"Пора любви" - читать интересную книгу автора (Браунинг Аманда)

Глава 2

Когда мощный реактивный лайнер набрал высоту, Клаудия вздохнула с облегчением и откинулась на спинку кресла. Теперь оставалось только ждать. Последние два часа дались ей нелегко. Пока Серафина укладывала ее вещи в чемодан, Клаудия приняла душ, надела белые хлопчатобумажные брюки и алую шелковую рубашку и успела написать тетушке коротенькую записку. Времени на долгие объяснения не было, но она пообещала позвонить, как только представится возможность.

Тайлер иронически усмехнулся, когда Клаудия появилась в гостиной раньше назначенного срока. Она решила не обращать внимания на его колкости, вышла из дома и, не говоря ни слова, уселась в машину рядом с ним. Тайлер выехал на автостраду и на максимальной скорости помчался в ближайший аэропорт. Клаудия не отвлекала его не потому, что сомневалась в его умении водить машину, а оттого, что ей тоже хотелось поскорее оказаться в самолете.

Теперь им предстояло провести бок о бок несколько часов. Пожалуй, чересчур много времени для размышлений. Тайлер устроился в кресле, вытянув длинные ноги, — они летели первым классом, а значит, пассажирам предлагался больший комфорт. Пока они проходили необходимые формальности, Тайлер был с ней достаточно вежлив, но Клаудия подозревала, что его любезность объяснялась желанием поскорее покончить с оформлением.

Клаудия не питала никаких иллюзий на его счет, хотя и помнила, каким он был милым и предупредительным, когда они только познакомились. Однако все изменилось, едва он узнал о ней правду.

— Попробуй уснуть, — буркнул он.

Клаудия вздрогнула от неожиданности и отрицательно покачала головой.

— Не получится.

Тайлер равнодушно пожал плечами и закрыл глаза.

— Как хочешь. Я немного посплю. Прошлую ночь провел в самолете, почти не спал.

Буквально через несколько секунд сон сморил его. Жадно всматриваясь в его лицо, Клаудия заметила, что его кожа приобрела сероватый оттенок, вероятно, от усталости и беспокойства. Видно, он не меньше ее озабочен состоянием Натали, хотя и старается не показывать этого. А может, и больше, так как девочка живет у него и он, наверно, очень к ней привязался. Клаудия от души позавидовала Тайлеру, к горлу подкатил комок, на глаза навернулись слезы. Сколько радости прошло мимо нее!.. Как Гордон мог так обойтись с ней?

Ответ напрашивался сам собой: с легкостью. Для Гордона мстительность стала второй натурой.

Тайлер пошевелился во сне, бессознательно стремясь устроиться поудобнее, и его голова оказалась на плече Клаудии. Она вздрогнула, и ее первым побуждением было оттолкнуть его, но… она этого не сделала. Глядя сверху вниз на взъерошенные черные волосы, длинные ресницы, отбрасывающие тени на обветренные щеки, она до боли закусила губу. Как давно они не были так близко… От него исходил терпкий аромат лосьона и такой знакомый запах его кожи.

Сердце у Клаудии замерло. Надо немедленно разбудить его, прекратить это безумие. Если он проснется и поймет, что нечаянно положил ей голову на плечо, он страшно рассердится. Но ведь он так устал… Жалко будить его. Прядь волос падала ему на лоб, и Клаудии отчаянно захотелось поправить ее, даже кончики пальцев зачесались. Борясь с искушением, она сжала руку в кулак. Глупо предаваться бесплодным мечтам, тешить себя напрасными иллюзиями. Клаудия отвернулась и невидящим взглядом уставилась в иллюминатор, стараясь не замечать, как волнует ее близость Тайлера. Она всегда будет принадлежать ему, чего нельзя сказать о нем. Слишком многое их разделяет. Гораздо больше, чем она предполагала.

Воспоминания снова нахлынули на нее. Это произошло помимо ее воли. Подсознание словно вытолкнуло на поверхность картинки прошлого, которые пестрым калейдоскопом стали разворачиваться перед ней, как на экране, и она оказалась бессильна остановить этот немой фильм.

Оглядываясь назад, Клаудия призналась себе, что в восемнадцать лет была невероятно наивна и поэтому совершила немало глупостей, но самой большой ошибкой стал ее брак с Гордоном Петерсоном. Разумеется, тогда она думала иначе, уверенная, что замужество принесет ей долгожданную независимость. Лишенная любви и внимания, которых ей так не хватало в детстве, она потянулась за мечтой, но та вдребезги разбилась о реальную жизнь. К сожалению, это произошло слишком поздно и обратного пути у нее не было.

