"Подстрекатель" - читать интересную книгу автора (Лайл Холли)

Глава 1

Далеко внизу, пребывая в клетках, где они некогда и появились на свет, двое единственных в мире друзей Рейта ждали его, терзаясь от голода. Мальчик постарался укрыться в тени, чувствуя, как бешено стучит сердце. Рейт не мог вернуться домой, не добыв еды. Без нее не было бы и смысла возвращаться.

Необычность обстановки пугала Рейта, и он всей душой жаждал вновь оказаться в привычной обстановке. Но некий инстинкт привел его в это богатое и невероятное место, и мальчик пообещал себе, что не уйдет с пустыми руками.

Однако небесный город вселял в него ужас. Справа от Рейта как бы из ничего, из пустоты, извергался фонтан, разбрызгивавший струи хрустальной жидкости и сверкающие, как драгоценные камни, голубые и зеленые лепестки. Никакая твердая структура не поддерживала это изящное чудо, но множество людей, проходящих мимо, казалось, даже не замечали его.

Вокруг Рейта со всех сторон высились сотканные из дыма и света здания, растущие из оснований столь же эфемерных, однако внутри этих сооружений с этажа на этаж легко перемещались люди, видимые сквозь изящные арки и широкие балконы. Далеко внизу под ногами Рейта, под дорогами, похожими на ленты из витражного стекла, лежал другой, меньших размеров город — его, Рейта, город — сейчас далекий настолько, что улицы его кажутся тонкими шелковыми нитями, а здания — крошечными бусинками, нашитыми на тонкое полотно.

Рейт чувствовал себя чужим на этих прекрасных улицах, в висящем в воздухе городе, в царстве людей, которым следовало бы быть богами. Но поскольку он смог прийти сюда — ибо сам город позволил мальчику войти, — никто не смотрел на Рейта с подозрением или сомнением. Никого не интересовала его потрепанная одежда, неровная стрижка, босые ноги или худоба детского, угловатого тела. Если он здесь — наверное, думали они, — то, стало быть, он родом из этих мест, поскольку магия не допускает сюда, в Верхний Город, тех, кто не посвящен в тайны Эл Артис Травиа.

И здесь, где Рейт был чужаком, прекрасно отдавая себе в этом отчет, он нашел то, что так отчаянно искал.

В Нижнем Городе никому и в голову не пришло бы выставлять пищу на открытом воздухе, где любой мог подойти к еде, потрогать ее… и украсть. А здесь она лежала в огромных количествах и невообразимом разнообразии. У себя в Нижнем Городе Рейт частенько воровал объедки из контейнеров, стоящих позади магазинов и жилых домов, но здесь еда была свежая и доступная.

В животе у мальчика отчаянно заурчало. Фрукты и овощи, хлеб и сыры, кондитерские изделия и напитки как будто приглашали попировать. Рейту вдруг до смерти захотелось что-нибудь съесть. Что угодно. Накануне он проглотил несколько вымоченных в каком-то соусе кусочков хлеба, предварительно выковыряв из них крошечных личинок. После этого ему довелось попить только воды. Конечно, совсем неплохо было бы перекусить сейчас, вот только люди, бродящие между прилавками, ничего не ели на ходу.

Рейт исподтишка наблюдал за ними. Покупатели несли в руках корзинки, которые брали в одном из углов этого странного рынка под открытым небом. Они бродили по проходам, выбирали нужные продукты и клали их в корзинки. Взяв все, что необходимо, люди просто уходили с рынка. За еду никто не расплачивался в отличие от жителей Нижнего Города. Рейт видел деньги много раз и понимал, что их можно обменять на еду. Чего он никогда не мог себе представить, так это того, где взять свои собственные деньги. Однако здесь в них, похоже, не было никакой необходимости.

Рейт взял корзинку и, подобно остальным покупателям, стал складывать в нее провизию. В одной такой корзинке уместилось бы количество еды, которого хватило бы на пропитание Джесс, Смоуку и ему самому в течение нескольких дней, причем на пропитание вполне приличное.

Рейт набрал в основном разных видов хлеба, сушеного мяса и печенья, поскольку эти продукты, как он знал по собственному опыту, хранятся дольше других. Он, однако, не смог устоять перед искушением взять несколько великолепных ярких фруктов и овощей. Рейт представил себе выражение лиц своих друзей, когда он вернется с таким богатством. Отобрав приглянувшиеся продукты, положив их в корзинку и подавив в себе соблазн отведать чего-нибудь тотчас же, мальчик направился к выходу, следуя точно тем же маршрутом, что и покупатели, покидавшие рынок до него. Но тогда как на остальных никто не обращал внимания, Рейт при выходе услышал слова явно в свой адрес:

— Эй, смотри, тот мальчишка не заплатил!

Другой голос отозвался:

— Но ведь он не вызвал тревоги!

— Магистр! Скорее сюда! Здесь вор! — раздался голос какой-то женщины.

