"Первый Линзмен-3: Галактический патруль" - читать интересную книгу автора (`Док` Смит Эдвард Элмер)

Глава 12 ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДНУЮ БАЗУ

Гельмут сидел за своим письменным столом, глубоко погрузившись в размышления. Он трезво, без каких-либо иллюзий анализировал создавшуюся ситуацию.

Этот линзмен энергичен и необычайно изобретателен. Привод корабельных двигателей, работавший от космической энергии, был величайшим достижением науки, о котором Галактический Патруль не знал. Именно этот привод давал Босконии одно из сильнейших преимуществ. Если бы удалось продержать Патруль в неведении относительно космического привода в течение еще года, битва за Галактику была бы выиграна. Культура железной руки воцарилась бы повсюду, не встречая более сопротивления. Но если Галактическому Патрулю удалось раскрыть величайший секрет Босконии, то война между двумя цивилизациями продолжится бесконечно долго. Этот проклятый линзмен знает секрет, все еще на свободе и уверен в своей неуязвимости. Следовательно, этого Носителя Линзы необходимо уничтожить и заодно захватить Линзу.

Линза — единственное, чем обладает Галактический Патруль и что отсутствует у сил Босконии. Он, Гельмут, должен завладеть Линзой и непременно получит ее, чего бы это ни стоило, ибо Линза, несомненно, представляет собой весьма мощное оружие. Разумеется, она не идет ни в какое сравнение с монополией Босконии на использование космической энергии, но и эта монополия находится теперь под угрозой, причем весьма серьезной. Итак, дерзкий линзмен должен быть уничтожен.

Но как? Легко было сказать «прочесать Тренко, дюйм за дюймом», но выполнить этот приказ оказалось поистине геркулесовой задачей. А что, если проклятый линзмен снова сбежал и находится где-то там — в области космического пространства, забитой поразительными по силе помехами? Ведь он уже дважды ускользал от преследования, причем в обоих случаях эфир был гораздо прозрачнее для всякого рода лучей, чем на Тренко? Впрочем, если собранная линзменом информация не достигла Главной Базы Галактического Патруля, то особого вреда он не причинит. К тому же вокруг всех планетных систем, до которых мог бы добраться линзмен, расставлены корабли Босконии. Сквозь их экраны не может проникнуть без сигнала «Я свой» даже мельчайшая метеоритная пылинка, тем более линзмен. С этим вроде бы ясно. А теперь о том, как завладеть секретом Линзы. В самом — как? На Эрайзии заведомо существует нечто, напрямую связанное с Линзой и мышлением, а возможно, и с мыслезащитными экранами…

Размышления Гсльмута унеслись в прошлое-к тем необычным обстоятельствам, при которых он стал обладателем этих устройств. Обстоятельства и в самом деле необычны: ведь не пришлось ни похищать мыслезащитныс экраны, ни убивать их изобретателя. Просто в один прекрасный день к нему, Гельмуту, прибыл некто со всеми паролями и верительными грамотами, игнорировать которые было бы не только невозможно, но даже опасно, и вручил тщательно опечатанный контейнер, доставленный, по его словам, с планеты Плур. Посланец лаконично заметил:

— Здесь все данные по мыслезащитным экранам. Вы сами поймете, когда они вам понадобятся. И незнакомец отбыл.

— Хватит воспоминаний, — оборвал себя Гсльмут и принялся снова обдумывать создавшуюся ситуацию. Кто бы ни был эрайзианин (или эрайзиане?), охраняющий подступы к своей планете, он без сомнения наделен мощным интеллектом. Какова вероятность того, что из полной сферы возможных направлений пилот «корабля мертвых» возьмет случайно курс точно на Главную Базу? Она ничтожно мала. И никакая измена здесь ничего не объясняет: пилот, прокладывая курс, был совершенно невменяем, и самое главное-просто-напросто не знал, где находится Главная База.

Объяснить случившееся одной лишь интеллектуальной мощью противника было бы слишком фантастично, но никакого другого объяснения пока нет. В пользу такого объяснения говорит также невероятный, но безусловно категорический отказ обычно бесстрашного Гильдерслива приблизиться к планете. Нужно обладать неслыханной интеллектуальной мощью, чтобы довести закаленных ветеранов до такого состояния.

