"Магия Дерини" - читать интересную книгу автора (Куртц Кэтрин)

12. ЗАГОВОРЫ И ЗАГОВАРИВАНИЕ: СТРАЖИ ЧЕТЫРЕХ СТОРОН СВЕТА

По Тирселю де Клэрону, заговоры являются “разновидностью магического покровительства и защиты”. (В поисках святого Камбера.) Заговаривание в широком смысле этого слова обычно является процессом возведения защитного энергетического барьера вокруг охраняемого человека или места. И действительно, заговоры, приведенные в действие, могут очень пригодиться, как, например, тот, который устанавливает Тирсель у двери, ведущей в кабинет Дункана, чтобы не допустить нежелательного вторжения, или тот, который накладывает Камбер-Алистер вокруг своего жилища, чтобы избежать соглядатаев, покуда он разговаривает с делегацией епископов, пришедших предложить ему митру архиепископа (Камбер-еретик.) — краткое заклятие, приведенное в действие без лишней суеты и церемониальности опытнейшим из адептов. Охранные заговоры обычно накладывают на место привала, во избежание физического или психического мародерства, пока армия спит. Постоянные же заклятия обычно встраивают в стены.

Возведение барьера — основа заговаривания любого типа. Выражаясь словами классической церемониальной магии, заговаривание обычно включает в себя заклятие магического круга, чтобы не допустить проникновения внутрь вредных или враждебных сил извне. В соответствии с другим подходом круг предназначается для сохранения положительных и полезных сил внутри. В обоих случаях он является мостом между мирами, где находящиеся внутри пребывают “вне времени и вне земного пространства”, как в буквальном, так и в переносном смысле. Подходя же к этой проблеме с позиций ритуала, можно сказать, что заговаривание является освобождением пространства для рабочего места.

В общем, понимание процесса заговаривания дерини имеет тенденцию склоняться в пользу классической интерпретации как способа предотвращения проникновения в рабочую зону внешних сил и защиты тех, кто находится внутри хотя наряду с этим в процессе присутствует и аспект сдерживания. Тем не менее практически во всех ритуальных контекстах заговаривание включает в себя призыв сил четырех стихий — Воздуха, Огня, Воды и Земли — как персонификации Архангелов Четырех Сторон Света. Хотя охотно признается, что такие сущности не обладают действительной физической формой, каждая имеет свои атрибуты, более или менее общепринятые, для того, чтобы помочь практикующему в визуализации, необходимой для стабилизации концепта в его сознании. Если же это облегчает установку соответствующих связей на более высоком уровне, то практикующий и в самом деле будет способен увидеть то, что он вызывает.

Призывать Архангелов начинают с востока, источника Света, что заставляет сделать некоторое отступление от темы, касающееся “ориентации”. Сам по себе этот термин ведет свое происхождение от orior — “восходить”, который имеет непосредственное отношение к восходящему солнцу. Солярные религии, одна из которых — Христианство (Христос считается Светом Мира, Солнцем Справедливости), инстинктивно ориентируют свои ритуалы и священные постройки по направлению к востоку. В общем же этот термин стал означать любую координацию объекта по отношению к сторонам света. В соответствии с некоторыми традициями, “orient” производят по отношению к северу как первичному фокусу, и даже в восточных традициях определенные магические интенции, особо относящиеся к некоторым природным атрибутам, обычно соотносятся с той стороной света, которая ассоциируется с данной стихией.

Как только к культовым постройкам стали предъявлять особые требования по ориентации, строители стали предпринимать значительные усилия по координации церквей в соответствии с направлением восток — запад, с алтарем в восточной части здания. Однако, если пространственные соображения препятствуют точной ориентации, строители просто обозначают “литургический восток” для использования его в ритуальных целях. В некоторых случаях это общепринятое правило соблюдается даже в современных культовых сооружениях.

Однако вернемся к процедуре созыва Архангелов. В соответствии с традицией, возвращенной к жизни дерини, фактически любое, носящее позитивный характер действие начинают, обернувшись к востоку, хотя затем внимание может быть перенесено и на само действие (как тогда, когда Эвайн должна была войти в Царство Стража Севера). Архангел востока Рафаил, который правит стихией Воздуха, обычно изображается в развевающихся одеждах, пронизанных воздухом, бледного золотисто-желтого цвета. Традиционная иудейско-христианская символика связывает Рафаила с милостью исцеления и идентифицирует его как ангела, волнующего воды источника в Тобите, откуда и берет начало его изображение с рыбой в руках.

