"У кого как..." - читать интересную книгу автора (Курсунская Жанна)Глава 9. ГЕРАМы входим в наш дом. В наш красивый уютный дом. Я достаю свои билеты в Израиль. – Я и не знала, что у тебя есть бизнес на родине предков. – Бизнес?.. – А что это? Медовый месяц, как у Риты?.. Вот уж точно попала в яблочко. – Медовый месяц... Нора, я уезжаю в Израиль на долго. Это не командировка... – А что это? – Она смотрит на меня, ничего не понимая. – Это... Я буду там теперь жить. – С кем? С предками? – И с ними тоже. Нет, это невыносимо! Нужно немедленно все объяснить Норе. – Я уезжаю в Израиль к женщине, которую очень люблю... Без которой, моя дальнейшая жизнь не имеет смысла. – Хватит! – обрывает меня Нора, и я понимаю, что сказал совсем не то, что нужно было сказать, но изменить уже ничего невозможно. – Нора, умоляю, отпусти меня по-хорошему. Я очень благодарен тебе за все, что ты для меня сделала... Ты мне дорога... И всегда будешь дорога. – Как память? – Нет! Как человек, как преданный друг, который заботился обо мне все эти тридцать лет. Тяжелая, бесконечно тяжелая усталость наваливается на меня. Мне кажется, что я карабкаюсь из последних сил по склону отвесной горы, но мне не добраться до вершины – ослепительной ледяной вершины, разбивающей солнечные лучи на миллионы солнечных бликов, ослепляющих меня. Я опускаюсь перед Норой на колени. Слезы жгут веки. Я больше не могу их сдерживать. Они катятся по щекам, и вместе с ними с меня спадает напряжение последних дней. – – Гера... Я никогда не видела, как ты плачешь! – Я сам никогда не видел. Умоляю тебя, отпусти меня с миром. Помоги собраться, как только ты умеешь это делать. Ничего не забыть. – Господи! Гера! Ты понимаешь, о чем говоришь. Ты просишь меня помочь, собираясь уйти к другой женщине. «Ничего не забыть!» Чего не забыть? Зубную щетку, бритву, пижаму, сменные трусы? Может быть, зонтик? Там, кажется, сейчас дожди? Или темные очки от солнца? Я обхватываю руками ее голову: – Нора, я все равно уеду завтра в десять утра. Меня ничто не остановит. Я не могу без нее жить. Я хочу, чтобы ты тоже узнала, что это такое. Пойми же, пойми, наконец, если я не уеду, ты никогда не узнаешь этого чувства. Огромного чувства! Ты не испытаешь его, если я по-прежнему буду с тобой. – А тебе не приходило в голову, что я не могу жить без тебя, что этим чувством, о котором ты твердишь, я живу тридцать лет! – Нет... Это неправда, Нора. Оно должно быть взаимным. Только взаимным. То, что испытываешь ты ко мне, – не настоящее. Это не то!.. Понимаешь, не то. Это фикция, подделка, самообман. – Тридцать лет обмана? – Да... Прости меня, умоляю. Я ведь тоже не знал, что это подделка, пока не испытал настоящее. И ты испытаешь. Ты такая красивая, нежная, женственная... Невеста! Веня не ошибся сегодня. Ты еще будешь счастливой невестой... Она вдруг затихает. Смотрит мне в глаза, вытирает ладонями мои слезы. – Поезжай, Гера. Поезжай. Ты обезумел. Я не умею бороться с безумством. С сумасшествием. Твое место в сумасшедшем доме, но самое смешное, что именно этими словами описывает мне Израиль Викуля. – Викуля?! – Да. Я получила от нее письмо две недели назад, не успела показать тебе. Она с мужем уже три месяца живет в Израиле. – Вика Штрасман – твоя одноклассница – в Израиле? – Да. Я говорила тебе, что они собираются туда, но ты забыл. – Забыл... – Ее третий муж – еврей, как и ты у меня. Кстати, они зовут меня в гости. – И я зову. Честное слово, буду рад, если ты приедешь меня навестить. – Это только подтверждает мое подозрение, что ты потерял рассудок. Поезжай, поезжай. Вика пишет, что там, на родине твоих предков, все чокнутые, только каждый по-своему. Поезжай, Гера. Я помогу тебе собрать вещи. – Спасибо, Нора, спасибо! Я так тебе благодарен! Целую ее руки, колени. – Гера, хватит, прекрати! Встань! Одного сумасшедшего в доме достаточно, не заражай меня этим еврейским наваждением. |
||
|