"КОМАНДИРОВКА" - читать интересную книгу автора (ЛОМАЧИНСКИЙ АНДРЕЙ АНАТОЛЬЕВИЧ)

Глава 10

Ну все, ребята, поупражнялись в стрельбе на дальние дистанции, хватит меткостью рисоваться, пора начинать втрорую часть спектакля – имитировать подготовку к прорыву. Голос ротного сух, все понимают, что их рота сейчас в зоне максимального риска по всему 70-му полку, а может и по всей бригаде. И больше всех рисковать придется сержанту-саперу, командиру «Гризли», и его подчиненным военспецам. Минуты три-четыре вся боевая бронетехника покрутилась на месте, убеждаясь в отсутсвии пехоты противника, вроде никого, пора спешиваться. Сардж! Выгоняй своих спецов катать «велосипед», или «байк», на танкистском жаргоне. LUMB (Light Unmanned Mine Breacher), это легкая дистанционно управляемая колесная платформа для миноискателя и закладки противоминных зарядов. «Гризли» стала, и солдаты нехотя вышли из-под защиты своей бронированной кавалерии. Сенсоры впились по сторонам, выискивая любой активный источник инфракрасного излучения. У арабов имелось достаточное количество таких ночных подсветок старого советского прозводства, а также более современных контрабандных устройств. Арабских же снайперов с пассивными ночными прицелами, работающих на таких дистанциях, мало, и риск прицельного огня, в общем, не велик.

Бойцы из ближайшей «Брэдли» заспешили на помощь саперам. Навалились кучей и вытащили из транспортной платформы странную машинку, напоминающую одновременно велосипед и раму от допотопной тлеги. Чувство убогости этого механизма слегка скрашивалось только современными композитными материалами да парой видиокамер впереди и сзади, спрятанных в титановых корпусах и кевларовых кожухах. Пустая рама из волоконного пластика на здоровых колесах, спицы которых кажутся сделанными из лески, а мягкие обода из желеподобного винила и шины из силикогеля, подобного тому, что тетки себе в сиськи вставляют. Небольшой электромотор и аккумулятор из специальных маломагнитных материалов высоко подняты, но тоже спрятаны в корпусе для защиты от осколков. Из этого ящика выходят пластмассовые велосипедные цепи к обеим осям. Вообще-то «байки» для разминирования в бою особо не используются – это типично тыловая игрушка, и сейчас эту штуковину притащили лишь для шоу. Давление на грунт у нее минимальное, да и путь свой она проверяет висящей впереди лапой миноискателя. Этой же лапой может обрезать растяжку или заложить противоминный заряд. Ну а если наткнется на противопехотную маленькую мину, то ее колесо просто деформируется от взрыва, сохранив некую круглось. Если же рванет серьезней, то тоже не беда – колесо оторвется, отломавшись по специальному месту. Да и сам «байк» тоже может покувыркаться, а то и вовсе разлететься на куски – основные узлы защищены, а несущая часть расчитана на быструю многократную заменяемость сравнительно дешевыми комплектущими после неизбежных подрывов.

Мотор «байка» тихонько загудел, и машинка двинулась по направлению к полю. Первую мину она обнаружила метров через триста. Удача – сразу нечто тяжелое. Положила туда свой заряд направленного взрыва – их у нее три десятка. Сержант молча стоял у приоткрытых люковых дверей «Гризли», где сидел его подчиненный, второй-спец, специально тренированный мастер по разминированию с дистанционными прогулками. Он глядел на экран маленького военного компьютера, по сути лэптопа в прочном корпусе, где периодически отмечался пройденный путь и потоянно показывалась бегущая земля перед передними колесами. Выходить из опасной зоны «байк» может сам – он запоминает пройденный путь и если надо просто сдает назад без разворота. Медленно текли минуты, солдат видимо очень любил свою игрушку, и постоянно причитал, опасался наехать на пластиковую мину. Растяжек он боялся меньше – сканирующий лазер периодически озарял путь многочисленными короткими вспышками невидимого излучения, а специальная программа постоянно контролировала картинку, высвечивая любые тонкие прямые линии. Раскидали пару десятков накладных зарадов. Похоже удача не изменила – пока ни одного взрыва. Надо выходить. Экран перключили на заднюю камеру, и машина попятилась. Удалось зайти почти за милю (1.6 км). Между первыми и последними минами есть полоска чистой земли. Этим и решили воспользоваться – взорвать с интервалом в несколько минут, для пущего эфекта поэтапного прохода.

