"Туман пожрет их всех" - читать интересную книгу автора (Мар Курт)

3

Бортовой календарь показывал 1 мая 2160 года. Экспедиция провела на Эоле почти полгода.

Было найдено многое, что вызвало у учёных удивление, но тайна, которую хотел разгадать Элф Вишер, все ещё существовала, и они к её разгадке были не ближе, чем в первый день.

Антропологические экспедиции проникли далеко вглубь континента и обнаружили много таких же пещерных поселений, как и то, к которому принадлежал Джонатан. Маленькие коричневые существа внутри своих поселений образовывали замкнутые общества, предводители которых не имели неограниченной власти. Одно поселение очень редко знало о существовании другого. Планета была так мало населена, что каждое общество, за редчайшим исключением, верило, что оно одно на всей планете.

Но что самое интересное, все пещерные общества — хотя между ними не было никаких связей — обладали одной и той же религией. Они верили в одно-единственное высшее существо, которое якобы всеми ими владело, изготавливали изображения этого существа, которые, разумеется, мало походили друг на друга. Общим у них было только одно: все они были в высшей степени абстрактны и не имели чётких форм.

Зоологи обнаружили множество животных, которых занесли в общегалактический каталог. Высокоразвитая фауна находилась исключительно в горах, а на равнинах были только черви, улитки и членистоногие.

Открытия и находки отдельных исследовательских групп были тщательно помечены, каталогизированы и со всеми предосторожностями сложены в хранилища. Объединённые нации отправили около тысячи таких исследовательских кораблей, как ЭУР2002, с тем, чтобы после возвращения основать новое человечество на основе экипажей этих кораблей и полученных знаний.

Джонатан все время оставался на связи с землянами. Вишер с парой сопровождающих часто посещал пещерное поселение. Эольцы стали ещё дружественнее и доступнее, однако странным событиям, произошедшим во время посадки ЭУР2002 и сразу же после неё, до сих пор не было найдено никакого объяснения.

Вишер тем временем решил оставить все происшедшее под рубрикой «необъяснимое» и больше об этом не думать, чтобы не терять душевное равновесие. И все же, за исключением необъяснимых вещей, ЭУР2002 достиг такого успеха, какого за такой короткий срок не достигла ни одна из тысячи других исследовательских экспедиций Объединённых наций. Перед началом экспедиции специалисты рассчитали, что, вероятно, не более пяти или шести из посланных экипажей встретят других разумных существ. ЭУР2002 принадлежал к этим немногим счастливчикам!

— Ты будешь опечален, когда мы улетим отсюда? — спросил Вишер Джонатана, когда они сидели на траве равнины, где полгода назад приземлился ЭУР2002, шар которого, более ста метров в диаметре, тянулся в покрытое облаками небо в двух километрах позади них.

— Да, — просто ответил эолец.

Вишеру тоже было не по себе, когда он думал о возвращении. Кто мог знать, что произошло с Землёй за это время? На Земле, когда они вернутся, со времени их отлёта пройдёт 2,4 миллиарда лет, время, за которое исчезают одни миры и возникают другие. Человеческий разум был не в состоянии осознать такой промежуток времени. Никто не мог представить себе, во что может превратиться Земля за два с половиной миллиарда лет.

Планировщики этого исследовательского предприятия своевременно подумали о том, чтобы подготовить несколько мест встречи возвращающихся экспедиций на случай возможной катастрофы с Землёй. Но возможность уничтожения родной планеты в результате космической катастрофы была не единственной потенциальной опасностью, угрожающей возвращающимся. Через 2,4 миллиарда лет Солнце тоже приблизится постепенно к концу своего жизненного цикла и, вероятно, больше не будет в состоянии поддерживать органическую жизнь на своих планетах-спутниках, если Земля больше не будет существовать или она станет непригодной для жизни, и тогда вернувшимся нужно будет основать родину в другой системе. Было очень много возможностей обезопасить будущее человечества в любом случае.

ЭУР2002 принадлежал к третьему этапу исследовательского предприятия. Первый этап должен был вернуться на Землю через десять миллионов лет. Его целью были галактики сразу же за границами локальной группы. Второй этап должен был отсутствовать сто миллионов лет и исследовать звёздные острова, находящиеся на самых дальних расстояниях от границ скопления Вирго, к которому относился Млечный путь. Возвращение третьего этапа было сильно растянуто во времени и должно было занять от двух до двух с половиной миллиардов лет. Вероятно, после старта ЭУР2002 были ещё и другие этапы, чтобы заполнить все промежуточные эпохи.

— Вы нас не покинете, — внезапно сказал Джонатан.

У Вишера уже вошло в привычку в таких случаях смотреть на часы. То, что сказал Джонатан, было ответом на его вопрос, будет ли тот опечален, когда ЭУР2002 снова стартует. Со времени этого вопроса прошла двадцать одна минута.

Вишер вздохнул. Это тоже относилось к вещам, которые он был вынужден присоединить к разделу «необъяснимое», но теперь было трудно не думать об этом. Беседы, при которых ответы эольца приходилось ждать много минут, происходили каждый день.

Контакт с землянами принёс жителям пещер некоторую пользу. Люди Вишера научили их добывать руду, потом из выплавленного металла изготовлять инструменты, намного превосходящие их каменные орудия, а также показали, как упавший с неба ткацкий станок можно использовать не только для изготовления униформы исследовательских групп корабля Объединённых наций, а для одежды повседневного пользования, используя полученные из льноподобного волокна нити.