В классических эзотерических трудах стихию Воздуха связывают с мыслью, интеллектом и слухом. Символом его является Меч, который изначально, вероятно, был стрелой — очевидным атрибутом Воздуха. При заговаривании круга наиболее распространенный символ Воздуха — дым ладана.

Вторым в пантеоне Архангелов является святой Михаил, Глава Небесных Воинств, который управляет стихией Огня и ассоциируется с югом. Основной цвет Михаила — красный; его обычно изображают вооруженным, держащим в руках огненный меч или пику. В соответствии с некоторыми традициями именно он сторожит ворота Эдема после изгнания Адама и Евы из Рая, и именно он будет держать весы во время последнего Суда. В общепринятой агиографии он чаще всего изображается с мечом или копьем в руке, одна нога стоит на шее закованного в цепи подобного дракону дьявола, которого он только что покорил; однако на фресках Ордена святого Михаила, чьим покровителем он является, он изображается стоящим свободно, исхудалые руки покоятся на поперечине рукоятки огромного меча; острие находится у его ног, доспехи сияют светом, который излучает расплавленное червонное золото, а огненные крылья сложены за его спиной, словно пламенная мантилья, что представляет собой архетип воина Света. В этом смысле он также считается покровителем всех воинов вообще.

Стихия Огня ассоциируется с интуицией и зрением, но оружие его не меч святого Михаила, а волшебная палочка, иногда обожженная огнем трость или посох, используемый, чтобы повелевать огнем, например, покеров или факелов. В ритуальном круге символы огня — зажженные свечи и горящий ладан.

Третий Архангел — Гавриил, Страж запада и Воды, обычно изображается в синих тонах или в тонах аквамарина. По установившейся традиции, Гавриила считают Ангелом Благовещения, что приносит новость о рождении Христа Благословенной Деве Марии, начинающуюся с бессмертного приветствия: “Приветствую тебя, Мария, исполненная благодати…” Гавриила также считают ангелом Последнего Суда, который будет дуть в свою небесную трубу, чтобы поднять мертвых. По ассоциации с этим, Гавриил — также небесный Герольд, к которому питают глубокое уважение как к отражению женского аспекта Самого Божества.

Вода связывается с чувством, любовью и вкусом, символ ее — Кубок, изначально — котел бессмертия, общая чаша, откуда исходит пища. По ассоциации, это становится также Святым Граалем. Святая вода, используемая для окропления круга, является ритуальным символом Воды.

И, наконец, Архангел севера — Ариэль (по некоторым источникам — Уриэль, Ориэль), который управляет стихией Земли. В одном из своих обличий Ариэль — Ангел Смерти, однако смерти не как результата болезни, он выступает скорее как воплощение естественного цикла рождения, смерти и перерождения. Хотя его изображают мрачным и суровым, он может быть и милостивым, поскольку, отделяя души от того, что связывало их на земле, объединяя их в Царстве Мертвых, освобождает их от земных страданий. Лишь Ариэль обладает по-настоящему покрытыми перьями крыльями, обычно похожими на крылья сизых голубей, цвета воронова крыла или крыла сороки, либо переливающегося зеленого цвета крыла дикой утки.

Стихия Земли связывается со знанием, ощущением и прикосновением. Ее символ — Щит или Пенакл, изначально — лопата, которой вскапывают землю, чтобы посадить семена, отсюда связь со священными камнями. Соль, добавляемая в святую воду, используемую для окропления круга, представляет собой ритуальный символ Земли.

В соответствии с некоторыми традициями в этот ряд включают и пятый элемент, стихию Духа, которая часто ассоциируется с великим Ангелом Сандалфоном и Матерью Земли, Планетарной Сущностью, связывающей или объединяющей другие четыре. Мы будем иметь возможность узнать побольше об этих сущностях позднее, когда рассмотрим несколько способов их использования в контексте непосредственных магических процедур.

Однако невольно задаешься вопросом: если присутствие Архангелов-попечителей, вызванных визуализацией набора атрибутов, по своей сути — явление положительное, нужно ли вообще накладывать заклятие? Способен ли находящийся в здравом рассудке практикующий сознательно вызвать нечто, что может обратиться ему во вред?