Гсльмут по принадлежал к числу тех, кто склонен недооценивать противника. Есть ли кто-нибудь под этим куполом (за исключением, разумеется, его самого), кто обладал бы достаточным интеллектуальным потенциалом, чтобы предпринять столь необходимую экспедицию на Эрайзию? Поразмыслив, Гельмут решил, что таких пет. Он сам, несомненно, обладае! наиболее гонким и проницательным умом"а планете, иначе другой обладатель более острого разума давно низложил бы его и сам занял место в центре этого зала. Гельмут также был вполне уверен в том, что ничье мышление по могло вторгнуться извне и подчинить себе его колю. К тому же он располагал мыслезащитными экранами, секретом которых на всей планете владел лишь он один. Теперь настала пора пустить экраны в ход.

Как мы уже успели убедиться, Гельмут отнюдь не был ни дураком, ни трусом. Если он мог сделать что-то наилучшим образом, то все делалось с той холодной и безупречной четкостью, которой в равной мере были отмечены каждое его действие и каждая мысль.

Что следует предпринять теперь? Надо ли принять брошенный ему вызов и отправиться во главе взбунтовавшегося экипажа головорезов Гильдерслива на Эрайзию? Нет. Вероятность полного успеха невелика, а в случае неудачи не хотелось бы терять лицо перед бандой отпетых негодяев. К тому же не слишком уютна даже мысль о том, что под твоей командой находится экипаж, способный внезапно обезуметь. Решено! На Эрайзию отправится только он, Гельмут, и никто больше.

— Вольмарк, зайдите ко мне, — приказал Гельмут. Тот прибыл по вызову незамедлительно.

— Садитесь. Разговор у нас будет серьезным. Должен признаться, что я давно с восхищением наблюдаю за вашей деятельностью и высоко ценю ваши способы сбора информации, хотя некоторые из них кажутся мне довольно забавными, особенно когда речь идет об информации в областях, заведомо не относящихся к компетенции вашего департамента. Должен признать, однако, что они вполне эффективны. Вы всегда находитесь в курсе всех событий.

— Да, сэр, — спокойно подтвердил Вольмарк, несколько удивленный, но отнюдь не обескураженный словами шефа.

— Вот почему вы находитесь сейчас здесь. Я всячески одобряю вашу деятельность. Мне необходимо на несколько дней покинуть планету, и вы — самый подходящий человек в нашей организации, на которого я могу возложить свои обязанности на время моего отсутствия.

— Я предполагал, что вам придется на время покинуть планету, сэр.

— Мне об этом известно, но теперь я официально информирую вас, чтобы вы не строили догадок относительно моего отсутствия, поскольку существуют, по крайней мере, несколько причин, о которых вы не подозреваете. Взять, например, хотя бы этот сейф, — кивнул Гельмут в сторону неподвижно висящего в воздухе мерцающего шара — сгустка силового поля. — Даже ваша, не скрою, весьма эффективная система шпионажа оказалась бессильной разузнать что-либо об этой штуке.

— Пока бессильной, сэр, — не удержался от уточнения Вольмарк.

— Смею заверить вас, что бессильными окажутся любые попытки, — возразил Гельмут, — но вам все равно не следует ослаблять усилия. Это меня забавляет. Разумеется, мне становится известно обо всех предпринимаемых вами действиях, но, прошу вас, продолжайте в том же духе. А теперь к делу. Должен сказать — и для вашего же блага прошу мне поверить на слово, — что мое невозвращение за этот пульт было бы для вас величайшей бедой.

— Не сомневаюсь в этом, сэр. Любой разумный человек принял бы все меры предосторожности, какие только в его силах. Но, сэр, предположим, что эрайзиане…

— Если ваше «принял бы» выражает сомнение, то попытайтесь переубедить меня и поучите уму-разуму, — холодно посоветовал Гельмут. — Пора бы вам знать, что я никогда не теряю головы и не блефую. Я принял все меры, чтобы защитить себя как от врагов, например, от эрайзиан и Галактического Патруля, так и от друзей, например, от честолюбивых молодых людей, которые стремятся подсидеть меня. Если бы я не был на сто процентов уверен в благополучном возвращении, дорогой Вольмарк, я бы не тронулся с места.

— Вы не правильно поняли меня, сэр. Я вовсе не намеревался подсиживать вас.

