"Тень Камбера" - читать интересную книгу автора (Куртц Кэтрин)

Глава девятнадцатая

Спустя четыре дня Конал узнал о том, что его ждет. Арилан кратко поведал ему о его судьбе во время разговора с глазу на глаз в кабинете архиепископа Кардиеля и назначил время для проведения обряда передачи магической силы, через два дня, ночью.

— Проводить его будут Морган с Дунканом, как изначально планировалось для Нигеля, — сказал ему Арилан, — но я также буду присутствовать. Процедура будет несколько более сложной, чем обычно, поскольку твой отец еще жив, но ты пройдешь ее без особых трудностей.

Однако заверения Арилана не сняли беспокойство Конала: он прекрасно понимал, насколько будет уязвим, пока весь потенциал Халдейнов в нем не реализуется. Из знаний, полученных от Тирцеля, он мог сделать вывод: участие в ритуале по передаче силы Халдейнов, в основном, расширит и углубит мощь того, что он уже развил сам или под руководством Тирцеля. От него потребуется только давать ожидаемые ответы. Больше всего его беспокоил вопрос, который он не мог никому задать: сможет ли он скрывать свои нынешние достижения достаточно долго, чтобы они соединились с новыми, переданными ему силами? После того, как ритуал будет завершен — даже если больше ничего не случится — он сможет объяснять все свои нынешние способности, как часть наследства Халдейнов. Да и в любом случае Халдейнам редко приходилось что-либо объяснять.

Однако пока ему нужно пережить два дня. Кроме подготовки ко дню ритуала — медитации и поста — к нему не предъявлялось больше никаких требований.

Кроме династических. Очевидно, это было связано с беременностью Ваниссы. Арилан без обиняков заявил: раз теперь Конал является реальным наследником Халдейнов, от него требуется заключение подходящего брака, причем как можно быстрее, чтобы произвести на свет собственного наследника. Епископ не делал прямых угроз, но Коналу стало ясно: любая отсрочка с его стороны может повлечь опасность для Ваниссы и ее нерожденного ребенка.

Не то, чтобы Конала это особо волновало, хотя он по-своему и был привязан к девушке. А отсутствие беспокойства объяснялось тем, что выбранная им невеста уже фактически дала ему обещание, независимо от того, понимала она сама это или нет. Его агент наконец перехватил письмо Росаны архиепископу Кардиелю день назад и положил в кучу корреспонденции, ожидающей внимания архиепископа.

Поэтому, закончив разговор с Ариланом, Конал попросил личной встречи с архиепископом. Арилан ушел и вскоре его сменил Кардиель, которого разбирало любопытство: почему его хочет видеть принц? Конал должным образом поцеловал перстень священнослужителя, воспользовавшись физическим контактом, чтобы установить скрытую ментальную связь с архиепископом. Она сохранилась даже после того, как Конал выпустил руку Кардиеля.

— Вы хотели поговорить со мной, ваше высочество? — спросил Кардиель, усаживаясь за стол и жестом предлагая Коналу занять место напротив.

— Да, ваше преосвященство, — почтительно кивнул Конал, устраиваясь на краешке стула. — Я.., наверное, вы к настоящему моменту получили письмо от леди Росаны? Вы ведь получили его?

— От Росаны? — бровь Кардиеля приподнялась в удивлении, — Я об этом не знаю. Оно касается вас?

Изображая волнение, Конал сплел пальцы, играя золотым перстнем на левой руке.

— Я.., да, касается, архиепископ. Она… — он замолчал, словно смутился, затем в надежде посмотрел на Кардиеля. — Она сказала, что собирается просить снять с нее обет, Ваше Преосвященство, — прошептал он. — Я думал, вы его уже получили.

— Снять обет?

Кардиель быстро просмотрел лежавшие у него на столе письма, а затем застыл на мгновение перед тем, как вынуть из пачки один лист.

— Боже праведный, она в самом деле просит об этом, — его голубые глаза округлились, когда он просматривал текст. — «Неуверенна в моем призвании… снимите с меня обет.., я, в любом случае, пока давала только временные клятвы…»

Он поднял глаза на Конала в приятном удивлении, не осознавая, что его удовольствие от полученной информации и всего, что она подразумевала, закрепляется и усиливается магией Конала.

— Боже праведный, я в самом деле поражен. Она не указывает причин своей просьбы, но должен ли я предполагать, раз вы лично заинтересованы в этом деле, что вы и она…

Конал опустил голову и робко кивнул.