Ответ заключается в том, что, хотя от этих могущественных Сущностей ждут добра и защиты, неподконтрольная энергетика самого их присутствия такова, что простым людям непосредственным контак-том может быть нанесен невосполнимый урон. Поэтому круг считается защитной преградой их слишком близкому приближению, заставляющей их держаться на безопасном расстоянии. Неподдельная дрожь, которую испытывает Кверон в “Скорби Гвинедда.”, когда Стражи Сторон Света собираются перед его вступлением в Камберианский совет, иллюстрирует, насколько могущественны могут быть “простые” ментальные визуализации для опытного оккультиста. Кверон ждет вне пределов заговоренного круга, на некоторое время защитив себя стазисным заклинанием, установленным между двумя колоннами, где он стоит, осознавая, что в конце концов он будет вынужден покинуть это убежище и войти в круг.

— Обрядами древними и могущественными мы подготовили это место, — тихо проговорил Грегори, вновь положив пальцы обеих рук на меч, но не поднял его. — Теперь мы призовем, приведем в движение и заставим приблизиться великие силы небесные.

Обернувшись к востоку, Энсель откинул назад голову и воздел руки в мольбе, его проникновенный голос был тверд.

— Именем восстающего Света мы призываем Рафаила. стража Воздуха, Ветра и Бури, — произнес Он, — защитить нас и стать свидетелем клятв, что мы дадим. Приди, могущественный Рафаил, и удостой нас своим присутствием.

Покуда он говорил, в его руке вспыхнул огонь — шар золотистого света, который поднялся над его головой и затем, по его повелению, стрелой пролетел сквозь тьму сводчатого потолка киилля, чтобы слиться с пламенем восточного факела вспышкой белого золота.

Кверон был ошеломлен, он никогда не видел такого прежде. Защищенный вуалью заклинания, он не смог ощутить мгновенного появления Архангела, но видел, заглянув в лицо Энселя, что тот ощущает его присутствие.

Постепенно Кверона охватило чувство, что сильный ветер, стеная, заполнил киилль, и он кожей ощутил этот стон. Порыв ветра растрепал его длинные волосы, вызвав ледяную дрожь, прошедшую вдоль спины, и он сильнее вжался в укрывающую его нишу, надеясь, что его не заметят, в то время как руки Энселя опускались, а Йорам, в свою очередь, поднимал руки.

— Именем Света разгорающегося, мы призываем Михаила, Защитника, Повелителя Огня, Главу Легионов Небесных, — произнес Йорам, и голос его эхом прокатился по подземелью, когда он откинул назад голову. — Охрани тех, кто собрался здесь, и отдай должное клятвам, которые мы дадим. Приди, могущественный Михаил, и удостой нас своим присутствием.

Огненный шар Йорама с быстротой удара молнии пролетел по направлению к южному факелу, и, вернувшись к своему началу, ослепительно ярко вспыхнул. Когда Кверон вновь смог взглянуть на него, в сердцевине своей пламя окрасилось в кроваво-красный цвет. Внезапное, не вызывающее сомнений появление Архангела он мог лишь чувствовать: вдруг он возник из теней позади Йорама, ярко вспыхнув, но свет этот не был доступен глазам.

Эвайн уже была готова вызвать Гавриила.

— Именем Света нисходящего, — произнесла Эвайн. вознося свои мольбы, — мы призываем Гавриила, Повелителя Вод, небесного Герольда, что принес радостную весть Благословенной Богоматери нашей. Охрани тех, кто собрался здесь, и стань свидетелем клятв наших. Приди, Гавриил, и удостой нас своим присутствием.

Мягкий, цвета моря, свет, который вызвала Эвайн, был успокоительным бальзамом для неверящего ощущениям своим Кверона, и он тихонько и застенчиво поблагодарил Бога за то, что ему не нужно смотреть, чтобы видеть приближение Гавриила. Шепча про себя молитву, Кверон на некоторое мгновение закрыл глаза, чувствуя. что наконец-то погрузился во что-то, несущее успокоение, теперь, когда Гавриил был близок, чтобы поддержать его.

Джесс призвал последнего свидетеля их обряда. Джесс, самый юный из них, немного усталый, но уверенный в себе, поднимал свои руки в мольбе, будто скрепляя все сделанное верной печатью.