Мужчина средних лет поднялся на ноги на другом краю рынка, где до этого момента сидел, вроде бы просто наблюдая за струями фонтана. Обернувшись, он уставился на Рейта глазами холодными, как смерть, затем ткнул в мальчика пальцем.

— Эй, ты! Стой!

Голос его прозвучал с какой-то странной интонацией. Рейт не стал тратить драгоценное время на размышления относительно того, что мог означать этот интонационный оттенок. Он просто прижал корзинку с продуктами к груди и со всех ног припустил прочь.

Мужчина недобро засмеялся. В следующее мгновение ослепительный белый свет окружил Рейта, а воздух вокруг него затрещал и запел, так сильно напугав мальчика, что он уронил корзинку с едой. Рейт не посмел остановиться, чтобы поднять ее. Незнакомец не причинил ему боли, но следующая атака колдуна могла оказаться более серьезной, нежели фокус со светошумовыми эффектами.

Устремляясь к ближайшему из боковых переулков, выходивших на площадь, Рейт отважился оглянуться через плечо и испытал неприятное ощущение. Еще минуту назад площадь была полна людьми. Теперь же она почти полностью опустела. Осталось только пятеро: колдун, женщина, назвавшая Рейта вором, и трое стражников в серой форме. До Рейта, бросившегося в выбранный им переулок, явственно донесся вкрадчивый голос колдуна:

— Задержите его. Когда поймаете, доставьте ко мне. Хочу разобрать его и посмотреть, как он устроен.

Нечто в голосе колдуна сказало мальчику, что если его поймают, то непременно убьют. Но за что? За корзинку с едой? Здесь, в таком богатом месте, где люди выбирают, что хотят, и причем бесплатно?

— Будет исполнено, Магистр! — ответил один из стражников, и в голосе его Рейт уловил страх.

Услышав позади себя шипение и свист скиммеров стражи, Рейт огляделся, ища хоть какое-нибудь укрытие. Преследователи мчались на своих летательных аппаратах быстрее, чем он бежал, а поскольку их было трое, у мальчика практически не оставалось шансов на спасение.

Босые ноги Рейта шлепали по полупрозрачной мостовой, и он не позволял себе смотреть на землю далеко внизу. Стражники могут сбросить его с дороги, и тогда он умрет от ужаса задолго до того, как грохнется о мостовую в Нижнем Городе.

Теперь Рейт горько сожалел о том, что вообще рискнул пройти сквозь ворота, ведущие вверх, на спиральную, свитую из стекла, дорогу. Уж лучше бы он остался у себя, в Нижнем Городе. Там, по крайней мере, можно найти хоть какую-то пищу для Джесс и Смоука, чтобы те поддержали свои силы. Погибни Рейт здесь, друзья либо умрут от голода, либо вернутся в ад Сна, от которого их ему уже никогда больше не пробудить.

Он должен выжить. Обязательно. Во что бы то ни стало…

Улица, по которой бежал Рейт, соседствовала с главной транспортной артерией города. За стеклянной стеной, разделявшей улицы, дома стояли внутри вторичных стен, блокированных высокими, вызывавшими ощущение зловещей грациозности воротами. Полупрозрачные стены домов мерцали вкраплениями драгоценных камней и металлов и от света, проходившего сквозь них, напоминали мыльные пузыри — такие же эфемерные и красивые. Здешние обитатели свили свои сады из бриллиантов и звезд, сверкавших так необычно, что от их красоты захватывало дух. А поющие фонтаны и ручьи, которые журчали меж невидимых берегов, служили целями для тонких, как паутинка, тропинок, ведущих от ворот к домам.

Все это показалось Рейту очень красивым, но вместе с тем и ужасающим.

Он не видел места, где можно было укрыться, а если бы ему даже и удалось перебраться через стену, мальчик не сумел бы спрятаться во дворе, сделанном из воздуха и украшенном блуждающими огнями. Его заметили бы с любой тропинки. А сам Рейт не видел ни прохода, ни открытых ворот — ничего, что позволило бы ему оторваться от низкого, басовитого воя скиммеров, который с каждой секундой становился все ближе и ближе.

Слезы душили мальчика, комком застревая в горле, и воздух, с трудом проникавший сквозь сузившиеся его стенки, обжигал легкие. Рейту подумалось, что его сердце может остановиться прежде, чем преследователи настигнут нарушителя спокойствия. Все вокруг было перекрыто. Заперто. Непроходимо. А следующий перекресток так далеко, как если бы находился на луне.

И тут, пробегая мимо одного большого дома, Рейт заметил, что его хозяева не позаботились об установке обычных ворот с засовами и запорами. Проход под аркой был открыт. Несомненно, невидимые ворота были непреодолимы для большинства людей, как и любые ворота материальные… но только не для Рейта. Он прибавил скорости и бросился в открытый проход. Холодные огни сотен оттенков заплясали на мальчике, как и в тот момент, когда он прошел через ворота, ведущие в Верхний Город, но, как и тогда, огни никак не подействовали на него.