Строгое пуританское воспитание предопределило ее дальнейшую судьбу и закономерно привело к катастрофе. Клаудия почти не помнила своих родителей. Оба они умерли молодыми, погибли в авиакатастрофе, которая унесла жизни и родителей Амелии, двоюродной сестры Клаудии. Осиротевших девочек передали под опеку пожилых американских дядюшек. Клаудия знала только родственников со стороны отца, живущих в Америке, итальянская родня матери отказалась от дочери после ее брака с Мэтью Вебстером, который они не одобряли. Семья Вебстер была довольно богатой, и, хотя Мэтью был младшим сыном, Клаудия, оставшаяся сиротой в возрасте четырех лет, неожиданно оказалась наследницей приличного состояния и поселилась в огромном особняке в центре Нью-Йорка.

Правда, и особняк, и львиная доля денег принадлежали по закону Амелии, однако обе сестры стали известны как наследницы Бебстеров. Их опекуны прекрасно разбирались в финансовых вопросах, но ничего не смыслили в воспитании детей. Они знали одно: их племянницы должны будут со временем занять подобающее положение в обществе — и готовили их к этому. Сначала им нанимали гувернанток, а когда девочки подросли, отправили учиться в элитарную частную школу, затхлая атмосфера которой угнетала любого ребенка, но для Клаудии, с ее бунтарским южным темпераментом, оказалась совершенно невыносимой. Тихая, послушная Амелия довольно быстро приспособилась к новой среде, но Клаудия буквально задыхалась в чопорном, замкнутом мирке. Дядюшки сами выбирали им друзей, указывали, какие книги читать и какие фильмы смотреть. Их готовили к легкой, беззаботной жизни. Они должны были навсегда остаться теми, кем были, — богатыми наследницами респектабельной семьи.

Несмотря на то что дядюшки были добры к ней и по-своему любили ее, она считала их настоящими динозаврами. Они никак не могли взять в толк, что их племянница хочет чего-то добиться, приносить пользу обществу, и оставались глух ко всем ее мольбам. Однажды она попросила дать ей какую-нибудь работу в семейном бизнесе, неб старики лишь весело рассмеялись. «Никто не понимал ее, даже Амелия. Для Вебстеров не существовало понятия „работающая женщина“. То, что Клаудия унаследовала от отца практичность и цепкий ум, в расчет не принималось. Какие бы планы она ни строила, все они с ходу отвергались. Это злило ее и приводило в отчаяние.

Однажды во время уик-энда в Род-Айленде Клаудия познакомилась с Гордоном Петерсоном. Ей польстили ухаживания красивого обходительного англичанина, и, изголодавшись по вниманию и человеческому теплу, Клаудия увлеклась им со всем пылом юности. Позднее она поняла, что приняла за любовь жгучую потребность любить и быть любимой. Когда она сообщила опекунам, что выходит замуж, они пришли в ужас, обозвали Гордона авантюристом и охотником за приданым, но Клаудия ничего не желала слышать. Гордон нужен был ей как воздух. Никто не мог ей воспрепятствовать, так как к тому времени ей уже исполнилось восемнадцать.

В конце концов дядюшки сдались, но все же приняли некоторые меры предосторожности, составив брачный контракт. Поскольку Клаудия воспитывалась в семье, где юридической стороне придавалось большое значение, она не усмотрела в этом ничего особенного ее радовало, что старики дали согласие на брак и ей не придется воевать с ними, — но Гордон был вне себя от ярости и обвинил Клаудию в том, что ее семья не доверяет ему. Ей бы насторожиться в этот момент, но куда там! Она стала уверять его, что он ошибается, объяснила, что это всего лишь формальность, и вздохнула с облегчением, когда Гордон сменил гнев на милость и подписал контракт. Свадьбу сыграли с большим размахом. Количество гостей исчислялось сотнями. Это был незабываемый день, Клаудия вся светилась от радости и счастья. Преисполненная самых радужных надежд, она отправилась с Гордоном на Сейшельские острова, чтобы провести там медовый месяц. Обстановка была самая что ни на есть романтическая, но, увы, идиллия быстро кончилась. Первая брачная ночь на многое открыла Клаудии глаза.

Сначала они долго ласкали друг друга. Все было так, как она и ожидала. Поцелуи Гордона понемногу ослабили нервное напряжение, в котором она находилась, смущенная своей неопытностью. Однако, когда Гордон вдруг перевернул ее на спину и грубо раздвинул ее ноги, Клаудия испугалась. Она заранее приготовилась к некоторому дискомфорту, но никак не ожидала такой ужасной, раздирающей все тело боли. Приятное возбуждение мгновенно пропало, Клаудия пыталась остановить мужа, просила его немного подождать, не делать ей больно, но Гордон и внимания не обратил на ее робкие мольбы, стремясь только к одному: удовлетворить собственную похоть. Клаудия неподвижно лежала под ним, кусая губы, чтобы не закричать. Наконец пытка кончилась. Когда он скатился с нее, пробормотав: «Потрясающе!», и тут же заснул, Клаудия расплакалась от обиды и разочарования.