— Именем Света возвращающегося, мы также призываем Ариэля, Темного Повелителя Земли, кто приводит в конце концов каждого на Берег Смерти, — тихо, но твердо прозвучал призыв Джесса. — Спутник всех, отдавших свои жизни в защиту других, охрани тех, кто собрался здесь, и стань свидетелем наших клятв. Приди, могучий Ариэль, и удостой нас своим присутствием.

Сразу же, как только огненный шар изумрудно-зеленого цвета Джесса слился с факелом рядом с нишей Кверона, покрытые темными перьями крылья засвистели в воздухе с внешней стороны стазисной завесы. Едва переводя дыхание, Кверон склонил голову, чувствуя, что это То Нечто, перед кем, он внезапно понял, он должен ответить, прежде чем завершится ночь. Теперь он был вынужден признать, что Камберианский совет имеет доступ к знанию и силам, намного более могущественным, чем огромное знание его Ордена, а школа гавриллитов считалась самой лучшей. Сегодня его жизнь по-настоящему была брошена на чашу весов.

В течение нескольких ударов сердца он не мог унять дрожь, осознавая это, слишком хорошо представляя, какие вселяющие трепет Силы собрались в пространстве между этими колоннами и куполом, и видя, как смертные, находящиеся в киилле, вновь собрались вокруг алтаря, покуда Бессмертные неясно вырисовывались снаружи круга.

И он должен пройти мимо них, даже просто для того, чтобы вымолить разрешение войти в спасительный круг! Просто чудо, что он укрыт стазисной завесой, но что он будет делать, когда она будет поднята? (Скорбь Гвинедда.)

Приведенная выше сцена — вероятно, наиболее яркий пример формальной стороны созыва Стражей Сторон Света, которым мы располагаем на нынешний день, — в определенной мере дает понять причины, вызывающие необходимость использования защитного круга. Однако иногда данная функция может быть включена непосредственно в ритуал. Когда Синил намеревается наделить своих сыновей деринийским могуществом, Камбер и его родственники сообщают королю основные правила, которых следует придерживаться в заговаривании магического круга и при непосредственном приведении в действие процесса наделения могуществом, однако именно он должен направлять все это. Первая попытка Синила вызвать Присутствие Сил Стихий довольно непоследовательна, так как он не знает соответствующих слов. Он произносит слова, что идут у него от сердца, веря, что Те, Кто слушают его, распознают его доброе намерение. Мы можем противопоставить эти излияния тем, более напыщенным, что использовались в приведенном нами отрывке.

— Святой Рафаил, Целитель, Хранитель Ветра и Бури, храни и исцели наш разум, душу и тело нынешней ночью…

— Святой Михаил, Защитник, Хранитель Эдема, защити нас в час нужды нашей…

— Святой Гавриил, Герольд Небесный, отнеси молитвы наши Богородице Нашей…

— Святой Ариэль, Ангел Темный, тихо приди, если должен, и сделай так, чтобы страх покинул это место… (Камбер-еретик.)

Однако с дальнейшим развитием ситуации Синил, очевидно, становится не совсем уверенным в силе своей визуализации, так как увеличивает свои усилия, приступая к подготовке чаши, которая приведет в действие процесс передачи потенциала его сыновьям. Король излагает свою мольбу в форме евхаристической молитвы, которая была ему знакома и в то же время ободряла его, соратники-дерини подхватывают ее структуру и усиливают, исходя из образности, избранной самим Синилом. Обратите внимание на то, как каждый требуемый элемент проявляет свое присутствие в каком-либо характерном признаке.

Когда вновь стали рядом Йорам по левую руку, а Алистер — по правую, он бестрепетно принял чашу из рук Алистера и, обернувшись к алтарю, слегка приподнял ее, приветствуя присутствие Высших Сил.

— О, Господи, святы деяния Твои. С дрожью и смирением предстаем мы пред Тобой с нашими мольбами. Благослови и защити нас в том, что должны мы совершить этой ночью.

Он повернулся к сыну, опустил чашу и накрыл ее рукой.

— Пошли своего Архангела Рафаила, о, Господи, чтобы дыханием своим освятил эту воду, дабы пьющие ее могли по праву владеть Воздухом. Аминь.

Стук его сердца раздавался в тишине магического круга. Дрожа всем телом, он поддерживал чашу двумя руками и почувствовал, как на белой глазури дна шевельнулось и задрожало кольцо.