Эольцы из поселения Джонатана сообщили, что они не единственные коренные обитатели этой планеты, и указали места обитания других поселений. Потом было совершено первое посещение чужого пещерного общества. В намерения антрополога, которые поддержал Вишер, входило распространение того, что дали земляне племени Джонатана, по всем обществам на Эоле, учитывая при этом отсутствие развитого регулируемого хозяйства. Другие пещерные общества тоже могли построить себе ткацкий станок и изготовить все инструменты, имеющиеся у племени Джонатана. Техники ЭУР2002 прилагали все усилия, чтобы привести эолийцев к этой идее, но никакого успеха не достигли. Пигмеи никак не могли себе представить, что нужно как можно точнее повторить процесс изготовления топора, чтобы он выглядел так же, как и другие. А ткацкий станок был намного сложнее. Мысль, что он состоит из изготовленных и собранных частей, никак не укладывалась в головах эольцев. И здесь люди наткнулись на ограниченность восприятия, которую можно было преодолеть только в ходе естественного развития. Все же темнокожие туземцы многому научились, и это позволит цивилизации сделать прыжок через тысячелетия, многие тысячелетия. Все приветствовали этот проект, кроме Жаклин Ромадье, которая не согласилась с ним.

— Мы вмешиваемся в божественный мировой порядок, — высказала она свою точку зрения. — У этих существ скоро появится желание показать другим своё превосходство, и вся планета окажется втянутой в захватнические войны.

Вишер попытался объяснить ей, что высокоразвитое общество из не более пятидесяти членов — включая женщин и детей — даже с ткацкими станками, шерстяной одеждой и стальными ножами не сможет вести одно захватническую войну, тем более по тем же соображениям было решено не давать эольцам в руки что-либо, что может быть использовано как сильное оружие, но Жаклин, обладающая известной всем на корабле твердолобостью, не прекращала ворчать и придираться.

Вишер встал и стряхнул с себя прилипшие стебли травы. Никакой особой тяги к туземцам он не испытывал, и они близко так и не сошлись, но прощаться с Джонатаном ему было все же довольно тяжело.

— Я должен вернуться к кораблю, — сказал он. — Нам необходимо провести ещё много приготовлений. А завтра, перед стартом, мы увидимся ещё раз.

Джонатан продолжал сидеть, уставившись на далёкие горы, где находились пещеры его племени.

— Вы не покинете нас, — сказал он во второй раз. Вишер постепенно начал терять терпение.

— Мы это ещё увидим, — пробурчал он, повернулся и побрёл по высокой траве.

Ни один из эольцев не пришёл прощаться с экипажем корабля, но Вишер не стал расценивать это как неблагодарность или неприязнь, так как вспомнил о предсказании Джонатана. Маленькие коричневые существа не пришли прощаться, потому что были твёрдо убеждены, что корабль не стартует.

Тем временем подготовка к старту была проведена с обычной тщательностью. Барлетта сидел за пультом управления, а Вишер рассчитывал параметры первого космического прыжка.

10 мая 2160 года, 13 час. 59 мин. по бортовому времени. Ещё одна минута до старта. Какое значение будет иметь дата, когда они совершат посадку на Земле?

Зашумел таймер обратного отсчёта:

—…39… 38…

— На этот раз мы обойдёмся двумя прыжками, — уверенно произнёс Вишер.

Но Барлетта был более скептичен.

— Надеюсь, что нам удастся это сделать, — пробурчал он.

— …30… 29…

— А что, по-твоему, может произойти?

— Много чего. Во-первых, нас может не отпустить тот, кто завлёк сюда.

— …21… 20… 19…

— Электрическое поле на нуле, — сказал Вишер, взглянув на электрометр.

— Подожди, — предупредил Барлетта. Голос компьютера сообщал:

— Время минус 10… 9… 8…

Световой указатель электрометра застыл на нулевой отметке, а приборы не улавливали даже слабого естественного поля планеты.

— …6… 5… Двигатель работает на полную мощность….3… 2…

Послышалось резкое шипение. Вишер вздрогнул. Световая шкала электрометра погасла, а из маленького ящичка прибора поднималась тонкая ниточка дыма.

— Дьявол… — выругался Вишер.

— Мы даже не поднялись, — разочарованно произнёс Барлетта, словно ничего другого не ожидал.

В нижней части ЭУР2002 гремели двигатели, могучий корпус дрожал. — Взгляд Вишера упёрся в большой экран, ожидая, когда травянистая равнина уйдёт вниз и поле зрения расширится…

Ничего!

— Проклятье!

Поле осталось. Невероятная сила прижала корабль к почве.

— Ничего, — сказал Барлетта. — Абсолютно ничего.

Двигатели выплёвывали могучие потоки ультрафиолетового излучения, стенки вибрировали от чудовищной мощи работающих двигателей, но ЭУР2002 не мог оторваться.

— Двигатели на нуль! — вскричал яростно Вишер.

Мысль, что кто-то позволяет себе играть с одним из новейших кораблей Земли, как кошка с мышкой, привела его в бешенство. Ему потребовалось несколько минут и насмешливое замечание Барлетты, чтобы восстановить хотя бы часть своего внутреннего равновесия. Он придвинул к себе микрофон и проинформировал экипаж сдавленным голосом:

— У нас, вероятно, нет возможности убраться отсюда, пока не будет найдена причина возникновения этого чрезвычайно мощного поля, — произнёс он в заключение. — Существует возможность, что наши двигатели автоматически включают это поле, влияя на неизвестный источник электроэнергии. Но с таким же успехом это может быть неизвестная разумная сила, стремящаяся удержать наш корабль на этой планете.

Когда он вернул микрофон в прежнее положение, ему внезапно вспомнился Джонатан. Боже мой, этот парень оказался прав!

В следующие дни события развивались очень быстро. На борту ЭУР2002 находилось много флаеров, которые предназначались для исследования поверхности планет, картографирования и других подобных целей. Эти машины в основном состояли из тех неметаллических полимерных материалов, что и сам корабль. Оставив один для собственных нужд, Вишер отправил все флаеры по розе ветров во все стороны для облёта планеты. За последние полгода такие облёты проводились довольно часто, но ничего достойного внимания, конечно, обнаружено не было.

Стартовали машины утром одиннадцатого мая. Они поднимались с травянистой равнины одна за другой и почти отвесно устремлялись в небо, гонимые реактивными двигателями.