— Пока вам не предоставится для этого удобный случай. Я отлично вас понял, Вольмарк! И как я уже говорил, вполне одобряю вашу деятельность. Продолжайте осуществлять свои планы. До сих нор мне удавалось держаться на шаг впереди вас. Когда я почувствую, что не являюсь больше лидером, я не смогу говорить от имени Босконии. Разумеется, мне не нужно объяснять вам, что поиски Носителя Линзы имеют сейчас для нас первостепенное значение. Прочесывание планеты Тренко и экранирование систем Галактического Патруля — всего лишь две фазы этой операции.

— Понимаю, сэр.

— Вот и прекрасно. Думаю, что могу положиться на вас. Если случится что-нибудь серьезное, вроде тех событий, которые разыгрались из-за линзмена, немедленно дайте мне знать. Во всех остальных случаях на связь не выходите. А теперь занимайте мое место, — и Гельмут вышел из-за пульта.

Прямо из центра он направился в космопорт, где его поджидал личный сверхскоростной космический корабль, оснащенный многочисленными устройствами, назначение которых известно лишь самому Гельмуту.

Полет к Эрайзии не был для Гельмута ни продолжительным, ни утомительным. Его небольшой корабль полностью автоматизирован. Поэтому, находясь в кабине, Гельмут продолжал не отвлекаясь обдумывать ситуацию по-прежнему трезво и эффективно, как если бы находился у себя за главным пультом управления. Более того, кабину космического корабля обладала тем преимуществом, что его размышлений никто не прерывал. Он многое успел обдумать, принял несколько важных решений, и стопка сделанных им заметок все росла и росла.

Приблизившись к пункту назначения, Гельмут прервал свою работу, включил имевшиеся на борту корабля специальные механизмы и принялся ждать. Когда корабль налетел на невидимый барьер и остановился, на лице Гсльмута появилась слабая улыбка, которая тотчас же исчезла: в его мозг, казалось бы, надежно защищенный мыслезащитными экранами, внезапно вторглась чужая мысль:

— Вы удивлены, что ваши мыслезащитные экраны не действуют? — холодно и отчужденно пронеслось в голове Гельмута. — Мне достоверно известно, что посланец с планеты Плур передал их вам и сообщил, что вы сможете ими воспользоваться в нужный момент. Но он говорил так по незнанию. Мы, эрайзиане, знаем о мышлении многое, о чем ни один из представителей его расы не знает и никогда не сможет узнать.

Вам, Гельмут, известно, мы, эрайзиане, не желаем и не терпим незваных гостей.

Охваченный искаженными и извращенными идеями, вдохновляемый временными преимуществами в овладении некоторыми видами оружия, скованный узами алчности и разнузданных преступных страстей, вы прибыли сюда, чтобы вырвать у нас секрет Линзы. У нас, расы, стоящей на неизмеримо более высокой ступени развития.

Вы считаете себя холодным, твердым и безжалостным. Но по сравнению со мной вы слабы, мягки и изнежены, вы беззащитны, как новорожденное дитя. Учтите это и оцените но достоинству, что только по этой причине вы еще живы в настоящий момент. А теперь я преподам вам урок.

И Гельмут, внезапно окаменев и полностью утратив способность двигаться, почувствовал, как в его мозг проникают тончайшие иглы. Каждая поразила строго определенный центр, причинив невыносимую боль, и каждая следующая усиливала смертельные муки.

Гельмут утратил присущие ему холодность и спокойствие. Он кричал от боли, но та упорно не отпускала. Вскоре, не будучи в силах даже кричать, он умолк и сидел, тупо уставившись перед собой и конвульсивно вздрагивая.

Потом у него начались галлюцинации. В кабине космического корабля перед ним вдруг прошла бесконечная вереница содеянного либо лично им, либо по его приказу, и во время восхождения на высший пост в пиратской империи и после того, как он стал главой всей организации. Нескончаем был перечень черных деяний. И по мере того как они разворачивались перед Гельмутом, испытываемые им муки становились все острее и сильнее, пока, наконец, спустя некоторое время, которое могло охватить и мгновения и многие часы, силы не покинули его. Гельмут потерял сознание и стал недосягаемым для боли, погрузившись в темную пучину небытия.

Когда он пришел в себя, бледный и трясущийся, мокрый от пота и настолько слабый, что едва мог сидеть, Гельмут с невыразимым блаженством вдруг ощутил, что по крайней мере на какое-то время наказание уже отбыто.