Легкий ток воздуха всколыхнул складки одежды Синила, поиграл волосами, принес запах благовоний и, все ускоряясь, завертелся в круге. Когда ветерок превратился в вихрь, Синил заметил в глазах сына дикий взгляд, ветер прибивал одежды к телу, бросал волосы в лицо.

У Эвайн с головы сдуло капюшон, волосы рассыпались каскадом, а на ковер попадали блестящие золотые шпильки. Волосы метались, точно живые, образуя нимбы над головами Йорама и Алистера, — пшеничный и серо-стальной, но они стояли неподвижно, скрестив руки на груди, спокойные и непоколебимые, хотя Синил успел заметить, как на краткий миг епископ прикрыл глаза.

Прежде чем кто-нибудь успел защититься от вихря, буря прекратилась. Последний порыв подхватил струю дыма и превратился в крошечный смерч над чашей, которую все еще держал Синил. Он знал, что все взгляды устремлены на него, дерини удивлены его осмысленным поведением и уверенностью. И в то же время он чувствовал их молчаливое согласие и готовность следовать за ним как угодно далеко.

Между тем во время бури в магическом круге он не отваживался дышать. Сейчас он видел только маленький смерч над чашей. Воронка вихря коснулась поверхности воды, подняв рябь, затем все стихло.

Когда вода в чаше успокоилась и единственным движением в круге оставалась дрожь в его руках, Синил закрыл глаза и передал чашу Йораму. Йорам, нисколько не смущенный происходящим, торжественно поклонился, и непомерная глубина открылась в его серых глазах, глядевших из-под капюшона. Поднеся чашу к Элрою, он накрыл ее точно так же, как раньше делал Синил.

— О, Господи, священны деяния Твои. Молим Тебя, пошли Архангела огня, благословенного Михаила, чтобы вода эта зажглась Твоей любовью и стала священна, чтобы все, кто пьет ее, могли управлять Огнем. Аминь.

Еще одно мгновение Йорам держал руку над чашей, затем отвел ее немного в сторону, хотя по-прежнему прикрывал большую часть поверхности. В открывшемся пространстве блеснуло пламя, превратившееся в огненный шар величиной с яйцо. Шар поднялся вверх на ладонь и повис. Пламя ревело, точно в кузнице, наполняя круг своей силой.

Выждав немного, Йорам стал осторожно опускать руку и, казалось, прижимать огненный шар к поверхности воды. Над чашей с шипением взвился пар. но через мгновение все стихло — пламя превратилось в холодный огонь, который едва заметным голубым пятнышком проплыл над водой и, скользнув за край, пропал.

Йорам повернулся к сестре и осторожно, с почтением передал чашу. Грациозным движением она откинула назад взлохмаченные ветром волосы, приняла драгоценную ношу и поднесла ее к груди, вглядываясь в воду.

Затем Эвайн подняла чашу высоко над головой и, пристально глядя на нее, начала молитву.

— О, Господи, священны деяния Твои. Позволь своему Архангелу Гавриилу, Властелину бурных вод, обрушить на эту чашу дождь Твоей мудрости, чтобы те, кто пьют из нее, могли по праву повелевать Водой. Аминь.

Воцарилась тишина, и в воздухе появилось свечение. Потом молния сверкнула над головами, послышались раскаты грома, и над чашей возникло маленькое темное облако.

Синил тяжело вздохнул, решимость вдруг оставила его, но остальные не двинулись с места, и ему пришлось последовать их примеру. Лицо Эвайн пылало, а ее голубые глаза устремились на то, что она вызвала.

Снова пророкотал гром, но теперь тише и не так угрожающе. Облако пролилось дождем. Почти все капли упали в чашу, лишь несколько — на участников обряда. Когда дождевая капля коснулась щеки Синила, он отшатнулся, преодолевая мучительное желание перекреститься, но дождь прекратился почти так же внезапно, как и начался. Чаша в руках Эвайн снова была просто чашей. По стенкам стекали капли и падали на дорогой келдишский ковер. Эвайн с поклоном передала чашу Алистеру.

Когда Алистер заглянул в магический сосуд и поднял его к лицу, глядя туда, где несколькими секундами раньше висело облако, Синил снова тяжко вздохнул.

— О, Господи, священны деяния Твои. Позволь Ариэлю, Твоему посланнику Тьмы и Смерти, наполнить эту чашу силой и секретами Земли, чтобы все, кто пьет из нее, по праву смогли управлять Землей.