— Я знаю, многие будут удивлены. Ваше Преосвященство, но основания этого союза были заложены почти год назад, когда я провожал ее из аббатства святой Бригитты. Она отказывалась говорить на эту тему после моего возвращения, потому что считает неподобающим обсуждать такие вещи, пока мы все носим траур по Келсону, но мне кажется, я убедил ее, что нельзя терять время. И мой долг регента — и, похоже, короля до конца этого года — как можно скорее обеспечить Гвиннед наследником.

— Да, — сказал Кардиель, затем посмотрел на Конала с легким укором. — Законном наследником.

Коналу удалось демонстративно покраснеть.

— О, вы слышали про Ваниссу.

Получив от Кардиеля резкий кивок, Конал решил, что ему лучше раз и навсегда решить этот вопрос.

— Я не давал ей никаких обещаний, архиепископ, — тихо сказал он. — Если вас это беспокоит. Конечно, я обеспечу и ее, и ребенка всем необходимым, но я абсолютно свободен жениться на Росане.

К счастью, реакция Кардиеля смягчилась после заверения о чувстве ответственности Конала, и тому больше не потребовалось давить на архиепископа ментально.

— Понятно, — сказал Кардиель. — Наверное, большинство принцев зачинают несколько незаконнорожденных детей перед тем, как начинают вести подобающую королю жизнь. Келсон был исключением. Но я надеюсь, что ничего подобного не повторится после твоей женитьбы, сын мой. Я не могу не подчеркнуть важность наличия законного наследника престола.

— Я знаю о своем долге, ваше преосвященство, — прошептал Конал, опустив глаза. — Больше никаких Ванисс не будет. Однако я хотел бы, чтобы свадьба состоялась как можно быстрее. Я.., считаю, что мой отец был бы согласен.

— Конечно, — кивнул Кардиель — Великий Пост заканчивается чуть больше, чем через две недели, так что…

— Я предпочел бы не ждать так долго, архиепископ, — перебил Конал, вновь немного надавливая ментально. — Враги могут напасть гораздо раньше, чем мы предполагаем. Мой долг перед короной должен быть превыше всего. Не нужно пышных обрядов. Фактически при сложившихся обстоятельствах самой подходящей будет небольшая тихая церемония — только для членов семьи. Вы, наверное, сможете дать на это разрешение?

— Да, конечно.

— А пока я буду очень вам благодарен, если вы удовлетворите просьбу Росаны снять с нее обет, — сказал Конал, подталкивая письмо к Кардиелю и вручая ему перо. — Сейчас достаточно будет просто поставить внизу Placet, с вашей печатью и припиской, что официальное одобрение последует. Тогда я прямо сегодня отнесу это письмо ей, а вы уже подготовите все официальные бумаги после моего ухода.

Без малейшего сопротивления Кардиель обмакнул перо и написал на пергаменте одно слово: Placet, а после него добавил: Mandatum diliget, то есть «Приказ последует». После этого он подписался и приложил к листу свою печать, а затем умиротворенно откинулся на спинку стула. Конал тем временем дул на воск, чтобы тот побыстрее остыл, и он мог бы убрать лист к себе в карман.

— Я также хотел бы попросить вас пока хранить молчание, — продолжал Конал, готовясь уйти. — Кроме необходимых пояснений настоятельнице Росаны, я предпочел бы, чтобы вы ни с кем не обсуждали этот вопрос, пока я сам не сделаю объявление королевского совету. Это произойдет после воскресенья и проведения ритуала по передаче мне силы Халдейнов.

Поскольку Конал усилил свою просьбу магическим давлением, она превратилась в приказ, но это не являлось необычным требованием, учитывая деликатность ситуации. Реакцию Кардиеля тоже нельзя было назвать нехарактерной, даже хотя им и руководила воля Конала. Вопрос быстрой женитьбы следующего наследника уже стал или в самое ближайшее время станет темой для беспокойства практически всех высокопоставленных лиц при дворе, в особенности теперь, когда он стал регентом.

Единственным, что могло вызвать вопросы, была очевидная внезапность просьбы Росаны, но Конал быстро послал в мозг архиепископу яркие ментальные образы, созданные его воображением: исповедь Конала перед посвящением в рыцари — на которой тот вел себя подобающе принцу королевской крови, кандидату на посвящение в рыцари. Теперь архиепископ был уверен: Конал уже говорил ему о своей глубокой и нежной любви к Росане и просил у Кардиеля совета, как завоевать ее руку.

И Кардиель — так, как если бы его в самом деле спрашивали — будет помнить только, что он посоветовал осторожность на тот момент, поскольку дама давала обет церкви, но заверил Конала в своей искренней поддержке, если дама попросит у него самого снять с нее этот обет.