— Имейте в виду, что я обошелся с вами весьма мягко, — почувствовал Гельмут внутри себя голос с холодным эрайзианским акцентом. — Вы не только живы, но и в здравом рассудке. А теперь мы подходим ко второй причине, по которой вас еще не уничтожили. Если бы мы так поступили, то это пагубно сказалось бы на развитии молодой сражающейся цивилизации, против которой вы выступаете.

Мы передали ей инструмент, позволяющий уничтожить и вас, и то, что вы отстаиваете. Неудача будет свидетельствовать о том, что она еще не готова стать действительной цивилизацией, и вашей отвратительной культуре будет позволено покорить ее и вступить на какое-то время в пору расцвета.

Отправляйтесь назад и не вздумайте возвращаться. Я считаю вас достаточно благоразумным, чтобы вы не вернулись сюда лично. Но не пытайтесь направлять сюда ваших посланцев, кем бы они ни были.

В голосе эрайзианина не было ни угроз, ни предостережений, ни упоминания о тяжелых последствиях, но звучал он столь внушительно и непреклонно, что в сердце Гельмута проник неведомый ему раньше холодок страха.

Гельмут круто развернул корабль и, включив на полную мощность двигатели, устремился к родной планете: лишь через много часов он немного пришел в себя и стал походить. на прежнего Гельмута и только спустя несколько дней обрел способность поразмыслить над теми невероятными событиями, участником которых он стал.

Гельмуту очень хотелось верить, что эрайзианин, кем бы он ни был, блефовал и просто не мог уничтожить его, Гельмута, и что пережитые им муки — самое большее, на что способны эрайзиане. Будь он, Гельмут, на его месте, он беспощадно уничтожил бы пришельца. Такой исход представлялся Гельмуту естественным и единственно возможным.

Но холодный аналитический ум не позволял Гсльмуту тешить себя подобными успокоительными предположениями. Гелъмут осознавал, что эрайзианин мог уничтожить ею с такой же легкостью, с какой он сам способен уничтожить стоящего на нижней иерархической ступени члена своей банды, и эта мысль потрясла все его существо.

Что делать? Что делать ему, Гельмуту? Снова и снова, пока сверхскоростной космический корабль оставлял за кормой световые годы, в сознании Гсльмута возникал этот мучительный вопрос. Но даже когда прямо по курсу на пределе видимости замаячили смутные очертания Босконии, ответ все еще не был найден.

Поскольку Вольмарк искренне считал насильственный захват власти дурным тоном и полагал, что действовать нужно тоньше, возвращение Гельмута обошлось без каких-либо неприятных неожиданностей. По его первому сигналу защитные экраны были отключены, и корабль благополучно совершил посадку. Сразу после возвращения Гельмут собрал глав департаментов на военный совет. Он подробно, спокойно и точно проинформировал своих подчиненных обо всем случившемся и и заключение сказал:

— Эрайзиане держатся настолько отчужденно, безучастно, незаинтересованно, что я при всем желании не могу их понять. Они враждебны к нам из чисто философских соображений, но не предпринимают против нас никаких враждебных действий, пока мы не приближаемся к их планетной системе. Следовательно, получить сведения о Линзе путем прямых действий мы не можем. Разумеется, существуют другие способы, которые будут разработаны по ходу дела.

Эрайзиане поддерживают Галактический Патруль и оказали ему существенную поддержку, передав Линзу. Однако этим контакты между Эрайзией и Галактическим Патрулем исчерпываются. Если линзмсны не знают, как эффективно использовать свои Линзы (а судя по той информации, которую мне удалось собрать, они этого действительно не знают), мы имеем шанс одержать победу над Галактическим Патрулем и обеспечить себе на какое-то время процветание. Одержав победу, мы приложим все усилия для того, чтобы период нашего процветания продолжался как можно дольше. В целом сложившаяся ситуация такова: наша космическая энергия против Линзы Галактического Патруля. Сила па нашей стороне, но на успех можно надеяться лишь в том случае, если удастся сохранить в тайне от Патруля наши приемники и преобразователи космической энергии. Один из линзменов уже располагает подробными сведениями об этих установках. Поэтому, джентльмены, всем вам должно быть ясно, что его смерть стала для нас абсолютно необходимой. Мы должны найти линзмена во что бы то ни стало, даже ценой отказа от любой другой операции, проводимой нами в Галактике. Представьте мне полный отчет о блокировании планет, на которые мог бы попытаться совершить посадку этот Носитель Линзы.