Сначала она пыталась оправдать его бесчувственность, говорила себе, что он не хотел причинить ей такую боль, но к концу «медового» месяца перестала притворяться. Розовые очки, сквозь которые она смотрела на мужа, разбились вдребезги. Она любила не реального Гордона Петерсона, а некий идеал, созданный ее воображением. Настоящий Гордон оказался эгоистом во всем, включая любовь. Он заботился только о собственном удовольствии, забывая о жене. Когда она решилась сказать, что он причиняет ей боль, Гордон пришел в ярость. «Никто никогда не жаловался, — кричал он, — ты сама виновата, потому что ты фригидна. С тобой спать все равно что с ледяной статуей!»

Чувства, которые она еще испытывала к мужу, окончательно умерли. Клаудия словно очнулась от долгого сна и посмотрела на Гордона холодным, трезвым взглядом. Ее начали одолевать сомнения: а он-то как к ней относится? Любит ли он ее? Ей никогда не забыть ту ночь, когда, получив свое и оставив ее, как обычно, неудовлетворенной и обиженной, Гордон обозвал ее фригидной стервой. Клаудия не выдержала и спросила напрямик, почему он на ней женился.

Ответ потряс ее до глубины души.

— Потому что ты Клаудия Бебстер, дорогая. Ты ходячий сейф, набитый деньгами, который теперь принадлежит мне. Ты красива, но это так, необязательное, хотя и приятное дополнение. Честно говоря, я женился бы на тебе, даже если бы ты была страшна как смертный грех. Будь это так, я возбудился бы от одной мысли о твоем богатстве. Деньги — лучшее приворотное зелье. — Он самодовольно засмеялся. — Понятно? Ну, хватит разговоров, Клаудия, иди ко мне и постарайся доказать, что ты женщина.

Его откровенность глубоко оскорбила ее, чего он и добивался. Лежа в темноте спальни и глотая слезы, она почувствовала, что в ней пробуждается дух сопротивления. Хотя она всей душой презирала Гордона, ничто на свете не заставило бы ее сбежать от него домой и признать свою ошибку. Вебстеры никому не позволяли унижать себя и выставлять на всеобщее посмешище. В ней заговорила наследственная гордость, о существовании которой она и не подозревала. Да, она совершила ужасную ошибку, но не хотела ни жалости, ни снисходительных улыбок, ни понимающих взглядов. Все что угодно, только не это! Даже брак с Гордоном казался меньшим злом.

Когда медовый месяц кончился и они вернулись в Англию, Клаудия испытала огромное облегчение и вскоре с удивлением поняла, что почти счастлива. Гордон целыми днями отсутствовал, и она могла заняться домом и садом, почувствовать себя хозяйкой. Если бы вдобавок муж оставил ее в покое, она была бы вполне довольна жизнью, но, к сожалению, его страсть к ней не уменьшалась, несмотря на ее равнодушие и пассивность. Исполнение супружеских обязанностей стало для нее тяжкой повинностью, и это унижало ее достоинство.

Клаудия понимала, что в один прекрасный день Гордон обязательно заговорит о деньгах. И вот однажды он явился домой полный грандиозных планов: скупить близлежащие земли и построить на них элитарный клуб. Клаудия осторожно спросила, сколько ему нужно денег. Названная мужем сумма потрясла ее.

— У меня нет таких денег, — просто сказала она.

Гордон злобно рассмеялся.

— Не притворяйся, дорогая. Вы, Вебстеры, — миллионеры, это всем известно.

Клаудию затрясло от отвращения.

— Ко мне это не относится. У меня всего несколько тысяч, которыми я смогу распорядиться только после того, как мне исполнится двадцать один год.

Красивое лицо Гордона перекосилось от злости.

— Хочешь меня надуть? Я наводил справки и выяснил, что ты старше своей кузины, а значит, деньги твои.

Клаудия покачала головой.

— Тебя обманули. Да, я старше Амелии, но мой отец был младшим сыном в семье. Ты женился не на той сестре. Главная наследница — Амелия, а не я, — сообщила Клаудия, не скрывая злорадства. Наконец-то ей представилась возможность отплатить за непрерывные оскорбления той же монетой. Просто бальзам на душу!

С этого дня их отношения изменились. Гордон возненавидел ее и начал мстить за обманутые ожидания. Сначала он надолго пропал, а вернувшись, стал открыто изменять ей с кем попало. Однажды Клаудия упрекнула его в неверности, и его лицо исказилось в язвительной усмешке.

— Если тебе не нравится мое поведение, почему бы тебе не убраться домой, к своим родственничкам? Не-ет, ты слишком горда, дорогая, чтобы вернуться, поджав хвост, правда? Бедняжка Клаудия, никто тебя не любит. Чаша ее терпения переполнилась. Вместо того чтобы отступить и зализывать раны, она взбунтовалась. С какой стати она должна жить с человеком, которого ненавидит? Он беспрерывно оскорбляет ее словами и действиями! Из ложной гордости она хранила ему верность, проявила слабость, позволив безнаказанно издеваться над собой, но теперь с нее хватит. Она разведется с Гордоном и начнет новую жизнь.