Мальчишка примерно его же возраста — коренастый, белокурый, нарядно одетый — развлекался во дворе. Он сидел в удобном кресле, задрав ноги вверх, и каким-то удивительным образом крутил в воздухе три золотистых шарика и кусок веревки, не прикасаясь к ним. Мальчишка вскочил, заметив вспыхнувшие огни ворот, и уставился на бросившегося к нему Рейта, который сумел лишь выдохнуть:

— Спрячь меня!

Мальчик испуганно оглянулся на ворота, потом кивнул и указал Рейту на крошечный домик со своей собственной, свитой из легкого облака тропинкой, которая висела в воздухе почти у самой стены.

Рейт не стал задавать никаких вопросов. И не позволил себе смотреть вниз. Он просто побежал.

В домике оказался, слава всем богам, настоящий пол. Там стоял стол с четырьмя стульями, висели заставленные книгами, кувшинами и прочей кухонной утварью полки. На полу валялись десятки кукол, ярко раскрашенные кубики, колесики и шары. Домик состоял из одной комнаты с дверью и четырьмя маленькими окошками, расположенными чуть ниже уровня лица Рейта. Нагнувшись к оконцу, выходящему на ведущую к домику тропинку, он увидел мальчишку. Тот, подчеркнуто не глядя в сторону убежища Рейта, возобновил свои фокусы, заставив все три шарика парить в воздухе, в то время как веревочка извивалась между ними.

Стражники остановились по ту сторону ворот. Двое из них стали внимательно разглядывать домик, третий грозно воззрился на новоиспеченного союзника Рейта.

— Где этот маленький ублюдок? — спросил у юного фокусника старший стражник.

Мальчик поднялся с кресла, делая вид, что по-прежнему не замечает солдат, и указал пальцем на полупрозрачный двор. Все три шара плавно опустились вниз и выстроились в одну линию. Затем мальчик пальцем поманил к себе веревочку, и та обвилась вокруг его руки, словно живая. Только теперь мальчишка повернулся и медленно подошел к воротам.

— Знаешь ли ты, перфани, с кем разговариваешь?

Стражник оставил вопрос без внимания.

— Магистр Фареган приказал мне поймать воришку и…

— Меня зовут Соландер Артис, — перебил его мальчик. — Я сын Рона Артиса. Артиса, перфани, а это имя должно иметь значение даже для людей Фарегана. И это дом Артиса.Итак… теперь, когда ты узнал, с кем разговариваешь, может, соизволишь объяснить свое присутствие здесь?

Румяное лицо стражника побелело как полотно.

— Приношу вам свои извинения, — смущенно проговорил он. — Я не стал бы беспокоить вас, но с рынка сбежал вор, и Магистр Фареган потребовал, чтобы мы… — Он умолк, подбирая слова. — Чтобы мы задержали его и доставили к Магистру Фарегану для допроса.

— Достойное дело, несомненно, — кивнул Соландер. — Зайди он ко мне во двор, я бы без колебаний передал его вам. Но через ворота никто не проходил. Они надежно защищены, а поскольку я не желаю, чтобы мне мешали, когда я занимаюсь важными делами, я не снимал защиту. Разве вы видели, как кто-то проник сюда?

— Ну, мы видели, как ворота осветились…

— Вы увидели, как зажглись ворота. — Мальчик холодно улыбнулся. — Но ворота защищены, а здесь нет никакого мальчишки. Из этого, перфани, я могу сделать только один вывод. Предлагаю вам сообщить Магистру Фарегану, что вор погиб при попытке к бегству. Таким образом правосудие, можно сказать, свершилось.

Трое стражников перевели взгляд с домика, где прятался Рейт, на Соландера, потом снова посмотрели на домик.

— Я видел, как ворота осветились, — упрямо сказал один из них.

Двое других кивнули в знак согласия.

— Значит, он мог остаться в живых.

— Клянусь, я видел, как он бежал по ту сторону ворот.

Старший стражник покачал головой.

— Ерунда. Он изжарился в воротах.

В течение нескольких мгновений все трое молчали, поглядывая друг на друга, и Рейт почувствовал, что они пришли к согласию. Когда наконец они сказали «да» и «иначе и быть не могло», осталось лишь соблюсти формальности для окончания разговора.

Старший стражник кивнул Соландеру.

— Благодарим вас за любезно потраченное на нас время и просим прощения за беспокойство. Всего вам доброго.

С этими словами они ушли. Соландер постоял немного у ворот, глядя, как стражники садятся на свои скиммеры и улетают прочь. Затем повернулся и с задумчивым выражением на лице направился по тропинке к игровому домику.

Войдя внутрь, он сел и какое-то время помолчал.

— Спасибо, — поблагодарил его Рейт. — Ты спас мне жизнь. Эти трое получили приказ доставить меня к рыночному колдуну — он сказал, что хотел разобрать меня на части и посмотреть, из чего я сделан.

— В самом деле?

Рейт кивнул.

— А что ты натворил?

— Я и сам толком не знаю. Я просто ходил по рынку, как и другие люди на площади, складывал еду в корзинку и вышел через те же ворота, через которые выходили все, но когда я выходил, кто-то крикнул, что я украл еду.