Около одиннадцати часов Вишер находился в секторе геологии и принимал участие в информационном совещании, когда раздался первый аварийный вызов, о котором ему немедленно сообщила радиорубка:

— Сержант Тирстен попал в сильное электрическое поле, притянувшее его к почве. Он сообщает, что поле тотчас же исчезло, как только машина повернула, и спрашивает, нужно ли ему продолжать полет.

— Он должен засечь своё точное местонахождение, а потом возвращаться, — ответил Вишер.

— Понятно, сэр.

Тотчас же, покинув совещание, Вишер помчался в командирскую централь, прочитал переданные Тирстеном координаты точки, от которой возвращался флаер, и нанёс их на большую карту поверхности планеты Эол, составленную картографами за прошедшие месяцы. Он обратил внимание, что отмеченная Тирстеном точка находилась в том месте, где на карте не было почти никаких деталей, кроме отмеченных двух водяных потоков, хотя из фотографий было неясно, есть ли там река на самом деле или нет. Линий высот или каких-нибудь данных о контуре местности не было вообще, так что создавалось впечатление, что этот регион до сих пор был недостаточно исследован.

Вишер взял в руки карту, на которой были отмечены курсы всех флаеров, стартовавших сегодня, установил связь между банком данных и бортовым компьютером и рассчитал, что этого места на своей машине достигнет капрал Альварец, к тому времени облетевший три четверти планеты.

Через пятьдесят минут поступил аварийный сигнал и от Альвареца.

— Капрал Альварец сообщает о том же феномене, что и сержант Тирстен, сэр, — сообщила радиорубка. — Его машина притянута к почве сильным полем. Он тоже спрашивает, садиться ему или возвращаться.

— Свяжите меня с Альварецом.

— Сейчас, сэр.

Раздался щелчок. Из динамика донеслись шорохи атмосферных помех.

— Говорит Вишер. Ответьте, Альварец.

— Говорит Альварец. Я слышу вас.

— Не позволяйте сажать себя. Сделайте пару снимков местности, над которой вы хотели лететь, потом поворачивайте и попытайтесь облететь её. Меня особенно интересует, как далеко распространяется электрическое поле по обе стороны первоначального направления вашего полёта.

— Ясно, командир. Приказ будет выполнен.

Вишер откашлялся.

— Это был не приказ. Вы баран. Я не могу приказывать вам рисковать жизнью, пока мы не ввяжемся в бой. Рассматривайте это как просьбу.

— Разумеется, сэр.

— Конец связи, — сказал Вишер.

Тирстену потребовался час, чтобы добраться до корабля от места поворота. Альварец возвращается по тому же самому маршруту, и ему потребуется примерно столько же времени, если действительно удастся облететь эту загадочную область.

Вишер надел скафандр. Мысли кружились в его голове. Часть тайны, казалось, скрывалась между обеими точками, от которых вынуждены были вернуться Тирстен и Альварец. Неужели они после полугода напрасных поисков действительно напали на след разгадки?

Если противник не использует ничего другого, кроме как притягивать диэлектрики к почве при помощи мощного электрического поля, тогда его, может быть, удастся перехитрить. Однако Вишер сомневался, что противник, который мог создавать электрическое поле интенсивности, возможной только в лабораториях, имел в своём репертуаре только этот трюк.

Через четверть часа появился ассистент доктора Ласалье, нёсший под мышкой шлем Вишера. Он был так близорук, что, несмотря на свои огромные очки, споткнулся на пороге двери и упал бы на пол, если бы его не подхватил Барлетта.

Он вышел из шлюза в тот момент, когда машина Тирстена совершила посадку. Сержант выбрался из кабины пилота на крыло и направился навстречу командиру.

— Вы сделали снимки этой местности, прежде чем вернуться? — спросил Вишер.

— Да, сэр.

— Немедленно отдайте их в обработку.

Вишер некоторое время походил взад-вперёд по траве, мучимый мыслями, которые никак не мог привести в порядок. Если бы ему только удалось разглядеть смысл во всей этой неразберихе. Нельзя же было считать, что неизвестный противник пытался удержать экипаж корабля на этой планете только потому, что ему понравился светлый цвет кожи этого экипажа. У него должно было быть какое-то другое намерение, о котором когда-нибудь все равно узнают его жертвы.

Альварец прилетел часом позже и искусно посадил свою машину возле машины Тирстена. Издалека до Вишера донёсся гул ещё одного возвращающегося флаера.

— Давайте докладывайте, — возбуждённо крикнул он капралу, который только что выбрался из кабины на крыло своей машины. — Как там все выглядит?

— Эта местность находится в экваториальной зоне, — сообщил Альварец. — Она гористая, а горы до самых вершин покрыты джунглями. От горизонта до горизонта одна и та же картина. Если кто-нибудь не построит в этой местности хотя бы один небоскрёб, выступающий над вершинами деревьев, то я не знаю, как мы будем там ориентироваться.

Разговаривая, они медленно шли к кораблю. Альварец описал неожиданное возникновение электрического поля.

— Я не думаю, что оно существует там всегда, — сказал он. — Меня увидели и включили его, а как только я повернул — снова выключили.

Они прошли через шлюз и очутились в коридоре. Вишер снял шлем, привычно осмотрел его и удивился.

— Черт побери, неужели я от возбуждения так вспотел?

На пластиковом уплотнении смотрового стекла были хорошо заметны капельки влаги. Альварец с любопытством уставился на него.

— Я часто видел это на своём шлеме, — сказал он, — и думал, что это вызвано испариной.

— Вероятно, — кивнув, пробормотал Вишер. Но он не был в этом убеждён полностью и отнёс шлем доктору Ласалье.

— Может быть, я напрасно беспокоюсь, — сказал он, указывая на капельки влаги на уплотнении стекла, — но все же хотелось бы узнать, что это такое. Вокруг так много загадочного.