Когда Конал покидал кабинет Кардиеля, получив благословение архиепископа на задуманное, он считал, что даже Арилан не сможет добраться до случившегося на самом деле. Да и у епископа-Дерини не будет оснований для расспросов. Ведь его устраивает сложившаяся ситуация. Конал тихо посвистывал, направляясь назад в замок вместе с оруженосцем Иво, которого он забрал себе в услужение по возвращении, вместе с короной, которую он надеялся в скором времени надеть, и невестой, на которой он надеялся в скором времени жениться. Решение архиепископа в безопасности покоилось у него на груди.

Добравшись до замка, принц решил не терять времени и подтвердить участие Росаны в деле, которое он только что провернул. Он должен немедленно с ней увидеться. Более того, следовало обеспечить, чтобы их не перебили и им не помешали.

Заглянув к отцу и неторопливо пообедав с матерью, Конал отправился в небольшую комнату, расположенную за возвышением тронного зала, и послал Иво за Росаной. Она появилась полчаса спустя, все еще в черной траурной рясе, еще более похудевшая с последней встречи. Одна из сестер осталась подождать у дверей, чтобы соблюсти приличия.

— Вы хотели видеть меня, мой господин? — спросила Росана, чуть-чуть наклоняя голову и поглядывая на него с легким любопытством, когда церемонно кланялась.

— Да, — ответил он, жестом приглашая ее сесть рядом с ним на скамью у очага. — Пожалуйста, сядь.

Она вложила руки в широкие рукава и подчинилась, скромно глядя в пол, когда он вытянул ноги в сапогах поближе к теплу огня. Она устало вздохнула.

— Многое изменилось с тех пор, как мы разговаривали с тобой в последний раз, — начал Конал после. секундного молчания. — Несомненно, ты слышала про припадок моего отца.

— Да, мой господин, — ответила она. — Мы каждый день молимся о нем, но я слышала…

— То, что ты слышала, несомненно, правда, — тихо сказал Конал. — Прогноз не многообещающий.

Благодарю тебя за твои молитвы, но…

Он пожал плечами, по его телу пробежала нервная дрожь, затем, словно от горя, он закрыл лицо рукой.

— Прости меня. Просто я чувствую себя таким беспомощным. Вначале Келсон, теперь отец, он ведь покидает нас…

Она сидела к нему в профиль, невидящими глазами глядя в огонь.

— Говорят, он не переживет лето, — тихо произнесла она. — Вы станете королем, когда он умрет. И говорят, вы уже регент.

Он осторожно кивнул, едва осмеливаясь верить, что она сама привела его как раз к той теме, которую он хотел обсудить.

— Да, госпожа. И я буду королем. Хотя я и не чувствую себя готовым вынести такую огромную ношу. А ты.., подумала о том, о чем мы говорили раньше?

Когда она повернула голову, чтобы взглянуть на него, ее глаза округлились и в них стоял испуг. Он тут же вскочил со скамьи и опустился перед ней на колени, схватился за край ее рясы и страстно прижал ее к губам. Он в самом деле дрожал, хотя и думал, что контролирует ситуацию.

— Я люблю тебя, Росана, — прошептал он. — И, что по меньшей мере так же важно для короля, ты мне нужна. Ты нужна мне, чтобы быть рядом со мной и помогать мне править Гвиннедом. Без твоей поддержки и советов я не уверен, смогу ли вынести этот груз.

— Вы можете научиться любить другую, — прошептала Росана, пытаясь отнять свой подол у него из рук, но вместо этого он схватил ее руку и поцеловал. — Есть.., много принцесс, которые посчитают за честь вступить с вами в брак.

— Но ни одна из них не может сравниться с тобой, — ответил Конал. Он повернул ее руку и поцеловал ладонь. — Я — Халдейн, но меня никогда не готовили к тому, чтобы стать королем. Да, я сейчас почти король. Через несколько дней мне передадут весь потенциал королей Халдейнов — и я понятия не имею о том, как его правильно использовать. Но ты — Дерини. Ты сможешь научить меня. А наши дети…

— Мои дети…

В горле Росаны застряло рыдание, и она опустила голову.

Она плакала о Келсоне. Конала резко пронзила ревность, но он заставил себя подавить ее, как бесполезную. Келсон мертв, а он, Конал, жив, и пожинает плоды, причитающиеся Халдейну. Он мог позволить себе быть милостивым.