Однако опасно действовать сгоряча. Следует все хорошенько обдумать. Гордон наверняка начнет чинить ей препятствия. Ей надо тщательно подготовиться к разводу, а это невозможно, пока она находится с Гордоном под одной крышей. Клаудия сказала мужу, что хочет поехать куда-нибудь отдохнуть, и он почему-то не стал возражать. Клаудия подозревала, что его сговорчивость объясняется появлением новой любовницы.

Клаудия уехала в Италию. Много лет назад, перебирая бумаги, оставшиеся после смерти матери, она узнала имена ее родственников и связалась с ее родной сестрой. Тетя Лючия с радостью приняла племянницу, отметив, разумеется, отсутствие обручального кольца на ее руке. Клаудия сняла его еще до того, как самолет взлетел с лондонского аэродрома Хитроу. Лючия не задавала лишних вопросов, но, когда Клаудия сама завела откровенный разговор, сочувственно выслушала ее.

Возможность довериться близкому человеку сняла с души Клаудии огромную тяжесть. Сомнений у нее не осталось. Развод — единственное правильное решение, самый разумный выход из создавшегося положения. Фактически она уже бросила мужа, покинув Англию. Теперь она ненадолго вернется только для того, чтобы собрать вещи, и уйдет навсегда.

Немного успокоившись, Клаудия решила поближе познакомиться с достопримечательностями Италии. Тогда-то она и встретила Тайлера. В тот памятный день она осматривала руины древнего храма, и Тайлер случайно налетел на нее, чуть не с ее с ног. Потом Клаудия часто вспоминала, как невероятно все получилось. Тайлер подхватил ее, когда она пошатнулась, и ей вдруг показалось, что солнце засияло ярче, птицы запели звонче, а от аромата полевых цветов у нее сладко закружилась голова. По глазам Тайлера она видела, что он испытывает те же чувства.

Однако эта первая встреча кончилась ничем. Измученная неудачным браком, Клаудия боялась, что не готова к серьезным отношениям с мужчиной. Слишком мало времени прошло с тех пор, как она ушла от Гордона. И все же в течение последующих дней она постоянно сталкивалась с Тайлером в самых неожиданных местах. Они вежливо раскланивались и, не говоря ни слова, шли в разные стороны, но Клаудия чувствовала, что он рад их мимолетной встрече.

Однажды они задержались на минутку и поговорили о погоде. Тайлер пригласил ее выпить кофе, они улыбнулись друг другу, и мир засиял новыми красками. Проведя вместе целый день, они снова встретились назавтра и не расставались до позднего вечера. Так прошло несколько дней. Тайлер сообщил ей, что работает финансовым консультантом в крупной фирме и приехал сюда в длительный отпуск. Клаудия сказала, что она тоже в отпуске. Так будет проще, решила она. Темы для разговора не иссякали. Охваченные радостью взаимного узнавания, они сближались все больше, и к концу недели Клаудии стало казаться, что они знакомы всю жизнь. И еще она поняла, что влюбилась в него по-настоящему, а он разделяет ее чувства.

Влечение, которое они испытывали друг к другу, росло с каждой минутой, и после первого же поцелуя в них вспыхнул огонь страсти, но по молчаливому обоюдному согласию они не торопили ход событий. В их отношениях была некая неизбежность: когда-нибудь они непременно станут любовниками, и это будет прекрасно, а пока миг блаженства еще не настал, можно просто наслаждаться каждой минутой, проведенной в обществе друг друга.

Наконец Тайлер признался Клаудии, что любит ее. Она ответила ему тем же. Любовь окружила их золотым сиянием.

Однажды они устроили пикник на берегу залива. Ничто не предвещало беды. Клаудия и не подозревала, что ее мир вот-вот рухнет и развалится как карточный домик. После ленча Клаудия положила голову на плечо Тайлера, который просматривал иллюстрированный журнал, и вдруг почувствовала, как напряглось его тело. Пролистав обратно несколько страниц, он нашел ту, где была помещена фотография улыбающегося седовласого мужчины с некрасивым, но приятным лицом, обнимавшего за плечи поразительно красивую женщину лет пятидесяти с небольшим. Ее тщательно уложенные черные волосы слегка отливали серебром на висках. Мужчина был старше своей спутницы лет на десять. Подпись под фотографией гласила: «Повезет ли Нэнси в третий раз? Она заслуживает счастья, чего мы ей от души желаем».

— О Господи! — вырвалось у Тайлера.

Вздрогнув, Клаудия посмотрела на него и поразилась холодному блеску его глаз.

— Кто это?

— Кто он, не знаю, но дама — моя любвеобильная мамочка.

От изумления Клаудия не нашлась что сказать. Но Тайлер еще не закончил.

— Женщины, подобные ей, не заслуживают ничего, кроме презрения!