— Меры приняты, сэр, — последовал незамедлительный ответ. — Все планеты надежно блокированы. Наши космические корабли расположены вокруг них так плотно, что даже электромагнитные детекторы позволяют контролировать пространство с пятикратным перекрытием. Визуальные детекторы контролируют пространство с двухсотпятидесятинроцентным перекрытием. Ни один объект размером более одного миллиметра по любому измерению не может проникнуть на планеты незамеченным.

— А как обстоит дело с обследованием Тренко?

— Все результаты пока отрицательны, Один из наших кораблей с документами, оформленными по всем правилам, открыто посетил космопорт на Тренко. Ничего подозрительного не обнаружено, только регулярные силы ригелианцев. Разумеется, командир нашего корабля не мог проявлять излишний интерес, поскольку это показалось бы подозрительным, но исчезнувшего корабля в космоиорте заведомо не было, и из расспросов выяснилось, что наш корабль первый, посетивший Тренко за месяц. На Ригеле IV нам удалось установить, что Тригонси, дежурный ли измен на Тренко, безотлучно находился там в течение всего месяца и будет находиться весь следующий месяц. На Тренко он единственный Носитель Линзы. Разумеется, мы продолжаем обследование остальной части планеты. Примерно половина экипажей всех кораблей пропала, но корабли были укомплектованы удвоенными составами и, кроме того, им направлено пополнение.

— Информация о линзмене Тригонси может быть и верной, и ложной, — скептически заметил Гельмут. — Это не имеет особого значения. Спрятать космический корабль в космопорте на Тренко невозможно, а раз там нет корабля, то нет и того линзмена, которого мы разыскиваем. Возможно, он скрывается где-то в другом месте на Тренко, но я в этом сомневаюсь. Тем не менее поиски необходимо продолжить. Есть много такого, что он мог успеть сделать… Я обдумаю это.

Но у Гельмута было очень мало времени для размышлений о том, что мог сделать Киннисон, ибо тот давно покинул Тренко. Из-за глушителей пламени на дюзах корабль Киннисона двигался сравнительно медленно. Но и расстояние, которое ему предстояло покрыть, не было очень большим. К тому моменту, когда Гельмут принялся размышлять над возможными последствиями визита Кин-нисона на Тренко, тот вместе со своим экипажем приближался к экрану дальнего оповещения босконских боевых кораблей, разбросанных по всей Галактике.

Приблизиться к подобному экрану и остаться незамеченным было физически невозможно, и прежде чем Киннисон осознал, что он находится в опасной зоне, шесть боевых захватов, выпущенных кораблями пиратов, схватили космический корабль и втянули в зону поражения, где он оказался в пределах досягаемости боевых излучателей пиратов. И хотя Киннисон был начеку, события застали его врасплох.

Сигналы тревоги прозвучали в центре управления на Далекой пиратской базе, и Гельмут, напряженно следя за докладами, принял командование всем пиратским космическим флотом на себя. Между тем на месте происшествия Киннисон мощными залпами своих боевых излучателей высвободился из смертельных объятий пиратских захватов, глушители исчезли в ослепительном блеске выхлопных газов, истекавших из включенных на полную мощь двигателей, а эфир снова заполнился шумами, создаваемыми специальным сверхмощным мультиплексным передатчиком.

Сквозь эту неразбериху Киннисон направил мысль, вложив в нее всю мощь своего интеллекта и Линзы:

— Командиру Порта адмиралу Хейнесу — Главная База! Командиру Порта адмиралу Хейнесу — Главная База! Срочно! От Киннисона — направление на Сириус! Срочно!

Когда это отчаянное послание достигло Главной Базы, там была глубокая ночь, и Командир Порта адмирал Хейнес крепко спал, но старый космический волк и во сне продолжал оставаться на посту. Он мгновенно проснулся, перейдя от сна к бодрствованию. Едва разомкнув глаза, он мгновенно послал мысленный ответ:

— Хейнес слушает. Говорите, Киннисон!