Изучение снимков, сделанных Тирстеном и Альварецом, не дало ничего нового. Ландшафт на обеих группах снимков казался одним и тем же, за исключением разных контуров гор, хотя сделаны они были с двух точек, находящихся в сотне километров друг от друга. Устные сообщения обоих пилотов тоже ничего интересного не дали.

Вишер и Барлетта изучили фотографии под лупой.

— Даже если ничего не видно, — сказал Вишер, — между этими двумя точками, с которых сделаны эти снимки, находится часть того, что мы ищем.

— И как мы об этом узнаем? — пробурчал Барлетта.

— У меня есть идея, — сказал Вишер.

Барлетта мгновенно повернул голову и уставился на него.

— Так, у тебя есть идея, — сердито произнёс он. — Но ты считаешь себя высшим существом, а мы, должно быть, для тебя низкий плебс, да?

— Дело в том, — усмехнулся Вишер, — что подходящая мысль пришла мне в голову всего пару секунд назад.

Барлетта наполовину примирился с этим.

— Электрическое поле уходит в металл. Металлический флаер не будет притягивать к почве. Конечно, поглощение поля вызовет в металле сильные токи, которые нагреют материалы и даже, может быть, расплавят его. Следовательно, мы обязаны учесть существование такого риска.

Глаза Барлетты вылезли из орбит.

— Ты стоишь больше, чем золотой слиток, весом в десять раз превышающий твой вес! — фыркнул он. — А кто полетит?

Вишер все ещё улыбался.

— Я думаю, этот корабль может пожертвовать командиром-дилетантом и нервным первым офицером. Мы летим вместе.

— Наконец-то! — воодушевлённо фыркнул Барлетта.

— Не так быстро, молодой человек, — усмехнулся первый офицер. — Хоть стекло шлема и небьющееся, но ваши кости, наверное, могут сломаться.

Ассистент попытался бодро доложить Вишеру обо всем.

— Доктор Ласалье сообщает результаты анализа жидкости, осевшей на уплотнении стекла: фосфор, азот, углеводороды, конечно, только лишённые запаха, небольшой процент кислорода и ряд более тяжёлых элементов.

Он стоял так, словно ему было неизвестно значение того, что он только что сообщил.

Вишер прикусил губу и кивнул.

— Туман, да?

— Несомненно, сэр, — ответил ассистент. — Жидкость точно повторяет состав тумана, окутывающего эту систему.

— Вы можете объяснить, как эта штука попала в шлем?

— Даже предположить не могу, сэр. Доктор Ласалье думает, что вы или неплотно пригнали уплотнение, или туман проник сквозь стенки шлема не в виде газа, а в форме отдельных молекул и атомов.

— Это, кажется, единственная возможность, — без колебаний ответил Вишер, — потому что уплотнением пользоваться настолько легко, что неплотно пригнать его совершенно невозможно. Поэтому второе предположение, на мой взгляд, более вероятно. Вам так не кажется?

Лицо ассистента внезапно покраснело, словно его публично уличили в чем-то.

— Я же сразу указал на то, что объяснение не особенно удовлетворительное, сэр, но лучшего ни доктор Ласалье, ни мы, ассистенты, найти не смогли.

— Хорошо, — сказал наконец Вишер, уставившись в пол. — Передайте доктору Ласалье мою благодарность.

Как только ассистент ушёл, Барлетта громко и возбуждённо фыркнул.

— Это же совершенно невозможно, — сказал он. Вишер кивнул согласно.

— Состав точно такой же, как и у тумана, за исключением вонючих соединений. Похоже на то, что кто-то тайком протащил туман в шлем и не хотел, чтобы его обнаружили.

Вишеру не дал отдохнуть Хендрикс, соединившийся с ним по бортовому интеркому, чтобы сообщить о новом, только что открытом зерновом растении.

— Представьте себе, командир, — воскликнул Хендрикс, — мы шесть месяцев находимся на этой равнине, а зерновые растения растут прямо перед нашим люком, и никто из нас этого не замечает. Вы должны прийти и сами взглянуть на них. Доктора Ромадье это также заинтересует.

Вишера злакоподобное растение явно мало заинтересовало, но его задело упоминание о докторе Ромадье. Он обрадовался возможности хотя бы недолго побыть с Жаклин.

— Я иду, — ответил он Хендриксу. — Встретимся в шлюзе А. Я буду там через три минуты.

Когда Вишер добрался до шлюза, Хендрикс и Жаклин уже ждали его. Он спустился по трапу, в конце которого стояла пара стебельков мятлика, о которых говорил Хендрикс.

— Взгляните! — с воодушевлением воскликнул биолог. — Вот они! Это настоящие развитые злаки, хотя выглядят как простая трава.

Вишер и Жаклин с притворным интересом посмотрели на маленькие стебельки. Хендрикс начал соскребать верхний слой почвы, чтобы обнажить корни растений. Он почти свихнулся от радости. Взяв растение в левую руку, он начал возиться с запорами шлема, дрожа от возбуждения.

— Эй, Хендрикс, немедленно прекратите это, — резко приказал Вишер. — Вы же знаете, что одно неверное движение — и шлем…

Фраза так и осталась невысказанной, ибо это произошло мгновенно и так быстро, так неожиданно, что ни Вишер, ни врач не успели ничего сделать.

Всего лишь одно необдуманное движение руки… и шлем Хенд-рикса открылся. Биолог опустился на покрытую травой почву, его лицо на какое-то мгновение словно застыло, но тут же исказилось гримасой ужаса. Откуда-то донёсся жуткий звук, похожий на гавканье, и в ту же секунду Хендрикс завалился на бок, будто поражённый молнией.

Жаклин, сдавленно вскрикнув, подскочила к нему и перекатила его на спину.

— Хендрикс… — выдохнула она.

Так как шлем был уже открыт, Вишер снял его и увидел на краях шлема и на лице Хендрикса следы серого кашеобразного налёта. Из носа биолога сочилась тонкая струйка крови.