— Ты любила Келсона, не так ли, Росана? — тихо сказал Конал. — И ты думала, что твои дети также будут его детьми. — Он сделал паузу. — Я думаю, что знаю, насколько сильно ты этого хотела, но теперь этого уже не случится никогда. Однако есть шанс сделать многое почти таким же, как оно было бы, если бы он остался в живых.

— Ничто никогда не будет таким же, — удалось ей прошептать.

— Все может стать таким же, — уговаривал он. — Ты строила планы, Росана — и нет оснований, чтобы они не осуществились, только твоим мужем стану я, а не Келсон. Ты будешь королевой-Дерини Гвиннеда, со всем, что это подразумевает, и у тебя будет положение, которое даст тебе возможность улучшить положение своего племени. Ты сможешь основывать религиозные институты, исследовать дополнительные духовные возможности, которые, кажется, есть у Дерини, не исключено, даже возродить культ святого Камбера, как хотел Келсон. И ты станешь матерью принцев и принцесс Халдейнов — а я хочу иметь много детей, моя дорогая. Даже если ты не любишь меня сейчас, неужели ты не думаешь, что сможешь полюбить меня в будущем?

Конал снова поцеловал ее руку, затем позволил языку поласкать ее гладкую кожу, но только на мгновение. Он почувствовал, как она вздрогнула от этого. Принц очень осторожно запустил слабый: ментальный импульс из-за двойных щитов и обнаружил: ее защиты в смятении и она, очевидно, не видит оснований ограждаться от его ментальной силы.

Однако ее тело вело себя совсем иначе. Конал чувствовал: Росана отвечает ему и это беспокоит ее.

Она не боялась, что он попытается воспользоваться ситуацией — хотя ей и следовало бы — но она только с трудом сдерживалась. Его раздражало, что она сравнивает его прикосновение с прикосновениями Келсона, но успокоился, поняв: сравнение, скорее, в его пользу.

— А, я кое о чем забыл, — сказал он, выпуская ее ладонь и запуская руку под тунику, откуда достал пергамент, подписанный Кардиелем. — Сегодня утром я встречался с архиепископом. Я подумал, ты наверное прямо сейчас захочешь взглянуть на это, а не ждать день или два, пока получишь официальное уведомление.

Когда он вручил ей письмо, она побледнела, и ее руки задрожали. Раскрыв его, она прочитала несколько написанных Кардиелем слов.

— С меня снимают обет, — тихо прошептала Росана. — Почему он отдал это вам?

— Потому что я сказал ему, что хочу на тебе жениться.

— Вы.., сказали ему.

Она прижала письмо к груди, глядя в огонь. На глаза ей наворачивались слезы, и она не сопротивлялась, когда Конал взял письмо у нее из рук и положил рядом на скамью. Росана не отодвинулась, когда он снова взял ее руки в ладони, сжав их, и вопросительно посмотрел на нее.

— Стань моей женой, Росана, — прошептал он, передавая ей все свое желание — столько, сколько смел, при помощи ментальных посланий, а также голосом и телом. — Будь моей королевой и любовью. Теперь тебя ничто не останавливает. Ты свободна делать свой выбор.

Она с грустью покачала головой.

— Нет, я не свободна, мой господин. Я точно такая же пленница долга, как и вы. Лаже больше, потому что меня так воспитывали, а ваш долг — внове для вас.

— Разве Гвиннед является такой уж неприятной тюрьмой? — спросил он. — А меня ты находишь отвратительным тюремщиком?

— Это.., дело не в этом, как вам конечно известно. Просто.., все произошло так внезапно.

— Я разделяю твое беспокойство, сердце мое, — согласился он. — Слишком скоро ноша упала на мои плечи, но иногда у нас нет выбора. Если ты разделишь мою ношу, мы сможем сделать нашу тюрьму дворцом, я обещаю тебе. Мы будем самыми справедливыми королем и королевой, которые когда-либо правили в этом благородном королевстве, а я стану твоим мужем и любовником и буду жить только для того, чтобы сделать тебя счастливой.

Он положил голову ей на колени, пока говорил, обнимая ее за талию, а через несколько секунд, когда она не отстранилась, он поднял голову и провел губами у нее по груди. Она застонала, закрыв глаза, и даже сквозь грубую шерсть рясы он почувствовал ее реакцию.

Ощутив это, он поспешно вскочил, подняв ее вместе с собой, затем он обнял ее, притягивая к себе, и поцеловал. Через несколько секунд, когда ее губы раскрылись под его напором, он снял с ее головы камилавку, открыв черные, как ночь волосы, коса упала на спину и ударила по ягодицам, которые ласкала его рука. Она издала робкий звук, похожий на слабое рыдание, но он замер у нее в горле. Конал не сжалился, затягивая Росану все глубже и глубже в сладостный водоворот возбуждения и не переставая Целовать.