— Возвращаюсь на пиратском корабле. За нами по пятам гонятся пираты, но мы прорвемся сквозь весь этот ад! Не посылайте кораблей нам на подмогу. Пираты вмиг расправятся с ними, нас же задержать они не в силах. Готовьтесь к встрече. Теперь уже скоро!

Подождав, пока адмирал Хейнес объявит тревогу по Базе, Киннисон продолжал:

— На нашем корабле нет опознавательных знаков, но он только один такой среди пиратского флота, и вы его легко распознаете-мы будем выполнять обманные маневры. Пираты настолько увлечены погоней, что последуют за нами в атмосферу, где у вас хватит сил, чтобы оказать им достойную встречу. Тем не менее помните, что они способны почти на все! Если они не отстанут от нас, готовьте им встречу. Мы будем с минуты на минуту!

Преследуемые и% преследователи вошли и самые верхние слои атмосферы, снизились настолько, что их можно было различить невооруженным глазом. Битва в атмосфере разгоралась во всем своем великолепии. Один из космических кораблей совершал головокружительные пируэты, немыслимые прыжки, описывал мертвые петли, носился то в одну, то в другую сторону, словом, проделывал все маневры, которые только могли прийти на ум членам Галактического Патруля, жаждущим стряхнуть с плеч свору преследователей.

Между тем пираты отлично сознавали, что главное для них любой ценой не дать этому линзмену совершить посадку. Захваты его не держали, таранить безынерционный корабль было невозможно. Пиратам не оставалось ничего другого, как прибегнуть к стратегии, которая четыре раза оказывалась успешной в подобных обстоятельствах: полностью окружить корабль и вынудить его следовать за собой. Пытаясь окружить корабль Киннисона, пираты делали все от них зависящее, чтобы увести его как можно дальше от находившейся непосредственно под ними грозных своей огневой мощью укреплений Главной Базы.

Но командиром корабля был линзмен. Он и его шеф-пилот Гендерсон использовали все свои ресурсы — мгновенную реакцию, блестящие умственные способности и великолепную технику пилотирования, чтобы избежать смертельной ловушки. И им удалось избежать ее, после того как они выполнили подряд несколько серий головокружительных эволюции, не описанных ни в одном руководстве но ведению боя в космосе.

Вооружение Главной Базы было мощным, но из-за плотной атмосферы дальность его действия не превышала пятидесяти миль. Операторам наземных лучевых установок и офицерам супердредноутов не оставалось ничего другою, как, столпившись у экранов, беспрерывно куря и отводя душу в крепких выражениях, следить за битвой, происходившей "ад их головами, ибо помочь своим сражающимся товарищам они были бессильны — приказ Командира Порта строго-настрого запрещал вмешиваться в сражение.

Медленно, мучительно медленно Киннисон приближался к родной планете, следя за тем, чтобы не дать пиратам окружить себя, и наконец оказался на расстоянии залпа излучателей Главной. Только самые тяжелые из лучевых установок могли произвести залп по пиратам, но зато они начали огонь одновременно! В кромешном аду, мгновенно образовавшемся в перекрестии лучей, не мог бы продержаться и самый мощный защитный экран. Там, где только что кружились пиратские рейдеры, буквально образовалась дыра в атмосфере! Лучи на мгновение погасли, и Киннисон, уловив этот миг с помощью своей Линзы, устремился вниз на посадку, прежде чем излучатели заработали вновь.

Корабль за кораблем пираты направились вслед за ним в последней самоубийственной попытке воспрепятствовать посадке и попадали под смертоносный огонь Главной Базы — самой вооруженной и неприступной из всех крепостей Галактического Патруля. Ничто не могло угрожать Базе с воздуха или из космоса, и безрассудно храбрые атаки пиратов приводили лишь к тому, что их корабли один за другим исчезали, превращаясь в сверкающие облака дыма…

Киннисон, еще до того как перевести корабль перед посадкой в инерционный режим, запросил Командира Базы:

— Кто-нибудь из ребят вернулся на Базу до нас?

— Нет, сэр, — гласил краткий ответ. Поздравления, радость встречи и празднование-все это было потом, а пока Командир Порта адмирал Хейнес принимал официальный рапорт:

— Имею честь доложить, что экспедиция успешно закончена, — отрапортовал Киннисон и, не удержав юношеского восторга при мысли о благополучном завершении своей первой серьезной экспедиции, добавил:

— Своего мы добились!