— Ты потерял свой кредитный амулет?

— Мой… что?

Соландер сунул руку под рубашку и вынул маленький белый диск на золотой цепочке.

— Вот такой. А что случилось с твоим?

— У меня нет такого. Что им делают?

— Амулет позволяет снять деньги с семейного счета, чтобы оплатить любые покупки. Щиты вокруг каждого торгового предприятия настроены так, чтобы считывать данные твоего амулета и… — Он покачал головой. — Ты должен знать это. Почему ты не знаешь?

Рейт пожал плечами.

— У нас, в Уоррене, нет кредитных амулетов. Нет открытых рынков. А что такое «щиты»?

Соландер положил локти на стол и подпер кулаками подбородок.

— Почему ты отправился в Уоррен? Никто ведь не ходит туда.

— Я там живу.

— Со всеми этими мятежниками, убийствами, наркотиками, главарями преступного мира, проститутками и… Я смотрю вечерние новости. Никто, кроме преступников, не живет в Уоррене.

Рейт никак не мог взять в толк, о чем говорит мальчишка.

— Ты, должно быть, слышал о каком-то другом месте. Там, где я живу, нет ничего подобного. Уоррен — самое спокойное место в городе.

— Если бы ты жил в Уоррене, тебя бы не было здесь, — уверенно заявил Соландер. — Потому что Уоррен заблокирован, чтобы не выпускать оттуда преступников. Ты не смог бы выбраться. И уж конечно, не смог бы проникнуть в Эл Артис Травиа.

— Я просто взял и вошел сюда. А до этого просто вышел из Уоррена.

— Как?

— Так же, как я забежал в твой двор.

— Неужели ворота в Уоррене тоже неисправны? Моего папашу хватит удар. Он будет весьма расстроен уже тем, что наши ворота не в порядке. Тебе еще повезло, что стражники не предприняли попытки пройти через них.

— Ворота в Уоррене сработали так же, как реагируют на меня любые ворота. Я могу проходить через них, если они не имеют материальных запоров.

Соландер покачал головой.

— Чушь. Я видел, как ты прошел через ворота. Они зажглись, но не сработали.

— Так бывает всегда, когда я прохожу через ворота.

Соландер задумался, уставившись в пол и нахмурив брови.

— Ты утверждаешь, что наши ворота в порядке? Если бы я сказал стражнику, что ворота неисправны, а он попытался бы пройти через них, его убило бы? Черт побери, у меня были бы из-за этого неприятности. — Мальчик внимательно посмотрел на Рейта, затем неуверенно улыбнулся. — Меня зовут Соландер Артис, — представился он.

— Знаю. Я слышал, как ты говорил стражникам.

— Теперь ты назови мне свое имя.

— Рейт.

— Рейт… а дальше?

— Просто Рейт.

— Смешное имя. Рейт пожал плечами.

— Мне оно понравилось. Потому я его и выбрал.

— Ты сам выбрал себе имя?!

— Ну да.

— Понятно. Послушай, Рейт, покажи мне, как ты проходишь через наши ворота.

— Ладно. Хорошо.

Мальчики встали, вышли во двор, и после того, как Соландер удостоверился, что за ними никто не наблюдает, Рейт прошел через ворота. Огоньки заплясали на нем, и он оказался по ту сторону. Потом повернулся и направился обратно во двор. Соландер нахмурился.

— Этого не может быть. Ворота вроде бы срабатывают, но… Подожди-ка здесь. Мне нужно принести кое-что. Не ходи никуда, — добавил он и побежал к большому дому.

Рейту пришлось ждать довольно долго, пока Соландер не прибежал обратно с небольшой сумкой, наполненной зеленоватыми пупырчатыми шариками.

— Что-то ты долго.

— Наш дом очень большой, — объяснил Соландер, — и мне надо было взять тестеры из-под носа стражника, да так, чтобы он не поймал меня.

— Тестеры?

— Ворота атакуют только людей, живых людей. В противном случае им пришлось бы постоянно включаться и выключаться, чтобы пропускать продукты и прочие вещи, доставкой которых занимается служба магической транспортировки. Домашние животные и птицы также не смогли бы проникать через ворота, а ведь многие семьи души не чают в своих оленях, павлинах и грифонах. Они были бы чрезвычайно расстроены, если бы в воротах зажарились их дорогостоящие любимцы. Так что поначалу единственным способом проверки работоспособности ворот было перемещение через них заключенных. Однако в настоящее время заключенные используются в рабочих бригадах и являются слишком ценным материалом, чтобы сжигать их заживо. Поэтому магам пришлось разработать для ворот специальные тестеры. Ты бросаешь один из них через ворота, ворота думают, что это человек, которому не следует здесь находиться, и… — Он вынул один шарик из сумки. — Вот. Смотри.