— А что она такого сделала? — отважилась спросить Клаудия. Неизвестно почему, сердце ее сжалось от предчувствия беды.

— Что сделала? Нарушила все клятвы и обещания, которые с легкостью слетали с ее прелестных лживых губ. Бросила меня, когда мне не было еще и десяти. Клялась, что никогда не покинет меня, и тем не менее ушла и больше не вернулась, — прорычал Тайлер, вставая.

В одно мгновение он изменился до неузнаваемости. Клаудия поднялась вслед за ним.

— Но почему она так поступила? Наверно, была какая-то причина?

Тайлер стиснул зубы.

— Потому что она предательница по натуре. Клятвы для нее пустой звук.

Презираю ее и таких, как она!

Кровь застыла у Клаудии в жилах. Прерывисто вздохнув, она неуверенно пролепетала, тщательно подбирая слова:

— Ты хочешь сказать, что женщина должна оставаться с мужем, несмотря ни на что? Но ведь бывают разные обстоятельства. Может же случиться так, что…

— Не может! — отрезал Тайлер. — Для меня клятвы священны. Браки заключаются на всю жизнь. Женщины, обманывающие своих мужей, недостойны уважения. Я никогда не связывался с замужними, Клаудия, потому что считаю, что порядочная женщина, имеющая мужа, не имеет права вступать в отношения с другими мужчинами.

Клаудию трясло от волнения, но она упрямо продолжала:

— Это очень упрощенный взгляд, Тайлер. В жизни все гораздо сложнее…

— Для меня все просто.

В отчаянии она попыталась найти уязвимое место в его рассуждениях, чтобы было проще сказать то, что она собиралась сказать. Неужели это происходит наяву? Больше похоже на дурной сон…

— А если бы я была замужем, Тайлер? — тихо спросила она. Сейчас он скажет, что она — это другое дело, но вместо этого он бросил взгляд на ее руки.

— Ты же не носишь обручального кольца.

Клаудия инстинктивно спрятала за спину левую руку, на которой совсем недавно красовалось кольцо, подаренное Гордоном.

— Но ведь я могла его снять… — охрипшим голосом прошептала она. Его пронзительный взгляд словно пригвоздил ее к месту. Казалось, все вокруг замерло.

— Что ты пытаешься мне сказать, Клаудия?

Внутренний голос приказал ей замолчать, но она уже не, могла остановиться.

— Я задала тебе вопрос, Тайлер. Мы любим друг друга… Если бы я сказала, что я замужем, что тогда?

В наступившей мертвой тишине его слова обрушились на нее как свинцовые гири.

— Тогда между нами все было бы кончено.

— Так просто?

— Именно так. Возможно, тебе это не нравится, но так уж я устроен.

Ладно, давай забудем об этой злосчастной фотографии и…

— Я замужем, Тайлер.

От неожиданности Тайлер замолчал.

— Что? — Он смертельно побледнел. — Что ты сказала?

Клаудия с трудом сохраняла спокойствие.

— Я замужем. Я собиралась сказать тебе об этом…

Теперь он перебил ее:

— Когда? После того как сделала бы из меня дурака? Да ты, маленькая лгунья!..

Клаудия схватила его за рукав. — Тайлер, позволь мне объяснить!

Он стряхнул ее руку. Взгляд его потемневших глаз обдал ее арктическим холодом.

— Не желаю ничего слушать. Собирайся, мы уходим.

Это был конец. На обратном пути он не проронил ни слова. Высадив Клаудию у виллы тетушки Лючии, он, даже не взглянув в ее сторону, развернулся и уехал. Клаудия не могла поверить, что все кончилось так быстро. Хуже всего то, что Тайлер отверг ее, даже не предоставив ей возможность объясниться, а ведь он любит ее, в этом она не сомневалась…

Тетя Лючия, выслушав сбивчивый рассказ племянницы, дала ей разумный совет:

— Сага, дай ему время, пусть немного успокоится. Сейчас он слишком зол. Позвони ему вечером и все объясни.

Клаудия немного успокоилась, надежда вновь вспыхнула в ней, но, когда она позвонила, ей сказали, что Тайлер уехал, не оставив адреса.

Все чувства в душе Клаудии замерли, словно река, скованная льдом. Она вернулась в Англию. Несмотря на разрыв о Тайлером, ее решимость добиться развода окрепла; теперь она знала, что такое настоящая любовь, даже безответная.

Однако все сложилось иначе, потому что ее встретил совсем другой Гордон. Из наглого донжуана он превратился в нежного и заботливого мужа. Эта перемена застала Клаудию врасплох. Гордон сказал, что, пока ее не было, он много размышлял и понял, как она ему дорога. В последнее время они перестали понимать друг друга, но их брак еще можно спасти, если приложить определенные усилия.