— Что случилось? — беспомощно спросила Жаклин.

— Это вы должны мне это сказать, — не выдержав, ответил Вишер, — а я не знаю. Лучше осмотрим его.

Хендрикс был мёртв, и, чтобы это понять, не нужен был долгий осмотр. Жилка на его шее больше не пульсировала, лицо было смертельно бледным и осунувшимся, с застывшей гримасой ужаса и боли. Вишер закрыл его глаза, перекинул вялое тело через плечо и потащил в корабль. На лифте они поднялись в госпитальный отсек Жаклин, где она начала исследовать мёртвого биолога, а Вишер терпеливо ожидал результатов, сидя возле неё.

Жаклин соскоблила немного массы на предметное стекло и положила его под микроскоп. Взглянув в него, она побледнела.. — Это ещё продолжается, — сказала Жаклин. — Я должна сделать трепанацию.

— Продолбить ему череп? — спросил Вишер. — Зачем это?

Жаклин попыталась улыбнуться ему, но улыбка получилась судорожной.

— У меня есть одно предположение, — ответила она, — и я хочу проверить, подтвердится оно или нет.

Вишер кивнул и встал.

— Все в порядке. Сообщите мне, когда все будет готово, в централь управления. Я буду там.

По дороге Вишер отдал распоряжение покрыть один из флаеров алюминием. Шеф слесарей, выполняющий такие работы, сказал, что машина будет готова на следующий день. Глубоко задумавшись, Вишер вернулся в централь.

— Боже мой, что у тебя за лицо! — удивился Барлетта.

Капитан рассказал о происшествии с Хендриком, и лицо чувствительного Барлетты посерело. Тем временем Вишер сел за интерком и проинформировал о случившемся экипаж. Свою информацию он закончил словами:

— Несчастный случай с нашим коллегой, несомненно, произошёл потому, что он неосторожно открыл шлем, тем самым доказав, что здесь открывание шлема смертельно опасно. Пожалуйста, господа, примите это к сведению.

На протяжении получаса Вишер и Барлетта занимались каждый своим делом.

В централи управления царила гнетущая тишина. Никто не произносил ни слова.

Вишер в сотый раз просматривал данные, сообщённые доктором Ласалье после анализирования тумана, но его мысли были далеки от работы. У него из головы не выходила ужасная судьба Хендрикса.

Гудок интеркома заставил Вишера вздрогнуть. Он нажал клавишу приёма, и на экране появилось лицо Жаклин Ромадье. Она говорила коротко и сжато, без предисловий и комментариев:

— Хендрикс умер от того, что кто-то высосал у него мозг.

Рёв дюз был едва слышен, скорость машины в полтора раза превышала скорость звука. Тихое гудение наполняло воздух — звук турбин, работающих на восьмидесяти процентах мощности.

На высоте двенадцати километров машина пролетела над берегом и оказалась над водной поверхностью. Вишер и Барлетта изредка обменивались замечаниями. То, что произошло с Хендриксом, лежало на душе тяжёлым грузом.

Мозг биолога, несомненно, был высосан, потому что в его черепе в эту секунду было ненормально низкое давление. Почему оно возникло — было загадкой. У Вишера возникло одно предположение, но оно было настолько невероятным, что он сам отбросил его.

— Впереди суша, — меланхолично произнёс Барлетта.

Перед ними появился берег континента, ограничивавшего море с юга. Вишер поднял машину выше. Они находились вблизи экватора. Местность до самого берега была покрыта джунглями, а на расстоянии пятисот километров начинались горы.

Вишер сообщил о своём местонахождении на ЭУР2002. Сообщение принял дежурный в централи управления третий пилот Бойер.

— Кажется, до сих пор у вас не было никаких затруднений, — сказал он.

— Нет. Мы ждём их только над горами.

Глайдер был снабжён электрометром, укреплённым на стержне вне металлической обшивки, между корпусом и левой несущей плоскостью. Близость металла сильно искажала показания прибора, но Вишер не придавал никакого значения точности измерений. Он хотел знать только одно: когда появится чужое поле. Указатель электрометра был смонтирован в верхней части приборной доски. Чем ближе они подлетали к горам, тем чаще взгляд Вишера скользил по странно угловатым, светящимся оранжевым цифрам. Сначала они колебались возле нулевой отметки, чуть дрожа от статических воздействий, но, если его теория верна, это скоро изменится.

Барлетта вёл себя пассивно. Для него, впечатлительного южанина, смерть Хендрикса была шоком, который так поразил его, что он — в конце концов Вишер знал его уже несколько лет — ничего не мог делать, пока не произойдёт что-то особенное.

На лице Вишера появилась горькая гримаса. Его первый офицер очнётся достаточно быстро, когда появится неизвестный противник и заставит глайдер совершить посадку.

Горы приблизились. Самые высокие вершины поднимались на шесть тысяч метров. До высоты трех с половиной тысяч метров тянулись леса. Снег был только на некоторых из самых высоких вершин.

Машина перевалила через первую горную цепь на высоте пятнадцати километров. Она приближалась к той точке, откуда сержант Тирстен был вынужден повернуть. Вишер включил автопилот и стал напряжённо наблюдать за показаниями электрометра.

Оранжевые цифры замельтешили. Они двигались так быстро, что их невозможно было прочитать, но показания были несомненными.

— Поле! — воскликнул Вишер. Барлетта вздрогнул.

— Сильное? — спросил он.

— Вероятно. Я не могу прочитать показания.

Барлетта через корпус машины оглянулся назад. Электрическое поле угасало в алюминиевом покрытии и порождало блуждающие токи. Надо было рассчитывать, что они нагреют металлическую обшивку, может быть, даже докрасна.

— Ничего не видно, — коротко сказал он.

— Ещё слишком рано, — пробурчал Вишер. — Подожди ещё пару минут.