Солдат подогнал «байк» к фургону и буквально кинулся целовать своего любимца – такое чувство, что он за многие месяцы тренировок стал одно целое с вверенным ему механизмом и переживал за него так, будто сам ходил по минному полю. Ему помогли закатить велосипед на место, всем скопом чуть качнули прицеп, снова подцепив его к «Гризли». В шлемофонах прозвучал голос комбата – разрешаю перекурить, но без огоньков, через пять минут отходите. Теперь на землю из техники попрыгали некурящие – курильщики залезли за броню, и из открытых люков повалил дым, как из паровозов, прекрасно видимый через очки ночного видения и термосенсоры ближайших машин – в упор они способны улавливать разницу температуры в одну двадцатую градуса. Через очки мертвенно-зеленые лица выглядят немного страшновато из-за глубоких черных дырок полностью расширенных в темноте зрачков, иногда хищно и ярко поблескивающих от отраженного света сигарет – они дают порядочно инфракрасного излучения, весьма ярко озаряя курильщиков и тех кто рядом. Особо рассиживаться времени нет, через час запланирован главный удар, придется гнать.

Взвыли турбины «Абрамсов», рявкнули дизеля боевых машин. Рота медленно откатилась на километр от края минного поля. Дальше отходить нельзя – слабеет радиосигнал подрыва. Повернули направленную антену-излучатель на первый участок размирования. Готово – серия далеких взрывов заглушила грохот моторов. Техника опять пришла в движение – подрыв будет замечен, того и жди сюрприза. И не напрасно – через несколько минут небо на горизонте ярко озарилось лентами-всплохами. Это иракская реактивная артиллерия нанесла удар по месту предполагаемого прорыва. Снаряды «Града» сали густо ложиться туда, где недавно бегал «Байк», и вспышки их разрывов перекликались с редким буханьем мин – кое-какие из них сдетонировали от вибрации грунта или от налетевших кусков земли. Но вдруг где-то далеко и намного южнее сработало нечто подобное – четыре длинных светящихся следа расчертили горизонт. Следы быстро погасли в темной южной ночи, и вроде все смолкло. Тягуче потянулись секунды ожидания, ведь арабам ничего не стоит подкорректировать стрельбу и накрыть роту. Неужели это не нам в помощь?

Однако американский ответ прилетел – вскоре на иракских позициях одна за другой блеснули четыре мощных белых вспышки, а через несколько секунд донесся далекий грохот. Значит сработала M270 MLRS, реактивная ракетная установка на гусеничном шасси, оперативно пальнувшая по «Градам» в помощь танковой роте. Главная задача Эмки – срочная боевая поддержка наступатетельных действий из относительно безопасного тыла. Только американская «Катюша» не любит расскидиваться ракетами по площадям. Их в ее пусковой обойме шесть маленьких (метра три) и одна побольше (такая же по длине, но толстая и аж в пять раз тяжелее), а перезарядка быстрая и механизированная. Ракетки эти весьма забавные – кроме взрывчатки, мозги у них есть, по сути смесь мобильного телефона с компьютером, но компьютером в житейском понимании крайне примитивным – в нем, кроме навороченного микрочипа, по сути больше ничего. И гоняет этот чип всеми своими гигабайтами одну единственную програмку, типа сверхбыстрого калькулятора – считает постоянную поправку своей траектории. Вся электроника размером с сигаретную пачку и никакой оптики, хотя идет эта штуковина частенько по лазерному лучу. Парадокс, вроде…