Алистер произнес: “Аминь”, и в то же мгновение чаша в руках епископа задрожала, кольцо со звоном билось о стенки, вода забурлила с такой силой, что грозила вот-вот выплеснуться через край. Сначала Синил подумал. что это неверные руки Алистера, как прежде его собственные, сотрясают чашу, но нечто совсем иное порождало тряску и грохот.

Толчки усиливались, даже пол под ногами заходил ходуном, и Синил испугался, что попадают свечи на алтаре. Но тут же почувствовал под ногами неколебимую твердь. Все успокоилось в магическом круге. Алистер поднял чашу еще выше и в знак благодарности той Силе, что побывала в его руках, поклонился. Потом опустил чашу и взглянул на Синила.

— Чаша готова, сир, — произнес он тихим голосом. — Остальное в ваших руках. (Камбер-еретик.)

Теперь становится определенно ясно, даже Синилу, что Стражи круга реальны и существуют в действительности. Однако их реальность и действительность становятся очевидными лишь тогда, когда сам ритуал закончен, и душа перерожденного Синила готовится пройти сквозь ворота, которые открывает для него в Царство Мертвых Йорам.

Тот поднял руку в прощальном привете, потом переступил черту и вышел из круга. Сияние обволакивало его, меняя знакомые Камберу черты. Он увидел рядом с удаляющимся Синилом двух мальчиков, похожих на него, какую-то красивую женщину с пшеничными волосами и другие образы, которые было не распознать в сиянии.

Дуновение воздуха и шелест крыльев возвестили приближение Хранителей магического круга. И они явились. Существа, похожие на бесплотные, резко очерченные тени, исполненные могущества, безмерного, но не несущего угрозы.

Первое — огромное, могуче”, с черно-зелеными крыльями, закрывало своей тенью северный угол комнаты.

Второе — сверкающее, словно само солнце, едва не ослепило Камбера. Оно появилось перед алтарем, выскользнув из-под золотистого стекла восточной свечи, или возникло из бликов света, отраженного гранями дарохранительницы.

Третье — принеслось на огненных крыльях с рычанием преисподней. Языки пламени взметнулись над головой Синила, но тот бестрепетно продолжал путь.

И наконец, четвертое существо предстало серебристо-голубым, переливающимся, словно волна.

На Камбера обрушился неосязаемый, беззвучный и все же оглушающий вал титанической силы, заполняя каждую клеточку его существа. Стены круга начали сами собой распадаться на куски, будто неведомая музыка зазвучала на высокой ноте, и магическая преграда не смогла выстоять перед этим звуком. Ему явственно слышался этот звук, и Камбер понял, что единственным его спасением от неизлечимого безумия были и остаются Святые дары, и сейчас они были рядом, на ритуальном столе.

Осколки купола продолжали падать на ковер и плиты, а Синил и его спутники начали таять, точно островки снега весной, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока наконец не осталось ничего, кроме блестящих лучиков, сложившихся в радугу.

А потом и они исчезли. (Камбер-еретик.)

Исходя из общей для всех реакции страха, выраженной оставшимися в живых свидетелями именно этого магического действа, мы можем заключить, что все это было не совсем обычным способом растворения круга. Однако этого достаточно, чтобы проиллюстрировать реальные ощущения от посещения Бессмертных, призванных в свидетели.

Таким образом, заговаривания обладают весьма практической и иногда производящей значительные впечатления функцией, защищая тех, кто находится внутри от слишком близкой демонстрации сил, лежащих вне пределов выносливости организма смертных. Кроме чисто защитных функций, заговоры могут служить средством концентрации позитивных энергетических потоков как при ясновидении, так и при намерении установить телепатическую связь или произвести коммуникацию с кем-либо, находящимся вне пределов заговоренной зоны. Примеры последнего использования включают заговаривание, осуществленное перед сеансом ясновидения, проведенное с колье Ариэллы, перед изменением внешности Дэвина МакРори и перед попыткой Моргана и Дункана найти Келсона и Дугала посредством телепатических уз. Однако какими бы не задумывались заговоры — защитными, сдерживающими или защитными и сдерживающими одновременно — они могут быть наложены либо посредством ритуала, либо при приведении в действие определенного ментального состояния, либо используя магические кубы.