Растерявшись, Клаудия не отвергла сразу его предложение начать все сначала. Гордон истолковал ее колебания как согласие и стал за ней ухаживать, как когда-то в самом начале их знакомства: приглашал в лучшие рестораны, дарил ее любимые красные розы и драгоценности. Ему удалось усыпить ее бдительность, и в один прекрасный вечер она не оттолкнула его, когда он пришел к ней в спальню.

Ее решимость развестись с ним несколько поколебалась, и она оставила все как есть. Пусть события развиваются естественным путем, а там видно будет. Их отношения стали лучше, чем когда бы то ни было. Вскоре Клаудия обнаружила, что беременна. Это открытие вызвало у нее смешанные чувства: она всегда хотела иметь ребенка, но не от Гордона. Неизвестно, как сложилась бы ее дальнейшая жизнь, если бы не пришло письмо от Амелии, которое раскрыло ей глаза.

В письме сестра сообщала, что ей стало лучше и врачи надеются, что она скоро совсем поправится. За завтраком Клаудия прочитала письмо мужу, и туг он взорвался. Обругав Амелию, он с ироническим видом уставился на жену.

— Будьте вы все прокляты! — закричал он. — Вы, Вебстеры, даже умереть не можете, когда от вас этого ждут. Подумать только, ведь я уже чувствовал запах денег! — Он злобно рассмеялся, заметив, что до Клаудии начинает доходить смысл его слов. — Да-да, верно, я знал, что она умирает. В твое отсутствие я получил от нее письмо. А иначе зачем бы я стал так расстилаться перед тобой, дорогая?

С того дня он превратился в прежнего Гордона. Потеряв надежду заполучить большие деньги, он больше не считал нужным притворяться. Дважды он сумел обмануть меня, но третьего раза не будет, решила Клаудия. Однако нужно было подумать о ребенке. Что станет с ним? Из-за ребенка ей придется остаться с мужем. Она на себе испытала, что значит расти без родителей. Ее ребенок должен иметь настоящую семью.

Шло время. У Клаудии родилась девочка. Натали озарила радостью жизнь Клаудии. Впервые Клаудия была счастлива. О Тайлере она старалась не думать. Что толку вспоминать, ведь они больше никогда не увидятся.

Однако судьба распорядилась иначе. Когда Натали было около года, Клаудию и Гордона пригласили на семейное торжество, и первый, кого они там увидели, был Тайлер! Пока Гордон представлял их друг другу, Клаудия оправилась от шока, вызванного неожиданной встречей.

— Тайлер, старина, не думаю, что ты знаком с моей женой Клаудией. Дорогая, это мой кузен из Африки. Мы познакомились в Оксфорде много лет назад.

Позже Клаудия никак не могла вспомнить, что ответила. В памяти остался только холодный, презрительный блеск синих глаз Тайлера, когда он пожимал ей руку, после чего извинился и тут же отошел. Вскоре он простился с хозяевами и уехал домой раньше остальных. Клаудии пришлось выслушать насмешливые комментарии Гордона: это она, мол, прогнала беднягу. Интересно, чем она его так напугала? Встреча с Тайлером вызвала в душе Клаудии бурю чувств. Оказалось, что она не способна ненавидеть его и бессильна забыть. Домой она вернулась в полном смятении, и когда Гордон вознамерился овладеть ею, она отказала ему. Последовала ужасная реакция. Клаудия никогда не видела мужа в таком гневе. Он осыпал ее проклятьями, обзывал последними словами. Не на шутку рассердившись, Клаудия приказала ему убираться вон и тут же поняла, что совершила непростительную ошибку: Гордон схватил ее и бросил на кровать лицом вниз. Унизительная сцена, которая последовала за этим, послужила последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.

На следующий день Клаудия уехала, забрав с собой Натали. Она и сама не знала, куда направится, просто она не могла ни минуты оставаться под одной крышей с Гордоном.

Однако даже в эту отчаянную минуту судьба отвернулась от нее: по дороге у машины спустило колесо. Автомобиль врезался в дерево, и больше — Клаудия ничего не помнила. После аварии она две недели провела в реанимации, а придя в себя, увидела у своей постели Гордона, который со слезами на глазах сообщил ей, что Натали погибла. Клаудия потеряла сознание. Врачи опасались за ее рассудок, но все обошлось. Всепоглощающее чувство вины охватило ее. Смерть Натали произошла по ее вине: останься она дома, ничего бы не случилось. Ее дочь была бы жива!

Выписавшись из больницы, Клаудия бросилась к тете Лючии, как только почувствовала в себе силы выдержать такое дальнее путешествие. Узнав, что Гордон подал на развод, она не испытала ровным счетом ничего и велела своему адвокату уплатить сумму, оговоренную брачным контрактом, хотя на это ушли почти все ее деньги. Клаудии было все равно.