С этим словами Соландер бросил шарик в ворота. Они снова зажглись, но на сей раз световые эффекты сопровождал жуткий гул, и шарик неподвижно завис в воздухе. Затем сверкнул ярким красным светом и взорвался, превратившись в пыль, с треском настолько громким, внезапным и выразительным, что мальчики даже вздрогнули.

— Сработали, — прошептал Соландер.

Рейт кивнул.

— Они всегда срабатывают. Но только не на меня. Колдун на рынке, который отправил за мной в погоню стражников, сначала указал на меня пальцем, и из него вырвался такой же свет. Но он тоже ничего со мной не сделал, хотя, я уверен, колдун такого не ожидал.

Соландер оперся о стену и закрыл глаза.

— О дорфиновы адские псы! Магистр Фареган выстрелил в тебя, и с тобой ничего не случилось? Дохлые дорфиновы псы ада! Неудивительно, что он приказал своим людям схватить тебя.

Соландер смотрел на Рейта, и выражение его лица свидетельствовало о благоговейном ужасе, который испытывал сейчас этот мальчишка из Верхнего Города.

Не говоря больше ни слова, Соландер очертил пальцем в воздухе несколько петель. К изумлению Рейта, после этих пассов Соландера в воздухе засверкала световая линия.

— Покрытие, — произнес Соландер.

Петли срослись в тонкую, колеблющуюся световую сферу, которая подплыла по воздуху к Рейту, коснулась его и… лопнула, как мыльный пузырь, исчезнув без следа.

— Как ты сделал это? — спросил Соландер.

— Ничего я не делал, — ответил Рейт. — Я ничего не делаю, когда прохожу через ворота. Я ничего не делал, когда колдун указал на меня пальцем и выстрелил в меня светом.

— Пройдешь через ворота еще раз? Я хочу, чтобы ты взял с собой тестер. Посмотрим, что произойдет.

Рейт кивнул. Соландер дал ему тестер, и Рейт прошел через ворота. Огни затрещали и загудели вокруг мальчика. Тестер взорвался у него в руке с жаром и силой, до смерти перепугавшими мальчика, но, как и прежде, сам он остался целым и невредимым. Рейт развернулся и шагнул обратно через ворота.

— Давай вернемся в игровой дом и поговорим, — сказал побледневший Соландер. — Сейчас у меня нет занятий. Малышня выскочит во двор только после обеда. Тогда здесь начнется настоящий ад.

Мальчишки вернулись в домик, уселись на стулья, и Соландер, опершись локтями о стол, начал:

— Я — единственный ребенок Рона Артиса, одного из верховных Драконов, и Торры Филд Артис, дочери одного из величайших магов всех времен. Кейтер Филд — слышал ты когда-нибудь о нем?

— Нет. Никогда.

— Конечно же, нет, — вздохнул Соландер. — Ну, не важно. По мнению моих родителей — да что там, по всеобщему мнению, — я стану могущественным магом, когда вырасту. Я уже проявляю недюжинные способности, у меня замечательная визуально-пространственная память и… я даже не помню всего, что обо мне говорят. Но если они правы, то у меня есть хороший шанс научиться управлять Матрином. Я уже умею строить небольшие ворота. Но я не могу проходить через ворота беспрепятственно. И отец мой не может. Если бы маги могли проходить через укрепленные ворота, для них перестали бы существовать какие-либо препятствия. Ты же обладаешь какой-то замечательной способностью, и я хочу выяснить, что она собой представляет, поскольку это чрезвычайно важно.

— А я хочу, — сказал Рейт, — только одного: найти еды для моих друзей и вернуться домой. Они уже волнуются, ведь мне следовало возвратиться еще вчера.

Соландер довольно долго обдумывал слова своего нового знакомого.

— А твои родители не ищут тебя, пока ты отсутствуешь?

— Родители мои не знают, кто я.

Лицо Соландера побледнело.

— Не понимаю… Впрочем, у тебя будет достаточно времени, чтобы объяснить мне. Если твои родители не знают, кто ты, то они не будут и беспокоиться о тебе, верно? Так что просто останься здесь. Можешь жить в моем доме.

— Не могу. Если я не вернусь, мои друзья умрут от голода.

— Что, их родители столь же ужасны, как и твои?

Рейт на секунду задумался.

— Мои родители вовсе не ужасны. Они просто… спят.

— Не важно. Родители твоих друзей такие же, как и твои? Наверняка они такие же, иначе позаботились бы о том, чтобы у всех у вас была еда.

— Они все одинаковые.

— Хорошо. Тогда приведи своих друзей с собой. Более тысячи членов семьи и друзей живут здесь, в зимнем доме, да еще около двух тысяч человек персонала. Мне не составит труда внедрить тебя и твоих друзей в семью и придумать легенду относительно вашего происхождения. Сколько, ты говоришь, у тебя друзей?

— Двое. Джесс и Смоук.

— Нет проблем. Представлю вас как дальних родственников, прибывших в наши края по профессиональному обмену. Необходимые для этого документы никогда особенно тщательно не проверяют.