Никакого действия поля пока не ощущалось. Глайдер не терял высоту. Через некоторое время Вишер слегка опустил нос машины вниз.

— Температура оболочки двести градусов, — сообщил Барлетта.

— Не так плохо, — отозвался Вишер.

Он затормозил скорость при помощи тормозных заслонок, и рёв двигателей стал громче. Теперь машина двигалась со скоростью меньше тысячи километров в час.

— Два двадцать, — сказал Барлетта.

Они скользили над долиной, протянувшейся между двумя горными цепями. Джунгли, казалось, были вездесущими. Вишер наугад описал кривую, повернул вправо и полетел вдоль долины на запад, действуя чисто интуитивно. Через несколько часов в их поле зрения появилась заросшая травой поляна. Вишер не поверил своим глазам: на поляне, расположившись двумя прямыми рядами, стояло много хижин.

— Посмотри на это! — крикнул он Барлетте. Его второй пилот недоуменно уставился в указанном направлении.

— Черт побери! — с удивлением произнёс он. — Кажется, мы напали на верный след, не так ли?

Вишер передал сообщение на корабль, а машина тем временем снизилась до высоты трех тысяч метров. Справа круто вверх поднимались горы, которые они только что преодолели. Вишер услышал характерное звонкое погромыхивание стабилизаторов, когда на глайдер налетел шквал, пытаясь сбить машину с курса. Он испуганно осмотрелся. Позади него, с востока, надвигалась гроза. Чёрные влажные облака тяжело нависали над долиной, хотя всего семь или восемь минут назад, насколько помнил Вишер, когда они пересекали горную цепь, в небе не было ни облачка. Чёрные облачные массы приближались с захватывающей дух скоростью. Это не было естественным процессом, решил Вишер. Должно быть, это был второй защитный манёвр неизвестного противника, который он использовал, когда электрическое поле перестало оказывать влияние на вторгшихся.

— Температура обшивки триста градусов, — сообщил Барлетта.

— Неплохо. Мы садимся.

На удивлённый взгляд первого офицера Вишер указал назад. Стабилизаторы выли, от ветра волновалась трава внизу, на поляне.

— Я не хочу встретить это в воздухе, — сказал он.

Ни одного обитателя хижин не было видно. Строения казались примитивными. Очевидно, у чужой цивилизации не было высокоразвитой технологии.

Вишер уменьшил скорость машины почти до нуля, автоматически включились дюзы, сверкнула молния и на долю секунды залила поляну мертвенным, сернистым светом. Гром был так силён, что без труда заглушил звук двигателей.

Долину окутала тьма. Глайдер медленно опустился недалеко от одной из хижин. Из волнующейся, кипящей массы облаков ударила вторая молния, которая попала в дерево на западном краю поляны и разнесла его на куски.

Барлетта отстегнулся и открыл дверцу маленького шлюза. Обеими руками он взялся за шлем, пытаясь герметически пристегнуть его к шейному манжету. Внезапно Вишеру в голову пришла идея. Если его предположение оправдается, это может привести к смерти, но он был почти уверен в успехе и должен пойти на риск.

— Оставайся здесь, — крикнул Вишер сквозь рёв шторма и грохот грома.

— Ты сошёл с ума? — неуважительно спросил у него второй пилот. — Машина первое, что притянет к себе молнию.

— Но не такую! — прокричал в ответ Вишер.

Барлетта остался сидеть на месте. Из кокпита машины казалось, что гроза бушует только над поляной и узкой ограниченной ленточкой деревьев леса. Кусты и скальные обломки, находящиеся вблизи глайдера, были поражены молниями, раздроблены и подняты в воздух. Шторм, бушевавший во тьме, был похож на грохочущий орган, но ни единой капли дождя не выпало.

Уверенным движением руки Вишер вдвинул края шлема в воротник и запер защёлки.

— Один из нас должен обязательно остаться в машине, — сказал он по радио.

Барлетта сначала ничего не ответил, так как был слишком поражён. Для каждого, кто располагал знаниями хотя бы физики, было совершенно ясно, что машина с металлической обшивкой и многочисленными краями и остриями является превосходной целью для молний, но вместо этого гроза разбивала деревья, кусты и скалы.

— Что же это за гроза? — спросил озадаченный Барлетта.

— Управляемая, — ответил Вишер. — Разве ты не слышал, что я сказал?

— Один из нас двоих должен остаться в машине, — повторил первый офицер. — Почему? Это значит, что ты хочешь выйти?

— Именно так. Пропусти меня.

Вишер протиснулся в маленькую камеру шлюза, в которой было место только для одного. Воздух из камеры был отсосан, её наполнил наружный воздух, люк открылся, и Вишер покинул глайдер.

Все было совершенно не так, как он предполагал. Гроза продолжала бушевать с неослабевающей силой, и ему пришлось несколько раз испуганно отпрыгивать в сторону, когда молнии ударяли в землю в нескольких метрах от него. Все зависело теперь от того, верно ли он понял тактику неизвестного противника. Согласно его гипотезе, гроза была инсценирована для него, Барлетты, и вообще для каждого члена экипажа ЭУР2002. Он схватил их, но решил не убивать, по крайней мере, до тех пор, пока не овладеет их мозговой субстанцией. Очевидно, он не может использовать мозг мёртвых.

Борясь со штормом, Вишер добрался до первой хижины и при свете молний увидел многочисленные спальные лежанки — грубо сделанные двух— и трехъярусные нары, о которых на Земле двадцать второго столетия из людей, живущих в мире и благосостоянии, мало кто знал. В хижине никого не было, и Вишер опустил пистолет.

В поселении насчитывалось десять хижин. Одна из них была примерно вчетверо больше других, в ней находились столы и скамьи. Здесь, по мнению Вишера, обедали. А остальные девять строений предназначались для сна.

Вишер задумался. Примитивное поселение напоминало ему рабочий лагерь, и он только спросил себя, где работали его обитатели и какая это была работа.