Первый же залп иракских «Градов» как обычно зафиксировали радары, и в доли секунд вычислили точку запуска. В эту точку сразу уставилась небесная оптика беспилотного «Глобал Хока». Задача одна – визуально обнаружить цель и повести ее лазером с точным определением места в каждую долю секунды, что и считает куда более сложный комп этого высотного полуробота. Иракцы, обслуживающие «Град», тоже ведь не дураки – они знают, что по месту залпа сейчас долбанут, а поэтому бегом по машинам и по газам. А в это время за полста километров 270-я Эмка уже пускает свои большие реактивные снаряды или маленькие тактические ракеты. Все, дальше людям делать нечего – начинается разговор железяки с железякой. «Глобал Хок» постоянно передает меняющиеся координаты движущейся цели в системе GPS прямо на находящуюся в воздухе ракету. Лазерная наводка, она ведь дорогая да тяжелая, а тут цена всей электроники в ракете – лэптоп с мобилой, а весу считай, вообще нет. Решили съэкономить место для взрывчатки да денежку налогоплатильщика, и закинули такой вот «многоразовый» лазерный глаз в помощь «слепым» ракетам. Беги, беги, иракская техника, мы с таким поводырем за тобой уж следом как-нибудь поспеем. Ну а если ничего не нашли, то ракету тратить не будут – тогда по точке запуска просто «Палладин» лупанет своей дальнобойной гаубицей. У его снаряда, как вы уже слышали, GPS тоже есть, но простенький – стационарная коррекция без проблем, а вот по движущейся цели динамическую поправку болванка пока делать не способна, да и не ракета же.

Где-то сзади раздался гул с неба – звено многоцелевых Ф-14 заходило на арабские позиции точно по направлению мнимого прорыва, а чуть позднее загудели низко летящие старички-штурмовики «Сандерболты», прозванные «Вортхогом» или «Пумбой» (буквально «бородавочник» – африкансканская хрюшка с большими клыками и крайне уродливой внешностью, ну а Пумба, это имя одного такого зверя из популярного мультика «Lion King»). Машина дозвуковая, но с удивительной живучестью «на прострел». «Четырнадцатые», несколько похожие на русские Миги или Су, проносятся высоко и быстро, изредка швыряя высокоточную бомбу или пуская ракету. Поражения почти наверняка, но со стороны особой картины войны нет – бухнуло то там, то там. А вот с «Сандерболтами» дело обстоит иначе: их скорострельные пушки прямо вспахивают землю огненными линиями, а коротенькие ракеты, выпуская из-под брюха длинную реактивную струю перед тем как быстро уйти на цель, довершают дело ярким взрывом прямо по курсу. Психологически такое давит очень сильно. Не зря арабы прозвали эти самолеты «чертовым крестом» – откуда «чертов» понятно, а на крест похож сам силуэт самолета с перпендикулярными крыльями и двумя турбинами по бокам фюзеляжа.

После авианалета эффект прорыва многократно услилился. Но и гвардейцы не все оказались трусами – в далеке раздалась канонада прикопаной артиллерийской батареи, и вскоре рядом стали рваться снаряды. Из-за постоянных авианалетов, иракцы не могли выстраивать свои батареи в прямые линии, какие обычно создавались в предыдущих войнах, и старались рассредодоточить стволы. Такой расброс заметно сказывался на эффективности площадного поражения, но и американские танки в зону разрывов попадать не спешили. Комбат приказал быстро рвануть мины второй полосы и отходить. Второй платун (взвод) с тремя танками и двумя «Брэдли» вырвался метров на пятьсот в авангард, первый взвод слева, а третий, где и начальствовал Мак-Фарлинг, плелся справа и сзади. Последний танк роты шел метров двести за «Гризли», повернув башню назад – не столько огневая мера, сколько обеспечение наблюдения за тылом. Случись чего, то башни «Абрамсов» крутятся на удивление быстро, центобежной силой аж бутылки с водой к броне прижимает. Поэтому атаки на хвост особенно не боялись – уж если вылезет какая техника смертников, то времени смести ее будет больше, чем для вражеского прицеливания. В стволах простые фугасы – самое универсальное оружие на все случаи жизни.

Отошли на четыре мили (около 7 км ). Наконец на экранах загорелись розово-красные огоньки – наши. Сигналов немеряно, а ожидали, что батальон уже ушел в иракский тыл и встречать роту перед перед обрывом будет лишь небольшая группа тылового охранения – значит проход все еще не прорыт. Досадно, что до сих пор не справились. Причина оказалась простой – недоучет факторов микрорельефа. Батальонные «Хоги» и «Боары» – бронированные бульдозеры разных типов, с весьма схожими по смыслу названиями, перелопатили уже гору земли, срыв наклонной террасой часть обрыва и создав там приличную дорогу, достаточно прочную для танков и достаточно пологую и широкую для «Волверина» – раскладного здорового моста на самоходной гусеничной платформе. («Volverine» значит «россомаха», название более легкого бульдозера «хог» можно перевести как «хряк» или «свин», а тяжелый «боар» чуть более уважительно – «дикий кабан»; похоже, что в Комитете Конгресса по Вооружениям собрались исключительно свинолюбы).