Рейт, которого тяжелая жизнь научила с наибольшим подозрением относиться к тому, что выглядит слишком уж хорошо, поинтересовался:

— Зачем тебе нужно, чтобы мы поселились здесь? Почему ты предлагаешь кров и пищу людям, которых совершенно не знаешь?

— Мне не хватает друзей. Мои родственнички — все поголовно зануды или тупицы, а с твоей способностью проходить через ворота ты сможешь делать такое, на что они вообще не способны. Твои друзья будут жить в уюте, а ты сможешь заниматься вместе со мной. Я же попробую выяснить, почему ворота на тебя не воздействуют. Я намерен специализироваться в логических исследованиях, — добавил Соландер. — Ты представляешь собой уникальный объект для изучения.

Рейт посмотрел через дверь на большой дом и попытался представить себе, как входит в эти величественные парадные двери, будто он здесь свой человек. Попробовал предоставить, что больше никогда не вернется в гнетущую, промозглую тишину Уоррена. До сих пор вся жизнь Рейта была вызовом — отчаянным, одиноким вызовом судьбе. Возможный следующий шаг вызывал в мальчике какое-то странное чувство, ведь прежде он никогда не покидал Уоррен надолго.

— Мы придем, — наконец решился он.

— Тогда приводи своих друзей завтра… — начал Соландер.

— Нет, — покачал головой Рейт.

— Нет? Ты не приведешь их?

— Я могу проходить через ворота. Они не могут.

— Ах да, — обескураженно согласился Соландер. — Я совсем забыл. — Он на миг задумчиво нахмурил брови и спросил: — Ты и твои друзья живете в Уоррене?

— Да.

— Тогда мне придется придумать, как достать аэрокар с универсальным пропуском в Уоррен. На это уйдет день-два.

Свободно проходить через ворота… Нет, такой случай нельзя не исследовать.

Соландер поразмыслил еще немного, потом сказал:

— Я обязательно придумаю что-нибудь. А пока украдем немного еды для тебя и твоих друзей.

Рейт и Соландер находились в одной из кладовых огромной кухни, складывая еду в огромную коробку. Рейт не верил своим глазам. Он даже не пытался догадаться ни о назначении всего оборудования громадного кухонного помещения, ни о том, чем занимается здесь такое множество людей. Скорее всего они готовили — упоительные ароматы, доносившиеся оттуда, нашептывали о великолепии приготавливаемых блюд. Ничто не походило на получение питания из стенных трубок. Другого способа приготовления пищи Рейт попросту не знал, поэтому то и дело оглядывался через плечо, наблюдая за тем, что делают в кухне повара.

Он первым заметил подростка со строгим выражением лица, направлявшегося к кладовой, где они с Соландером отбирали продукты.

— Соландер! — позвал Рейт вполголоса. — Сюда кто-то идет!..

Соландер посмотрел в сторону открытой двери, негромко выругался, после чего сообщил:

— Это Луэркас, наш дальний родственник.

Соландер засунул коробку между другими такими же, стоявшими на полу позади него, и быстро повернулся, держа в руке несколько маленьких пирожков. Один из них он сунул Рейту, другой принялся жевать сам.

— Он… ужасен…

— Понял, — сказал Рейт и откусил кусочек пирожка. Пирожок оказался таким невероятно вкусным, что у Рейта в уголках глаз даже выступили слезы. В этот момент в кладовую вошел Луэркас.

— Ты, — начал он, глядя мимо Рейта на Соландера. — Что ты делаешь здесь, крысенок ты этакий? Твоим родителям следует покрепче держать тебя на привязи.

— У меня есть такое же право заходить в кладовку, как и у тебя, — невнятно пробормотал Соландер тоном, показавшимся Рейту оскорбительным, хотя слов своего нового знакомого он почти не разобрал.

Луэркас же, скорее всего, понял все точно, поскольку полыхнул в Соландера свирепым взглядом.

— Только не тогда, когда я запрещаю это тебе, жалкий червяк. — Затем Луэркас посмотрел на Рейта, и глаза его зловеще сузились. — А это еще что такое, черт побери?

— Это… дальний родственник из… Инджарвала, — соврал Соландер. — Он здесь по обмену.

— Похож на мусор, подобранный на помойке. Слушай, ты, уличный грязнуля. Отвратительный чернявый ублюдок. Неплохо оказаться в настоящем городе, а? Ну-ка, покажи, как ты умеешь кланяться старшим.

Луэркас гадко улыбнулся.

У Рейта от страха свело живот, но он посмотрел прямо в глаза Луэркасу и тихо, но твердо произнес:

— Нет.

— Нет, замарашка? Запомни, родичи твои в Инджарвале, и оттуда они тебе не помогут. Кланяйся, я сказал, иначе плохо тебе придется.

— Нет! — решительно повторил Рейт, упрямо покачав головой.

Он почувствовал, что будь у него в желудке немного больше, чем кусочек только что откушенного пирожка, его вытошнило бы прямо здесь, но мальчик постарался не показывать этого ни выражением лица, ни голосом.

Луэркас указал пальцем на Рейта, и тот услышал судорожный вздох Соландера.

