домашних тошнит от колбасы.

— А… Ты вот в каком смысле!

— Думаю, рубины перепадали дамочке с каждой удачно проданной флоридской машины. Не знаю, кто придумал превращать предназначенные для американцев деньги в драгоценные камни…

— Скорее всего, сами американцы, — сказал Виктор. — Это не в характере русского человека — устраивать себе дополнительные сложности. Срубил бабки — и дело в шляпе.

— Согласен, — сказал Глеб.

— А откуда рубины? — не отставала Полина.

— Мало ли в мире мест… — начал было Левка, но Глеб и тут его обставил:

— Читайте газеты, и поймете, что самыми бесхозными на сегодняшний день являются рубиновые копи где-то между Киргизией и Таджикистаном. Надо, кстати, проинформировать Самойлова.

Полина, Виктор и Левка молча переглянулись.

— Когда мы поженимся, — сказал наконец Виктор вспыхнувшей Полине, — можешь не бояться, что я в один прекрасный день решу тебе изменить. Из-за пугающей проницательности твоего братца у меня просто не будет такой возможности!