Между тем гроза постепенно стихала. Молнии, ударявшие вокруг него все реже и реже, больше его не беспокоили. Он был уверен, что находится вне опасности, пока шлем его закрыт. Оглядевшись вокруг, он заметил множество тропинок, ведущих от края поляны в сторону джунглей, и выбрал одну из них наугад.

— Я только посмотрю, куда ведёт эта тропинка, — сообщил он Барлетте по радио.

— Понятно, — пришёл ответ. — Только будь осторожен!

Тропинка была утоптанной, и на ней не было никакой растительности. Кроме того, он обнаружил следы колёс. Подтвердилось наблюдение, сделанное из кокпита: в пятидесяти метрах от края поляны гроза внезапно кончилась. Ещё пара шагов, и он увидел золотые отблески солнца на листве растений.

Метров через двести он достиг другой поляны, намного большей, чем первая, и расположенной на склоне горы. На краю джунглей стояла пара дюжин грубых четырехколесных повозок, а в склоне горы зияло огромное чёрное отверстие. Вишер стал ждать.

Через пару минут он услышал скрип колёс, голоса, и из темноты отверстия появилась повозка, вытащенная на дневной свет двумя маленькими темнокожими фигурами. Повозка была нагружена камнями. Эольцы потащили её по поляне — удивительная сила, если принять во внимание субтильное сложение их тел — и исчезли на туннелеподобной тропе, ведущей в джунгли на северо-восток. Вишер осторожно последовал за ними. Появился ряд пятикилометровых строений из глины, похожих на ульи. Над ними от жара дрожал воздух, а деревья покрывала пыль.

— Домны, — пробормотал про себя Вишер.

Оба темнокожих создания разгрузили повозку у кучи камней возле группы домен. Возившиеся возле печей другие эольцы перекинулись парой слов с теми двумя, притащившими сюда повозку.

Увидев более чем достаточно, Вишер вернулся к хижинам. Гроза к тому времени прекратилась полностью. Неизвестные, по всей вероятности, решили, что таким образом своей цели они тоже не достигнут. Теперь он решил выбрать тропу, ведущую в джунгли на запад. Барлетта наблюдал за ним из кокпита глайдера.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Я ищу, — ответил Вишер.

Пройдя по лесу пару сотен метров, он обнаружил стоящий под деревьями плоский, приземистый, двухсотметровой длины ангар, состоящий из двух рядов стальных опор и лёгкой металлической крыши. Пространство между опорами было пустым, и Вишер смог легко заглянуть в ангар. Там стояли машины различных видов, но ни одна не работала. Не было видно ни одного рабочего.

Неожиданно из динамика донёсся голос Барлетта.

— Кто-то забрасывает двигатель камнями, — сообщил он поспешно. — Но я не вижу кто.

— Ты это серьёзно? — спросил Вишер.

— Обломки довольно большие.

Пока Барлетта говорил, послышался удар.

— Для машины это опасно?

— Несомненно.

— Стартуй, побудь некоторое время наверху, а потом снова садись.

Вишер услышал раскатившийся по джунглям грохот двигателей, а секундой позже голос Барлетта.

— Я благополучно ускользнул, — сообщил он.

— Великолепно. Побудь минут десять на безопасной высоте, потом спустись на то же самое место.

— Понял.

Вишер осмотрел вблизи пару машин. Свет постепенно тускнел, за горами уже давно исчезло солнце, день клонился к концу. Машины, осмотренные Вишером, оказались прессами, выштамповывающими прямоугольные металлические части.

Довольный увиденным, Вишер отправился в обратный путь. Внешние микрофоны шлема передавали глухой вой дюз, с которым Барлетта кружил над джунглями. Туземцы, работающие в штольне и у печей, должны были слышать этот вой, и Вишер охотно бы узнал, что они об этом думают. Если они такие же равнодушные, как Джонатан и его товарищи, то, возможно, ничего.

По изменившемуся звуку двигателей Вишер понял, что Барлетта пошёл на посадку. Тем временем совсем стемнело. Когда Вишер добрался до места посадки, глайдер уже приземлился и ждал его с открытыми люком и шлюзом. Вишер через люк протиснулся в шлюз, а полторы минуты спустя — в кокпит. Вздохнув с облегчением, он отстегнул застёжки шлема.

— Быстрее, — поторопил его Барлетта. — Сейчас нападёт один из них и бросит большой камень.

— Откуда берутся камни? — спросил Вишер.

— Оттуда, из джунглей, к югу от нас. Правда, я ничего не смог различить даже на инфракрасном экране.

— Там тоже никого не было, — сказал Вишер.

— Что? — спросил Барлетта. Вишер не ответил.

— Мы стартуем, — сказал первый офицер.

— Что ты нашёл? — поинтересовался Барлетта, когда машина легла на нужный курс.

Вишер перевёл управление глайдером на автоматику и подробно рассказал об увиденном.

— Не происходят ли ткацкий станок и ножницы, которые мы обнаружили в пещерах клана Джонатана, отсюда? — спросил Барлетта.

— Но как они попали…

Резкий вой стабилизаторов оборвал его слова. Машину швырнуло в сторону, она встала на дыбы, а потом сорвалась в штопор. Молниеносными движениями рук Вишер снова выровнял её.

— Шторм, — лаконично произнёс он, — и такой мощный, что преодолел действие стабилизаторов.

— Триста километров в час, — удивлённо сказал он, прочитав показания приборов. — Это же настоящий ураган!

— Взгляни! — обратил его внимание Барлетта.

На маленьком экранчике виднелось радарное изображение окружающего. Чётко, хотя и в ложных цветах, были видны ветви деревьев и кустарников. Из-за убийственного урагана все это должно было находиться в диком движении, но вместо этого листва едва шевелилась. Шторм не достигал поверхности,

— Такое впечатление, что ураган создан специально для нас, — сказал Барлетта.

— Само собой разумеется, — ответил Вишер. Второй пилот удивлённо уставился на него.