— Говорю тебе, кланяйся, — повторил Луэркас, бледный огненный луч вылетел из его пальца в сторону Рейта и… тут же погас.

Рейт скрестил руки на груди, пытаясь выглядеть уверенно. Он не произнес ни единого слова. Сердце мальчика бешено билось, а колени так ослабли, что он почувствовал, как они дрожат. Ища поддержки, Рейт оперся спиной о стеллаж позади себя, и этот жест, очевидно, придал уверенности его облику.

— Кланяйся! — рявкнул Луэркас.

Второй луч, вырвавшийся из его пальца, выглядел более сильным.

— Нет, Луэркас, не надо! — вскрикнул Соландер, но его протест оказался излишним.

Второй луч погас, не успев прикоснуться к Рейту. Лицо Луэркаса побагровело.

— Думаешь, ты такой большой умник, да?! Думаешь, твой маленький фокус забавен? Ладно, посмотрим, как тебя позабавит настоящая магия. КЛАНЯЙСЯ, ты, грязный ублюдок! — проревел он, но тут Рейт услышал чей-то топот.

Кто-то бегом приближался к ним. Двое взрослых мужчин ворвались в кладовую как раз в тот момент, когда третий — самый мощный — выпущенный Луэркасом луч, не долетев до Рейта, снова погас.

Мужчины схватили Луэркаса и выволокли вон из кладовой. Рейт услышал, как они кричат что-то насчет того, что Луэркас пристает к детям, обижает их, используя приемы магии, достаточно сильные, чтобы поднять тревогу по всему дому. Они кричали, что это происшествие отрицательно скажется на его характеристиках, и Луэркасу будет трудно рассчитывать на хорошую должность, поскольку Драконы наверняка примут во внимание его дурное поведение и неумение сохранять самообладание.

Они еще что-то кричали, уводя Луэркаса с собой, но Рейт уже не мог разобрать слов. Он повернулся к Соландеру.

— Кажется, меня сейчас стошнит.

— Теперь он возненавидит тебя, — проговорил Соландер с благоговейным ужасом. — Не могу поверить, что ты просто… не поклонился.

— Я смотрел ему в глаза. Сделай я сейчас то, что он хотел от меня, то при следующей нашей встрече он потребовал бы чего-нибудь гораздо худшего. Он… он мне совсем не понравился.

Соландер вытащил коробку из-под стеллажа и вздохнул.

— Он никому не нравится. Но мало кому удается совладать с ним. — С этими словами Соландер протянул коробку Рейту. — Сейчас тебе лучше уйти отсюда. Я провожу тебя до ворот. Доберешься домой без приключений?

— Не волнуйся. На меня редко кто обращает внимание. Я умею оставаться незамеченным.

Соландер печально посмотрел на своего нового знакомого.

— Не так уж хорошо это тебе удается, как мне кажется. Когда будешь возвращаться сюда, мы позаботимся о том, чтобы ты выглядел иначе.

Рейт взял коробку с едой и следом за Соландером направился к выходу из дома. Может, надо было все же поклониться, подумал он. Может быть, ничего такого и не произошло бы.

Нет, возразил Рейт сам себе. Он видел в глазах Луэркаса нечто, ищущее слабость в других, нечто, получающее удовольствие от боли, причиненной окружающим.

Рейт решил, что одной из главнейших задач для него в ближайшем будущем станет необходимость по возможности избегать встреч с Луэркасом.

После того как Рейт ушел, Соландер вернулся в свою комнату и сел на кровать, лениво манипулируя в воздухе тремя золотыми шарами. Интересно, думал он, как отнесся бы отец к этому мальчишке из Нижнего Города? Рейт продемонстрировал явную невосприимчивость к воздействию магии. Однако отец неоднократно говорил Соландеру, что магия влияет на всех людей, ведь магия является шестой силой физики, и нельзя найти человека, не подверженного воздействию магических ритуалов, так же как нельзя найти живое существо, не подверженное воздействию силы тяжести.

Шары медленно вращались перед Соландером по правильной окружности, плавая в воздухе, будто дрессированные рыбки в аквариуме. Свет, проникавший в комнату через окна, отражался от шаров, отлитых из чистого золота и ужасно тяжелых. Не используя магию, Соландер, наверное, не смог бы поднять с пола даже один такой шар. Но, как он сказал Рейту, у него были недюжинные способности к магии. И, подумал Соландер, выдающаяся способность к обнаружению того, что, возможно, является величайшим упущением в теоретической магии за последние две тысячи лет.

Наверное, следует рассказать отцу о Рейте, подумал Соландер. Рон Артис наверняка захотел бы узнать о существовании такого человека.

Но мысли о разгадке тайны Рейта — а возможно, и разработке новой теории магии, включающей в себя доказательства наличия Законов Исключения, этих до сих пор мифических и требующих постижения законов, которые позволили бы кудесникам создавать заклинания без каких-либо эффектов рикошета, также именовавшегося словом «рево», — казались Соландеру чем-то вроде песнопений Искусительниц Калара. Он жаждал занять свое место в Академии. Нет, желал добиться высочайшего места в Академии, и у него оставалось всего лишь четыре года, чтобы совершить нечто такое, что вывело бы Соландера вперед, выше всех остальных кандидатов.