По иронии судьбы буквально через несколько дней ей сообщили, что ее кузина Амелия умерла, оставив ее, Клаудию, единственной наследницей огромного состояния Вебстеров. Но и это уже не имело никакого значения. Подавленная чувством вины, в отчаянной попытке забыться, Клаудия пустилась во все тяжкие, хотя это было совсем не в ее характере. Ища забвения, она совершала безумные поступки, которые сделали ее притчей во языцех. Но не зря говорят, что время — лучший лекарь. Постепенно Клаудия притерпелась к своему горю и могла жить дальше, если можно было назвать жизнью ее безрадостное существование…

Вздрогнув, Клаудия вернулась из путешествия в прошлое. Сколько лет потеряно! Только Гордон с его извращенным умом мог додуматься до такого. Слава Богу, шестилетний кошмар кончился. Гордон больше не будет стоять между ней и Натали. Подумать только, что своим счастьем она обязана Тайлеру!

Клаудия улыбнулась своему отражению в стекле иллюминатора. Ее глаза сияли. Наконец-то она увидит Натали после такой долгой разлуки. Она попыталась представить себе первые минуты их встречи, но ничего не Получалось. Когда она видела Натали в последний раз, девочке было чуть больше года, а сейчас ей около восьми лет, и Клаудия, как ни старалась, не могла представить себе, как же выглядит ее дитя.

Тень пробежала по ее лицу. О Боже, она же не узнает собственную дочь! За этой мыслью последовала другая: ведь и Натали не узнает свою мать! Обрадуется ли она? Клаудию охватил страх. Что Гордон наговорил Натали? Клаудия нервно закусила губу. Какую картину нарисовал он за эти годы, имея неограниченные возможности чернить Клаудию, как ему угодно. А что, если он…

Немедленно прекрати, приказала она себе, так можно соитие ума. Подожди, решай проблемы в порядке поступления, ничего другого не остается. Что бы ни натворил Гордон, теперь время работает на нее.

Протяжный вздох заставил ее отвернуться от иллюминатора. Синие глаза Тайлера в упор смотрели на нее. О Господи, она же совсем забыла о нем! А он успел проснуться, поднял голову с ее плеча и, естественно, теперь злится на нее.

— Почему ты меня не разбудила? — буркнул он, приглаживая волосы.

Клаудия вздохнула и поправила помявшийся жакет.

— Ты так устал, а мое плечо оказалось рядом. Не беспокойся, ты сделал это нечаянно, твое достоинство не пострадало. — Она украдкой наблюдала из-под опущенных ресниц, как он потягивается, напрягая сильные мышцы бедер. Во рту у нее пересохло. Картины не такого уж далекого прошлого вновь встали перед ее глазами, и она с усилием прогнала их. Желать любви Тайлера — все равно что желать луну или звезды. И то, и другое одинаково недостижимо.

— Не надейся вернуть то, что было, Клаудия, — резко заявил Тайлер. Клаудия вскинула на него глаза и густо покраснела от мысли, что он заметил ее состояние. — Я не связываюсь с недостойными женщинами.

Кровь отхлынула от ее лица.

— Напрасно ты так стараешься оскорбить меня, Тайлер. Ты давным-давно окружил себя красными флажками, и я не собираюсь заходить за черту. Меня интересует только Натали. — Клаудия понимала, что говорит неправду, но между ее желаниями и действительностью лежала непроходимая пропасть. Ей бы возненавидеть Тайлера, но увы… это невозможно. Если нельзя любить по заказу, то ненавидеть и подавно.

— Так сильно интересует, что ты напрочь забыла о ее существовании?

— С какой легкостью ты меня обвиняешь во всех смертных грехах… Ты целиком на стороне Гордона, — с горечью сказала Клаудия. — Он же обманул меня, сказал, что Натали умерла! Выходит, один из нас лжет, и ты предпочитаешь думать, что лгу я. Тебе так удобнее, твой черно-белый мир полутонов не терпит. Но ты упустил кое-что из вида, Тайлер. Гордон ловко пользовался человеческими слабостями. Он и тебя видел насквозь и сумел подчинить своей воле. Ты глубоко заблуждаешься, Тайлер, и не только насчет меня. В данную минуту я не знаю, кто из нас двоих больше достоин жалости, ты или я.

Тайлер вспыхнул от гнева.

— Прибереги свою жалость для себя! Мне она ни к чему.

Клаудия печально покачала головой.

— Почему ты отказываешь себе в том, в чем так отчаянно нуждаешься?

Тебе следовало бы научиться относиться к людским несовершенствам с сочувствием и, состраданием, быть терпимее к окружающим, а не презирать их.

Тайлер коротко рассмеялся.

— Неоценимый совет, особенно если учесть, что он исходит от тебя!

Ей бы понять, что она зря теряет время, но она все же решила попытаться переубедить его, хотя бы ради его же блага.

— Я хотела бы познакомиться с твоей матерью, — сказала Клаудия ровным голосом.

Тайлер резко повернулся к ней:

— Это еще зачем, черт подери?

Клаудия потянулась за своей сумочкой и встала.