Проблема оказалась за обрывом – когда-то между ним и каналом было низкое рисовое поле, орошаемое посредством сяльбы – простой канавы-арыка с примитивной задвижкой-шлюзой, где вода идет самотеком напрямую из канала. Похоже в этот военный год поле не заливали и рисом не засаживали – большинство крестьян Саддам поставил под ружье, и по их полям пошли редкие камыши и трава. В периоды низкой воды в канале это поле полностью подсыхало, покрываясь глинистой коркой засохшего ила твердости асфальта. Видимо с воздуха и спутников этот участок просмотрели именно в сухой период и посчитали стопроцентно безопасным для прохождения тяжелой техники. Но как часть оборонных мероприятий иракцы на всю открыли шлюзу. Так вот сейчас на этом «безопасном» участке стояло по колено воды и по пояс грязи. Пришлось срочным образом отсыпать дорогу через болото. Бульдозеры опять вгрызлись в обрыв, стараясь обваливать вниз как можно больше грунта, а потом гнали его в нужное место своими ножами. Тоже самое делали «Гризли», дополнительно подсыпая своими когтистыми лапами чуть более плотный грунт из средних слоев обрыва. Часть отсыпа пришлось уложить на подходах к главной дороге, чтобы не застрять самим, а это тоже потребовало сотен тонн песчанного суглинка и главное – времени. Вместо одной дороги, ведущей от съезда к берегу, получился перекресток – «в бой – прямо, в земляные карьеры – направо или налево». Ребята выжимали из своих бронированных свиней и медведей все, что могли, но жестоко опаздывали – чиф-редж, или комполка просто выл от ярости, еще немного и иракцы раскусят фикцию флангового прорыва.

Однако еще один неприятный сюрприз ожидал прямо на берегу канала – похоже его уже несколько лет не чистили, и то что виделось долгожданным берегом оказалось плавнями – напитанными водой, крайне рыхлыми кучами сгнившей растительной органики, лежащими вдоль берегов. По этой плавучей набережной густо росли тростники и лотосы, создавая впечатление прочного берега, обрывающегося резкой линией у воды. С высокого обрыва в кромешной тьме через очки ночного видения такие тонкости сразу рассмотреть не удалось – не зря популярный в Америке шуточный закон Мерфи гласит, что самая простая работа всегда потребует больше времени и средств, чем определено самым консервативным планом. Когда на торфяные плавни спустился «кабан-Боар», то его тяжелая бронированная коробка просто соскользнула в глубокую воду, чуть не став на попа через свой здоровый бульдозерный нож. Слава Богу неподалеку оказался «мишка-Гризли». С помощью экаскаваторной лапы перебросили трос, «Гризли» уперся своим зубастым скребком в землю и лебедкой быстро выдернул бульдозер.

Как бы странно не звучало, но в Ираке тяжелая техника частенько застревала на редких и кажущимися пустяковыми водных переправах. Поэтому по Междуречью через оросительные каналы и на рисовые поля без крайней нужды предпочитали не соваться. А хуже иракской трясины, смеси липкой глины с засасывающими вонючими илами Тигра и Ефрата, не бывает. Смешно звучит, болото в пустыне, но факт – без ирригации в Ираке жизни нет. А сочение оросительных вод через рыхлые берега в купе с многочисленными обводными арыками и заболоченными рисовыми полями порой рождают такие топи, что Белоруссия позавидует. Однако еще худшая ситуация складывалась для иракской бронетехники – лишенная мощной поддержки вспомогательных машин, та заседала и топла куда основательней. Поэтому на заливных низинах особых боестолкновений «броня на броню» не было, а легкую пехоту в таких местах еще по вьетнамскому опыту достаточно успешно вышибали артобстрелом или бомбежкой с воздуха. Хорошо окопаться в таких болотах весьма проблематично, как и сложно обеспечить адекватное снабжение – узенькие насыпные грунтовые дороги легко перекрывались еденичной бомбовой воронкой.