Оторваться от нее, как и в ту ночь Келсону, когда Конал наблюдал за ними в саду, принцу было очень сложно и удалось лишь невероятным волевым усилием. В эту минуту Конал хотел ее больше, чем когда-либо раньше. Но цена невесты-девственницы королевской крови была слишком велика для принца — и будущего короля — и он не хотел рисковать честью девушки, если бы воспользовался ее состоянием здесь и сейчас, в ее теперешней уязвимости, о чем она сама может в дальнейшем пожалеть.

Поэтому он смог от нее оторваться, едва веря в то, что она без принуждения согласилась выйти за него замуж. Но только тут до него дошло, что она ведь на самом деле не сказала, что выйдет.

— Так ты станешь моей женой, Росана? — прошептал он.

Но когда в ее глазах появилась неуверенность, он снова поцеловал ее, сильно и крепко, языком проникая ей в рот. Его трясло, когда он вновь от нее оторвался, чтобы посмотреть в глаза, и увидел, что она тоже дрожит. Но на этот раз Росана не отвела взгляд, когда принц обнимал ее, глядя в заплаканные карие глаза.

— Стань моей женой, Росана, — повторил он. — Ты же не можешь отрицать, что между нами что-то есть.

Снова содрогнувшись, словно собирая всю свою силу, чтобы взять себя в руки, Росана кивнула.

— Да, — выдохнула она так тихо, что он практически ее не услышал.

— Скажи это громче, — потребовал он, улыбаясь. — Скажи: Конал Халдейн, я буду твоей женой!

Ей удалось изобразить слабую улыбку, и она кивнула ему.

— Конал Халдейн, я.., буду твоей женой, — сказала она.

Тогда он на несколько секунд с силой прижал ее к себе, вдыхая запах ее волос, от которого у него кружилась голова, но не прибегая больше ни к каким ласкам после того, как получил ее согласие. Через некоторое время он отпустил ее. Пока Росана приводила в порядок свою одежду и надевала камилавку, Конал постарался взять себя в руки, сдерживая возбуждение, и приказал плоти успокоиться, сделав несколько глубоких размеренных вдохов.

Позднее, пытаясь заснуть, он заплатит за это, но пока что все мучения стоили того. Все его мечты и желания теперь находились в пределах досягаемости, от него только требовалось сдержать нетерпение, да пережить магический ритуал, запланированный на следующую ночь, не выдав себя. Тогда все силы Халдейнов будут подтверждены в нем. Как только им позволят, они с Росаной поженятся.

Однако пока ему придется подержать в узде свои чувства. Он попросил ее не говорить об их помолвке никому, за исключением Кардиеля — по тем же причинам, которые он представил архиепископу. Затем Конал отпустил ее и подождал несколько минут, чтобы никто не заподозрил, что Росана проводила с ним время один на один.

Таким образом, Конал Халдейн был очень доволен и горд собой, когда вернулся в свои покои, чтобы сделать вид, будто погружен в медитацию, как того требовали от него в течение следующих двадцати четырех часов. После того, как Росана выйдет за него замуж, а сила Халдейнов будет передана ему самим Морганом и Дунканом, никто не сможет бросить ему вызов. Фактически, он сомневался, сможет ли ему противостоять Келсон, даже если тот воскреснет!

Не то, чтобы он верил, что Келсон все еще оставался в живых, но…

Но Келсон, конечно, был жив, хотя еще не полностью вернулся к прежнему состоянию. Он достаточно оправился, чтобы идти довольно бодрым шагом, пока они с Дугалом пробирались по кажущейся бесконечной пещере, однако постоянно жаловался на головные боли, а память о магических способностях Халдейнов так и не возвращалась. Он достаточно окреп, чтобы в основном передвигаться без посторонней помощи, и даже частенько двигался быстрее Дугала, лодыжка которого отдавала болью при каждом шаге, но казалось, король словно утратил внутренний стержень и иногда по несколько часов шел, не произнося ни слова.

Проходили дни — так, по крайней мере, казалось Дугалу, поскольку он потерял счет времени в темной пещере, где сутки не делились на день и ночь, и у Дугала оставалось все меньше и меньше надежды, ищет ли их еще кто-нибудь. Несколько раз перед тем, как погрузиться в сон, тяжелый и без сновидений, когда они с Келсоном делали привал для еды и отдыха, он пытался послать ментальные импульсы за пределы подземной тюрьмы, но у него ни разу не создалось впечатления, что его зов услышали.