— Хочу с ней поговорить. Думаю, у нас много общего. Гораздо больше, чем ты думаешь. Впрочем, тебе этого не понять: ты слишком примитивно смотришь на вещи. Извини, мне надо привести себя в порядок. — Переступив через вытянутые ноги Тайлера, Клаудия вышла в проход между креслами и направилась к ближайшему туалету, желая хоть минуту побыть в одиночестве.

Заперев дверь кабинки, Клаудия прижалась пылающим лбом к холодному стеклу зеркала. Почему она так волнуется из-за Тайлера? Разве мало того, что судьба вернула ей Натали? Но она все еще любит его, а любить означает бескорыстно помогать любимому, не надеясь что-то получить взамен. А Тайлер явно нуждается в помощи, ненависть разрушает его, не дает ощутить радость жизни во всей ее полноте. Ну а если он станет мягче и терпимее, может, он простит ее? В глубине души Клаудия надеялась на это вопреки здравому смыслу.

Чистое безумие с ее стороны! Однако разве она смела надеяться на то, что снова обретет дочь? И тем не менее это случилось, судьба сделала ей царский подарок. Может, и Тайлер со временем изменится?

Следует проявить Терпение и осторожность, научиться сосуществовать с ним бок о бок, исподволь влиять на него. Он, подобно ей самой, пал жертвой интриг Гордона. Доказать это почти невозможно, но попытаться стоит.

Послышался деликатный стук в дверь. Кто-то вежливо напоминал ей, что она слишком долго занимает туалет. Клаудия поспешно протерла лицо влажным бумажным полотенцем, поправила макияж и вышла, смущенно улыбнувшись молодой женщине, ждущей своей очереди.

Пока Клаудии не было, Тайлер успел снять пиджак и заказал две чашки кофе. Глотая обжигающую жидкость, Клаудия поблагодарила Тайлера. Она очень рано позавтракала и только теперь поняла, что ее мучит жажда. Тайлер не ответил, и некоторое время оба молча пили кофе.

Мысли Клаудии, естественно, снова вернулись к дочери. Она так давно не видела Натали и ничего не знает о ней… Удастся ли наверстать упущенное? Вопросы, вопросы… Захочет ли Тайлер ответить на них? И все же один вопрос был таким важным, что она осмелилась обратиться к своему молчаливому спутнику:

— Тайлер… — Ее хриплый голос вывел его из задумчивости.

— Что?

Он сказал это так резко, что Клаудия вздрогнула и вжалась в кресло.

Господи, как же он ее ненавидит!

— Ничего. Не беспокойся, — пробормотала она, глядя на облако, проплывающее рядом с самолетом.

Тайлер вздохнул с видом мученика.

— Клаудия, у меня нет времени играть в твои игры. Ты хотела о чем-то спросить? Так спрашивай!

Ее пальцы крепче сжали чашку. Зачем она начала этот разговор? Теперь отступать некуда.

— Скажи… как она выгладит? — Ну вот, спросила все-таки. Сейчас он ей нагрубит.

Очевидно, Тайлер не ожидал такого вопроса. Он молчал. Молчал так долго, что Клаудия решила, что он не хочет отвечать.

— У Натали длинная коса…

Клаудия подняла на него глаза.

— Значит, у нее длинные волосы? — обрадовалась она.

Тайлер покосился на нее с насмешливым видом. Но в его тоне не было и тени иронии. Более того, его слова прозвучали неожиданно мягко.

— Натали убедила Венди, свою гувернантку, позволить ей отрастить волосы.

— У нее были такие чудесные густые волосы… — пробормотала Клаудия, вспоминая. — Каштановые… А сейчас?

— И сейчас такие, — сухо отозвался Тайлер, искоса наблюдая за Клаудией. — У нее светло-карие глаза, вздернутый носик, что ей очень не нравится, и веснушки на щеках, которые ее раздражают. Кожа у нее немного светлее твоей. Помяни мое слово, Натали будет настоящей красавицей. Клаудия рассмеялась от удовольствия:

— В самом деле?

Тайлер насупился:

— Она вся в тебя. На Гордона совсем не похожа.

Клаудия вздохнула:

— Тебе это неприятно? Я хочу сказать, это не влияет на твое отношение к Натали?

— Разумеется, нет! — отрезал он. — Не ее вина, что у нее такая мать.

Просто ей не повезло. Она невинное дитя, и я сделаю все, чтобы она такой и осталась.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Не надейся, что сможешь подчинить Натали своему влиянию! — холодно предупредил Тайлер. Их взгляды встретились.

— Она моя дочь, Тайлер. Я не хочу быть для нее посторонней, — твердо заявила Клаудия. — Что ты ей рассказывал обо мне?

Тайлер хмуро усмехнулся:

— Ни слова.

Клаудия встрепенулась:

— Я тебе не верю! Она наверняка спрашивала обо мне.

Темные брови Тайлера слегка приподнялись.

— Меня не спрашивала. Да и других тоже, насколько мне известно. Боюсь, Натали не подозревает о твоем существовании.