Следующей трудностью оказалась подготовка опоры для раскладного моста. Если «Волверин» его просто перекинет через канал, то весь вес «Абрамса» будет приходится на такую же жиденькую кучу гнилого растительного мусора на другом берегу. За эту сторону переправы можно не переживать – бульдозеры и «Гризли» в конце-концов нагнали достаточно песка, но что делать с противоположной стороной? И тогда капитану, командиру саперной роты, пришла в голову идея, как быстро решить эту проблему. Неподалеку находилась насосная станция. Сложенная из хороших бетонных плит, она выглядела безлюдной и похоже, что последние несколько месяцев вообще не работала. К этой станции и прошла «Гризли», конечно захватив с собой «Брэдли» на всякий случай – вдруг там кто-то спрятался и придется пострелять. Опять же рисковать особо не хотелось. На подходе техника стала. Из «Брэдли» выбежали пехотинцы и быстро залегли. Пушечным огнем крошить плиты не хотелось – дело за бойцами. Бухнул одинокий выстрел из подствольного гранатомета – толстой трубы под главным стволом винтовки М-16. Звякнуло разлетевшееся стекло маленького окошка станции, и внутри грохнул взрыв. Вылетели двери и остатки окна, и солдаты короткими перебежками подбежали к строению. Противопехотной гранате они верили – ее мягкий корпус начинен сотнями мелких стальных шариков. Если такую рвануть в закрытом помещении, то живых обычно не остается. Осторожно заглянули внутрь – черт, там рядком стояли шесть здоровых насосов, за такими вполне можно укрыться от осколков. Швырнули туда уже пару ручных гранат. Ну теперь точно все – можно аккуратно войти и осмотреться. Кроме дохлой кошки – никого. Ломать не строить – за работу!

Первым делом сержант ткнул стену этой насосной бульдозерным ножем – та покосилась и на углах стали видны сваренные пруты арматуры. Пустили в ход гидравлический каттер – специальный, похожий на ножницы резак, который кусает арматуру, как плоскогубцы проволоку. Механическая лапа «Гризли» превратилась в кран – в момент содрали крышу, положили и разобрали на отдельные блоки стены. Вывернули трубы, бензопилой быстро свалили ближайшие столбы линии эклетропередачи, питавшей эту насосную, бульдозером сковырнули трансформаторную будку. За этим подручным стройматериалом подскочили первые спустившиеся танки. Тросами цепляли плиты, вырвали из фундамента насосы, а потом потащили их по только что созданной дороге, словно некие стальные кони потянули гиганские плуги. На месте переправы «Волверин» уже кинул свой мост – но кинул его хитро, положив ближней частью на берег, а дальнюю утопил в прибрежной жиже. На этот мост зашла вторая «Гризли». Под ее весом противоположный край моста сразу просел, между катками гусениц заструилась вода. Солдат-оператор высунулся из бронекабины, внимательно осмотрел дальний берег и правой рукой показал плэйбойное «колечко» указательный и большой палец сомкнуты, остальные вверх. Значит все ОК, работаем. Та же когтистая лапа в минуты перекидала все то, что было насосной станцией на другой берег, создав там прочную опору.

«Гризли» дала задний и сошла с полузатопленного моста, а «Волверин» сложил его, чтобы через момент снова перекинуть – теперь уже подальше и с упором на твердые плиты. Потом на мост опять заехала «Гризли». На самом краю эксаваторной лапой она нагребла твердого грунта, создав безопасный съезд для себя. За ней двинулись бульдозеры. Особой работы уже не требовалось – в минуту нагнали столько песка, что за проход «Абрамсов» можно не переживать. Все строительно-земельные работы были проведены в полнейшей темноте, правда с часовым опозданием. Наконец батальон переправился, мост сложили. Теперь по газам, за второй переход канала можно не переживать – там берега закованы в бетон, так что кроме «Волверина», никому более работать не придется. Есть еще один иракский, стационарный мост – но его решили не брать. Во-первых заминирован, и всегда имеется риск, что рвануть его успеют, а во вторых в этом вся прелесть операции – оказавшись в западне уцелевшая арабская техника побежит к этому мосту, правда побежит на свою погибель под точный авиационный расстрел.