Отец не раз говорил Соландеру, что ему надлежит самостоятельно добиваться приема в Академию, что старший Артис не будет использовать ни свое влияние, ни свое положение в Совете Драконов, чтобы получить тепленькое местечко для сына. И доводы его казались достаточно вескими, поскольку если бы Соландер поступил в Академию с родительской помощью, в будущем возможные оппоненты получили бы шанс подвергнуть сомнению его подготовленность для назначения на какой-нибудь стоящий пост в Совете Драконов или любую другую достойную должность в пределах сферы влияния Империи Харс Тикларим.

Если Соландеру удастся опровергнуть один из главных догматов современной теории магии, причем не просто принести с собой в экзаменационную аудиторию стопку документов, а продемонстрировать физические доказательства своей собственной теории, никто не посмеет выразить сомнение в его праве занять место среди Магистров, а в дальнейшем стать главой Драконов и в конце концов Ландимином Харса.

Соландер приказал трем золотым шарам быстрее вращаться в воздухе и улыбнулся, представив себе, как его везут по подводным улицам Эл Маритаса, облаченного в великолепную мантию со знаками высших государственных отличий. Как его приветствуют громкими возгласами тысячи подданных, выстроившихся вдоль Триумфального Тракта под сверкающим сводом океана. Он сдержанно улыбался бы при этом. Помахал бы рукой, чтобы просто… ну… дать людям понять, что некогда он был таким же, как они. Таким же человеком из народа. Когда-то…

Соландер заставил шары по спиральной траектории опуститься на пол, подтянул колени к груди и взглянул в окошко, выходившее в огороженный внутренний дворик величественного старого дома. Там три юные девочки были заняты веселой игрой, смеясь над тем, какие забавные узоры образуют брошенные ими камешки в водах струящегося фонтана. Наблюдая за ними, Соландер напомнил себе, что ему придется придумать правдоподобную историю, своего рода легенду для Рейта и его друзей, чтобы те смогли успешно затеряться среди остальных членов огромной семьи. Можно, предположил он, выдать их за детей дальних родственников откуда-нибудь с того берега Брегианского океана. Соландер выбрал Инджарвал, отдаленную бедную провинцию. Взрослые в Верхнем Городе редко обращали внимание на прибывших оттуда.

Да, решил мальчик, Инджарвал лучше, чем, скажем, Бенедикта — родственники оттуда всегда посылали своих отпрысков в Эл Артис для получения образования и знакомства с нужными людьми, способными помочь им сделать карьеру. Но родственники из Бенедикты во время каникул забирали своих детей домой и часто совершали неожиданные визиты в Эл Артис, что никак не отвечало замыслам Соландера. А Рейта это попросту погубило бы.

Соландеру предстояло сочинить пару рекомендательных писем и изготовить необходимые удостоверения личности. Фальшивые, естественно. Он однажды слышал, как Луэркас трепался о таких документах, которые якобы позволяли ему посещать таверны и театры «только для взрослых» в Нижнем Городе. Если Луэркасу удалось сделать такое, подумал мальчик, то и он сможет. Однако теперь не могло быть и речи о том, чтобы выведать у Луэркаса подробности об изготовлении таких документов. Пронюхай Луэркас о том, что мальчик ищет возможность раздобыть фальшивые документы, он непременно разузнает, зачем ему это нужно, и тогда Соландеру придется до конца дней своих платить дань этому ублюдку, который будет шантажировать его. А Рейт… Соландеру и думать не хотелось о том, что могло бы случиться с Рейтом.

Соландер откинулся на кровати и закрыл глаза. Письма. Фальшивые удостоверения. Средство транспортировки трех человек из Уоррена в Верхний Город, а также какой-то предлог для посещения Уоррена, который не вызовет никаких подозрений. Всякая, понятная всем причина для более или менее постоянного пребывания в Эл Артисе и Доме Артисов троих прибывших туда детей. Изменение облика Рейта, такое, чтобы Луэркас не смог опознать его.

Рон Артис прочистил горло — видимо, он уже некоторое время стоял в дверях.

— Ты готов? — спросил он сына, и тот, чувствуя вину за все виды непослушания, едва не подпрыгнул.

— Извини, — сказал он, вставая с кровати.

Одним мысленным усилием подняв с пола все три шара и веревочку, Соландер начал вращать их в воздухе, мысленно сосредоточившись на разнице в их весе, а также на отличии химического состава шаров и веревочки.

— Вот над чем я сейчас в основном работаю.

Шары плавали в воздухе, словно рыбки, отлично формируя тестовые модели конфигураций. Веревочка играла роль своего рода контрапункта, двигаясь точно по предписанным траекториям.

Краешком глаза Соландер наконец заметил улыбку на губах отца — впервые за долгое время.