— Ты имеешь в виду…

— Что же ещё? Шторм — это такой же манёвр, как электрическое поле, гроза и бросание камней. Кто-то очень интересуется нами или содержимым наших мозгов.

Для дальнейших разговоров возможности больше не было. Шторм с чудовищной силой подхватил машину и погнал её к скальной стене, поднимающейся отвесно вверх. Вишер попытался набрать высоту, но мощности двигателя не хватило, чтобы преодолеть мощный шквал. И он вынужден был признать, что невидимый враг изменил тактику. Раз прежние его трюки не удались и он не смог захватить двух людей, ему ничего другого не оставалось, как только их убить. Из ненависти? Из мести? Потому что они обнаружили среди гор его тайну? Кто может знать!

Скальная стена приближалась.

— Мы должны остановить его, — сказал Вишер.

— Кого? — спросил Барлетта, но ответа не получил.

— Прыгаем, — приказал Вишер.

Они закрыли шлемы и проверили парашюты, пристёгнутые к спинам их скафандров.

— Готов?

— Готов.

Вишер одним движением откинул колпак кокпита, в результате этого автоматически включился радиосигнал, передающий СОС и указывающий точное местоположение машины во время его передачи.

— Я включаю! — крикнул Вишер, перекрывая вой ветра.

Резкий, звонкий треск на долю секунды перекрыл яростный рёв бури. Жёсткий кулак гиганта вдавил Вишера и Барлетту глубоко в мягкую обивку двойного сидения. На мгновение они ощутили под ложечкой отвратительное чувство, как во время свободного падения, потом — могучий рывок и… раскрылся большой парашют.

Впереди, в темноте, возник жёлто-оранжевый огненный шар, но рёв бури поглотил грохот взрыва.

— Конец нашему старому доброму коню, — с сожалением произнёс Барлетта.

Чем ниже они опускались, тем больше терял интенсивность шторм, и было неясно, происходило ли это потому, что они вышли из зоны шторма, или потому, что невидимки прекратили бурю, так как их жертвы ускользнули во второй раз. Вишеру вспомнилось радарное изображение, которое он видел незадолго до катапультирования. Если он не просчитался, они опустятся где-то в нижней трети горного склона — ещё в джунглях, но не далее тысячи метров по вертикали от границы леса.

— Мы будем карабкаться вверх, пока деревья не останутся позади, — сказал он Барлетте. — Может быть, мы даже доберёмся до того места, где находятся обломки глайдера. Мы пометим это место маркировочной краской, и Байер, я думаю, подберёт нас в ближайшее время.

Он скорее почувствовал, чем увидел изучающий взгляд Барлетты.

— Великий Неизвестный, устроивший этот театр, оставит ли он нас в покое?

— Я на это не рассчитываю, — ответил робко Вишер. — Для него важны мы или, вернее, что скрывается в наших телах. Нам нужно быть очень предусмотрительными, чтобы уцелеть.

— Тонкое замечание, — пробурчал Барлетта.

Двойное кресло с треском проламывалось через кроны деревьев и сучки, ветви стучали по шлему и защитным щиткам, но переплетение этих ветвей затормозило падение. Парашют застрял в ветвях, сиденье повисло в двух метрах над почвой и вяло покачивалось взад и вперёд. Они отстегнули ремни и спрыгнули. Мшистая почва была такой мягкой, что они погрузились в неё почти по колени.

— Мы должны терять как можно меньше времени, — сказал Вишер, — так что вперёд!

Им не надо было ломать голову, чтобы выбрать направление: вверх и к горам — значило найти разгадку. Лес был почти непроходим, но они пробирались через него. Стянув двойное сидение, они сняли с него кое-какие приборы и инструменты, имевшиеся там на случай необходимости. Барлетта показал себя мастером в обращении с топчете, чем-то средним между топором и мачете.

Было уже около пятнадцати часов бортового времени — и, может быть, полночь по местному эольскому времени, когда джунгли поредели.

— Мы пробились! — задыхаясь, произнёс Барлетта.

Неизвестный противник пока оставил их в покое. Вишер предположил, что одна из спасательных машин подберёт их, но он, вероятно, понадеялся на это ещё до того, как самолёт с двумя потерпевшими крушение разбился. Вишер посмотрел на светящиеся цифры подачи кислорода. Запаса его хватит ещё на шесть часов, у Барлетты он был таким же.

Деревья, наконец, полностью исчезли, их заменил низкий кустарник, поднимающийся дальше, в гору. Внешний термометр показывал 4 С, но это им не мешало. Скафандры были снабжены обогревом.

Вишер наконец остановился.

— Мы останемся здесь, — решил он, — а завтра утром сможем найти обломки машины.

Барлетта упал, где стоял. Вишер тоже смертельно устал, но ему надо было сделать ещё кое-что, что, казалось, было жизненно важным. Он взял в рот один конец всасывающей трубки, сунул другой её конец во внутренний карман, где находились таблетки масквитила, и всосал одну из них на язык.

Пока таблетка медленно растворялась во рту, усталость постепенно проходила. В свете звёзд он довольно хорошо видел окрестности — во всяком случае, так чётко, как ему было нужно в данное время.

Незадолго до восхода солнца на восточном горизонте — при отсутствии единонаправленного магнитного поля планеты востоком можно было неопределённо и ненаучно назвать направление, в котором восходило солнце — появилось туманное пятно, первый раз наблюдавшееся полгода назад при подлёте к системе. Это была зона наибольшей концентрации материи тумана, которая окутывала центральную звезду вблизи орбиты внутренней планеты, поэтому туман был виден только непосредственно перед восходом солнца.

Туман был рассеянным и лишённым очертаний, но Вишер со своим тренированным сознанием без труда представил себе добродушное улыбающееся лицо, смотревшее на него из светящегося облака.

— Великий Мастер, — подумал он с таким пылом, на какой был способен только его тренированный мозг. — Мы скоро придём.